Текст книги "Физрук на своей волне. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Охранник, тот самый усатый мужик лет под шестьдесят, всё-таки решился вмешаться.

– Молодые люди, может быть, выйдете и разберётесь за пределами нашего магазина? Здесь всё-таки торговый центр, посетители…

– Ты, дед, не вякай, – оборвал его один из быков.

Охранник замер, растерянно переводя взгляд с меня на них. Вмешиваться он больше не собирался. Усатый прекрасно понимал, что в случае драки его сметут одним толчком. Поэтому он сделал шаг назад и словно растворился в толпе покупателей, которые уже притормаживали, украдкой наблюдая за назревающим замесом.

– Парни… – я тяжело выдохнул. Понимал, что выбора особо нет. – Хотел по-хорошему. Но, видно, вы по-хорошему не понимаете.

Упыри засмеялись. Сразу хором, с презрением.

– А ты чё, можешь по-плохому? – хрипло спросил пузатый, наклонившись вперёд и упревая мне лбом в лоб. – Ну давай, свинья, покажи.

Я не стал отвечать.

Зачем? Уже итак все ясно с этим товарищем.

Просто резко ударил головой в переносицу ближайшему.

На!

Глава 20

Хруст был мерзкий, короткий. Как щёлкнула сухая ветка. Быдлан отлетел назад, заваливаясь на других, и кровь хлынула у него из носа ручьём. Смех мгновенно оборвался.

Остальные упыри, ещё секунду назад ухмылявшиеся, переглянулись – не ожидали.

– Вот так, братцы, – процедил я, выпрямляясь. – Это намёк на «по-плохому».

Тот, что получил головой в переносицу, сшиб плечом стойку с футболками. Стеллаж зашатался, накренился и рухнул, засыпав его и пол вязанкой одежды.

– Ах ты урод! – взревел другой и вместе с дружками ринулся на меня.

Удар кулаком в челюсть, толчок в грудь – я ощутил всю тяжесть их массы, и всё равно выстоял, лишь отшатнувшись.

В висках загудело, в глазах замелькали блики. Но адреналин сделал своё: я схватил ближайшего за футболку, сделал проход в ноги и впечатал его в пол. Упырь, как мешок, прокатился метра два и снес стеллаж с джинсами.

Но другие мутные товарищи принялись меня утрамбовывать в пол магазина.

– Отстаньте от Володи!!! – пронзительно закричала Аня.

И, не найдя ничего лучше, схватила с витрины огромный складной зонт. Со всей силы она огрела по спине одного из быков. Тот даже не сразу понял, что произошло, но замешкался. Этого хватило, чтобы я лягнул ему в печень, он согнулся, закашлялся и рухнул на колени.

Я воспользовался моментом и перекатился за стойку с кепками. Уроды бросились следом, вереща благим матом. Самый крепкий обошёл сбоку, пытаясь зайти в слепую зону.

Зря.

Я схватил швабру, торчавшую из ведра, брошенного уборщицей, и…

Хрясь!

Швабра переломилась пополам о башку. Он полетел прямо в стеллаж с кроссовками. Коробки полетели вниз, как домино.

– Ну что, сволота, ещё хотите⁈ – выдохнул я, распрямляясь, чувствуя, как спина взмокла от пота.

В руках я держал обломок черенка швабры. Все пятеро упырей снова были в строю. Сжирали меня злыми взглядами бешеных глаз, но уже без прежней самоуверенности. Поняли, что я буду драться до конца.

– Ну ты жирный попал!

Они начали брать меня в кольцо, чтобы наброситься сразу с пяти сторон.

Всё в зале магазина буквально замерло. Продавщицы сгрудились у кассы, охранник отступил к стене, покупатели, притворявшиеся равнодушными, теперь откровенно таращились на нас.

– Мочи! – рявкнул вожак этой стаи.

И все пятеро резко сомкнули кольцо вокруг меня.

Полетели руки, ноги, локти, колени… я не собирался сдаваться. Въехал одному палкой, второму, продолжая движение, насадил на локоть. Но…

Дыщ-дыщ-дыщ!

Увесистые оплеухи летели в ответ. От очередного увесистого тумака меня повело, глаза загуляли. Я понимал, что если упаду, то меня попросту затопчут.

Но вдруг, прорезав тишину, раздался звонкий крик:

– Физрука мочат!!!

Трое пацанов, мои ученики, решили поучаствовать в драке. Первый, долговязый, с размаху влетел прямой ногой в грудь одному из быков. Тот отлетел назад и рухнул на пол, сбивая манекен. Второй, крепыш, двинул хук справа, чётко попав в скулу упырю, и тот, завывая, врезался в стойку с куртками. А третий, самый отчаянный, будто гарпун, влетел в корпус и сбил с ног ещё одного быдлана.

Преимущество мгновенно качнулось в нашу сторону. Толпа, шептавшаяся у витрин, теперь зашумела громче. Аня, не выдержав, сама закричала во все лёгкие:

– Бейте козлов!

Я остался один на один с козлом с наколкой на шее. Он оглядел валяющихся дружков, потом уставился на меня.

– Убью на хер!

Он бросился, но я встретил его жёстким боковым. Кулак врезался в подбородок. Парень зашатался, глаза закатились, и он рухнул как подкошенный.

Я упёрся ладонями в колени, переводя дыхание. Всё-таки сложновато новому телу давалась такая, скажем так, аэробная нагрузка. Но казалось, всё – разрулили и все своё получили.

Увы… нет.

Я краем глаза заметил движение. Один из отморозков, до этого лежавший на полу, поднялся. В руках у него блеснул нож – он вытащил…

Упырь метнулся к пацану, который только что сбил его с ног.

– Сука! – вырвалось у меня.

Я видел, как сталь сверкнула в свете ламп, как мальчишка замер, не успев даже понять, что на него летит…

Шум вокруг на секунду стих, кровь в жилах застыла. Нож был небольшой, складной, но достаточной длины, чтобы из ТЦ уехать в реанимацию. Этого размера вполне бы хватило, чтобы вспороть брюхо или оставить глубокую рану.

В толпе кто-то вскрикнул, Аня взвизгнула:

– Нож!

Я не думал. Рванулся вперёд, и тело сработало само. Удар по запястью – короткий, жёсткий. Нож вылетел из руки, звякнул об кафельный пол и скользнул под стеллаж. Бык дёрнулся, но я толкнул с такой силой, что он покатился кубарем.

– Ты что, мразь, делаешь⁈ – прорычал я сквозь зубы. – На молодого с ножом⁈

Он захрипел, пытаясь подняться. Но я уже отвёл взгляд – и обомлел. Долговязый ученик стоял, сжав в руке выпавший нож. Держал его крепко, белыми пальцами, и шёл вперёд, шаг за шагом. В глазах застыл стеклянный блеск решимости.

У меня засосало под ложечкой. Я видел это выражение не раз – в девяностые, в подворотнях. Такой взгляд появляется только тогда, когда внутри щёлкает что-то окончательно и ты переступаешь черту.

– Уйди, Владимир Петрович, – сипло сказал он. – Я сам.

Зал будто выдохнул. Даже быки замерли, наблюдая, как пацан идёт к тому, кто ещё секунду назад пытался его зарезать. Парень реально собирался ударить.

Но никуда уходить я, естественно, не собирался. Я шагнул к нему наперерез.

– Отдай.

Он дёрнул рукой, как будто хотел спрятать нож за спину.

– Не надо, слышишь? – я повысил голос, глядя ему в глаза.

– Он же… – голос сорвался. – Он хотел меня прирезать!

Я протянул руку, требуя отдать нож.

– Ему ты ничего не докажешь, а на себе крест поставишь.

Несколько секунд пацан смотрел на меня. А потом дыхание сбилось, плечи опали. Он протянул нож, и я аккуратно вытащил его из рук.

Я сложил нож и, сунув в карман, повернулся к поднимающемуся быку. Тот стоял на четвереньках, лицо перекошено от злости.

– А вот с тобой, сука, мы сами разберёмся, – сказал я и шагнул вперёд.

Но разбираться не пришлось. Упырь трусливо заскользил задом по плитке, пятясь. Ещё минуту назад хватавшийся за нож и изображающий из себя грозного пацана, он вдруг потерял весь пафос. Глаза бегали, губы дрожали… эх ты, мамкин мечник.

Двое его подельников схватили его за руки и, едва поднимая, потащили прочь.

– Валим! – шипели они, подталкивая «главного». – Давай, валите на хер! – кричали мои ребята.

– Давайте их накажем! – предложил кто-то из моих парней хриплым, ещё полным адреналина голосом.

И парни, повинуясь этому желанию, было дернулись за убегающими. Но я перегородил им дорогу.

– Их жизнь уже наказала. Нам сюда лезть не надо, все только испортим, – пояснил я.

Ребята посмотрели на меня, в их взглядах ещё светилась азартная готовность обострять конфликт. И, может быть, в чём-то пацаны были правы. Потому что, убегая, упыри начали угрожать:

– Вам борода будет! У меня дядя… да я вас всех на бутылку посажу! – орал тот самый неудачливый мечник, показывая на нас пальцем.

Слова эти звучали громко и глупо. Впрочем, так всегда звучат угрозы от тех, кто привык укрываться тенью чьей-то чужой силы.

– Пусть ваш дядя сидит дома и пьёт чай, – бросил я так, чтобы услышали все.

Мои ученики было начали возмущаться, но уйти упыри не успели. Карма, чёрт её возьми, сработала моментально.

Четверо молодых ребят с накачанными руками и рациями на поясе влетели в зал магазина. Один из охранников, решив, что власть на его стороне, сделал шаг вперёд и решил показать, кто здесь «главный». Он первым же делом полез хватать меня за локоть, другой попытался потянуть за собой моего ученика.

– Не советую. Отпускайте, – я резко выдернул руку.

В зале поднялись голоса продавщиц:

– Это не они! Они как раз и защитили нас! – вскрикнула одна.

Продавщицы окружили нас как щит, не давая охране опомниться. А вот хмырей, которые были под градусом, никто опускать не спешил.

В дверях возникла деловая женщина в строгом костюме, судя по всему, представитель администрации торгового центра. Она влетела пулей, держа в руках папку, с перекошенной от гнева мордой.

– Что это вы сделали, люди добрые⁈ – орала она, оглядывая учинённый в зале магазина погром. – Как вы собираетесь возмещать ущерб? Вы мне почти всё тут разнесли!

Смотрела она, почему-то, на меня, с таким видом, будто это я разметал стеллажи, коробки и стойки с одеждой. Вот есть такое хорошее выражение – как слон в посудной лавке. Видимо, в глазах этой администраторши выражение было хорошо применимо ко мне. Я был тем самым слоном.

– Как вам не стыдно⁈ – орала она. – Ещё и подростков непонятно чему учите!

– Встречный вопрос, – максимально спокойно возразил я. – Почему мы пришли в торговый центр, а оказались в зоопарке?

– Да что вы такое говорите, – возмутилась администраторша.

– Любезная, я спрашивал, на что вы рассчитываете, когда пускаете сюда выпивших обезьян?

Администраторша выпучила глаза, по всей видимости, не привыкшая к отпору.

– У вас камеры есть – посмотрите запись, – встряла Аня. – И сразу станет понятно, кто виновник!

Администраторша закашлялась, попробовала было что-то ответить, но в зале уже поднялась волна комментариев от покупателей.

– Видео посмотрите!

– Они защищались!

Часть из них осталась понаблюдать до конца за тем, как развернутся события. Воистину, у людей ничего не меняется – дайте только хлеба и зрелищ.

Как бы то ни было, толпа встала на нашу сторону. Администраторша заколебалась. Так понятно, почему она так среагировала – зачинщики, побитые и притом осознавшие свой пыл, стояли чуть поодаль с опущенными на грудь подбородками. Прям лапочки-зайчики, и мухи не обидят.

Насчёт камер… ну вот никак я не привыкну, что каждый шаг здесь фиксируется на видео. Зато теперь понимаю, что может быть это и к лучшему. Всё-таки, не будь в зале магазина камер, и пришлось бы доказывать, что я не я, и кепка не моя.

– Хорошо, – наконец решила администраторша. – Давайте, я прямо сейчас посмотрю камеры. Но если там будет видно…

– Сначала записи, – отрезал я. – И ещё: вы разберётесь с теми, кто пустил сюда нетрезвых. Это ваша ответственность.

Женщина вздрогнула, глаза забегали.

– Ну а как узнать, пьяный, не пьяный, не будет охрана каждого нюхать…

– Нюхать может и не надо, но если об этих речь, – я кивнул в сторону хулиганов, – тут без нюха видно, что они на рогах пришли.

В этот же миг в зал магазина зашли ещё двое людей в форме, с автоматами в руках. Они шли вальяжно, с таким видом, будто никуда не спешили. И приехали не на вызов, а попить в торговом центре кофейку.

– Вызывали? – лениво спросил один из них, проводя взглядом по учинённому в магазине погрому.

– Очень вовремя! – всплеснула руками администраторша. – Вы точно группой быстрого реагирования называетесь? Пока вы реагировали, нам тут магазин разнесли! За что я плачу за тревожную кнопку⁈

– Спокойно, дамочка, разберёмся, – подавил зевок один из автоматчиков.

Пока администраторша в красках рассказывала о случившемся, я покосился на Аню.

– Это что за маскарад?

– ГБРовцы, – пояснила она.

Судя по всему, сокращённо: «группа быстрого реагирования».

– Менты?

– Нет, это кажется Росгвардия… – Аня пожала плечами.

Я смерил взглядом автоматчиков. Экипированы они были даже получше ментов. Но при этом ментами не были… военные? Всякое может быть, конечно, но форма это не военная, погонов нет.

Я сделал вывод, что эти ГБРовцы и есть крыша, которой те, кто держит этот ТЦ, отстегивают бабки. А если так, то за погром выбьют компенсацию упырей. Но с выводами я, похоже, поспешил…

– Ща полицию вызовем, – вдруг сказал один из автоматчиков.

А я при этих словах застыл. Во дела, блин, крыша ментов вызывает! Спрашивается, за что они бабки берут, раз без ментов не могут порешать вопрос?

– И пусть кто-нибудь покажет мне видеозапись⁈ – командным тоном продолжила администраторша.

Один из охранников со смазливым личиком солиста «Backstreet Boys» явно хотел понравиться начальнице. Сморщил строгую гримасу и заверил, что всё будет сделано.

– Спасибо, что заступился, – прошептала Аня.

– Обращайся, – подмигнул я.

Слова благодарности выразили и продавщицы. Среди них была девчонка, которую один из козлов шлёпнул по булке.

– Молодец вы, мужик! – запела одна приятным голоском.

– Вы нас прикрыли! – подхватила вторая. – Такие гады… а вы их нахлобучили. Спасибо!

Кстати, магазин никто не торопился закрывать. Суета суетой, а деньги терять никто не хотел. Но зеваки потихоньку стали расходиться, хотя несколько свидетелей всё же остались; видимо решили досмотреть до конца, чем всё закончится. Мне, честно говоря, самому было интересно, как теперь решаются подобного рода вопросы…

– Вов, там твой ученик весь белый как полотно, – Аня коснулась моей руки. – Надо его успокоить…

Пацан, который всерьёз собирался резать своего обидчика, стоял чуть в сторонке и весь трясся. Видимо понял, от чего его пронесло, и он, как рыба, сорвался с крючка по уголовной статье.

Я подошёл к пацану, хлопнул его по плечу и посмотрел в глаза.

– Напомни, как тебя зовут?

– Кирилл, – прошептал он немного растерявшись.

– Всё нормально, Кирилл, – заверил я. – Дерьмо случается. Мы всё объясним ментам. Ну и ты голову в следующий раз включай, а то поедешь по этапу.

Кирилл кивнул, его плечи некоторое время ещё дрожали. Он медленно приходил в себя, и, глядя на меня, пробубнил: – Спасибо, Петрович. Я… блин, я долбанулся.

– Всё нормально, – повторил я. – Спасибо, что за меня впрягся, я такие вещи не забываю.

Закончив с Кириллом, я счёл, что будет не лишним поблагодарить пацанов за то, что они меня поддержали.

– Молодёжь, кам цу мир! – кивком подозвал их я.

Парочка учеников подошла, и я поочерёдно посмотрел каждому в глаза.

– Запамятовал, как вас зовут? – спросил я.

– Гена, – представился пацан с выбритыми висками.

– Кастет, – сказал второй, у которого, наоборот, волосы были длинными.

– Костя что ли?

– Угу, Кастет – это у меня кличка такая!

– Клички, Кастет, у дворняг, а у пацанов – погремухи, – по привычке поправил я.

– Почему погремуха? – заинтересовался тот.

– Чтобы гремела, – подмигнул я

Следом протянул руку.

– Спасибо, мужики, помогли.

– Так, Владимир Петрович, вы ж свой, а мы когда своих бьют, мимо не пройдём! – заверил Гена.

Достойно, правильное мышление было у пацанов. Вот, кстати, и ответ – молодое поколение отнюдь не пропащее.

– Если вдруг где что – обращайтесь. Я чем смогу, помогу.

– А можно по пятёрке в году? – улыбнулся Гена.

– Можно, – заверил я. – Но не нужно. Нам ещё Олимпиаду выигрывать.

Пацаны закивали, они аж сияли после заварушки. Судя по тому, что нас снимали со всех сторон, популярность на недельку-две им точно обеспечена. А там – считай, все двери открыты и юбки подняты.

– И ещё, Кастет, – тормознул я ученика. – Просьба личная есть.

Я говорил негромко, так чтобы меня слышал только он.

– Какая, Владимир Петрович?

– Патлы укороти, и серьги из ушей вытащи.

– Но так модно же!

– А если завтра будет модно в юбках ходить, ты и юбку на себя наденешь? Бабам станешь уподобляться?

– Ну нет…

– Вот и серьги бабам оставь, вместе с юбками, – сказал я. – Ну или одно сними на правом ухе.

Пока охранники суетились с тем, чтобы предоставить администраторше запись, та взялась диктовать списки: кто был на месте, кто пострадал, какие поломанные элементы нужно списать.

Составляла смету для компенсации. Деловая бабеха, явно на своём месте. Такая, которая, как говорится, и коня на скаку остановит…

Я отвёл от неё взгляд и нашёл глазами своё отражение в зеркале. Досталось, конечно… губа разбита, щека опухла. Ну ничего, заживёт, а, положа руку на сердце, могло быть и гораздо хуже.

Глава 21

В зал магазина зашли двое молодых, в руках папки. Один в ментовской форме с погонами лейтенанта и с папкой в руках, второй одет по-гражданке.

Следственно-оперативная группа. Или сокращённо СОГ. И хоть как теперь их называют – милиция, полиция… для меня они всегда менты. И точка.

Тот, что в форме, был либо следаком, либо дознавателем – лицо вытянутое, серьёзное, очки на переносице блестят. Другой, явно оперативник, двигался более дергано, руки в карманах, оглядывал зал быстрыми, скользкими глазами. Оба держались так, будто им тут всё принадлежит.

Доверие к этой парочке у меня как-то сразу не возникло. В девяностых честного мента можно было сразу узнать – у него вечно рубашка мокрая на спине, ботинки стоптанные, часы самые простые. Да и сам он вечно усталый, голодный. Честный мент тогда денег не видел. Эти же… совсем другой сорт.

На запястьях у обоих блестели дорогие часы, явно ценой как машина среднего сегмента. Волосы уложены, будто перед съёмкой в рекламе. В руках у одного – кофе в бумажном стаканчике, у второго – телефон с яблоком на крышке, последний айфон или как там его звать, самый дорогой. Шмотки тоже брендовые… Я отметил всё это сразу и понял, что такие менты явно живут не на оклад.

Конечно, может быть всякое. Ну вот хрен его знает, может им зарплату подняли в ментовке, могли реформы сработать, и теперь у некоторых нормальная жизнь. Но мне в это верилось с трудом. Следак – да, у него работа больше кабинетная: бумажки, допросы, протоколы. Но опер, блин, – это всегда человек дороги, человек ног, его кормят ноги.

А этот опер выглядел так, будто ног у него нет: лакированные туфли, начищенные до зеркала, маникюрные ногти, подкрашенная борода. Словом, этот крендель не тот, кого я ожидал увидеть…

Менты явно не спешили. Совсем. Следак отвлёкся – залип в телефон и набирал голосовое сообщение какой-то «кисе». Оперок, проходя мимо стеллажа с кепками, автоматически взял одну, покрутил её в руках, но недовольно скривил лицо и вернул на место. На его собственной кепке, к слову, было видно логотип – «Armani». Так что размеры претензий к выбору головных уборов у него были высокие.

В общем ясно – такие люди пахать в поле не привыкли. С ними кашу не сваришь. Не скажу, что я имел особую симпатию к ментам девяностых… зато видел, как легко отличить тех, кто привык к работе, от тех, кто привык к витринам и кофейням.

– Что случилось, кто вызывал? – наконец подал голос один из ментов, лениво скользнув глазами по залу.

Я сразу отметил, что когда менты вошли, автоматчики из ГБР встретили их без особого почтения. Ограничились сухим кивком, за руку здороваться не стали.

– Я вызвала! – шагнула вперёд директор, с перекошенным от злости лицом. – Они мне разнесли полмагазина! Тут чуть поножовщина не случилась, люди напуганы! Очень надеюсь на то, что…

– Разберёмся, – перебил её опер, слегка приподняв ладонь.

Администраторша осеклась и заметно смутилась. Опер кивнул ей в сторону, давая понять: «пошли, поговорим».

Они отошли к стеллажам. Мент, попивая кофе, слушал рассказ. Администраторша кивала, сбивчиво пересказывала события, время от времени косясь в мою сторону. Второй мент принялся обходить торговый зал, всё также одновременно переписываясь со своей «кисой».

– Блин… мне нельзя в ментовку, Владимир Петрович… помогите, – подёргал меня за рукав один из пацанов.

Я повернулся, взглянул на ученика. Тот бледный как полотно, переминался с ноги на ногу.

– Почему? – шепотом спросил я, чтобы остальные не слышали.

– У меня… условка есть, – выдавил он и громко сглотнул.

Вот как… но неудивительно. Этот класс у меня проблемный, а теперь понятно насколько.

– А за что вляпался? – уточнил я.

– Да тоже за драку… – пацан вздохнул и потупил глаза.

Я кивнул, приняв информацию.

– Значит, скажем, что ты не участвовал, – заверил я. – Не дрейфь, и подбородок выше, а то менты, как собаки – такое дело мигом почуят.

– Да тут камеры же, – он пару раз коротко кивнул на камеру, висящую под потолком.

Точно… камеры. Каждый раз забываю, что тут 2025-й, а не девяностые. Я взглянул на чёрный глаз объектива. Сейчас любое движение писалось, и потом хоть кол на голове теши – не отвертишься.

– Понял, – сказал я, положив руку ему на плечо. – Ну разберёмся. Ты главное раньше времени не кипишуй.

Парень кивнул, но всё равно дрожал. Видно было, как страх условки давит сильнее, чем драка, нож и кровь вместе взятые.

Один из ментов, тот самый модник в дорогой кепке, закончил шептаться с администраторшей и достал из папки бланк.

– Всё ясно, – сказал он ровным голосом. – Берёте заявление, заполняете.

И вручил лист женщине.

– А как писать-то? Может, образец есть? – осторожно спросила администраторша, неуверенно рассматривая бланк.

– Да как мне рассказали, так и пишите, – пожал плечами мент.

Администраторша кивнула, взяла лист, велела девчонкам-продавщицам принести ручку и прошла к углу. Там у витрины стоял маленький столик. Села за него, положила лист и принялась старательно выводить строки.

Мент тем временем обернулся, глянул на нас с пацанами, но, подумав, свернул в другую сторону – туда, где жались к стене хулиганы, те самые козлы, что и развязали драку.

– Блин… я думала, их сразу в участок заберут! – зашептала Аня, почти прижавшись ко мне.

Я и сам примерно на то же рассчитывал. Но опыт подсказывал, что по закону оснований у ментов сейчас нет. Последние полчаса, после появления группы быстрого реагирования, эти быки сидели тише воды, ниже травы. Ни криков, ни угроз, даже материться перестали. И потому для ментов всё выглядело так, будто они тут просто случайно постояли рядом.

Тоже, блин, ситуация: в девяностых таких уже давно бы в «бобик» затолкали и вопрос закрыли. А тут, когда вокруг камеры, менты без повода рисковать не будут.

Я наблюдал, как мент общался с хулиганами. О чём именно шёл разговор, разобрать было невозможно – слишком далеко, да и гул в зале стоял. Но одно сразу бросилось в глаза.

Тот самый козёл, что раньше орал про «дядю», вдруг достал мобильник. Глянцевый, с огромным экраном. Быстро что-то набрал, прижал к уху и, выждав, когда на другом конце провода возьмут трубку, начал тараторить.

Мент не мешал. Стоял рядом, терпеливо ждал, пока хулиган договорит. А потом упырь протянул трубку прямо менту.

Оперок даже не поморщился. Взял мобилу, приложил к уху, слушал, кивал, иногда вставлял короткое «угу».

Я смотрел на это, и у меня внутри неприятно кольнуло. Минуты через две мент вернул мобильник и сразу же передал хулиганам листы бланков. Видимо, теперь уже их очередь что-то писать.

Что ж… очень хочется верить, что звонили не тому самому «дяде», которым тут недавно пугали. Хочется верить, что через тридцать лет после моих девяностых закон хоть немного работает так, как должен.

Хулиганы, скривившись, принялись черкать что-то ручкой по листу. А мент, оставив их с бумагами, неспешно развернулся и направился ко мне. Неторопливо, совсем уж по-пижонски, будто прогуливался по парку. В руках – всё та же папка, а на лице – выражение равнодушия: плевать ему на всех.

– Ну что, – сказал он, лениво щёлкнув ручкой. – У вас есть какие-то претензии к этим ребятам? Заявление писать будете?

Я медленно покачал головой.

– Сами разберёмся. Молодых пацанов, конечно, надо было проучить – они своё получили. Но ломать им жизнь мне неохота.

Мент кивнул, уголки губ чуть поползли вверх. Но это была не улыбка, а скорее ухмылка – мерзкая и неприятная.

– Как хотите, – сказал он. – Ваше право.

А следом он неожиданно добавил, уже другим тоном:

– А вот у этих товарищей вопросы есть. Они заявление на вас писать будут.

Я даже не сразу понял, что он сказал. Аня, которая стояла рядом, вспыхнула:

– Так они же сами в драку полезли! Они нож достали! Вы же видели!

Я молчал. Слова тут были лишние. Всё стало ясно без слов – моё предположение, что этот мент – не мент, подтвердилось. Это мусор. И, видимо, тот самый «дядя», которому хулиган звонил по телефону, всё уже порешал.

– Нож, – продолжил «доблестный» представитель правопорядка. – Холодным оружием не является. А вот заявление о краже ножа они написали. Ещё написали, что вы вдвоём били одного в целях, так сказать, овладения ножиком. А это уже разбой. И, между прочим, вы первым начали драку.

Он чуть прищурился, явно получая удовольствие от того, как выкладывает это.

– А дальше, – продолжил он, – следствие покажет. Может, даже разбой в составе группы лиц и по предварительному сговору.

Он говорил размеренно, будто всё уже решено. Я видел, что для него мы здесь не люди, а всего лишь строки в бумагах, которые можно перевернуть так или эдак. В зависимости от того, кто сверху позвонит.

Впрочем, неожиданностью для меня это не стало. Скорее из разряда «что и требовалось доказать». Дальше, скорее всего, начнётся самый настоящий ментовской беспредел. Плавали – знаем. Я с такими раскладами сталкивался не раз. Главное теперь – не дать им сесть себе на голову. А если попытаются – отвечать жёстко и сразу, иначе сомнут.

– Погоди… разбой? – наконец заговорил я. – Ты, похоже, ситуацию не понял.

Полицейский медленно обернулся.

– Всё я понял, – протянул он, с удовольствием смакуя каждое слово. – Сейчас потерпевшие заявление напишут – и будем разбираться.

Он развернулся на каблуках, картинно поправил лакированную кепку и пошёл обратно к своим «подопечным».

Мой вывод к этому моменту созрел – по части беспредела ничего не изменилось. Как был он, так и остался. Есть такие менты, которые что хотят, то и воротят.

– Вова… – Аня торопливо коснулась моего локтя. – Он что, издевается? Какой нафиг разбой? Эти уроды первые полезли! Так, я сейчас позвоню Коте, и он нам адвоката найдёт!

– Не надо, – я покачал головой. – Не надо никому звонить. Ты уже ему пыталась звонить, помнишь? Только толку не вышло. Видимо, у Коти есть дела поважнее. Поэтому давай разберёмся сами. А Котя пусть своими делами занимается.

Аня прикусила губу и замолчала. Я видел, как в ней боролась злость с пониманием.

Я обдумывал ситуацию. Вариант был всего один – показать менту, что он ошибся, и сделать это так, чтобы у него больше не возникало желания играть в судью и палача на месте.

– Владимир Петрович… – послышался шепот моего ученика. – Похоже, мы конкретно попали?

Пацаны начали нервничать. Понятно – не занервничаешь тут, когда тебе дело белыми нитками шьют.

– Может, родителям позвонить? – предложил один из них.

– А что твой отец сделает? – подколол другой. – Выпить предложит?

– Цыц, – резко пресёк я. – Родители – это святое.

– Да я ж так, прикидываюсь, Владимир Петрович…

– Осторожнее с приколами, – вздохнул я и посмотрел на них поочерёдно. – Слушайте сюда. Никто никуда не звонит. Ни адвокатов, ни знакомых. Вы – мои ученики, значит я за вас и отвечаю. Сами разберёмся… я так не оставлю.

Ученики отрывисто закивали, готовые мне довериться. Ну а я далее включил холодный расчёт, прикидывая, как перекрыть версии, которые мент может вписать в протокол.

Прокрутив пару вариантов в голове, я подошёл к продавщицам, которые всё это время прятались у кассы.

– Девочки, – начал я. – Мне ваша помощь нужна.

Первая, миленькая, курносая, с волосами, подстриженными под каре, чуть вздрогнула и сразу расплылась в благодарной улыбке.

– Конечно, Владимир, – заверила она. – Вы за нас заступились, мы вам ответим благодарностью.

Вторая, миниатюрная, чёрнявка с густой чёлкой, скрестила руки на груди, явно нервничая.

– Даже если Алевтина Михайловна уволит, – подтвердила она.

– А это Алевтина – директор, да? – уточнил я.

– Да, – кивнула курносая. – Она управляющая этим торговым центром.

Ясно… ну баба она боевая, я что-то примерно такое и представлял, если говорить о её должности.

– Хорошо, спасибо, – сказал я. – Смотрите, девчата, сейчас расклад такой.

Я объяснил им чётко и по делу: менту здесь и сейчас будут шить дело белыми нитками. Они постараются повесить на нас «разбой» – словом, перепишут факты так, как нужно им. Поставят подписи, составят протокол… короче пойдут по беспределу.

Я проговорил всё коротко, но ясно и по существу, чтобы ни у кого не осталось иллюзий о том, что происходит и почему нам нужно действовать.

– Мы готовы помочь! – выпалила курносая, переглянувшись с подругой.

– Отлично, тогда сейчас, девчата, я расскажу вам как, – сказал я.

Я снова начал говорить по сути, как на тренировке объясняешь комбинацию: шаг сюда, удар туда. Только вместо ударов были слова.

Девчонки слушали внимательно, не перебивая. Курносая кивала в такт моим словам, чёрнявка кусала губу, но глаза у неё горели решимостью.

– Сделаем, Владимир, ровно как вы сказали, – произнесла чёрнявка, когда я закончил.

– Спасибо, девчата, – коротко поблагодарил я. – В долгу не останусь.

Девчонки, полные решимости, пошли прямо к ментам.

– А можно нам тоже бланки? – спросила курносая, мило улыбаясь оперку.

– Хотите заявление написать? – лениво спросил тот.

– Да, – ответили продавщицы в унисон.

Я же не терял время и подошёл к директору; она была занята как раз заполнением ментовского бланка.

– Алевтина, – позвал я. – На секунду тебя отвлеку.

Она не отрывала глаз от бумаги, ручка скребла по бланку. Как я понял, управляющая уже составила список убытков: «поломка стеллажа – столько-то, повреждение товара – столько-то». Ну и вписывала всё это в заяву. Строки с цифрами следовали одна за другой, а в конце гордо маячила итоговая сумма.

– Говорите, но быстро, – буркнула она. – Как видите, я сейчас занята подсчётом убытков, и мне видится, что итого будет немаленькая сумма компенсации.

Я сразу смекнул, что Алевтина настроена категорично и была не прочь вступить в перепалку. Но я-то не ругаться пришёл.

– Послушайте, – спокойно возразил я. – У вас же есть камеры. Пусть охрана даст запись – посмотрите, как всё было на самом деле, как вы и хотели. Я понимаю, что если эти бакланы не компенсируют вам потери, то платить придётся вам из общего кармана. Это вам не нужно – вы человек наёмный, пришли сюда работать, а не компенсировать убытки.

Алевтина вздрогнула, подняла взгляд. В глазах мелькнуло подозрение и расчётливость одновременно. Ядерная смесь. Но вопросов не задала, показала, что слушает дальше.