Текст книги "Вик Разрушитель 7 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Возле кабинета отца стояли двое охранников с автоматами, да в приёмной кроме двух секретарш и адъютанта – полковника Зубарева – никого не было. Значит, не так всё и страшно, как представлялось вначале.

– Ваше высочество! – полковник вскочил, одёрнул белый парадный мундир с золотыми погонами на плечах и витым аксельбантом такого же цвета, подскочил к двери и распахнул тяжёлые лакированные створки. – Его Величество ждёт.

Цесаревич зашёл в кабинет, дверь за ним аккуратно закрылась. Отец сидел за рабочим столом, прижав к уху одну из стационарных трубок телефона. Значит, с кем– то из министров разговаривает. Сегодня выходной, но не для лиц, находящихся на высокой должности. Покосившись на сына, он бросил в трубку последние указания и положил её на базу.

Юрий Иванович спокойно уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Император занял место напротив, покрутил шеей.

– Никакого покоя, даже в воскресенье, – пожаловался он для проформы. – Я перенёс встречу на послеобеденное время. Надеюсь, матушка твоя угомонится и перестанет крушить мебель. Неуместно показывать посторонним бардак в доме.

– Да что произошло-то? – не выдержал цесаревич. – Все испуганные бегают, охрана бледная.

– Ну да, государыня-матушка изволила высказать своё недовольство, – хмыкнул отец и устроил поудобнее шею в подголовнике. – А ты ничего не слышал про вчерашнее?

– Да как-то не до слухов было, – пожал плечами младший Мстиславский. – Я с Алёной вчера Императорский Художественный Театр имел удовольствие посетить. Вернулись поздно, да и сразу спать.

– Видишь, в чём отличие государя от наследника, – шутливо укорил его Иван Андреевич. – У тебя есть время на развлечения.

– Так что случилось?

– Да опять компания мажоров во главе с Мишкой Корибутом отличилась.

– Корецкий, Долгоруков и Корибут? – улыбнулся Юрий Иванович. Надо было самому догадаться. Только эта троица могла довести матушку до белого каления.

– Они, шельмы. Так с ними ещё и смоленский княжич Несвицкий был. Умудрились где-то раздобыть катера и устроили гонки по Москве-реке. От Пречистенской набережной до Нагатинского Затона промчались на предельной скорости, едва речной патруль не утопили, который попытался их перехватить у Даниловского моста. Потом один из этих великовозрастных дебилов врезался в дебаркадер Южного речного вокзала, едва не покалечился, а остальных остановили только возле Бобрового острова, и то лишь с натянутой сетью и силовым коконом. Там рукав узкий, поэтому и удалось поймать.

– А Несвицкий-то с какой холеры с ними башкой рисковал? – удивился цесаревич. О приезде князя Григория Кузьмича с сыном он знал, но эта информация его не волновала в той степени, как предстоящее объединение с Мамоновыми. Приехал да приехал. Может, в Москве дела какие…

– Да на «слабо» взяли, – фыркнул император. – Я не всё понял из слов Морозова, когда он мне в семь утра позвонил. Оказывается, ребятишки веселились в «Алмазном дворе», встретили там княжича Несвицкого, который туда вместе Ариной Голицыной пришёл. Познакомились, решили отметить это дело не коктейлями, а чем покрепче. Из «Алмазного двора» поехали в «Стожары», но как водится, не доехали. Какой-то чёрт понёс их к Даниловской набережной. Там, кажется, есть оборудованный причал с катерами. Знаешь, что сделали?

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Юрий Иванович. Его всегда восхищали выдумки неугомонной троицы, проходящие по грани между административным и уголовным наказанием.

– Ворвались в масках в контору, где сидел сторож, связали его, пригрозили, как водится, и забрали ключи от катеров, – императору, кажется, было не до смеха. – Устроили гонки по воде. Мало им автомобильного дрифта, теперь и на реке от них покоя нет. Ладно, что поздняя ночь. Река – не дорога. В общем, переполошили Замоскворечье, подняли на уши речную полицию и патрули. Такая картина была, куда там остросюжетным фильмам! Мигалки, сирены, рёв катеров!

Старший Мстиславский не выдержал и улыбнулся, но тут же стёр улыбку с лица.

– Гонщиков задержали. Павел Борисович взял на себя ответственность и не выпускал их до утра, дожидаясь утреннего доклада.

– Представляю, как министра МВД осаждали родственнички, грозя ему всевозможными карами… или решили откупиться борзыми?

– Морозов взятки не берёт, – хмыкнул император. – Но ты не прав. Он вообще никому ничего не сказал. Приказал начальнику околотка, куда доставили нарушителей, отобрать у них телефоны и предупредить дежурного, чтобы тот не вздумал дать им позвонить домой.

– Силён Павел Борисович, – уважительно проговорил цесаревич. – Его же сживут со свету!

– Пусть попробуют вякнуть в его сторону! – в голосе отца скрежетнул металл. – Как только он доложил мне, я попросил его отпустить паршивцев домой и коварно рассказал твоей матушке о ночных похождениях этой весёлой компании. Представляешь реакцию родственников, которые до последнего не знали, в какую яму с дерьмом угодили их отпрыски? И вот ты видишь результат моего коварства. Она ведь сразу же вызвала к себе Глав Родов и устроила им головомойку, да такую, что я никогда не видел!

– А Несвицкий тоже попал под раздачу?

– Конечно! – хохотнул государь. – Он тем более гость в столице, должен следить за своим сыном! Видел бы ты Гришу! Бледный, потерянный. Мямлил, что его сын никогда вина в рот не брал, не то что водки! Дескать, его подговорили на неблаговидный поступок специально из-за ревности.

– Ревность? – Юрий Иванович аж привстал. – Подожди-подожди! А к кому бездельники его заревновали?

– Корибут-Воронецкий проявляет знаки внимания к Арине Голицыной, и её появление в клубе со смоленским княжичем могло спровоцировать желание молодого человека окунуть неожиданного соперника в дурно пахнущую лужу, – ухмыльнулся отец.

– Тут что-то не так, – задумался цесаревич. – Выходит, Голицыны вместе с Несвицкими проворачивают какой-то кунштюк[1], а под это дело княжну Арину хотят замуж за Ивана выдать. Иначе с чего бы девушка со смоленским гостем появилась в столичном клубе, зная, как отреагируют её друзья? Явно не похвастаться!

– Или просто знакомила княжича с молодыми дворянами, – отмахнулся старший Меньшиков от такой версии. – Не суть важно. Меня другое напрягает. Явное тяготение Главы рода Несвицких к Ордену Каменщиков.

– Так это не слухи? – насторожился Юрий Иванович.

– С чего бы? Григория наша ГСБ давно ведёт. Увы, были у него контакты в Лондоне с Великим Мастером, сэром Чарльзом Фэрфаксом, что уже заставляет приглядеться к князю куда пристальнее, чем прежде.

– А Голицыны, получается, своими руками роют себе яму, – кивнул младший Мстиславский.

– Роет Патрикей, – с хитрым прищуром посмотрел на него император. – Именно он ищет поддержку среди западнорусских княжеских семей. Да ты и сам знаешь о его политическом крене влево.

– Ну да, есть такое за ним, – подтвердил цесаревич. – В Думе он вместе со Степаном Долгоруковым частенько смущающие умы речи толкает, пользуясь правом раз в месяц читать доклады на экономические и политические темы. Судя по твоей реакции, ты что-то знаешь о намерениях Патрикея Голицына.

– Сегодня утром мне письмо от Василия Ефимовича пришло. Он сам приехал и передал в секретариат с просьбой отдать его мне лично в руки по возможности сегодня же, – старший Мстиславский сделал театральную паузу, чтобы посмотреть, как от любопытства заёрзал наследник. – Я с интересом прочитал послание. Сейчас и ты офигеешь, как выражается современная молодёжь. Ефимыч напрямую пишет, что всячески отговаривает старшего брата от сближения с Несвицкими и не хочет попасть под монарший гнев. Его сигнал ясен: он с нами, любая попытка очернить его со стороны недоброжелателей есть провокация. И намекает, что готов отдать княжну Арину замуж за… барабанная дробь! За Мамонова Андрея!

Юрий Иванович выпрямился в кресле, как будто хотел вскочить, но почему-то замер на месте как соляной столб, и минуты две молчал оглушённый новостью. Император с усмешкой любовался этой картиной, но потом пощёлкал пальцами перед носом сына, привлекая его внимание.

– Он серьёзно? – брови цесаревича поползли вверх, но тут же вернулись на место. – А мы-то здесь при чём? Если бы он предложил выдать дочь замуж за моего Пашку, я бы меньше удивился. Как-никак, парню восемнадцать исполнилось, пора ему подыскивать невесту. Только я бы ещё подумал насчет подобной кандидатуры. Почему за Мамонова-то?

– Причём, Ефимыч знает, что княжич Андрей с большой вероятностью может жениться на Лидии, – государь назидательно поднял вверх палец. – То есть он совершает такой кульбит с очевидной целью оградить свою семью от будущих неприятностей, если Патрикей закусит удила и заставит его выдать Арину за Ивана Несвицкого. Он же понимает, какие проблемы ощутит Род Голицыных.

Цесаревич кивнул. Это на виду народа отец проявляет лояльность к тем родам, которые состоят в открытой оппозиции, а на самом деле, чтобы стать полезным и важным Мстиславским, нужно приложить немалые усилия. Голицыны не являлись их вассалами, но тщательнейшим образом соблюдали нейтралитет. Но вот Патрикей Ефимович создавал много проблем в последнее время своими политическими прожектами.

– Интересная коллизия, – хмыкнул младший Мстиславский. – Василий Ефимович просит у нас разрешения на брак Андрея с Ариной, желая войти в альянс? Этакая завуалированная просьба.

– Скорее всего, – кивнул отец. – Но он не просит, а прощупывает намерения, потому что сам ещё толком не понял, какие отношения у его дочери с княжичем Мамоновым. Арина, кстати, и подсказала ему, как лучше всего оградить семью от возможных последствий дрейфа Голицыных к смоленским, киевским и прибалтийским дворянским Родам.

– Арина сама попросила выдать её замуж за Мамонова? – догадался Юрий Иванович, и не выдержав, рассмеялся. – Вот так история!

– Напрасно смеёшься. Княжна Голицына – девица умная, да ещё с приличным личным банковским счётом. У неё с Андреем какие-то проекты появились. Пока незамысловатые, вроде раскручивания молодых музыкальных талантов, а недавно Иртеньев мне интересную докладную передал. На Мамонова выходили представители концерна «Техноброня» с целью выкупить у него разработку нового экзоскелета, в котором он победил в Венеции. Так вот, Голицына представляла интересы Мамонова. Как думаешь, с чего бы?

– Инвестиции в будущие проекты Андрея, – цесаревич покачал головой, поражаясь столь неразумному и нахальному появлению на половине поля Мстиславских очаровательной княжны с умом опытнейшего финансиста. – Это же наша идея!

– И Мамонов об этом ещё не знает, – кивнул император.

– Я тут подумал, отец… – задумчиво вцепился пальцами в подбородок Юрий Иванович. – Может, Павла на Арине женить? Нам такая головастая барышня в семье понадобится.

– Своих девать некуда. Мы, кажется, уже обсуждали вопрос о невесте для Павла. Она должна быть или из рода Демидовых, или Строгановых, или Ермаковых.

– Ну да, сибирские активы, – без особого разочарования вздохнул цесаревич. – Нам нужны союзники под боком у Мамоновых. Не заподозрит ли Георгий в наших стремлениях попытку давления на западные границы его княжества?

– У него хватает строптивых соседей, – император поднялся с кресла и размялся, пройдясь по кабинету. – Одни Собакины чего стоят. А мы должны контролировать ресурсы за Уралом, а заодно заставить местных князей усилить охрану южных рубежей. У нас тоже, знаешь ли, проблем хватает. До двух десятков нападений на приграничные районы в год. Вот пусть и займутся безопасностью империи, а не только самоцветы добывают.

Юрий Иванович про себя улыбнулся. Отец сгущал краски. Всё не так плохо. Южные границы надёжно охраняются линейными казачьими войсками на всём протяжении от Дальнего Востока до Кавказа. Западные рубежи полностью перекрыты кадровой армией. Мстиславские столь прочно держат престол, что даже межклановые взаимоотношения не могут поколебать политическую стабильность. Ну, да, бывают проблемы, не перерастающие в крупный пожар, и которые быстро купируются в пределах какой-либо губернии. Лет через тридцать-сорок планировалось сократить кланы до пяти-шести с союзными договорённостями. Когда все впряжены в одну повозку – делить нечего кроме думских портфелей и губернаторских кресел. И альянс с Мамоновыми – один из шагов к будущим преобразованиям.

– А что тогда сказать Василию Голицыну? – наследнику престола стало интересно, как отреагирует отец на письмо.

– Я не буду препятствовать, – пожал плечами император. – Пусть женятся, если сам Жора позволит.

– У него три жены. Андрею есть на кого равняться.

– Именно в этом всё дело. Вдруг он не захочет, чтобы сын пошёл по его пути. История с княгиней Аксиньей заставала его пересмотреть взгляды на семью. Изменился Жора, сильно изменился. Пусть Василий сам разговаривает с ним и предоставляет свои аргументы.

– Но ты не против?

– С чего бы мне быть против? – фыркнул Иван Андреевич, расхаживая от двери до противоположной стены кабинета. – Голицыны вольны женить своих детей исходя из интересов семьи. Но если Патрикей потянет Род в пропасть из-за своей любви к масонам, я буду реагировать жёстко.

– Мы могли бы контролировать процесс создания новой брони, – напомнил цесаревич. – У Андрейки получился перспективный ППД.

– Сырой! – резко произнёс император. – И ещё эта проблема с линейными двигателями! Ждём, какой шаг предпримет американка. Затихла не к добру. Поэтому следует как можно быстрее поторопить директорат «Техноброни», чтобы ускорили разработку отечественных движков. Займись в ближайшее время. Если Стингрей начнёт судиться, нужно ткнуть её носом в успехи российской компании.

– Хорошо, займусь, – Юрий Иванович сделал запись в блокноте. – Лично съезжу в головную контору, поинтересуюсь, как там дела идут.

– И пресекай все разговоры о нашем содействии в получении двигателей для бронекостюма Мамонова. Перед подписанием договора это будет ошибкой, – добавил государь.

– Понял. А что насчёт просьбы Василия Голицына?

– Передам просьбу Георгию. Он куда-то исчез, не видно и не слышно. Говорил с Аксиньей Фёдоровной, но так ничего и не понял. Якобы, уехал инспектировать прииски, а куда именно – не сказала.

– Княжич Мамонов тоже сейчас там, – подсказал младший Мстиславский. – Уехал две недели назад. Телефоны обоих, кстати, не отслеживаются, никаких звонков. Полная тишина.

– Да на Аляску махнули! – поморщился император. – Жора решил показать сыну фактории, откуда в клан поступают ресурсы. Вернутся ближе к осени, никуда не денутся.

– Ладно, отец, пойду-ка, навещу матушку, – решительно отлип от кресла наследник. Особо важных дел, наверное, сегодня не предвидится, гораздо интереснее узнать, какие кары обрушила императрица на молодых идиотов. Скорее всего, московская троица отправится на перевоспитание в кадетский корпус, как она и обещала.

Он попрощался с отцом и поднялся по лестнице на верхний этаж, где находились апартаменты императрицы Мстиславской: рабочий кабинет, будуар, гостиная и даже несколько комнат для доверительных бесед. Видимо, головомойка закончилась, потому что в коридоре появились оживлённые слуги, да и внутренняя охрана выглядела расслабленной. Даже дышалось легче.

«Малая резиденция», как шутил супруг Анастасии Павловны, находилась в восточном крыле дворцового комплекса, окна которого выходили как на парадные ворота, так и на восточный парк Зарядья, за которым просматривались жилые высотки элитного Китай-города. Дойдя до высоких старомодных дверей с вычурной резьбой, покрытой позолотой, он знаком показал двум гвардейцам, что хочет зайти внутрь.

Охранники распахнули перед ним тяжёлые створки и пропустили цесаревича покои матушки. В «предбаннике» он с удивлением увидел князя Новицкого, бледного как смерть, и непутёвого Ивана, так некстати связавшегося со столичными мажорами.

– Ваше императорское высочество! – вскочили Григорий с сыном и склонили головы.

– Добрый день, Григорий Кузьмич, – добродушно откликнулся наследник, остановившись перед Несвицкими. – Какими судьбами в Москве?

– Да лучше бы вообще не приезжал! – в сердцах высказался немолодой уже мужчина, хоть и без единого седого волоска в густых смолянистых кудрях. При этих словах княжич виновато опустил взгляд. – Воспитываешь своих чад, воспитываешь, а они в одночасье всю репутацию под хвост собачий… эх!

– А что случилось? – изумлённо спросил Юрий Иванович, да с таким артистизмом, что Несвицкий поверил, ожил и заторопился рассказать свою версию речного дрифта.

– Мой балбес связался с Корибут-Воронецким и его дружками по провинциальной наивности, а они его на «слабо» взяли. Хорошо поддали и пошли куролесить по Москве. Угнали речные катера и устроили гонки по реке. Я только утром узнал о произошедшем. Сразу поехал туда, чтобы вытащить Ивана, а там уже посыльный от матушки-императрицы ожидал с требованием прибыть в Зарядье.

– Ну и дела! – усмехнулся Мстиславский и посмотрел на княжича Ивана, отметив, насколько тот красив. Это не он должен был рассекать по Москве-реке, а девушки драться за его расположение и внимание! Увы, иногда красота компенсирует недостаток ума. – Вы уже были у Её величества?

– Так точно, – по-военному ответил князь Несвицкий. – Вместе с Главами Родов Воронецких, Долгоруковых и Корецких. Их уже отпустили, а нам повелели остаться. Не знаю даже, что и думать.

– Не переживайте, Григорий Кузьмич, – успокоил его цесаревич. – Матушка отходчива, просто так получилось, что для некоторых несознательных молодых людей это не первый визит сюда. Вот она и осерчала.

– И как быть? – растерянно и с тем же с надеждой посмотрел на него смоленский князь. – Скорее всего, наказание будет серьёзным, с какими-то ограничениями. Мы ведь сюда приехали по приглашению Патрикея Ефимовича Голицына. Сыну невесту присматриваем.

– Уж не Арину ли свет Васильевну? – старательно пряча иронию в голосе, «удивился» Мстиславский.

– Её самую, – подтвердил мужчина в своём расстройстве не заметив насмешки. – Но после такого безобразия, боюсь, ничего не выйдет. Да и сам Василий Ефимович не горит желанием отдавать дочь замуж за Ивана.

– Тогда более чем странно поведение Главы Рода Голицыных, – обронил цесаревич, кивая на прощание Несвицким, и вошёл в апартаменты матери.

Императрица была не одна а с дочерями Юлией и Василисой. «Наверное, учила девочек как правильно сдирать шкуру с провинившихся, – с улыбкой подумал Юрий Иванович. – Судя по их кислым лицам, сие не очень понравилось. Или же мероприятие излишне затянулось».

– Матушка, сестрицы, – поздоровался он с ними. – Надеюсь, вы ничего не успели разрушить, Ваше величество? Я даже на улице ощутил монарший гнев.

– Надоели эти обалдуи, – помахивая веером с драконами и лотосами раздражённо проговорила императрица, сидя в кресле. – Ведь сказано было русским языком, что следующая выходка отправит их в кадетский корпус.

– Жаль парней, там с них стружку спустят, – задумчиво произнёс цесаревич, с осторожностью подходя к разбитому окну. Осколки в помещении уже успели убрать, ветерок радостно врывался внутрь и шевелил ажурные шторы.

– Спустят, ага, – фыркнула Василиса, сидевшая на диване и рассматривавшая красочный журнал мод. – Ты бы видел, как Главы извивались перед мамой и пускали крокодиловы слёзы, отмазывая своих отпрысков от наказания. Не удивилась бы, если они на колени встали бы.

– Не встали? – с разочарованием спросил Юрий Иванович.

– Хватило ума, – ответила Юлия красивым грудным голосом, пристроившись за креслом императрицы и ловкими движениями массажировала ей шею и плечи. – А то бы мама точно наказала бы идиотов.

– С ума сойти! – цесаревич уселся напротив матери. – Как же ты отказалась от своих угроз?

– Думаешь, слабину дала? – недобро усмехнулась Анастасия Павловна, – слово не держу? А я по-другому решила. С каждого Рода откупная пойдёт, а чтобы впредь следили за своими великовозрастными обалдуями, займутся обустройством Бобрового острова. В наказание.

– Сурова ты, мама, – удивился цесаревич. Остров Бобровый торчал как бельмо на глазу у местных жителей и считался странным, таинственным и неприятным для посещения. Западная часть его с небольшим озером посреди была вотчиной бобров, которых развелось видимо-невидимо. Следы их зубов встречались на всём острове, хотя восточная его оконечность постепенно осваивалась людьми, проводившими здесь выходные дни. Барбекю, шашлыки, «дикий» пляж – всё это привлекало москвичей, что неизбежно вело к столкновению с частичкой живой природы. Да и неуютным он был, этот остров. Какая-то неприятная атмосфера, неподвластная разуму, витала над ним. – Да там же столько средств вложить надо, чтобы получилась конфетка.

– Так пусть стараются, – удивлённо вздёрнула правую бровь императрица. – Дала им срок два года. План должны предоставить мне не позднее осени. Не успеют – детишки пойдут служить. Будьте добры пять лет долг родине отдать.

– Без ландшафтников не обойтись, – всерьёз заволновался за три московских рода Юрий Иванович.

– А тебе-то что с этого, Юра? – хмыкнула Василиса. – Не наша проблема. Пусть нанимают «земных» магов. У нас они, кстати, есть. Можем в аренду отдать.

– Ну да, тоже правильный ход, – похвалил цепких родственниц Мстиславский. – В приёмных покоях Несвицкие маются. Ждут своего наказания? Специально маринуете?

– Каждый проступок, даже по незнанию, не освобождает от ответственности, – чуточку перефразировав известное изречение, ответила Анастасия Павловна, не открывая глаз. – А уж Несвицкие должны вести себя осторожно, раз уж приехали в Москву.

– Ты подумала о том же, что и я? – с интересом посмотрел на неё сын.

– Откуда мне знать, о чём ты думаешь в этот момент? – императрица открыла глаза, похлопала ладонью по руке Юлии. – Достаточно, дочка. Мне уже лучше.

– Князь Григорий хочет женить Ивана на Арине Голицыной.

– Красавчик! – выдохнула Василиса. – Арине могло повезти…

– Могло? – заинтересовался Юрий Иванович оговоркой.

– Мама против, – ответила она с готовностью.

– Своими руками усиливать провинцию такой фигурой как Патрикей Голицын? – матушка легко поднялась с кресла, не прибегая к помощи дочери. – Я ещё не сошла с ума. Пусть женится, только не на Арине. В столице есть много красавиц из старинных родов, не обязательно княжеских… Кто там у нас уже созрел?

– Нина Захарьина, Анжелика Салтыкова, Галя Морозова, Аня Беломестных, – с готовностью перечислила Василиса. – И это только навскидку. Если надо, могу полный список Григорию Кузьмичу предоставить.

– Ещё чего! – фыркнула императрица. – Полный не надо, а только тот, который нам выгоден.

Юрий Иванович понял, что попал на собрание сводниц и поспешил ретироваться. Но напоследок предупредил:

– Захарьину и Салтыкову из списка вычеркните.

Видимо, в его голосе прозвучали такие нотки, что даже матушка не посмела возразить, только едва заметным жестом руки показала своё согласие.

Выйдя в приёмную, он ободряюще кивнул Несвицким, продолжавшим париться в строгих костюмах в душной комнате. Намеренно или специально, кондиционер здесь не включили, а значит, эта оплошность входила в отлаженную систему «маринования». Интересно, матушка действует в согласии с отцом или сама сообразила, как поступить со смоленским князем, своеобразно наказав его?

Интересно, как? Он бы, к примеру, действительно волевым решением женил парня на какой-нибудь родовитой дворянке, но не княжеской крови. Унижение или намёк? Ну, это с какой стороны посмотреть.

Зазвонил телефон.

– Ты где? – спросил император, когда Юрий Иванович поднёс аппарат к уху. – Давай ко мне. Консультационная группа князя Мамонова уже подъехала. Здесь будет куда интереснее, чем в материнских кулуарах.

Примечание:

[1] Кунштюк – фокус, ловкая проделка. Слово пришло из немецкого языка.