Текст книги "Озябший ангел (СИ)"

Автор книги: Валерий Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

  Все принялись за чай, с удовольствием захрустели сухарями.

  – Какие батончики вкусные, – мечтательно, нараспев сказала Галя.

  – Вместо сахара выдали, – пояснила Антонина. – Жаль, их никак не сэкономишь, быстро кончаются. Хочу вот на рынок сходить, внутреннего жира для детей на что-нибудь выменять.

  – Тётя Тоня, а я совсем недавно держала в своих собственных руках вот такой кусок масла, – Галка решительно очертила ладонями габариты заметно потяжелевшего с тех пор куска.

  – Сливочного? – подалась вперёд хозяйка.

  – Самого настоящего, – клятвенным голосом подтвердила Галка.

  – Не может быть!

  – Я бы и сама не поверила. Но вот довелось.

  И Галка рассказала историю, которую Вовка уже слышал. А закончила она её такими словами:

  – Мне кажется, что этот кусок масла я буду помнить теперь всю свою жизнь. И не только помнить, но и корить себя за то, что не отрезала от него ни одной пластиночки.

  – Галочка, – успокаивающе коснулась её Антонина, – ты сейчас смотришь на это с точки зрения упущенной выгоды. А что, если Бог испытывал тебя? И оказалось, что ты достойно выдержала этот экзамен. Ведь такое искушение не всякий выдержит. Я, например, видя голодные глаза своих детей, знаю, – не устояла бы. Так что не жалей об этом, а гордись. Может быть, Бог тебя уже заметил и покровительствует тебе.

  Галка от этой похвалы даже похорошела. Посидели ещё немного, поговорили. Ребята начали прощаться. Хозяйка положила перед ними баночку каши и горсть сухарей. Вовка разделил сухари поровну, а баночку отодвинул Гале.

  – Спасибо за всё. И с Новым годом вас!

  На улице Галя искоса взглянула на Вовку.

  – А ты – добрый.

  – Смотря к кому, – ответил паренёк.

  Глава 12. Хлебные карточки – это жизнь

  Подростки проторчали у предполагаемого подъезда рыжего до начала сумерек. Проголодались и замёрзли основательно. И тут Вовка вопросом остановил остролицего старика, свернувшего к подъезду.

  – Извините, вы не подскажете, в какой квартире живёт рыженький такой парень, высокий. Только вот не помню, как его зовут? Он мне очень нужен, по важному делу.

  – Судя по всему, это Лёшка Бритов. Он из семьдесят второй с третьего этажа. Только у матери он сейчас не проживает. Заходит к ней, но редко.

  – А вы, случайно, не знаете, где его можно найти?

  – Знаю. Я видел его сегодня. Он в дядькиной квартире живёт. Хозяева эвакуировались, а Лёшка там, вроде как охраняет её.

  – Это далеко? – нетерпеливо спросил его мальчик.

  – Да где там, рядом. Через один дом, за нашим, в тылах, – жестом указал старик. – Номер квартиры не помню, но подъезд последний, этаж... второй, дверь – справа.

  – Спасибо, – горячо поблагодарили участливого жильца дети.

  – Пожалуйста, – кивнул он и вошёл в подъезд.

  Галка зябко ссутулилась.

  – Вова, пойдём по домам, а? Сил нет, чаю хочу. Да и время уже вышло. Тебе хорошо, дом рядом, а мне ещё час до Весёлого шагать. В четыре уже такая темень. Страшно.

  – Ладно. Я и сам устал. Пошли, немного провожу тебя.

  Подростки, слегка прихрамывая от боли в застывших без движения мышцах, направились домой.

  – Вова, а рыжий-то, наверное, живёт со своим приятелем. Нам одним опасно туда идти, они ведь бандиты.

  – Ты права, Галка. К ним нужно идти только с милиционером, чтобы они не успели карточки спрятать. Если не застать их врасплох, мы ничего не докажем и карточек твоих не вернём. Так что завтра первым же делом я иду в милицию.

  На следующий день прямо с утра Вовка пошёл в отделение милиции. Дежурный милиционер оказался знакомым.

  – Здравствуйте, Александр Иванович.

  – Привет, сыщик, – протянул ему руку сержант. – Что привело тебя к нам в такую рань?

  – У моей знакомой позавчера у магазина двое парней вырвали из рук три продовольственные карточки и сумку. Если ей не помочь...

  – Понятное дело, – перебил его дежурный. – Пусть напишет заявление, будем искать.

  – Александр Иванович, она из посёлка Весёлого и, конечно, чуть позже заявление напишет. Но адрес, где живёт один из этих гадов, мы уже знаем. Это в трёх кварталах отсюда. Может быть, вместе с ним живёт и второй. Если туда мы пойдём одни, ничего путного из этого не выйдет. Вот я и пришёл к вам за помощью.

  – И правильно сделал. Те, кто занимаются грабежами, способны и на большие гнусности. Иногда они применяют и оружие. Начальник с минуты на минуту будет. Посиди на стульчике.

  Пятьдесят минут спустя Вовка и с ним два милиционера подходили к нужному им дому. Старший наряда – сержант Назаров, мужчина лет тридцати, среднего роста, худощавый, похож на казаха. Его подчинённый Басевич лет на пять моложе, заметно крепче и выше начальника, в плечах широк, нетерпелив, категоричен. У дома их уже поджидала Галя.

  – Привет. Ну как, рыжий ещё не выходил из дома? – спросил Вовка.

  – Здравствуйте. При мне не выходил, а я уже около часа стою, – ответила она.

  – Это хорошо, – сказал сержант. – Сейчас у его соседа снизу я узнаю расположение комнат, а заодно приглашу его побыть при обыске в качестве понятого. А вы пока подымайтесь наверх.

  Они все вчетвером вошли в подъезд. Назаров свернул в нужную ему квартиру и уже через три минуты поднялся на второй этаж в сопровождении бледнолицего длинноволосого мужчины. Худой, взлохмаченный, в валенках, истоптанных до дыр, и стёганом халате болотного цвета, он походил на старого Водяного. Мужчина печально осмотрел остальных и зябко запахнул полы своего грязного халата.

  Сержант, указывая на дверь, спросил его:

  – Здесь и живут Бритовы?

  – Это их квартира. А живёт в ней теперь их племянник с каким-то родственником, – равнодушно ответил он.

  – Ну что ж, пора нам познакомиться с ними, – сказал сержант, достал из кобуры пистолет и толкнул дверь.

  Но та не поддалась.

  – Та-ак, – озадаченно сказал сержант. – Внезапности не получилось, но у нас в рукаве ещё один козырь – фактор неизвестности. Его и употребим в дело. Басевич, план действий такой: если сейчас мы увидим только одного жильца, тебе пять секунд на осмотр кухни, она прямо по коридору – и потом ко мне. А я сразу ухожу налево, в зал. Из него есть дверь в спальню. Когда я буду разбираться с первым жильцом, ты берёшь под контроль второго. Будь начеку.

  – Понял, – ответил ему напарник.

  – А вы, ребята и понятой, зайдёте чуть позже, – предостерёг их сержант и негромко постучал в дверь. Спустя несколько секунд ещё раз.

  – Кто там? – спросил встревоженный молодой голос.

  – Это вас из домоуправления беспокоят, – сказал сержант. – Ваш дом уплотняют. Нужно решить: сколько жильцов вы можете разместить у себя?

  – Что это за жильцы? Откуда они взялись? – послышалось из-за двери.

  – Они из тех, кто при бомбёжке потерял своё жилье.

  – А я не хозяин, чтобы решать такие вопросы, – протестуя, отозвался невидимый собеседник.

  – Это и неважно, – спокойно проговорил сержант. – Решение принято. Нам уже и список дали. Осталось только обсудить с вами вопрос о подселении.

  – У нас нет места, – возразили из-за двери.

  – Но, по нашим сведениям, вы живёте один, – терпеливо гнул свою линию сержант.

  Напарник жестом показал, что хочет вышибить дверь. Но сержант погрозил ему.

  – Не-ет, – донеслось из-за двери. – Со мной живёт ещё один товарищ.

  – Я должен убедиться в этом, – сказал Назаров.

  – Но он болен, а я за ним ухаживаю, – с досадой ответил ему голос.

  – Сейчас все болеют. Покажите мне его, и покончим с этим, – раздражённо произнёс сержант. – Или мне пригласить участкового?

  Угроза возымела действие. Дверной замок дважды щёлкнул, и рыжая всклокоченная голова парня выглянула из-за двери. В ту же секунду глаза его округлились, и он с ловкостью рептилии в мгновение исчез в дверной щели. Попытался было закрыться на замок. Но Басевич упругим ударом плеча в дверь, отбросил парня назад.

  – В чём дело? Вы не имеете права! – держась за ушибленную грудь, истерично завопил он.

  – Имеем, – властным тоном сказал Назаров. – Где ваш товарищ?

  – В спальне. Сейчас я его подниму.

  – Мы сами, – остановил его милиционер.

  И первым вошёл в зал. За ним последовали Бритов и Басевич. Вовка не стал ожидать персонального приглашения и тоже неторопливо прошёл в комнату. Галя и понятой пока остались в коридоре у входа в зал. Все с любопытством осмотрелись. Мебель как мебель: стол со стульями, буфет, тумбочка, диван. К люстре подвешена лампа «летучая мышь». У буржуйки охапка дров. В комнате не холодно. Пахнет керосином и водкой. На пыльном подоконнике и у буфета на замусоренном полу с десяток пустых бутылок.

  – Басевич, навести больного, – отдал распоряжение сержант.

  – Есть, – ответил тот и с пистолетом наизготовку вошёл в соседнюю комнату.

  Прошло с полминуты, ничего неожиданного не случилось. И Вовка, сделав полукруг по залу, тихонько заглянул в спальную комнату. Он увидел, что на кровати лицом вниз спит молодой мужчина, а Басевич осторожно обыскивает его постель. Рука милиционера плавно скользит вдоль края матраца, и вдруг замирает, перемещается чуть глубже и медленно с остановками движется назад. На ладони небольшой пистолет. Вовка, всегда интересовавшийся всяким оружием, узнал в нём «Вальтер». Басевич спрятал его в карман и, соблюдая осторожность, вернулся в зал. Он что-то прошептал сержанту, и тот кивнул ему.

  – Похоже, ваш друг сильно пьян, – сказал Бритову сержант. – Кто он?

  – Документов его я не видел, но зовут его Влад.

  – Работаете?

  – Нет... не здоров, – растерянно ответил Бритов.

  – А он? – кивнул в сторону спальни Назаров.

  – Тоже.

  – Кто-нибудь ещё живёт с вами?

  – Нет, – ответил рыжий.

  – А откуда здесь женская сумка? – сержант жестом указал на чёрную дамскую сумочку, лежащую на тумбочке.

  Бритов стушевался, но потом нашёлся с ответом:

  – Так это же сумка хозяйки. Я просто не убрал её ещё с осени.

  – Хорошо, – сказал сержант.

  И подошёл к дивану с провисшим фанерным брюхом, лежащим на подставленных под него кирпичах. Рыжий напрягся. Сержант резким движением откинул диванную подушку. Присутствующие остолбенели. Весь ящик был заставлен желтыми консервными банками, причём в несколько слоев.

  – Что это? Никак со склада? – спросил побледневшего парня сержант.

  – Это... это... это все его... вещи, – указал тот на спальню. – Я тут ни при чем.

  – А карточки у этой девочки тоже он украл?

  Рыжий повернулся к Гале.

  – Я её не знаю.

  – А разве это что-то меняет? Главное, что она тебя знает. Бритов, верни ей продовольственные карточки, сейчас же.

  Рыжий, обалдевший от свалившихся на него несчастий, направился к буфету, но вдруг согнулся, заорал и ринулся к выходу. Однако сержант не зевал. Он прыгнул ему наперерез и сильным ударом в бок отбросил его от двери. Бритов врезался в стену и, закусив губу, тяжело осел.

  – Басевич, блокируй второго, – отдал распоряжение сержант.

  Тот метнулся в спальню. А сам Назаров вынул из кармана верёвку и без особых церемоний связал рыжего.

  – Ты у меня из доверия вышел, – сказал он, – так что сам знаешь: как аукнется, так и откликнется.

  Затем он приблизился к буфету, распахнул дверцу, извлёк из него стопку цветных карточек и подошёл с ними к Гале. Заглянул в одну из них.

  – Лысенкова? – спросил он.

  – Нет, – ответила она.

  – Филимонова?

  – Нет, Хачёва. У меня серая карточка.

  – Ага, – удовлетворённо кивнул сержант, – есть и Хачёва. Сколько их всего?

  – Три. Только фамилии у всех разные. Ещё должна быть коричневая карточка Осиповой Анны Павловны и серая Жуковой Серафимы Ивановны.

  – Точно. Есть такие. Держи девочка.

  Галка с глазами полными благодарности взяла свои карточки, прижала их к груди и с глубоким облегчением вздохнула.

  – Спасибо. Если бы вы знали, как больно быть виноватой. А теперь вот от сердца отлегло, снова так легко стало.

  – Я знаю, – ответил сержант. – Но мне, к сожалению, освободиться от чувства вины не позволяют вот такие деятели как Бритов.

  – Извините, – сказала Галя, – а Филимонова, случайно, не Маргарита Степановна?

  Назаров нашёл нужную карточку.

  – Да-а? – удивился он. – Знакомая?

  – Я её хорошо знаю. У них там должно быть четыре карточки. Мы с её дочкой в одном классе учились, – пояснила она.

  Он отыскал три из них, начал пересматривать зелёные карточки.

  – У них рабочих карточек тоже нет, – предупредила девочка.

  – Ну что ж, тогда здесь только три, – сказал милиционер.

  – Можно, я их отнесу им? – попросила она сержанта. – Ведь они там, возможно, уже и ходить не могут.

  Он задумчиво посмотрел на карточки и согласился.

  – Хорошо, девочка. Ты права: это дело срочное, отнеси. Видно, эти подонки выходили на грабёж как можно дальше от своего дома. Ну, ничего, теперь их песенка спета. Держи, – протянул он ей карточки. – А если... словом, если уже поздно, сдай их в районное бюро.

  – Обязательно, – пообещала Галя. – Мы с ними отовариваемся в одном магазине. Я постараюсь получить хлеб и на них. И сразу же все отнесу им.

  – Это правильно, – одобрил сержант. – Когда, говоришь, у вас украли карточки?

  – Двадцать третьего.

  – Понятно, – вздохнул он. Подошёл к открытому дивану, достал оттуда три замасленных банки и опустил диванную подушку. Две из них подал Гале. – Вот вам и Филимоновым в качестве возмещения по банке консервов. Передашь им?

  – Честное слово, передам, – страстно ответила Галя.

  – Верю. А это тебе, следопыт, – протянул он и Вовке банку консервов, – в награду от начальника милиции. Теперь всё. Можете идти. И спасибо вам от всего города за этих мерзавцев. Дальше мы уж и сами управимся. Только завтра загляните к нам в девятый кабинет, в протоколе распишетесь.

  – Обязательно, – сказал Вовка, – спасибо.

  – Я приду. Спасибо вам, – на ресницах у девочки сверкали слезы радости. – Мы теперь точно не умрём.

  Милиционер улыбнулся.

  – Ну и правильно. Будьте здоровы.

  На улице было солнечно, морозно.

  – Вовка, я сейчас такая счастливая... А что будет с ними? – спросила Галя.

  – Что положено, – ответил паренёк.

  – А что положено? – пристала к нему с вопросом девочка.

  – Что заслужили, то и получат. Смотри, сколько семей приговорили они к смерти. И ни о ком, кроме себя, не думали. И ты не думай о них.

  – Ты прав, – согласилась она. – Вова, а тебе не нужно получать хлеб?

  – Тётя угостила соседку рыбой, и та пообещала получать на нас хлеб всю неделю. А сегодня только четверг.

  – Хорошо вам... Знаешь, если честно, мне страшно к Филимоновым одной идти.

  – Да я знаю, – сказал он. – Ведь неизвестно, сколько они сидят без хлеба, залегли уж, наверное.

  – Слушай, Вовка, а давай в наш магазин вместе сходим, и потом к ним зайдём, а?

  – Ладно. Договорились, – согласился он.

  В два часа пополудни подростки постучались в нужную им квартиру. По пути к Филимоновым они вытащили из одного недавнего пепелища несколько обугленных деревяшек и разбухшую от влаги недогоревшую книгу. И все это добро принесли с собой. На их стук никто не ответил. Они вошли без приглашения. В квартире холодно и темно.

  – Сегодня же есть электричество, – сказал мальчик. – Чего это они без света сидят? Где у них тут выключатель?

  Он пошарил по стене, включил лампочку. Тусклая нить накала кромешную тьму обратила в сумрак. Проявились очертания мебели, предметов.

  – Ну, теперь хоть что-то видно стало, – удовлетворённо заметил Вовка и сложил у печурки, принесённые ими дрова.

  Девочка позвала хозяйку:

  – Маргарита Степановна! Вы где? Это я, Галя Хачёва. Вы меня слышите?

  Но ничто не нарушило глухую, застойную тишину жилища. Даже наоборот, детям показалось, что она загустела ещё больше.

  – Маргарита Степановна, я принесла вам ваш хлеб! – с отчаянием выкрикнула девочка.

  Это магическое слово было услышано. Длинно застонала панцирная сетка кровати, и из-под груды одеял и верхней одежды кто-то стал медленно выбираться. Галя сделала шаг назад, но опомнилась, приободрилась.

  – Вовка, затапливай печь, – сказала она. – И поскорей, пожалуйста.

  – Бумага сырая, – ответил он.

  – Рви обои. Видишь, уже весь угол оборван.

  – Ладно.

  – Кто это? – надтреснутым голосом спросила хозяйка.

  – Это я, Галя, одноклассница вашей Женьки.

  – Галя? А-а... А мы ведь умираем. Карточки я где-то потеряла свои.

  – Нет! Маргарита Степановна, вы не умираете. У вас есть хлеб. Вот он.

  Девочка подошла к женщине и вложила в её руки хлеб. Исхудалые скорченные пальцы хозяйки вздрогнули и судорожно впились в его липкий мякиш. Она поднесла принесённый паек хлеба к лицу, понюхала его. И не поверила: надкусила.

  – Хле-еб, – выдохнула она. – Откуда он? Не понимаю.

  – Это ваш хлеб, – сказала Галя. – У меня позавчера вырвали из рук наши карточки. Милиция задержала воров. И у них нашли не только наши заборные книжки, но и ваши. Вот они. Держите.

  Девочка отдала женщине её карточки, и та крепко прижала их к груди.

  – А где вы взяли этот хлеб?

  – В магазине. Я получила хлеб и на свою семью, и на вашу.

  – Но его так много... – с недоумением сказала она.

  – А это и для нас неожиданность. Оказывается, именно с сегодняшнего дня всему населению паек увеличили: рабочим на сто граммов, а служащим, иждивенцам и детям на семьдесят пять.

  – Галя, а вы меня не обманываете?

  – Зачем? – искренне удивилась девочка. – Мы и сами узнали об этом только в очереди. Там такое ликование было. Говорят, что вчера пошли в город поезда с продуктами, и хлебный паек сразу же увеличили.

  – Боже мой! – перекрестилась хозяйка. – Я не смею верить в это. Галя, а сколько же хлеба мы будем получать на одну карточку?

  – На каждую карточку теперь вам положено по двести граммов хлеба.

  Филимонова, ошеломлённая новостями, опустилась на кровать. Девочка пододвинула табурет и села напротив неё. Хозяйка, находясь в большом нервном возбуждении, всё уточняла и уточняла обстоятельства этой, в общем-то, незамысловатой истории. И Галя терпеливо отвечала ей. А в довершение своего рассказа девочка положила на её колени банку консервов. И, пожалуй, только тогда, наконец, женщина во всё поверила.

  – Галочка, – взяла она её за руки, – ты вернула нам надежду. Спасибо, дочка. Век буду молиться за тебя.

  И стала целовать ей руки. Девочка освободилась от неё и вскочила.

  – Тёть Рита, что вы такое делаете? Не надо этих глупостей. Вы лучше поднимайте своих на ноги.

  Между тем в печурке забился живой огонёк, его золотые отсветы запрыгали по стенам. Вовка набрал воды в чайник, поставил его на печку. Хозяйка, воодушевлённая всем происходящим, стала тормошить своих домочадцев. Заплакал Васька. Галя подошла к его кровати и, не узнавая, взяла его на руки. Ещё несколько месяцев назад она видела здесь пятилетнего круглолицего крепыша, озорного, шустрого. А теперь он выглядел годика на три. Было видно, что он перестал понимать эту жизнь. Почему стало так холодно, темно, страшно? Отчего так долго не дают ему есть? В чём он виноват? И ножки тоже его не слушаются...

  Своего отца Маргарита Степановна так и не смогла поднять: ослаб до невозможности. Об этом она и сообщила ребятам.

  – А где Женька? – нетерпеливо спросила Галя.

  Хозяйка потупила глаза и, едва владея собой, ответила:

  – В подвале наша Женечка... лежит. Уснула... моя любимица. Уже целый месяц прошёл. Вот такое у нас горе.

  В глазах у Гали защипало. В груди закололо, будто бы ёж прокатился.

  – А почему... в подвале? – спросила она.

  – Нет ни сил, доченька, ни денег похоронить её по-людски. Даст Бог, окрепнем, исполним свой долг, – виновато сказала хозяйка.

  – Маргарита Степановна, вам помочь банку вскрыть? А то нам пора. Меня дома тоже очень ждут. Они ещё не знают, что я с хлебом иду.

  – Да-да, Галочка, откройте нам баночку. А то сил нет ждать. Что там в ней интересно?

  Вовка вспорол банку ножом, поставил её перед хозяйкой. По комнате разнёсся одуряюще-сладостный аромат тушёного мяса.

  – Это тушёнка, – захлёбываясь слюной, произнёс Вовка.

  – Как удачно, – сказала хозяйка. – Теперь буду супчики варить. Надо своих мужиков на ноги ставить. Может, вы задержитесь на двадцать минут? Вместе покушаем горячего.

  – Нет, спасибо. У нас всё это есть, – отказался мальчик.

  – Тётя Рита, если хотите, я и завтра схожу вам за хлебом. Всё равно мне в очереди стоять, – предложила хозяйке Галя.

  – Да, пожалуйста, сделай одолжение, – согласилась та. И протянула ей свои заборные книжки. – Возьми их, Галочка. А то я за эти три дня совсем ходить разучилась.

  – Ну, всё, тёть Рита, мы пошли. До свидания.

  – До свиданья, милые мои, – сказала она им вслед.

  Глава 13. По следу Тухлого

  На следующий день Вовка, как и обещал, пришёл в отделение. В девятом кабинете за одним из трёх столов сидел сержант Назаров. В этот раз он выглядел не так бодро, как вчера.

  – Здравствуйте, – поздоровался Вовка. – Это я.

  – Здравствуй. Проходи, садись. А где твоя знакомая?

  – В очереди. После обеда зайдёт, – ответил Вовка и уселся на стул.

  – Вот видишь, – сержант с возмущением указал на пустующие столы, – все при деле, один я при бумажках. Ненавижу эту писанину. Вчера часа два писал. И вот сегодня опять пишу: объяснительную сочиняю. Вчерашнее задержание приказано описать в самых мельчайших подробностях. А я им что, Чехов?

  – Это насчёт задержанных? – спросил мальчик.

  Назаров с досадой покачал головой.

  – В том-то всё и дело, что задержали только Бритова, а второй сбежал.

  – Как? – встрепенулся Вовка. – Он же был пьяным.

  – Все так думали. Перехитрил нас, подлец. Когда Басевич поднял его с постели, тот сделал вид, словно ничего не соображает: где он и с кем, и пьян настолько, что на ногах едва держится. Стал нести всякую чушь о какой-то козе, у которой вымя величиной с тыкву, а молока у неё больше, чем у любой коровы. Кружит он так по комнате, цепляется то за одно, то за другое. Потом, будто случайно, задевает понятого и, якобы, чтобы удержаться на ногах, повисает на нём. И вдруг подхватывает мужика под мышки, приподнимает и с разбега таранит им заколоченное фанерой окно. Тот проламывает телом фанеру и вываливается наружу. А эта сволочь хватает с подоконника две бутылки и – в нас, по одной на брата: мне в грудь угодил, а Басевичу в голову. А сам прыг в окно. Я пару раз выстрелил по нему, да только не попал. Ушёл гад! Знали бы, что это за зверь, подстраховались бы.

  – А кто он, так и не выяснили? – спросил Вовка.

  – Выяснили. Это тот самый Тухлый, которого мы уже месяц ищем.

  – Тухлый? Фью-ю, – присвистнул мальчик. – Вот это мы лопухнулись. А ведь я должен был узнать его. Лучше бы я вчера там остался.

  На что сержант ответил:

  – Между прочим, у понятого сейчас сломан позвоночник: Тухлый ему прямо на спину прыгнул. А ведь на его месте мог оказаться и ты. Так что не жалей.

  – Ладно, – согласился Вовка. – А не пробовали искать его?

  – Как не пробовали? Искали. Вчера двенадцать человек бросили на эту операцию. Но он как в воду канул. Да и где его в таком городе отыщешь? Подвалов, чердаков, брошенных квартир – тысячи.

  Дверь неожиданно распахнулась, и в кабинет вошёл Набатов.

  – Дежурный мне сказал, что ты здесь. Здравствуй, Володя, – протянул он руку. – Уже в курсе?

  – В курсе, – ответил паренёк. – А что рассказал рыжий?

  Набатов пододвинул себе стул, сел.

  – Рыжему был дан шанс облегчить свою участь, сдав снабженца, через которого они добыли столько продуктов. Но Бритов клянётся, что знает в лицо и по имени только его посредника. И ещё он слышал, что тот сейчас в командировке, дней на десять уехал.

  – Юрий Иванович, а как случилось, что Тухлый оказался у рыжего? – спросил Вовка.

  – Правильные вопросы задаёшь, – улыбнулся майор. – А привёл его от снабженца всё тот же посредник, некто Семенов Анатолий Анатольевич. По описанию ему лет сорок, среднего роста, худощав, плешив, в общении высокомерен. Но где его искать, Бритов не знает.

  – Юрий Иванович, а в какую командировку он мог уехать из города, уж ни к фашистам ли? – спросил Вовка.

  – Посредник вора – и к фашистам? – переспросил Набатов. – Смелое предположение.

  – Да, – согласился мальчик. – Но ведь мы же о нём ничего не знаем. А может, он важнее снабженца?

  – Умница, – оживился начальник милиции. – Тыловика действительно могут использовать в тёмную, в качестве пешки в большой игре. Ясно одно: Тухлый знает всех, кто нам нужен. Если тот доберётся до своих приятелей и поднимет тревогу, они нам все концы обрубят.

  – Товарищ майор, разрешите? – подал голос сержант.

  – Говори, – кивнул Набатов.

  – Я вот о чём думаю, – сказал сержант, – сегодня двадцать шестое. А Тухлый и, видимо, Жакан, несмотря на серьёзный риск, уже месяц околачиваются в блокадном городе. Уж не ждут ли они Нового года?

  – У меня тоже есть такое опасение, – произнёс Набатов. – Новогодние утренники с большим скоплением детей, присутствие первых лиц города – время для подлых дел самое подходящее.

  – Выходит, нужно искать Тухлого, пока его след не остыл, – заметил Вовка.

  – То-то и оно, что нужно. Я поэтому и зашёл, – сказал Набатов. – Ты, Володя, не сильно занят эти дни?

  – Сегодня пятница... До понедельника соседка хлеб получает, так что три дня у меня есть.

  – Это хорошо, – обрадовался начальник милиции. – Нам бы сейчас любая помощь не помешала, тем более твоя. Ты его хоть мельком, но видел. Авось судьба и в третий раз выведет тебя на него. Так ты поучаствуешь в поисках?

  – Конечно, Юрий Иванович. Мне и самому хотелось бы найти его.

  – Вот и отлично. Людей, правда, у меня сегодня нет, все на заданиях, – вздохнул Набатов. – Так что, Назаров, рассчитывайте только на свои силы.

  – Ясно, товарищ майор.

  – Вам и вчера было ясно, да результат обратный, – с досадой заметил Набатов. – А задача остаётся прежней: поиск возможных свидетелей и самого беглеца. Для этого, сержант, переоденьтесь в штатскую одежду и вместе с Володей ещё раз обследуйте район вблизи дома Бритова.

  – Есть, товарищ майор. А как же это? – Назаров жестом указал на бумагу.

  – Отставить бумажные дела! Найдёте рецидивиста – и объяснительная записка вам не понадобится.

  Сержант облегчённо вздохнул и спрятал бумагу в ящик стола. Набатов предупреждающе поднял палец.

  – И запомните: ваше дело – только разведка и точный доклад дежурному, а моё – задержание. Всё понятно?

  – Так точно.

  – Хорошо. А сейчас оба по домам: переодевайтесь, утепляйтесь и где-то через часок встречаетесь у дома Бритова, – подытожил Набатов. – А чтобы лучше вам соображалось, сообщаю, что в случае удачи поощрение будет материальным.

  – Я понял, до свиданья, – сказал Вовка и вышел из кабинета.

  Начальник тоже направился было к двери, но остановился.

  – Назаров, ты, разумеется, старший, но его предложения напрочь не отвергай. Я уже заметил, что у него есть и чутье, и некая подсознательная логика. Наша тактика, как видишь, не всегда приводит к успеху.

  – Мне всё понятно, – сказал сержант. – Все его версии отработаем.

  – Вот это я и хотел услышать, – заключил Набатов.

  День был морозный, в воздухе поблёскивали редкие искорки снежинок. В десять часов Вовка и Назаров встретились у подъезда рыжего. Они обошли дом и оказались на тропе, проложенной к нему наискось. Окно в квартире Бритовых всё ещё зияло пустотой. Куски фанеры с обломками переплёта висели на приклеенных к ним обоях.

  – Ну что, давай думать, с чего начнём? – сказал Назаров.

  – Извините, – сказал паренёк и посмотрел на сержанта, – как мне вас называть?

  – Георгием, – ответил тот.

  – Понятно, – отозвался мальчик. – Георгий, а не припомните, что за обувь была у Тухлого?

  – Та-а-ак, – задумчиво протянул сержант. – Кажется, у него были... валенки на резиновом ходу... укороченные. Точно.

  – Отлично! – оживленно воскликнул Вовка. – А у дядьки с первого этажа?

  – А у того какие-то изодранные опорки, скорей всего, стоптанные валенки, – ответил Назаров.

  – Хорошо. Тогда у нас есть шанс найти следы Тухлого.

  Они остановились на тропе, как раз напротив места падения двух тел. Подходить ближе не имело смысла. Потому что снег вокруг него взрыхлён ногами, по крайней мере, нескольких человек. Однако мальчика это не смутило. Он указал на борозды, берущие начало прямо у их ног и уходящие к дому под прямым углом.

  – Георгий, это, наверно, следы санитаров?

  – Ну, их, конечно, и Басевича; а позже ещё кто-то из наших подходил.

  – А вот это чей след? – Вовка указал на две рваные полосы, идущие к тропе на значительном удалении от остальных, под более острым углом.

  – Слушай, а ведь ты прав, это он удирал. Видишь, след неровный? – Под пулями бежал. Он меня бутылкой в грудь так отоварил, что я минут десять отдышаться не мог. Где уж тут попасть в него.

  – Тогда идёмте туда, – Вовка жестом пригласил Назарова к той точке, где следы Тухлого выходили на тропу, – там удобнее будет.

  Подойдя к нужному месту, они присели на корточки. Вовка пригоршнями стал снимать снег с краёв последнего видимого следа. Добрался до отпечатка подошвы, тщательно сдул упавшие на него снежинки.

  – Вот он какой, – сказал паренёк. – Георгий, а у вас случайно не на чём зарисовать его?

  – Ну как же, у меня – да не на чем? – усмехнулся сержант. Он извлёк из кармана и протянул мальчику блокнотик и карандаш. – Держи.

  Вовка быстро набросал узор следа, повторил его на другой страничке, один листок вырвал себе, блокнот вернул хозяину. Они поднялись.

  – Теперь у нас есть его след, – с удовлетворением сказал мальчик. – А это уже неплохая зацепка.

  – А что нам его след? Это ведь не лес тебе, а город, – возразил сержант.

  – Ничего, что город. Тропки сейчас узкие, а он бежал и, значит, где-нибудь да оступался. Надо искать его след. По крайней мере, можем узнать, куда он направился. Шанс, правда, небольшой, но есть.

  – Ну что ж, искать так искать, – сказал сержант. Он встал спиной к дому, развёл руки в стороны. – Вот это наш сектор поиска.

  Паренёк задумчиво кивнул.

  – Разделимся? – спросил Назаров.

  – Разделиться надо, – отозвался тот. – Только в этом секторе я бы стал искать в последнюю очередь.

  – Как? – удивился сержант. – Он же сюда убежал.

  – Я думаю, тот, кого мы ищем, не хуже зайца умеет уходить от погони, поэтому он и на свободе. А заяц умеет такие петли накручивать, что шею свернуть можно.

  – Значит, будем искать слева и справа? – уточнил Назаров.

  Вовка повернулся лицом к дому.

  – Вон там, за домом виднеется труба котельной, возле неё давайте и встретимся, часа в два. Хорошо?

  – Ладно, – скептически согласился сержант. – Только зачем бы ему такую дугу закладывать?

  – А разве у него был выбор? Ведь выпрыгнуть он мог только на эту сторону. А если ему нужно было в другую?

  – Резонно, – отметил милиционер. – Тем более, этот сектор мы худо-бедно отработали. Итак, влезаем в шкуру Тухлого и распутываем его заячьи вензеля.