Текст книги "Интербеллум (СИ)"

Автор книги: Валерия Лета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Как легко тебя разыграть! Достаточно лишь изобразить, что я лишаю своей милости. Иди сюда, Хитоми-сан.

Он похлопал рядом с собой, но я села немного дальше. Тогда Евгений переместился и притянул за талию. Подобное происходило и раньше, всегда с оттенком иронии. От него едва уловимо приятно пахло парфюмом. Положив подбородок мне на плечо, он сказал на ухо:

– Так и быть, я не стану возражать насчёт занятий с Ангеловой.

– Благодарю. Не забудьте, что вы не должны ничего знать.

– Конечно. В случае непредвиденного, если она научится держать арбалет, изображу полнейшее изумление. – Он помолчал. – Не буду скрывать, мне это не нравится.

– Почему?

Я повернула голову, чтобы увидеть его лицо и наши носы встретились. Я напряжённо замерла, попав в плен голубых глаз. Альберт в голове взорвался салютом. Ему очень хотелось видеть меня любовницей хозяина. Я же в очередной раз мысленно закатила глаза. Глупый куд! И спешно отстранились от Евгения.

– Не привык делиться, – просто сказал он и разжал руки. – Подай книгу.

На том и порешили. Я подняла книгу и больше не заводила разговора. Евгений погрузился в чтение и не препятствовал в стремлении обучать Ангелову. Когда на следующий день я пришла в зал, Елизавета уже ждала меня. Она спрыгнула с матов и направилась ко мне.

– Простите за ожидание.

– Я пришла раньше, не могла дождаться.

Она с любопытством смотрела, как я вытаскивала из сумки арбалет. Я одолжила его у одного из преподавателей по физической нагрузке для мальчиков. Девочкам пользоваться оружием без санкции начальника гимназии воспрещалось. Если нас здесь поймают, не оберемся проблем, но доверие так и зарождается. Когда один рискует ради другого, в отношениях появляется фундамент.

– Научиться стрелять из арбалета проще и быстрее, чем из лука, – сказала я. – Подойдите ко мне. Хорошо. Вот, защитите руки. – Я дала ей перчатки. Она без промедления надела их. – Перед вами спортивный арбалет, он не предназначен для охоты. Мне дал его на время вашего обучения преподаватель. Не беспокойтесь, на нем вы тоже сможете выучиться. Охотничий арбалет мало чем отличается от этого. Дистанция стрельбы у спортивного, правда, небольшая. А теперь, возьмите его.

Я протянула ей арбалет, на мгновение в голубых глазах мелькнул испуг, сменившийся решимостью. Елизавета взяла из моих рук оружие и выжидательно посмотрела на меня. Если бы Евгений был столь же покладистым, Демонов был бы счастливейшим из отцов.

– Для начала мы изучим его строение. Не зная основ, вы не сможете понять, как работает это оружие. – Я встала за ее спиной и правильно расположила на арбалете ее руки. – Итак, это прицельная планка, здесь расположен прицел, вот тут, – я направила ее палец, – курок.

Ангелова была сообразительной и любознательной ученицей. Она слушала внимательно и впитывала каждое слово, как губка. Было видно, что девочка в самом деле увлечена и хочет научиться. Мне казалось дикостью, что такое невинное дитя, как Елизавета, хочет охотиться. Скорее, ей просто хотелось прикоснуться к чему-то запретному и опасному, и она выбрала оружие, а меня – в проводники. Я рассказала про устройство арбалета, а также историю его возникновения и использования. Я показала, как он стреляет, выпустив три стрелы и попав ровно в цель, за что была награждена восхищенным, горящим взглядом. Когда пришло время выработать правильную стойку, я завязала ей глаза. Она безмолвно подчинялась моим махинациям, полностью уверенная в моей непогрешимости. Я заставила ее почувствовать, какие мышцы задействованы, а какие нет. Я велела поставить ступни на ширине плеч и равномерно распределить тяжесть на обе ноги.

– Прогните туловище немного назад. Нет, слишком сильно. Слишком мало. Компенсируйте вес арбалета. Прогните туловище назад. Еще. Достаточно. Стойте так. А теперь повернитесь вполоборота направо. Левой рукой поддерживайте цевье арбалета.

Мне нравилось с ней работать. С Евгением я привыкла убеждать и уверять. Елизавета же была послушной и исполнительной. Запомнив с первого раза названия всех механизмов, она легко меня понимала. К тому же, она запомнила, какую стойку приняла я и в точности ее повторила, будучи с завязанными глазами. Мне не пришлось говорить, что щека держится на гребне приклада, а затыльник прилегает к правому плечевому суставу. Она хотела выстрелить и спросила на то разрешения. Я согласилась, но не сняла повязку. Она не попала. Стрела пролетела несколько метров и упала на пол.

– Снимите повязку.

– Я не попала, – горько сказала Ангелова, увидев, где стояла цель, а где лежала ее стрела.

– Вы и не должны были. Это ваш первый урок, вы и так хорошо себя показали. На сегодня достаточно.

– А перезарядить?

– Мы начнем с этого завтрашнее занятие.

Она согласно кивнула и протянула арбалет.

– Спасибо тебе.

– Для меня честь обучать вас, Елизавета Григорьевна.

Она принесла стрелу.

– Я боялась, что ты не согласишься.

– Я не смею вам отказать.

– Евгений… – чародейка запнулась, – ничего не знает?

– Как вы просили, я ему не сказала.

Елизавета радостно кивнула и забрала с матов свою сумку. Мы занимались больше двух часов. Ей пора идти делать уроки, мы сильно задержались. Я озвучила свои опасения.

– Все хорошо, не беспокойся. Значит, завтра в это же время?

Я кивнула. Она улыбнулась в последний раз, перед тем как скрыться за дверью.

Глава 8.

Завтра должно было состояться открытие турнира. Идея нравилась мне все меньше, но глядя на довольную улыбку и горящие глаза Евгения при виде готового стяга, я подавила вздох. Двое мастеров принесли знамя, упакованное в плотную ткань и перевязанное кожаным шнуром. Они вытащили стяг, украшенный чёрной бахромой и лентами. На чёрном полотне золотом была расшита буква Д, означающая на старославянском «Добро». Вокруг обвилось растение валериана, повторяя форму многоугольника. Издавна род Демоновых славился простотой и грубыми методами решения проблем, но при этом они – извечные слуги добра и верные поданные власти. В отличие от герба Ангеловых, на котором изображён чародей во всем белом, сражающийся с двумя неверными и, конечно, побеждающий, а над головой парящая голубка, знамя Демоновых лишено намеков об исключительности.

Евгений провёл рукой по девизу, расписанному чернёным серебром поверх серебристых валериан: «Долг превыше жизни».

– Очень хорошо.

Едва уловимый кивок означал передать конверт с деньгами.

Довольные мастера ещё долго раскланивались – сумма за данный заказ превышала годовой доход.

– Нравится? – он весь сиял. – Или щита не хватает?

– Щит? Вы хотели заказать щит?

Самодовольство прямо-таки сочилось в каждом слове.

– Подумывал. Но это…лишнее.

– Как минимум.

Хозяин усмехнулся.

– Наверное, мне следовало заказать костюм.

– Костюм?

– Да. Но я решил, это слишком…ммм…

– Вычурно?

– Именно!

Евгений любовно заворачивал знамя обратно в ткани.

Он был полон мальчишеского задора – что поделать, в двадцать два года ребёнок все ещё жил в нем.

Я не сумела сдержаться и издала короткий смешок.

– Хитоми-сан, ты смеёшься надо мной? – строго спросил он, но глаза его выдали.

– Нет, что вы.

– Тогда я расскажу тебе, что заказал плащ. Его должны скоро доставить.

– Плащ? Вы…вы не шутите?

Евгений покачал головой и вперил руки в бока, прищурился и цокнул.

– Не могу же я сражаться, в чем попало! – и, копируя взбалмошную девицу, притопнул ногой.

Комичность ситуации достигла пика. Я громко рассмеялась и сразу же закрыла ладонью рот, продолжая сотрясаться от смеха. Видя мое состояние, улыбка на лице хозяина расползлась от уха до уха, а потом уже и он расхохотался. Звонкий, добрый смех разлился по комнате, и мне стало по-настоящему уютно.

– Вы действительно… – новый приступ снова захватил меня.

– Да. Я абсолютно серьёзен, в отличие от тебя, – в ответ прыснул он, но в дверь постучали.

Вмиг я выпрямилась и замолчала. Евгений прищурился.

– Полагаю, принесли плащ.

В дверях стоял незнакомый шаман, представившийся портным.

Когда я впустила его, хозяин уже сидел в кресле, сложив ногу на ногу и напустив на себя непроницаемость.

Мастер поставил на стол белого цвета коробку, перевязанную лентой.

– Прошу, – торжественно объявил шаман.

Евгений приподнял бровь, перевёл взгляд на меня и кивнул на упаковку.

– Открывайте, – потребовала я, и мастер беспрекословно повиновался.

Ленты развязались, крышка слетела, мужчина вытащил свёрток и принялся распаковывать. Бумага зашуршала, и я увидела плащ.

– Ох, – сорвалось с губ, а Евгений встал.

– Не желаете примерить?

Темно-синий шелковый плащ с атласной подкладкой опустился на широкие плечи. Подбитый мехом баргузинского соболя, он был расписан серебряными нитями – валерианы были повсюду. Гордое сильное растение как отличительный знак рода Демоновых.

Плащ огибал подтянутую жилистую фигуру чародея и почти касался пола. Высокий воротник-стойка подчеркивал контуры лица – я невольно засмотрелась на волевой подбородок, выраженные скулы и чётко очерченный контур губ. Евгений небрежным жестом пригладил платиновые волосы. Я закусила губу от мысли, что любая хотела, как минимум быть на моем месте, а как максимум – на месте Ангеловой.

– Прекрасно. Ну, как? – он обернулся и приподнял правую бровь.

– Вам очень идёт.

Рассчитавшись, шаман ушёл, долго и с чувством раскланиваясь.

С самого утра за воротами замка и на его территории у главного корпуса работали маги – с помощью заклинаний они подготавливали двор для празднества. Из окна было видно, как из сугроба появилась ледяная гора высотой метров тридцать, чуть дальше ещё одна, а по левую сторону несколько женщин создавали санки.

В дверь вежливо постучали. Неужели Евгений заказал что-то ещё?

Но нет. На пороге стояла Ангелова. Время обеда у гимназистов подходило к концу. Я отправила ей записку часом ранее, в которой извинялась и сообщала о переносе нашего очередного занятия. Сегодня с утра хозяин наотрез отказался отпускать кода бы то ни было. Несмотря на очевидные успехи за полторы недели, Елизавета старалась овладеть навыки на профессиональном уровне.

Я посторонилась, давая пройти. Возможно, она пришла к Евгению.

В его покоях после сделки она была второй раз. За прошедшие недели их отношения нисколько не изменились, разве что она привыкла к игре на публику и его бесконечному флирту с девушками. Елизавета приняла и смирилась. Евгений не обмолвился и словом, что знает о ее тренировках, хоть и не упускал случая наедине со мной посмеяться над ней.

Евгений вышел из гардеробной, на ходу накидывая рубашку, и остановился, как только увидел незваного гостя. Невеста густо покраснела и потупилась.

– Так-так, – процедил он. – Каким ветром?

Чародейка нервно кусала губы. Она подняла взгляд и наткнулась на рельефный торс и вспыхнула ещё больше.

– Здравствуй.

– Поздороваться зашла? Нет необходимости.

Евгений облокотился о стену и спрятал руки в карманы джинс. Застёгивать рубашку не торопился.

– Я могу её забрать?

В начале мой мозг не понял о ком идёт речь, но по поджатым губам хозяина и повороту головы Ангеловой в мою сторону, легкие набрали побольше воздуха. Плохая идея.

Поход по магазинам был первым и последним разом, когда я официально, с его согласия её куда-то сопровождала. Как будто чувствуя недовольство жениха, Елизавета больше не просила ни о чем подобном, хоть мы регулярно и пересекались.

– Нет.

– Но…почему?

Евгений сердито посмотрел.

– Что за детский сад? Сначала тебе трёх сыновей подавай, теперь моего телохранителя. Боюсь представить, как далеко зайдут твои фантазии в следующий раз.

– Всего на один час. Пожалуйста.

– Нет. Разговор окончен.

Елизавета молчала и не уходила, нервно покусывая губы.

– С каких пор ты ей интересуешься? Все семь лет её не замечала.

– Как и тебя.

Евгений возвёл глаза к потолку.

– Покажи моей дорогой невесте, где дверь, – преувеличенно учтиво обратился хозяин.

Ангелова не заставила себя выпроваживать – резко развернулась и бросилась вон.

– Повадилась, бесстыжая, – фыркнул Евгений и начал застегивать рубашку. – Думает, я буду делиться своими игрушками.

– Алиса, – заговорила я, намереваясь перевести тему, – вызывает у меня опасения.

– Да? И почему?

– Простите мою бестактность, но вы уделяете ей много времени.

– Что с того?

Хозяин оторвался от выбора верхней одежды и вперил в меня недоумевающий взгляд. Конечно, он понимал, о чем я, но не понимал, с какой стати должен прекратить общение.

– Она может решить…

– Что я женюсь на ней? – перебил Евгений.

– Последняя поездка…

– Мы всего лишь покатались на лыжах.

У меня и у большей части учеников сложилось иное мнение. Последняя вылазка за пределы гимназии наделала много шума. Елизавета тоже каталась на лыжах и наблюдала издалека, как Алиса демонстрировала отношения с Евгением, а тот потакал. Евгений развлекался, однако я боялась, как бы желание убить скуку не обернулось чем-то ужасным. Алиса начинала вести себя так, словно это она невеста наследника. Ангелова отказалась участвовать в цирке и с достоинством выдержала лыжную прогулку.

– Она почти вас поцеловала.

– Перестань читать нотации, – раздраженно прошипел хозяин, поведя плечами. Он никак не мог определиться с курткой.

– Черная.

– Эта?

Он достал из шкафа и приложил на себя, глядя в зеркало.

– В мужской одежде ты разбираешься лучше.

– Пожалуйста, будьте аккуратны. Шестнадцатилетние девушки только на вид кажутся невинными.

– Здесь не обучают убивать, Хитоми-сан. В свои шестнадцать они действительно невинные существа.

Я промолчала, понимая, куда клонит хозяин, и посторонилась.

Во второй раз я увидела Елизавету уже на следующий день. Ярко светило солнце. Снег хрустел под ногами. Мороз щекотал щеки, изо рта вырывался пар. Сегодня детям разрешалось проспать до десяти утра, а после начался для всех настоящий праздник. Я никогда не присутствовала на подобных школьных мероприятиях, поэтому с подозрением осматривалась и велела охранникам быть начеку. В этом шуме может произойти все, что угодно. Дети играли на гуслях, гармошках, пели или рассказывали частушки. Водили хороводы. Наряженные ученики старших классов ходили в толпе и угощали баранками, чаем с медом да вареньем. Помимо этого в стороне раскинулись палатки с накрытыми столами, слуги раздавали еду посытнее. Спектакль должен был начаться в час дня. В актерский кружок входила элита гимназии – эти дети учились на «отлично», не имели нареканий и обладали талантами. После было объявлено провести дуэли. Охотников решил открыть именно дуэлью праздник Карачуна, подправив расписание.

Прогремел горн, и ученики с преподавателями двинулись к помосту. На мгновение я потеряла Евгения, и эта секунда показалась вечностью. Он расположился в первом ряду, рядом с ним Елизавета. На установленной сцене показался переодетый в медведя старшеклассник. Представление началось. Я незаметно приблизилась к хозяину и встала неподалеку.

Алиса тоже выступала на сцене, скандируя на все лады, идеально вжившись в роль лисицы – правой руки Карачуна. Невольно она притягивала внимание, громогласно обещая навести порядки в деревне и низко, с подобострастием кланяясь своему божеству.

– Вставай, вставай, лисица, – отвечал ей Карачун и, стукнув посохом, наколдовал рыжую шубку и подарил Алисе.

Та, дрожа от восхищения, протянула руки и склонилась.

– Мой благодетель! Благодарю, покорнейше благодарю!

И попятилась.

Елизавета отвернулась и увидела меня. Я склонила голову. Она едва уловимо кивнула. Хозяин сидел, слегка вздернув подбородок, и внимательно слушал представление. Губы сложились в ничего незначащую улыбку, но не для тех, кто его не знал. Могло показаться, что он слушал, даже был увлечён. Как велико заблуждение! Мужчина с такими холодными глазами попросту не может заметить кого бы то ни было кроме себя, он не способен на поступки ради кого-то, во имя чего-либо.

Но куда этим глупым барышням до психоанализа? Они видели ярких красок картину и не могли отличить подделку от оригинала. Спектакль обещал скоро закончиться и Елизавета, высвободив руку из руки жениха, тихо встала и направилась в мою сторону.

– Елизавета Григорьевна, – приветствовала я. – Вы не выступаете?

Лучи солнца играли в белых волосах, придавая тем серебристый оттенок. Всякий раз, поднимая голову, её шея обнажалась, и декабрьское солнце прикасалось мимолетным поцелуем, соревнуясь с морозом. Щеки и нос порозовели, а на золотистых ресницах и кончике косы, выбившейся из-под сбившегося платка, застыл иней. Губы же покраснели и потрескались, продолжая тянуться в улыбке.

Я смотрела на неё и вспоминала бал, данный в честь помолвки. Такая печальная, с вынужденной улыбкой и грустными глазами. Молчаливая и покорная. С достоинством встречающая не благоволившую к ней с детства судьбу. Она нисколько не изменилась, но во взгляде, бросаемом на меня, проскальзывало чувство признательности и доверия. Доверие-то и толкало Елизавету в мои объятия, рисуя передо мной наивное дитя, а перед ней – защитника.

Мы проходили мимо раскинутых лавок с поделками. В некоторых продавались самодельные игрушки, домашнее варенье, мёд и сухофрукты. В конце ряда находились две палатки с предсказаниями. Возле них образовалась гудящая толпа – девочки выстраивались в очередь, желая узнать будущее или отношение определённого мужчины, среди них сновали переодетые в свиту Карачуна ученики, то выкрикивая рифмованные фразы, то разыгрывая короткие сценки, то шутливо задирая собравшихся.

Мы проходили возле одной из таких лавок, когда перед нами выскочила полная женщина в красной юбке и белом полушубке с оранжевым платком на голове.

– Душенька! – проворковала маг и добродушно заулыбалась.

Я загородила Елизавету.

– Дай посмотрю, голубка.

Не успела я и рта открыть, как Ангелова протиснулась вперёд, с интересом разглядывая гадалку. У большинства женщин-магов дар предсказания, кто-то совершенствуется и достигает высот, например, как Амелия – прорицательница министра просвещения или Лукьяна, работающая на губернатора столицы, а кто-то гадает в подворотнях да подругам дочерей.

– И на что вы мне погадаете?

– Елизавета Григорьевна, – наклонилась я к ней, – вы уверены?

– Почему нет? Хуже быть не может.

– А что тебя интересует: любовь, деньги, власть?

– Деньги у меня есть, власть не прельщает.

– Значит, любовь, – констатировала маг.

Женщина склонилась над протянутой рукой.

– Вижу…вижу…

– Что вы видите?

– Женщину. Влияние её пока не сильное, но постепенно будет расти. Так много слез…

– Достаточно! – Ангелова дернула руку, но гадалка не разжала пальцы.

– Сколько страданий, но не из-за этой женщины… Разве мы переживаем о женщинах, с которыми спят нелюбимые мужья?

– Тогда откуда слезы?

Ох, не нравилось мне это! Женщины-маги умели забить глупостями голову. Гадалка провела большим пальцем по линиям на руке.

– Тернист твой путь. Помни, когда будет казаться, что солнце больше для тебя не взойдет, рассвет обязательно наступит. Но, – маг повысила голос, – впервые, когда ты будешь уверена в завтрашнем дне, кровавая ночь лишит тебя самого дорогого. – Ангелова попыталась выдернуть руку. – Ты будешь молить, чтобы солнце никогда не простерло свои лучи над землей. Жизнь станет мученьем. – Елизавета выдернула побелевшую ладонь. – Твои глаза увидят солнце, но будет ли в том смысл?

– Все это вздор!

– Елизавета Григорьевна, они все – шарлатаны. Не слушайте ее.

Я попыталась увести чародейку. Маг перевела взгляд на меня.

– А ты? Я далека от предрассудков и смотрю всем.

– Я тоже далека от них и потому не верю в гадания. Хватит того, что мы сейчас выслушали.

Маг склонила на бок голову и сощурилась. Её цепкий взгляд прожег меня насквозь, я будто оказалась абсолютно голой.

– Как жаль…такой потенциал! Но от судьбы не уйдёшь, – сказала она спустя мгновения, как будто действительно могла предвидеть будущее.

– Мне тоже следует следить за рассветом? – съязвила я.

– Зачем следить за рассветом той, что будет контролировать само солнце?

– Ну и чушь!

Не желая слушать бред, я позволила себе увести Елизавету, которая переваривала слова гадалки.

– Не слушайте ее. Она хотела от вас денег.

– Когда хотят денег, говорят приятные вещи.

– Может быть, она надеялась стать вашей личной предсказательницей?

Мы остановились возле ледяной горки. Мимо проходил слуга с чаем и я, видя, как замерзла чародейка, взяла стакан чая.

– Дариа предсказывала Владиславу Алексеевичу?

Я нахмурилась и огляделась. Совсем не место для обсуждения личной жизни архонта, да и вообще самого правителя. Не сносить мне головы, если кто-то узнает, как я сплетничала посередине гимназистского двора.

– Не могу знать.

– Правила. – Елизавета с пониманием кивнула. – Скоро я стану частью этой семьи. Я не собираюсь болтать о тайнах клана. Жена переходит в семью мужа и главный долг – разделить с ним его путь.

– Вы сможете?

– Меня готовили с детства.

– Готовить и быть готовой – разные вещи. Все же вы хотите получить развод. Такое случается крайне редко, тем более, если Евгений Владиславович к тому времени взойдет на трон.

– Не ты ли меня уверяла, что он сдержит слово?

– Я до сих пор так считаю.

Елизавета помолчала и сделала глоток чая.

– Возможно, – медленно начала она, – я не подам на развод. Однако, мне необходимы гарантии. Я не хочу, как Ксения Андреевна…

– Вы не хотите умереть, как она, или не хотите потерять честь и…

Чародейка вскинула на меня глаза, и я удивилась, заметив в них искры.

– Ты забываешься, – отрезала она.

От неожиданности я приоткрыла рот, но сразу же опустила голову и не поднимала, пока не затихли шаги Ангеловой. Никогда еще я не видела ее такой рассерженной. Впервые в чистых глазах сверкали молнии. Золотистые брови сдвинулись к переносице, а губы искривились. Да, я перешла границы дозволенного. Я забылась и посмела задавать вопросы. Глядя ей вслед, я стояла какое-то время, пораженная произошедшей в ней переменой. Я и подумать не могла, что тихая Елизавета способна осадить наглеца.

Отдаленно услышав очередной звук горна, я зашагала на стадион. Именно там проводилась дуэль. Только сейчас поняла, что основная масса давно покинула двор гимназии. Проклятье! Евгений готовился к поединку, а я не была рядом. Я вообще находился на другом конце. Поправив катану, перешла на бег и сумела не опоздать. Все начиналось. Евгений выступал первым. Взглядом отыскав охранников, я направилась к Илье, стоявшему поближе.

– Опаздываешь, – заметил Илья.

– Евгений Владиславович не искал?

– Не до тебя. Сразу после спектакля сюда. Роман искал тебя. Где была?

Будто пес на охоте, осматривала все вокруг.

– С Елизаветой Григорьевной.

– Привыкаешь быть у нее на посылках?

– Тебе тоже придется.

– К тебе она питает симпатию.

– Уверен?

– Насколько может питать симпатию чародей к шаману, – поправился страж.

Мне становилось неспокойно – гнетущее чувство разрасталось, захватывало в плен самообладание. Чутьё на неприятности выработалось во мне с детства и сейчас все нутро тянулось на поле. Я сощурилась. Трибуны ревели, глазеющие взмахивали платками и плакатами, голос ведущего разносился над толпой. Все выглядело как должно и от того странно.

– За мной.

Вмиг тело налилось силой и приготовилось к атаке. Глаза вновь нашли телохранителей – сбившись в одну темную напряженную кучу, они невольно становились объектом внимания. Кто-то осматривался, но скорее по привычке. Остальные переговаривались, но увидев меня, вытянулись.

– Немедленно прочистить периметр и сообщить, если покажется кто-то или что-то подозрительным, – отчеканила я. – Двое со мной.

Я поспешила спуститься к самому полю. Ноги перешли на бег. Ничем необъяснимая паника захлестывала. Я должна была оказаться рядом. Как можно быстрее.

Рука сама потянулась к катане.

Мне было мало видеть Евгения – он принимал восторженные крики и раскланивался перед публикой. Соперник, мальчишка-выпускник, тоже махал рукой. Их бой был бы по истине невинным развлечением.

Если бы не страшное чувство катастрофы. Если бы не холодное солнце, охватившее гибкое тело хозяина и делающего из него прекрасную мишень. Если бы не ледяной пот, каплями скатывающийся по спине.

Я бежала так быстро, насколько могла. Мир сузился до белокурых волос и развивающегося плаща.

Когда судья дал сигнал начинать, когда на лице Евгения промелькнуло замешательство при виде бежавшей меня, когда публика, замерев, смолкла на секунды, растянувшиеся для меня в минуты, тогда я отчетливо увидела вдали, с угла, яркую вспышку.

Вот оно! Я знала – я не ошиблась. То, что мучило и нервировало со вчерашнего дня, сейчас было перед глазами.

Я успела выставить максимально сильное для шамана защитное кольцо. Конечно, оно не могло предупредить удар, но снизить действие заклинания – да. То, что нападающим был маг, я не сомневалась.

Альберта вышибло из меня, как землю из-под ног. В последний раз я теряла контроль над духом много лет назад и уже забыла, насколько болезненны ощущения. Меня отшвырнуло в сторону, катану вырвало из рук. Перекувырнувшись в полёте и пролетев пару метров по полю, я с трудом повернулась на бок и сплюнула огромный сгусток крови. Когда же подняла голову, то не сразу поняла, что надо мной склонился Евгений. Живой. Невредимый. По крайней мере, по беглому осмотру. Его широко распахнутые глаза отображали десятки эмоций, такую гамму мне повезло наблюдать лишь раз – во время слияния с демоном. Тогда, будучи совсем мальчиком, он боялся собственной силы, не говоря о предстоящем сражении.

Его губы разомкнулись, и он определённо что-то мне сказал, но в тот же момент позади я почувствовала новый выплеск энергии. Время выставить защиту было упущено. Сам Евгений напрочь позабыл выпустить своего демона для защиты. Резким движением я схватила хозяина за плечи и толкнула на спину, оказавшись сверху. Вспышка озарилась позади, и луч угодил прямо в меня.

Боль, пронзившая тело насквозь, оказалась столь сильной, отчего я не смогла даже вскрикнуть, и рухнула хозяину на грудь. Кровь мгновенно пропитала его белоснежную рубашку. Голова закружилась словно карусель, бледное лицо Евгения поплыло.

То, чего я так боялась, так старалась предугадать, произошло – на нас совершили покушение. И мой мозг, затуманенный болью, с каждой наносекундой терял контроль над истекающим кровью телом.