Текст книги "Горький пепел победы"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Фалинор и Имменор некогда были заложены эльфами, в расцвете нашего могущества, – нехотя ответила Тэлль. – Тогда климат ещё не изменился, и здесь всюду простирались леса и священные рощи.

Рука её в такой величественной тоске указала вокруг, что Валлентайн сразу догадался.

– Судя по всему, некоторые остроухие ещё питают надежду вернуться хозяевами?

– Ну, в общем, да, – эльфка не стала отпираться, и лишь дерзко задрала носик.

Валлентайн весьма мудро предположил, что если женщина захочет что-то сказать, то всё равно скажет. А потому не стал приставать с расспросами. Лишь тронул поводья своего гнедого, посылая его вниз к мосту. Пристроившись за телегой торговцев фруктами – так сладко и ароматно оттуда потягивало – они без особых помех добрались и до ворот.

Здесь, во внутренних районах королевства, быстро забыли прошедшую войну – слишком уж редко такие события докатываются сюда. Стражники если и почесались в их сторону, то не иначе как гоняя под доспехами вшей. Сержант равнодушно принял положенную за въезд плату, и тут же переключился на следующих. А волшебник и эльфийка направили своих коней в раскалённое горнило мешанины зданий и улиц.

– Фу, – непритворно поморщилась Тэлль. – Отчего, чем больше город хомо, тем большее отвращение он у меня вызывает?

– Просто, не любишь ты нас, – усмехнулся Валлентайн, с высоты седла высматривая нужный указатель.

Эльфийка ещё немного позлобствовала – мол, хомо не добротный лук и не родник с чистой водой, чтобы их любить, но довольно быстро угомонилась. Тем более, что волшебник таки углядел среди обретающихся у ворот стрелок, указующих путь к постоялым дворам, складам и конторам купцов и даже в квартал увеселительных заведений, то, что ему было нужно. Нацепив болтающееся около него заклинание на голову своего гнедого, волшебник мог быть уверен, что теперь коняшка сам разыщет путь.

– А зачем нам целитель? – недоумевала Тэлль, когда после недолгих петляний кони всё-таки привели своих седоков к добротному двухэтажному особнячку. – Моя дырка в ноге почти зажила – хоть та ведьма работает и грубо, но весьма действенно.

Не удостоив эльфку сколько-нибудь вразумительного ответа, волшебник набросил уздечки на отполированный почти до блеска гранитный столбик, и направился к крыльцу. Внутри оказалось, к вящему удовольствию, сумрачно и даже прохладно. Естественно, в таком большом городе целитель был не один – но тем не менее очередь тут имелась, и приличная.

Самым великосветским образом её проигнорировав, Валлентайн бесцеремонно пошёл к двери, откуда до его восприятия доносились сполохи волшбы. А на все возмущённые вопли почтенных и не очень горожан он просто плюнул посреди мраморного пола, отчего там на мгновение взвился огненный куст. Затем волшебник внушительно показал трепещущим обывателям кулак и продолжил свой путь.

Целитель как раз закончил пользовать обварившегося крутым кипятком повара с кухни герцога как-его-там, но коллегу по мастерству встретил отнюдь не с распростёртыми объятиями. Хотя положенные приветствия он всё же пробормотал – правила и традиции придуманы не нами, не нам их и нарушать.

– Я вас надолго не задержу, мэтр, – Валлентайн предъявил свою варварски изгрызенную комарами физиономию и шею. – Чешется и зудит так, что ой-ой…

Выяснив, какой дорогой ехал пострадавший, чопорный целитель пришёл в изрядно весёлое расположение духа.

– Ну вы словно дети малые, – он уже мягко выпустил из кончиков пальцев свою силу, приводя внешность коллеги в должное, по его мнению, соответствие с правилами приличий. – Там же самые лютые места. Когда-то болота были – но воду маги отвели. Потом один барон там деревню поставил… не помню, как назвали, но люди её быстро переименовали в Комарёвку – а потом и вовсе сбежали оттуда.

Он откинул голову, полюбовался своей работой, и кивнул.

– Ну вот, совсем другое дело. На будущее, лорд, комариные укусы не стоит так чесать. Кстати, чуть ниже по улице есть лавка колдуна – если сами не можете этих кровососов магией отгонять, купите у него пару-тройку свитков.

Пока Валлентайн любовался в большое настенное зеркало своей ставшей словно новенькая физиономией, хозяин кабинета и всего дома бегло осмотрел бедро эльфки. Хмыкнул насчёт некоторых ведьм, редкостных сучек но всё-таки знающих своё дело. Поправил что-то там своей магией, отчего у чёрного мага почти нестерпимо засвербело пониже спины.

– Эй, полегче, мэтр – наши силы практически несовместимы. Да, кстати, не подскажете, как бы эту тощую жердь быстрее привести в божеский вид?

Целитель выслушал перечисление уже принятых мер, одобрительно кивнул, а затем достал с полки пузырёк и сунул в ладонь проворно и с облегчением юркнувшей в штаны Тэлль.

– Чайную ложку перед едой. Я этим снадобьем раненых на ноги подымаю, чтоб быстрее силы восстанавливали, – пояснил он в ответ на недоумённые взгляды.

Хотя расценки у старикана оказались не то, чтобы просто высокими, а по мнению Валлентайна, и вовсе грабительскими, с пригоршней золота он всё же расстался легко. Уж принцип, когда с богатых клиентов целители дерут втридорога, чтобы хоть как-то иметь возможность применять весьма дорогостоящие ингредиенты к малоимущим, он знал неплохо и считал справедливым. Ведь далеко не всё можно исцелить только Силой, дамы и господа…

Но совет старикана показался обоим авантюристам хорошим. Потому они уцепили своих коней за поводья и по чуть покатой, залитой полуденным солнцем улице направились в указанном направлении.

Такую лавку можно найти в любом городе, и даже в больших сёлах на перекрёстках дорог. Потому волшебник запросто раскрыл дверь и вошёл внутрь безо всяких колебаний и сомнений.

Статный старик с кустистыми бровями, весь такой из себя импозантный в длинном чёрном балахоне до пят, расшитом звёздами, кусочками зеркалец и прочей мишурой, сначала хмуро взглянул на покупателей, а потом всё же признал в лорде недюжинной силы волшебника, да ещё и носителя столь недоброй и многим ненавистной тёмной силы. Согласитесь, на фоне Валлентайна мрачная эльфийская головорезка с кинжалом и без кандалов – это сущая мелочь.

– Что вашей милости будет угодно?

Вдумчиво подняв глаза к подпирающим потолок балкам, волшебник назвал, что ему будет угодно – подходящий для некромансера свиток-заклинание от комаров, заготовку для магического посоха, да и вообще что-нибудь из товаров "не для всех". Старикашка в ответ поглядел этак задумчиво, пожевал губами в раздирающих мысли сомнениях, и наконец как-то неопределённо дёрнул плечом.

– Да не жмись ты, дедуля. И ты, и я знаем, что есть у тебя запасники, да и дверь чёрного хода ночью частенько открывается для своих, – благодушно отозвался Валлентайн, словно курица в соре роясь в знакомом по подобным местам ассортименте на прилавках – а вдруг и попадётся что действительно стоящее?

На физиономию почтенного колдуна в это время стоило посмотреть. С одной стороны, очень неплохо было бы, чтоб сильный волшебник глянул на особые, не для широкой продажи товары. А с другой – кто его знает, птица-то залётная.

– Да не связан их милость с тайной палатой, – любопытно озирающаяся эльфийка наконец разрешила раздирающие старикана сомнения. Уж каждый знает, что эльфы не только запросто чуют любую ложь, но и сами не врут.

– Что ж, пойдёмте тогда в заднюю комнату, – проскрипел колдун.

Кликнув помощника, чтоб тот пока постоял за прилавком, дедуган не мешкая пошкандыбал в полутёмный проход. Тут отчётливо пахло мышами, трухлявым деревом и пылью. И Валлентайн с неудовольствием прикинул, что не хотел бы он так закончить свой век – приторговывая по мелочам волшебным барахлом в лавке старьёвщика. С другой стороны, подобная участь ему вряд ли грозила – вроде хоть и бастарду, но дворянского рода отпрыску подобное занятие как-то не солидно. Да и не слыхал никто, чтоб чёрные маги до старости доживали. Один злыдень, помнится из истории, восемьсот лет воду мутил – но таки и ему помогли найти тропочку на ту сторону бытия…

Валлентайн в конце концов заполучил в свои руки заветный свиток от комаров. Сам он такого заклинания не знал – ибо не совсем та специальность. С другой стороны, были и у него свои секреты. Как же без того… но не будем раскрывать их до поры.

– Ах вот как оно, – хмыкнул он, внимательно и цепко прочитав написанные ровным почерком строки. – Заковыристо, но попробуем осилить.

И он медленно, старательно, принялся переводить заклинание на свой лад. Первый, второй разы не принесли успеха – однако на третий свиток вдруг полыхнул неяркой вспышкой света и рассыпался в невесомую пыль. Переиначенное заклинание готово было к работе, и теперь надёжно улеглось в памяти волшебника.

– Ох, дедуля, спасибо, – волшебник улыбнулся, утирая с лица честный трудовой пот. – Если там немного поменять кой-чего, то… людей, конечно, не получится. А вот эльфов, к примеру, можно пачками валить.

Колдун так явственно поменялся в лице, что Валлентайн даже немного позабавился в глубине души. Кто б мог подумать, что в захолустной лавке он найдёт подсказку к одному из немногих доступных ему Великих Заклинаний.

– Эльвенбейн? – с обречённой физиономией всё же поинтересовался осунувшийся и даже ставший вдруг как-то меньше ростом старик. В своём наводящем должный пиетит на клиентов роскошном одеянии он теперь казался… да нет – выглядел тем, кем он и являлся на самом деле. Жалким, старым человеком.

Тэлль обомлела. До сих пор считалось, что никто из нескольких известных в этом мире чёрных магов не способен на это заклинание. Эльвенбейн, великое проклятие Теней. Страшное и непонятное, но хорошо запомнившееся из истории заклятье, которое для любой расы, кроме эльфов, было практически безвредно – так, вроде лёгкого насморка на четверть часа. Но племя остроухих оно косило куда там чёрному мору или багряной лихоманке. Однако самое ужасное, что против этого никаких, даже слабых мер противодействия не существовало. Зелёные острова так и оказались очищены, когда зажатый наступающими войсками в угол Фейенир однажды шарахнул им… хорошо, что острова, а не материк. Само закончилось ввиду полного исчезновения там эльфов, и в метрополию не перекинулось.

– Я настолько доволен, старик, что в благодарность даже не стану лишать тебя жизни, – мурлыкнул Валлентайн, довольный как дорвавшийся до кринки сметаны котяра.

Теперь самое бережное отношение со стороны расы эльфов было ему гарантировано – пылинки сдувать будут. Ибо как бы ни старались извести его, но сбросить в окружающее пространство загодя заготовленное великое заклинание, произнеся всего лишь несколько слов, он перед гибелью успел бы всегда. Чёрного мага, знаете ли, так просто не убить.

Мгновения утекали за мгновениями, и только сейчас колдун с шумом перевёл дух.

– Надо же, я уж подумал, что ваша милость укоротит мне век, чтоб сохранить тайну, – признался он. – Заодно и этой головорезке.

Повозившись, старикан добыл из скрипучего шкафчика заплетённую бутыль, и с немалой сноровкой откупорил её. Лорд с эльфкой не стали ломаться, и причастились тоже. Если Тэлль всё ещё тряслась от безотчётного ужаса, то колдун после выпитого откровенно приободрился.

– Стало быть, просто так ваша милость шарахать не намерены… – рассуждал он. – Приберечь в качестве последнего, так сказать, средства?

Он залихватски осушил ещё одну простецкую оловянную чарку, и махнул на всё рукой.

– А-а, ладно. Всё равно, от таких случайностей не убережёшься. Знал, на что иду, когда открывал лавку, – и принялся выкладывать на стол припрятанный от чиновников из ратуши товар.

Добрая половина вещей и вещиц откровенно мерцала заметной только магу аурой отчуждения. Это значило, что предмет хоть и волшебный – но что оно такое есть, никому известно не было. И лишь сильный волшебник, к коим Валлентайн с некоторых пор без ложной скромности причислял и себя, мог произнести над таким заклинание Истины. Или Прозрения – у разных магов оно и называлось, и звучало по-разному, да и применялось совсем различными способами.

А стало быть, придётся тут попотеть…

Тэлль носилась туда-сюда, разнося идентифицированные диковины и раскладывая их после указаний Валлентайна на три кучки. Первая – это откровенное малополезное барахло, которое не жаль выложить на прилавок на всеобщее, так сказать, обозрение и покупку. Вторая, куда меньшая, это стоящие вещицы, которые стоило бы приберечь для себя или хороших знакомых. И в самую маленькую, третью, отправлялись редкие находки, над которыми ещё стоило подумать.

Иногда волшебник и почтительно внимающий колдун коротко совещались или даже спорили, и тогда после короткого диспута, в котором эльфка понимала едва ли отдельные слова, вещица меняла первоначальное направление и относилась к другой, медленно растущей груде вещей.

– А вот с этим, деда, лучше бы не связываться, – проворчал усталый, но довольный Валлентайн, вертя в пальцах пузырёк со светло-серым и с виду безобидным порошком.

Чего греха таить – хоть он и снял уже давно свой камзол, ведь работёнка отнюдь не из серии не бей лежачего – но любил он такое дело, повозиться со всякими диковинами.

– Так мне сказали, что это что-то вроде для проверки на яды, – старик под шумок хряпнул уже пятую чарку, и теперь уже разрумянился и расхрабрился вовсю.

– Строго наоборот, – волшебник строго взглянул на своего куда менее наделённого Силой коллегу. – Если питьё или еду напичкать ядом, а потом сверху посыпать этой дрянью, то в течение четверти часа ни заклинанием, ни соответствющей вещицей, которая яды обнаруживать просто обязана, распознать нипочём не удастся.

Завидя, что колдун откровенно озадаченно чешет в затылке, Валлентайн пожал плечами.

– Слыхал я про такие зелья. Кому надо, потравится, а злоумышленнику за четверть часа далёконько удрать можно… Однако, послушай хорошего совета, дед – хоть у тебя это и купят, да отменную цену дадут, но лучше бы тебе грех на душу не брать и с этими делами не связываться.

– Всё верно, – вздохнул дедок, – Жизня, она дороже. Не те, так другие живота лишат.

И пузырёк с оказавшимся столь мерзким порошком отправился в растопленную несмотря на лето печь. То ли колдуну в таком возрасте холодно даже летом было, то ли дедок втихомолку от городских властей да акцизных чиновников и сам тайно варганил всякие-разные зелья, но печь в соседней комнате топилась, и эльфка даже уловила витающие там слабые запахи чего-то приторно-едкого.

– А против некромансеров тут что-нибудь отыщется? – с неуёмным эльфийским любопытством поинтересовалась Тэлль, когда наконец с определением и сортировкой содержимого здоровенного сундука наконец было покончено.

Пальцы и нос у неё легонько зудели. Да и то сказать, от магии в комнате колдуна нынче было просто не продохнуть – но оба мужчины выглядели откровенно довольными. Колдун понятное дело, а вот чёрный маг, похоже, любитель всяких таких хитрых дел. Тэлль прислушалась к своим ощущениям и согласилась, что в магии всё-таки что-то интересное есть.

Колдун строго взглянул на неё из-под взлохмаченных бровей, а затем хмыкнул.

– Нет, такого товара у меня нет. Патент и лицензию я выправил, но не на такое же… – хотя Тэлль живо навострила свои замечательные ушки, но поганый дедок распространяться дальше не стал.

– Не говори, пусть сама догадается, – посоветовал ему отдыхающий на колченогом стуле Валлентайн.

Эльфка показала волшебнику язычок, демонстративно надула губки и отвернулась задрав носик. Но сама тут же задумалась – а зачем она это сделала?

Валлентайн поковырялся в груде мерцающих разными аурами вещиц не-для-всех. После некоторых изысков он выбрал изящное витое колечко старинной работы, и по виду как бы не эльфийской. Прикинул – а ведь самое оно, кажется.

– Тэлль, а ну-ка, примерь.

Эльфка горячо возразила, что она себе лучше руки оттяпает, чем примет от некроманта хоть какой подарок. Однако, хотя она никому и ни за что в том не призналась бы, ответ волшебника её всё же несколько уязвил.

– Да кто ж сказал, что это тебе? Успокойся, остроухая – мало ли других девчонок с изящными пальчиками?

Кольцо подошло просто изумительно, да и смотрелось красиво.

– А что оно такое? – поинтересовалась эльфка, не без некоторого внутреннего сожаления расставаясь с красивой безделицей.

– Носящая такое украшение девица будет удачлива в делах, особенно в любовных, – чуть сухо ответил заскучавший колдун – он обнаружил, что кувшин с вином уже показывает дно. – Только, его зарядить надо – оно ж старинное, чуть ли не эпохи династии ваших королей Кленового Листа.

Впоследствии Тэлль не раз проклинала себя за это. Правда, и хвалила не меньше – потому что её рука словно сама собой дёрнулась и выхватила кольцо, которое Валлентайн озабоченно подбрасывал в ладони.

Щёки её легонько раскраснелись, ноздри легонько затрепетали в гневе, и обернувшийся волшебник невольно залюбовался напружинившейся в ожидании удара эльфийской диверсанткой. Ростом она, кстати, уступала ему едва ли на пару дюймов, сложена оказывалась классически – и если бы не вопиющая худоба, смотрелась бы, кстати просто велик…

"Тьфу ты!" – волшебник одёрнул себя с некоторой досадой, – "Падший бы побрал эту наследственность. У-уй, позорище! Что бы сказала маменька?"

Тут ему пришло на ум, что маменька, вполне возможно, просто улыбнулась бы. А потом сказала бы взять одно одеяло на двоих и убираться на сеновал. Потому Валлентайн отбросил все эти мысли из головы и строго посмотрел в зелёные глаза эльфки своим почти таким же взглядом.

– Обоснуй, если это не подарок, – с нажимом произнёс он.

Стоит признать, что всякое повидавший колдун в лёгком изумлении спрятал взор и принялся аккуратно, стараясь не потревожить осадок, цедить остатки вина в свою чарку. И спасибо всем богам, что скользнувшую по стариковским губам лёгкую улыбку никто не заметил, а мнением его поинтересоваться никто даже и не подумал.

– Какая же дрянь эта микстура! – тихое восклицание Тэлль вовсе не нарушило лёгкого шума и гомона трактира, зато вызвало лёгкую улыбку на губах сидящего напротив волшебника.

К своему негодованию, эльфийка вдруг обнаружила, что не только съела две тарелки супа – надо признать, весьма недурственного – но и с завидной лихостью ополовинила остальное содержимое заставленного яствами стола. Коварное зелье целителья не просто вызвало ещё тот аппетит. Судя по привкусу кое-каких травок, несварение желудка от обжорства тоже не грозило. Похлопав себя по тому месту, где у каждой уважающей себя эльфки не должно быть животика, Тэлль вдруг признала себя эдак месяце на пятом – и тихо ужаснулась.

– Чтоб ему провалиться, этому хомо! – в сердцах пробормотала она и решительно отвалила от стола.

Впрочем, для пары яблок и чуточки сока место нашлось – благо вреда от них никакого. Однако, блаженствуя над фруктами и бокалом напитка, эльфка случайно заметила, что рука её то и дело ныряет в вазочку с этими замечательными пирожками с вишнями. Проворчав кое-что совсем уж нелестное для всего рода хомо в целом и профессии целителей в частности, Тэлль вылезла из-за стола и на всякий случай даже отошла от соблазнов подальше.

– А не будешь сразу две ложечки употреблять, – назидательно произнёс Валлентайн, который только-только приступил к десерту.

Стоит признать, что к зелью старикашки-целителя он отнёсся скорее недоверчиво. Однако микстура себя вполне оправдала. И Тэлль, которая проглотила перед обедом сразу двойную порцию – дескать, чтоб быстрее отмучиться – обедала с такой жадностью, словно провела год в пустыне, где ничего съестнее булыжников и песка по определению не имеется.

Эльфка на миг сделала зверскую рожицу, а сама втихомолку полюбовалась на мерцающее на пальчике кольцо. Залитое свежей магией под самую завязку, оно умиротворённо мерцало. И судя по всему, вовсе не возражало от того, чтобы хозяйка предавалась греху чревоугодия… Тэлль проводила жадным взглядом ложечку пудинга, которую некромансер спокойно отправил себе в рот, и только усилием воли заставила себя отвернуться. Это ж надо такое – расскажи кому, насмешек потом не оберёшься…

Сил забраться после такого обеда в седло эльфийская диверсантка в себе откровенно не обнаружила. Но волшебник сжалился над ней и сообщил, что они ещё немного прогуляются – надо кое-что купить. Хотя от жары и сытости Тэлль вовсе не легонько тянуло в сон, она всё же изобразила дежурную улыбку и потащилась за чернокнижником. Ну, припасы в дорогу, особенно съестные – дело нужное. Это даже учитывая то обстоятельство, что одна только мысль о еде приводила эльфку в состояние, близкое к тихой панике. Весьма тупо она таращилась, глядя как её провожатый заполнил дорожные сумы всем необходимым, а потом нашёл полутёмную лавку каких-то подозрительных стеклодувов. И вполголоса уже договаривался с ними насчёт тончайшего шара размером с кулак.

– Стеночки потоньше, в общем. А в одном месте дырочку оставьте, и капельку стекла рядом. Я заклинание внутрь залью, а потом быстренько и заплавлю – на такую мелочь умения у меня хватит.

С недоумением эльфка смотрела, как Валлентайн осторожно уложил готовый разлететься от малейшего усилия мыльный пузырь в обклеенную изнутри ватой коробочку, а затем и расплатился с мастерами.

На улице оказалось всё так же жарко и даже скучно. Население попряталось от дневного зноя, а редкие прохожие откровенно держались теневой стороны улицы – солнышко потихоньку уже подумывало и о вечере.

– По коням! – эта команда, а ещё пинок под зад живо пробудили Тэлль от дремоты.

– Синяк набъёшь, – всё же не удержалась она от язвительности, и кое-как забралась в горячее от солнца седло.

И лишь подъезжая к воротам, эльфийка обернулась назад и мимолётно посожалела, что одного из красивейших городов королевства хомо она так, по сути дела, и не увидела.

К чести волшебника стоит заметить, что за ужином – а забегая вперёд, добавлю, что и за завтраком тоже – он не дал Тэлль так уж сильно объедаться. Причём, ему даже пришлось проявить в этом деле известную твёрдость.

– Сама не знаю, отчего я тебе уши не отрезала по злобе, – эльфка с сожалением проводила взглядом исчезнувшие в дорожной суме изумительного копчения ветчину, пирог с зайчатиной и прочее, что так любо сердцу и языку изрядно проголодавшего путника.

Ещё в дороге она обнаружила, что по запарке надела "взятое на время поносить" кольцо на тот палец, на который самки хомо обычно напяливают свои дурацкие, предписанные их идиотскими обычаями обручальные кольца. Однако зловредный ободок витого металла сниматься отказался наотрез. И теперь Тэлль мимолётно теребила на руке непривычное украшение и терзалась – как же волшебник воспринимает её столь откровенный намёк. Но в конце концов, разобидевшись на себя, что её так занимает мнение какого-то подозрительного чернокнижника (а заодно и на весь белый свет), эльфийка от злости так выдраила оставшуюся после ужина посуду, что та сияла ничуть не хуже только что севшего солнца.

– От заката до рассвета мир? – на вский случай уточнила она, когда волшебник обнаружил чуть в стороне от дороги стог свежескошенной травы и с лёгким сердцем устроил в нём вполне уютную пещерку.

Валлентайн посмотрел на неё в ответ, и эльфка при всём желании не смогла бы ответить – плясали в его зелёных глазах смешинки, или же это отблески угасающего костра вызвали к неистовому танцу махоньких огненных демонят.

– Возможно, что и нет, – легонько и сыто улыбнулся он. – Представь себе – на удивление, у меня перспектива пообщаться с тобой сейчас вызывает не отвращение, а всего лишь лёгкий приступ тошноты.

– До Имменора, кстати, осталось совсем рукой подать, – вдумчиво рассудила эльфка. – Если не устраиваться на ночлег, к полуночи можно быть там… и дашь подзаработать всем тамошним шлюхам.

Валлентайн нехотя признал, что мысль весьма и весьма недурна. Однако, она противоречит его планам – а потому безжалостно оказалась отброшена в сторону.

– Но, если ночью пристанешь, отбиваться сильно не буду, – сообщил он ответную колкость.

Одного взгляда волшебника в угли костра оказалось довольно, чтобы рдеющие багровые огоньки угасли разом и напрочь. И благословенная Ночь оказалась тут как тут – великолепной хозяйкой и повелительницей всего. Сразу стала заметной с любопытством озирающая окрестности Луна, а там уж и россыпь болтливо перемигивающихся меж собою звёзд. Сиротливо оставшаяся у потухшего кострища Тэлль мимолётно почесала носик, и всё же признала, что если пересилить себя и, стиснув зубы, подстелиться под этого некромансера – всё равно, просто так задачка не решается. А потому она отложила все эти мудрствования до утра и полезла в лёжбище и себе.

– Полегче, на руку наступила, кобыла эльфячья, – проворчал полусонный чернокнижник, однако лёгкая на походку диверсантка уже исправила свою оплошность.

Подрагивая от восхитительной смеси страха и холода, Тэлль скользнула на своё мало-помалу становящееся привычным место – головой на его плече, а плечи, талия или что там придётся, находится под защитой сильной и тёплой руки.

– Ладно, не ворчи, твоя тёмность – всё равно ведь не обижаешься, мерзавец. А кстати, почему?

Бывают вопросы, на которые просто не существует ответов. Отчего нравится вот эта чашка, а не вон та? А просто нравится, и всё тут. И как ни задумывайся, ничего лучшего нежели набившее оскомину "на вкус и цвет гоблина нет", в голову что-то не лезет. Потому Валлентайн лишь легонько поворочался, устраиваясь поудобнее, зарылся носом в тревожно и как-то даже будоражаще пахнущие волосы эльфки и наконец позволил себе соскользнуть в сон…

Утро выдалось сырое и хмурое. Вот только что ещё одни лишь белёсые тени блуждали в сумраке – но где-то за лесом уже во всю силу своего света солнце принялось оповещать округу о своём появлении, и седые космы тумана сразу высветились над лугом. В стоге сена что-то зашевелилось, заворочалось, и в утреннюю холодрыгу высунулось смурное спросонья лицо волшебника.

Валлентайн покосился на ничуть не озабоченную его исчезновением эльфку, и даже накрыл её плащом. Снаружи оказалось точно так же мерзко, как и представлялось взгляду, однако волшебник всё же признал, что его планам это не только не повредит, но даже и поспособствует. Потому он не мешкая отправил в полное седого пепла и выглядывающих из него кокетливо-чёрных угольев припасённую с вечера охапку хвороста и властно воздел над всем этим ладонь.

Слова заклинания слетели мягко и привычно. После нескольких капризных потрескиваний и стреляний искрами пламя всё же охватило хворост и тут же принялось жадно грызть прутики. Однако даже этой малой толики магии оказалось достаточно, чтобы проснулась чуткая к таким делам Тэлль. Эльфка оказалась злой куда там ославленной в сотнях анекдотов тёще – её породистая мордаха так и перекосилась от отвращения.

– Ну ты додумался, придурок – укрыть меня своим чёрным плащом! Как я не издохла, ума не приложу!

Однако волшебник, пристраивающий над огнём котелок, даже и ухом не повёл. Уж улавливать, когда женщина ворчит и проклинает всё подряд всерьёз, а когда всего лишь напрашивается на что-нибудь приятное, он научился весьма давно. Одна только маменька при всей своей своей сдержанности, ангельским характером вовсе не отличалась. Равно как и её заглядывающие иногда на огонёк товарки. Поменяться чем, узнать новости или подсобить по мелочи – ведьмы зубоскалили так, что у непривычного к таким речам и поступкам голова и вовсе кругом пошла бы…

– Чтоб у тебя от магии всю жизнь в голове так же трещало! – в общем-то беззлобно ругнулась эльфка.

Она сонно щурилась на округу, пока выбирала из своих коротко стриженых по военной моде волос соломинки. И судя по всему, настроена была разоряться так до скончания веков. Однако волшебник нашёл именно те слова, которые заставили её живенько заткнуться и погрузиться в раздумья.

– Представь себе, Тэлль – я всего седмицу не был со шлюхой, и сегодня утром поймал себя на мысли, что с приязнью думаю об эльфке. Ужас какой-то, ведь мысль об одной остроухой пересилила даже лёгкую тошноту!

Если собеседница и хотела что-то съязвить в ответ, то всё равно быстро захлопнула ротик. Ведь она и сама призналась себе, что истекающая от чёрного мага горячая и пряная магия в общем-то, не так уж и мерзкая. Если притерпеться немного и распробовать, то от такого даже можно получать удовольствие. Тэлль вспомнила, как жадно и бесстыже она под утро приникла к волшебнику и даже обняла его всеми лапками, прямо-таки упиваясь этим восхитительным и пьянящим потоком тёмной и могучей силы, и не нашлась, какой бы колкостью ответить.

– Да, мир положительно сошёл с ума, – нехотя признала она и потопала умываться. Чего греха таить – любила она это дело, утром и вечером смыть с себя всё свежей проточной водой, а потом ощущать себя чистой.

Правда, смущало то обстоятельство, что оказывается, и у чернокнижника была такая же привычка. Правда, делал он это как-то чудно, явно исполняя какой-то заученный ритуал – и при взгляде на его тело Тэлль продирало ощущение не столько от лёгкой сопутствующей этому делу магии, но и что-то ещё. Однако нет, признаваться в таком нельзя даже самой себе!

– Вовсе нет, это мы с тобою потихоньку меняемся, хоть и не даём себе труда в том признаться, – волшебник засыпал в котелок хорошую щепоть веточек-листиков, из которой после некоторого заклинания получался такой замечательный травяной отвар, что Тэлль готова была его пить вёдрами.

Котелок едва не выпал из руки эльфки.

– Только не говори мне, что у нас всё катится к постельным делам. Некоторые наши пробовали любиться с животными и даже с хомо. Но с чернокнижником? – эльфка брезгливо передёрнулась, а затем, желая отвлечься, принюхалась к аппетитно парящему тёмному напитку.

– Ой, не порть аппетит, – Валлентайн отмахнулся от неё, хотя и скользнула, скользнула у него мыслишка, что ещё пару дней, и он уже будет согласен на всё. Унаследованный от родни темперамент, помноженный на талант волшебника, прямо-таки с маниакальной настойчивостью требовал своего. Но с эльфийской головорезкой? Ох, боги, что же вы творите…

Туман уже растаял и убрался прочь, когда совсем недалеко впереди замаячили высокие, освещённые утренним солнцем стены Имменора. Хотя решающая битва и проходила здесь, следов разрушений почти не было заметно – уж король и городские старшины проявили в деле восстановления городских укреплений редкостное единодушие. И теперь возведённые из белых глыб имеющихся неподалёку каменоломен стены предстали под хмурым небом во всём своём чуть жутковатом великолепии.

Однако Валлентайн с лёгкой улыбкой признал, что вовсе не от всего могут защитить эти стены.

– А теперь слушай внимательно, Тэлль. Стрелой смотайся в город и притащи мне кошку, желательно на сносях. Потом… потом я сделаю свой обряд и то что должен. Если меня в последующих действиях убъют или пленят – считай себя свободной ото всяких обязательств. Поднимай кверху лапки и говори открытым текстом – я, мол, тут ни при каких делах.