Текст книги "Горький пепел победы"

Автор книги: Валерий Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Подпирающий спиной двери сотник упрямо гнул своё – барон никак не мог так поступить, да и промахнуться с пары шагов тоже просто немыслимо. Ариэла чуть не ухватилась вновь за копьё, доказывая что братец просто зачищал следы – но Верайль мудро заметила, что остроухую эльфку и землекопов под землю он всё же не отправил. Мнения склонялись то в одну, то в другую сторону, причём подчас выдвигались и рассматривались вовсе немыслимые версии. Однако все безоговорочно согласились, что дело тут ох как нечисто.

– Позволено ли будет скромному солдату сказать слово? – отозвалась одна из переливающихся мягким пламенем воительниц, когда все наспорились до хрипоты и остановились ненадолго перевести дух да привести в порядок смятенные мысли.

Два ряда колдовских огней со стен ярко освещали тронную залу, да в узкие стрельчатые окна неумолимо вкрадывался розовый рассвет. И устало посмотревшая в угол с огненной девицей Селина призналась мысленно, что таки да – нелегка она, корона маркизов. А потом кивнула.

– Мы втихомолку осмотрели подаренный остроухой зеленоглазой демонице кинжал – клинок тот невероятно древний даже по нашим меркам и очень, очень непростой. Но вот ко второму предмету из той могилы не смогли и вовсе прикоснуться… – мягкий, вкрадчивый, так отчего-то похожий одновременно на Тэлль и Ариэлу голос негромко проплыл через залу.

– Лорд не знал заранее, что там попадётся, – эльфка пожала плечами и кивком разрешила Жулику принести из выделенной ей комнаты кинжал.

Взять без спросу чужую вещь, а тем более личное оружие воина – просто немыслимо. И за куда меньшее руки и головы запросто оттяпывали, знаете ли… С кинжалом в ножнах Жулик справился в пару мгновений – зато вот книгу, по-прежнему обёрнутую ветхой холстиной и легкомысленно заброшенную Валлентайном на полку, он осторожно положил на ступени перед троном.

– Я могу за неё браться – я ведь демон, и мне всё как с эльфа вода, – он в затруднении пожал плечищами. – Но вам, госпожа, да и остальным, лучше бы поостеречься.

Весьма кстати Тэлль вспомнила вслух, что и ей один молодой тёмный маг приказал иначе как за завёрнутую во что-то книгу не браться. Так что скептически наклонившаяся было и уже протянувшая руку маркиза вовремя остановилась. И как выяснилось потом, гораздо позже, очень правильно поступила…

Развернувший тряпицу Жулик продемонстрировал всем толстенький, почти квадратной формы томик в потемневшем кожаном переплёте. И все пристально осмотревшие книгу признались – ни странный символ на тиснёной обложке, ни язык им решительно незнакомы.

– Да, тёмный лорд расстегнул было застёжку, – Тэлль задумчиво посмотрела на медные, чуть позеленевшие части, и невесело усмехнулась. – Но читать и в самом деле было не время и не место. Даже не раскрыл – лишь руку приложил и вроде прислушался.

Старая и опытная ведьма Селина всегда с подозрением относилась к таким вот кладезям неизвестно чего – весьма со своей стороны здраво рассуждая, что всё своё надо носить с собой. В смысле, в голове держать – ни подсмотреть, ни украсть таковое невозможно, разве что под пытками. Зато Верайль смотрела на еле заметно серебрящийся ореолом фолиант с нескрываемым восторгом, ведь в здешнем мире книг почти не знали и встречались они крайне редко.

– Да, я тоже не рискну взяться. Да и бесполезно, никто всё равно прочесть не сможет – вон какие закорючки на обложке непонятные…

Прения, диспуты и прочие словесные баталии возобновились с новой силой. И мало-помалу все пришли к согласию, что опять же – дело интересное, но решительно непонятное. Да и кинжал с драконом, которым повергли в небытиё безвестного зверя, но который их светлость всё же подарил какой-то эльфке, хоть и заинтересовал присутствующих до крайности, но ясности в главном вопросе тоже не добавил.

Понятное дело, вновь принялись за отдохнувшую немного Тэлль да стали вытрясать из неё малейшие подробности.

– Да, да, совершенно точно – когда лорд меня уже почти из петли вытаскивал, от него чёрным заметно тянуло. После ночного обряда, тут всё сходится, – эльфка хлопнула себя по заслуживающему куда лучшего обращения лбу. – А, вот что – от него ещё какой-то рыжей шлюхой пахло, и свежим хлебом.

Почему именно рыжей, и почему именно хлебом, да ещё и свежим – эльфка тут сразу подняла руки в знак капитуляции.

– Я не курю трубку, и хмельного почти не потребляю – диверсанту надо сохранять острое обоняние, да и случайно выдать себя такими запахами очень запросто можно. Когда в засаде, например, или ночью по тылам лазаешь. Ну, вот именно так и подумалось мне тогда у виселицы – а я своим предчувствиям обычно доверяю…

Если обратить свой взор влево – то на закате хмурящееся тучами небо ещё сохранило мрачную тёмную свинцовость. А если вправо, то взгляд радует чуть розоватое зарево где-то там, в вышине – солнце уже взошло. Под всем этим разбегалось вширь и вдаль серое, исчёрканное волнами и кое-где белыми барашками море. Под рассветной стороной оно неохотно лизало каменистый мыс с полуразвалившимся от древности маяком на конце (так, непорядок… о, Жулик уже помчался смотреть), а под закатной словно поросший редким лесом горбатый медведь сунул в воду голову и который уже век всё пьёт, пьёт.

Посередине же, куда так и устремлялся взгляд навстречу утреннему ветру, теснилась меж берегов почти круглая бухта. Или залив? Да какая разница… главное, что от волн защищено, и кажущиеся отсюда игрушечными кораблики и лодки почти не треплет непогодой. А ещё ближе – разлившаяся по берегу целая россыпь крыш всех форм, размеров и расцветок. Иные дымят из своих труб, над некоторыми задумчиво шевелятся на ветру прихотливые флюгера – а в иногда обнаруживающихся прогалинах скачут всадники или неслышно мелькают кареты и телеги, полощется бельё или торчат зелёные макушки деревьев.

На сегодня землепашцы из округи попросили хорошего дождя – и замершая на махоньком балконе почти под крышей донжона Селина не видела причины отказать крестьянам в таком. Потому и тучи, потому и кажущаяся хмурость…

Сзади по комнате зацокотали шаги – но, не каблучки, да и уж слишком дробно, кажущеся торопливо. Аура подошедшей Верайль мягко толкнула в восприятие ведьмы, уже почти привычно пощекотала полузабытые ощущения пониже пояска, а затем растеклась вокруг колокольчиками вечной весны.

Ведьма молча протянула раскрытую ладонь, и ламия с полувзгляда поняла её. С улыбкой она вложила в руку сестры по мастерству махонький пузырёк, на донышке которого пересыпалось немного буро-ржавой пыли. В ходе обсуждений все как-то не обратили на такое внимания, однако опытная Селина таки не нашла этой вещицы в покоях внука.

– Дракон, – лаконично сообщила ламия и безо всякого злого умысла обняла подругу за плечи.

Судя по тому, что маркиза даже не поморщилась, такое выражение приязни и дружбы вовсе не было ей неприятно. Лишь посмотрела она в лицо Верайль строгим взором, кивнула легонько то ли ей, то ли своим думам, и сжала пузырёк ладонь в кулаке.

Хоть и мудрено то – пересказать мысли, текущие в головах обладающих Силой, да ещё и женщин, а всё ж возможно. Убить кинжалом, пусть и волшебным, дракона? Нет, шалите. В принципе никак. А вот выпить жизнь и самоё естество, это хоть и трудно укладывается в голове, но всё же о таковых клинках в старых легендах что-то такое глухо упоминалось.

Потому и понятно, что обе мудрые чаровницы долго стояли обнявшись на маленьком балконе и, еле заметно покачиваясь словно в танце, любовались постепенно всё светлее вырисовывающимся городом. Ферри-Бэй – ведь на каком-то из древних языков – железный залив…

– Ты согласна рискнуть? – еле слышно и как-то глухо спросила Селина.

Ламия дёрнула щекой и легонько потёрлась ею о макушку ведьмы. Что тут сказать? Хоть и грех в том признаваться вслух – а среди сестёр даже и сказать о том страшно, засмеют – но с тех пор как Ариэла впервые подошла и долгим, вдумчивым взглядом посмотрела на своего неждано обретённого молочного брата, она не допускала к себе никого. Вернее, в себя… ну, да вы поняли. И много ли ещё надо знать всякого повидавшей матери, чтобы собразить, что неслыханное и даже невозможное среди ламий всё же свершилось?

– Она не станет колебаться ни мига, – вздохнула она.

– Есть ещё одно, – Селина убрала руку с талии подруги и обняла себя, словно ей стало зябко. – Но это может сработать только раз, и применить нужно в самый подходящий момент.

Задумчиво покачавшаяся над голове щёчка Верайль подтвердила, что ламия и сама уже догадалась. И что кивком подтверждает правоту слов и намерений подруги.

– И когда?

– Когда там наступит подходящая ночь… впрочем, уже скоро, – Селина не отвела взгляда вдруг ставших очень серьёзными глаз.

В них знакомо, чуть заметно светились привычные огоньки. Такие же сияли сбоку и чуть сверху – и когда они вдруг стали неудержимо расцветать навстречу друг другу, то постепенно затопили неземным сиянием весь этот далеко не худший из миров…

– Эта? – нетерпеливо спросила одна тень у другой, чуть остроухой и принюхивающейся к спящей женщине.

– Вроде бы, она. Точно, точно. Да и нет в этом сраном Эрбисе другой рыжей пекарши, – ухо человека знающего легко распознало бы в этом голосе легчайший эльфийский акцент.

Третья тень промолчала, лишь пожала плечами да шевельнула неожиданно обнаружившимся заячьим хвостиком. Зато почти такая же необычная четвёртая наклонилась и внимательно, не глазами и не носом приценилась к разметавшейся во сне красотке, от которой даже сейчас исходил легчайший запах свежайшей, недавно испечённой сдобы.

– Булочки с корицей и тмином, – фыркнула тень и выпрямилась. – Да, мой сын входил к ней – и только особое заклинание не позволило этой рыжей шлюхе понести. Я даже сейчас чую его слабый следок.

Болотного цвета ведьминский огонёк вспыхнул всё же чуть раньше, нежели ярко-розовый шарик света обитательницы иного мира, и Верайль мимолётно улыбнулась – какая же замечательная у неё подруга!

В осветившейся комнате – вернее, спальне – обнаружилась спящая на кровати отчаянно рыжеволосая девица. В защиту её стоило бы сказать, что цвет волос оказался не совсем таким же, как у ревниво взирающей на соперницу ламии-матери. Не красивого цвета благородной меди, а не менее благородного цвета пламени. Ещё одним весьма веским аргументом "за" могло бы послужить то обстоятельство, что видные из-под лёгкого одеяла части тела оказались весьма и весьма даже на ревнивый женский взгляд. А просматривающиеся под тканью манящие очертания остального были бы по достоинству оценены и взыскательным взглядом мужским.

– Ну, теперь и сомнений быть не может, – немного усталая Селина всё же улыбнулась. – Скрытая и дремлющая Сила в ней есть, да и сама она вон какая вся из себя, кошка – чтоб мой гулёна-внучок такую пропустил? Да ни за что!

Спящая женщина зашевелилась. Сначала отвернулась от света и с ворчанием зарылась носом в скомканную подушку – даже ладонью отмахнулась было от примерещившегося ей чёрт-те чего. Однако почти сразу лицо её взмыло над постелью, а в промаргивающихся спросонья глазах постепенно разгорелось осмысленное выражение.

Внимательно и пристально она оглядела стоящую у её постели четвёрку (Жулик остался внизу караулить дверь на улицу), цепко ещё раз приценилась взглядом к каждой, делая понятные лишь женщинам выводы.

– Наконец-то… Когда он ушёл, я хотела наложить на себя руки… да и сейчас всё ещё не хочу жить без него, – всё же призналась она. – Однако он надавал мне по мордахе и шепнул: "жди, однажды мне понадобится твоё сердце".

Отвернувшаяся безучастно и лишь прислушивающаяся к словам Селина грустно улыбнулась. Не дура эта рыжая. К тому же, не признать в ней одну из тех малышек, которым она за свой долгий век помогла появиться на свет, было бы воистину грешно. Давно это случилось, правда – когда приехавшая к здешнему аптекарю за склянками и привозимым издалека змеиным ядом ведьма из жалости и женского сострадания помогла одной роженице. Маялась та девка так, что за полквартала болью по нервам шибало…

Тэлль и Ариэла переглянулись. Хоть старшие чаровницы так и не соизволили посвятить их в свои планы, обе сердешные подруги уже чувствовали заползающий прямо в душу некий неуловимый холодок. Потому что почти до рассвета – тамошнего рассвета – и нежись в ауре друг дружки, взявшись за руки и глядя в глаза. И зря на них, хоть и беззлобно, ругнулась маменька. Ничего такого, всего лишь нашлись две удивительно родственные души. Всмотрелись обоюдно, улыбнулись удивлённо – и их девичий шепоток несмело озвучил приязнь обеих к одному тёмному магику… По этой незамыловатой причине обе до сих пор находились в состоянии эдакой лёгонькой отрешённости – неужто его можно вернуть?

Эльфка оказалась не в силах сдержать улыбку, а потому отвернулась, шагнула к облупленному шифоньеру и, быстро разобравшись в его содержимом, тотчас швырнула рыжей платье.

– Поторопись…

Круглолицая луна сыто смотрит на дорогу. Знает только лишь она, отчего так понемногу ноет сердце и душа. Заплутали тропки-стёжки. Правда, ночка хороша в принаряженной одёжке.

Мазуня так засмотрелась на наводящее тревожные размышления полнолуние, что споткнулась и едва не растянулась на этих каменюках во весь рост.

– Тише! – шикнула на неё Селина. – У тебя что, вместо глаз пуговицы пришиты?

Любящая вступаться за справедливость Ариэла всё же проворчала, что эта рыжая не обучена всяким волшебным премудростям. Не видит ни черта, короче – вот и ползёт вся процессия кое-как.

Замечание оказалось очень кстати. Правда, выводы из него сделали куда более далеко идущие – Селина осторожно, недоверчиво уселась на подставленную спинку рыжей подруги словно на диковинную лошадь, а отчаянно и безуспешно пытающуюся не делать круглые глаза Мазуню посадили на зеленоволосую поборницу справедливости. Прикрывающий тылы Жулик равнодушно пожал плечами да жестом показал, что не потеряется. Ну, а эльфийских воительниц учить быстро бегать по бездорожью вовсе не надо – к чести Тэлль стоит признать, что она хоть и запыхалась, но не отстала от отчаянно понёсшихся вперёд ламий.

Правда, эльфка не смогла передёрнуться от отвращения, когда по всему естеству мерзко царапнуло одними только отблесками тёмной силы, а перед глазами снова появился небольшой чёрный обелиск, словно зловеще растущий из-под земли коготь.

Тишина стояла такая, что отделаться от ощущения, будто слышен неумолчный шорох льющегося наземь лунного света, никак не удавалось. Высящиеся впереди и немного вдаль скалы и даже горы высвечивались беспощадными лучами так ярко, что казались какими-то даже неестественными.

А перед ватагой отчаянных дамочек уже мрачно колыхалась полупрозрачная призрачная тень.

– Знакомый тебе тёмный лорд – мой внук, и он попал в беду, – негромко объявила первой осмелившаяся приблизиться Селина. – Открой могилу. Так надо.

Хорошо видимый в косом лунном свете призрак печально склонил голову, словно задумался. А затем неслышно отплыл в сторону, не загораживая более пути – и скрестил на груди руки.

Волосы Мазуни едва не встали дыбом от страха – вот уж зрелище было бы под луной! Ибо чёрный камень закачался и с хрустом полез из-под земли. Вид поначалу был такой, будто это и в самом деле здоровенный зверюга дремал до поры там внизу, а теперь намерен весь выбраться наружу. Однако едва камень плавно отлетел в сторону и лёг на щебень, как нужное место словно бесшумно взорвалось – поток чуть похрустывающего и постукивающего каменистого грунта, словно струя воды из фонтана, быстро обнажил немалого размера яму, залитую чернильной темнотой.

Тотчас же зажглись два шарика света, две маленькие луны, и взгляды девиц уважительно приценились к белеющему на дне здоровенному вытянутому черепу.

– Что теперь? – Ариэла отчего-то тряслась мелкой дрожью.

Зато благоразумно оставшаяся поодаль эльфка зашлась в тошнотворных спазмах – теперь затаившаяся словно чёрная пантера на дне Сила хлестала наотмашь, как бешеный обжигающий ветер. Ведьму выглянувший снизу мрак уважительно обошёл стороной, подошедшую Верайль лениво лизнул и тоже отодвинулся.

Селина присела у края, высыпала из пригоршни на плоскую поверхность камня щепоть семян. Ловко и привычно разделила на три части, передвинула и поменяла местами две из них. Одного взгляда вниз ведьме хватило, чтобы понимающе и серьёзно хмыкнуть – и ещё две белеющие на чёрном камне части поменялись местами.

– Не трогать это, если задницы дороги.

Даже опытная и всякого повидавшая рыжая ламия едва удержалась, чтобы не заорать дурным голосом, потому что мир вдруг сдвинулся и стал другим. И эта хранящаяся здесь исполинская силища всего лишь откат заклинания? Сказки рассказывайте… Нет, выглядело всё вроде бы и точно так же, как прежде – но оно стал настолько иным, что ой-ой.

А ведьма выпрямилась, неспешно отряхнула ладони о подол переливающегося серыми сполохами шёлкового платья, и воздела их над открытой могилой. Верно, верно соображает сестра по духу – Селина ободряюще подмигнула ей – внучок тут припас столько своей тёмной и пряно обжигающей магии, что сгореть как мошка в печи очень даже запросто…

Сила входила в ведьму мерзко и одновременно настолько сладостно, что Селина некстати подумала, что примерно такие же ощущения могли бы оказаться, если бы она в своём пригожем нынешнем виде вдруг решила заняться с внуком любовью… вот и всё.

– Не лопнешь, сестра? – озабоченно поинтересовалась взъерошенная Верайль, проверяя раскоп на малейшие следы. – Вот здесь, в уголке ещё лужица осталась.

Хотя этой столь пренебрежительно названной малости, прилежно выбранной вдруг словно ставшей выше ведьмой, и хватило бы на хорошее камлание, ламия с усмешкой рассказала, как ещё в детстве Ариэла набегалась на ветре и изрядно простыла.

– Ну, я напоила её горячим молоком бешеной антилопы с ядом гадюки, закутала потеплее чтоб пропотела, и уложила спать. А тут мне что-то и у самой так в носу засвербело! Но чихнуть побоялась – вдруг разбужу малышку? Зажала себе рот и нос руками… Меня тогда чуть не разорвало, представьте! – улыбнувшаяся этому воспоминанию Верайль распрямилась от ямы и кивнула. – Теперь чисто.

Горящий взгляд Селины, серьёзной настолько что остальных девиц заколотило уже всерьёз, уставился на с виду спокойную и даже немного отрешённую Мазуню. Крепкая порода…

– Ты первая. Сними тряпки и ляжь здесь, – уже спрыгнувшая вниз ведьма отчего-то нежно похлопала по кости древнего зверя. – Тэлль, дай тот ржавый ножик. Да не выворачивайся наизнанку, дурища остроухая…

Рыжая независимо пожала плечами. Платье небогатой мещанки, чуть стоптанные грубоватые башмаки и всё остальное сиротливо осталось на краю могилы, а хозяйка осторожно спрыгнула вниз. Поёжилась от холода, но всё же её фигурка довольно комфортно расположилась на здоровенном черепе – спина и плечи на покатости лба, ноги поверх верхней челюсти. Вон, даже пяточки в ноздри засунуть попыталась.

Ведьма тем временем деловито осмотрела неестественно ярко блестящий в лунном свете клинок, с которого азартно скалился светящийся дракон. Ладонь её бесцеремонно легла на грудь вольготно разлёгшейся Мазуни. И едва опытная ведьма убедилась, что сердце у рыжей именно там, где природой и назначено, не мешкая вонзила в это место кинжал.

Дружное "ахх…" вырвалось из любопытно сгрудившихся по краям ямы зрителей. Даже проверивший округу и успокоившийся насчёт нежелательных свидетелей Жулик побледнел от страха. Ибо ведьма недовольно проворчала, чтобы зеваки наверху не застили лунный свет, и медленно стала вытаскивать лезвие.

Странное дело, по мере появления кинжала наружу фигура вздрогнувшей и затихнувшей Мазуни таяла, истончалась в серебристом сиянии – и наконец исчезла совсем, оставив на лезвии лёгкий сероватый налёт.

– А ведь, получается, – ведьма нашла светящимися угольками глаз взгляд Верайль и легонько кивнула.

– Дочь наша, теперь ты, – мать легонько обняла Ариэлу, чмокнула в нос и неслышно шепнула известные только ламиям тайные слова. – Встретимся по ту сторону вечности, сестра.

Зеленоволосая ламия посмотрела на зловещий клинок внизу, затем взгляд её мерцающих глаз озарился нежной любовью и верой, когда она посмотрела на мать – и вот уже отчаянно сиганувшая вниз Ариэла принялась устраиваться на черепе древнего чудовища. К немалому удивлению собравшихся, ей это всё же удалось, и даже с весьма немалым удобством.

– Да не тут, чего без толку лапаешь меня, – оттолкнула она руку Селины. – У нас с другой стороны! Справа, вот тут, как у всех норма…

Жизнь, или что там у ламий вместо неё, никак не хотела уходить из этого стройного, чуть подрагивающего от боли тела. И всё же серый клинок вышел из раны, выпил до донышка всю её сущность – и Ариэла исчезла бесследно.

Отвернувшаяся Верайль закусила губу и только сейчас смогла бросить в опустевшую могилу взгляд. Удивительно, однако в отблесках её прекрасных глазах заискрилась воспетая бардами драгоценная, солёная и горькая влага. Наверное, у ламий всё-таки есть душа – и в душе этой просто пошёл дождь…

– Это действительно необходимо?

Не дождавшаяся ответа эльфка разоблачалась гордо и невозмутимо. Показать этой нечисти, как умеют умирать перворождённые? Завидуйте, грязные животные! Она улеглась на алтарь черепа так непринуждённо, словно каждый день только этим и занималась…

И всё же, когда ведьма в третий раз извлекла и осмотрела клинок, он ещё не покрылся бархатной чернотой. Не всё ещё было собрано, не все части единого воссоединились – и Селина после кивка волнующейся не менее её Верайль легко, словно в масло, вонзила оказавшийся воистину непростым кинжал в лобную кость разлёгшегося у её ног черепа. Критически посмотрела на получившуюся картину, достойную кисти живописца, и ухватилась за протянутую сверху ладонь.

Уже на краю этой диковинной могилы она вздохнула, и только ламия чувствовала, какая нешуточная буря страстей бушует в этой с виду хрупкой и неуместно красивой ведьме.

– Жулик, отойди подальше, вон туда, – она указала рукой на высящуюся в сотне шагов скалу. – Если кого из нас придавит, будь готов сразу прийти на помощь.

И шевелением руки Селина подпитала его изрядной толикой Силы. Поскольку огорошенный ритуалом демон повиновался беспрекословно, ведьма проводила его горящим мрачным и недобрым огнём взглядом, а затем повернулась к подруге и помощнице. Некоторое время всматривалась, словно пыталась найти что-то в глубине светящихся зрачков.

– Умеешь ли ты молиться, Верайль? Сейчас самое время, – глаза её с каким-то страданием и надеждой всматривались в ламию.

– Нет. Да и бессмертные нам тут не помощники, – они обе усмехнулись столь кощунственным словам, словно боги могут быть помощниками жалким самонадеянным насекомым. – У нас всё получится, сестра!

– Хотелось бы мне самой в это верить, – по своей неискоренимой ворчливости буркнула Селина и вздохнула, набираясь решимости. – Ну что, поехали?

Ламия свернула ладони особым образом, словно обхватив ими трубу или нетолстое дерево, и направила в опустевшую могилу, из которой любопытно скалился облитый лунным молоком череп с живописно торчащей посреди лба рукоятью. Изливаемый ведьмой поток магии оказался горячим словно лава – но Верайль лишь крепче стиснула судорожно сжатые зубы.

– Сильнее давай – видишь, не берёт, – она непроизвольно охнула от боли, когда направляемая ею Сила стала изливаться уже целым водопадом, чёрным и неумолимым.

Внизу бушевала маленькая буря. Во все стороны метались призрачные сполохи, временами проскакивали короткие молнии, чтобы тотчас исчезнуть в бешено крутящемся вихре. Обеих волшебниц внезапно охватил горячий азарт, и ведьма приоткрыла краник на всю.

Вот уж полыхнуло, так полыхнуло! Даже взирающая круглыми глазами на это неслыханное чародейство луна заплясала на ночном небе. Если в костёр выплеснуть ведро доведённого до кипения земляного масла, примерно такое воздействие оказал щедро изливаемый вниз поток магии.

– Сбрасывай, пора! – и едва ламия развела чуть шире ладони, как Селина тут же сквозь них отчаянно ухнула в яму весь оставшийся у неё немалый запас…

Вселенная сладко зажмурилась, когда её новая дочь судорожно сделала вдох, а затем зашлась в первом крике рождения…

– Красивая, – вгляделась Верайль, выжидая когда с обожжённых ладоней исчезнут не только чёрные пятна ожогов, но даже и волдыри. – Как интересно, ведь она одновременно и ламия, и человек, и эльфка – и даже дракониха.

– В общем, неописуемая стерва, – слабо улыбнулась в ответ Селина.

Ламию отшвырнуло взрывом в сторону и довольно чувствительно приложило о валун. Но всё же она сумела извернуться в полёте и втиснуться меж обмякшей ведьмой и неумолимой поверхностью камня. Принимая на себя большую часть удара и в то же время смягчая его для потерявшей сознание подруги. И вот теперь они валялись поодаль, с трудом приходя в себя и чувствуя, как из тел медленно уходит слабость, а с сердца тревога.

Всякие треволнения и трепыхания в окружающем мире вроде бы прекратились. По-прежнему равнодушно и задумчиво светила с неба едва сдвинувшаяся на своём пути луна, всё так же неподвижно высились недавно отплясывавшие такие лихие кренделя горы и скалы окрест.

Селина с оханьем и ворчанием поднялась, погладила грязные и свалявшиеся волосы товарки, которой раздробило переднюю ногу – всё ещё трясущийся от страха Жулик терпеливо придерживал в нужном положении заканчивающуюся копытцем конечность, пока быстрая на восстановление ламия не придёт в порядок.

– Давай, побыстрее выздоравливай, – и Верайль кивнула в ответ – неровен час, кто нагрянет полюбопытствовать.

Уж волшба такой силы незамеченной не останется, будьте покойны. Небось, звон по всему миру прошёл, переполошились все подряд. А доковылявшая к могиле ведьма не стала, против ожидания, осматривать лежащее прямо на щебне серебристо-красивое женское тело. Наоборот, Селина наклонилась к белеющим на камне трём щепоткам – и быстро поменяла две из них местами.

– Вот теперь всё, и никакая тварь не сможет ничего сделать, – с мрачным удовлетворением констатировала она и проворно сгребла с чёрного камня обратно в карман пригоршенку обычного проса.

Как ни странно, но бушевавшая буря не тронула простенькой и незамысловатой женской волшбы простой деревенской ведьмы. Наверное, точно так же и мы не замечаем на бегу листьев или травинок под ногами… Селина выбросила из головы всякую муть, и только сейчас присела на корточки у слабо дышащего тела.

– Ну, и каково оно? – поинтересовалась она с неуёмным любопытством.

Лежащая у края залитой лунным светом могилы приоткрыла глаза и с непонятной весёлостью покосилась в её сторону.

– Не засти свет – не видишь, я загораю, – и перевернулась, нахалка, на живот.

Удивлению ведьмы, похоже, не было пределов, потому как повиновалась она беспрекословно. А непонятная пока девица повалялась ещё немного на щебне, с удовольствием потянулась, и только сейчас соизволила встать.

– Интересное ощущение – быть сразу и… – по мере перечисления она легко и непринуждённо обращалась в ламию, стройную эльфку, а под конец ближайшие скалы накрыли тенью крылья радужно-серебристой драконихи.

Здоровенная бестия, внушающая абстрактное уважение даже одними только своими размерами, глянула в сторону съёжившейся от неожиданности ведьмы глазом с вертикальным зрачком и шаловливо пыхнула из ноздрей дымом. Затем пошла неуловимым маревом – и вот перед Селиной снова возникла обычная длинноногая девчонка.

– Оделась бы уж, бесстыдница, коль человеком прикинулась, – уже исцелившаяся от увечий ламия бодро прицокала сюда на своих четырёх копытцах.

– Привет, ма, – девица хихикнула и как ни в чём ни бывало помахала ручкой.

– Или эльфой? – приценилась Верайль взглядом. – И какая же ты настоящая?

Девица на удивление ловко крутанулась на одной ноге вокруг себя. Миг, и она уже осматривала объявившееся на ней короткое платьице-одно-название драгоценного зелёного с золотом шёлка.

– Ну знаешь, – фыркнула еле сдерживающая улыбку Селина. – В этом недоразумении ты смотришься ещё более развратной, чем совсем без него.

Улыбаться ведьме было от чего. Не столько от того, что удивительным образом слившяся воедино кровь четырёх рас дала столь блестящий результат – вон какая красотулечка попой вертит, пытаясь рассмотреть себя сзади. А скорее от того, что все четыре девицы и сознанием стали единым целым – и судя по всему, ни малейшего неудобства от того не испытывали. Правда, нааверняка и ветра в голове вчетверо больше стало.

– Интересное дело, – хмыкнула девица. – Я помню все свои четыре прежних жизни, но ничего в голове не перепутывается, словно так и надо.

Верайль со своего места прекрасно видела все сделанные на пробу превращения девицы, и поинтересовалась – какая же та настоящая? Правда, несколько сконфузилась, заслышав ответ, что в любом виде настоящая и есть.

– Даже такая, – проплыл в воздухе весьма знакомый голосок, и Селина едва не захлопала от восторга в ладоши – рядом стояли и настороженно взирали друг на дружку две одинаковые Верайль.

– По-моему, это ты, – однако соседка той, на которую довольно-таки неуверенно указала женская рука, рассмеялась серебристым колокольчиком и снова вернулась к выбранной собою форме.

То бишь девицы несколько эльфийских стройных пропорций.

– Ладно, давайте уходить, – ламия опомнилась первой. – Кстати, как бы нам тебя назвать?

– Не пыжись, маменька, – язвительно отозвалась та и хозяйственно привесила на пояс ножны с кинжалом. – Пусть он даст мне имя.

Затем она полюбовалась на невесть каким образом вновь оказавшееся на пальчике витое кольцо и вздохнула.

– Прежняя Тэлль как попой чуяла – обручальным станет. И вот, словно в эльфийский колодец глядела.

Верайль и Селина переглянулись. С ума спрыгнуть можно – необъяснимым образом удалось едва ли не лучше, чем они и задумывали! Чадушко унаследовало от прежних рас всё, что только можно было. Переплавило в себе, и теперь прямо тебе полубогиня какая-то. Но выглядит и пахнет довольно миленько…

– Как я смогу помочь вернуть чернокнижника – не знаю. Но что я горы сверну на этом пути, в том клянусь, – призналась девица.

Она заглянула в опустевшую совсем могилу – на дне лишь тускло блестела серебряная пряжка. Под давящим взглядом яма засыпалась грунтом, и чёрный осколок камня с залихватским хрустом воткнулся последним. Всё стало как было, лишь магией от этого места теперь даже и не пахло. А новоявленная волшебница задумчиво посмотрела на осторожно подбирающуюся к её босой пяточке тень стража.

– Уймись, барон. Можешь, конечно, поскучать у этого места… – она призадумалась и щёлкнула пальцами. – Но можешь и пригодиться.

Ведьма с ламией переглянулись и одобрительно кивнули. Шустро соображает девонька. Опыта и умений, правда, не хватает – но то дело наживное.