Текст книги "Зови меня ястребом"

Автор книги: Валерий Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава вторая
Россия. Нижний Новгород – Москва
Наше время

Поднимаясь по трапу, музыкант споткнулся.

– Отдал блондинке последние силы? – приглушенно хохотнул Вадим. – Лихо ты сработал! У нее даже ножки заплетались, когда вы из подсобки выплывали.

– Не люблю спринтерский секс, – морщился тот.

Суходольский подкалывать молодого телохранителя не стал. К чему, если парень исправно выполнил свою часть общего плана? За подобный экспромт наоборот следовало поощрить.

– Осторожнее, – поддержал он его под локоть. – Падать нам нельзя – нас ждут впереди великие свершения!

– Сейчас навернуться не страшно, – благодарно отвечал Костя. – Лишь бы после взлета не удариться головушкой о нашу голубую планету.

– Боишься летать? А я слышал: кто служил в спецназе, тот…

– Да-да, я тоже слышал эту мантру. Много всякой фигни про нас выдумывают. А на самом деле все проще.

– И как же?

– Чем бесстрашнее человек, тем меньше он писает под себя в момент опасности…

В салоне устроились рядом. Отдышались, расслабились.

Сергеев затолкал кейс под сиденье и вполголоса признался:

– Склоняю голову, Марк Антонович. Раньше таких фокусов видеть не доводилось. Даже в цирке.

– Присоединяюсь, – кивнул Константин. – Таким макаром вы и ядерную штучку куда угодно протащите.

– Ничего сверхъестественного. Самый обычный метод Кречмера-Эриксона, – пояснил шеф, вынимая из кармашка спинки переднего сиденья журнал. – Расслабляющая пациентов сетка слов, несколько ключевых фраз, содержащих прямую суггестию. Психология вообще интересная штука. Я раньше немного занимался ей. Ну, да будет об этом.

Завыли двигатели; в проходе появилась миловидная барышня и принялась обучать экстриму…

Телохранители находились под впечатлением. Еще бы! Только что на их глазах сотрудница службы авиационной безопасности тупо взирала на содержимое кейса и не реагировала. Смотрела на три пистолета, на запасные магазины к ним и… рассказывала Суходольскому о безопасности излучения интраскопа. Чудеса!

– Как вы это сделали? – не выдержал Яровой.

Тот немного помолчал, затем передал журнал с карандашным рисунком на развороте.

– Погляди.

Гитарист всмотрелся в портрет. Приблизил, отдалил; прищурился…

– Хорошо нарисовано. Тетка как живая.

– А почему ты так решил?

– Ну… – двинул Костя плечами, – глаза смотрят по-настоящему, волосы вьются, губы блестят, будто влажные или помадой накрашенные.

– Вот видишь. А ведь в оригинале это плоский лист бумаги, перепачканный графитом.

– Ха! – не согласился молодой мужчина. – Кто бы меня научил так пачкать!

– И, тем не менее, это так. У тебя в руках всего лишь светлый кусок тонкого картона, на котором художник грамотно распределил темные мазки различных форм, длины и жирности. Он обманул тебя, понимаешь? Мастерски обвел твое сознание! Ведь на самом-то деле нет никакого объема, глубины, влажного блеска. Ни волос, ни губ, ни кожи. Ни намека на живую плоть! Ничего этого перед тобой нет!

– Я понимаю, что передо мной плоская бумага, но…

– Но с радостью поддаешься временному обману. Верно?

– Кажется, вы правы.

Суходольский усмехнулся в платок, коим промокал подбородок. И, завидев в глазах подопечного неподдельный интерес, продолжил:

– А вот, если хочешь, пример посложнее – из другой области. В дорентгеновской медицине существовал некий «Закон привнесения факта». В нем хирургу предписывалось перед операцией по удалению пули из тела, или камня из мочевого пузыря иметь аналогичный предмет в кармане халата.

– Для чего? – поднял Костя ошеломленный взгляд.

– Чтобы показать его больному в случае безуспешной операции. Понимаешь?

– То есть…

– Совершенно верно! Подчас человека спасает вера, убеждение, а не медикаментозное или операбельное лечение. Это элемент эффекта известного под названием «плацебо». Его дольше других изучал Фабрицио Бенедетти из Туринского университета, но к однозначным выводам так и не пришел. Эффект до сих пор остается для науки загадкой: наш мозг каким-то непостижимым образом влияет на состояние организма, а каким именно – неизвестно…

Марк Антонович помолчал, мечтательно оглядывая ровную подсветку белоснежного потолка. Потом вздохнул, будто вспомнив о чем-то ужасном.

– Да, психология, брат – интересная наука. А иногда весьма опасная, если некоторыми из ее особенных приемов владеют отъявленные негодяи.

– Психологическое оружие? Что-то слышал об этом, но никогда не сталкивался.

– И слава Богу. Есть много способов психологического воздействия на личность: давление, манипуляция, программирование, атака. Сегодня ты стал свидетелем элементарной пси-атаки – незатейливой и безвредной. Все девчонки забыли о ней, стоило громко попрощаться с ними и покинуть помещение досмотра.

– А когда вы начали атаку?

– Как только вошел туда. Помнишь мою громкую отрывистую речь, построенную на многозначности образов, на активности, многословии, пантомимике?

– Разве такое забудешь!..

– Это была подготовка – я вязал сетку из слов. Следовало отключить их логическое мышление неотразимым впечатлением; ввести в растерянность, чтобы в нужный момент побудить к нужной реакции. Сама же атака произошла в момент щелчка пальцами над ухом смотревшей в монитор девчонки. К тому моменту она была мною полностью подготовлена и после щелчка продолжала смотреть в монитор, ничего при этом не видя. Вернее, не понимая того, что видит…

Тот щелчок Яровой расслышал, хотя и находился за тонкой перегородкой подсобного помещения. Однако должного эффекта резкий звук на него не произвел, ибо в ту секунду блондинка одной рукой расстегивала его ширинку, а другой судорожно стягивала с себя трусики.

– Это было похоже на гипноз, – словно угадав мысли босса, предположил Сергеев.

Суходольский уклончиво ответил со снисходительной улыбкой:

– Всякий хороший психолог немного владеет гипнозом. А любой гипнотизер – так или иначе, психолог.

Самолет меж тем упрямо набирал высоту и уносился в непроглядную ночь.

– Ладно, гвардия, пора отдохнуть, – откинул Суходольский спинку кресла. – В столице нас ждет важное дело…

* * *

Летели немногим дольше часа, приземлились во Внуково.

– Приехали. Самое сложное позади, – приготовился покинуть салон Яровой.

– Рано расслабляться, – вынул Сергеев кейс и устроил его на коленях. – Иногда сабовцы устраивают полный или выборочный послеполетный контроль пассажиров и багажа.

– Дожили, мля, – проворчал Костя, – уж и трех стволов спокойно не провезешь. А еще демократия!..

Когда самолет плавно тормознул на стоянке, а движки смолкли, Суходольский толкнул Вадима в бок:

– Давай-ка сюда ваши железки.

– Зачем?

– Скоро узнаешь. Давай…

С видом явного неодобрения Вадим подчинился и, осторожно вынимая из чемоданчика пистолеты, по одному передавал шефу. Первый тот засунул за пояс под пиджак, два других исчезли во внутренних карманах, запасные магазины – в барсетке.

При сходе с трапа у телохранителей вновь проснулось чувство близкой опасности – будто сию минуту по их душу к лайнеру подкатят спецмашины с сиренами и мигалками. Однако, глядя на уверенную поступь «командующего», «гвардия» успокоились.

В зоне выдачи багажа, через которую лежал путь прилетавших в столицу пассажиров, торчало несколько сотрудников службы безопасности и два милиционера. Старший досмотровой группы – ревностный служака неопределенного возраста – пристально вглядывался в шедших мимо людей, изредка делал два-три шага к потоку и властным жестом приглашал задержаться того, кто казался ему подозрительным. Жертва ставила на транспортер интроскопа ручную кладь или подвергалась обыску с помощью ручных металлоискателей. Заинтересовала служаку и шедшая друг за другом троица мужчин.

Костю благодаря вызывающему прикиду тормознули сразу и без колебаний – уже через секунду вдоль его тела сновал металлоискатель. С небольшим опозданием в пасть проклятого интроскопа уплыл новенький кейс Сергеева – как ни странно идеальный внешний вид серьезного сорокасемилетнего мужчины старшего досмотровой группы не обманул. И только Суходольский, встретившись взглядом с местным «ясновидящим», удивительным образом «обесточил» его проницательность.

Наконец, покончив с осточертевшими формальностями, они просочились сквозь сектор прилета, миновали аэровокзал; вышли на площадь, запруженную легковушками и автобусами.

– Вам надо в казино почаще наведываться, Марк Антонович, а не в мутной водице российского бизнеса рыбку удить, – изумленно качал головой Яровой, получая обратно свой пистолет.

– Мне и в бизнесе комфортно, – проворчал шеф. – И вообще, довольно трепаться! Берите такси и поехали…

– Я настаиваю, Марк Антонович. Настаиваю, иначе это плохо кончится!..

Сергеев выпил не меньше Суходольского или Ярового, но выглядел не столько пьяным, сколько взвинченным и злым.

– Вначале это плохо кончится для вас, а как следствие – и для всей фирмы, включая мою службу. Ибо мы элементарно потеряем работу – нам будет некого охранять.

– Ну почему же? – таинственно улыбался Суходольский, наслаждаясь вкусом настоящего шампанского. – Согласно завещанию, все дела и финансы после моей смерти автоматически передаются Суходольской Ирине Марковне. Будете охранять ее.

– Мы даже приблизительно не знаем, где находится ваша дочь, – возразил Вадим.

– Всему свое время. Зачем раньше положенного захламлять голову лишней информацией?..

Им пришлось попросить таксиста отвезти к любому приличному ресторанчику, работающему хотя бы до шести утра. А куда было деваться посреди ночи? Аэропорт категорически не подходил. Ужасно хотелось принять горизонтальное положение и выспаться, да отыскать гостиницу со свободными номерами без предварительного заказа не представлялось возможным. Пытку ночными клубами с беснующейся молодежью из всей компании мог вынести разве что Костя. Оставались рестораны. Вот и нашли дорогое, но неприметное заведение где-то на юге столицы…

– Дело не в излишках информации! – хрястнул ладонью по столу Сергеев.

Шум привлек внимание немногочисленных гостей и парочки вышколенных официантов.

– Удивляешь, Вадим, – одернул Суходольский. – Я считал невыдержанным Константина, а тебе, оказывается, тоже толерантности не хватает.

– Чего не хватает? – понизив громкость, переспросил бывший полковник.

– Толерантности, – подсказал Яровой. И в полголоса объяснил: – Это когда жопа красная от злости, а голова улыбается.

– Понятно, – пробурчал Сергеев. И уже спокойнее продолжил: – Дело не в том, где находится ваша дочь. Просто Ирине Марковне, да и нам – телохранителям, вы нужны живым и здоровым. Дочь, уверен, вас любит; мы за свою работу получаем большие деньги. На счет Константина не знаю – он стал телохранителем недавно, а меня с вами связывает долгой срок совместной работы…

Выплескивая накопившееся недовольство пренебрежением правилами безопасности, Сергеев нервно курил и постоянно щелкал указательным пальцем по несчастной сигарете. Наконец, сломав ее, зло растоптал тлеющий огонек в пепельнице, откинулся на спинку стула и обиженно замолчал.

Какое-то время трое мужчин посматривали в разные стороны. Потом Суходольский примирительно вздохнул:

– По большому счету, я с тобой согласен – нельзя забывать об осторожности. Необходимо чаще менять тактику, принимать нестандартные решения, делать неожиданные ходы.

Он посмотрел на молчавшего Костю, словно ища в его лице поддержку, но тот чуть повел плечом: решайте сами – я в этих штучках новичок.

– Хорошо, Вадим, – согласился шеф. – Как ты предлагаешь поступить? Пойти на встречу со мной или…

– Нет. Я хотел бы вас полностью подменить, – не потратив и мгновения на раздумья, отвечал начальник службы безопасности.

– Что ж… В таком случае мне придется накидать планчик-подсказку, с перечнем вопросов, подлежащих срочному решению. Заодно поясню, что к чему. И отправлю тебя встречаться с партнером по бизнесу.

– А вы? – настороженно поинтересовался Вадим.

– Мы подождем тебя где-нибудь. Верно, Константин?

– Мне побоку, – закинул в рот оливку гитарист. – Как прикажете – так и сделаю.

– Решено, – надел шеф очки.

Вынув из барсетки блокнот и вооружившись авторучкой, он принялся строчить подробную инструкцию, изредка делая остановки и пускаясь в коммерческий ликбез…

* * *

Новый летний день радовал великолепной солнечной погодкой. На небе ни облачка, легкий ветерок, комфортная температура.

Проводили Сергеева почти до нужного места, где уже поджидал московский бизнесмен. Сами поехали в Московский зоопарк, ибо там же во второй половине дня уговорились встретиться с Вадимом.

Беззаботно прогуливаясь вокруг большого пруда, говорили о жизни и спорили.

– Наш народ так и будет жить по уши в дерьме – попомни мое слово, – лениво рассуждал Марк Антонович. – Так и будет, покуда не победит в себе раба. Покуда не научится протестовать и не вернет свое законное право одергивать власть.

– Протестовать против чего? – пялился на глупых уток Костя.

– А ты считаешь, в нашей стране все в порядке? Что у нас нет повода для раздражения и недовольства?

– Есть, – поднес музыкант к губам хитро сложенные ладони и пар раз звонко крякнул, чем немедля привлек внимание сексуально озабоченных селезней.

– О! Ты и здесь переполох устроил. Пошли отсюда, – увлек его Суходольский в сторону дельфинария.

– Поводы, конечно, есть, – повторил Яровой, – только мне кажется, что не время сейчас маршировать с плакатами. Сейчас строить надо и жизнь налаживать.

– Ошибочная точка зрения. Крайне вредная для народа и невероятно удобная для власти. Власть любит молчаливое, послушное стадо. Мы молчим, а мэры с министрами лезут в политику, вместо того, чтобы исполнять свои обязанности! Мы молчим, а власть предержащие, никого не стесняясь, помогают своим женам зарабатывать миллиарды! Мы молчим, а карманные телеканалы круглосуточно вещают в новостях о наших мнимых победах. И о том, какую собачку завел новый пиндосовский президент…

Подошли к дельфинарию, полюбовались на игры его обитателей: белух, сивучей, морских котиков и дельфинов.

– Не знаю. По-моему, резкие движения для страны крайне опасны. Со временем устаканится, утрамбуется, – подытожил Константин, подумывая переменить тему.

Но не тут-то было. Шеф снял пиджак, перекинул его через локоть и направился по асфальтовой аллейке дальше – к высоким вольерам.

– Вы чем-то здорово похожи с Вадимом. Жесткостью, категоричностью суждений.

– Не удивительно – мы оба служили, воевали.

– В то же время отличаетесь: Вадим – жадноват и большой служака, склонный все делать по инструкции. В тебе чувствуется протест, бескорыстие, желание импровизировать.

– И это объяснимо: по второй профессии я музыкант.

– Полагаю, здесь дело не в музыке, а в характере, в убеждениях. Ты лучше других знаешь, что творится в Пугачеве и в других районных городишках нашей необъятной России-матушки. Областные или республиканские власти исправлять положение никогда не возьмутся по причине аналогичного бардака. Согласен?

– Да. Рыба гниет с башки, – посмотрел Костя на часы. – У нас куча времени. Куда направимся?

Суходольский оглянулся вокруг, будто выбирая маршрут движения. И, взяв молодого человека за руку, доверительно шепнул:

– Знаешь, мне нужно на часок отлучиться.

Тот робко возразил:

– Сергеев поручил мне охранять вас.

– Да, Костя, знаю. Но, пойми: тут поблизости живет одна женщина – давняя и очень хорошая знакомая. И ни от кого меня охранять у нее не нужно.

– Понимаю. Дело житейское.

– Похвально. Ты погуляй пока – отдохни, расслабься. Недалеко – на Красной Пресне, есть хороший ресторанчик. Подкрепись, только много не пей. А я повидаюсь с барышней и через пару часов подойду к главному входу. Договорились?

– Так точно, шеф.

И, дождавшись, пока Суходольский отдалится на три десятка шагов, ломанулся в другую сторону…

Глава третья
Россия. Казань – Москва
Наше время

На экране мобильного телефона опять высветился заветный номер – вторично за этот день. Оскар принял звонок и внимательно слушал, запоминая уточняющую информацию. Матеуш поймал такси; посматривая на коллегу, ждал окончания разговора.

– Хорошо. Я все понял, – сказал тот на чистом русском языке и наклонился к приопущенному стеклу в дверке: – Гостиница «Сафар».

– Садитесь.

Оба устроились на заднем сиденье. Машина поплыла по улицам Казани…

– Не успели, – шепнул Оскар Матеушу, – действуем по запасному плану.

И принялся наблюдать за водителем, пока молодой напарник, приоткрыв рюкзак, возился с каким-то бумажным свертком…

– Приехали, – доложил водитель. – Справа банк, а гостиница «Сафар» впереди.

Такси остановилось напротив высокого здания отеля. Рассчитавшись, парочка туристов направилась в обратную сторону – к ближайшему корпусу банковского комплекса.

– Здесь, – остановился Оскар у въезда на обширную стоянку. Рука потянулась в карман за сигаретами.

Матеуш сбросил с плеч рюкзак, присел, расстегнул клапан и, запустив внутрь руку, нащупал небольшой сверток.

Прикрывая зажигалку ладонью, напарник повернулся влево, вправо – словно выискивая, где послабее ветерок. Осмотревшись, доложил:

– Никого. Действуй.

Сверток тотчас перекочевал из рюкзака в приземистую металлическую урну, торчащую на углу зеленого газона в полуметре от узкого выезда со стоянки.

– Теперь туда, – кивнул Оскар на лесной массив, отделяющий банковский комплекс от берега реки.

В лесочке выбрали удобное местечко, откуда был хорошо виден темный автомобиль и выезд со стоянки. Расположились, достали из рюкзака термос, колу и купленные по дороге гамбургеры…

Ждать пришлось недолго.

– Подходит пожилой мужчина, – глядя в компактный бинокль, доложил Матеуш. – Остановился. Наклонился, посмотрел в салон… Открыл заднюю дверцу. Садится…

– Собирай вещи, – выудил Оскар из кармана свой сотовый.

Большой палец резво пробежался по клавишам, набирая какой-то хитрый номер; застыл над зеленой кнопкой, дающей команду на соединение.

Помощник проворно покидал вещи в рюкзак, поднял бинокль и снова принялся наблюдать за «Audi»…

Через пару минут оживился:

– Поехали. Медленно приближаются к дороге. Остановились…

– Где? – повысил голос Оскар.

– Точно против урны.

– Так и говори! – тронул старший зеленую кнопку.

– Готово. Вижу вспышку и дым.

– Уходим…

* * *

В Казань они опоздали. Не смотря на чудовищный крюк, Суходольскому с охраной удалось довольно быстро попасть к месту следующей встречи. Поэтому и случилась осечка: он первым завладел ценной информацией, первым отправился дальше. А Оскару с Матеушем приходится снова довольствоваться ролью догоняющих.

После имитации взрыва у банковской автостоянки, отправились искать мать коммерческого директора «Матрицы», адрес которой удалось выбить из него за полчаса до смерти. Вероятно, Суходольский специально назначил встречу с пожилой женщиной в этом районе, дабы ей не пришлось далеко уезжать от дома. Нужная улочка с названием «Гривская» нашлась в двух шагах от гостиничного комплекса. Небольшой добротный двухэтажный дом, построенный любящим сыном, скрывался за высоким каменным забором и был третьим или четвертым от угла. Нажав кнопку звонка на калитке, парни услышали собачий лай во дворе. Потом женский голос и торопливые шаги.

Женщина открыла сразу – без подозрительных вопросов через преграду. Верно, решила, что зачем-то вернулся Суходольский.

– Вы кто? – поняв ошибку, опешила она.

– Нас прислал ваш сын, – коротко соврал Оскар.

Оглядев странных гостей, она пропустила, но что делать дальше не знала – в нерешительности застыла на узкой плиточной дорожке.

– А почем мне знать, что вы от него? – спохватилась, не нейдя других аргументов.

Оскар вынул из кармана толстую золотую цепочку.

– Узнаете?

Старушка закивала:

– Да-да, это его вещь. Так что вам нужно?

– Пройдемте в дом. У нас всего несколько коротких вопросов…

Ровно через час парни вернулись из дома во двор. Средних размеров кобелек снова бросился в атаку, да жалобно взвизгнул и закрутился юлой. Бесшумный пистолет издал второй хлопок, отбросивший собаку на метр и навечно ее успокоивший. Пряча оружие, и стремительно шагая к калитке, Оскар зло выругался. Упрямая бабка, испуганно мешавшая русские слова с непонятными татарскими, не просто рассердила. Она взбесила, довела до белого каления. Информация, ранее представлявшаяся легкой беззащитной добычей – только приди и возьми, внезапно оказалась недоступной.

Чертова старуха!

Приведя их в дом и выслушав вопрос, она принялась названивать на сотовый сыну – не знала, что тот общается с рыбами в каком-то тухлом водоеме близ Дмитровграда. Эти пустые попытки Оскар стерпел, хотя и поторапливал с ответом.

Глупая ведьма!

Не дозвонившись, ее пробило связаться с руководством «Матрицы». В магазине наверняка знали о гибели охранников и о пропаже коммерческого директора. Оскар не позволил сделать этот звонок и перешел к жесткому варианту допроса.

Древняя развалюха!

Кто же знал, что у нее слабое сердце? Что она не выдержит и пяти минут прессинга?..

Оставив бездыханное тело женщины в холле, парни принялись искать письма сослуживцев ее покойного мужа. А заодно имитировать тривиальное ограбление…

Матеуш осторожно выглянул в проулок.

– Все тихо.

– Пошли.

Прикрыв за собой калитку, они заторопились к бойкой дороге. Дорога вела к центру, а в центре большого города всегда проще затеряться…

Золотая цепочка утопленного парня из «Матрицы», а также прихваченное у старухи золото со столовым серебром – полетели в реку, пока шли коротким мостом. На ходу же Оскар просматривал пожелтевшие письма из перевязанной толстой пачки, найденной в резной деревянной шкатулке…

Этим же он вынужденно занимался и на старом дебаркадере, навечно вставшем на прикол в тихой заводи все той же впадавшей в Волгу речушки. Вынужденно, потому что молчал сотовый телефон… В результате изучения корреспонденции, Оскар отобрал шесть адресатов – бывших участников Второй мировой войны. Матеуш «записал» эти адреса на свою феноменальную память, а письма Оскар благополучно спалил, развеяв пепел над темной, пахнущей тиной водой…

Следующий контрольный звонок прозвучал затемно.

– Результаты есть? – нетерпеливо поинтересовался мужской голос.

– Нет. Глухо. Нашли шесть адресов.

– В Чебоксарах кто-нибудь проживает?

– Нет.

– Жаль, – почти прошептал мужчина. – Езжайте туда. И ждите следующего звонка…

Остановившись у яркой витрины на одном из казанских проспектов, парни зарылись в атласе, кое-как нашли городишко с труднопроизносимым названием. И направились в сторону нужной трассы…

Телефон молчал невыносимо долго. Молчал всю дорогу до Чебоксар, молчал и в супермаркете, где путешествующие автостопом пополняли запасы продуктов, колы и сигарет. Ожил он лишь глубокой ночью.

Тот же приглушенный баритон сообщил:

– Раньше позвонить не мог. Что скажете по Нижнему Новгороду?

– Ничего. Этого города в адресах писем не значится.

– Черт… Плохо. До связи…

И снова трасса, уютный полумрак кабины, мерный гул и слепящий свет несущихся навстречу машин. Матеуш спал, уронив голову на плечо Оскара. А тот размышлял, анализировал, прикидывал… Однако толку на выходе не получал – ни в Чебоксарах, ни в Нижнем Новгороде однополчан отца недавно умерщвленного коммерческого директора «Матрицы» попросту не было. Это могло означать одно: имитация покушения возле банка возымела действие – Суходольский включил максимальную осторожность и запутывает следы. Только страх способен заставить такого человека как Суходольский совершить ошибку.

На полдороге к Нижнему Новгороду мобильный телефон ожил в третий раз за последние двенадцать часов – непозволительная роскошь для опытных сотрудников спецслужб и формальная необходимость для тупиковых ситуаций, подобно этой.

– Москва, – почти шепотом доложил знакомый голос.

Это в корне меняло дело.

Во-первых, стал очевиден дьявольский план Суходольского: либо преследователи не отстают – летят самолетом, предварительно избавившись от оружия; либо, сохранив оружие и прочие нужные штучки, безнадежно отстают в погоне за бесценной информацией о «Link Z».

А во-вторых, из шести отобранных адресов два были московскими. Оскар толкнул Матеуша в бок, сунул телефон и попросил назвать эти адреса.

– Я возьму первый, – изрек далекий абонент. – А вы постарайтесь добраться до полудня и поработайте со вторым…

Гонка продолжилась.

На объездной новгородской дороге парням подвезло: собирались отстегнуть большие бабки за скоростную поездку до Москвы, а подсели в крутую тачку к двум девицам, заскучавшим от однообразия дороги. Правда, путешествие показалось сущим адом от постоянных расспросов, пошлых намеков и тупых шуток крашеных блондинок, решивших развлечься в столице. Не спасали ни глубокая ночь, ни односложные ответы…

Тем не менее, цель приближалась, и около десяти утра авто торжественно влилось в бешеный поток МКАДа.

* * *

Готовясь к визиту, Оскар елозил пальцем по плану российской столицы и вдруг отметил одну поразительную особенность: оба московских адреса располагались недалеко друг от друга. Тот, куда предстояло наведаться ему с Матеушем, находился на углу Красной Пресни и Трехгорного переулка. Другой – на Васильевской, между Брестской и Красина. По прямой – полтора километра; по кривым московским улочкам – чуть больше двух.

Ветерана на Васильевской взял на себя основной агент, потому отделавшись от блондинок, парни отправились на такси в сторону Красной Пресни…

Звонок мобильного застал врасплох.

– Я пуст. Вся надежда на вас, – тяжело дышал в трубку мужчина. – Запас времени исчерпан – возвращаюсь…

Не проронив ни слова, Оскар отключился и зашагал еще быстрее, прокладывая путь подальше от широких и бойких улиц, от знаменитого Белого дома и от сирен милицейских патрульных машин.

Минут через сорок нашли.

– Он?

– Похоже, – отступив и задрав голову, осматривал многоэтажный дом Матеуш. – Что написано на табличке?

Оскар перевел:

– Дом ветеранов Великой Отечественной войны.

– Значит, точно он, – выудил из рюкзака красивый конверт напарник. – Держи…

На вызовы домофона никто не реагировал. Наконец, щелкнул замок, и наружу выплыла старая женщина. Опираясь на палочку, она медленно проковыляла к лавке и уселась рядом с обнимавшим рюкзак Матеушем. А его старший приятель уже стоял в лифте и поднимался на шестой этаж…

– Ну что вы трезвоните? Там же никого нет, – раздраженно проскрипел голос откуда-то сбоку.

Оскар обернулся. Из темной щели бесшумно приоткрывшейся двери торчала голова очередной старухи.

– Чего трезвоните? Сейчас милицию вызову! Мешаете тут…

– Да я и сам бы не прочь милицию вызвать, мамаша, – изобразил растерянность мужчина, – вдруг с Магомедом Салиховичем что-то случилось? Вот звоню-звоню, а он не открывает…

– А вы кто ему будете?

– Я из Комитета Государственной Думы по делам ветеранов. У меня для Магомеда Салиховича письмо из Польши – от участников сопротивления.

Мигрень недовольства с агрессией мигом исчезли. Женщина сделала шаг за дверь; с интересом и завистью прищурилась на необычный конверт.

– Здоров он. Уехал. Припозднились вы.

– Как уехал? Когда?

– Полчаса назад попрощался.

– А куда?

– Не сказался. Оставил ключи, попросил приглядывать за квартирой, цветы поливать. И уехал.

Оскар потоптался на площадке. Дернул на всякий случай кривую потертую ручку.

– А хотите, я передам Магомеду письмо, когда он вернется. Или оставьте в квартире – я могу открыть.

– Спасибо. Это исключено, – задумавшись, шагнул к лифту мужчина. – Я обязан передать под роспись и лично в руки…