Текст книги "Вольное братство (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Я посмотрел вниз. Узкий длинный стилет был приставлен к моему боку, причем таким образом, чтобы его не заметили из зала. Однако, быстро прокачав ситуацию, я обнаружил несколько заинтересованных лиц, глядящих в нашу сторону. Они все сидели за одним столом, и вместо того, что продолжать пить, резко замолчали. Увидев, что я гляжу на них, зашевелились и потянулись к кружкам.

– Ошибся, нет у меня его. – сказал я, лихорадочно прикидывая шансы. Резать меня Габри не будет – всего лишь пытается поставить меня на то место, где и должен находиться приезжий. А мой собеседник – явно из команды Плясуна. – Не заработал еще золотишка. Да убери ты пику! Прямо, как дитя!

– А давай не будем дергаться, брат! – показал свои кривые зубы Габри. – У меня рука слабая, долго не удержу. Сразу в печень. Печально будет.

– Эскобето не боишься?

– Не-а! Плясун за меня договорится. Пара лишних монет за ершистого петушка – и все довольны.

Точно, Габри из местных. Решил прощупать гостя. Я же не такой наивный, чтобы не сообразить, что информация обо мне ушла в нужном направлении. Сколько народу прибыло за сегодня на Рачий остров? А этот недомерок ко мне прилип.

– Ладно, уговорил, – примирительно сказал я. – Пару медяков для тебя найду.

– Все выкладывай, не стесняйся, – засмеялся Габри. – Ты-то, оказывается, с душком, приятель. Страшно стало, да?

– Чуть-чуть, – пришлось пожать плечами. – Не привык к грубости. Только нож убери, а то кошель у меня с этой же стороны. Рукой дерну – шкуру попортишь.

– Не ной, все в порядке, – собеседник отодвинул от меня руку со стилетом, я демонстративно медленно потянулся к карману и резко схватил Габри за запястье, одновременно пережимая его и выворачивая в сторону, отводя опасный клинок чуть в сторону. Потом уже было легче. Пират с вывернутой в предплечье рукой выпустил стилет, и он брякнулся на пол. Короткий тычок в печень. Габри почему-то стал оседать на пол.

– Эй, так не годится, – я цокнул языком, удерживая враз потяжелевшее тело. – Тебе еще до дома дойти надо. Двигай…

Габри, раскорячась, послушно засеменил передо мной, страдальчески постанывая. Ну, еще бы: я вел его как нашкодившего пса, взяв на болевой прием. Со всех сторон послышались скабрезные шуточки, на что корсар отчаянно обещал разделаться с ублюдками и вырезать их языки.

Доведя Габри до того столика, за которым сидели заинтересованные типы, я толкнул сомлевшего пирата на скамью, сел сам и обвел взглядом компанию, ледяным голосом спросил:

– Вы кого, дешевки, проверяете? Послали какого-то чмыря, думали на «слабо» взять? Кто дал задание пасти меня?

Пираты, ошеломленные моим натиском, переглянулись. В переговорный процесс вступил самый пожилой из них, умудренный жизненным опытом. Не надеялся на более молодых товарищей, которые могли сболтнуть лишнего.

– Успокойся, парень, – он сделал легкий жест рукой, призывая к переговорам. – Никто тебя не собирался грабить или следить. Здесь каждый знает друг друга, а ты – неизвестная пташка. Бродишь по острову, с людьми разговоры заводишь. Не, мы знаем, что ты прибыл со Свейни для участия в сходке. Хозяин дал приказ: следить за тобой. Чтобы, дескать, не вляпался в коровьи какашки…хо-хха!

– Очень смешно, – сухо ответил я. – Почему такая необходимость за мной подглядывать?

– Важные шишки собрались здесь, вот и смотрят за новичками, – влез, все-таки, в разговор один из приятелей Габри. – Плясун не допускает разборок без его ведома. А вдруг ты шпион имперцев или дарсийцев?

Не верю я вам, ребятки. Какие-то слабые отмазки, рассчитанные на наивных романтиков.

– Стилет этого придурка торчал напротив моей печени, – напомнил я. – А мне не нравится, когда угрожают оружием. Если бы он стоял чуть подальше от меня – дело закончилось бы сломанной рукой. Пусть об этом помнит.

Габри отошел от боли к этому времени, и мрачный от произошедшего, потягивал из кружки пиво.

– Не сердись, брат, – примирительно сказал пожилой пират. – Можешь спокойно ходить по острову, никто не тронет тебя.

Не понравился мне его взгляд. Цепкий, пронзительный, словно обволакивает патокой лживой безопасности. Слова сладкие – а клыки ядовитые. В полной уверенности, что мои приключения еще не закончились на этом, я без прощания встал и покинул компанию. Хозяин таверны, сохраняя на лице бесстрастность, пододвинул ко мне недопитый бренди.

– Мужик, который с тобой разговаривал – один из головорезов Плясуна, – почему-то решил сообщить мне «радостную» весть бородач. – Зовут его Шур. Выполняет грязную работу. Легко завалит человека по приказу своего фраймана. Осторожнее с ним.

– Как я могу быть осторожнее, если сейчас мне придется идти через лес в форт? – пробурчал я, допивая напиток. – Сам вижу, что гадюка редкостная. И, как назло, никого из своих не вижу. Где болтаются – ума не приложу.

– В борделе, где же еще? – ухмыльнулся бородач. – Подожди, я тебе кое-что дам.

Он нагнулся и около минуты что-то искал под стойкой. Выпрямился с небольшим фонарем, прикрытым запыленным стеклом. Поставил передо мной и объяснил, что я могу взять его, чтобы дойти до форта. В темноте, да еще в незнакомом месте легко заплутать. Авось поможет. Только надо ударить по донышку и активировать кристалл, который даст необходимое освещение.

– Спасибо, я верну, – с благодарностью кивнул я. – Как только с делами закончим.

Бородач ничего не успел сказать, как отвлекся на шум в дверях. На пороге стоял парень в штормовом плаще, переминаясь с ноги на ногу. Стянув шляпу с головы, он заорал, пуская слюну по краешку губ:

– А вот и я, благородные фрайманы! Не ждали, засранцы? Где моя выпивка?

– Слюнька! Ты какого дьявола здесь делаешь? – захохотали за столами. – Почему свой пост покинул?

– А хера ли там делать? – грубовато ответил парень, широко шагая между рядов. – Такая волна поднялась в проливах, что ни одна паскуда не прошмыгнет мимо постов! Чего расселся, дай место!

– Наш местный дурачок, – тихо произнес хозяин таверны. – Почему его Плясун терпит – загадка для многих.

Тем временем умалишенный цапнул одного из сидящих к нему спиной пирата за плечо и резко дернул. Тот, не ждавший такого приема, слетел на пол. Новый взрыв смеха потряс таверну.

– Узнает Плясун – шкуру твою на реях развесит, – сказал кто-то.

– Слабо ему, – жадно припав к чьей-то кружке, сказал Слюнька. – Он Тиру слушается, а Тира меня любит.

Смех поутих. Мне стало совсем интересно. Что за дурачок такой, которому позволяют так разговаривать? Прилюдно трепать языком за спиной хозяина? Да еще про его бабу говорить подобным образом? Нет, не может быть, что такая эффектная девушка, если ее действительно правдиво изобразили на флаге, проявляла какие-то чувства к слюнявому придурку. Значит, в словах парня крылся совсем иной смысл, недоступный пиратам. Да ну, какой смысл? Обычный треп идиота, не понимающего, о чем болтает.

Слюнька тем временем осушил кружку, с грохотом поставил ее на стол и отыскал взглядом хозяина, заорал:

– Давай еще выпивки! Я замерз, как ублюдочный пес!

И вдруг заметил меня. Мне показалось, или Слюнька едва кивнул мне головой? Да ну, не может такого быть! Мерещится от усталости. Даже не пожрал как следует.

– Ладно, я пошел, – нужно было торопиться, пока совсем не стемнело. Подхватив фонарь, я легонько ударил по его донышку, отчего произошло воспламенение крошечного фитиля от активированного амулета. Попрощавшись с бородачом, покинул славное заведение.

Погода не радовала. С моря тянуло промозглой сыростью, накрапывал мелкий дождь. Он уже достаточно смочил землю, но никак не мог обрушиться с небес сплошной водяной завесой. Словно чего-то ждал. Запахи водорослей и гниющей рыбы ощутимо будоражили обоняние. Я поспешил вдоль пирсов в ту сторону, откуда пришел днем. Главное – найти тропинку. Пусть дорога будет длиннее, но я ее уже проходил.

Яркий огонек прекрасно справлялся с густыми сумерками. Он освещал дорогу, благодаря чему я быстро дошел до развилки, сориентировался, чтобы не ушагать на ристалище, и продолжил путь. Показались крайние домишки, плетень, вдоль которого я шел днем. Ветер грозно шумел в кронах деревьев, и к ним примешивался осторожный шорох моросящего дождя. Проплутав в хитросплетениях сараев и жилых домов, мне, наконец, удалось выйти к стенам форта. Чтобы охрана не приняла одиноко шагающего по дороге человека за ночного супостата, я замахал фонарем.

Над островом полыхнула молния, осветив мрачно нахохлившийся форт. Через мгновение раскат грома больно ударил по ушам, и тут же дождь хлынул со всей дури, окатив меня, как из ведра. Впрочем, я и так уже был мокрый. Непогода лишь подстегнула к быстрым действиям.

Я уже был возле ворот, которые никто и не собирался открывать. Замахнувшись ногой, чтобы врезать по дубовым створкам, я поскользнулся на мокрой глинистой земле, и не обратил внимания на расплывающуюся в дожде фигуру, выросшую рядом со мной. Тяжелый удар по затылку кинул меня вниз, лицом в лужу. Я инстинктивно выставил руки, смягчая падение, и в то же мгновение погрузился в небытие.

***

– С ним ничего страшного, миледи, – мужской голос плавал в неподвижности, то приближаясь, то отдаляясь от меня, скрючившегося где-то в темной и непроглядной патоке безвременья. – У кого-то, к счастью для молодого человека, руки корявые. Неудачно приложили дубиной по голове. Жить будет. Кровь я остановил, края раны сшил.

Наступило молчание, длившееся вечность.

– Что-нибудь еще нужно? – второй голос, девичий, молодой и звонкий, вплелся в глухую вату тишины.

– Пусть попьет отвар, который я приготовил, – снова заговорил мужчина. – Магии в нем никакой, одна польза.

– Шутник вы, мэтр, – усмешка явственно проскользнула в голосе незнакомки. – Спасибо вам за помощь. Я отблагодарю вас, как только представится случай.

– Не смею сомневаться в вашем слове, миледи.

Снова вязкая тишина. Потом ее разбавил звон стекла, постукивание ложечки; ноздри щекочет резкий запах какого-то пойла – пряно цветочный с ярко выраженными ароматами специй.

– Пей, – в голосе девушки прозвучали нотки, заставившие меня открыть рот. – И хватит делать вид, что до сих пор в беспамятстве.

Варево влилось в глотку, и я резко открыл глаза. Такой гадости я еще ни разу не пил в своей долгой непрекращающейся жизни. Нормальному зрению мешали многочисленные мушки, роящиеся передо мной, отчего картина происходящего никак не становилась понятной. Только что различил тонкую высокую фигуру, склонившуюся надо мной. Пришлось долго моргать, чтобы разогнать чертовых мушек.

Тира.

Я ее сразу узнал, что было не столь сложно. Копия этой девушки была изображена на штандарте Лихого Плясуна. Мой вывод был однозначным: художника надо было прибить за свои непотребства. Исходный материал был настолько великолепен, что можно было лишь поражаться бездарности человека, взявшегося описывать его.

У нее было лицо истинной аристократки: утонченные скулы, прямой нос, высокий лоб с выразительными дугами черных бровей, насыщенного изумрудного цвета глаза и легкая насмешка на полнокровных губах. Густая копна каштановых волос аккуратно собрана в прическу. Тяжелая конструкция держалась на затылке с помощью серебряной булавки, способной при случае превратиться в грозное оружие. С легкостью пронзит тело взрослого мужика насквозь.

На Тире был мужской костюм, как ни странно, идущей ей в данной ситуации. Ворот камзола широко распахнут, показывая белоснежную рубашку, которая, в свою очередь, неосторожно расстегнута на две пуговицы. Что под ней – можно только домысливать, медленно и со вкусом дорисовывая соблазнительную картину. Впрочем, девушка сама помогала мне в этом, слегка наклонившись, держа в руках чашку с дымящимся варевом. При этом открывался отличный вид на взгорья ее груди; на светлую и чистую кожу, от которой шел запах фиалок. Как странно, что я так ярко чувствовал этот запах.

Кожаные штаны обтягивают стройные длинные ноги, яркие коричневые сапожки на остром невысоком каблуке завершают картину. Тира – вся оружие. Грозное и убийственно великолепное в своем истинном обличии. Даже перстни на пальцах имеют странные выступы. Подозреваю, что в каждом из них прячется механизм, выталкивающий отравленную иглу. Или магические штучки, позволяющие защититься от любых неприятностей.

– Насмотрелся? – усмехнулась Тира, выпрямляясь. – Глазки-то засверкали, как у похотливого кошака.

– Я… это, не совсем то, что ты думаешь, – промямлил я, совершенно сбитый с толку. – Прости.

– Вижу, что с тобой все в порядке, – девушка отошла в сторону. – Я скажу служанке, чтобы присматривала за тобой. Кстати, Эскобето просил меня, чтобы к завтрашнему Совету ты был на ногах. Сможешь?

– Без проблем, – я пожал плечами. – А что со мной случилось?

– Если бы знать, – задумалась Тира, и на ее лице промелькнула тень досады. – Кто-то крепко приложился к твоей глупой голове, малыш. С кем поцапался?

– Да ни с кем, я вообще здесь первый раз. Старался не влезать в местные дела.

– Где был до этого?

– Гулял, знакомился с красотами острова. В «Русалке» был.

– Ни с кем не трепался языком?

– Поговорил по душам с Габри и Шуром, – честно ответил я. Была мысль, что именно их компания решила таким образом проучить меня. Только как-то мелко вышло, по методу городских ворюг. Подобраться сзади, долбануть по голове и забрать все самое ценное.

– Ясно, – Тира нахмурилась. – Лежи, отдыхай.

– А где моя одежда?

– Сохнет после стирки. Служанка принесет.

– Кошель с монетами, оружие – все было при мне?

– Кошеля не было, это точно, – Тира задумчиво провела пальцем по своей щеке, отчего один из перстней бросил блеклый луч на стену. – А нож и кортик остались при тебе.

Девушка гибко развернулась и зашагала к двери, покачивая бедрами. Я полюбовался пару мгновений и окликнул ее:

– Тира!

– Откуда ты меня знаешь? – обернувшись, островная аристократка свела брови, а в глазах плеснулось недовольство.

– Нетрудно догадаться, – я улыбнулся примиряюще. – В жизни ты гораздо красивее, чем на штандарте. Твой художник – шарлатан.

– Я всегда это знала, – не удержалась от ответной улыбки Тира. – А ты с огнем играешь, малыш. Плясун не потерпит даже чужого дыхания в мою сторону. Берегись, если увлекся мной.

«А как же Слюнька?» – хотелось спросить мне, но я вовремя прикусил язык.

Девушка, больше не говоря ни слова, вышла из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Откинувшись на подушку, я тихо пробормотал:

– Мы еще посмотрим, кто как дышать будет. Как бы Плясун вообще не задохнулся.

А пока предстояло обдумать, как осуществить угрозу, брошенную в сторону одиозного флибустьера. Благо, времени до завтра у меня хватало. Пусть пока фрайман острова Рачий бережет свою драгоценность и сдувает с нее пылинки. Лучшего сейфа во вселенной не найти.

Примечание:

[1]Фрайман – свободный от общества, от государственных обязательств человек. Фрайманами называли себя не только пираты, но и воровские сообщества, действовавшие на суше. Однако, если сухопутные воры в большинстве своем так себя и называли, то среди корсаров существовала строгая иерархия. Фрайманом мог назвать себя только знатный пират, имевший за своими плечами большое количество рейдов и захваченных караванов. Количество золота и предметы роскоши не имели в этом случае никакого значения. Только боевой опыт и уважение других пиратов.

Глава 2. Гладиаторы архипелага

Жесткий тычок под ребра прервал мой сон и заставил вскинуться с деревянного топчана. Рука, сжатая в кулак, автоматически пошла вверх, чтобы сокрушить челюсть наглеца, вздумавшего пошутить со мной, но провалилась в пустоту. Раздался хриплый смех. Я открыл глаза и со злостью взглянул на изрытую оспой рожу Корявого. Пират благоразумно отскочил в сторону, чтобы не попасть под удар, и оскалился, радуясь своей дебильной шутке.

– Хватит дрыхнуть, поднимай свои кости, – сказал он. – Эскобето велел тотчас быть у ворот.

– На кой хрен я ему сейчас сдался? – хмуро спросил я, массажируя лицо ладонями. – Власть на острове захватывать будем?

– Было бы неплохо, – долговязый пират почесал затылок и опасливо обернулся, словно нас могли подслушивать. – Забыл, что ли, какой сегодня день? А! Ты же по башке получил! С памятью туго стало.

– Корявый, тебе зубы не мешают разговаривать? – ласково поинтересовался я, свешивая ноги с топчана. – Могу бесплатно удалить. Без анестезии.

– Сдурел, Игнат? – захлопал глазами Корявый, на всякий случай проведя ретираду в сторону двери, но неудачно уперся в другую шконку, на которой спал сам. Наш кубрик в главной части форта не предназначался для приятного времяпровождения, только для сна. Даже развернуться было затруднительно. – Ты человеческим языком говори, а? Сегодня же бои начинаются. Ты в них участвуешь, ведь так? Вот Эскобето и мечется, словно ему лесных муравьев в штаны запустили. Давай, шевелись.

– Почему мне никто не сказал, что я должен с кем-то драться? – я не спешил покинуть кубрик, внимательно глядя на Корявого. Тот смешался. – Так что валите отсюда подальше. Ни с кем я драться не буду. Спать хочу. Мне башку пробили, помнишь?

– Не дури, Игнат, – заволновался корсар. – Тебе Свейни должен был сказать, зачем ты здесь.

– Ничего он не сказал, бушприт ему в кишки! – рыкнул я. – У меня даже дня подготовки не было! Как я буду драться, если своих противников толком не видел!

– Ладно, брат, уладим это дело, – Корявый яростно почесал шею. – Я скажу Эскобето, что Свейни свалял дурака. Он его накажет.

– Пожрать бы не мешало. – хмуро пробурчал я. На голодный желудок куда-то топать и махать ножом и кулаком на потеху сомнительной публики совсем не хотелось. Злой буду. А злость – плохой помощник в драке.

– Точно, головой повредился, – оскалился рябой пират. – Кто же с набитым брюхом драться выходит? Плохо двигаться будешь. А если нож словишь? Вся требуха наружу вылезет.

– Тогда уже плевать на все будет, – махнул я рукой, натянул сапоги, накинул камзол на рубашку, перетянулся ремнями, и улучив момент, с удовольствием шарахнул ладонью по плечу Корявого так, что он едва не присел. Проморгал, гаденыш!

Пока телохранитель Эскобето ругался, я на всякий случай провел самодиагностику. Удивительно, но никаких последствий от вчерашнего удара по голове я не ощущал. Так, чуть-чуть мешала непонятная тупая тяжесть в районе затылка, но в остальном можно было двигаться, разговаривать и даже махать руками без удручающих последствий в виде тошноты. Ладно, до обеда потерпим.

Когда мы вышли на улицу, над верхушками деревьев уже висело солнце. Утренний свежий ветерок дул с запада, мерно раскачивая густые кроны. Но в форте ветер не ощущался благодаря высокому частоколу. Здесь было тепло и тихо. Эскобето сидел на ошкуренном бревне возле ворот, застыв в неподвижности. Рука его лежала на рукояти кортика. Неподалеку от него торчал Копыто – еще один пират из команды Эскобето. Возле блокгауза было многолюдно. Многих людей я не знал, но почти вся верхушка пиратской республики выглядела оживленной. Здесь находился сам Лихой Плясун; рядом с ним, прищурившись от солнца, стоял Дикий Кот в своем великолепном попугайском наряде; с Зубастиком шептался Гасила, словно обсуждал какую-ту великую тайну. Один Китолов, окружив себя телохранителями, мрачно разглядывал всю компанию. Фрайманы, то бишь знатные пираты, «свободные люди», готовились куда-то идти. Вероятно, на ристалище. Гладиаторские бои для них настоящий праздник. Вероятно, они назывались по-другому, но я решил оставить свою версию. Чем мы не гладиаторы? Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь! Аве!

Я сплюнул на землю, и моя выходка не осталась незамеченной. Эскобето понятливо хмыкнул:

– Чего злой такой? Отказаться хочешь?

– Ага, чтобы ты меня потом акулам скормил? – я подошел к своему капитану. – Ты же мне толком подготовиться не дал. Выдернул с корабля, привез сюда, храня тайну на мрачной роже. И как мне теперь драться? Я не знаю соперников, не знаю их слабые и сильные стороны… Зачем нужно скрывать, для чего я нужен?

– Но Брадура ты зарезал без подготовки, – напомнил Эскобето. – Хватит ныть. Пошли, пока все хорошие места не заняли. Заодно и расскажу, как все это выглядит.

Не дожидаясь остальных фрайманов, мы вышли из форта, миновали поселение и по знакомой уже мне дорожке дошли до развилки. Но теперь свернули направо, в лес. И через пару минут оказались на песчаном берегу аккуратного залива, стиснутого с двух сторон живописными зелеными холмами.

Арена представляла собой нечто похожее на загон для скота. Квадратная площадка пятьдесят на пятьдесят (конечно, все на глазок) огорожена толстыми жердями, и чтобы попасть внутрь, для этого одну из загородок повесили на кожаные петли. При необходимости ее просто отодвигали в сторону.

Тут же находилась настоящая трибуна, обращенная к заливу. Даже крыша присутствовала. Думаю, здесь будет сидеть местная элита, обозревая смертельные бои. А крыша для защиты от солнца, чтобы голову не напекло. Берег свободен от каких-то построек. Остальные зрители просто месили песок и ожидали развлечений на ногах. Пиратское общество уже знало, что сегодня предстоит зрелище, и постепенно заполняло береговую линию.

– Ладно, – я остановился возле ограждения, привалившись к жердям спиной, заодно проверяя прочность сооружения, – уговорили. Чтоб вам под акульим дерьмом задохнуться. Кто-нибудь мне расскажет, какие правила здесь существуют? Какое оружие выбирать?

– Правил немного, – Эскобето скрестил руки и оценивающе взглянул на меня. – Можно сказать, что их вообще нет, но кое-что соблюдают. Бьются так, что кровавые сопли летят по сторонам. Фрайманы выставляют по одному бойцу. Всего же шесть человек. Но для ровного количества пар добавляют еще двоих. Обычно решают жребием, кто может выставить добавочного бойца. Составляют четыре пары, из которых до конца добираются лишь двое. Вот они и выясняют, кто сильнее. Фрайман лучшего бойца получает хороший банк. Учти, Игнат, что ставка иногда доходит до двух-трех тысяч золотых монет. Это огромные деньги.

– С организацией понятно, – призадумался я. – Но ты не сказал мне, какие правила существуют в круге? Бой длится до смерти одного из бойцов?

– Формально существует запрет на бой до смерти, – командор слегка опустил шляпу на глаза. Солнце сегодня не на шутку светит. – Победителем считается тот, кто остался на ногах. Соперник, не имеющий возможности продолжить поединок, обычно тихо лежит на песке, соглашаясь с поражением. И неважно, кулаком тебя завалили или клинком. Как думаешь, если тебе вспорют живот, ты с выпущенными кишками сможешь продолжать биться?

– Что вы к моему животу привязались? – проворчал я. – Получается, я могу нанести тяжелую рану противнику, но добивать его, если он упал на землю, не должен?

– Так и есть, – шкипер «Твердыни» одобрительно кивнул. – Так что советую бить наверняка, чтобы ублюдок не поднялся. За его смерть тебе ничего не будет. Это обговорено. И не поворачивайся спиной даже к лежащему противнику.

Ага, не дождетесь. Маленький, что ли, ловиться на такой прием?

– Кто является самым сильным бойцом? На кого больше всего ставят?

– Пожалуй, лучшие шансы у Гасилы, – призадумался Эскобето. – У него есть отличный боец. Зовут Быком. Чем-то схож с Брадуром по стилю ведения боя. Так что тебе будет легче, если с ним столкнешься. Потом… Дикий Кот выставляет нового поединщика. Фрайман на него молится. Опасный паренек. Я его видел. Молодой, резкий, наглый. Передвигается быстро, работает ножами с двух рук. Все, больше ничего про него сказать не могу.

– Его зовут Паук, – встрял в наш разговор Копыто. – Все, что сказал шкипер – правда. Видел я его в деле. С двумя или тремя противниками справляется так, что не успевает вспотеть. Вчера вечером он здесь вертелся, руку набивал. Живчик еще тот, паскуда. Трудно будет завалить.

– У Лихого Плясуна тоже есть опытные драчуны, – Эскобето одобрительно покосился на Копыто. – Но, как я понял, выставит Душителя.

– Хреново, – присвистнул Корявый. – Это же бешеный лесной кабан, все со своего пути сметает.

– Да выбьют его в первом же бою, – усмехнулся шкипер, подмигнув мне по-заговорщицки, как будто я что-то соображал в классификации местных «гладиаторов». – Так себе боец. Просто не попадал на стоящего противника. Два года назад Плясун выставлял его на арену, но кто помнит, чем дело закончилось?

– Пестрый полоснул его по шее ножом, – охотно откликнулся Корявый. – Так Душитель долго визжал, что кровью истекает. Но в абордаже ему нет равных. Плясун его в первые ряды ставит вместо тарана. Я же говорю: кабан.

– Получается, у Плясуна нет достойных бойцов? – удивился я. – Так легко хочет расстаться со своими денежками? А я слышал, что у него за пазухой припрятаны Красавчик и Хмурик.

– Ты откуда их знаешь? – дернул бровью наш командор.

– Старый Лесли подсказал.

– А, Лесли…, – Эскобето на секунду задумался. – Красавчик с Хмуриком сейчас возле Пакчета болтаются. Нам повезло, что они никак не успевают на Рачий вернуться. Но Душитель все равно опасен. Не смотри на него, как на увальня, не расслабляйся.

– Хорошо, учту, – я не стал спорить. – Есть еще Зубастик и Китолов. Кого они выставляют?

– Китолов хитрит. Среди фрайманов ходят одни догадки, кого на этот раз он хочет поставить в круг. Но мы точно знаем, кого Китолов любит использовать в самых тяжелых ситуациях. Толстяк Барри и Криворотый, – шкипер призадумался. – Если жребий даст возможность Китолову выставить двоих, то именно эти парни будут драться. Тебя это успокоило, Игнат?

– Ага, – я фыркнул. – Теперь можно надеть фрак и погладить шнурки. Ох, дьявол! Какое оружие?

– Дерутся на ножах, топорах, палашах и кортиках, – продолжал инструктировать Эскобето. – Можно использовать и то, и другое. Или два ножа. Или кортики. Как тебе удобнее. Ты хорошо дерешься с обеих рук?

– Достаточно, – я поморщился. Осталось совсем немного: всех победить. Ха-ха. – Оружие выбирается до поединка?

– Да. Перед жребием все бойцы говорят, чем будут драться, – Эскобето оживился, увидев приближающуюся к арене группу фрайманов. Хлопнув меня по плечу, вроде как одобряя, он поспешил к своим коллегам. Народ возле арены заволновался и стал быстро подтягиваться, чтобы оказаться в первых рядах счастливчиков, смотрящих на представление с удобной позиции. Удивительно! Только что пляж был пустой, а как главари пиратских флотов заняли трибуну, на берегу уже яблоку негде упасть.

– Уважаемые фрайманы и ловцы удачи! – раздался зычный с нотками шутовства голос какого-то пирата, выскочившего на середину арены. На нем, кроме обрезанных до мосластых колен штанов, больше ничего не было. Широкий поясной ремень с висящим кортиком перехватывает талию. Рожа у глашатая хитрая, глазки прищурены, длинные волосы заплетены в две косички и болтаются на спине. В левом ухе поблескивает на солнце золотая серьга. – Добро пожаловать на самый ожидаемый праздник! Сегодня здесь сойдутся лучшие бойцы нашего вольного братства! Спешите увидеть, чтобы потом рассказать всем оставшимся на своих островах ублюдкам-корешам, какое счастье выпало вам в этот день! Кто хочет испытать удачу – ставьте свои кровные! Не жмитесь, подходите ко мне, угадывайте победителя!

Пока глашатай, а по совместительству и букмекер, ораторствовал, я обратил внимание на небольшую суету на трибунах. Фрайманы о чем-то оживленно разговаривали с седым, словно лунь, стариком, имевшим на щеке стародавнее клеймо в виде трезубца в круге. Копыто кивнул в его сторону, словно уловил мой интерес:

– Уважаемый фрайман Локус, сам лично пожаловал на Рачий остров, чтобы посмотреть на бои. Редко показывается на людях, все сидит в своей деревне, оттуда паучьи сети плетет.

Я отметил странную оговорку Копыта, но пока предпочел промолчать. Что за деревня, где она находится, узнаю потом. Если этот клейменный пират и есть тот самый Локус, о котором я слышал уже не раз, то необходимо войти к нему в доверие. Имеющий огромное влияние на всю пиратскую республику, Локус, несомненно, одним только своим словом развернет армаду кораблей туда, куда нужно главному командованию Сиверии.

– Локус будет тянуть жребий, – оживился Корявый. – Молись, Игнат, своим богам.

– Знаешь, одинаково безразлично, – я хмыкнул и постучал по ножнам кортика. – Дай мне свой кинжал. Буду двумя руками работать.

– Да ну? – блеснули глаза Копыта. – Может, на твою победу поставить?

– Сомневался, что ли?

– Да как бы нет… Но ты же новичок.

– Сколько дают победителю?

– Корявый, смотайся до этого горлопана и узнай, – деловито распорядился Копыто, не обращая внимания на злые искры в глазах товарища. Пока я тщательно рассматривал нож приятеля, Корявый вернулся.

– На Игната ставят один к восьми.

– Дешево оценивают, – я хмыкнул. – Им же хуже. Ладно, Копыто, ставь все свои монеты на победителя. То бишь на меня.

– Да боязно как-то, – поежился пират.

– Ссышь, что ли?

Корявый захохотал и вытащил из своего потертого кожаного кошелька пять монет.

– Гони столько же, Копыто, и поставим на своего кореша. Восемьдесят золотых на дороге не валяются. По тридцать монет на брата, и Игнату перепадет. Двадцати кругляшей достаточно?

– Более чем, – я улыбнулся. – Глянь, Корявый, а твой друг не хочет рисковать. Бздит. Эх, Копыто, чего жмешься-то?

Копыто, видимо, достали наши подколки, и он с отчаянной решимостью вытащил свою долю и с размаху влепил их в подставленную ладонь Корявого.

– Держи, крабье дерьмо! Копыто никогда не ссал, понял? Подумаешь, пять монет! Больше пропиваем!

Корявый ускакал к местному букмекеру, и наши взоры обратились к начинающему жребию. Возле трибуны поставили наскоро сколоченный стол. Какой-то паренек торопливо черкал на узких полосках бумаги имена бойцов, а Локус собственноручно сворачивал их в трубочки, после чего бросал в глубокий серебряный кубок. Видать, из трофейных. Народ постепенно замолкал, ожидая оглашения пар. Меня тоже слегка затрясло. Два боя до финала, вроде бы немного. Но такие игры чреваты смертью. Я хороший боец, навыки рукопашного боя остались после переселения моего матричного сознания в новое тело. Да и потом не сидел сложа руки, тренировался, где только возможно. Моторика не забыта, осталась на приличном уровне. И все же всегда в расстановку сил и в оценку ситуации вмешивается «но». Брадур тоже думал, что сломает и выпотрошит меня, а вышло так, что теперь я стою вместо него на ристалище. Фортуна умеет подкидывать сюрпризы.

– Начинаем жребий, вольные братья! – громко выкрикнул Плясун, и даже отдаленные от трибуны голоса замолкли. – Пусть все убедятся, что при оглашении пар не было никаких подлогов и хитрости! Все честно, на волю слепого случая! Начинай, уважаемый Локус!

Опустив руку в кубок, старик первым делом тщательно перемешал бумажки. На мгновение замер, показал пустую руку всему сборищу, потом снова засунул ее внутрь. Вытащил один жребий, развернул его и прочитал: