Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Клановые войны задевают интересы множества Родов, – заметил боярин Морозов. – Некоторым совсем не улыбается терять человеческие ресурсы.

– А как же клятва верности? – спросил кто-то из дальнего угла зала. – Есть хозяин, есть и слуга, который обязан вставать на защиту чести клана, Рода.

– В России только два боевых Рода: Строгановы и Назаровы, – подключился к спорам барон Абрамов. – Остальные пытаются перевести спор в плоскость финансово-экономических взаимоотношений. Мирон Порфирьевич прав: никому сейчас не хочется развязывать войну ради захвата одного-двух предприятий. Лучше нанести удар по экономическому сектору, что гораздо гуманнее. Но договариваться куда безопаснее, не правда ли, господа?

Члены клуба зашумели, за столиками стали вспыхивать дискуссии.

– Поэтому я тоже за введение должности Кормчего, – повысил голос Абрамом. – Зато у нас будут две инстанции, которые выслушают претензии и вынесут вердикт.

– Дублирование только усугубит проблему, – насупился Волынский.

– Леонид Иванович, неужто боишься дискуссий? – усмехнулся Строганов.

– Считаю, будет бардак, – отрезал тот.

– Давайте голосовать, – нетерпеливо произнёс Балахнин, то и дело окидывая взглядом заволновавшуюся публику. Судя по взгляду, он был доволен, что удалось расшевелить князей и бояр на какое-то действие, не как в прошлый раз.

– Не угодно ли коньяка, вина, бренди, Ваше Высочество? – перед столиком Никиты и цесаревича возник официант с подносом.

– Осетровой икры и пятьдесят коньяка, – с интересом слушая перепалку членов клуба, ответил Владислав, не глядя на спрашивающего.

– Сию минуту будет исполнено, – снова поклонился рыжеволосый.

А вот сейчас Никита уловил дыхание смерти. Оно шло от самого официанта, но непонятно было, что именно являлось раздражителем. Ни амулетов, ни артефактных колец, которые активируются одним движением пальца – но сгущающаяся чернота в глазах рыжего напомнила только об одном спусковом крючке. Ещё только обескровленные губы парня начали шевелиться, складываясь в слова «mori, corpus», Никита одним рывком «натянул» на столик защитную сферу, сверху укрепил «куполом» – и тут ударило.

Нет, это был не взрыв, как изначально предполагали Никита и маг-следователь Хованский. Не от чего человеку взрываться, если только он не обвязан поясом с тротиловыми шашками. Официант окутался непроницаемой чернотой, как гусеница коконом, и влекомый всей мощью рунического заклятия бросился на цесаревича. Острое жало дьявольского конструкта пробило «купол», но потратив на эту операцию почти всю свою мощь, растеклось чернильной гадостью по «сфере», и тогда шарахнуло всерьез. Никиту вместе с Владиславом сбросило со стульев и проволокло по полу, попутно собирая вместе с ними обломки стульев, столов, осколков посуды. Магическим порывом сорвало тяжёлые шторы с окон, повалило картины со стен, смело людей как игрушки, легко и безжалостно.

Никита успел увидеть отлетевшего вглубь подиума Балахнина, поднявшуюся в воздух щепу от расколотого деревянного помоста, упавшую красную бархатную портьеру – и только после этого как будто непроницаемый воздушный пузырь прокололи. В уши ворвались крики, стоны, проклятия людей, разбросанных по залу, треск ломающихся перегородок, везде ощущался странный кисловатый привкус.

«Это провал, – подумал Никита, лёжа на замершем цесаревиче. – Мы проглядели „ходячую бомбу“. Грош цена нашим умениям, если наследник погиб».

Цесаревич оказался жив. Он как-то неожиданно резко поднялся, спихивая с себя Никиту, потряс головой и заорал:

– Выводите людей на улицу!

В зал ворвалось два десятка людей из местной охраны и личники цесаревича. Паники, как ни странно, не было. Работа по спасению шла деловито, что было удивительно. Обычно в первые минуты царит хаос и паника. Тех, кто держался на ногах, сопровождали до выхода, передавали кому-то на руки. Лежавших пока не трогали, ожидая Целителей.

Опершись рукой о пол, Никита поднялся и на подгибающихся ногах двинулся к подиуму; где-то там должен был находиться Балахнин. Аурные всполохи над портьерой помогли ему сориентироваться. Князь барахтался под тяжелой тканью, пытаясь выбраться. И как только с помощью волхва оказался на свободе, сразу же заявил:

– Со мной всё в порядке! Магический удар был направлен в вашу сторону, меня только краем задело! Что с цесаревичем?

– Жив и весьма деловит, – поспешил сказать Никита. – Насчёт мелких повреждений не знаю, не спрашивал.

– Да, вижу… Как же так, барон? Как пропустили злодея?

– Хотелось бы самому знать, – пробурчал Назаров, придерживая князя за локоть, чтобы тот не сверзился со ступенек. Всё-таки одарённые имеют очень приличный запас эмоциональной стабильности, с самого детства живя с мыслью, что можно погибнуть в любой момент. Магия – это невидимое оружие, которое всегда с тобой, и даже если его применение регламентировано, найдётся тот, кто обязательно нарушит все законы.

– Ваше Высочество! – Балахнин пришёл в себя и бросился к стоящему посередь зала Меньшикову с растерянно-злым лицом в окружении пятёрки бойцов в тактической форме и обвешанных с ног до головы оружием и амулетами. – С вами всё в порядке?

– Со мной – да, – раздражённо ответил тот, и наткнувшись взглядом на Никиту, почему-то сник. – Благодарю вас, Никита Анатольевич. Вы среагировали невероятно быстро. Такой реакции не доводилось ещё встречать… Я в огромном долгу перед вами. Если думаете, что в произошедшем ваша вина – советую выбросить из головы деструктивные мысли. Невозможно было вычислить всех, кто попал под действие рунической магии.

– Баталья всё-таки дотянулся до вас, Ваше Высочество, – Никита огляделся по сторонам. Ему не понравилось, что пять тел среди хаоса разгромленного зала остаются неподвижными. Одних он распознал, даже сквозь белый налёт извести и штукатурки. Шереметев, Юсупов и Лопухин словно изломанные куклы лежат чуть ли не рядышком. Подальше, кажется, князь Репнин и светлейший князь Ливен. – Из могилы дотянулся.

– А где официант? – завертел головой Балахнин.

– Его сожрала тьма, – мрачно ответил Никита, чувствовавший себя выпотрошенной рыбой. – От человека ничего не остаётся. Руны поглощают его плоть, ауру, энергию и направляют скопившийся заряд на нужную цель.

– Вы хозяин заведения? – спросил Владислав мертвенно-бледного мужчину невысокого роста в замаранном известью пиджаке.

– Корытин Афанасий Михайлович, Ваше Высочество, – заикаясь и дрожа подошёл к нему директор.

– У вас есть данные на этого рыжего… официанта?

– Митрофанова? – снова икнул директор. – Да, он поступил к нам на службу по рекомендации своего дядюшки полгода назад.

– Помолчите! – Меньшиков поднял руку. – Сейчас сюда приедут следователи, им всё расскажете. И про Митрофанова, и про его дядюшку. Когда увезут пострадавших, приберитесь тут.

Он ссутулился и пошёл к выходу, спотыкаясь о сломанные стулья и столы, а бойцы сопровождали его, волноломом разрезая столпотворение спасателей и медиков в зале.

Очутившись на улице, Никита глубоко вдохнул в себя сырой воздух Петербурга. Возле клуба, сверкая огоньками спецсигналов, стояли десятки карет скорой помощи, несколько броневиков и микроавтобусов, на которых примчалась группа быстрого реагирования. Часть машин, сформировав кортеж, отъезжала от клуба. Цесаревича увезли, что было правильно. Разбираться предстоит не ему, а всем службам, проворонившим теракт.

– Выпей, сынок, – возле него появился Строганов в помятом костюме. Он протягивал Никите наполовину опустошённую бутылку «шустовки». – Давненько я в такую переделку не попадал, разве что в пору своей бурной молодости, когда с отцом сопровождал грузы в казахские Жузы.

Никита молча взял у него бутылку и сделал большой глоток, не чувствуя лаву огня, прокатившегося по пищеводу.

– Повезло нам с Морозовым, – разговорился Андрей Егорович. – Если бы сидели поближе к подиуму, накрыло бы гарантированно. Да ещё успел раскинуть «сферу» над столом. Она и смягчила атакующий конструкт.

– А что с Шереметевым и Юсуповым? – хрипло спросил Никита, отдавая коньяк тобольскому князю.

– Сейчас там Целители, – кивнул на суету возле распахнутых дверей клуба. Оттуда уже выносили носилки с закрытым простынёй телом. Кто именно лежал на них, было непонятно.

Продираясь между стоявшими по обе стороны дороги машинами, подъехал чёрный «руссо-балт». Из неё стремительно выскочил министр МВД Волынский Андриан Иванович. Младший брат главы Рода выслушал торопливый доклад какого-то полковника, и никого не замечая, буквально взлетел по лестнице, и исчез в клубе.

– Никита Анатольевич! – голос Фадеева вывел волхва из глубочайшей задумчивости, в которой он анализировал ситуацию и проводил ниточки от одного персонажа к другому. Комендант особняка с побелевшим лицом стоял перед ним и обшаривал взглядом хозяина с ног до головы. – С вами всё в порядке?

– Да, немного помяло, но не смертельно, – очнулся Никита. – Пока никаких звонков, полное молчание.

– И не думал, – мотнул головой Фадеев. – Может, кому помочь надо?

– Там справятся и без нас, – провожая взглядом вторые носилки, произнес волхв. – Я подожду одного человека, переговорю с ним, а потом поедем домой. Водитель на месте или тоже с тобой прибежал?

– Нет, он на стоянке, ждёт приказа.

– Пусть там и остаётся.

Балахнин с несчастным лицом остановился возле Никиты с перекинутым через локоть плащом. В отличие от остальных членов клуба его одежда выглядела безупречной.

– Какой-то рок преследует мои начинания, – пожаловался он, дрожащими руками надевая плащ. – Словно смеётся и испытывает на прочность.

– Пустое, Алексей Изотович, – отмахнулся Никита. – Значит, не судьба. Оставьте эту затею… хотя бы на время, а потом вернётесь к ней. Жизнь сама рассудит, по какой дороге идти.

– Да, наверное, придётся угомониться старику, – грустно усмехнулся князь. – Тем более, есть чем заняться.

Никита не обратил внимание на последние слова Балахнина, выглядывая знакомую машину, которая должна была появиться здесь с минуты на минуту. Хованскому предстоит много работы, странно, что запаздывает.

Строганов сунул ему в руку бутылку, из которой Алексей Изотович печально отпил. Картина ещё та, если не задумываться, что здесь произошло несколько минут назад.

– Никита, как же так получается? – Балахнин выдохнул коньячные пары. – Судя по магическому конструкту, это же один из тех носителей, кого ИСБ в последнее время усиленно искала по столице. Значит, пропустили? А то и новые объявились?

– Ничего не могу сказать, Алексей Изотович, – Назарову самому неприятно было выслушивать такие вопросы. Он с облегчением увидел спешащего к клубу Хованского. Аниславу Радиславичу пришлось идти пешком чуть ли с начала улицы, предъявляя своё удостоверение на каждом посту, коих здесь уже было с десяток. В распахнутом кожаном плаще с блёстками дождевых капель на лацканах, целеустремлённый, с резко обозначившимися скулами, он был похож на стремительную птицу, пикирующую на добычу.

Заметив Никиту (скорее всего, он и пытался встретиться с ним в первую очередь), он подошёл к компании, в окружении которой он находился, приподнял фетровую шляпу в приветствии:

– Господа! Сочувствую, что вы попали в неприятную историю, но мне необходимо переговорить с бароном.

– Ваше право, – развёл руками Строганов.

Вцепившись в руку Никиты, старший следователь магического отдела оттащил его подальше от входа, чтобы ни одно любопытное ухо не заинтересовалось разговором. Сине-красные всполохи полицейских маячков освещали мертвенно-бледное лицо Хованского.

– Давайте без эмоций, Никита Анатольевич, – сказал он. – Вы находились в клубе и видели всё от начала и до конца. Расскажите подробнее…

– Мы бездарно прошляпили «ходячую бомбу», Анислав Радиславич, – поморщился Никита. – Причём, я не смог заранее раскусить этого официанта, активировавшего руну смерти прямо у нашего с цесаревичем стола.

– Вы были рядом с Его Высочеством в момент активации? – замер Хованский. – Как вам удалось выжить?

Ага, про то, что Владислав жив, он уже знает.

– Почувствовал активацию рунических знаков, да и интуиция прямо завопила. Я раскрыл два скрипта защиты, один над другим. Но и так нам прилично досталось. Вышибло все связующие цепи конструкта щитов.

– Получается, вы первые, кто попал под руническую некро-атаку и остался жив, – хмыкнул Хованский и с уважением посмотрел на волхва.

– Как? Некро-атака?

– Да, именно так. Я же в последнее время закопался в эту тему, отрыл немножко информации по этим чёртовым рунам. Наносить на тело татуировки, напитанные некротической энергией, научились ещё в средние века, и против такого оружия устоять практически невозможно.

– Разные полярности, – мгновенно дошло до Никиты. Он привалился к стене дома, не обращая внимания на то, что испортит костюм безвозвратно. Становилось холодно, желательно было бы вернуться в гардероб и забрать плащ.

– Скорее, энергии живых и мёртвых материй, которые не могут существовать в одной плоскости. Что случилось с носителем?

– Погиб. Развеялся прахом, – поёжился Никита, вспоминая черноту, разорвавшую официанта. – Князь Строганов до этого обратил внимание на молодого официанта, признав странностью его появление в таком элитном клубе.

– Почему? – живо заинтересовался Анислав Радиславич.

– В прошлом году его не было, а основной состав работников остался неизменным. В клуб попасть практически нереально, только по серьёзной рекомендации. Я не обратил внимания на ремарку Андрея Егоровича, а надо было насторожиться. Попробовал его прощупать, но не обнаружил опасности. За мгновение до атаки увидел глаза Митрофанова.

– Они почернели? – воскликнул следователь.

– Да. Чернота в глазах, на что не раз указывала Анора, – Никита горько усмехнулся. – Но это не показатель некро-атаки, увы. У меня ведь тоже иногда глаза наливаются глубокой чернотой. Девчонки пугаются, а я ничего сделать не могу. Что за процессы ведут к подобной реакции, не понимаю.

– Вы же занимаетесь рунической магией?

– Пишу свитки, – подтвердил Никита.

– Возможно, вот и ответ вашим переживаниям. Руны – штука малоизведанная, мы лишь черпаем остатки от тех знаний, что достались нам от предков, – Хованский достал из внутреннего кармана плаща блокнот с карандашом. – Говорите, Митрофанов? Официант?

– Да.

– Я пообщаюсь с его работодателем, – кивнул следователь и внимательно посмотрел на волхва. – Вам надо одеться, Никита Анатольевич. Где ваша верхняя одежда?

– Плащ в гардеробе.

– Идёмте, я провожу вас, – родной дядя цесаревны Софьи участливо похлопал Никиту по плечу. – И сразу езжайте домой. Понадобятся ваши показания, я сам найду вас.

На подходе к растревоженному как улей клубу Никита и Хованский наткнулись на Балахнина. Казалось бы, горячка от событий должна пройти, а сам князь успокоиться, но Алексей Изотович побледнел ещё больше.

– Князья Юсупов и Репнин погибли, Лопухин, как ни странно, без единой царапины, – выдохнул он потрясённо. – Шереметев и Ливен в критическом состоянии. Если не случится чуда, нас ожидают небывалые потрясения.

Глава 13

Дача Волынских, сентябрь 2016 года

– А я тебе говорю, в Назарове всё дело! – ревел старший брат и от избытка эмоций и клокочущей злобы врезал по столу кулаком. Посуда подпрыгнула с испуганным звяканьем, одна из вилок и вовсе упала на пол.

Андриан Иванович не поленился нагнуться и поднять её, зачем-то подул на зубчики, тяжело вздохнул и аккуратно положил на край.

– Аргументируй, – попросил он.

– Чего здесь аргументировать? – лицо Леонида, иссечённое заживающими шрамами после целительских процедур, перекосилось. – Никитка ввязался в личную вендетту с инквизиторами, да мало того, втянул в эту войну императора! Думаешь, я не знаю, чем ИСБ последнее время занимается?

– Правда в том, что угрозу государственной безопасности нельзя купировать силами одного человека, – мягко произнёс глава МВД. – То, что начиналось личным противостоянием с магической Инквизицией, переросло в серьёзную войну, касающуюся не только Назарова, но и многих Семей. Поэтому будь благоразумен, Лёня, и не болтай в припадке ярости то, что сейчас сказал.

– Василий при смерти! – рыкнул Волынский-старший. – Третьи сутки его не могут вытащить из комы! Причём, кома какая-то странная, больше на магический сон похожа. Жрёт она его силы, а остановить процесс невозможно. Ты хотя бы представляешь, чем всё это может закончиться?

– Смертью, сам же сказал, – с ледяным спокойствием ответил Андриан. – Так все мы рано или поздно покинем юдоль земной скорби.

– О, надо же, как заговорил, – Леонид заскрипел зубами и потянулся к бутылке беленькой, изготовленной «Винным Домом» князя Андроникова, как гласила этикетка. Крепкой рукой щедро плеснул в рюмки. – А я, знаешь, когда меня трепало в этой чёрной жути, думал только об одном: хочу ещё пожить! Одно дело в постели дух испустить, а другое – вот так позорно погибнуть, не поняв, откуда тебе прилетело! Беспомощность, злость и боль от битого стекла пригоршней в харю прилетевшего! И это мне, одарённому!

– Там многие пострадали, не ты один, – Андриан пытался вывести брата из сумрачного состояния, в котором обвинения в адрес одного человека сыпались как из рога изобилия. Критическое мышление напрочь утонуло во второй бутылке водки.

Стеклянная дверь в обрамлении резного полотна неслышно распахнулась, заросший Ахмет внёс несколько шампуров, лежащих на огромном блюде. Шашлык уже был посыпан свежей зеленью, по краям сочно алели пластины свежих помидоров.

– Ага, вовремя поспели! – потер ладонями Леонид. – Эй, Ахмет, а скажи мне, ты смерти боишься?

– Джыгыт нэ боится смэрти, – гортанно произнёс кавказец, хотя прекрасно говорил на русском, почти без акцента. – И нэ думает о нэй. Зачем, если она всегда за тобой ходыт? Одын раз подумал, и она тебя будэт грызть как маленький мышка. Пока сердце не остановится.

Ахмет утробно хохотнул и тут же посерьёзнел.

– Оригинальная трактовка, – хмыкнул Андриан Иванович, стукаясь краем рюмки о рюмку брата. Под шашлык водка шла хорошо.

– Ладно, проваливай, – махнул рукой Волынский-старший. Ахмет кивнул и скрылся за дверью. – Андрияша, ты же целый министр. Как там следствие продвигается? Мне же надо Велимиру что-то сказать, а то малец истерит как баба последняя, Назарова (кстати!) грозится на ремни порезать.

– Да при чём здесь Назаров? – раздражённо выдохнул спиртовые пары Глава МВД и с размаху опустил рюмку на стол. – Он, что ли, покушение на цесаревича готовил? Такой же пострадавший, как и все, кто находился в клубе! Нет у нас никаких ниточек, понимаешь? Кроме одной, ведущей в Ватикан. Но и эту версию трудно доказать. Хованский, правда, утверждает, что это сработала старая закладка. Помнишь ту суету у старых эллингов, когда Владислава убить пытались? Его девка назаровская спасла.

– Я же говорю тебе, от Никитки всё зло! – схватив кусок аппетитно пахнущего мяса, Леонид макнул его в аджику и вцепился крепкими зубами как хищник в жертву. – Его беды на других перекидываются.

– Он сидел за первым столиком и принял на себя удар! – Андриан покачал головой, поражаясь слепой неразумности брата. – Как думаешь, человек способен сознательно подставиться под рунную атаку с непредсказуемым итогом? А потом, зачем ему это надо? С цесаревичем у Назарова очень хорошие отношения, вполне может быть так, что в будущем он станет советником при молодом государе.

– И что делать? – как-то враз обмяк Глава Рода.

– А что ты сделаешь? Тебе нанесли кровную обиду, за которую надо обязательно потребовать виру? Сиди пока дома, лечись. Целитель обещал за неделю полностью убрать шрамы.

– За Василия переживаю.

– А за семью Юсупова или Репнина не переживаешь? Там вообще склоки пошли, обезглавленные Роды начали делёжку.

– Вася мой друг со студенческой скамьи, – пробурчал Волынский.

– Целители борются за его жизнь, – как можно мягче произнес младший брат. – Если тебя гложет беспокойство, обратись к Назарову. У него же новейший Биомедицинский Центр какой-то в Вологде. Поговори с ним.

– Там же ампутантов лечат! – вскинулся Глава. Не хотел он идти на поклон к Назарову, ой, как не хотел!

– Никто за попытку поговорить не съест, – невозмутимо ответил Андриан, дорвавшись до шашлыка. Надоели ему стенания брата, давно не попадавшего в переделки. Привык за спиной младшенького отсиживаться, а попал в ситуацию, перекорёжило всего, не знает, как поступить. Не боец он, а мозг Рода, поэтому и возглавил его, а Андриан, более устойчивый к кризисам, пошёл по стезе правоохранителя. Закончил школу МВД, поработал в «поле», ловя всякое отребье, заслужил призвание, был отмечен наградами и государем обласкан за смелость, ловкость и исполнительность, благодаря чему и попал в столичный департамент полиции. Всё, что нужно для карьеры… а Лёня тем временем крутил финансами, держал в ежовых рукавицах клан. У кого какое призвание, тот в том и силён.

– Ты думаешь, следует с ним поговорить? – раздул ноздри Леонид.

– Если бы сейчас на больничной койке умирал кто-то из нашей семьи, я бы не раздумывал, – пожал плечами младший брат. – Думай сам. Князь Василий – твой близкий друг и союзник.

– Чёрт с тобой, пойду на поклон к этому мальчишке, – проскрипел зубами глава Рода и махнул в себя очередную стопку водки.

* * *

Был бы у Велимира личный самолёт – он бы недолго раздумывал. Запросил бы свободный эшелон и рванул в Петербург в ту же ночь, когда отец попал в больницу. Пришлось ждать дневного рейса какой-то мелкой авиакомпании, чьё название княжич даже не запомнил в суете сборов. Фёдор Егорович забронировал ему и его личникам билеты, довёз до аэропорта и проводил до самолёта. С Велимиром рвалась полететь Анна, пока отец не осадил её родительским рыком. Она там ещё никто, да и не время для подобных визитов.

Через три часа молодой Шереметев, не заезжая домой, ворвался в холл Императорской клинической больницы и после недолгого препирательства с дежурным администратором был допущен в корпус интенсивной магической терапии. Велимира остудило лишь присутствие грозной охраны из состава дворцовой гвардии. Эти могучие ребята в тактической униформе и вооруженные до зубов плевать хотели, что перед ними скачет какой-то взъерошенный воробей и грозится заморозить всех, если не пропустят к папе.

В общем, терзаемый злостью и беспокойством, он накинул на себя предоставленный ему милой медицинской сестричкой белоснежный халат и натянул на лицо маску, после чего с бьющимся сердцем вошёл в одиночную палату.

Здесь уже находился Александр. Он сидел, сгорбившись, над кроватью, где неподвижно замер князь Шереметев. Велимир, преодолевая липкий страх, подошёл ближе, сжал плечо старшего брата.

– Здорово, Сашка, – негромко сказал он, глядя на враз постаревшее отцовское лицо, покрытое сеткой морщин. Приглядевшись, княжич понял, что это не морщины, а какая-то агрессивная маска, прилипшая к щекам и лбу. Мало того, пугающая чернота проступала на поверхности кожи и ползла к горлу извилистыми веточками.

– Ты? Не ждал тебя так быстро, – брат встрепенулся. – А я заснул, представляешь? Мать с трудом прогнал, а сам дежурю.

– Что с батей?

– Никто понять не может, – махнул рукой Александр. – Не, диагноз-то поставили: «магическое заклятие, разрушающее жизненно важные органы». А что это за хрень, какова её патология, Целители не разобрались. Сейчас симпозиум собрали, экстренно ищут способы лечения.

Велимир подтащил свободный табурет к кровати и сел рядом с братом, стараясь не смотреть на аппаратуру, считывающую обычные показатели организма и магические изменения, происходящие в нём. Княжич ничего не смыслил во всех этих графиках, синусоидах, периодически меняющихся цифрах, но, судя по всему, состояние отца не внушало оптимизма.

– Сколько у него времени? – тихо спросил Велимир, глядя на руки Главы, обвитые проводами.

– День, максимум два, – меланхолично пожал плечами Александр. – Если честно, предупредили, чтобы мы готовились.

– Нет! – пальцы с хрустом сжались в кулаки. – Раз не погиб сразу, значит, сумел выставить защиту! Целители найдут противоядие!

– А яд ли это? – скривился брат. – Цесаревичу и Назарову, например, повезло. Вовремя закрылись щитами, а отца, дядю Лёню и князя Юсупова по-разному приложило. Юсупов умер, Волынский шрамы с рожи сводит, а отец вот эту гадость подхватил. Кстати, у князя Репнина такая же чернота на теле. Но он уже мёртв.

– От Назарова сплошные беды! – зарычал Велимир. – Может, это он и подстроил взрыв?

– Да не взрыв там был, а руническая атака, построенная на каких-то древних заклинаниях, – поморщился Александр. – И не вздумай обвинять Назарова, он спас цесаревича. Теракт был направлен против представителя императорской семьи. Заказчики напрямую не называются, но знающие люди показывают на Магическую Инквизицию.

– Чёрт, чёрт! – Велимир постучал кулаком по своему лбу, желая активизировать мыслительные процессы. – Делать-то что?

Дверь открылась, в палату вошли пожилой мужчина в тонких стильных очках, в халате и такой же маске, что были на братьях Шереметевых, в паре с женщиной с суровым лицом личного телохранителя. Не застёгнутый на весьма высокой груди халат развевался полами как флаг побеждённого в тяжёлой битве.

– Я так полагаю, вы младший сын Василия Юрьевича? – густым голосом спросил мужчина. – Мне уже сказали, что вы устроили безобразную сцену в приёмном отделении.

– Простите за несдержанность, – повернулся к нему Велимир. – Был на нервах. Как к вам обращаться?

– Доктор Кузьмичёв, Яков Петрович, – строго произнесла вместо него женщина. – Он заведующий отделением интенсивной терапии.

– А почему не в реанимации?

– Нет смысла. Реанимационные мероприятия не приносят какого-либо успеха, – чуть приспустив маску, ответил Кузьмичёв. – Мы стоим перед выбором: отпустить вашего батюшку или найти контраргумент против рунического заклятия.

– Так это заклятие? – Велимир встал и вежливо показал знаком, чтобы заведующий сел на его место, что тот сделал с видимым удовольствием и сразу же стал осматривать князя, шевеля бровями.

– Да, типичный случай наложенного заклятия, к которому мы не можем подобрать ключик, – нехотя ответил тот через какое-то непродолжительное время.

– Почему? К каждому заклятию существует если не ключик, то отмычка-то должна присутствовать, – Александр тоже встал и отошёл к окну, чтобы приспустить жалюзи. Солнце клонилось к закату и освещало палату бледно-жёлтыми красками, навевая тягостную тоску на Велимира. Хотелось сделать что-нибудь пакостное, разрушить всё то, что не касалось их семейного мирка. Если страдают они, почему другие должны смеяться и радоваться жизни?

Он с трудом подавил взбаламученную черноту в своей душе, заставив её опуститься на самое дно и замереть.

– Ключик или отмычка не являются универсальными средствами, – кидая взгляд на экраны аппаратов, пробормотал Кузьмичёв, а сам тем временем осторожно водил над лицом князя Шереметева светящейся ладонью. – Чтобы найти подходящий инструмент, нужно время. У нас его катастрофически не хватает, хотя симпозиум бьётся над решением проблемы уже вторые сутки. Руническое заклятие проникло глубоко в ауру вашего отца и постепенно пережигает энергетические каналы.

– Он умрёт? – Александр замер.

– Возможно – нет. Возможно – да. Индивидуальные возможности Дара сами выберут подходящий вариант. Но, оставшись в живых, Василий Юрьевич, перестанет быть одарённым. Это – раз. И каково ему остаться обычным человеком, тоже, знаете, вопрос сложный. Это – два.

– Катастрофа, – бросил старший брат и переглянулся с Велимиром. – Как вы представляете Главу Рода с погасшей искрой? Пусть он даже останется жёстким, волевым и целеустремлённым человеком, как его воспримут в обществе?

– Не ко мне вопрос, молодой человек, – излишне резко ответил доктор. – Судя по всему, это некротическая магия. Очень странно она реагирует. Мы пытались облучить князя живительными конструктами, но они не приживались в организме. Максимум два-три часа – и чернота просто уничтожала плацдарм своего врага. Ничего не получается.

– Существует база всех Целителей, почему бы не поднять её и не найти тех, кто специализируется на аналогичных заклятиях?

– Не считайте себя умнее тех, кто потратил десятки лет на развитие и усиление своего Дара! – раздражённо бросил доктор, глядя на Велимира, отчего тот смутился. – Извините, княжич, мы вторые сутки не спим. Помимо вашего отца здесь проходит лечение светлейший князь Ливен. У него степень поражения во время поступления была меньше, но развитие болезни идет по такому же сценарию. В его случае гораздо больше времени, может, и повезёт.

– Что значит «повезёт»? – завёлся Велимир. – Ищите Ведунов, незарегистрированных Целителей, профессоров Кошкина и Цулукидзе оповестите! Есть же варианты, или думаете, что уткнулись в непроходимую стену?

– Молодой человек! – зашипела женщина, так и не назвавшая своего имени. Но, судя по пластиковой карточке на груди, она являлась заместителем Кузьмичёва. Велимир успел только прочитать её имя: Анфиса. – Прекратите истерику! Вы ничем не поможете, если будете голосить и метаться по палате! Если предлагаете – действуйте. Ищите народных целителей, знахарей, колдунов – я не знаю, кто ещё может помочь. А профессор Кошкин уже был здесь вчера.

– И что сказал? – Велимир почувствовал, как в глазах набухают злые слёзы.

– Везите отца в Вологодский биомедицинский центр, – пожала она плечами.

– Назаровский центр? – выпучил глаза младший княжич. – Там же ампутированных лечат!

– Там, в первую очередь, предлагают новые методики лечения в биокапсулах, – недовольным голосом откликнулся доктор. – Я и сам, честно признаюсь, не особо верю в разработанную Кошкиным и Цулукидзе методику, где главную роль играют магические жидкие субстанции, но не стану возражать, если Василия Юрьевича перевезут в Вологду.

– Может быть, сегодня Целители найдут противоядие? – Александр заволновался. По лицу видно: не хотел он транспортировать отца в провинциальный город. – Риск огромный куда-то везти. Да и с Назаровым надо договариваться.

– Я к нему съезжу, – решительность Велимира испугала старшего брата. Он хорошо знал о его отношениях с Никитой; не хватало, чтобы Велик хватал за грудки барона, требуя срочную помощь. Встанет на колени и будет умолять? Да ладно! Флегматичность Водной Стихии непостижимым образом уживалась с огненным темпераментом младшенького. Наворотит дел. – Сколько у меня времени, Яков Петрович?

– Сутки, максимум, – ответил тот, внимательно взглянул на бьющего копытом Велимира. – Если договоритесь, позвоните мне, чтобы я успел подготовить эвакуационную группу и отказ от претензий с вашей подписью. Хотя… кто является прямым наследником?