Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

– Я, – выдавил из себя Александр. – Но я не дам согласия. Это риск…

– Сашка, а выйдем на минуту! – Велимир кивнул на дверь и первым покинул палату.

Как только старший брат нехотя вышел в коридор, он схватил его за отвороты халата и прижал к стене.

– Ты на что надеешься? – зашипел он, не обращая внимания на снующих по коридору медиков и застывших телохранителей князя. – Если эти эскулапы двое суток копаются в своих замшелых методичках и до сих пор не могут найти протокол лечения, то дальше что-то изменится?

– Отпусти, задушишь, – так же шёпотом ответил Александр и сильными пальцами сжал запястья брата. Тот был вынужден ослабить хватку, но халат не отпускал. – Сам-то подумал, что предлагаешь? Отец при смерти, а ты хочешь его везти за пятьсот километров в неизвестность! А если Назаров не спасёт? Кого будешь обвинять? Его? Войны захотел? Я на это не подписываюсь, понял⁈

– Струсил взять на себя ответственность? – скрипнул зубами Велимир. – Хорошо, я сейчас еду к Назарову и договариваюсь о лечении. Своей рукой напишу отказ от претензий и мести, если батя умрёт. Раз уж ты так боишься воевать с вологодским выскочкой.

– Не боюсь, но благоразумие ещё никто не отменял, брат! – Александр, наконец, отцепился от Велимира. – Там шансов нисколько не больше!

– А почему Кошкин сразу предложил вариант с биокапсулой? Значит, уверен в методике! – младший княжич посмотрел на телохранителей, делающих вид, что не слушают перепалку братьев, но сами напряжённо ждали ответа наследника. – Ну? Чего застыл? Часики тикают, время уходит! Не верю я, что вдруг найдётся решение, если до сего момента никто с радостной мордой сюда не прибежал!

– Мы станем должниками Назарова, – набычился Сашка.

– Твою ж… Саша! Ты с чего такой нерешительный стал? Сейчас главное – отца спасти, а потом уж думать будем, как долг отдавать.

– Ладно, звони Назарову, – сдулся брат. – Договаривайся, а я пока мать предупрежу.

– Как хочешь, только знай, что я не дам ей встать между мной и отцом, – Велимир кивнул телохранителям и понёсся по коридору, на ходу скидывая халат.

Он не знал номер телефона Назарова, но знал, кто может ему дать его. Антонина, невеста Сашки. Девка – огонь, мямлить не будет. Она сохранила отношения с Юлькой Васильевой, а значит, и её контакты. Неужели не подскажет номерок?

Тоня Бельская не стала отказывать в столь маленькой просьбе, лишь попросила немного времени. Через пятнадцать минут она деловито отчиталась:

– Я немного своевольничала, Велик, и сама позвонила Никите, потому что знаю, в каких вы отношениях. Он не против поговорить с тобой. Сейчас сброшу номер, а дальше действуй сам.

– Спасибо, Тонечка, ты просто прелесть и великолепный посредник, – польстил Велимир.

– Как там Василий Юрьевич? Всё настолько плохо?

– Увы, изменения идут только в худшую сторону. Сашка пока в больнице, на низком старте. Если получится договориться с Назаровым – сегодня же повезём отца в Вологду.

Они попрощались, а еще через минуту сработал звуковой сигнал сообщения. Велимир набрал номер, который высветился на экране и приложил к уху трубку, испытывая двоякое ощущение. Никита для него оставался самым сильным раздражителем, и любое напоминание о нём бросало кровь в голову. С другой стороны, княжич признавал уникальность и превосходство Назарова во многих магических компонентах, что ещё больше бесило его. Поэтому необходимость просить о помощи выворачивало Шереметева.

– Слушаю, – голос Никиты был глухим и каким-то уставшим. Для него звонок был один из череды многих, которые он сегодня принял.

– Шереметев говорит, – княжич с трудом протолкнул через голосовые связки что-то вразумительное.

– А-аа, Велимир… Тоня предупреждала меня, что ты хочешь со мной встретиться, – Никита, кажется, сразу ожил. – Давай не будем терять время на лишнюю болтовню. Ты хочешь, чтобы я помог спасти твоего отца?

– Да, – избавив себя от душевных мук, выдохнул Шереметев. – Он в критическом состоянии, никто не даёт гарантий, что противоядие будет найдено до завтрашнего дня. У нас остаются сутки-двое максимум.

– У тебя есть спецтранспорт?

– Вертолёт обещали выделить в Императорской клинике. Я оплачу все расходы.

– Хорошо. Одной проблемой меньше. Тогда начинайте транспортировку князя в Вологду. Вас встретят в аэропорту и отвезут в «Изумруд».

– Почему в «Изумруд»? – насторожился Велимир.

– Медцентр ещё не готов принимать взрослых пациентов. А на предприятии уже есть оборудованная палата с биокапсулой и персоналом. Только давай сразу договоримся на берегу, чтобы не осталось всяких непоняток и разногласий…

– Я готов подписать меморандум или как эту договорённость можно назвать по-другому, – заторопился княжич, – в отказе от претензий к тебе, если отец умрёт. Это я взял на себя ответственность, Сашка испугался.

– Но ведь он фактически взял на себя роль Главы, – чувствовалось, что Никита нахмурился. – Как быть, если у братьев разногласия?

– Он испугался, но дал мне карт-бланш, – исправился Велимир. – Так что мы готовы.

– Кто будет сопровождать Василия Юрьевича?

– Мы оба.

– Тогда позвонишь мне, когда борт вылетит из Петербурга, чтобы я мог подготовить персонал к лечению.

– Понял, – ответил Велимир и сморщился. В динамике щёлкнуло. Назаров откровенно показал своё отношение к нему, даже «спасибо» не захотел услышать. Впрочем, княжич и не собирался пока разбрасываться благодарностями. Неизвестно чем закончится вся эта суматоха. Но сидеть сложа руки, когда маячит хоть крохотный шанс, было выше его сил. – Ладно, мы ещё побеседуем с тобой, Никита Анатольевич.

Петербург, Вологда, сентябрь 2016 года

Никита задумчиво положил телефон на стол и прошёлся по кабинету, погрузившись в глубокую задумчивость. Он мог дать шанс князю Шереметеву выжить, но для этого пришлось бы экстренно перемещать больного по тайному порталу. Раскрывать стратегически важный родовой объект перед соперничающим с ним кланом было бы непростительной ошибкой. Поэтому и настоял на том, чтобы Василия Юрьевича везли на вертолёте. Да, это тоже шанс, но слишком мизерный. А он ещё больше уменьшится, когда обнаружится, что биокапсула бессильна перед руническим заклятием. Пусть решат боги, так справедливее. У Шереметева за душой всего хватает: и хорошего, и плохого.

Пару часов назад от него уехал озадаченный Хованский. Старший следователь магического отдела провёл бессонную ночь, опрашивая работников клуба «20» по горячим следам. Проблемой оказалось невозможность просмотреть инцидент воочию. Видеокамеры в зале собраний были строжайше запрещены, и вероятно, поэтому Митрофанов решился на активацию рун именно там, а не раньше, когда носил напитки в приватный кабинет к цесаревичу и Балахнину.

– Правда, непонятно, как это всё сообразуется с камерами, – разводил руками Хованский, уныло попивая чай с мёдом в гостиной. – Митрофанову вообще должно было наплевать на всё, если он готовился умереть. Разве что в клубе находился куратор, который следил за ситуацией.

– А он был? – заинтересовался Никита.

– Нет, исключено. Мы, к сожалению, должны констатировать факт, что ИСБ и наше ведомство проворонили «ходячую бомбу». Остальное всё домыслы.

– Что по Митрофанову удалось выяснить?

– Год назад закончил Политехнический университет… да-да, тот самый, откуда Баталья черпал человеческий ресурс для поганых делишек. Поэтом я отправил наверх докладную с нижайшей просьбой провести тотальную проверку всех учащихся и тех, кто закончил учиться год-два назад. Увы, иначе не получается. Только частым бреднем, вылавливая даже мелкую рыбешку, – Хованский вздохнул. – Да, насчёт Митрофанова. С момента выпуска устроился инженером на ткацкую фабрику купца Тихомирова, проработал там полгода и вдруг уволился без видимых причин. Жалование у него было весьма неплохим для новичка, работа с перспективой. Но почему-то предпочёл пойти официантом в элитный клуб, откуда можно вылететь за любую провинность.

– А что дядюшка?

– Да, я его проверил. Родной дядька по отцовской линии, тоже Митрофанов. Опекал мальчишку после смерти отца, помогал с деньгами во время учёбы, ну и не стал отказывать племяннику в просьбе поработать в клубе, вместо того, чтобы по шее ему настучать и в чувство привести.

– Связи дяди проверили?

– Пусто, – махнул рукой Хованский. – Никаких связей с заграницей, тем более с Ордосом. Обычное кумовство, пристроить на тёплое местечко. Но один факт настораживает. Племяш сам попросил узнать насчёт вакансий, а значит, появляется версия, что он уже был завербован Батальей. Чародею стало известно о «двадцатке», и у него возник коварный план. Посчитал, что рано или поздно туда обязательно заявится цесаревич или император. Всё сложилось. Мы проглядели, цесаревич расслабился – вот и получили по мордам.

Проводив Хованского, Никита позвонил князю Балахнину, чтобы узнать новости о пострадавших. Над Ливеном и Шереметевым бились лучшие врачи Императорской клиники, но пока без изменений. Остальные более-менее залечили раны собственными силами с помощью родовых Целителей. У Юсуповых раздрай. Одни требуют идти к императору за вирой, другие начали делёжку. Семейка-то многочисленная и нахальная, меры не знает. Как бы за свои языки не поплатились.

Никите было плевать на Юсуповых. Гораздо серьёзнее ситуация с Шереметевым. Неизвестно, как отреагируют родичи. Могут и Назарова обвинить в умышленно подстроенной ловушке. А там и до войны недалеко.

Поэтому звонок Антонины он воспринял как поиск подходов к нему, чтобы прощупать почву и выяснить настроение Никиты. И вначале просьба девушки логично вписывалась в развитие событий. Велимир искал с ним контакты. Только почему он, а не Александр?

Княжич, преодолевая собственные комплексы, попросил о помощи, что уже было удивительным. Или это намеренная провокация, чтобы объявить Никиту виновником смерти Василия Юрьевича? Дескать, взялся лечить, но вместо этого угробил Главу Рода. А значит, объявление войны.

Закончив разговор с княжичем Шереметевым, Никита без сомнений набрал номер графа Апраксина.

– Даниил Алексеевич, добрый день! Я вас не отвлекаю?

– Здравствуйте, Никита, совсем забыли о старике! – шутливо ответил граф. У директора Дуэльной Комиссии было хорошее настроение, несмотря на потрясший аристократический Петербург теракт. – Только не говорите, что в такой момент вам понадобилась консультация по дуэли.

– Нет, вы не угадали, – усмехнулся Никита. – И вряд ли догадаетесь, о чём я хочу вас попросить.

– Ну-с… слушаю, заинтриговали, барон.

– Желаете съездить в Вологду?

– В Вологду? Всю жизнь мечтал, – Апраксин, кажется, был удивлён, но не потерял чувства юмора. – Не откроете тайну сего предложения?

– Подстраховаться на случай непредвиденных обстоятельств, – ответил Никита и коротко поведал разговор с Велимиром.

– Хм, необычное предложение. Я так понимаю, вы ищете гаранта межкланового меморандума?

– Да, мне нужно максимально обезопасить себя от возможного обвинения в смерти князя Шереметева, если таковое произойдёт в результате лечения, – подтвердил Никита. – Ваша кандидатура наиболее предпочтительна, так как вы незаинтересованная сторона. Можете считать это событие такой же дуэлью.

– Интересно, интересно… А что князь? Безнадёжен?

– К сожалению, протокол лечения не выработан, а время уходит. Вот княжичи Шереметевы и пошли на рискованный шаг.

– Провокация? – Апраксин пришёл к той же мысли, что и ранее Никита.

– Не хотелось бы думать о такой изощрённой подлости. Поэтому и хочу подстраховаться.

– Выезжаем немедленно? – граф сменил тон на деловой.

– Я уже жду вас в своём особняке на Обводном, – улыбнулся Никита. Он был уверен в умении Апраксина держать язык за зубами, поэтому без колебаний решил провести его через портал. Времени заказывать билеты на самолет не оставалось, и не факт, что их удастся купить. Нужно оказаться в «Изумруде» раньше Шереметевых во избежание различных недопониманий.

Не теряя времени, он позвонил Ольге и обрисовал ситуацию, после чего попросил приехать её вместе с профессором Кошкиным, не сомневаясь, что Артём Данилович с радостью ухватится за возможность провести рискованное лечение.

Через час вся троица стояла в подвале и с волнением смотрела на активацию переходного портала. Особенно Апраксин и Кошкин, для которых частный телепорт стал откровением. Не каждый клан способен создать постоянно действующие Врата. Нетрудно просчитать, сколько ресурсов сжирает подобная игрушка.

Проинструктировав гостей, Никита приказал Слону идти первому, чтобы наглядно показать, как нужно себя вести в портале. Профессор с графом покивали и шагнули в мерцающую стену без тени сомнения. Когда Никита с Ольгой очутились в подвале «Гнезда», увидели восторг в глазах немолодых уже людей.

– Господа, прошу наверх, – едва сдерживая улыбку, хозяин «Гнезда» простёр руку в сторону двери. – У нас мало времени.

Его и в самом деле было мало. Велимир позвонил ему за полчаса до приезда Апраксина и сообщил, что перевозка отца согласована между всеми службами, и даже император, которому успели доложить о самодеятельности княжичей Шереметевых, дал добро. Так что через пару часов нужно встречать медицинский вертолёт в аэропорту Вологды.

Пока гостей обихаживали обворожительные хозяйки особняка, Никита вместе с Ильясом и Антоном готовили транспорт. Решили ехать на внедорожниках. Получилась целая кавалькада: четыре бронированных монстра уже порыкивали моторами, ожидая сигнала к выезду. Слон ходил гоголем, доставая каждого из выделенных для охраны бойцов своими придирками.

– Боекомплект проверил? Не забыл патроны, орясина, как в прошлый раз, позор на мои седые волосы! У всех гарнитура связи настроена на общую волну? Защитные амулеты ещё раз проверьте на полную заполненность. А то будете потом сопли на кулак мотать, да поздно. Хозяину некогда о вас заботиться, свою голову иметь надо.

Слона откровенно посылали в далёкое и увлекательное путешествие, но личник, обвешанный разным огнестрелом, только похохатывал. Чего же не радоваться солнечному дню, прозрачному лазоревому небу без единого облачка, шумящий желтеющей на деревьях листвой ветерок. Хозяин остался жив, хотя изрядно переполошил всё «Гнездо», когда сообщил из Петербурга о случившемся. Разве плохо?

– Поехали! – голос Никиты вывел Слона из нирваны.

Четыре мощных «Вихря» проскочили через открытые ворота и с рёвом помчались по аллее к междугородней трассе. Водители старались не пугать попутные автомобили, но те сами жались к обочине, чтобы пропустить баронский эскорт. Герб Назаровых узнавали даже жители окрестных посёлков и деревень.

Не доезжая до города, колонна свернула направо и по объездной рванула к аэропорту.

* * *

Велимир так и просидел рядом с носилками отца, тревожно рассматривая расширяющиеся жилки черноты. Они захватывали всё большую территорию у чистой кожи, переползая на шею и вниз. Больной, как ни странно, свободно и размеренно дышал, как будто ему ничего не мешало. Не будь этой заразы на лице, можно было подумать, что князь Шереметев просто решил поспать таким экзотическим способом – на специальных транспортировочных носилках и в вертолёте.

Александр всю дорогу маялся, по несколько раз перечитывая наскоро составленный меморандум и клял себя за уступчивость. Не верил он в новую методику лечения не столько из-за новизны, сколько из-за потерянного времени. Наследнику рода казалось, останься отец в Петербурге, уже сейчас бы Целители нашли эффективное лекарство или магический конструкт. Мать тоже поднялась на дыбы и не хотела отдавать кончик жизненной нити супруга в руки мальчишки-выскочки. Но Велимир тоже упёрся как баран, и ведь убедил её, неизвестно каким образом, но убедил, да так, что пришлось отговаривать остаться дома.

– Подлетаем, – в наушниках раздался голос бортинженера. – Время – двадцать минут. Метеорологическая обстановка в норме, дождевой фронт с северо-востока накроет аэродром через полтора часа.

«Успеваем, – подумал Велимир. – Нет ничего хуже в нашем положении попасть в непогоду. Интересно, Назаров подготовился?»

Он старался не думать, как будет выплачивать долг жизни, если отец поднимется на ноги. С Никиты станется вогнать род Шереметевых в такую кабалу, что легче начать войну. Но не такой же идиот Назаров, чтобы играть с огнём.

И опять молодой княжич ощущал раздвоенность своих мыслей. Один поток стремился найти изъяны в договоре с противником, а другой упрямо молил о спасении отца любыми способами. Велимир посмотрел на равнодушное лицо старшего брата.

«А вот тебе, дружище, некая задача. Будь я на месте Сашки, рвался ли бы так помочь умирающему отцу? Не лучше ли было оставить всё как есть и дождаться, когда место Главы Рода освободится естественным образом? Технично и изящно, без всяких подозрений со стороны родичей. Хм, а не этого ли добивался братец? Но тогда ему сами боги велели горячо соглашаться со мной, а он рогом упёрся. Нет, не хочу даже думать, с какими соблазнами сейчас борется Сашка».

Желудок неожиданно рванул вверх от резкого снижения. Юркий коптер накренился на левый бок, совершая манёвр, и вышел прямо на посадочную площадку, оборудованную неподалеку от бетонной полосы и стояночного «кармана», где застыли две серебристых тушки магистральных самолётов.

Коптер завис над ярким красно-жёлтым кругом, похожим на мишень, и медленно опустился точно в центр. Ещё две минуты лопасти со свистом рассекали воздух, пока не замерли, оглушая неожиданной тишиной. Один из пилотов распахнул дверь, и Велимир вдохнул в себя полынную горечь, перемешанную с влажными запахами надвигающегося дождя. Он торопливо выскочил наружу и увидел подъезжающий микроавтобус, в котором должны были транспортировать отца. Четыре массивных внедорожника застыли неподалеку; Велимир разглядел на их боках герб Назаровых, и самого владельца этого герба, неторопливо идущего в его сторону.

Пока носилки осторожно спускали с борта, рядом с княжичем встал старший брат. Никита подошёл к ним, быстро мазнул взглядом по серому лицу Василия Юрьевича и протянул руку Сашке.

– С прибытием. Сочувствую о случившемся.

– Спасибо, – наследник пожал его руку.

– Велимир…

– Никита…

И снова обмен рукопожатиями. Без эмоций, без лишних слов. Пока всё шло нормально. Молча проследили за погрузкой носилок в микроавтобус. Как только один из санитаров закрыл дверь, Никита прервал молчание:

– Капсула готова, не будем тянуть время. Вы с отцом?

– Да, пожалуй, – ответил Александр.

– Тогда отпускаем вертолёт?

– Но как же… – старший брат замялся.

– Если всё закончится благополучно, ваш отец самолично вернётся домой, – улыбнулся Никита, поняв, о чём думает Александр. – Причём, на своём транспорте.

– Я сам скажу, – Велимир направился к медикам, сопровождавшим Василия Юрьевича. Действительно, пусть летят домой, нет смысла держать дорогостоящую технику непонятно сколько времени, когда в ней могут нуждаться другие.

До города они доехали довольно быстро. Передний «Вихрь» с проблесковым маячком на крыше расчищал путь, поэтому на территорию «Изумруда» они въезжали уже через двадцать минут. Возле многоэтажного корпуса стояли несколько человек в белых халатах. К своему удивлению, Велимир узнал среди них графа Апраксина, профессора Кошкина, а в хорошенькой девушке – ту самую Ольгу, с которой однажды беседовал в машине. С тех пор её отношение к нему совсем не улучшилось. Вон как зло зыркнула, но сдержалась.

Незнакомый мужчина с пшеничными усами, завитыми на кончиках как у приснопамятного барона Мюнхгаузена, изображённого на гравюрах девятнадцатого века, что-то сказал двум широкоплечим парням, и те подбежали к микроавтобусу, чтобы вытащить носилки.

– Аккуратнее, – пробурчал Александр, разминая ноги. Он вместе с братом подошёл к Апраксину. – Здравствуйте, Даниил Алексеевич! Мое почтение, профессор! Не ожидал вас здесь увидеть.

– Случай неординарный, поэтому я решил лично спасать вашего батюшку, – Кошкин представил незнакомого мужчину. – Доктор Богданов Юрий Аристархович, специалист по обслуживанию биокапсулы. Ольга Викторовна, моя помощница и разработчица методики биомагического лечения.

– Я о вас где-то слышал, – наследник аккуратно сжал тонкие и чувствительные пальчики строгой девицы.

– Немудрено, – Ольга Викторовна бросила неприязненный взгляд на Велимира. – Нам довелось однажды пересечься с вашим младшим братом. Возможно, вы от него и услышали моё имя.

– Разве? – Александр вдруг распушился как павлин перед павой. – Он никогда не рассказывал об этом случае.

Велимир лишь поморщился. Извиняться перед надменной девицей, которой благоволил сам Кошкин, он не собирался. Тем более, ничего жуткого не произошло, кровь не пил, кожу с живой не снимал. Ну, попугал слегка…

– Артём Данилович, когда начнётся лечение? – Александр тем временем сбросил с себя меланхоличность, внезапно став деятельным.

– Да прямо сейчас, – Кошкин почему-то посмотрел на свои часы. – Давайте поднимемся на медицинский этаж, я вам всё объясню.

Велимир старательно прятал любопытство на бесстрастном лице. Оказывается, Никита на своём предприятии создал неплохую систему медицинского контроля за своими работниками. Мало того, умудрился уже помочь княжичу Владимиру Строганову. Слухи об отросшей ноге будоражили столицу, обрастая невероятными подробностями. Если бы не сам виновник этого события, показавший свою ногу в открытых источниках, Велимир тоже не поверил бы, сочтя информацию за талантливую фальсификацию.

Как только лифт остановился на нужном этаже, Бородин и Ольга Викторовна поспешили в медицинский блок, чтобы лично проконтролировать подключение капсулы к системе жизнеобеспечения. А остальных Кошкин пригласил в свой кабинет. Оказывается, у него он был даже здесь, не только в Петербурге!

– Итак, господа, – профессор оглядел молодых людей, – позвольте мне сразу обрисовать ситуацию. Судя по анамнезу, проблема заключается в агрессивном распространении рунного заклятия некротического характера. Морфология заклятия непонятна, ключик к его расшифровке так и не подыскали. Я уже связывался с моим коллегой Захарией Никандровичем. Увы, ситуация остается прежней…

– А ты не хотел меня слушать, – с укором произнёс Велимир, радуясь своей решимости. Он хотя бы что-то делал, а не стенал от бессилия.

– Рановато для оптимизма, – буркнул Александр. – Прошу вас, Артём Данилович, продолжайте.

– Да, к сожалению, для оптимизма нет оснований. Я сразу увидел ухудшение. Некротические явления распространяются хоть и не быстро, но весьма настойчиво, – Кошкин затолкал руки в карманы халата и стал расхаживать по кабинету. Апраксин тихо сидел в уголке, закинув ногу на ногу. Его время ещё не пришло. – Проблема в том, что лечение в биокапсулах основано на так называемом «магическом бульоне», в который погружается тело пациента. Состав «бульона» разрабатывался с учётом регенерации конечностей, но никак не для купирования рунных заклятий. Они ведь поражают аурный контур одарённого и проникают внутрь, гася энергетические каналы. Отсюда и версия, что выживший теряет свой Дар. Но большинство Целителей склоняются к самому фатальному варианту. Пугать вас, княжичи, я не собираюсь, поэтому говорю так, как есть.

– А состав бульона можно как-то изменить? – Велимир бессильно сжал кулаки.

– Для лечения рунного заклятия? На это потребуются месяцы и даже годы, а также «подопытный кролик». На ком-то же надо испытывать новейшие протоколы, – печально усмехнулся Кошкин. – Поэтому сегодня мы погрузим вашего отца в магическую жидкость и будем ждать результата. Я остаюсь сегодня здесь для наблюдения. Если процесс омертвения затормозится, это уже победа. Вообще, я рассчитываю погрузить Василия Юрьевича в некое подобие анабиоза, чтобы выиграть время.

– Пусть хотя бы так, – кивнул Александр. Его медленно отпускало напряжение.

– Никита Анатольевич, как вы смотрите на то, чтобы княжичи поселились в палате? – спросил Кошкин Назарова, не проронившего ни слова. – Мне кажется, их не заставишь переехать в гостиницу.

– Я остаюсь здесь, – тут же встрепенулся Велимир. – Могу хоть в кресле спать. Эта ночь определяющая, поэтому никуда не уйду.

– Хорошо, я дам распоряжение администратору, чтобы он подготовил двухместную палату для проживания, – кивнул Никита, погрузившись в свои думы. – Заодно и ужин принесут.

– Спасибо, Никита, – Александр тяжело вздохнул.

– Тогда я пошёл, господа, – Целитель энергично кивнул и покинул кабинет решительным шагом. Торопился в медблок.

Зашевелился граф Апраксин и с легкой толикой язвинки произнес:

– Теперь, видимо, моя очередь?

– Даниила Алексеевича позвал я, чтобы он в качестве третейского судьи принял наш меморандум, – откликнулся Никита. – Во избежание будущего конфликта на почве неудачного лечения князя Василия Юрьевича Шереметева.

– Я не против, – тут же сказал Александр. – Это правильное решение, способное убрать двусмысленности.

– В таком случае давайте сразу определим границы всех претензий, – кивнул граф, продолжая с интересом следить за молодыми людьми. Больше всего опытного царедворца беспокоил Велимир Шереметев. Слишком уж он горяч, несмотря на преобладающую Стихию Воды.

– Наши претензии не будут касаться рода Назаровых в случае смерти князя Шереметева, – голос Александра отвердел. – Так как Никита Анатольевич любезно согласился помочь нашей семье и принять на лечение Главу Рода с риском подставить под удар репутацию новейшей методики в биомедицине, мы не станем обвинять его в злонамеренности и объявлять виру.

– Добавим к сказанному, что князь Шереметев поступил на лечение в критическом состоянии, – Апраксин кивнул, соглашаясь со словами Александра. – Это обстоятельство сразу снимает все вопросы. Никита Анатольевич и в самом деле очень серьёзно рискует, взяв на себя тяжёлое обязательство вылечить или хотя бы остановить распространение болезни пациента. Недопустимы обвинения в тяжести содеянного, если Василий Юрьевич уйдет из жизни. В таком случае вира не выплачивается, обвинения не принимаются, вызовы на дуэль недопустимы. Оба Рода продолжают контактировать и общаться в тех рамках, которые они сами установили до сего момента.

– Принимается, – пошевелился старший княжич.

– Принимается, – согласился Никита.

– Принимается, – Велимир мог и не говорить, так как наследник Рода уже объявил решение, но взрывной характер, как всегда, бежал впереди разума.

– Пункт следующий, – граф поднялся, и чтобы размять ноги, стал ходить по кабинету, от окна до двери и обратно. – Если князь Шереметев пойдёт на поправку, наследник Рода должен осознавать, что он обязан объявить свой долг жизни господину Назарову… раз уж взял на себя роль Главы. Вы, Александр Васильевич, понимаете, в какую сложную ситуацию ставите Род Шереметевых и сам клан?

– Да, – слегка побледнел княжич.

– Хорошо, с этим определились, – граф как настоящий судья, гвоздящий фактами, продолжал загонять в угол неопытных мальчишек, но не испытывал при этом никаких угрызений совести. Сами пошли на поклон к Назарову, а значит, соображали, к чему приведёт их самовольство. Князь, скорее всего, умрёт, и это станет спасением для сыновей Василия Юрьевича. Для Апраксина желателен был иной вариант: чтобы Никита спас князя. Вот где развернётся драматургия! Куда там доктору-писателю Чехову! Шереметевы будут по гроб жизни обязаны вологодскому барону, что для них станет настоящим испытанием и мукой. Интересно, а почему более старшие родичи не побеспокоились за своего Главу? Позиция молодых княжичей вызывала у графа уважение, но стоило обеспечить безопасность Никите в первую очередь. С этой семейки станется отвертеться от обязательств, а потом и обвинение предъявить. – Оплата долга – по договорённости или по первому требованию Никиты Анатольевича. С этим никаких возражений?

Шереметевы чуть колеблются, но Апраксин видит, что взрывной Велимир намеренно не лезет вперёд со своим словом, давая возможность старшему брату взять на себя ответственность. Хитёр, растёт прямо на глазах.

– Да, меморандум принимается, – выдавил из себя Александр. Понимает, что отступать поздно.

– Полностью согласен, – с небольшой задержкой ответил Никита.

– В таком случае Его Величеством данное мне право позволяет закрепить согласие обеих сторон, – Апраксин встал посреди кабинета и вытянул руку с раскрытой ладонью, на которой вспыхнул яркий огонёк с зеленовато-золотыми отливами. – Княжич Александр Васильевич и барон Никита Анатольевич, подойдите ко мне. Так как дело весьма щепетильное, я хочу закрепить данное вами слово личной печатью, которое позволит мне отслеживать любое отклонение от договорённостей.

Он пожал руки молодых людей, перенося трепещущий огонёк на их ладони, после чего приказал обменяться рукопожатиями. Холодное пламя облизало сомкнувшиеся руки Александра и Никиты, беззвучно полыхнуло алыми протуберанцами, после чего исчезло. Донельзя довольный Апраксин кивнул. Теперь оба Рода на крючке своих обязательств. Никита должен обеспечить максимальное лечение важного пациента и применить все магические способности, какие есть в его арсенале, а Шереметевы при худшем исходе не посмеют обвинить Назарова и потребовать мести. «Печать свидетеля» – не игрушка. Ею Апраксин может и убить отступника. На руке её не будет видно и не составит дискомфорта молодым людям – так он и сказал, когда те с любопытством рассматривали красноватый оттиск на коже в виде раздвоенного языка молнии.

– Мы закончили? – поинтересовался Никита.

– Да, пожалуй, – кивнул Апраксин.

– Тогда я звоню администратору, чтобы он обустроил моих гостей, – волхв подошёл к двери, обернулся. – Даниил Алексеевич, вас я приглашаю в «Гнездо». Познакомитесь поближе с моими жёнами, они очень просили меня не отпускать вас так быстро.

– Охотно приму ваше приглашение, – граф придирчиво оглядел себя и кивнул княжичам. – Только сначала устройте молодых людей, чтобы они не чувствовали себя неловко в незнакомом месте.

Уже в машине, когда колонна «Вихрей» мчалась по трассе в имение, Никита пояснил:

– Я отведу вас в Петербург завтра, Даниил Алексеевич. Не стоит давать пищу для размышления тем, кто внимательно следит за вами. А то как-то странно получается: за один день успели из столицы в Вологду съездить, решить личные дела и вернуться.

– Вы думаете, Никита, о вашем портале не знает император и все спецслужбы? – улыбнулся граф. – Да об этом давно шепотки ползут по дворцу.

– Тем не менее не стоит подавать всезнайкам лишний повод, – Никита усмехнулся в ответ. – Да и неприлично сразу отпускать такого человека как вы из гостей. Тамара, Даша и Юля не простят меня.

– Разве я упущу возможность полюбоваться вашим цветником? – засмеялся граф. – Уговорили, только свою дражайшую супругу успокою, чтобы не волновалась.