Текст книги "Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15 Оловянный солдат
В тот день ко мне пожаловали гости.
Первого я встретила, когда вышла на улицу, чтобы нагулять аппетит перед обедом. И тут же у фонтана заметила человека в полосатом костюме и высокой шляпе с шелковой лентой. Метнулась обратно к двери, но было поздно: Лео Цингер заметил меня и окликнул.
– Майя! – замахал он руками. – Слава богу, ты жива и с тобой все в порядке!
Стиснув зубы, я спустилась с крыльца и поплелась навстречу.
– Тут есть где поговорить без свидетелей? – по-деловому осведомился Лео.
– Ты зачем приехал? – спросила я неприязненно и повела его в небольшой садик у правого крыла, где накануне заметила под акацией скамейку.
– Соскучился и волновался, моя прекрасная Майя! – напыщенно сказал Лео. – Ты уехала так внезапно в логово этого людоеда, несомненно, чтобы спасти отца! Так благородно и так глупо. Я ведь пришел к вам на выручку, мы обо всем договорились с твоим отцом!
– Все договоры отменяются.
– Ходят слухи, что тебя вчера чуть не убил бродяга.
– Его поймали.
– Тебе опасно тут оставаться! Прошу, вернись домой. Я заплачу долги твоего отца. Мы поженимся, и все будет хорошо.
– Нет. Мне хорошо тут.
– Не верю, не верю! – скорбно покачал головой Лео. – Майя, я готов ждать тебя год. Вайс сказал, полковник потом заплатит тебе хорошие деньги. Отличное будет приданое! Я даже готов закрыть глаза на двусмысленность твоего положения. Конечно, за тобой присматривает его матушка, но все же… Подумай, кто потом захочет иметь с тобой дело, после того как ты проживешь тут год с Железным Полковником!
– Тебя это не касается.
Я роняла слова, задыхаясь от кислого запаха его одеколона, и только и мечтала, как бы поскорей отделаться от несостоявшегося жениха. Но Лео не отставал.
Ни с того ни с сего он рухнул на колени, схватил меня за руку и прижал ее к своей костлявой груди.
– Я люблю тебя, Майя! Ты моя принцесса, мое золотце! Я буду приезжать к тебе. Я не отступлюсь! Я сделаю тебя своей!
Его театральная выходка застала меня врасплох. Я попыталась освободиться, но Лео не отпускал. Он быстро поднялся и попытался второй рукой обхватить меня за талию. Я приготовилась отбиваться, ударить его, если потребуется, но тут пришла помощь.
Сначала раздался страшный рык, потом гулкий лай с металлическим оттенком, и Лео отскочил как ошпаренный.
– Дьявол! – выругался он, и заискивающе заговорил. – Тихо, собачка, тихо! Ай, плохой мальчик, плохой!
Он шутливо погрозил Керберу пальцем. Пес оскалил медвежьи клыки и прижал уши. Он не любил фамильярностей.
– Лео, уходи-ка ты подобру-поздорову, – предупредила я. – Кербер получил приказ гнать пришлых из поместья.
Лео чертыхнулся, сплюнул, отскочил, крикнув напоследок: «Я еще вернусь!» и быстро пошел прочь, к воротам, где стояла его коляска. Кербер несколько раз гавкнул вслед, и Лео не выдержал: сорвался на бег. Он мчался к воротам, вихляя тощим задом, и я рассмеялась.
– Молодец, Кербер! Так его! – сказала я мстительно.
Пес гавкнул, помотал хвостом, отбежал в сторону, повернулся и гавкнул еще раз. Он звал меня за собой.
– Куда? – удивилась я.
Кербер глянул укоризненно и побежал к домику садовника возле оранжереи.
– Ладно, давай погуляем, – вздохнула я и пошла следом.
– Ну, и что ты от меня хочешь? – вопрошала я. – Поиграть? С белкой? Или нашел что-то интересное?
Кербер забежал за сарайчик с инструментами, встал, задрал голову и победно гавкнул, что, видимо, означало: «Вот. Полюбуйся».
– Майя! – позвал откуда-то сверху свистящий шепот. – Прогони псину!
Над крышей показалась растрепанная голова с двумя косицами.
– Рита! – удивилась я. – Ты что тут делаешь? Зачем забралась на крышу?
– К тебе приехала. Незаметно прицепилась к задку коляски Цингера и приехала. Хотела найти садовника, чтобы он тебя позвал, но появилась эта псина и стала лаять. Я залезла сюда. Он убежал. Думала, хозяев переполошит, а он тебя привел. Умная сволочь.
– Спускайся. Он не тронет, – я настороженно глянула на Кербера, так как не была уверена в том, что он «не тронет». Кербер со скучающим видом отошел к стене и улегся в теньке.
Рита ловко перемахнула через край крыши, повисла, дрыгая ногами, потом свалилась на землю. Встала, отряхнула юбку и шутливо отдала честь.
– Пойдем в дом. Выпьем чаю, найдем в кухне что-нибудь вкусное.
– Нет, – мотнула головой Рита. – Не хочу. Вдруг полковник увидит…
– Он не будет ругаться, – я попробовала успокоить ее. – Он разрешит.
– Нет. Давай лучше погуляем. Чего я там не видела, в этом замке!
Настаивать я не стала: действительно, неизвестно, что скажет хозяин дома, если увидит у себя в гостях сестру браконьера. Которая была у него отнюдь не на хорошем счету.
Мы не спеша побрели по дорожке, потом свернули на тропу к лужайке. Кербер поднялся и шел за нами на почтительном расстоянии.
После сырости замка здесь, на залитой солнцем траве, было приятно и жарко. Если не обращать внимания на запустение. И не смотреть на темную громаду замка. Он возвышался над нами, как мрачный страж. Когда мы пересекали острые тени от его башенок, по коже пробегал холодок. Рита исподлобья рассматривала одичавшие клумбы, замшелые стены, остатки каменной изгороди, сквозь которую пробивалась сорная трава, и отпускала неодобрительные замечания.
Я понимала, что она чувствует себя неуютно. Вид у девчонки был взъерошенный, обгорелый нос облез, под правым глазом появился свежий синяк. Да и меня, признаться, смущала ее компания. Тревожило чувство вины. Перед Ритой ли, за то, что у меня все устроилось относительно хорошо, или перед полковником, который не одобрял моих знакомств – я не знала.
– Ишь ты, – бормотала Рита. – Богато живет наместник. Но скупердяй, поди? Чего тут все заросло? Смотри, там, в канаве – дохлая птица. У нас в саду и то больше порядка. Он тебя не обижает?
– Нет, Рита. Мне тут хорошо, – уверила я. – Полковник не такой уж злой человек.
Рита насмешливо присвистнула.
– Ага, не злой, как медведь в зимнюю голодуху, – протянула она и шмыгнула носом. – Ты его не защищай. Тебе-то может и хорошо тут, на всем готовеньком, а вот остальным… Слушай, что, правда, значит, что у него в груди…
– Да, да, правда, – прервала я раздраженно. – Железное сердце. Обычный протез. Как у нашего одноногого бакалейщика. У того железная нога, а у полковника сердце. Ничего особенного. Очень удобно, если подумать. Смазал, завел и живи себе. Лучше расскажи, как дома дела? Что говорят в городе… обо мне и наместнике?
Рита принялась рассказывать. Оказалось, что пока ничего такого не болтали. В день после моего отъезда отец зашел в кабак, пропустил пару рюмок и долго жаловался кабатчику. Причитал, что Железный Полковник в одночасье лишил его всего: мастерской, денег и дочери. А потом опрокинул еще рюмку наливки и начал хвастаться: говорил, что воспитал хорошую дочь, которая ради отца пошла на сделку с наместником, и теперь у него в замке Морунген будет «своя рука». Горожане поохали, посочувствовали, как водится, поругали полковника. Последний намек отца вызвал интерес. Местный богатый арендатор попытался выяснить, не удастся ли через меня надавить на нового наместника. Отец испугался, залепетал невнятное, быстро расплатился и ушел, а назавтра уехал в столицу.
– Понятно, – заключила я кисло.
Рита замолчала. Казалось, что она хочет сказать что-то еще, но не решается. Она шумно вздыхала, облизывала губы, поглядывала искоса из-под опущенных ресниц.
Меня одолевали разные мысли. Нет, я больше не жалела о своем поступке. За эти дни я немного привыкла и к замку, и к полковнику, и жизнь моя, хоть и стала другой, но в то же время более интересной. Пока еще нечетко, виделась некая цель, задача, которую предстояло решить, и она наполняла меня азартом.
Я невольно вела Риту тем же путем, который мы прошли вчера с полковником. Я думала о том, что он рассказывал о себе, о своем детстве.
Остановились у старого дуба.
– Рита, ты видишь дупло там, наверху?
– Ну, – подтвердила она.
– Можешь забраться? Внутри лежит кое-что. Достанешь?
– А что там? – загорелась Рита.
– Старые мальчишеские игрушки.
– Откуда ты знаешь?
– Да, так, рассказали, – туманно ответила я. – Любопытно, там ли они, после многих лет. Давай проверим!
– Запросто!
Путешествие по веткам к дуплу и обратно заняло у нее меньше минуты. Она двигалась, цеплялась, карабкалась ловко, как белка Габи.
Спрыгнув на землю, Рита протянула что-то в руке. На грязной ладони лежал оловянный солдатик. Краска на офицерском мундире солдатика потускнела от времени и облупилась, но в остальном он выглядел молодцом.
Я взяла солдатика и невольно улыбнулась. Наверное, когда Август играл с ним, он представлял себя в этом зеленом мундире и с саблей наперевес. Что ж, эта его детская мечта сбылась. Правда, большой ценой…
– Можно, я заберу его себе? – спросила Рита, жадно поглядывая на игрушку. – Хорошая штука! Подарю младшему брату.
Я покачала головой.
– У него есть владелец, отдам ему. Вот, возьми лучше…
Я сняла с руки простенький браслет с несколькими серебряными подвесками, которые сделала сама.
– Их можно отнести в ломбард к Лео Цингеру и выручить несколько монет. Купишь брату и себе, что захочешь.
Рита быстро схватила подарок, спрятала в карман, а потом решилась.
– Майя, – сказала она, – сегодня у наместника разные люди… просители из округа… я сначала сама хотела к нему пойти, но потом… передумала.
Она отвела глаза и неловко переступила с ноги на ногу.
– Слушай, поговори с Морунгеном? Насчет брата. Пусть он с Виго помягче обойдется. Ну подумаешь, подстрелил пару куропаток! Пусть он его отпустит… Плохо нам без него. Отец совсем озверел. Попроси, ладно? Раз ты полковнику чинишь сердце, он тебе не откажет.
– Рита, я не знаю…, – вздохнула я. – Ладно. Попробую.
– Обещай, что поговоришь! Скажи: клянусь печенкой, почками и всеми потрохами, что поговорю.
– Обещаю. Идем обратно, – просьба Риты вызвала смутное беспокойство. Чтобы ее выполнить, придется набраться решимости.
– Нет, я домой, – отказалась Рита. – Пойду через лес и рудник, напрямую. Через час буду в Ольденбурге.
– Нет! – встревожилась я. – Нельзя. Опасно! Вчера в нас стреляли в лесу, слышала?
– Ну, его же поймали, того бродягу!
– Нет. Не пущу. Попрошу слуг отвезти тебя.
– Не надо. В замок приехал бургомистр, уеду на задке его кареты, – нехотя согласилась Рита. – Бургомистров кучер меня не прогонит, я вчера его в кости обыграла в трактире. Захочет отыграться – согласится довезти, куда денется!
Я проводила Риту к экипажу и понаблюдала, как она договаривается с кучером. Тот выслушал ее и неохотно кивнул на запятки. Рита осталась ждать, когда аудиенция бургомистра закончится, и она сможет незамеченной отправиться с ним домой, а я пошла к себе.
Сегодня в замке действительно было много посетителей, наместник решил устроить приемный день. В конюшне заметила лошадей, которые принадлежали богатым арендаторам из ближних деревень, и столкнулась с одним из них в холле. После разговора с наместником господин Бейшлаг выглядел злым и вполголоса бормотал под нос ругательства. Из чего стало ясно, что встреча не принесла ему удовлетворения.
Дверь в библиотеку была приоткрыта, изнутри доносился сердитый голос. Заглянула в щель: фон Морунген сидел за письменным столом, напротив устроился посетитель – бургомистр Ольденбурга. Господин Гейзель что-то доказывал наместнику, горячился, повышал голос. Фон Морунген слушал его, прикрыв веки. Лицо его было суровым и неподвижным, а взгляд его, казалось, мог обратить в камень. Сейчас я видела жесткого офицера, чиновника – неприступного и неподкупного. Любые просьбы, мольбы и угрозы разбиваются о таких, как волны об утес. Даже мне стало не по себе; представляю, каково было бургомистру, человеку властному, нервному и вспыльчивому, привыкшему решать дела иначе – через уступки, взятки и свойские договоренности.
Бургомистр попеременно краснел и бледнел, брызгал слюной, попробовал разок стукнуть кулаком по столу. В ответ на эту выходку полковник что-то сказал негромко, и бургомистр часто задышал, втянул голову в плечи, потом вскочил, опрокинув стул, и скорым шагом вышел из библиотеки. Я едва успела дать ему дорогу. Не обратив на меня внимания, он быстро ушел, вытирая лицо платком.
Я поглядела ему вслед, вздохнула и решила, что выбрала не лучший момент, чтобы исполнить просьбу Риты. Но было поздно: фон Морунген меня заметил.
– Майя? – позвал он командирским голосом и поднялся. – Вам что-то нужно? Заходите.
Я подчинилась.
– Садитесь, – приказал полковник.
Кресло, в которое я опустилась, еще хранило тепло тела прежнего посетителя. Письменный стол был массивным и устрашающим – под стать мужчине, который за ним обосновался. На столе лежали пачки бумаг, стопки писем и папок, все в идеальном порядке, листок к листку, как по линейке. Я сразу показалась себе маленькой и незначительной. Наверное, так чувствовали себя и остальные просители. Эта роль мне совершенно не нравилась, но делать было нечего.
Фон Морунген сел и посмотрел на меня своим пронзительным офицерским взглядом.
– Видел, к вам приезжала гостья, и вы водили ее по поместью, – сказал он. Его голос, как при разговоре в день нашей первой встречи, стал суров. Словно не было недавних задушевных разговоров перед часами в зале. Утром он позволил себе немного оттаять, но теперь опять превратился в Железного Полковника.
– Да, ваша милость, – я облизала пересохшие губы. – Приезжала Рита, дочь возчика…та, у которой брат…
Я уставилась на пол, изучая таинственный рисунок. От причудливых переплетений у меня закружилась голова. Опять подняла глаза и встретилась с полковником взглядом.
– Вот как? – переспросил фон Морунген. Он меня точно гипнотизировал. Я чувствовала оторопь, в животе стало холодно.
По его твердо поджатым губам стало ясно, что он недоволен, и раздражен, и знает, зачем я пришла и что собираюсь сказать. И просьбы мои выслушивать и исполнять он не намерен, и стоит мне открыть рот, как получу резкую отповедь.
– Рита привезла вести из дома, – я перешла на светский и легкомысленный тон. – Отец уехал в столицу, и скоро привезет деньги, чтобы оплатить все недоимки и штрафы.
– Это все, что вы хотели сказать? – он нахмурился. Потом взял документ из пачки и положил перед собой. – У меня дела, Майя. И если вы…
Я украдкой сунула руку в карман и нащупала оловянного солдатика, но достать не решилась.
– Да, хотела… Нет, ничего больше, – пробормотала я и встала. – Простите, ваша милость.
Поднялся и фон Морунген. Он проводил меня к выходу, распахнул дверь, и когда я, понурившись, шагнула мимо него в коридор, он заговорил:
– Я бы предпочел, чтобы вы встречались со своими подружками во время визита в город, а не здесь. И выбирали этих подружек с осторожностью. И не пытались решить их проблемы за мой счет. И главное – не давали им использовать себя. Быть хорошей для всех невозможно. Запомните это, Майя.
– Рита не моя подружка, – слабо возразила я, чувствуя себя прескверно. – Но она неплохая девочка. И брат ее вовсе не закоренелый преступник.
Полковник на это ничего не ответил, но в его молчании почудилось неодобрение.
Ну душе было муторно. Я никому ничего не обязана, говорила я себе, пытаясь примириться с совестью. Действительно, зачем переживать? Пусть семейство Риты решает проблемы самостоятельно. Ведь ее брат, как ни крути, нарушил закон – и неоднократно. Да и у самой Риты рыльце в пушку. И не подруга она мне вовсе. Так, знакомая.
Но на душе продолжали скрести кошки, и я чувствовала себя отменной трусихой. Побоялась гнева полковника и не выполнила просьбу Риты. Даже упомянуть о ней не осмелилась.
Ладно, попробую в другой раз, думала я угрюмо, поднимаясь в свою комнату. Может, завтра выдастся удачный момент.
Однако назавтра подходящий момент так и не выдался, потому что в замок прибыл неожиданный гость. И визит его принес столько событий, что мне стало не до Риты и ее беспутного брата.
Глава 16 Сиятельный гость
Утром четвертого дня в замке Морунген я проснулась грустной. Не хотелось подниматься, не хотелось видеть мрачное убранство замка и совершенно не хотелось встречаться с его хозяином и вновь набивать шишки об острые углы его недружелюбной натуры.
Когда села на кровати, закутавшись в одеяло, душу скрутила тоска по дому, по яблоневому саду, по моей комнате с голубыми занавесками. Казалось, я покинула их так давно, что почти позабыла.
Последние два дня моя голова была полна новыми впечатлениями. Но стоило задуматься на минуту – и вот она, печаль. Привычная жизнь ушла навсегда. Даже визит домой превратится в безрадостную побывку. Будет неловко смотреть отцу в глаза, разговоры с соседями станут в тягость.
От этих мыслей стало совсем грустно. Я больше не боялась жить в замке Морунген, он разжигал мое любопытство, но он не был домом.
Замок оставался чужим местом, и люди кругом были чужие. Мне остро не хватало привычной доброжелательности, ласковых слов и добродушных шуток. Барона интересуют лишь мои умения, а до остального ему не нет никакого дела. Голем с механической начинкой, вот он кто.
Еще вчера я была полна энтузиазма и рассчитывала, что проведу месяцы службы у барона интересно и с пользой. Однако сегодня боевое настроение исчезло без следа. Может, виновата была перемена погоды. С утра дул холодный ветер, он принес серые облака и хандру.
Жаль, Фил не желает ночевать в моей комнате. Коты умеют успокаивать своим присутствием. Но предатель поселился в людской, а остальное время рыскал по замку по своим кошачьим делам. Луция рассказала, что вчера он забрел в покои госпожи Шварц. Ворона сначала накричала на него, но потом смягчилась и позволила ему полежать на кушетке у огня.
Я кое-как встала, оделась и отправилась выполнять свои обязанности. В хозяйских покоях было холодно – Курт говорил, что полковник круглый год спит с открытым окном. Когда я явилась, он, казалось, не заметил моего подавленного настроения. Во время утреннего осмотра не произнес ни слова. К счастью, в тот день его железное сердце билось бодро и ровно. Мне не пришлось беспокоиться еще и о самочувствии его милости. Фон Морунген сидел молча и неподвижно все время, пока я копалась у него в груди.
Мог бы поинтересоваться, хорошо ли я спала и почему так горько вздыхаю, думала я с обидой. Но прояви он участие, задай он эти вопросы дружелюбным тоном, я бы, пожалуй, расплакалась. Нервы мои были как струна.
Осмотр был окончен, полковник поднялся и стал надевать сюртук, я, понурив голову, собирала инструменты. И тут фон Морунген заговорил:
– Вы любите гостей, Майя?
– Смотря каких, ваша милость.
– Титулованных, светских, хорошо воспитанных. Я получил письмо. Завтра меня приедет навестить мой старый друг, сослуживец, с недавнего времени работодатель, а также сюзерен здешних земель. Князь Рутард Шваленбергский. Вы с ним встречались когда-нибудь?
– Видела издалека несколько раз, – хандру как рукой сняло. Я была впечатлена и заинтригована. Интересно, зачем фон Морунген ставит меня в известность о госте?
Полковник словно услышал мои мысли.
– Его сиятельство веселый и интересный человек. Вам понравится его компания. Надеюсь, развеселитесь немного. Вижу, вы этим утром приуныли.
Особого сочувствия в его голосе не было, я стыдливо отвела глаза. Мне вовсе не хотелось произвести впечатление унылой особы, готовой кукситься по поводу и без повода.
Барон хмурился и напряженно раздумывал.
– Майя, могу я попросить вас кое о чем?
– Конечно, ваша милость.
– Мне еще не приходилось принимать гостей в этом доме, в новом статусе. Боюсь, замок не приспособлен для приемов. Князь человек неприхотливый, но нужно разместить его с удобствами. Я сегодня занят – назначена встреча с окружным юристом в Ольденбурге. А моя мать неохотно занимается хозяйственными делами. Вы поможете ей? Господин Вайс говорил, что вы получили обычное для барышни воспитание, прошли светскую полировку у вашей столичной тетки и разбираетесь в таких вещах.
– Да, немного разбираюсь. Что нужно сделать?
– Сходить к госпоже Шварц, сообщить ей о госте, выслушать, будут ли от нее какие-то распоряжения. Проследить, чтобы слуги их поняли и выполнили. Нужно выбрать комнату, где переночует князь и привести ее в порядок. Это сложная задача.
– Вы живете в огромном замке, где так много комнат, и вам негде разместить гостя на ночлег! – не удержалась я от упрека. Барон принял его покорно.
– Я не заинтересован в благоустройстве замка, потому что не собираюсь жить в нем постоянно. И не думал устраивать в нем приемы. Так, что еще нужно?
– Позаботиться о приличном ужине, – подсказала я.
– Верно. Не обидев при этом мою мать и Барбелу. Надо что-то придумать.
Я плотно сжала губы, чтобы спрятать улыбку. Решение барона пойти на уловку лишь затем, чтобы не затевать спор с матерью, меня изрядно позабавило. Не ожидала я найти в Железном Полковнике такую изворотливость и понимание. Думала, что он решает все дела грубой кавалерийской атакой. Но, как оказалось, имелись у него и дипломатические задатки. Жаль, проявляет он их избирательно.
– Луция, младший лакей и одна из служанок чередуют роли «черной кухарки» – той, что готовит для слуг, – поразмыслив, сообщила я. – У них получается вкусно, они сумеют угодить и вашему сиятельному гостю. Или вы можете привезти из Ольденбурга нашу кухарку Марту. Она скучает дома одна, отец уехал и заботиться ей не о ком. Марта в два счета организует изысканный ужин, достойный князя. С несколькими переменами.
– Нет, такие церемонии ни к чему, – мотнул головой барон. – Обойдемся без Марты, суфле, консоме и прочих тонкостей. Пусть лишь Барбела не подходит к плите и кастрюлям, вот и все.
– Придется пойти на обман. Скажите Барбеле, что даете ей выходной. Выплатите ей премию и предложите съездить на пару дней в Ротбург. Слуги болтали, у нее там племянник, которого она любит пилить и наставлять. Не упускает возможности поучить уму-разуму. А когда Барбела уедет, тогда и объявим, что ждем гостя.
– Да вы прирожденный полководец, Майя. Отличная стратагема. Приступайте к выполнению.
– Так точно, ваше высокоблагородие, – ответила я бодро, не без иронии; губы полковника тронула легкая улыбка.
Быстро привести замок в порядок было невозможно. Он приходил в упадок многие десятилетия, и теперь словно впал в летаргию и существовал на границе между жизнью и смертью.
Было в этом определенное очарование, но оценить его дано не каждому. Если князь – мужчина поэтического склада или аскет, ему может понравиться жить в этом склепе. Особенно если обеспечить разные бытовые мелочи, которые наполняли эту жизнь не только мрачной романтикой, но и уютом.
Пришлось мне взять на себя обязанности хозяйки, раз уж госпожа Шварц относилась к ним без восторга. Многое не требовалось. Найти подходящую комнату для гостя, избавить ее от затхлого запаха, просушить, проветрить. И устроить приличный обед.
Новые обязанности пришлись мне по вкусу, я справилась со всем относительно быстро. План по устранению Барбелы прошел без сучка и задоринки. Я спустилась на кухню и передала кухарке разрешение барона отдохнуть пару дней от кастрюль и поварешек. Было немного стыдно участвовать в обмане, но цель оправдывала средства.
Кухарка выслушала меня, и по ее прищуренным глазам стало ясно, что уловка удалась не в полной мере, и какие-то подозрения у Барбелы появились. Но вознаграждение помогло ей быстро о них забыть. Как и предполагалось, Барбела попросила Курта отвезти ее в Ротбург, и после обеда она уехала. Мне же пришлось в компании помощницы кухарки – молоденькой Сусанны – исследовать буфеты и чуланы, а потом решить, чем потчевать князя, и приставить Сусанну и младшего лакея – сына трактирщика из ближней деревни – стряпать блюда, достойные князя.
Госпожа Шварц, когда услышала о визите старого друга ее сына, в восторг не пришла. Я предложила свою помощь, и она приняла ее охотно, хотя для порядка и заметила, неодобрительно поджав губы:
– Вовсе незачем так хлопотать. Князь – всего лишь человек. Не мешает ему иногда вспомнить о скромности. Воздержание, смирение и отказ от плотских излишеств – вот чего не хватает этим титулованным господам.
За заботами дурное настроение забылось.
«Ну и поворот! – весело недоумевала я. – Всего за три дня удалось побывать невестой ростовщика, личным механиком и лекарем барона, и вот теперь угораздило стать временной хозяйкой баронского замка. Впечатляющая карьера для дочери часовщика, что и говорить».
Следующий день выдался пасмурным, но князь успел приехать до того, как разыгралась настоящая непогода.
Барон и его матушка встречали гостя в холле у лестницы; я, одетая в лучшее платье, стояла поодаль вместе со слугами.
Князь Рутард фон Шваленберг пружинистым шагом прошел по холлу, оглядываясь по сторонам. Его моложавое, круглощекое лицо горело любопытством.
Интерьер замка гостя впечатлил, но, кажется, не напугал. Князь словно привез с собой частичку сияющего столичного оживления, салонных сплетен и смеха. Здесь, среди теней, серых камней стен, замшелых гобеленов и заржавевших доспехов, он смотрелся чужеродным существом – словно веселый гуляка ворвался в склеп, тревожа торжественную тишину. И чудилось, что замок и его призраки взирают на гостя с неодобрением.
Фон Морунген и князь сошлись, крепко пожали руки, похлопали друг друга по спинам. Полковник смотрел на князя со снисходительным удовольствием, князь весело блестел глазами из-под густых бровей. Сложно представить, как два столь разных человека могут быть друзьями, однако фамильярность их приветствия, взгляды и улыбки, которыми они обменивались, говорили о том, что они хорошо знают и понимают друг друга.
Его сиятельство был невысок, изящен, склонен к полноте. Я внимательно и с любопытством рассматривала красивое и холеное лицо; подвитые волосы, разделенные идеальным пробором; чисто выбритые и слегка напудренные щеки. Карие глаза смотрели с задорным прищуром, а пухлый, несколько женственный рот мило улыбался. При этом в князе не было ни капли аристократической спеси. Он произвел на меня приятное впечатление.
Госпожа Шварц стояла надутая, с каменной спиной. Ее короткопалые руки мяли край черной шали, а грудь бурно вздымалась и опадала. И тут, в момент озарения, я поняла, что Ворона чувствует себя не в своей тарелке. Несомненно, потому, что лишь год назад она была простой служанкой в этом самом замке. Может, когда-то ей даже доводилось прислуживать отцу князя или ему самому. А теперь она принимала его как хозяйка и, пожалуй, опасалась, что на нее посмотрят с презрением.
Однако все прошло хорошо. Князь учтиво приложился к ее руке и сказал все, что полагается в таких случаях. Затем обратился к барону.
– Как твое здоровье, дружище? – спросил князь сочувственно. – Раздобыл себе лекаря? Или механика?
– Да, – кивнул барон. – Он оглянулся, нашел меня глазами и жестом попросил подойти. – Познакомься, Рутард – госпожа Майя Вайс, дочь местного часовщика.
Я подошла безо всякой робости и заученно сделала книксен.
Князь приподнял бровь, но тут же светский человек в нем взял вверх, и удивление сменилось глубочайшим, лишь чуточку наигранным восхищением.
– Счастлив, безмерно счастлив с вами познакомиться.
Он пожал кончики моих пальцев, красуясь, склонил голову, прищелкнул каблуками и очаровательно улыбнулся. В этот момент поздороваться с гостем вышел кот Фил. Змеей проскользнул между ногами слуг, обмахнул мою юбку хвостом, уселся у блестящих сапог гостя и невозмутимо зевнул.
Князь прямо-таки расплылся от умиления; немедленно наклонился, схватил кота и покрутил его в руках, как игрушку, рассматривая со всех сторон. При этом сыпал короткими, бессвязными и полными восторга восклицаниями:
– Ах, какой крррасавец! Когти! Хвост! Зубы! Ах, какая шерсть! Блеск! Роскошь! Ты прав, друг мой Август, что поселил в твоем замке этого чудесного зверя! У моей жены их три: рыжий, белый и полосатый! Может, купить ей и черного котенка, как ты думаешь?
Непосредственность князя выглядела забавно, я не удержалась от смешка; к счастью, никто не обратил на мое веселье внимания. Барон тоже крепко сжал губы, чтобы не рассмеяться.
Гостя, так и не выпустившего кота из рук, увели освежиться и переодеться с дороги, я отправилась на кухню – проследить за подачей обеда. Госпожа Шварц, проходя мимо, задержалась на миг и произнесла:
– Благодарю, Майя. Я ценю вашу помощь.
Это признание было произнесено холодным и безучастным тоном, но все же оно тронуло меня.
Мне пришлось присутствовать и за обедом – молчаливой и незаметной гостьей. Госпожа Шварц по своему обыкновению сидела с отчужденным видом, мужчины разговаривали.
Фон Морунген больше слушал, князь же не замолкал ни на минуту, и болтал с такой скоростью, что казалось – за столом присутствует человек десять салонных сплетников, и каждый старается переговорить другого. Сочный тенорок гостя разносился по залу и заглушал тиканье гигантских часов. Его сиятельство своим сиянием словно загнал всех призраков в дальние углы, и они жались там, угрюмые и озлобленные. Смех и оживление казались святотатством в этом мрачном полупустом зале, наполненном тенями и сквозняками.
Мужчины вспоминали старое – общие военные кампании и времена, когда барон служил при княжеском дворе егермейстером; его короткую карьеру в дипломатическом корпусе; старых друзей и недругов.
Я прислушивалась к разговорам с удовольствием. Однако не могла не заметить, что полковник веселья князя не разделял. Иногда он улыбался, но чаще хмурился, и сильно помрачнел, когда князь сообщил о недавней гибели неведомого мне пятого батальона, попавшего в ловушку в лесах близ Кармаденна. Лицо фон Морунгена на миг окаменело, как бывает в момент горя, глаза потухли.
Он перевел разговор на другое, начал докладывать о том, что успел сделать в округе. Князь слушал, благодушно посапывая, но вскоре отмахнулся:
– Потом, мой друг, все дела потом! Я уверен в тебе. И, судя по количеству жалоб на тебя, поручение мое ты выполняешь старательно и добросовестно – впрочем, как и всегда. Знаю, ты прекрасно подготовишь земли округа к продаже и не дашь себя обмануть!
Я навострила уши. Продажа земель? Что-то новенькое! Каких земель, кому? Но подробности услышать так и не удалось – мысли князя уже перескочили.
– Ты еще не собираешься жениться, друг мой? – внезапно спросил он и при этом игриво стрельнул в мою сторону глазами. Стало жарко от мысли о том, как мог истолковать гость мою роль в замке.
– Нет, – ответил полковник.
– О! – воскликнул князь и добавил с некоторым облегчением: – А я было подумал, что… – он осекся и вновь покосился на меня. Я возмущенно выпрямилась. Госпожа Шварц нахмурилась.
