Текст книги "Горький пепел победы"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Эндариэль в углу отмывал от мази руки, когда две нежные ладони обняли его, а сзади волнительным телом прижалась не волшебница – женщина.

– Помнишь нашего чёрного друга? – ввинтился в его ухо горячий шепоток. – Я не смогла выследить его, но оставила в одном месте пару ловких ребят… где он обязательно появится. Так вот, он сейчас в нашем мире.

– Это где его бабка живёт? – подошедший сзади огненный маг хохотнул и ласково шлёпнул волшебницу пониже спины. – А если я ревновать стану? Да, Сандра – я распорядился там – твоё барахло служанки уже раскладывают.

Эльф на всякий случай осторожно глянул в его сторону из-под прикрытия почти по-женски длинных и красивых ресниц – кто их знает, этих горячих хомо, вдруг и в самом деле… а Сандра неожиданно обняла другой рукой Кизима. Миг-другой – и она уже заключила себя между двух сильных волшебников на манер сладостного бутерброда.

– А теперь слушайте внимательно, мальчики, – лукаво раздался её ничуть не задыхающийся от страсти шепоток. – За тем парнем есть и другая сила, кроме чёрной… в общем, я задумала обменять его на Хорхе и Дея… с Ледяной Бездной не договориться и не пригрозить ей – но если принести некроманта в жертву… а ведь реально попросту откупиться и обменять на него наших… или есть идеи лучше?

Кизим сначала прошёлся было по неистребимому женскому коварству. Хотя потом признал, что послушные и безропотные овечки ему тоже не по душе.

– Думаешь, сработает? – он вздохнул, зарывшись лицом в эти ласковые и милые женские волосы. – Но лучших идей и правда, у меня что-то нет…

– Светлая богиня, думается мне, тоже не сильно накажет одну знакомую волшебницу, если та ненароком подложит гоблинскую свинью одному чернокнижнику, – эльф оказался хоть и более пессимистично настроен, но признавал изощрённость дерзкого замысла Сандры.

А та нежилась в тепле и аурах двух мужчин и волшебников. Если бы они знали, насколько далеки на самом деле оказывались её мысли от устремившихся по извечной колее мужских… но Эндариэль прав – божественная поддержки и благословения не лишит.

Потому не удивительно, что когда два мага через некоторое время оставили её одну, словно озябшая волшебница обняла себя и некоторое время задумчиво стояла у высокого окна, невидяще глядя вдаль, где под солнцем плавился в дрожащем мареве горизонт. Мысли её удалялись всё дальше от этой башни, от расположившегося неподалеку окраинного города королевства, да и от самого этого мира…

В принципе, холод и уже начавший вовсю сыпать с хмурого неба снежок оказались не самым мерзким. То, что во време перехода будут всякие неприятности, лорд и волшебник предупредил. Да и Ариэла, с восторгом и настороженностью осматривавшая тот свет, запомнила то по пути сюда.

Однако, куда худшим оказалось тащить за собой кучу пожитков – даже пара коз и скорбно позвякивающая колокольчиком корова тащились вслед за путниками. Бабуля отказалась оставить даже мелочь. И как Валлентайн ни ругался в сердцах, Селина таки настояла на своём. Пришлось ему втихомолку разорить одно старое, заброшенное кладбище. И теперь четверо с хрустом ковыляющих скелетов с поклажей на плечах, вкупе с животными придавали маленькому каравану некий иллюзорный, потусторонний вид.

– Да уж, видок у нас ещё тот! – невесело хохотнула облачённая в ведьминскую вязаную безрукавку Ариэла. И по своей легконогой непоседливости поскакала на попутный холм, откуда по своей недоверчивости собралась обозреть окрестности.

Она даже успела ухватиться за копьё, когда реальность вокруг резко заколебалась отчётливыми пульсациями Силы, а из разлившегося в снегопаде туманно-радужного пятна шагнул отплёвывающийся эльф.

– Вовремя я, едва пробился, – он отряхнулся от снега всем телом словно собака, и огляделся. – Ну да, уже почти на Грани.

Валлентайн жестом придержал воинственно нацелившуюся было на демона ламию, и остановил насупившуюся Селину, которая уже нащупала в кармашке неразлучно обретающуюся при ней щепоть семян – если бабуля начнёт ворошить зёрнышки, то разбегайтесь все! Даже ему пришлось бы туго.

А Эндариэль – это оказался никто иной как он – поёжился от холода и заговорил с волшебником. По вполне понятной причине он не поздоровался, уж желать здоровья чернокнижнику, ламии и ведьме – это, знаете, как-то чересчур. Посему сразу приступил к делу.

– Хорхе и Дей, похоже, попались, – без обиняков заявил он.

Известие само по себе неприятное, уж Валлентайн слыхал об осуществляемой двумя членами Совета дерзкой экспедиции в неведомые Ледяные Бездны.

– Подробности? – коротко поинтересовался он.

И услыханное известие, что со вчерашнего вечера к ним не пробиться даже через Всевидящее Око, Валлентайна здорово опечалило. Не то, чтобы он особо уж уважал или дружил с могучими волшебниками, но всё-таки те двое парни хорошие. Надёжные – побольше б таких…

– Только что Сандра пыталась ещё раз проломиться – всей силой, мне даже пришлось потом откачивать её, – в обычно мягком и бесстрастном голосе эльфа скользнула такая неприкрытая озабоченность, что прямо бы впору удивиться.

– Короче, сбор у светлой – а я помчался в Лесную Башню за нашими, – он вздохнул и совсем уж собрался было полезть обратно в равнодушно переливающийся портал, однако чёрный маг остановил его.

– А как же некие слова этой стервы насчёт меня? – поинтересовался он.

Эльф окинул его открыто неприязненным взглядом.

– Свои личные дела решайте сами, – уклончиво ответил он.

Во время всего этого разговора Ариэлу не покидало всё растущее чувство тревоги. Взглянув на ведьму, внимательно вслушивающуюся не столько в слова, сколько в интонации или эльф ещё разберёт какие тонкости, ламия почувствовала, как у той едва не встают дыбом волосы. Уж уловить бушующий в крови хомо пожар – будь то сладостный яд любви или всесжигающее пламя гнева – ламия умела безошибочно.

– Я против, мой лорд, – Ариэла шагнула вперёд.

По её горящему взгляду и какой-то новой, горделиво выпрямившейся осанке Валлентайн сразу понял, что никакие приказы или уговоры тут не помогут. Коротко и выразительно она чиркнула по уже насыпавшемуся снегу кончиком копья, проведя столь многозначительную, разделяющую целителя и её брата черту.

– Многонеуважаемый господин эльф останется с нами, – подчёркнуто скрипучим и непреклонным голосом добавила ведьма в обличье молодой красавицы. – Почётным, но… хорошо охраняемым гостем.

В ответ на ироничное замечание Эндариэля – кто же это сможет удержать в повиновении одного из сильнейших волшебников – ламия презрительно дёрнула куцым и неприлично растрёпанным хвостиком. Мимоходом, не испытав даже и затруднений, она поймала смятенно заметавшийся было взгляд эльфа. И когда в его изумлённо распахнувшихся глазах уже разгорелись искры вечной весны, наконец оторвалась от его уст.

– Фу, как же от тебя несёт одной… – Ариэла поморщилась и призадумалась на миг, разбираясь в своих ощущениях. – Одной светлой магичкой.

– Вот это я влип, – со вздохом признался тот, ещё не в силах оторвать от ламии горящий взор, и в знак согласия поднял ладони в извечном жесте капитуляции. – Хорошо, я остаюсь заложником – только вытащи, тёмный, Хорхе и Дея.

Если бы Валлентайн знал, чем жертвовал Эндариэль – то зауважал бы его ещё больше. Но он просто легонько поклонился плотнее запахнувшему плащ целителю и отвернулся. Что-то ему подсказывало, что далеко не всё тут просто – и приглашение наверняка ловушка. Но оставить в беде наших? Нет, это немыслимо.

Кольцо, символ принадлежности к дворянскому роду и пуще его уважаемому роду магическому, никак не хотело сниматься с привыкшего к его присутствию пальца. Однако оно подчинилось в конце концов воле и лёгонькому заклинанию, легло на ладонь Селины. Волшебник покрутил его, вздохнул – а затем решительно одел его своей родственнице на безымянный палец.

– Остаёшься за меня… леди Селина.

Ведьма в отчаянии заломила руки со стиснутыми кулаками, не в силах сдержать своё трепыхнувшееся и сжавшееся в каком-то нехорошем предчувствии сердце. Нет, малыш – о нет! Эх, шарахнуть бы сейчас этого остроухого в три щепоти зёрнышек, да утащить внука и эту смазливую дурёху дальше – туда, где чутьё опытной чаровницы уже подсказывало ей путь на ту сторону. Да оставить на этом месте болотную трясовицу, чтоб вздумавшие пробраться по следочку кровавым потом изо всех пор изошли! Однако нет, нет решимости… и она обмякла. Вздрогнула в сдерживаемых рыданиях, обнимая своего внука.

Если кто-то тут думает, будто эльф ничуть не ощутил взметнувшиеся вокруг вихри страстей человеческих, то уверяю вас – вы глубоко, очень глубоко ошибаетесь. Однако скромно переступающая в сторонке с копытца на копытце ламия цепко держала остроухого целителя на тонком, неосязаемом но таком могучем поводке. И Эндариэль только до боли впился в ладони ногтями, чтобы не рассказать чёрному всё. Однако нельзя, нельзя – жизни Хорхе и Дея надо обменять на этого истекающего едкой и тёмной силой некромансера… А потом видно будет – они все вместе целителя в свою очередь тоже вытащат.

– Не мешкай, лорд, – он отвёл глаза в сторону, и кивнул на портал…

Яркий солнечный свет резанул глаза и всё естество, словно неожиданная пощёчина. Молодой волшебник вывалился из быстро угасшего за ним сияния портала, безо всякого стеснения отплёвываясь от пыли. Ну вот ей-же-ей, совершенно непонятно, отчего астральные пути все забиты какой-то дрянью!

Под уже почти забравшимся в самую вышину солнцем окружающая со всех сторон песчаная пустыня с потёмок показалась неуместным морем слегка взъерошенного расплавленного золота. На небе оказалось ни облачка, и зрелище возвышающейся шагах в ста могучей, одинокой и столь неуместной здесь башни показалось поначалу совершенно диким.

Валлентайн кое-как проморгался, рукавом утёр заслезившиеся было от пыли и яркого света глаза. Нет, всё же вон на горизонте какие-то строения имеются… определённо, город – да и не стала бы волшебница забираться в совсем уж необитаемые, дикие места.

Дверь в исполинской башне, сложенной из глыб светло-кремового ракушечника и в таком виде казавшейся словно слепленной из обманчиво-мягкого сливочного крема, распахнулась и с грохотом ударилась о стену.

Выскочивший изнутри Кизим коротко ругнулся на ходу, и устремился подальше. А рука его уже вытягивалась в знакомом повелительном жесте – он собирался поставить портал.

– Привет, – он хмуро оглянулся на одиноко стоящего волшебника и вновь досадливо сыпанул сквозь зубы проклятиями.

Меж пальцев мага огня разгорелось зыбкое перламутровое сияние, короткий шквал взметнул на миг полы роскошного алого плаща.

– В графстве Ламинор пожар. Мои помощники не справились, огонь перекинулся на торфяники.

Валлентайн аж похолодел от нахлынувшей тревоги и мысленно присвистнул. С самой середины весны дождей в том краю королевства, почитай, и не было. Высохло всё до звона – а уж если заполыхали торфяные болота, снабжавшие пол-королевства прессованными брикетами топлива, то дело совсем худо. Летящий по макушкам деревьев пожар, так называемый верховой, любой даже ученик огненного мага потушит играючись. Следующую за ним волну низового уже тяжелее – пищи у огня тут куда побольше. Но вот если коварная стихия забралась под землю, то уж совсем худо.

Сверху-то не видно ничего. Вроде потушили, до звона в ушах залили всё отнимающими жар заклинаниями, да потом ещё и маги Воды спешно призванные дождевые тучи чуть не досуха выльют. Кажется, и порядок – лишь курится кое-где дымок да плавает в воздухе горьковато-тревожный запашок гари. Ан нет, за несколько миль за спиной из-под слоя земли вдруг снова вырывается на свободу коварно прокравшийся туда и набравшийся вволю сил ревущий огненный зверь.

Потому-то Валлентайн лишь нахмурился, покачал головой да сочувственно похлопал по плечу мага, со всей возможной поспешностью разворачивающего сияние портала.

– Может, тебя с собой прихватить? – оглянувшийся Кизим вздохнул, поморщился и огорчённо махнул рукой. – Да какой там с тебя прок… ладно, бывай!

Он отвернулся, склонил в задумчивости голову. Затем стряхнул с неё какие-то думы и заботы, величаво выпрямился – и решительно шагнул в уже раскрывшийся портал.

Вот это по-нашему! Валлентайн с лёгкой улыбкой проводил глазами могучего огненного мага. Негоже идти в трудное дело или на битву с тяжёлым сердцем!

Из оставшейся приоткрытой дверь башни с лёгким серебристым звоном выскользнул крохотный белый огонёк. Он словно испуганно сжался, потускнел под неумолимым сиянием солнца, однако подлетел к оставшемуся у оборвавшейся в никуда цепочки следов на песке волшебнику и старательно замельтешил перед взором.

Что ж, более откровенное предложение войти трудно себе и представить. Молодой чернокнижник чуть плотнее завернулся в плащ – так шибало от этого крохотного безмозглого сгустка магии чужой, отвратительно светлой силой – и со вздохом направился к темнеющему чернотой входу в презрительно возвышающуюся над ним махину. На ходу он не удержался от мелкой шалости – взглянул на сопровождающего особым, колдовским взглядом.

Ну и пошептал кое-что, чего уж там греха таить. Потому что огонёк с такой силой впечатало в лёгкие, образованные ветерком на поверхности песка волны, что в стороны брызнула маленькая песчаная буря, а сам сгусток света и магии размазало по поверхности. Однако то ли тёмный маг не уделил должного внимания и Силы своему внезапному капризу, то ли светлая волшебница заложила в своего магического слугу чересчур уж большой запас прочности – но едва виднеющееся на взрыхлённом песке пятнышко света вновь испуганно заметалось, и через несколько мгновений в жаркий воздух неуверенно воспарил огонёк.

Теперь он оказался изрядно потускневшим, да ещё и перекошенным на один бок. Потому первые шаги внутри башни полуослепший со света Валлентайн проделал в потёмках. Он ещё успел почувствовать ток воздуха, когда над ним кто-то исполинский и невидимый словно размахнулся, дёрнуться и прикрыться локтем да судорожно выдохнутым вверх заклятьем.

Однако что-то коварно и совершенно неожиданно перецепило под оставленные вниманием ноги, и волшебник, которого вдруг бросило в жар и холод, полетел куда-то, круша какой-то некстати подвернувшийся под руку хрупкий изящный столик…

Окружающее никак не хотело становиться на свои места. Всё вертелось, норовило куда-то предательски уплыть, а в ноздри отчего-то так и лез отшибающий упрямо пытающее обостриться соображение аромат. Неуловимо знакомый, мощный и притягательный.

И всё же, Валлентайн кое-как сумел собрать воедино разлетевшуюся в клочья сущность. Руки и ноги, правда, повиноваться по-прежнему отказывались… ну да, всё верно – в цепях не очень-то подёргаешься. Зато прямо перед взором обнаружились полыхающие яростным аметистом прекрасные и ненавистные одновременно глаза.

– Ты сильный, очень сильный маг, – Сандра улыбнулась так сладко, что мысль об изловившей наконец мышонка кошке даже не пришлось призывать. – Однако, у тебя есть принципы – и поэтому ты слаб…

Волшебница немедля и как-то буднично распахнула атласный халатик, и молодой маг едва сдержался, чтобы не покрыть ласковыми поцелуями мягко и будоражаще скользнувшую по лицу грудь безукоризненных форм.

– И один из твоих принципов я вычислила – кроме женщин и детей, – светлая магичка, а сейчас в восприятии скорее женщина, мягко усмехнулась, споро и неделикатно расстёгивая ремень скованного пленника да освобождая того от брюк. – Ты мог бы доставить мне изрядные неприятности даже в месте средоточия моей силы и даже в таком виде – но ты не станешь… потому и слаб…

Мягкое и нежное тепло скользило и призывало в себя. Манило и всё всё сильнее заключало в сладкие кандалы – и отпускало вновь, чтобы снова и снова неумолимо заполнять всё естество сладким ядом. Что ж, хочется того или нет, но есть, есть несколько мгновений, когда даже самый могучий волшебник или воин полностью беззащитен. И в тот миг, когда из-под закушенных в безуспешной попытке сдержаться губ вырвался судорожный выдох, а во влажное тепло стремительно вырвалась искра новой жизни, именно в этот миг по выгнувшейся в сладкой судороге Тьме и ударил безудержный, иссушающе-яркий Свет…

Сандра прислушалась, с неудовольствием ощущая, что ещё несколько движений – и сдаться мраку пришлось бы ей самой. Первой. В ушах томно заливались недовольным звоном колокольчики, пересохшие во вполне понятном ожидании губы непроизвольно облизнулись язычком, а во всём теле уже пробегала сладкая нетерпеливая дрожь. Ничего себе – да этот парень куда сильнее был чем предполагалось. Вон как аурой прошибло, до самых нежных чувств. Чуть бы ещё, и потом до конца дней своих бегала бы перед ним на задних лапках, как собачонка – преданно заглядывая в глаза.

А всё же, он всего лишь был.

Опустевшие оковы бесцельно обвисли, и с того места, где только что ещё обретался могучий до дрожи чернокнижник, торопливо уползала к потолку невесомая струйка даже не дыма – запаха.

Да и мощнейший запас Силы, который два дня пришлось до звона в ушах заполнять светом, разрядился досуха. Сандра вылила на себя кувшин холодной воды, чтобы хоть как-то прийти в чувство, и с неудовольствием прикинула – такого количества магии хватило бы на небольшую войну.

Медленно, медленно цокали каблучки по уводящим наверх ступеням. Иногда они даже приостанавливались словно в неуверенности или слабости, однако каждый раз упрямо несли хозяйку вперёд. Постепенно, мало-помалу, пошатывающаяся и роняющая капли женщина выравняла походку, и в верхние покои уже вошла хоть и мокрая, но гордая и неумолимая белая волшебница. Да, верно предупредила повелительница – сладостнее всего то, чего нельзя. Сандра решительно отогнала мыслишку о том, что именно с таким было бы лучше всего работать и отдыхать в паре, и встряхнула головой.

А потом с лёгкой усмешкой подошла к по-прежнему стоящему на подставке посреди стола Зеркалу. Потянулась рукою – и женские пальчики безошибочно нащупали позади рамы да извлекли на свет скромное ожерелье из янтаря. Надо же – стоит только потереть эти медовые камешки о шерстяное платье или накидку, как в них тотчас же нарождается махонькая сила, способная притягивать пылинки… или же, будучи помещённой в нужное место, навести помехи на могучий артефакт Всевидящего Ока.

В прояснившемся зеркале сразу обнаружились сидящие у костра двое волшебников – Дей рассеянно поджаривал что-то на огне, а неунывающий даже среди гигантских кристаллов льда Хорхе дымил коротенькой трубкой и жизнерадостно рассказывал что-то такое, от чего у коллеги и друга поневоле шевелились в усмешке чуть заиндевелые усы.

Женская ладонь тотчас смахнула изображение, возвращая привычное состояние обычного зеркала. Порядок!

И никакой могущей быть обнаруженной магии, господа простодушные мужчины!

Часть пятая

В неприкрытые ворота снова демоны налезли. Вот забота, так забота – ведь не будет толку, если дать им волю и не тщиться оставаться человеком. Кто я – зверь или волчица? Знаешь что, иди ты к дрекам!

Воздух выл и стонал, словно его бесконечно и неумолимо рассекало огромное невидимое лезвие. Бешено вращающийся вихрь ещё несколько мгновений туго ворочался посреди тронной залы, а затем сгустился и словно нехотя остановился.

– Зачем ты мне мешаешь? – почти простонала объявившаяся из него ламия с раскалённым даже не добела, а до Падший знает какого сияния навершием копья.

Зелёные её волосы разлетелись по сторонам в полном беспорядке, с кончиков прядей даже срывались в испуганно затихший воздух слабые искорки гнева. Однако Ариэла по-прежнему билась о невидимую преграду, настойчиво пытаясь преодолеть её и дотянуться, выпотрошить замершего в десятке шагов от неё эльфа, который в ужасе вжался и распластался по стене.

Глаза прекрасной даже в ненависти ламии полыхнули непритворной яростью.

– Отпусти, сука! – отчего гневно топнувшее копытце не раздробило чёрную мраморную плиту – так брызнуло из-под него колдовским огнём – знал только замок, так он содрогнулся весь сверху донизу.

Сидящая на троне Селина тихо и неприметно вздохнула. Что взять с этой молодёжи! Что первое на ум взбрело, то и бросаются делать потеряв голову – причём частенько голову на этом именно и теряют. Хотя иногда бывает, что и чудеса свершают… да нет, это не тот случай.

– Угомонись, глупышка – ты что же, хочешь подарить ему лёгкую смерть? – непостижимо, но факт – мягко придерживающая ламию мудрая ведьма сумела найти именно те слова, которые только и смогли бы не только остановить разбушевавшуюся в своей ярости Ариэлу, но и сделать её при том верной союзницей.

Известие о том, что её внук исчез из мира живых, не принёс загнавший невесть сколько лошадей курьер. Не прилетел и сизокрылый голубь с болтающимся на лапке посланием. И даже отражающиеся в древнем лунном колодце звёзды предательски о том промолчали.

А просто охватила вдруг сердца внезапно нахлынувшая печаль. Отчего-то остро кольнуло в них, чтобы постепенно развеяться облачком невесомой золотистой грусти. Селина подхватилась среди ночи, старательно пытаясь уловить и понять это ощущение. Прикорнувший у подножия трона Жулик внезапно подскочил в смутном ужасе, завопил дурным голосом да умчался под прикрытие трёхглавого пса, который зашёлся в таком исполненном глухой тоски вое, что проснувшиеся жители Ферри-Бея ещё долго обливались холодным потом.

Ламия и эльфка, которые всё же не утерпели и решили попробовать подружиться, с жуткой руганью прекратили чесать языки да понеслись коридорами замка, пытаясь размахиванием оружия и воинственными криками развеять свой необъяснимый страх…

Застывшая посреди залы Ариэла миг-другой пристально всматривалась в глаза лишь вчера принявшей корону молодой маркизы. Грудь её без потерявшейся где-то шёлковой ленты бурно вздымалась, а побелевшие от усилия пальцы по-прежнему стискивали неразлучное копьё. И всё же, слова ведьмы как-то сумели просочиться сквозь переполняющий ламию бешеный гнев. Она шумно выдохнула и стрельнула взглядом в прилипшего к стене эльфа.

Быстрый допрос живо вытянул из целителя подробности – а уж дальше, не страдающая ни излишней доверчивостью, ни наивной верой в добропорядочность волшебников Селина до остального дошла и сама.

– Сестра, сестра… хотела бы я знать причину твоего спокойствия, – валяющаяся сбоку на пушистом ковре рыжая ламия одним рывком поднялась на ноги.

Сколь бы ни невероятным или необъяснимым то казалось, но как Валлентайн и предполагал, его бабка и молочная мать самым невероятным образом подружились. Хоть Верайль и проворчала с кривой усмешечкой, что в гробу она бы видела такую мать, а ничуть не оставшаяся в долгу Селина процедила, что такую дочку она бы самолично утопила в омуте, однако обе ведьмы – ламия и человек – звонко расцеловались, а затем прилюдно и без обиняков объявили себя найлепшими подругами.

В самом деле, хотя сногсшибательная рыжая красотка (Ариэле ещё расти и расти) колдовала куда более лихо, чем обычная сельская ведьма, но ламия сполна оценила мудрость и какую-то спокойную внутреннюю силу женщины. Потому уже после пары дней знакомства обе чаровницы друг в дружке души не чаяли…

– Ты посадила его на поводок? Отдай, – потребовала Верайль.

Стоящие рядом мать и дочь заставили бы протрезветь от созерцания такой красоты самого закоренелого пьяницу, или в благоговейном трепете пустить слезу загрубевшего матерщинника-боцманюгу с купеческой баржи. Если стройную, порывистую Ариэлу так и тянуло назвать очарованием юности, то Верайль… о-о, материнство сделало её Женщиной с большой буквы – и красавицей вдвойне.

Потому и неудивительно, что когда дочь нехотя передала матери неосязаемые, но могучие путы, сковавшие волю и помыслы эльфийского целителя, тот взглянул на Верайль мгновенно помутневшими в жажде глазами и непроизвольно облизал пересохшие от какой-то мальчишеской страсти губы. А тонкий, еле воспринимаемый даже ламиями истекающий от него аромат желания недвусмысленно натолкнул обеих бестий на несвоевременную мыслишку – как это ещё у эльфа штаны не лопнули?

Потому не удивительно, что они обе обменялись мимолётными, снисходительными улыбками.

– В пытках многие добились впечатляющихся успехов, – от проникновенного голоса Верайль на миг стыдливо примолк соловей где-то за окнами. – Однако, куда большие муки может причинить совсем, совсем иное. Поменять страдание и радость местами – это не так уж и трудно, если мягко увести сознание этого остроухого мерзавца за грань реальности. А уж удовольствие я ему смогу доставлять такооое…

Даже застывшие по углам и у дверей огненные демоны передёрнулись от представленных перспектив. Да и смысл слов огненно-рыжей красотки настолько контрастировал с её нежным, так и обволакивающим голосом, что впечатление оказалось совершенно разительным.

– Не спеши совершать невозвратные поступки, – Селина чуть поёрзала, поудобнее устраиваясь на троне. Облокотилась, подпёрла голову рукой и снова, грациозно полулёжа, непонятным взглядом посмотрела на эльфа.

Стоит признать, что Верайль тоже неторопливостью мысли не страдала. Именно ламия, кстати, и предположила при обсуждении, что Эндариэль наверняка рассчитывает на последующую помощь от Совета. Но отдать этого кичливого и красивого как весна эльфа просто так? Нет, так легко он не отделается в любом случае…

– Пусть даже мы не сможем противостоять этим четверым, которые придут за ним – однако никакого выкупа я не приму, – холодно возразила ламия. – Этот остроухий подлец живым и здоровым им не достанется – даже если мне за то придётся расплатиться своим бессмертием!

И такая сила прозвучала в её последних словах, что в холодном по случаю лета камине на миг вспыхнуло пламя, а огненные демоны и вовсе засияли маленькими солнцами. Замок одобрительно загудел, а хмуро сидящий в углу Жулик поднял голову.

– А ведь человековская ведьма не просто так спокойна. Что-то чувствует, – угрюмо заключил он. – Мастер хоть и молод был – да только не верю я, чтобы он дал так просто себя угробить. Уж я сильных волшебников повидал…

– Его нет в числе живых, – еле слышно, печально вздохнула Тэлль, которая хоть и была тут ни при каких делах, но её всё равно за одну только принадлежность к эльфийскому роду-племени заковали в тяжеленные ручные и ножные кандалы. Да ещё и здоровенный чугунный шар приклепали кузнецы к охватывающей тонкую талию цепи. Однако, прежде незаметное витое колечко на её изящном пальце замерцало тревожным светом.

– Сестра! – Верайль прянула к подножию трона. Хоть она и могла запросто сесть там в короне и сама – по праву матери лорда – но благоразумно от того отказывалась. – Ты веришь, что…

И такая буря чувств нахлынула на прекрасную ламию от одной только даже не надежды – лишь от возможности надежды – что судорожно стиснутый поводок заставил Эндариэля захрипеть и с посиневшим от нехватки воздуха лицом рухнуть на колени. И лишь маркиза Селина смогла принять должные меры – она чуть потянулась рукой и ласково, легонько погладила по щеке взволнованную донельзя Верайль. Скользнула ниже, провела пальчиком меж двух вздымающихся от бурного дыхания прелестей. Мысли той судорожно заметались, затем природа взяла своё, ламия пришла именно что в себя… в общем, после этой ночи эльф должен был бы благодарить мудрую ведьму до конца дней своих.

– В принципе, – ушедшая в себя и размышляющая вслух Селина тотчас оставила в покое ламию и теперь осторожно подбирала слова. – Внучок мой Валлен знал на что шёл, когда устроил погибель королю да его прихвостням. Вполне мог подготовить некие тайные пути отхода – и даже не один. Уж он простодушием никогда не отличался, всегда смышлёным мальчишкой был. А что нет в числе живых – не беда. Он ведь маг смерти – и уж в тех делах должен разбираться куда лучше любого. Хм-м, даже и не знаю…

Однако ламия не была бы сама собой, если бы всё же не уловила где-то на самом дне горячей и яростной человеческой души искорку надежды – безумную, вопреки всему. Со сдавленным воплем из пылающих глаз Верайль потекли слёзы, а сама она без сил рухнула на стелющийся к подножию трона ковёр.

Стоящий у парадных дверей Зепп, которого почтили высоким доверием и даже допустили на это совещание, неловко лязгнул доспехом. Он только собирался чуток почухать под наплечем, однако вовремя вспомнил – их благородия такого не любят.

– А кто может рассказать про последние дни лорда перед… – сконфуженно бухнул он первое, что пришло в голову, когда почти все взгляды обратились на звук в его сторону.

Здоровенный сотник едва успел сообразить, что он сказанул что-то весьма умное, как давящие или мягко обжигающие взоры не мешкая сошлись на скукожившейся в своих оковах Тэлль. Эльфка ничуть не смутилась, только грустно покивала.

И едва лишь пристально вглядывающаяся в неё Селина обмолвилась насчёт освободить остроухую воительницу, как воспрявший духом Жулик тотчас же подхватился.

– Не извольте беспокоиться, вашсветлость, – и в несколько могучих рывков осторожно освободил Тэлль от кандалов.

Эльфка сначала лишь потирала запястья, одновременно меряясь взглядами с ведьмой. Однако не ей, не ей соревноваться в таком – Тэлль вильнула взором и печально вздохнула.

– Кое-что могу рассказать, хотя не так уж и много…

Знатная сцена у ворот древнего Имменора и сыгравшее главную роль зловещее с виду заклинание от комаров заставили внимательно слушающих просто восхититься. Надо же было устроить такое! Может, и впрямь – некоторые мужчины не совсем безнадёжны, коль импровизируют на ходу и способны на такое, почти женское хитроумие?

– Не то, давай раньше, – проронила внимательнейше слушающая Верайль – уж она как опытная и весьма сведущая во всяких таинствах шаманка безошибочно восстановила в голове все логические и магические построения чернокнижника и почти сына.

Судя по задумчивому кивку, по-прежнему обретающаяся на троне Селина пришла примерно к тем же выводам, и чуть приободрившаяся эльфка принялась вспоминать опять.

Бурно обсуждённая сцена с дубом и обнаружившимися в дупле пожитками по единодушному мнению была отвергнута. Хотя Жулик и настаивал, что обойти трижды по кругу, да ещё и против солнца, это не просто так – но куда более опытные в волшбе женщины всё же признали, что то был просто сдвиг реальности, хотя и весьма мастерски да эффектно исполненный.

– Пощады! – слабо пискнула Тэлль, похлопывая себя по одеревеневшим щекам и губам, когда дважды пересказала события у ставшего затем могилой барона клада и разговор о том меж могучих волшебников за обедом.

Да с подробностями, да с многочисленными вопросами и уточнениями – в самом деле, не воинское это дело столь длинные речи держать. Эльфке вдохновлённый подзатыльником демон быстро организовал кувшин помидорного сока. И пока та отдыхала и даже немного блаженствовала (солонку и кринку сметаны исполнительный Жулик тоже реквизировал у Гарри), собравшиеся в зале принялись обсуждать и обсасывать пересказанные события со всех сторон по новой.