Текст книги "Интербеллум (СИ)"
Автор книги: Валерия Лета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Могу ли я позвать Сергея?
– Пусть ждёт за дверью.
Через десять минут Сергей, встав по стойке смирно, ждал, как и положено.
– Не раздражай хозяина понапрасну, – наставляла я.
Не в первый раз я уезжала, но впервые мы были не в столице. Внутренний голос на пару с Альбертом успокаивал, все будет хорошо, он в гимназии, кругом полно охранников. Роман не думал шутить – он все ещё помнил устроенную ему взбучку и старался не встречаться взглядом, сохраняя бесстрастное выражение лица. Мне было все равно. Каждый из них должен осознавать, чью жизнь им вверили и почему нужно быть максимально сконцентрированным.
Мне выдали пропуск, подписанный недовольным Охотниковым, и проводили до вертолёта. Выбраться из гимназии не так-то просто: сначала необходимо получить пропуск с подписью начальника, затем пройти контроль охраны и – ворота открыты, а за ними вертолетная площадка.
Долетели быстро и ещё быстрее доехали до издательства. Петропавловск-Камчатский с населением в 180 тысяч человек являлся не только туристическим центром из-за выхода в Тихий океан и действующих вулканов, но и сосредоточием учеников-чародеев, где впоследствии поселились представители нашего мира. Город в городе.
Машина затормозила у небольшого здания в два этажа с золотой надписью «Комета». Как и думала – средней паршивости газетка. Издательство вплотную примыкало к продуктовому магазину и ателье. По всей видимости, дела шли не гладко, раз зеленая краска давно облупилась, а ржавые трубы держались явно на добром слове.
Я беспрепятственно зашла внутрь и моим глазам открылась следующая картина: дюжина журналистов сновала туда-сюда, прикрикивая друг на друга и не уступая ни в чем. Летели исписанные листы бумаги, со всех сторон раздавались выкрики и брань. Грязные окна, плотно закрытые, не пропускали свежий воздух. Меня никто не замечал.
Пробегающий мимо парнишка споткнулся и обязательно вытянулся бы во весь рост на пыльном полу, если бы я не поймала его за локоть.
– Спасибо!
Он готов был снова пуститься в бега.
– Мне нужен главный редактор.
– Редактор? Она наверху. Найдёте!
Я поднималась по лестнице, искренне удивляясь, как в подобном месте можно работать. Поразительно, как они вообще каждый день что-то выпускали.
На втором этаже оказалось чище и светлее. Обстановка менее напряженная. Большинство сидело за столами, либо что-то сверяли с коллегами.
В конце коридора я прочла на табличке: Главный редактор Мирникова С. Ю.
Я направилась прямиком туда, не утруждая себя вопросами и разговорами. На полпути меня попытались остановить – секретарь, как я поняла.
– Вы к кому?
– К редактору.
– У вас назначено?
Я зашагала и, распахивая дверь, услышала: «Туда нельзя!».
Женщина-маг за сорок, без способностей с пучком на голове (какая нелепость!) в тёмном костюме сидела за столом. На мой приход она подняла голову, в её глазах отобразилось изумление. Секретарь влетела следом.
– Светлана Юрьевна, простите, я сказала нельзя, но она ворвалась.
Я прошла к потертому креслу возле стола и буквально упала в него. Редактор смерила меня взглядом и, поняв, что ей меня не выгнать, махнула рукой секретарше, и дверь закрылась.
Я расстегнула куртку, и звук молнии разрезал тишину.
Женщина поправила очки в золотистой оправе и мне почему-то вспомнилась вывеска. Она не получала много, возможно, сводила концы с концами – пиджак изношен, а голубая рубашка застирана. Издательство олицетворяло собой своего редактора – некогда вычурное название будоражило воображение, острые статьи приносили хорошую выручку, но прошло время, и теперь нет лишних денег на уборщицу, а также на новые не стоптанные туфли.
– Меня зовут Хитоми.
Я дала время осмыслить услышанное. Если её газета так интересуется Евгением, то имя личного телохранителя должно быть на слуху. Женщина поджала губы. Да.
– В сегодняшнем выпуске вы кое-что написали о моем хозяине. Он недоволен.
Я сняла очки и убрала во внутренний карман куртки. Ещё подростком я заметила, как на окружающих действует зрительный контакт, особенно, когда смотрят не отрываясь.
– Мои ребята написали правду, – наконец-то нашлась Мирникова, сцепив руки в замок.
Её ответ вызвал у меня усмешку, я положила ноги на стол.
Передо мной лежали папки, канцелярские принадлежности, исписанные клочки бумаги, а также чистые листы. Я указала на них.
– Пишите заявление по собственному.
– Что? На каком основании?
– На том основании, что вы не имеете права лезть в личную жизнь наследника и его невесты.
– Мы написали то, что пишет каждая газета. Вы уволите всех редакторов?
– Если Евгений Владиславович пожелает.
– Не имеете права! – взвизгнула маг. – У меня связи!
Разговор начинал утомлять.
– Звоните. Прямо сейчас. Я хочу услышать того, кто готов замолвить о вас слово перед наследником.
– Не имеете право! Не имеете! Я буду жаловаться!
Она заерзала, намереваясь вскочить, но в то же мгновение моя нога толкнула стол – вскрик, грохот – и придавленный редактор на полу. Я обошла и встала, задев обувью ее голову. Мирникова пыталась вылезти из-под груды бумаг и тяжелого стола. Катана блеснула из-за спины. Ее глаза расширились.
– Можете выбрать – заявление или… – я провела клинком вдоль шеи и надавила остриём на горло. – Я перережу сонную артерию, кровь хлынет фонтаном, заполнит легкие, рот. Пальцы начнут неметь, а ноги… – я хмыкнула, позволяя разыграться ее фантазии. – Минуты за две вы истечете кровью. Сто двадцать секунд покажутся вечностью, а ваше упрямство – глупостью. Или, быть может, сначала отрезать руку? Ногу? А потом как я и обещала?
Редактор смотрела широко распахнутыми глазами. Всю жизнь она прожила без эксцессов, а под конец ее хотят выпотрошить как свинью.
– И так?
– Да, – еле выдавила.
Я убрала катану, схватилась за стол и одним рывком его подняла. Физически шаманы сильнее магов.
Редактор скатилась с кресла, юбка задралась до безобразия. Подобно перевернувшемуся на спину жуку, Мирникова барахталась и перебирала лапками.
– Вставайте! – приказала я.
Холод меча был не сравним с холодом моего голоса. Наконец, она поднялась, подобрала чистый лист, нашла ручку. Напуганная до ужаса, редактор дрожащими пальцами вывела «заявление».
Ну вот, теперь о Евгении пойдёт дурная слава. Придётся напугать посильнее, чтобы держала язык за зубами и озиралась по сторонам.
Я вырвала заявление, прочла и вернула.
– Хорошо.
Клинок впился в кожу и Мирникова всхлипнула.
– Я…подписала…подписала…
– Надеюсь, – шипение сорвалось с губ, – вы передадите новому редактору пожелания моего хозяина.
Та с трудом подняла заплаканные глаза.
– Конечно…да…
Я развернулась, сделала шаг, но оглянулась.
– Будьте благоразумны. И повторно мы не увидимся.
Как в трансе маг оторвала взгляд от валяющегося кресла и перевела на меня. Снова кивок.
Глава 5
Полдник был в самом разгаре, точнее, подходил к концу – половина столов пустовала, шаманы уносили тарелки, ученики группами неспешно покидали зал. К своему стыду, я не сразу обнаружила Евгения, пройдясь по преподавательскому столу и не выявив объект, глянула на гимназистов. Тоже ничего. Зато Ангелова поедала пудинг, изредка отвечая подругам и мимолетно поглядывая за спину. Проследив за взглядом, я слегка опешила.
За столом гимназисткой элиты, состоящей из старост старших классов и председателей научных и спортивных сообществ, в окружении звонко смеющихся девушек был распознан Евгений. Широко улыбаясь и рассказывая очередную шутку, он убрал выбившуюся огненно-рыжую прядь девушки, чье лицо, полностью повёрнутое в его сторону, оказалось скрытым для меня.
Она рассмеялась, откинулась на спинку, и я увидела ее лик (почему-то на ум пришло именно такое сравнение), обрамленный копной рыжих вьющихся волос, подчеркивающих зелену больших глаз, подёрнутых поволокой. Пухлые губы изогнулись в кокетливой улыбке, прекрасно осознавая, какой производят эффект. Рыжеволосых в высшем обществе немного, знаю парочку семей, чьи дети проходят обучение в Петербурге, Москве, Екатеринбурге, Ростове и Сибири. В Сибири две семьи – Валовы и Костыревы. У последних два мальчика, а Валовы обладатели трех сыновей и шестнадцатилетней дочери Алисы. Собираясь сюда, я изучила списки семьей, с чьими детьми придется столкнуться.
Алиса – злая, испорченная чародейка, завистливая до всего, чего нет у нее. А нет у нее жениха – чистокровного, богатого преемника. Тощая Ангелова в безвкусных нарядах надела на кривой палец семейное помолвочное кольцо Демоновых, а она, первая красавица и умница, сидит в девках.
Сергей выполнял долг с постным лицом. Елизавета снова обернулась на смех и, закусив губу, отвернулась.
– Елизавета Григорьевна, – склонила голову в приветствии.
Чародейка встрепенулась, подруги замолчали.
– Где ты была?
– Ездила по делам.
– Вы хотели, – взгляд упал на двух подруг, – хотели кое-что обсудить.
– О, да, конечно. Садись!
Девочки, удивленные неслыханным поступком, переглянулись между собой, синхронно отодвинули стулья и вышли из-за стола. Ангелова почти жена наследника – теперь она по умолчанию беспрекословный лидер.
– Голодна?
Не успела я открыть рта, как Елизавета призвала рукой слугу и попросила принести еды.
– Ну же, садись. Никому нет до нас дела, все внимание – там.
Не нужно оборачиваться, чтобы понять, о чем она – Евгений все еще флиртовал с девушками, совершенно не замечая никого вокруг. Если Ангеловой суждено выйти за него, она должна начать привыкать к такому поведению, а главное – не ждать ничего другого.
– Я не могу, простите.
– Тогда сядь за столик рядом. – Заметив попытку сопротивления, продолжила: – Приличия будут соблюдены. Но, как по мне, о приличиях следует думать ей. Какая бестактность! Чужой жених и… – Ангелова затихла, принесли еду. – За тот, пожалуйста.
Шаманка безропотно перешла к указанному столу и сняла с подноса тарелки, поклонилась.
– Поешь. Он не ценит тебя. Будь у меня хоть один такой телохранитель, я могла бы ни о чем не беспокоиться.
Я села. Пропустив обед и никак его не восполнив в пути, желудок противно напоминал о себе. Сэндвичи с индейкой и красной рыбой, салат из свежих овощей, нежнейший пудинг.
За четыре стола от нас раздавались смешки, и Елизавета всякий раз напрягалась. Хоть она его и не любила, но по-женски ей попросту было обидно – жених на глазах кокетничает с не самой умной, но определённо с одной из красивых чародеек гимназии. Будь Алиса совершеннолетней, кто знает, как бы он себя вёл. Наверняка, одними разговорами не ограничился, тогда как её удостоил сегодня одним сухим приветствием. К концу недели всем станет известно об их вынужденном браке. Да, так оно и есть, но любой девушке хочется немного волшебства и жаль, когда личная жизнь отказывается превращаться в сказку.
Ангелова тяжело вздохнула и понуро провела рукой по белоснежной косе. Скольких я видела чародеек в разных уголках света, но ни одна блондинка не могла похвастаться волосами цвета молока. Они напоминали первый чистый снег, первые весенние цветы на тонких стеблях. Если кто-нибудь когда-нибудь бы засомневался Ангелова ли она, то хватит одного взгляда на маленькую головку, дабы отбросить все сомнения.
Лана, прародительница рода, наделённая огромной силой, была одной из тринадцати Первых – тех, кто соединил свою энергию и дал жизнь своей расе, являлась обладательницей белых волос.
Энергия, соединившись, преобразовалась и тех, кто имел талант к заклинаниям, наделила силой природы – таких люди стали называть жрецами, но в нашем мире они маги. Тем, кто умел лечить и обладал предрасположенностью к травам, даровала способности исцеления, наградив недюжинной физической силой. Уже столетия спустя четверо чародеев в знак благодарности провели обряд и даровали шаманам духов. Но тех Первых, что оказались сильнее других, энергия благословила и прокляла одновременно – они получили небывалую силу, обуздать которую может лишь демон, но подчинить его удаётся не каждому. Так появились чародеи, маги и шаманы, если рассказывать в ускоренном режиме. Слава богу, я не преподаю историю.
Каждый род, чей предок является Первым, гордится и чтит свою принадлежность к сотворению мира. Род Ангеловых древнее и чистокровнее Демоновых. Елизавета – завидная невеста, сила её рода передастся роду мужа, как завершение магического брака. Чем сильнее род, тем могущественнее демоны, следовательно, и чародеи. Поэтому если бы не помолвка с Евгением, с которой так спешил Демонов, предложения руки и сердца посыпались бы с завидной скоростью. Тем более, невеста – рассудительная скромница.
Новая волна смеха – Евгений покорил абсолютно всех за длинным столом. Старосты-девушки с отличительными красными повязками на правых руках зачарованно слушали и хихикали. Алиса была не только старостой выпускного класса, но и председателем Совета Обучающихся.
– Елизавета Григорьевна, – постаралась я отвлечь её от мыслей, – губернатор даёт бал в новогоднюю ночь. Евгений Владиславович и вы приглашены.
Она с трудом оторвалась от разглядывания шумной компании, кроме них и нас в зале уже никого не осталось. Отодвинув стул и сев вполоборота, чародейка посмотрела на меня.
– Он согласен?
– Да.
– Хорошо. Закажу платье на выходных, – Ангелова запнулась, что-то обдумывая. – Не хочешь… ты бы составила мне компанию?
Сэндвич с индейкой застрял в горле. Покосившись на чародейку, стойко ожидающую ответа, постаралась смягчить удар.
– Боюсь, это невозможно… Евгений Владиславович должен дать согласие. И потом, у вас опытные телохранители.
– Я с ним поговорю. Ты поможешь с платьем.
– О, у меня нет должного вкуса. – Я отложила вилку. – Пожалуйста, не заставляйте меня быть вашим стилистом.
Позади нас задвигали стульями, голоса приближались. Вытерев губы салфеткой и поправив одежду, я встала и повернулась навстречу хозяину.
Евгений шёл на шаг впереди, величественно склонив направо голову и слушая Алису. На губах играла усмешка – он не переносил гимназию и ее глупых обывателей. Валова липла и лукаво стреляла глазами.
Евгений поднял взгляд и встретился со мной, будто бы заранее зная, что я здесь и поднимусь, как только он выйдет из-за стола. Значит, он заметил мой приход. Нас разделяли метры, я слышала, о чем говорили ребята, но каждый его шаг казался мне вопиюще коротким, ведь расстояние никак не сокращалось. Он смотрел на меня, и уголок рта дрогнул в улыбке, адресованной – неужели? – мне. Наконец, они поравнялись с нами, Евгений притормозил, и я подошла, сохраняя на лице бесстрастное выражение.
– Все улажено?
– В лучшем виде.
– Превосходно. Доедай и приходи в парк.
– Слушаюсь.
Он подошёл к Елизавете, та напряжённо выпрямилась. Взяв ее маленькую ручку, он склонился и прикоснулся в поцелуе.
– Мое почтение, дорогая Елизавета Григорьевна. Не угодно ли вам составить мне компанию?
На лицах гимназистов отобразилось удивление, негодование, а местами неприязнь. Алиса скривилась, словно ей подсунули кислый лимон.
– Разумеется, – тихо ответила не менее поражённая Ангелова и поднялась.
Она взяла Евгения под руку, и процессия двинулась.
Настоящий спектакль, где каждому отведена своя роль. От природы незлой мальчик, Евгений не мог ежедневно, ежеминутно втаптывать имя ни в чем неповинной невесты с непоколебимой решимостью, с какой Демонов провёл помолвку. Он мог вспылить и наговорить гадостей, но проходили часы, кипящий котёл гнева переставал бурлить и вскоре вовсе остывал.
Он не переносил ее, само ее присутствие напоминало пытку, но и быть последним мерзавцев не позволяло воспитание, заложенное дядей. Будь он весь в отца, то не преминул бы публично унизить, но сострадательный в глубине души, он просто не мог растоптать Ангелову.
Зимой в России темнело рано, а на Камчатке тем более. На гимназию опустилась ночная морозная мгла. Я натянула перчатки и застегнула на все пуговицы ворот куртки.
– Минус 15°. Не меньше.
– 16,5°, если быть точным, – отозвался Альберт.
Если бы он чувствовал холод, его длинный крючковатый нос давно покраснел.
– Найди его.
Альберт выпорхнул из моего сознания тусклым сиянием, принял человеческий облик и принюхался точно ищейка.
Огромный парк протягивался до озера, замерзающего и служащего зимой катком.
– Туда, – Альберт вытянул палец в сторону пушистых елей и скамей, освещённых фонарями.
Сама я не чувствовала потоки чужой энергии, лишь слившись с духом, находила источник.
Под ногами захрустел снег. Альберт вернулся в меня, удобно устроившись в голове.
Группа ребят расположилась на скамейках – кто забрался на спинку, кто сидел как того требует воспитание. Всего чародеев десять, из них, не считая хозяина, два парня.
Елизавета, к своему стыду, непотребно восседала на коленях жениха. Одна его рука по-хозяйски прижимала за талию, вторая машинально поглаживала колено. Смущенная и неловкая, она увлечённо рассматривала снежинки на сапогах.
По левую руку находилась Алиса, глаза её зло сверкали, улыбка безжизненной маской застыла на плутоватом лице. Рядом с ней верным псом прильнула лучшая подруга Василиса.
Сергей стоял поодаль – единственный телохранитель.
Я вышла из тени и поклонилась. Подняв голову, уловила еле заметный кивок Евгения и оживление со стороны Ангеловой.
– Ты можешь идти, – присоединившись к Сергею, сказала я.
– Достою уж. А ты куда уезжала?
– Улаживала один вопрос. Без происшествий?
– Все спокойно.
Я перевела взгляд на Евгения. Он определённо из последних сил сохранял самообладание не послать всех к дьяволу. Устав от надоедливых второклассниц, он все чаще смотрел на аллею, по которой пришёл сюда.
Снежинки покрывали его голову, хозяин провёл рукой по волосам, и часть снега скатилась за шиворот.
– Ах, ты весь в снегу! – встрепенулась Алиса.
Она проворно подалась вперёд и одним взмахом очистила пальто.
– Бесстыдница! – мысленно возмутилась я.
– Чай, достойных женихов совсем не осталось в её окружении, – отозвался Альберт, потирая от удовольствия подбородок. Скандалы и сплетни он любил.
– При невесте! Какой срам.
Меж тем Евгений улыбнулся, поправил Ангелову на коленях и, предугадывая следующее намерение, сам приподнял воротник.
– Девочка хочет замуж. Желание понятное всем, кроме тебя.
– Но он помолвлен. И та, которой он надел кольцо, сейчас прячет от холода руки в его перчатках!
Возмущение захлестнуло меня. Мне с трудом удавалось сохранять безразличие.
Елизавета старательно делала вид, что упустила из виду произошедшую сцену. Не закатывать же ей скандал. Встать и уйти? Но он никогда не хотел их свадьбы и ничего ей не обещал, поэтому она с мужеством гладиатора продолжала греть свою филейную часть на ногах Евгения.
– Он – лакомый кусок, – Альберт помешал насладиться анализом ситуации. – Даже когда он женится, вокруг него всегда будет много женщин. Деньги, власть.
– Внешность.
– Несомненно. Но будь он хоть горбатым карликом – женщины бы все равно липли к нему, как вьюнок к картофелю.
– Какая мерзость.
– Девочке предстоит пережить много страданий. Одно из них – обещанный муж.
Стрелка на моих часах достигла 19:20. Погода ухудшилась – усилилась метель, завыл ветер. Евгений внёс предложение вернуться.
Сергей облегчено двинулся за толпой.
В холле ребята попрощались до ужина и разошлись. Как странно, среди старост нет зубрил: никто не сидит над учебниками в библиотеке и не заучивает материал.
Евгений расслабился на постели с книгой, заголовок которой гласил: «Чародеи и нейрохирургия».
– Вы ходили в библиотеку?
Хозяин перевернул страницу и подпер рукой подушку.
– Я тоже не ожидал, что она у них есть.
Повисла пауза.
Я прилегла и прикрыла глаза. Длинный насыщенный день, как впрочем, и все остальные. Евгений никогда не сидел на месте – постоянно в движении и препираниях то с отцом, то с кем-то ещё. Год назад он наотрез отказался присутствовать на встрече с министром просвещения. Конечно же, Демонов разозлился. Конечно же, Демонов насильно привёз сына, и тот весь вечер подпирал плечом камин с отсутствующим лицом, не удостоив и словом никого из гостей. После, конечно, вспыхнул по установившемуся обряду очередной скандал – правитель сыпал обвинениями в недостатке ума, а следовательно, и дальновидности, и тонкости суждения. Преемник с небрежностью заводского рабочего развалился в кресле и невозмутимо попирал шаблонные приличия, так тщательно поддерживаемые отцом. Взбешённый Владислав Алексеевич перекинул пламя речи на родню покойной жены – на никчёмных Артемьевых, которые «всю жизни пребывают в мечтах и купаются в необоснованном расположении со стороны двора». И если бы не родственные узы, он, архонт, давно бы вышвырнул бездарного главу их рода, то бишь «твоего обожаемого дядю!» из столицы.
– Ангелова, – начал Евгений, и я приняла вертикальное положение, – попросила одолжить тебя ей на один выходной.
Он оторвал взгляд от чтения и вперил в меня.
– Как я понял, она с остервенением репетирует роль владелицы всего моего имущества.
– Что вы ей ответили?
– Признаться, я не горю желанием отдавать тебя ей хотя бы на час, а тут почти весь день.
Он вытянул руку, и стакан с виски поднялся над столом, преодолел разделяющее расстояние и был пойман цепкими пальцами.
– Я бы послал её к дьяволу тотчас, но девчонка взрослеет на глазах, – хозяин сделал два глотка, – она попросила меня прилюдно.
– Вы не могли отказать и согласились.
– Да. В тот момент мне хотелось оттаскать её за косу, но если учесть мою пылкую любовь с малолетства, о которой все успели прочесть, выглядело бы престранно. Мне ничего не оставалось, как согласиться, с одной, правда, оговоркой: «Мне надо подумать».
– И что вы решили?
Евгений захлопнул книгу и похлопал по кровати рядом с собой – безмолвный жест, призывающий меня подойти.
Я присела на самый край. В глазах хозяина блестели весёлые искорки. Со мной не нужно церемониальных правил, светской учтивости и благородной сдержанности. Мне не нужно доказывать, как он рад меня видеть и что он всенепременно будет на званом вечере, куда я его приглашаю. Он может по-злому, грубо сострить и приказать замолчать, потому что звук моего голоса начал раздражать. И тем более, ему не нужно заглаживать вину, когда нечаянно-негаданно солнце выйдет из-за туч и раздражение опустит змеиный капюшон. Он снова будет бодр, а я – рядом несмотря ни на что. Я знаю, что он ценит мою преданность и потому прозвучавший вопрос мало удивил:
– Решать тебе, Хитоми-сан. Ты хочешь?
Нашим отношениям семь лет и за прожитые плечо к плечу года он научился иногда спрашивать мое мнение – ничуть не чародейский поступок.
– Если только вы не против, хозяин.
Евгений помрачнел и одним резким движением оказался рядом. Пальцы сошлись на подбородке и подтянули к себе.
– Мои познания в истории скудны, но их хватает с уверенностью утверждать о ликвидации рабства несколько веков назад.
– Простите…
Его рука все ещё меня держала, он вскинул мне голову, и у меня пропала возможность отвести взгляд. Он заставил смотреть прямо в глаза, как кролик смотрит в последние секунды перед броском змеи.
– Ты не сабмиссив, чтобы я был твоим хозяином.
– Да.
Его пальцы разжались, и Евгений вернулся к изголовью кровати. Я потупилась.
Евгений не выносил, когда я называла его «хозяином», но порой ненавистное слово слетало с губ, и расплата была страшна – подъем на час раньше, ушат холодной воды или кофе с молоком и сахаром. Еще больше он не любил, когда я обращалась к нему Ваше Высочество. Как-то он признался, что эти слова отдаляют меня от него.
Книга снова захватила Евгения. Погрузившись в чтение, казалось, он полностью отрешился от мира и забыл обо мне. Но я знала – стоит встать без разрешения, и брови сойдутся в битве у переносицы.
– Как я сказал, решение за тобой.
– Благодарю, Евгений Владиславович.
Он перевёл взгляд с «Нейрохирургии» на меня, сощурился и безапелляционным тоном приказал:
– Если поедешь с ней, выбери другого охранника.
– Что-то случилось? – я моментально напрягалась.
– Да. Мне не нравится его куртка. Сразу видно – прислужник отца, – губы презрительно изогнулись.
– Поняла. Поставить кого-нибудь из наших?
«Наши» – Роман и Илья.
– Тот, что стоял ночью, у него нет проблем со вкусом.
Илья.
– Хорошо. Я обо всем позабочусь.
– Ты знала о новогодней традиции?
– Вы о бале?
Хозяин фыркнул, словно я спросила настоящую чушь.
– Я о турнире. Поединке. Конкурсах. Называй, как хочешь.
Я нахмурилась. У каждой гимназии есть свои традиции – они берут начало с основания и основателей. Невозможно знать о всех порядках в том или ином учебное заведении, но можно было хотя бы подготовиться и избежать попадания впросак перед Евгением. Я понятия не имела, о чем он говорит, и чувствовала себя школьницей, не выучившей урок.
– Простите меня, но я не понимаю, о чем вы.
Евгений прищурился и усмехнулся.
– Наконец-то ты не подготовлена хоть к чему-то. Я нашёл твоё слабое место.
– Сочту за комплимент. Видимо, у меня не так много уязвимых мест, раз вы искали не один год, – я улыбнулась краешком губ.
– Смею заверить, эрогенные зоны я нахожу быстрее.
– Вы просто не искали мои, – слова слетели с языка прежде, чем я подумала.
Чертыхнувшись про себя, постаралась держаться с достоинством. Напряженная, выжидающая тишина повисла в комнате. Я смотрела правее, с интересом постигая узоры на обоях. Но вот с постели раздался звук вновь захлопнувшейся книги.
– Хитоми-сан.
Позвал он, и я вынужденно обратила на него взгляд – ни тени негодования, презрения или злости. Лишь задорная ухмылка. Став центром моего внимания, снова потек его вкрадчивый голос:
– Я запрещаю тебе меня домогаться. Я почти женатый человек.
Евгений добродушно рассмеялся, а я выдохнула.
– Но, клянусь всеми богами, если ты ещё раз предложишь поискать твои эрогенные зоны, моя верность Ангеловой потерпит фиаско.
Наверное, мне стоило покраснеть, по крайней мере, так требовали приличия, но вместо смущения на смену страха пришло облегчение.
– Карачyн, – возобновил он прерванный разговор и понимание озарило меня, – администрация гимназии совместно с Советом Обучающихся с 21 декабря начнет проводить турниры, а на третий, последний, день устроит бал-маскарад.
Как я могла забыть! Дни зимнего солнцестояния, а значит, почитания Карачуна, помощника Перуна, и отмена занятий на три дня. Карачун – славянское божество, повелитель мороза и холода. До принятия людьми христианства наши предки свободно проводили ритуальные обряды-празднества, посвященные различным божествам. Православие подорвало устои нашего мира – нас объявили язычниками. Столетия спустя религиозные взгляды изменились и у нас – теперь же мало тех, кто верит в богов, которым преклонялись предки. История стала красивой легендой. В гимназиях разрешается проводить подобные празднества, если они не представляют угрозы, но лишь некоторые следуют традициям.
– Вы хотите участвовать?
– Почему нет?
– Но…в какой категории?
– Вроде бы я неплохо плаваю.
Неплохо – мягко сказано. Он был лучшим в команде, он был капитаном много лет, пока Демонову не надоело глупое увлечение сына и он не отправил того на семинары по международным отношениям и праву, а еще стратегии в военном деле.
– Насколько мне известно, турниры подразумевают сражения.
– Дуэль?
– Полагаю, да.
– Хорошо. Пусть приготовят стяг с моим гербом.
– Стяг? – аккуратно переспросила я.
– Ну да.
Я предусмотрительно решила промолчать. Завтра все разузнаю в деталях.
Хозяин снова погрузился в чтение. Ужин наступил десять минут назад, но к чему спешка, когда ты – наследник?
