Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Постарайтесь больше к этой девушке не приближаться, – не торопясь убирать магический аркан, предупредил Велимир. Не в привычках великородных пугать врага или сыпать угрозами. Одного раза достаточно, что должны понимать люди, подобные «ратоборцам». – Иначе я очень огорчусь.

– Понятно, – закивал горбоносый. – Убери свою магию, а?

Петля рассыпалась водяными брызгами на песчано-камуфляжных штанах верзилы, а Велимир с чувством выполненного долга вернулся в машину, но только на переднее кресло. Кивнул Савве, уже занявшим место за рулём, чтобы тот не сидел с довольным видом, а уже поехал.

– Я подскажу дорогу, – очнулась Людмила.

– Тебе Руслан весь день названивал, – повернулся к девушкам княжич. – Нехорошо молодого человека заставлять волноваться.

– Не посмотрела на заряд батареи, – густо покраснела Павловская. – Простите…

– Мне-то что? Извиняться будешь перед Русиком, – усмехнулся Велимир. – У него проблемы с машиной нарисовались, вот и не смог приехать вовремя. Меня попросил.

– Спасибо, Велимир, ты мне очень помог, – искренне воскликнула девушка. – Я как увидела Алика, сердце в пятки ушло. Подумала, Руслан на них наткнулся, лежит сейчас где-нибудь в кустах избитый.

– Алик? – вздёрнул брови Шереметев.

– Ну да, так высокого зовут. Алик Мухин.

Савва не выдержал и заржал. К нему присоединились Велимир с Аней. Людмила недоумённо посмотрела на них и зачем-то сказала:

– Он из-за этого и бесится, когда его по имени или фамилии окликают

И тоже засмеялась, прижавшись к плечу подруги.

Возле двухэтажного дома, настоящего, купеческого, с массивными портиками и высоким крыльцом, Савва по просьбе Люды остановил «Даймлер» и с интересом стал рассматривать фронтон здания со всякими ангелочками, рассевшимися на карнизах с луками и стрелами.

Велимир спокойно ждал, пока девушки попрощаются друг с другом, не забыв перецеловаться, а сам поглядывал на окна особняка, желая, чтобы машину и его заметили хозяева. На будущее, так сказать.

– Ещё раз хочу сказать «спасибо», Велимир, – Павловская поглядела на княжича. – За то, что помог Руслану, меня защитил…

– Ты только его не ругай, – улыбнулся Шереметев. – Он и сам, наверное, волосы на голове рвёт.

Девушка нажала на кнопку звонка, вмонтированного в калитку, и дождавшись, когда она откроется, проскользнула во двор, не забыв помахать на прощание рукой.

– Ты же хотел встретиться с господином Павловским? – спросила Анна, прижимаясь к Велимиру. – Ну вот, кажется, скоро твоё желание исполнится.

– Ах ты, умница моя, сразу сообразила, – восхитился княжич и чмокнул девушку в холодный нос.

Глава 12

Петербург, сентябрь 2016 года

– Если в тебе есть капля милосердия, ты уже спас свою душу, – сказал Лорд Фарнезе, стоя на коленях перед Никитой, устроившимся в удобном кресле, на мягкой медвежьей шкуре. – Зачем демонстрировать свою гордыню перед поверженным врагом? Убей нас сразу или прояви великодушие. Мы глубоко раскаиваемся за содеянное.

Хорошо говорил Высший Лорд, красиво, вдохновенно, трясясь от холода и жуткого страха, ощущая за своей спиной дыхание демонической твари, сумевшей принять облик человеческий. И это было унизительно для того, кто всю свою жизнь посвятил уничтожению подобных существ. И тех, кто умел их приручать.

Никита почти всё время молчал, дав возможность потрясённому от увиденного графу Сумарокову вести допрос. К чести Святослава Бориславича, в Ледяных полях он освоился быстро, и стараясь не глядеть в фосфоресцирующие зрачки демонов, деловито «потрошил» главных инквизиторов Ордоса. Ему тоже было холодно, поэтому Никита любезно предоставил ему шубу из серебристо-чёрных волчьих шкур. В ней граф гляделся внушительно и непоколебимо. Его-то точно не брали жалобные попытки ватиканских проповедников. Он сюда пришёл за информацией и добывал её с неумолимой настойчивостью. Не ломая костей, не уродуя тела.

Зачем, если есть демоны, пьющие жизненную энергию?

Первым сломался Винченцо Эсте. Он обстоятельно рассказал про схемы вербовки адептов, с какими разведками плотно контактирует Ордо Ксенос, как распределяются финансовые потоки по Европе, сдал агентуру в России, и даже признался, что похищение сына Кости Краусе было разработано совместно с британцами, посредником был некий агент Маккартур. Сумароков тут же вцепился в него, выясняя, какие акции готовятся на территории Российской империи. Напрягся и Никита. Если подтвердится участие Великого князя Михаила в заговоре против царствующей семьи, то действовать придётся предельно жёстко. Так, как поступил Владимир Рюрикович, уничтожив своего дядю.

Но Эсте, теряя жизненную энергию, которую с удовольствием цедил Ульмах (понемногу, чтобы пленник успел раскрыть свою чёрную душонку), торопливо отверг все обвинения в подготовке диверсии против императора России. Но не отрицал того, что плотные контакты с британскими аристократами, действующими от своего лица, а не от королевской власти, были, и неоднократно. Потом всё завяло, словно английский истеблишмент разочаровался в союзниках.

Никита, однако, зарубку в памяти сделал.

Фарнезе держался долго, и стало казаться, что он не против умереть, не выдав ни одной тайны. Пришлось Ульмаху показательно «выпить» душу Лорда Эсте, оставив вместо него пустую оболочку, после чего пленник потёк. Нового Лорд Бартоломео ничего не сказал, подтвердив слова умершего коллеги, и попытался свалить всё на Джакомо Скалигера, благо, того не было рядом. Никита умышленно не сказал, что Лорд Ордо Маллеус уже мёртв, чтобы никто из пленников не чувствовал себя спокойно. Но Фарнезе рассказал о доктрине Ордоса по отношению к Ордену Гипербореев. Она была сформирована ещё в двенадцатом веке, когда началось уничтожение славянских племен и выдавливание их остатков с побережья Балтики на северо-восток для дестабилизации Новгородской республики. Гипербореи неплохо защищались. Им удалось нейтрализовать католическую экспансию, отбросить тевтонов за Одру и закрепиться на Балтике, обезопасить Новгород от дальнейших нашествий. Новая доктрина Ватикана своей целью поставила полное уничтожение Ордена Гипербореев со всей его структурой, включая не только Воинов, но и Целителей с Ведунами. Лишь после тотальной зачистки предстояло захватить русские земли и установить свои порядки.

– Пока жив хоть один Витязь, Целитель или Ведуны с Ведьмами, – добавил Фарнезе, скрючившись от холода, – Ордос не успокоится.

На лице Никиты не дрогнул ни один мускул. Он в этот момент подумал о Полине, получившей Дар пророчества. Выходит, его дочь тоже подлежала зачистке без всяких сантиментов. Тогда к какому милосердию призывал Фарнезе? Хорошо, что рядом с ним был граф Сумароков, умевший отрешаться от эмоций. Он довёл дело до конца и кивнул Никите, словно давал сигнал завершать допрос. Выглядел Святослав Бориславич неважно. Под глазами появились чёрные тени, щеки покрылись серебристым инеем – Инферно забирало у своих жертв самое ценное.

– Дуарх, ты знаешь, что делать, – сказал Никита, поднявшись на ноги. – Ульмах, отправляй нас домой.

Он не хотел слышать визг Фарнезе не потому, что боялся дрогнуть и послать врагу лёгкую смерть. Молодой волхв переживал за графа, чьё состояние ухудшалось с каждым ударом сердца, стучавшим всё медленнее и медленнее.

Оба Витязя ещё долго отпаивались чаем, куда щедро плескали коньяк.

– Впечатление на всю оставшуюся жизнь, – признался Сумароков, когда Никита провожал его домой. – За такое трудно благодарить, но я тебе обязан, Князь, за то, какую ношу ты взвалил на свои плечи. Будет тяжело – зови воинство.

…Никита очнулся от воспоминаний, когда внедорожник в очередной раз дёрнулся и застыл на месте.

– Что там такое? – недовольно спросил он.

– Много машин, Никита Анатольевич, – пояснил Семён Фадеев, как всегда сопровождавший его в поездке по Петербургу. – Движение медленное. Может, император решил посетить клуб, поэтому перекрыли вторую полосу.

Ничего не сказав в ответ, Никита стал глядеть через тонированное стекло на сверкающую витринами улицу. Недавно прошел дождь, асфальт сверкал как вымытый, на лакированной поверхности автомобилей то и дело вспыхивали отражения вывесок, бегущих строчек реклам.

В который раз он с досадой подумал, что нет времени заказать у Касаткиных личное авто. Несолидно как-то приезжать на заседание «клуба джентльменов» на брутальном внедорожнике. С одной стороны, это как-то выделяет его из рафинированной знати Петербурга, заставляет её относиться к молодому барону с лёгкой опаской и уважением. Конечно, от презрительных взглядов никуда не деться, но ему не привыкать. «Упорство ломает любую преграду, – сказал однажды дед Фрол Мишке, когда тот стал психовать из-за не получающейся магоформы. – Повторяй одно и то же каждый день, да по сто-двести раз, и однажды удивишься результату».

Умеет старик найти нужные слова.

В клуб, скорее всего, приехал цесаревич. Князь Балахнин намекнул, что Владислав высказал желание присутствовать на встрече аристократической верхушки. От того и застопорилось продвижение. Хорошо, хватило ума не оцеплять район полицией. Незачем привлекать излишнее внимание зевак к клубу.

Водитель из охраны петербургского особняка подогнал, наконец, машину к освещённому электрическими огнями клубу. Дверцу распахнул вежливый стюард в безупречном чёрном костюме, и как только Никита сошел с высокой подножки внедорожника на мокрый асфальт, изобразил лёгкий поклон.

– Прошу в клуб, Никита Анатольевич, – показал свою осведомленность стюард. – Машина будет находиться на специальной стоянке.

Старательно обходя лужи, маслянисто блестевшие под ногами, Никита поднялся по лестнице, и минуя молчаливую охрану, которой сегодня было гораздо больше, чем обычно, очутился в просторном холле. А в остальном всё осталось по-прежнему. Работник клуба тут же оказывается рядом, на его согнутую руку падает плащ и щегольская шляпа. Это Юля ради смеха предложила чуточку изменить образ барона Назарова, всем пришлось по душе.

Короткий взгляд в зеркало. Молодой мужчина в строгом костюме-тройке и начищенных туфлях, с родовым перстнем на левой руке и двумя супружескими кольцами на правой глядит на него в отражении, едва заметно подмигивает, словно приободряет.

В первом зале, в том, который предназначался для встреч, бесед и выпивки, тихо играла ненавязчивая музыка; бармен с усердием протирал бокалы и выставлял их перед собой, перевернув вверх донышком и любуясь отражёнными огоньками потолочных светильников на тончайшем стекле и на гранях пузатых стаканов для бренди и коньяка.

За столиками сидели по двое, а то и по трое импозантных мужчин. В ожидании собрания они курили, выпивали или лениво перекидывались в карты. Никита без спешки окинул их всех взглядом, поприветствовал кивком. Боярин Морозов, с которым его когда-то познакомил Балахнин, уже был здесь. Он всегда приезжал в Петербург одним из первых и успевал найти партнёров для игры в вист. Судя по стопке банкнот по левую руку от себя, Мирон Порфирьевич успел-таки слегка облегчить чужие бумажники. Заметив, что Никита на него смотрит, приветливо кивнул в ответ, как и двое его соперников. Киевский князь Лещинский и уральский магнат Демидов повторили тот же жест.

«Кстати, надо бы с Демидовым перекинуться парой слов насчёт станков для тонкой шлифовки кварцитов, – оживился про себя Никита. – Мои девчонки всерьёз хотят вывести 'Нимфу» в передовые техномагические предприятия. Мало им «Изумруда».

Заказав у бармена порцию бренди, он опёрся спиной о стойку и стал потихоньку потягивать бодрящий напиток. Балахнин или ещё не появился, или, что вероятнее всего, находится в одной из приватных комнат, беседуя с цесаревичем. А то, что наследник здесь, говорило наличие охранников из дворцовой гвардии. Этих ребят узнаешь даже в цивильных костюмах по выучке и осанке. Здесь Владислав, просто не хочет показываться до определённого момента.

Князья Шереметев и Волынский – закадычные друзья – сидели за дальним столиком, скрытым мягкой полутьмой, и о чём-то тихо переговаривались. Компанию им составил широколицый мужчина с густыми чёрными усами и бакенбардами, выглядевшими анахронизмом в век коротких стрижек, лёгкой щетины или тщательно выбритого лица. Князь Юсупов вёл свою политику, особо не сближаясь ни с одним из столичных кланов, умудряясь при этом выдерживать строгий баланс между своими желаниями и предоставляемыми услугами. Юсуповы являлись финансовыми посредниками между русскими и зарубежными банками, умудрившись влезть во все перспективные предприятия. Он охотно кредитовал Шереметевых и Волынских, но опасался подойти к Никите насчёт Медицинского Центра Биотехнологий. То ли не верил в методику восстановления ампутированных конечностей, то ли ему уже намекнули не лезть туда, где резвятся Меньшиковы. Стоило, конечно, поговорить с князем насчет будущих вложений. Мало ли что может произойти в будущем. Императорский Род сам выбирает, куда вкладывать деньги, а Никита однажды может оказаться на голодном пайке. С Юсуповым надо подружиться.

– Скучаете, молодой человек? – послышался сбоку сочный баритон. – Добрый вечер, коллега. Не откажете в компании?

Никита развернулся и сразу признал в говорившем «оружейного барона», как в шутку, а чаще всерьёз называли Абрамова, который сейчас с добродушной улыбкой приподнял бокал с вином.

– И вам здравствовать, Пётр Дмитриевич, – в ответ улыбнулся Никита. – Давненько вас в Петербурге не было.

– Приходится в разъездах бывать частенько, – нарочито тяжело вздохнул Абрамов, разве что руками не развёл. – Недаром говорят: хочешь сделать хорошо – сделай сам. Вот и инспектирую представительства в Кабуле, Тегеране, Иерусалиме.

– Оружие вместо лаврового венка?

– Арабы – народ воинственный, как и их братья-евреи, – усмехнулся барон. – А у меня там хорошие связи. Грех не воспользоваться. Могу, кстати, замолвить словечко за вас. Расширяться не думаете?

– Опасный регион, – покачал головой Никита. – Я лучше на рынки Индии постараюсь пробиться.

– Безнадёжное дело, – Абрамов сделал большой глоток, отставил бокал в сторону. – Но попробуйте. Смелость города берёт. Я тоже начинал с малого… Слышал, вы успели повоевать, положили кучу инквизиторских боевиков. Похвально. Не хотите приобрести партию автоматического оружия, пистолетов, снайперских винтовок?

– Вы серьёзно? – рассмеялся Никита, поражаясь нахальству барона.

– Более чем. Разве я похож на шутника? Клан Назарова откровенно позиционирует себя как боевой, поэтому и оружия нужно побольше. Вы же не собираетесь ограничиваться сотней бойцов?

– Неплохо ваша агентура работает.

– В той степени, что не задевает ваших интересов, – не отрывая взгляда от молодого волхва произнёс Абрамов. – Я беру только ту информацию, которая нужна для моего бизнеса. Иное даже слушать не хочу, сразу на дверь показываю. Признаюсь, были попытки продать интересное досье на вас, но я своим принципам не изменяю.

– А что, уже появилось досье? – полюбопытствовал Никита, нисколько не волнуясь.

– Такое вот, – барон двумя пальцами показал толщину собранной информации.

– Пять сантиметров пачка, – хмыкнул волхв. – Кому-то же не лень копаться в моей жизни.

– А вы напрасно игнорируете подобные попытки надавить на вас с помощью компрометирующих материалов, – покачал головой Пётр Дмитриевич и почему-то кинул быстрый взгляд на столик с Шереметевым во главе. – Вы, в первую очередь, офицер русской армии, имеете допуск к секретам высшего порядка. За вами уже приглядывает агентура зарубежных государств. Каюсь, что сглупил и не выкупил досье, чтобы передать его вам. Оно сейчас может находиться где угодно, хоть в руках британцев, немцев или тех же американских молодчиков из внешней разведки.

– Спасибо, что так беспокоитесь за меня, Пётр Дмитриевич, – Никита приподнял свой стакан, салютуя собеседнику. – А насчёт оружия я подумаю. У меня есть свои каналы закупки, но если мы договоримся на взаимовыгодных условиях…

– Отлично, Никита Анатольевич, – оживился Абрамов. – Вы не пожалеете. Плохого товара не посоветую. Вот моя визитка, обращайтесь в любое время. Телефон личный, на секретаря не попадёте, не переживайте.

Никита забрал у барона плотный серебристый прямоугольник картона с контактными данными, любезно попрощался с собеседником. К тому времени помещение стало заполняться важными и преисполненными собственного величия мужчинами в строгих костюмах. Вот и старший Строганов откуда-то появился, расхаживая под ручку с Лопухиным. О чём, интересно, Андрей Егорович рассказывает? Глава московского финансово-строительного клана кивает как китайский болванчик, хитро прищуривая глаза.

Не доходя до барной стойки, они расцепили руки и разошлись в разные стороны. Строганов, как подозревал Никита, давно его заметил, и теперь раскинув руки, надвигался на волхва с доброй улыбкой.

– Дорогой Никита Анатольевич, как же я рад вас видеть! – громыхнул Строганов, а сам успел подмигнуть, после чего сжал молодого барона в объятиях. – Давненько, давненько мы не общались!

«Если полтора месяца для старого князя давний срок, то время действительно летит со скоростью ошалелой птицы, – с усмешкой подумал Никита, похлопывая князя по спине. – На чью публику играешь, хитрец?»

На них с интересом взглянули Юсупов и Демидов, что-то отметили про себя. А вот князь Шереметев даже головы не повернул. Слишком высок его статус в клубе, чтобы отвлекаться на мелкие раздражители.

– И тебе здравствовать, Андрей Егорович. Как дети, внуки? – подхватил игру Никита.

– Досаждают старику, – пожаловался Строганов. – Юноша, пятьдесят грамм «шустовки».

Бармен молча плеснул в коньячный бокал соломенно-жёлтый напиток, и князь со вздохом поднял его.

– Давай, Никита, за Городецкого, не чокаясь. Правильный был мужчина, со своими принципами, которым никогда не изменял. Вредность, скаредность, неприятие предательства, отстаивание своих интересов – всё это он.

– Когда же вы успели так узнать друг друга? Не в клубе же, – заинтересовался Никита.

– Мы по молодости частенько проживали в Петербурге, сталкивались по делам. Это уже потом, когда обросли обязательствами, детьми и прочими якорями, то разъехались. Городецкий осел в Вологде, ну а я в свою вотчину умчался, в Тобольск.

Они молча выпили до дна. Никита отодвинул свой стакан и показал бармену, что наполнять его не нужно.

– По золотишку пока пусто, – негромко сказал Строганов, чуть ли не беззвучно шевеля губами. – Я побеседовал с некоторыми людьми в жандармском управлении Тобольска, они пообещали прощупать охранный контингент каторг. Кто-то же даёт возможность злодеям уходить в лес. Причём, без магических печатей, которые в обязательном порядке ставятся каждому каторжанину.

– Или её снимают где-то на подготовленной перевалочной базе, – подсказал Никита. – Зачем охране подставляться на самом первом этапе?

– Подозреваешь кого-то из одарённых?

– Да этот вариант напрашивается, как ни крути, – волхв пока придерживал информацию по полукровкам, надеясь, что Строганов сам подскажет тему. – Невозможно снять печать без мага. Обычный следящий маячок можно уничтожить, от собак, идущих по следу, есть разные способы отбиться, начиная от табака и заканчивая специальными зельями. А магическое тавро – оно просто так не поддастся.

Велесова печать на плече сразу же нагрелась, словно подтверждая слова своего носителя. Никита едва заметно поморщился. Неприятная вещь, питается болью, но в бою незаменима. Строганов ничего не заметил, погружённый в раздумья.

– Если ещё и одарённые замешаны в безобразиях – это очень и очень плохо, – сказал он. – Система прогнивает. Чем быстрее мы эту заразу ликвидируем, тем легче пройдёт лечение. Ты, Никита, очень дельную мысль подсказал. Найдём того, кто варнакам помогает – всю цепь разом намотаем на кулак.

– А ведь вы заинтересовались, Андрей Егорович, воровской кассой, – усмехнулся волхв. – Только будьте осторожны. Криминальный мир не делает различий между дворянином и мещанином, одарённым и простым человеком. Ему без разницы, кого под нож пустить.

– Можем достичь взаимовыгодной сделки, – подмигнул ему князь. – Вижу, ты парень неглупый, на рожон не лезешь. Да, ты прав. Я хочу наказать кое-кого из «иванов». Слишком обнаглели. Почему-то им кажется, лев уже старый, не способен ни на что. Хозяевами себя почувствовали. Но вся проблема в организации. Урки создали очень эффективную сеть вроде пятёрок, где старши́на отвечает только за своих людей. Пересекаются редко, всех разом не накрыть. Потеря одного звена не разрушает систему. Максимум, что можно узнать, кто курирует ту или иную пятёрку. А ещё и одарённые.

– Полагаю, кто-то хорошо разбирается в агентурной работе или невероятно умён, чтобы создать взаимозаменяемую структуру, – кивнул Никита. – Значит, нам надо искать магов, помогающих бандитам. На вашей земле, Андрей Егорович, действует глубоко законспирированная организация, занимающаяся сбытом золота и драгоценных камней в Китай, Джунгарию, в Среднюю Азию. Это серьёзный противник.

– Думаешь, чародеи сразу расколются? – недоверчиво спросил Строганов.

– Как раз они охотнее пойдут на сотрудничество, – барон Назаров улыбнулся знающе. – Одарённые, находящиеся вне разных структур, очень лакомый кусочек не только для кланов, но и для государства. Для той же армии, полиции, прочих силовых организаций. Чародеи будут торговаться, и поверьте, получат своё.

– Разумно, – повертев в руках пустую рюмку, князь неожиданно кивнул в сторону худощавого рыжеволосого официанта, разносящего на подносе шампанское. – Что ты можешь сказать об этом человеке? Может ли он работать на ИСБ?

Никита удивился неожиданному вопросу и пристально взглянул на рыжего. Двадцать два года или чуть старше, аура слегка вибрирует, выбрасывая протуберанцы коричневатого и красного цветов. Или недомогает, или очень волнуется. Нетрудно его понять. Кругом такое количество знатных особ, нужно следить за своими движениями, не уронить поднос, не рассердить кого-то из них нерасторопностью. Да мало причин для нервного состояния.

– Здесь весь персонал под управлением ИСБ, – хмыкнул Никита. – А в чём ваш интерес, Андрей Егорович? Может, вы видите нечто такое, что неподвластно моим умениями?

– Да в том и дело, что паренька этого год назад не было, – задумчиво произнёс Строганов. – Персонал подбирается тщательно, обучается за счёт заведения, и жалование здесь весьма неплохое. Без рекомендации сюда не попасть, и по собственной воле никто не уходит.

– Мог и по рекомендации поступить, – пожал плечами Никита и ещё раз присмотрелся к снующему между столов официанту. Он был здесь не один. Ещё двое так же незримо присутствовали в зале, выполняя какие-нибудь прихоти членов клуба. – Послушайте, князь, не забивайте голову лишними заботами. Я не могу насквозь просвечивать человека. У него нет никаких магических амулетов, что здесь категорически запрещено носить, или оружия за пазухой.

В это время мелодично и мягко ударил гонг – все мгновенно встрепенулись и как-то неожиданно живо потянулись в соседний зал. Скорее всего, многим хотелось увидеть цесаревича. Слух о его прибытии всё же настойчиво циркулировал по клубу.

– Идём, Никита, – позвал волхва Строганов и пошутил: – Боюсь, займут все лучшие места.

Государь-наследник и в самом деле уже находился здесь и сидел за столом в компании Балахнина, кивая в ответ на каждое приветствие вошедших. Никита заметил, что никто не присаживается рядом с ним, хотя один стул пустовал. Возможно, он приготовлен для кого-то из присутствующих для приватного разговора, поэтому не особо задумываясь над увиденным, подсел вместе со Строгановым за самый дальний столик к боярину Морозову. Мирон Порфирьевич очень обрадовался и нисколько не возражал, если молодой барон и «уральский Крез» составят ему компанию.

Трое официантов, среди которых был и заинтересовавший князя Строганова рыжеволосый, шустро разносили разнообразные напитки и курительные принадлежности. Один из них, выглядевший как метрдотель в гостинице – важный, напомаженный и в безупречной униформе – поставил на столик две бутылки минеральной воды, пепельницу и сигары, с лёгким полупоклоном обратился к Никите:

– Господин барон, с вами изволят говорить Его Высочество.

– Хорошо, сейчас пересяду, – нисколько не удивившись, откликнулся Никита, и развёл руками, дескать, ничего не поделаешь.

Морозов ободряюще подмигнул, а Строганов как-то задумчиво поглядел на молодого волхва и с грустинкой сказал:

– Растёте, Никита Анатольевич. Это ведь не просто приглашение. Вас представляют высшей знати.

Машинально проведя по стриженным волосам ладонью, Никита под внимательными взглядами аристократов подошёл к столику с цесаревичем.

– Вечер добрый, Ваше Высочество, Алексей Изотович…

– Присаживайтесь, Никита Анатольевич, – благодушно произнес цесаревич. – Хочу, чтобы вы были поближе к подиуму. Вдруг придётся речь произносить.

– Ой, спасибо. Уже произносил, не многовато ли будет? – попробовал пошутить волхв, но без колебаний присел на свободный стул.

– Хорошего много не бывает, – загадочно ответил Владислав. – Алексей Изотович, не пора ли начинать? Вы же у нас спикер?

Балахнин, необычайно оживлённый, вскочил и резво, по-мальчишечьи, взбежал по ступенькам на невысокий подиум, освещённый боковыми фонарями, и поднял обе руки, призывая к тишине.

– Рад приветствовать вас, господа, на очередном ежегодном собрании клуба, – начал он глуховато, словно проверял голосовые связки. – В этот раз разрешите мне начать с прискорбной новости, о которой большинство, вероятно, уже знает. Умер один из членов клуба «двадцатки» князь Городецкий Леонид Сергеевич. Патриарх Рода сложил свои полномочия на боевом посту, как и подобает человеку его воли и силы. Прошу всех встать и отдать дань памяти князю.

Зашумели отодвигаемые стулья, по залу пронёсся ветерок общего вздоха. Наступила оглушающая тишина, даже официанты замерли на месте как истуканы.

– Спасибо, коллеги, – Балахнин опустил плечи, как будто сбросил с себя нелёгкий груз ответственности. – Жаль, родственники не стали предавать огласке время его похорон, но как мне стало известно, к князю Городецкому применена крода. Возможно, в этом и крылось нежелание приглашать представителей кланов и знатных Родов.

В зале раздался шум удивления. Неужели никто не знал, что Леонид Сергеевич приверженец ведических традиций? Цесаревич посмотрел на Никиту, как будто хотел услышать от него подробности, и волхв показал взглядом, что попозже обязательно расскажет.

– Получается, в клубе снова чётное количество человек, поэтому принято решение не принимать в ближайшее время новых членов. Решение кулуарное, но большинство высказались «за». Прошу прощения, к кому я не обращался с этим вопросом, но думаю, вы не будете возражать тоже. А теперь вернёмся к вопросу, который я выдвигал в прошлом году. Да-да, я о должности Кормчего. И сразу называю кандидатуру: барон Назаров по-прежнему остаётся моим протеже. Так как больше никто не высказал своего желания участвовать в выборах, то прошу перед голосованием высказаться, если есть предложения.

– Позвольте мне, – тяжело поднялся Шереметев. Он сидел вместе с Волынским и Юсуповым за соседним столиком, но чуть в глубине зала, в трёх-четырёх шагах от столика цесаревича, соблюдая субординацию. – Я продолжаю выступать противником этой странной и выдуманной должности. Неужели в России нет ситуационных институтов, способных решать проблемы и межклановые споры? Они есть, они работают, и весьма неплохо. Им удаётся улаживать серьёзные разногласия между Родами. Пусть не всегда удачно, не будем идеализировать, но… Вспомните, когда была последняя клановая или межродовая война? В семидесятых, если мне не изменяет память. Тогда пришлось серьёзно замирять Роды Юсуповых и Румянцевых.

«Врёшь, князь, – подумал Никита, внезапно ощутив тяжесть в груди. – А насчёт уничтожения Назаровых ничего сказать не хочешь? Кто пытался под шумок взять контроль над „Изумрудом“ и „Гранитом“⁇ Не ты ли вместе с дружком Волынским? Да и Меньшиковы там отметились. Если бы им вовремя не помешал мой прадед, представив меня как наследника Рода, неизвестно, что было бы дальше. Три клана сцепились бы за наследство Назаровых как свора собак. И где бы тогда находился я?»

– Времена меняются, Василий Юрьевич. Ситуации случаются разные, как, к примеру, нападение на вологодское имение господина Назарова…

– Там была диверсионная атака, Алексей Изотович, – хмыкнул Шереметев. – Наёмники иностранные, руководители – тоже оттуда. Нет никаких доказательство, что кто-то из русских кланов спонсировал ублюдков. Да и никто бы не пошёл на это.

– Тем не менее никто не застрахован от подобных случаев, – Балахнин покачал головой. – Кормчий может держать руку на пульсе событий и вовремя реагировать на подобные вызовы. А вдруг кому-то захочется под завуалированной формой атаки расправиться со своим оппонентом из другого Рода? Забрать его активы, разорить домашних и пустить по миру.

– Князь, вы занимаетесь конспирологией, – прогудел Юсупов. – Ну в самом деле, зачем нагромождать ненужные конструкции, когда можно обратиться в Коллегию по спорам!

– Господа, дозвольте мне сказать, – Строганов решил выступить, но Никита не знал, в его поддержку, или же против дублирования систем. – Барон Назаров из молодых да ранних. На него уже равняется молодая дворянская поросль. Пока ещё мы не наблюдаем массового подражания жить так же, независимо от старших родов, но процесс идёт. В Тобольской губернии уже три молодых семьи пошли на конфликт, чтобы получить право создать младшую ветвь. Я лично дал своему сыну Владимиру разрешение создать новый Род. Строганов-Турский, наверное, слышали…

В зале раздался смех и хлопки ладоней.

– Так к чему я подвожу. Таких ситуаций будет становиться всё больше и больше. Лет через десять, есть жуткое подозрение, мы получим массовый исход из корневых Родов дерзких и молодых. Соответственно, нужен человек, имеющий огромный авторитет в дворянской среде. Меня уже слушать не будут, как и уважаемого Василия Юрьевича, не говоря о князе Волынском. Если сейчас барон Назаров получит статус Кормчего, то именно к нему пойдут спорщики. А если вздумают бодаться как упрямые бараны, он может применить некоторые методы воздействия, которые мы должны предоставить ему.

– Лучшего аргумента даже я не смог бы выдвинуть, – Балахнин был доволен. – Спасибо, Андрей Егорович. – Мы должны смотреть вперёд на десять шагов, чтобы в будущем не получить междоусобных войн. Если заложить фундамент нового дворянского кодекса сейчас, удержим ситуацию под контролем.

– Родовые традиции могут куда лучше воспитать молодёжь, – пробурчал Юсупов. – Иначе получится так, что наследники будут бегать к Кормчему, а мы по старинке будем между собой договариваться. И к чему придём?