Текст книги "Интербеллум (СИ)"
Автор книги: Валерия Лета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 12
Сознание возвращалось с ощущением разбитости. Спустив ноги со скамьи, я медленно огляделась. Котёл не варил, вокруг порядок и чистота. Из одежды только нижнее белье, потемневшее от крови.
В дверях со стопкой дров вытянулся чернокнижник.
– Что ты со мной сделал? – запекшиеся губы едва разомкнулись.
– Право, не понимаю…
– Ты выпотрошил меня как свинью-копилку, – прошипела я.
– Напраслину на меня наводишь, голубушка.
Я подорвалась, желая придушишь старого пройдоху, но боль в зоне яичников ударила столь неожиданно, отчего тело повалилось назад. Перед глазами все поплыло.
– Не делай резких движений, – предостерёг колдун, проверяя в печи огонь, – иначе швы разойдутся.
Я впервые посмотрела на живот, не признаваясь даже себе в страхе увидеть кровавое месиво. Однако живот и кожа были на месте, только грубый шрам от правого яичника до левого, обложенный травами и чем-то намазанный.
– Имя, – прохрипела я и сползла по стенке на скамейку.
Старец развернулся, провёл рукой по бороде.
– С тобой столь приятно иметь дело, что я покажу не только его лицо, но и месторасположение.
– С чего такая щедрость?
Колдун снял с печи чугунок и, помешивая, ответил:
– Твоя преданность эгоистичному, самовлюблённому мальчишке восхищает. – Он подул на ложку и хлебнул похлебку. – Архонт полагает, ты служишь ему, но ради него ты бы не дала, как сама выразилась, выпотрошить себя.
Чернокнижник вылил в чашу содержимое и подошёл ко мне.
– Бери.
– Что это?
– Грибной суп.
Я облокотилась о стену и взяла протянутую миску. Коричневого цвета бульон с сомнительными грибами, у меня не было сил спорить или сомневаться в пище. Я втянута запах трав и сделала большой глоток. Суп обжег горло, но оказался съестным.
– Мальчишке повезло, – продолжил он, отойдя к котлу. – С верной женщиной не страшны никакие беды. – Он замолчал, проверяя на зуб какую-то мерзость из припасов, и сплюнул. – Верная, но не любящая.
– Много болтаешь.
Повисла пауза.
– Твой куд – очень слаб. Время принести жертву.
– Я не спрашивала тебя.
– Заметил, с каким вдумчивым лицом ты копаешься в себе. От шамана можно ожидать умного вида, если только тому не связаться с духом. Он без сознания.
– Куд не может быть без сознания.
– Может. Если сила шамана приблизилась к отметке ноль. Ты истощена.
Чернокнижник закатал рукава и опустил руки в кипящий котёл. Рот у меня открылся непроизвольно. Бормоча себе под нос, он вытащил две части катаны и, соединив в воздухе, со свистом развёл. В то же мгновение изба наполнилась синеватым дымом, быстро собравшимся над котлом в образ мужчины лет сорока. Его лицо было неприметным, невыразительным, обычный мужчина средних лет, но удивило другое – гимназическая форма преподавателя.
– Преподаватель? – потрясённо выдохнула я.
Колдун перевёл на меня взгляд и мотнул головой.
– Значит, выдал себя за одного из наставников, чтобы пройти на территорию гимназии. Где он сейчас?
Дым изменился и приобрёл очертания города с куполами и церковным звоном. Москва? Нет. Железная дорога, река, поля, заброшенный магазин, два двухэтажных кирпичных дома.
– Запомнила?
Я кивнула. Чернокнижник также соединил меч и потом развёл. Котёл напомнил воронку – он затягивал дым, пока изба полностью не очистилась.
Так вот где он сейчас прячется. Великий Новгород. За мою жертву колдун не только показал лицо, но и его местонахождение. Необходимо сейчас же собираться. Я отставила пустую черепку и попыталась встать. Чернокнижник раздвоился, а когда встала – их уже было четверо. Я потёрла глаза.
– Что ты подсыпал?
Он завёл руки за спину, направился к полкам со склянками.
– Три десятка топчешь землю, а так и не привыкла к чувству истощения.
Взяв со второй полки пузырёк, он подошёл ко мне.
– Укрепляющий отвар.
Я была настолько обессилена, что позволила напоить себя склизкой дрянью. Кашель сковал горло.
– Самое мерзкое укрепляющее из тех, что доводилось принимать.
Колдун довольно ухмыльнулся.
– Незаконно, но качественно. Рецепт ещё моего деда.
– Сплавляешь местным?
Он пожал плечами и почесал бороду.
– Не каждый день ко мне приходят отчаянные шаманки…приходится выживать.
– Отчаянные?
Змеиная улыбка скользнула по синеватым губам.
– Отчаянно верные.
Отвар подействовал быстрее, чем лучшие средства целителя. Я провела рукой по сальным волосам и нахмурилась.
– Скажи лешему, пусть затопит баню.
Старец снова провёл рукой по бороде.
– Уже. Прошу, – он указал на дверь.
Кое-как я разделась в бане. Сев на скамью, зачерпнула теплой воды и вылила на голову. Невыносимая боль внизу живота. Дрожащей рукой я провела по длинному шраму и почувствовала, как зажгло в глазах. Я не хотела детей и никогда не думала о семье, но сам факт стать бесплодной, лишиться возможности прижать к груди когда-нибудь свое дитя, был мучителен. Так много женщин мечтает стать материями и не могут, та же жена Артемьева. Каких только способов не перепробовала! А я самостоятельно отказалась. Выбирая между собой и хозяином, я выбрала его. Горячие слезы побежали по щекам. Всхлип вырвался из горла, и я закусила руку. Ни звука. Ты знала, на что шла, ты совершила на Камчатке ошибку, из-за тебя чуть не погиб наследник.
Я зачерпнула еще воды и смыла слезы. Нужно помыться и привести себя в порядок.
Через полчаса я стояла одетая перед колдуном. Он дал два пузырька с отваром и наказал выпить каждый с интервалом в час.
– До ближайшего поселения сколько идти?
– Тебе поможет добраться леший.
Чернокнижник обвел меня взглядом и кивнул своим мыслям.
– Обращайся. Всегда помогу.
Я удержалась от колкости и лишь кивнула. Неизвестно, какие перипетии ждут еще в жизни, а этот колдун как-никак сильный и способный. На улице ждал леший. Страдая от боли, я прихрамывала, и он протянул руку, но я не приняла.
– Мне нужна ближайшая деревня.
Он взял меня под локоть и подул сильный ветер. Снег ударил в лицо. Ноги оторвались от земли. Ветер подхватил и понес нас. Истощенная, я чуть не лишилась чувств. Никогда раньше Альберт не терял сознание, никогда еще я не была истощена настолько. Это как если бы я неделю без еды и отдыха шла по тайге, и то, я была бы истощена физически, а не магически. Колдун высосал всю силу.
– Вон там деревня, – сказал леший сразу, как мы опустились на землю.
– Люди?
– Да.
Не поблагодарив, я побрела на свет. Нужно принести жертву духу, мне необходимо окрепнуть. Со взрослым человеком мне в таком состоянии не справится, даже с хрупкой женщиной. Жертва должны быть девственницей, придется убить ребенка. Как в бреду я дошла до глухой деревни. Стояла ночь или поздний вечер. В домах горел свет, но заходить к людям было рискованно. Я остановилась на заснеженной дороге и прислушалась. Тишина. Где-то лают собаки и дерутся коты, изредка кудахчут куры. Я дернулась, уловив через несколько сараев шум в хлеву. Там был включен свет. Господи, пусть это ребенок пошел покормить свиней. Медленно я сделала шаг, чувствуя себя выжитой. Снадобья помогали, но не так быстро. Я завернула, прошла мимо будки, куда забилась перепуганная собака. Животные чувствуют в нас смерть.
Девочка лет двенадцати, согнувшись, кормила свиней. Бесшумно я вытащила нож и направилась к ней. Она гладила поросят и приговаривала:
– Хрюши мои, миленькие…
Зачерпнув очистки картофеля, она кинула самому маленькому поросёнку. Тот, похрюкивая, принялся набивать брюхо.
Я подошла сзади и зажала ей рот. Она задергалась, замычала. Я почувствовала ее страх.
– Яви мне силу свою, – сказала я и резанула по горлу, – водяной дух.
Девочка обмякла, жизнь выпорхнула из ее слабого тельца. Я подхватила под грудки и потащила за сарай. Тело оставляло следы крови, скоро ее спохватятся родители и начнут искать. На обряд отводилось совсем мало времени. Положив ее на спину, я сняла с мертвой куртку.
– Яви мне могущество своё, водяной дух, – произнесла я и сделала по двенадцать надрезов на ее руках. Кровь окропила снег.
– Яви мне благодать свою, – и надрезала себе запястье, – водяной дух.
Я макнула пальцы в ее кровь и смешала со своей. Подуло ледяным ветром. Вылилась вода из колодца. Нетронутая девочка вызвала во мне волну раздражения. Я огляделась.
– Или ты принимаешь жертву, или я найду другого духа.
Мой возглас растворился в темноте, но в то же мгновение за спиной раздался всасывающий звук – Альберт принял жертвоприношение. Подтверждая мое заключение, он материализовался передо мной через минуту, утирая тыльной стороной ладони рот.
– Ты как всегда пожадничала, – с обидой произнёс он.
– Найти шестнадцатилетнюю невинную сложнее. Я и так потратила последние силы. Доедай, – мой палец указал в сторону тела, – и мы уходим.
– За столько лет службы ты пожалела для меня девственницу!
– Девочка девственна.
– Она – ребёнок, к тому же, человек. Какой мне прок от человеческого ребенка?
Я сложила на груди руки, ощущая себя в своей тарелке – дух пришел в себя, мой уровень энергии стабилизировался.
– Ты забыл о жертвоприношении, которое я принесла полгода назад?
Альберт недовольно посмотрел и вернулся к телу.
Глава 13
В начале своей карьеры я предоставляла право выбора: легкая, безболезненная смерть за информацию. Конечно же, безрезультатно. Заказчик никогда не наймёт киллера, готового расколоться при первой возможности. Не сразу, годами позже, я усвоила правило. Спустя пару лет я уже просто представлялась, но всякий раз оказывалось – меня и так знали. Репутация бежала впереди собственной тени.
Поэтому сейчас я с холодной сосредоточенностью подкатила чёрный чемоданчик, над которым подшучивал Евгений, открыла и стала выкладывать на стол инструменты.
Скальпель, ножи, щипцы, шприцы, приготовленный магом выдюженный настой. Он поможет продлить пытку – повреждения будут зарастать сами собой, но весьма болезненно. Можно использовать собственную силу исцеления, но после выброса энергии тело будет лишено быстрой реакции и силы.
После войны маги не вернули прежнее доверие, но мир Трёх Союзов понимал важность ясновидения и готовки зелий. Правительство пользовалось услугами малочисленных компаний, оснащённых лабораториями. Все они подвергались жесткому контролю.
Наполнив зельем шприц, я закатала рукав выше локтя и вколола первую дозу в бессознательное тело, села напротив, захватив скальпель, и принялась ждать.
Помимо заживляющего «выдюжка», как называл её каждый шаман, обладала бодрящим эффектом. Раньше настойка была всего лишь заживляющим средством, но по заказу правительства её усовершенствовали, добавив листья медуницы и крапивы. Ни у одного чародея или шамана не получится приготовить этот отвар – первых природа не наделила способностями, вторых их лишила, поэтому, скрипя сердце, приходится сотрудничать с теми, кто когда-то развязал кровопролитную войну. А главное, не представляется возможным лишить силы магов – без них мы станем уязвимы. Впрочем, это касается любой расы. Мы – один организм, но не все умудряются жить в согласии. Совсем как люди.
Через пару минут пальцы мага пошевелились, судорога свела тело, и мужчина приоткрыл глаза.
– Еле сидит, – констатировал Альберт. – Вколи-ка добавку.
Пытаясь сфокусировать взгляд, он обвёл глазами помещение, сощурился на инструментах и медленно перевел взгляд на меня.
– Давно мечтал познакомиться, – прохрипел маг, языком облизывая пересохшие губы. – Не при таких, правда, обстоятельствах.
Вместо ответа я срезала огромный кусок кожи ниже локтя. Мужчина дернулся, зашипел.
– Чтобы ты не забывал, почему здесь.
– Я понял, что влип, когда увидел тебя. Знаменитая Хитоми! – ядовитый смех вырвался из горла. – Какая честь. Позволь…узнать… – запыхтел он, сражаясь с болью. – Служишь этим гордым ублюдкам, подтираешь им зады. Младшенькому в особенности. Зачем?
– Ты тоже служишь. Другому гордому ублюдку.
Я закурила.
– Угостишь?
Я пожала плечами, вытащила сигарету из пачки и запихала ему в рот. Подрагивающий огонёк зажигалки запустил механизм и Мальков с чувством втянул никотин. Почему бы и не дать покурить в последний раз, все равно его голова окажется на блюде перед Демоновым.
– Я не присягал старому черту. Сколько тебе было, когда он пришёл к власти? Или, быть может, ты ещё не родилась? – Он сощурился и усмехнулся. – Так и думал.
Я сосредоточенно слушала. На незаинтересованное лицо он походил все меньше. Нет, это не наемник.
– Причём здесь наследник?
– Наследник? – маг смачно плюнул сгусток слюны, перемешанный с кровью. – Высокомерная эгоистичная свинья. Он не думает о народе. Ему бы только нежиться в постели с чародейскими шлюхами.
Я сделала затяжку. Мы находились за городом, в одном из нежилых домов. Этот маг настолько самоуверен, отчего не думал скрываться. Он был абсолютно уверен в своей безопасности. Правда, он сразу понял, кто я, как только мы встретились. Мальков был крупным мужчиной и хорошо сражался, однако его навыков оказалось недостойно, чтобы одержать победу.
– А Демонов думает, поэтому его вы тоже хотите убрать?
Я старалась максимально его разговорить перед пытками, как смешно сейчас бы это не звучало. Он не сболтнет лишнего, но по политическим взглядам можно вычислить тех, кто за ним стоит, хотя я и надеялась узнать имя заказчика.
– Его заботы – благосостояние чародеев. Все труды направлены на процветание их расы. Что, я не прав? Назови хоть одну фамилию, допущенную ко двору и не принадлежащую к чародейскому роду.
Я не ответила. Мальков был в чем-то прав, вот только смотрел он на все через призму террора. Насилие порождает насилие. Демонов – тоталитарный правитель, он у власти вот уже двадцать пять лет и планирует передать верховенство сыну. Массы не видят ничего предосудительного в передачи трона. Наш народ всегда стремился к абсолютной монархии. Последняя война привела нас к военной диктатуре, на смену которой пришла демократия, продержавшаяся всего двенадцать лет, а затем республика, на волнах которой Демонов стал правителем. С избранием его архонтом республика прекратила существование. Правительство провозгласило конституционную монархию.
И все же Мальков был не прав. Некоторые талантливые маги умудрялись занять высокую должность, и я сейчас не о прорицательницах, которые зачастую выполняли и роль любовниц. Например, несколько советников губернаторов.
– Как ты попал в гимназию?
Мальков выплюнул недокуренную сигарету и рассмеялся.
– Я ничего не скажу.
Я подавила вздох. Снова о старом. Они всегда говорят одно и то же. Всегда бравируют, ухмыляются, пока не переходишь к пыткам. Я закатала рукава, сняла очки.
– Последняя попытка.
– Убив меня, ты не спасешь его. Нас куда больше, чем ты думаешь.
– Если бы ты знал, как я устала все это слушать.
– Ты отдашь мне его после? – с подобострастием спросил Альберт перед тем, как я отрезала Малькову палец.
Скольких я замучила, убила? Некоторые шаманы ведут список, помнят пофамильно. Раньше моя память тоже откладывала информацию о жертвах, особенно о первых убийствах. Со временем я перестала запоминать лица убитых, их имена. Зачем? Мои руки погрязли в крови, их не отмыть, да и какой в том толк?
Его кровь запачкала мне сапоги. Теперь в этом кровавом мешке с переломанными костями будет сложно узнать мага. От боли он снова потерял сознание, и мне пришлось вколоть новую порцию «выдюжки». Первая пытка прошла в лагере, так как нас специально этому обучают. Не буду хвастаться, но по предмету у меня стояло «отлично», а вот сдача экзамена по обольщению и нанесению макияжа проходила каждый раз с переменным успехом. Сейчас я смотрела на Малькова и прикидывала, умрет ли он самостоятельно или с моей помощью, все-таки не у всех выдерживает сердце. Главное, знать меру. Я не трогала его лицо, так как голова мне понадобится.
Через полчаса я узнала все, что хотела.
Глава 14
Я прибыла в столицу днем. За мной была послана машина и, расположившись на заднем сидении, я поехала в особняк на Фонтанке. Я везла подарок Демонову и надеялась вернуть расположение архонта, ведь новогодняя ночь подобна волшебству. Альберт покосился на чемодан, в котором лежала голова наемника, и заметил:
– Если все пройдет хорошо, мы будем на Камчатке к полудню.
Я подавила улыбку. Несмотря на трудности, мне удалось выйти на заказчика. Архонт лично захочет разобраться с группировкой. Я сдержала обещание, и мысль о скорой встрече с хозяином приятно щекотала нервы. Мы не виделись целую неделю. Когда я уезжала на задание, то не поддерживала с ним связь, так установилось с самого начала. Ребенку незачем было знать, почему его телохранитель уехал. Привычка держать в секрете причину отсутствия въелась в сознание.
В Петербурге растаял весь снег, кругом была грязь и слякоть. В последние годы зима не радовала город снегом. Как только машина остановилась, ворота сразу же открылись. Я быстро дошла до крыльца. Зайдя в дом, камердинер доложил, что Демонова нет с утра и неизвестно, когда вернется. Я помнила слова архонта: «Как только приедешь, прямиком ко мне. Неважно, где и чем я буду занят». Я попыталась связаться с начальником его охраны, но безуспешно.
Он оторвет мне голову за промедление!
Сегодня 31 декабря, архонт, скорее всего, на каком-нибудь вечере в кругу сподвижников. Я спросила у чопорного камердинера, однако тот наотрез отказался говорить, где они. Не веря своим ушам, я припечатала его к стене и ваза, стоящая рядом на столике, пошатнулась и разбилась о пол.
– Что значит, не скажешь? – шипение сорвалось с моих губ. – Мне велено немедленно доложить архонту.
Прижатый шаман не мог скрыть недовольства моим поведением и, хотя по рангу я стояла, несомненно, выше его, к нему было особое отношение, как к личному слуге Демонова.
– Дождитесь Владислава Алексеевича в его кабинете.
– У меня приказ. Говори, куда уехали Его Величество. Хочешь проблем?
Для убедительности я тряхнула старого слугу. Никогда себе я не позволяла подобного обращения ни с кем из прислуги Демонова. Это просто недопустимо, но здесь я посчитала, что камердинер, не зная всех обстоятельств дела, решил поступить по-своему. Он был ошеломлен.
– Ну?
– Загородом, на своей даче.
Я разжала руки, и он скатился по стенке. Развернувшись, взглядом наткнулась на притаившегося у лестницы Евсея с довольным лицом. Они не ладили, и при любом удобном случае камердинер любил показать свою власть. Считай, Евсей, ты отомщен. Камердинер отряхнул пиджак и, не удостоив взглядом, пошел прочь.
Я же поехала на дачу. Зачем Демонову туда ехать? Дача располагалась в Петергофе, туда давно никто не ездил. Раньше там проводила лето Елизавета, и ее часто навещал Демонов. Он питал к ней добрые чувства. Наверное, будь у него дочь, он относился бы к ней также. Он занимался ее воспитанием и образованием. До поступления в гимназию с Елизаветой работали лучшие преподаватели. При выборе учебного заведения архонт руководствовался желанием девочки – та захотела учиться на Камчатке, а не в Петербурге.
За высокими чугунными воротами была припаркована машина архонта. Везде камеры. Двухэтажный особняк находился в отдалении – вокруг ни посторонней души, ни чужого дома. Ухоженный сад с бесчисленными яблонями и сливами, уходящими вглубь. Заасфальтированная дорожка, разветвляющаяся на середине своего пути в три стороны: одна к дому, вторая в сад, третья – к беседке, где раньше летними вечерами пили чай Демонов с Елизаветой. Евгений зачастую закрывался в спальне. Сейчас тут было не так красиво, как летом, когда благоухает множество цветов, и плодоносят деревья.
Стояла звенящая тишина. Странно. Тут точно не отмечают Новый год. Тогда почему он сюда приехал? Ворота не открылись, и мне пришлось выйти из машины. Демонов не любил возле себя скопление охранников – в его свите их было трое. У столичного губернатора было, к слову, восемь охранников. Один телохранитель стоял на входе в дом и при моем появлении у него округлись глаза. Он спустился с крыльца и подошел к воротам.
– Тебе сюда нельзя.
– Мне нужно видеть архонта.
– Я ведь сказал.
– Вход по пропускам? – фыркнула я. – Ты забыл, кто я?
Дверь открылась, и вышел Бегунов – личный телохранитель Демонова. Он не был удивлен, так как уже знал о моем появлении благодаря камерам. Оглянувшись по сторонам, он направился к нам.
– Что ты здесь делаешь?
Его грубый тон озадачил. Что тут происходит? Я сощурились. С виду дача не изменилась: столько же камер, та же беседка. Поменялось отношение охраны ко мне и нападение на Евгения здесь ни при чем.
– Владислав Алексеевич приказал явиться незамедлительно, неважно, где и с кем он будет.
Мужчины переглянулись. Что вы, мальчики, скрываете? Мы в прошлом не были друзьями, но и врагами тоже. Мы с вами, ребята, варимся в одном соку. К чему такая тайна? Что можно прятать на даче и от меня – телохранителя сына?
– Он точно так сказал?
– Хочешь, чтобы я поклялась на крови? – Не заметив реакции, я огрызнулась: – Открывай!
Прошло добрых две минуты, прежде чем Бегунов решился открыть калитку, но не ворота. Я прошла мимо.
– Я провожу тебя.
Я промолчала. Мы вошли в дом и Альберт присвистнул. Казалось, особняк не покидали. Везде горел свет, ходили слуги и охрана. Одно дело, когда охраняют здание один-два шамана, другое, когда видно, что тут кто-то живет. Рассматривая холл, как в первый раз, расстегнула куртку. Слишком много слуг и охранников.
– Он точно сказал тебе приехать сюда?
Увидев в столовой накрытый стол при свечах на две персоны, я машинально кивнула на вопрос Бегунова и позволила себя увести. Дверь в гостиную была приоткрыта. Телохранитель, постучав, открыл дверь с разрешения, и мы вошли. Я ожидала найти тут министра или губернатора, хоть любовницу, но не ее. Я забыла, как дышать. В огромной освещенной комнате на белоснежном диване, в платье свободного кроя до пола сидела Дариа. На мой приход она повернула голову и вскинула темную бровь. По всей видимости, она давно не видела незнакомых лиц.
Не может быть.
Так вот, где она провела два года! Он не убил ее, а сослал! У него не хватило духу избавиться от нее, и он спрятал жемчужину мира Трех Союзов ото всех, ограничил общение с внешним миром. Как счастливы те мужчины, которые не дают себя любить; как несчастны те, которые пытаются быть любимыми!
Я смотрела на нее, как голодный смотрит на сочный кусок мяса. Дариа сильно переменилась с последней встречи. Оливкового цвета кожа стала бледной, даже прозрачной. Черты лица заострились, свободное платье скрывало худобу. Когда-то блестящие черные волосы, которые она любила собирать в высокие прически, теперь скатывались на плечи, ибо высокая прическа могла лишний раз подчеркнуть ее худощавость. Несмотря на румяна, я видела болезненную бледность. В Дарии всегда было что-то дикое, дерзкое, но сейчас она вся будто поблекла. Ее руки были так тонки, что когда падал луч солнца на них, они просвечивали и были видны голубые жилки. Теперь темные миндалевидные глаза не искрились счастьем, а были наполнены холодной сдержанностью. Взгляд больше не разжигал вожделения и не заставлял преклоняться. Душевные терзания состарили эту изумительную женщину быстрее, нежели физические.
Я смотрела на Дариа и не верила, что это она. Та женщина, которую я знала, была величественна. Она брала то, что хотела, говорила то, что думала, делала так, как считала нужным. Она стала прорицательницей самого архонта, и вот каков ее конец. Никто ее не ищет, никто не собирается спасти. Для всех она умерла.
За ней сразу же обернулся Демонов.
В его глазах промелькнули яростные искры. Он сжал кулаки и поднялся.
Я инстинктивно попятилась и уперлась в дверь.
– Как ты посмела?
– Вы сказали…
Я отшатнулась от звонкой пощечины и почувствовала металлический вкус во рту.
– В последнее время мне кажется, ты ищешь смерти.
– Позвольте мне уладить… – заговорил Бегунов, но был вышвырнут за дверь потоком энергии.
Я не поднимала глаза. Он убьет меня.
– Убьете ее? – раздался с дивана спокойный голос, и я услышала, как Дариа поставила на чайный столик чашку. – И как объясните сыну?
Я была уверена, что она меня не узнала или не вспомнила. Конечно, зачем ей запоминать меня, когда видела-то несколько раз. Это я следила за ней, исподтишка узнавала все новости. Меня интересовала судьба этой сильной и умной женщины. Такой женщине, как Дариа, не может быть дело до такой, как я. Однако, она узнала.
– Без серьезной причины она не нарушила бы ваш приказ.
Я приподняла глаза. Дариа сидела вполоборота, ее умный взгляд скользил по мне, она изучала самое большее минуту, после чего накрашенные губы выдавили улыбку.
Какие отношения их связывают? Они любовники или он приезжает проведать, убедиться, как крепки его оковы? Умная женщина – первый враг после Сатаны, которого нужно как можно быстрее ликвидировать, иначе ее ум подорвет положение мужчины, чего сильный пол так боится допустить.
Я преклонила колено и, дрожа, воскликнула:
– Простите меня, Ваше Величество! Ваша глупая рабыня торопилась порадовать вас, поделиться новостями.
Дариа пожала плечами и отвернулась. Прямая осанка, гордый разворот плеч, с вызовом вскинутый подбородок. Даже в заточении эта женщина завораживала. Ее можно закрыть в железной клетке, но не сломить. Из-за такой, как я, никогда не начнется война, в отличие от такой женщины, как Дариа. Мы настолько разные, как лед и пламя. Пламя сожжет мужчину дотла, лед же остудит горячую кровь.
– Встань, – сказал архонт и махнул рукой. – Жди за дверью.
Не поднимая головы, я покинула гостиную.
– Жить надоело? – услышала я за спиной и меня толкнули к стене.
Я среагировала, развернулась, поймала руку Бегунова и нанесла удар в грудь. Он отлетел на несколько шагов. Вот так всегда – оступишься раз, и потом каждая собака норовит укусить! Я приготовилась к бою. Никто из шаманов или магов не смеет меня трогать.
Щелкнул дверной замок, и мы оба опустили кулаки. Демонов кивком головы отпустил Бегунова.
– Нашла?
– Да.
Он смерил внимательным взглядом.
– Доложишь в моем кабинете.
Вышла Дариа. Архонт посторонился, пропуская ее в коридор. Она протянула руку, он коснулся костяшек пальцев губами и откланялся. Я поспешила за ним, однако в холле Демонов вспомнил, что забыл портфель в гостиной и велел его принести. В коридоре я столкнулась с ней и остановилась. Вот так близко, из плоти и крови. Она не торопилась проводить архонта. Дариа подошла ближе и сощурилась.
– Мне всегда было интересно, – неожиданно заговорила она со мной, – каков его сын в постели?
– Какая любопытная! Ответь, что он бог, – хмыкнул Альберт.
– Я не сплю с ним, – произнесенное выглядело жалким оправданием.
Дариа усмехнулась и поделилась советом:
– Демоновы – щедрые мужчины. Если ты понесёшь от него, может быть, он признает ребёнка.
Я промолчала и не сводила с неё глаз. Говорить о подобном мне не хотелось, да и не могла я уже понести, не после того, что сделал со мной чернокнижник, а в голове все равно крутилась статистика за последние двадцать лет: «Процент детей, рождённых телохранителями от хозяев, вырос в 9 раз, достигнув 57 %. Из них лишь только 3,4 % признаны своими отцами». Поражало следующее – уже не в первый раз меня зачисляли в любовницы Евгения.
– Я не шлюха.
Она усмехнулась.
– Быть личной шлюхой будущего архонта – почетно. Или ты метишь в жены? – уголки губ приподнялись в улыбке, но глаза оставались холодными. – У таких, как мы, перед благородными девушками есть одно преимущество, которое и прельщает весь сильный пол – они знают, как подарить истинное наслаждение. Поимей с него все, что сможешь. Влюблённый мужчина – глупый мужчина.
Красивые женщины, подумала я, зачастую безжалостны.
Неравные союзы всегда её привлекали. От того, наверное, что сама из низов, а стремилась ввысь – к роскоши, богатству и влиятельным мужчинам, потому что одна только мысль о нужде пугала ее.
Когда-то давно Дариа бросила вызов обществу – посмотрите на меня, вот, я перед вами и вы ничего не сможете сделать, ведь за моей спиной будет самый могущественный мужчина. Но было бы несправедливо сказать, что положение ей досталось благодаря покровителям. Ее ум, красота и хитрость оставили в дураках весь высший свет.
Я сделала шаг, намереваясь пройти, но Дариа окликнула:
– Воспользуйся советом, если не хочешь сгнить в какой-нибудь дыре через пару лет. В свое время я не подарила старому козлу наследника, можешь полюбоваться, как сейчас прозябаю.
Она усмехнулась, но вдруг зашлась долгим, мучительным кашлем. Я же поспешила за портфелем.
