Текст книги "Зови меня ястребом"

Автор книги: Валерий Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава пятая
Россия. Сызрань-Казань
Наше время

По улочкам волжского города пришлось изрядно поколесить, прежде чем отыскался открытый в такую рань ресторанчик. Вышедший на разведку Вадим махнул от двери:

– Прошу, господа – открыто! Нам повезло – он работает круглосуточно.

Суходольский выбрался из салона, поежившись от утренней прохлады, побрел в сопровождении Ярового к ресторану…

Два небольших зала. Вход в один загорожен стулом, второй пуст; девушка с бейджиком над левой сиське еле передвигает некрасивыми ногами. Из одинокой колонки басит примадонна…

Сели за столик у окна, осмотрелись, полистали меню. Но девка обломала, сообщив о наличии единственного блюда: яичницы. Непривередливый Суходольский с легкостью согласился, присовокупив к заказу крепкий кофе. И переключился на другое.

– Странно… с детства помню песни Пугачевой.

– Постарела примадонна, – улыбнулся Сергеев. – Но что ж в этом странного?

– А то, что она пела и в моем детстве, и в детстве моей дочери. И, кажется, намерена петь в детстве моих будущих внуков.

– Да, что-то явно сломалось. Или у детства, или у примадонны, – разглядывал Костя пустую залапанную перечницу. – Вернув ее на место, спросил: – Значит, у вас есть дочь?

– Хм… существуют на свете люди, которые все ловят на лету. И даже то, что им не предназначается, – мрачно парировал шеф. – О моей дочери не знает никто, включая его! – кивнул Суходольский на Сергеева. – И ты не суйся, пока не попросят…

Завтрак происходил в напряженном молчании. Каждый из троих мужчин неспешно ковырял вилкой в серой яичнице и думал о своем. Марк Антонович строил планы на очередную деловую встречу в Казани, Сергеев вспоминал фамилии, адреса и телефоны тамошних сослуживцев. Ну а Яровой, наверное, не столько обиделся за резкий тон, сколько был озадачен последними событиями. Их количеством, глубиной и трагизмом.

По-военному быстро покончив с завтраком, Константин откинулся на спинку стула, достал пачку сигарет, закурил.

– Табличку видел? – указал взглядом влево Вадим. – Зал для некурящих.

– Ага, – ехидненько согласился молодой подчиненный, – зона для некурящих в кабаке – то же самое, что дорожка для не ссущих в бассейне.

Суходольский едва не поперхнулся от смеха.

– Откуда такие тонкие наблюдения?

– Из жизни.

– Ладно, гвардия, покурите пять минут и в дорогу. В Казани мы должны быть в пятнадцать ноль-ноль.

* * *

– Увы, это извечная и несбыточная мечта простого русского человека: все отнять и заново поделить, но уже по справедливости. Однако всему должен быть предел, Костя. Хотя бы потому что издавна существует элементарное правило: кто делит, тот и владыка! Тот и решает: кому больше, кому меньше, а кому вообще ничего. Пойми: проще один раз поделить и больше к этому никогда не возвращаться. Ни-ког-да! Старики, интеллигенция, пролетарии – при любых дележах и раскладах получат жалкие крохи. Зато останутся живы! А то ведь неровен час – опять начнется: большевики, меньшевики, эсеры… Ульянов на броневике, Махно на тачанке, Ельцин на танке…

Константин повел плечами: дескать, возможно, так и будет, мне-то что?..

В отличие от следившего за дорогой Вадима, он вынужденно поддерживал разговор и отвечал на вопросы шефа. А тот, вместо того, чтобы насладиться еще одной киношкой или хорошенько вздремнуть, придирчиво обозревал округу и надсадно ворчал.

– Нельзя бесконечно заниматься переделом собственности! Строить надо, вкладывать деньги в науку и культуру, детей в мире растить. А народу необходимо очнуться от спячки и строго спрашивать с власти.

– Ага, дадут нашему народу спрашивать!..

– Конечно, не дадут, если возмущаться на кухнях под водочку, а за пределы собственных нор выходить с подобострастной улыбкой!

Устав поддерживать бестолковый разговор, Яровой вздохнул:

– Вас бы в Президенты.

– Не получится.

– Почему же? Как раз для вас работёнка.

– Не выйдет, – устало повторил Суходольский. – Во-первых, я не масон, не член семьи и не лоялен к ФСБ. А во-вторых, чтобы в нашей стране стать следующим Президентом, нужно выиграть тендер по предоставлению гарантий безнаказанности предыдущего.

Впереди блеснула золотом рябь широкой реки с парившими над нею пролетами километрового моста. Правее показались казанские новостройки – десятки взметнувшихся к небу высотных кранов.

Сергеев глянул на часы. До обозначенного шефом срока оставалось целых тридцать минут – уложились вовремя.

– Наконец-то, – пробормотал он. – Марк Антонович, уточните цель нашего путешествия.

Секунду подумав, шеф «раскололся»:

– Отель «Сафар».

– Ясно.

– Что ясно? Ты был в Казани и знаешь, где этот отель?

– Никогда не был. Костя, достань из бардака атлас…

– Здесь план города с названиями улиц, а подробностей нет, – захлопнул толстый фолиант Яровой. – Нужно узнать хотя бы улицу.

– Найди проспект Ибрагимова, – нехотя расстался с очередной порцией информации Суходольский.

– Нашел.

– Выезжайте на проспект и поворачивайте в сторону центра…

До проспекта Ибрагимова не дотянули – остановились на Горьковском шоссе, едва въехав в город с запада. Костя давно ерзал в кресле, выказывая желание отлить в «туалете типа сортир» или в любых реденьких кустиках. Не прочь был поддержать почин и Вадим. Но молчаливой непреклонностью шеф намекал на строжайший дефицит времени, из-за которого пришлось пожертвовать обедом. И вдруг, завидев придорожный комплекс, Марк Антонович обронил:

– У нас имеется в запасе около часа. Тормозните…

«Audi» пропустила пару машин, пересекла встречку и юркнула на обширную стоянку. Кряхтя и потирая затекшие спины, выбрались из салона, осмотрелись.

– Туда, – скомандовал коммерсант и побрел к стеклянным дверям комплекса, в котором, судя по броской наружной рекламе, имелось все для утоления человеческих нужд.

– Шеф, предлагаю занять столик в кафе и по очереди прогуляться туда, – указал Сергеев на стрелку с надписью «туалет».

– Валяйте. Я попозже…

– Тогда я побежал первым, – нагло заявил Костя и умоляюще посмотрел на начальство.

– Беги-беги, – засмеялся Сергеев и спросил вдогонку: – Тебе чего заказывать?

– Две чашки горячего чаю!

Расположились неподалеку от мерцавшей на стене плазменной панели. Суходольский на пару минут отключился от действительности, прислушиваясь к голосу симпатичной ведущей…

– Я хотел поговорить наедине, – начал Вадим.

– Дожили! – не расслышав, воскликнул шеф. – Сегодня китаец на орбите, завтра бригада таджиков на МКС!..

– Марк Антонович, мне нужно с вами поговорить.

– Вадим, мы двое суток оторваны от жизни. Я даже не знаю курс проклятого доллара! – возмутился тот, но, узрев озадаченность на лице преданного безопасника, сдался: – Что-нибудь серьезное? Не нравится гитарист?

– Нет, с гитаристом порядок. А коли выявлю странности – уволю или пристрелю. Меня беспокоит другое: ваши встречи и переговоры с незнакомыми людьми.

– Как с незнакомыми? – изумленно воззрился Марк Антонович поверх золотой оправы. – Я их неплохо знаю.

– «Неплохо» – маловато для уверенности в их надежности. Полагаю, тех, кто подослал вооруженных мотоциклистов к заправке, вы тоже когда-то неплохо знали. Верно?

Покусывая нижнюю губу, Суходольский задумался… Из ступора вывел ритмичный стук каблучков, оборвавшийся где-то рядом.

– Выбрали?

– Да, – очнулся он, – девушка, принесите нам что-нибудь легкого и чтоб недолго ждать… три салатика, бутерброды… Два черных кофе и два чая. И, пожалуйста, покрепче.

С туалетом Костя разобрался быстро.

Покинув сие заведение, он остановился у одного из торговых павильонов, что были обустроены вдоль длинного коридора. Взгляд приметил сквозь огромное витринное стекло продавщицу цветов – тощую сорокалетнюю женщину, прижимавшую к уху небольшой сотовый телефон. Оглянувшись, Яровой быстро оценил сектор обзора.

Нет, попутчики выбрали столик где-то сбоку, и вход в цветочный салон из кафе не виден.

Он решительно шагнул внутрь благоуханного «оазиса», осмотрелся. Проявив интерес к розам, подошел к пышным букетам…

– Ладно, Светочка, вечером перезвоню – поболтаем, – поспешила прервать разговор тетка. Щелкнула крышка мобилы, лилейный голосок проворковал давно заученную фразу: – Вас какие цветочки интересуют? Давайте я покажу вам розы! Нам только сегодня их завезли…

– Покажите. Только я мало в них смыслю. Вот вы сами какие бы купили? Для себя.

– Для себя выбрала бы эти, – уверенно показала она на темно-бордовые бутоны.

– Превосходно. У меня к вам небольшая просьба, – будто невзначай вынул он из кармана несколько тысячных купюр. – Одолжите мне на одну минуту телефон – я свой оставил в машине. А вы пока выберите из этого чудесного букета девять роз – я хотел бы подарить их вам.

Тетка обалдело хлопала густо накрашенными ресницами.

– Девять? Мне?..

– Вам. А почему вы удивляетесь? Мне и самому будет очень приятно преподнести эти цветы. Честное слово.

Она совершенно потерялась: по лицу блуждали растерянность с глуповатой улыбкой, руки не находили места.

Он помог:

– Ну что же вы медлите? Выбирайте! А я пока позвоню. Можно?

Продавщица безропотно отдала мобилу и потянула из букета первую бордовую розу. Мужчина набрал номер, отошел в сторонку, прикрыл микрофон ладонью и, поглядывая через витринное стекло в коридор, с кем-то быстро переговорил. Отключившись, удалил из журнала набранный номер.

– Спасибо, вы меня выручили, – вернул он телефон, расплатился за цветы.

– И вам…

Худощавая женщина долго стояла у прилавка, пряча бледное лицо в благородном пурпуре роз. Тонкий носик с удовольствием вдыхал пьянящий аромат; взгляд, точно приклеенный, не мог оторваться от темного проема в стеклянной стене, из которого внезапно явилась Надежда в обличии молодого широкоплечего мужчины с породистой внешностью русского аристократа. Надежда была щедрой и очень вежливой. Но, одарив девятью розами, она также внезапно исчезла.

Он приближался к столику, беспрестанно оборачиваясь и пялясь на аппетитную попку молоденькой официантки, с нарочитой громкостью стучавшей каблучками по бежевой керамике.

– Шею свернешь, – буркнул Сергеев.

Костя уселся на стул, сунул в карман платок, коим вытирал руки после визита в туалетную комнату. И довольно выдал:

– Ничо так тёлка. «Подушки безопасности» как у богини, пердак объемный и ноги без варикоза.

Коллеги тему не поддержали. Заканчивая какой-то непростой разговор, Суходольский категорично заявил:

– Нет, Вадим, охрана на этих встречах мне не нужна. Иди, твоя очередь…

* * *

Солнышко находилось где-то близко к зениту и нещадно разогревало серый асфальт, а заодно и темную краску немецкого авто. Ветра как будто не было совсем и только печальный шелест листвы, расположенной через дорогу дубравы, напоминал о легком движении воздуха. Два сотрудника охраны Марка Антоновича Суходольского изнывали от безделья и духоты, с завистью посматривая на зелень парков и лесочков, что в изобилии произрастали по берегам спокойной Казанки. Местечко на стоянке, случайно найденное в тени от главного корпуса «Ак Барс Банка», теперь оказалось на самом пекле. Спасительная тень к пяти часам «помахала ручкой» и уползла на восток…

Отель «Сафар» они нашли без труда – помогали редкие подсказки шефа. По бесконечно длинной улице Восстания доехали до проспекта Ибраимова. По проспекту домчалась до речного берега, с которого промелькнул чудесный вид на Казанский кремль. Повернув направо, оказались между комплексом зданий огромного банка и нужным отелем. Гостиничная стоянка была забита, потому и притулились в теньке у дворца татарских финансовых воротил.

Выключив двигатель, Сергеев вопросительно уставился на шефа. Тот привел в порядок одежду – застегнул пару пуговиц на вороте рубашки; посмотрел на часы, выбрался из салона. Притопывая туфлями и расправляя брючины, изрек:

– Не переживай, Вадим. Это обычная деловая встреча, охрану которой обеспечивает мой партнер. Часикам к шести вернусь. Не скучайте.

И побрел в сторону многоэтажного отеля. Телохранители проводили его фигуру долгими взглядами; не сговариваясь, закурили. И потянулось вязкой неизвестностью ожидание…

«Новобранец» нервничал, поглядывая на мельтешившие поблизости машины:

– Мы на стоянке для сотрудников и клиентов банка. Нас не попросят отсюда?

– Брось! Разве мы не похожи на клиентов?

– Черт его знает… Эти понаглее выглядят, – кивнул он на молодую парочку у «Porsche-Cayman».

– Виппи, – лениво процедил Сергеев. – Денег и понтов у них с излишком, а с мозгами туговато.

– Кто такие «виппи»?

– Детки из VIP-семей. Обычно эти «божественные» отпрыски владеют шикарными салонами красоты или дизайнерскими студиями. Избалованность с гарантией постоянной родительской опеки сводят к минимуму их способность к самостоятельному управлению крупным бизнесом.

– Неужели у них все так плохо?

– Бываю исключения. Одно на тысячу.

– Слава Богу, что хотя бы природа исправляет несправедливость человеческого общества…

Минуты утекали, а вместе с ними таяли и сигареты в пачках. В половине пятого Костя открыл дверку:

– Пойду отолью. А то скоро заявится шеф и прикажет без остановок ехать в ЧАО.

– Куда?

– В Чукотский Автономный Округ.

– Это запросто! Поаккуратнее там. В лес к диким сорокам не ходи! Платные сортиры водятся в местах сосредоточения торговых и питейных точек. И легкий «Winston» не забудь купить!..

– И где его носит?! – возмущался шеф, внезапно вернувшийся к машине раньше означенного часа.

– Отлить ушел минут двадцать назад. Наверное, сортир не мог поблизости найти, – оправдывался Вадим. – Мы куда-то опаздываем?

– Не то чтобы опаздываем, но лишнего времени у нас нет.

Движок «Audi» приглушенно ворчал, в салоне постепенно становилось прохладно. Суходольский с Сергеевым нетерпеливо вращали головами в поисках пропавшего гитариста.

– Вон он! – кивнул полковник. – Через дорогу пытается перебежать.

– Вижу. Поехали – там его подберем…

Иномарка плавно тронулась и повернула к выезду на Комсомольскую улицу. В узком «горлышке» остановилась вровень с приземистой металлической урной, пропуская идущий слева направо транспорт. Заметил их маневр и Яровой, прекративший попытки перебежать оживленную трассу.

Стояли несколько секунд. Смотрели влево и ждали, когда в бесконечном потоке появится брешь.

И дождались. Но не бреши, а яркой вспышки с оглушительным хлопком, тугой волной разбившего стекла и разом долбанувшего по борту, по ушам, по обоим телам.

Часть третья Чудеса психологии

Пролог
Польша. Данциг. Штаб 70-й армии
31 марта 1945 г

– Вы знаете немецкий язык? – бестактно перебил смершевец.

– Не только немецкий. Я свободно владею французским и польским. Английским – чуть хуже.

– Какие должности в зоне занимали эти люди?

– И этого я сказать не могу. Представляя военных, Бискапский назвал лишь звания и фамилии; гражданским оказался доктор Линке. Полагаю, фамилия вымышленная.

Генерал-майор царской армии продолжал рассказывать о первых впечатлениях пребывания в «Зоне SS12-01», а Илья Валентинович, стараясь не пропустить ни единой детали, рассматривал пожилого мужчину и силился заглянуть в его душу, понять ее… «Непохоже на ложь. Очень непохоже. При отрепетированных постановках актер почти не выказывает сомнений, а уверенности в голосе и суждениях звучит много больше. Дьяконов часто признается в своих сомнениях, сетует на память. Что ж, наверное, и я сомневался бы, окажись на его месте».

Да, распознать грамотную игру крайне сложно, мастера на этот счет водились в контрразведке. Однако и Виноградов владел парочкой надежных приемов, применить которые наметил ближе к завершению беседы.

– …Пока мы находились в кабинете, Линке неестественно улыбался и произносил расплывчатые фразы. Он так и не ответил толком ни на один мой вопрос; не объяснил, для какой работы я приглашен, – закончил Василий Авраамович.

– Чего же они от вас хотели?

Неожиданно белый генерал улыбнулся. Вымученно и впервые за то время, что находился в особняке:

– Как ни странно, они задавали очень похожие вопросы. О моем участии в войнах: в Первой мировой и Гражданской; о послевоенной работе в Польше. Расспрашивали об известных генералах: Брусилове, Деникине, Врангеле, Краснове, Корнилове, Кутепове, Май-Маевском… Я понимал, что все это от лукавого – в живых из лидеров белого движения к тому времени оставались двое: атаман Краснов, с потрохами продавшийся немцам, и несгибаемый Антон Иванович Деникин, осуждающий любое сотрудничество с фашизмом. Я скупо и невпопад отвечал. Пару раз поинтересовался: в чем состоит моя работа? От прямого ответа они уходили и снова сыпали вопросами. Кое-что прояснилось спустя час или полтора, когда Линке достал из огромного сейфа около сотни старых фотографий и предложил мне отыскать знакомые лица.

Офицеры насторожились.

– И вы нашли?

– Да. Нашел. И понял, что немцы заинтересовались выпускниками нашей минно-разведывательной школы. Я хорошо запомнил примерно половину разведчиков из первого выпуска. Их внешность, фамилии… На предложенных снимках таковых я обнаружил ровно двенадцать.

– Вы назвали этих людей?

– Нет. Разумеется, нет.

– Ничего не понимаю, – сокрушенно покачал седеющей головой Виноградов. – Если вы не имели отношения к инструкторской работе, если при обучении юнкеров не применялись методы психологического воздействия, то зачем?..

– Вы не дослушали, – остановил Дьяконов. – Инструкторский состав минно-разведывательной школы к психологии действительно отношения не имел. Однако большинство дисциплин преподавалось юнкерам под наблюдением некоего Алексея Федоровича Лазурского.

– Кто таков? – покусывал верхнюю губу Илья Валентинович.

– Известный русский врач и психолог, профессор Петербургской педагогической академии и Психоневрологического института. Ученик самого Бехтерева и последователь Сеченова.

– Не слышал о таком враче.

– Не мудрено – Лазурский погиб в семнадцатом году при невыясненных обстоятельствах. Жаль. Я его немного помню: энергичный, деятельный и весьма талантливый ученый; светлой души человек.

«Все! Отныне все понятно! – устало повел ладонями по лицу генерал Виноградов. – История началась в далеком пятнадцатом с создания в Могилеве минно-разведывательной школы и неожиданно получила продолжение в сороковых годах под Мюнстером. Теперь главное – успеть!..»

– Скажите, – сузил свои и без того подозрительные глазки полковник контрразведки, – как же так получается? Вас привозят на сверхсекретный режимный объект, рассказывают о его задачах, знакомят с руководством и… вдруг отпускают! Вам не кажется это странным?

– Меня не собирались отпускать из «Зоны SS12-01». По крайней мере, живым.

– Да? И, тем не менее, вы сидите перед нами.

Дьяконов не сдержал легкой усмешки в адрес въедливого чекиста. Однако вежливо-ровного тона не изменил:

– Уверен, не получив информации о выпускниках могилевской школы, немцы непременно расстреляли бы меня. Но повезло. Я вообще везучий человек. Той же ночью над Мюнстером появилось множество самолетов – американских или английских. Они долго бомбили пригороды: заводы и узловую железнодорожную станцию, изрядно досталось и секретной зоне. В жуткой суматохе и в спасительной темноте мне удалось бежать; я двинулся на северо-запад и под утро пересек голландскую границу.

– А дальше? Как вы снова оказались в Польше?

– Помогло знание языков и преклонный возраст. Мне уж, к слову, под шестьдесят, а в Европе к старикам, слава Богу, полиция с контрразведкой относятся не столь пристрастно. Добрался до грузового порта Роттердама, где с месяц пришлось таскать на горбу мешки с тюками. А, заработав немного денег и выправив новые документы, устроился переводчиком в пароходную компанию «Северная звезда». Через три месяца снова посчастливилось: записался в команду транспорта, шедшего в Данциг с военным грузом для Вермахта. Так и вернулся на север Польши. А бежать с корабля было делом несложным – во время разгрузки затерялся среди докеров и был таков. Правда, пришлось несладко: скрывался в подвале у знакомых до прихода русских войск.

– Эти факты еще надлежит проверить. Слишком часто вам везло… – затянул свою песню смершевец, да вовремя вмешался Виноградов.

– Благодарю вас, Василий Авраамович. Вы нам очень помогли, – произнес он с намеренным ударением на последнее слово. Тяжело поднявшись, задумчиво сгреб со стола полевую сумку, намотал на руку ее длинный кожаный ремешок и направился к двери. Взявшись за ручку, очнулся: – Сергей, распорядись-ка на счет ужина, а мы выйдем на улицу – покурим…

На Данциг медленно надвигались сумерки.

Целый день Дъяконову пришлось рассказывать о своей жизни, вспоминать каждую деталь знакомства с генерал-майором Бискапским и отвечать на утомительные расспросы. Кажется, он обшарил и выудил из закоулков собственной памяти все, так или иначе связанное с загадочным объектом, расположенным рядом с немецким городом Мюнстер. Теперь он сидел на кожаном диване, опустошенный, уставший, с ломившими от выкуренных папирос висками. Полковник Литвин распорядился принести ужин в комнату, раскрыл настежь окна, подвинул к столу стулья и присел рядом с Василием Авраамовичем…

Симпатизируя выдержке, мужеству, честности пожилого царского генерала, понимая всю сложность положения, в котором тот оказался, добровольно явившись в штаб армии, Литвин сочувствовал ему и хранил мрачное молчание. Чем он мог помочь? Четыре сотрудника разведки во главе с Виноградовым и полковник из «СМЕРША» покинули комнату двадцать минут назад и, должно быть, совещались где-то внизу. Мозговали каким образом обратить в свою пользу внезапно приплывшую в их руки информацию по «Зоне SS12-01». И, конечно же, решали, что делать с самим Дьяконовым.

– Василий Авраамович, хотите выпить? – нарушил гнетущую тишину полковник.

Генерал вздохнул и, посмотрев на Литвина, благодарно улыбнулся:

– Разве что глоток. Голова немного побаливает.

– Сейчас организую! – бросился Сергей к висевшей в углу шинели. Возвращаясь к столу и сдвинув пару кружек, значительно потряс фляжкой: – Чистый спирт! Пивали такое?

– Всяко бывало. Я же русский человек…

* * *

Серые стены особняка потерялись на фоне потемневшего неба. Лишь несколько окон тускло освещались изнутри фонарями или самодельными лампами с бензиновыми фитилями, зажатыми в гильзы от сорокапяток. У въезда во двор дежурили бойцы комендантского взвода; оранжевые всполохи вырывались из большого кострища, разбрасывали по округе искры и на мгновения озаряли глубокие «шрамы» на стенах дома – выбоины от осколков и пуль.

На нижних ступенях лестницы, сгорбившись, стоял Виноградов. Рядом затягивался тлевшей папиросой полковник из контрразведки.

– А я хорошо помню о другом! – приглушенно – так чтобы не слышали бойцы шипел он в лицо генералу. – О том, что в сорок первом для организации разведывательно-диверсионной работы против Советского Союза создан специальный орган управления «Абвер-заграница»! Хорошо помню о соединениях «Брандербург-800» и «Курфюрст», о подразделении РСХА «Цеппелин». А еще по роду службы мне надлежит помнить об отряде «Ваффен СС Ягдфербанд» под командованием негодяя с итальянской фамилией Скорцени.

Об осторожности Виноградову выговаривать не стоило – он и сам частенько отчитывал подчиненных, пренебрегавших ею в работе. Но и ссориться с всемогущей службой намерения не было.

– Не кипятись, – примирительно сказал он. – Я с первой минуты знакомства с Дьяконовым пытаюсь отыскать малейший намек на подвох. И все подозрения разбиваются в прах о простой как солдатская самокрутка вопрос.

– Да? И что же за вопрос?

– Цель?! Какова была бы цель многоходовой комбинации? Для чего немцам заваривать столь густую кашу с двумя генералами Российской империи, с секретной зоной под Мюнстером? Подумай сам и ответь! Неужели все это задумано ради захвата советской разведгруппы численностью от шести до восьми человек?.. Извини, но изобресть что-то более глупое просто невозможно!..

Насупившись, контрразведчик молчал. А генерал продолжал пламенную речь:

– Или ты на самом деле веришь в разработку разведкой Шелленберга подобной операции в то время, когда наши войска переправляются через Одер и до Берлина остается сто верст?

– «Абвера» уже год не существует, а «СД» Шелленберга не станет городить огород – овчинка выделки не стоит, – согласился полковник.

– И я о том же толкую – ради десятка бойцов и младшего офицера затевать подобную возню они не станут.

Однако смершевец запальчиво возразил:

– Значит, есть какой-то другой резон! Надо разобраться, посоветоваться с начальником первого отдела.

– Думай, разбирайся, советуйся – я не против. Но и ты мне палки в колеса не вставляй.

– Хочешь завтра снарядить группу?

– Сегодня. Этой же ночью! Мой заместитель уже вызвал самолет и лучших разведчиков.

Смершевец снял с языка частичку табака, сплюнул:

– Не порол бы горячку, а? По-дружески советую. Пара дней ничего не решает.

– Решает! Мы же с тобой пять минут назад ползали пальцами по карте и собственными глазами видели, где находится Мюнстер, и где на сегодняшний день стоят войска союзников. Тут не дни, а часы нужно считать! Иначе потом все локотки обкусаем…

– А связь с группой будет? – затушил окурок каблуком сапога полковник.

– Обеспечим.

– Тогда вот что… Я поддержу твое решение, если Дьяконов останется у меня до возвращения разведгруппы. В качестве, так сказать, заложника.

– Исключено, – отрезал генерал-майор. – Я хочу предложить ему отправиться с группой в Мюнстер. Если откажется – забирай.

– В Мюнстер?! – растерялся контрразведчик. Придя в себя и пожевав губами, кисло усмехнулся: – Такие не отказываются. Но для чего он твоим ребятам?

– Его присутствие позволит сэкономить время. Он уже побывал на объекте, знает что, как и где. Если, конечно, все это не блеф.

– В том-то и дело, – задумался полковник «СМЕРША».

Принявшего решение Виноградова переубеждать и отговаривать было бессмысленно – крутой нрав начальника разведывательного Управления знали многие офицеры штаба 2-го Белорусского фронта. Давить и настаивать бесполезно вдвойне – упрется, и все равно сделает по-своему.

Решение пришло быстро.

– Не возражаю, – хитро глянул из-под кустистых бровей оппонент. – Но настаиваю на включении в группу моего сотрудника.

– И на кой черт он им сдался?

– Во-первых, он развяжет твоим разведчикам руки – позволит действовать без оглядки на царского генерала. Я прикажу своему человеку следить за каждым его движением. А во-вторых…

– Можешь не продолжать, – буркнул Виноградов, – шаг влево, шаг вправо и… в расход.

– Верно мыслишь, Илья Валентинович. Ну, так как?

– И я не возражаю. Если за час найдешь такого же подготовленного как мои ребята.

– Найду. Но к чему такая спешка?!

– Ровно в девять вечера на западной окраине Данцига приземлится десантный Ли-2 с разведгруппой Ахметова. На подготовку и подробный инструктаж группы уйдет три часа. Вылет на Мюнстер планирую в двадцать четыре ноль-ноль. Хочешь успеть – действуй; я пошел звонить Кузнецову. А после поговорю с Дьяконовым…

Идея Виноградова оригинальностью не отличалась. Да и что могла в оставшиеся два-три дня предпринять его служба – обычная фронтовая разведка? Потому-то вкратце изложив генерал-полковнику Кузнецову предысторию, он, не мудрствуя, предложил забросить в окрестности Мюнстера свою лучшую группу глубинной разведки.

– Значит, еще одна секретная зона рейхсфюрера Гиммлера? – обескуражено пробурчал в трубку Кузнецов. – Странно. Никаких данных по Мюнстеру от внешней разведки не поступало. А ты уверен в… в «его превосходительстве» из белой армии?

– Абсолютного доверия, конечно, быть не может – я его знать не знаю. Но и отмахнуться от его сведений было бы непростительной расточительностью. После нескольких часов знакомства он произвел вполне положительное впечатление. К тому же я попросил наших контрразведчиков навести кое-какие справки. Они наведались на квартиру, которую снимал Дьяконов в Данциге, и соседи подтвердили факт его неожиданного исчезновения.

– Сымитировать арест для немцев – раз плюнуть. Не забывай об этом.

– Совершенно верно, товарищ генерал-полковник. И все же, согласитесь: на дворе не сорок первый и немцам не до игр в шпионов. А нам было бы небезынтересно узнать о школе в Мюнстере.

– Что предлагаешь?

– Позвольте высказать несколько аргументов в пользу немедленной отправки на северо-запад Германии группы глубинной разведки.

– Валяй.

– Во-первых, серьезной охраны у подобных объектов сейчас нет и быть не может – все силы Вермахт сосредоточил на восточном и западном фронтах. Немцы понимают: война проиграна и через месяц-два закончится. Поэтому спешно уничтожают самое важное и секретное. Во-вторых, те земли, где расположен Мюнстер, со дня на день займет 2-я английская армия, штурмующая Вестфалию. Или 1-я канадская, освобождающая север Голландии. Так что мы рискуем вообще никогда не узнать о таинственной школе.

– Согласен. Дальше.

– И, наконец, товарищ генерал-полковник, в январе этого года вышел приказ наркома обороны, – привел последний и самый сильный довод Виноградов. – Приказ об усилении разведывательно-диверсионной деятельности и увеличении числа забрасываемых в тыл противника…

– Помню, – сухо перебил шеф войсковой разведки. И подышав в трубку, спросил: – У тебя имеется подходящая группа для заброски?

– Так точно.

«Сейчас спросит «которая?» – шальной пулей просвистела догадка. – И ведь не обманешь, не проведешь старика – наизусть знает фамилии и звания всех командиров групп. Потому и нам приходится загодя обо всем думать!»

– Которую из групп собираешься отправлять? – проскрипел голос генерал-полковника.

Виноградов довольно ухмыльнулся:

– Группу старшего лейтенанта Ахметова.

– Если не ошибаюсь, Ахметов с товарищами недавно вернулся с задания. Отдохнуть-то успели, как думаешь?

– Хорошим разведчикам, товарищ генерал-полковник, надолго расслабляться нельзя.

– Тоже правильно – не время пока расслабляться. Хорошо, Илья Валентинович – ты меня убедил. Готовь и забрасывай Ахметова в район Мюнстера. Пусть разузнают об этой секретной зоне…

* * *

Чертова война. Едва вернулись из вражеского тыла, потрепанные, уставшие, с раненным переводчиком Авдеевым, как из штаба фронта приказывают прибыть в город-крепость Торн. Хотели отоспаться, отдохнуть, да ни черта не выходит…

Дорога вместо двух часов заняла четыре. Старенький грузовой «Додж» постоянно тормозили военные регулировщики и заставляли ждать, покуда пехота блокировала и уничтожала прорывавшиеся из окружения отряды гитлеровцев.

В седьмом часу вечера, освещая булыжную мостовую желтым светом фар, «Додж» проскакал по неровностям моста, нырнул под арку чудом сохранившихся ворот и застыл, едва не сбив выскочившего на дорогу сержанта с повязкой на рукаве.

– Сдурел? – высунулся в окно ладно скроенный смуглолицый офицер и с чуть заметными восточными чертами: разрезом глаз, выдающимися скулами, черными как смоль короткими волосами.