Текст книги "Кровь демонов (СИ)"

Автор книги: Валентина Герман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– МЭННИ-И-И!!!!...

Аннабель рухнула на колени в нескольких шагах от обрыва, не в силах заставить себя приблизиться и посмотреть вниз. Безудержный рёв вырвался из её груди – не злость и разочарование, но только боль, и ужас, и отчаянное неверие. Она согнулась пополам, корчась на камнях, бессознательно царапая руками собственную грудь, и рыдала. Рыдала.

И даже мне, знавшему, что всё увиденное только что было не более, чем прекрасно разыгранным спектаклем, – даже мне стало искренне жаль её.

Кем бы ни была Аннабель, что бы она ни была намерена сделать со своей сестрой, она никогда не желала ей зла. По-своему, исходя, быть может, из неверных предпосылок, она всё же стремилась только спасти Аманду.

Один из бледнолицых подступил к обрыву и равнодушно взглянул вниз.

– Темно, – заключил он. – Ничего не видно. Хотя... кажется, что-то мелькает. Бьётся о скалы на волнах.

Аннабель издала полный мучения звук и подняла голову, взглядывая на подчинённого с ненавистью.

– И что ты стоишь?! Лезь вниз! Оба лезьте!!..

Бледнолицый обернулся к ней с выражением презрения.

– Что вы сказали?

– Лезьте вниз!! – в исступлении повысила голос Аннабель. – Она может быть ещё жива... достаньте её и поднимите сюда! Сейчас же!

– При всём уважении, – последнее слово бледнолицый выплюнул так, что было очевидно: ни о каком уважении речи и не шло, – это безумие. Если бы там возможно было выжить, Раанхыш уже стоял бы перед нами сейчас.

– Этот идиот сорвался вниз, а я требую от вас спуститься!..

– В темноте по отвесным влажным скалам? Лезьте сами, дорогая леди Аннабель.

– Ты посмеешь не подчиниться моим приказам?! – взъярилась белокурая девушка.

– Посмею, – невозмутимо осадил её собеседник. – И не сомневайтесь, Совет оправдает меня.

– Ты рискуешь навсегда лишить нас единственной, кто обладает даром крови!! Да Совет разорвёт тебя прямо в зале суда!..

– В вас говорит не разум, а родственная кровь, леди Аннабель. Вы поймёте, что я прав; возможно, уже завтра утром. Тогда и поговорим.

С этим бледнолицый развернулся и, кивнув второму, всё это время стоявшему молчаливо и недвижимо, будто статуя, направился прочь.

Аннабель осталась сидеть на холодных камнях.

Ещё долгие минуты я слышал её всхлипы, и рыдания, и имя сестры, которое в сотый раз неразборчиво срывалось с её губ. В какой-то миг она подползла к обрыву и, преодолевая ужас, всё же заглянула вниз. Сначала лишь на миг, потом, спустя минуту, ещё раз, уже более решительно. Что она видела там, мне не было известно, однако в последующие минуты Аннабель ещё несколько раз смотрела вниз, будто с надеждой и страхом одновременно.

Не знаю, сколько мы просидели вот так, запертые каждый в своей темнице. Конечности мои затекли, и я то и дело пытался поменять позу, при этом не поднимаясь во весь рост. Конечно, маловероятно, что Аннабель могла сейчас заметить меня, как и вообще что-нибудь вокруг, но рисковать я не решался.

В какой-то момент, когда я в очередной раз отчаянно ёрзал на холодных каменных плитах, меня заставил вздрогнуть резкий возглас, донёсшийся снизу:

– Чёрт! Сандерс...

Я резко нырнул вниз, прежде чем понял, что увидеть меня в последние полминуты она не могла: пытаясь изменить положение, я пригнулся, полностью скрываясь от взглядов с берега. Осторожно приподнявшись, я выглянул наружу и увидел, как Аннабель, подскочив с места, почти бегом устремляется в сторону города.

Только теперь я понял, что за мысль озарила её, пусть и поздновато для спасения уже кого бы то ни было. Если даже вездесущие бледнолицые демоны не стремились лезть вниз по скользкому обрыву за чем-то крайне важным для них, то у Аннабель и впрямь оставался единственный разумный выход: попросить помощи у того, кто был способен добраться куда угодно благодаря крыльям кшахара.

Аннабель быстро скрылась из виду. Для верности я выждал ещё пару минут, потом принялся спускаться и сам. Когда я наконец вышел из башни, берег был безмолвным и пустынным. Я огляделся вокруг, убеждаясь, что другим нежданным свидетелям спрятаться было негде; потом подошёл к обрыву и, третьим за сегодняшнюю ночь, заглянул вниз.

Не знаю, что там видели Аннабель и этот её непокорный прислужник, но перед моим взором сейчас не было ничего, кроме тёмных, недружелюбных скал и почти неразличимых волн далеко внизу. Немного постояв так и ещё раз оглядевшись для успокоения, я вновь обернулся к обрыву и прокричал:

– Акко!

Ответом мне была тишина.

– Ну, бросьте, оба. Я знаю, что вы там. Можете выбираться. На берегу не осталось никого из тех, кого вы не желали бы видеть.

Я подождал минуту, другую, делая скидку на то, что Аманде было всё ещё непривычно взбираться в седло.

Но прошло время, а из стылой темноты так никто и не появился. Ни звука – лишь завывание ветра и мерный шум невидимых волн.

– Акко, чёрт тебя дери!! Не заставляй меня нервничать!!

Молчание.

Холод расползся по моей спине в тот миг, когда я уже начал верить, что ответа не будет. Что я ошибся, и что Аманда действительно оказалась достаточно храбра и безумна, чтобы покончить с собой. Что никакого Акко там, внизу, никогда и не было.

– Если вы сейчас же не выползете из какой бы то ни было норы, в которой вы прячетесь, я отправлюсь прямиком в Орден и расскажу Аннабель о том, что вы провернули!! Она наймёт какого-нибудь удальца с кшахаром и весьма быстро убедится, что где-то там, под обрывом, есть пещера...

Докончить с угрозами я не успел.

В нескольких метрах внизу, чуть правее, от стены отделилась крылатая тень, и спустя всего пару секунд Акко приземлился прямо передо мной, глядя с явной укоризной и неодобрением.

– Плевать мне, что ты думаешь! – заявил я одновременно разозлённо и радостно, обхватывая локтем его шею в искреннем порыве. – Слава богам, я оказался прав. Теперь давай, тащи меня к ней. Давай-давай! – грозно повысил голос я. – Или, по-твоему, я позволю ей просто так украсть у меня друга?

Акко шумно выдохнул, всем своим видом показывая, что он думает о моих намерениях, однако, окинув взглядом берег, всё же покорился. И то верно: находиться здесь лишнюю минуту не стоило. То же самое, кстати, относилось и к их укрытию, однако прежде всего нам с Амандой стоило прояснить некоторые принципиальные вопросы. На мой взгляд, они не терпели отлагательств.

ГЛАВА 6

– Вы его знаете?

– Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.

Оскар Уайльд

Это была не пещера, а какое-то издевательство. Я говорил, что мне было неудобно на маяке? Беру свои слова обратно. Как Акко высидел здесь всё это время без возможности пошевелиться, я даже боялся себе представить.

– Какой же вы всё-таки мерзавец, – поприветствовала меня Аманда, распластавшаяся в узкой щели, куда мне даже залезать не хотелось. Акко удерживал меня в воздухе напротив девушки, и её лицо качалось передо мной в такт взмахам кшахаровых крыльев.

– Чем же, мисс Кейтон, я не угодил вам на этот раз? А не кажется ли вам, что сегодня главная злодейка здесь – вы? Подумать только, до чего вы довели сестру своим представлением, не говоря уже о вашей бессовестной попытке украсть у меня кшахара.

– У меня не было выбора!.. – огрызнулась Аманда. – Они пытали бы отца до тех пор, пока он бы не сознался... или не отдал концы в их жутких подвалах, – при этих словах девушку заметно передёрнуло, и мне показалось, что о сказанном она знает не понаслышке.

– Хорошо, допустим вы дали им ложный след. Но зачем было разыгрывать самоубийство? Боитесь, что, раскусив ваш обман, они не постесняются упрятать в подвалы и вас саму?

– Нет, просто... – она резко осеклась и отчаянно тряхнула головой. – Впрочем, неважно. Вас это не касается.

– Ещё как касается, – заверил её я. – Потому что Акко я вам не отдам, ни на день, ни тем более на неделю.

Акко протестующе забурчал, но я, словно не слыша его, продолжил:

– Мы с моим кшахаром команда. Мы работаем вместе. Так что, выбирайте сами: либо вы нанимаете нас обоих, либо – ни одного.

– Я не стану нанимать трусливого подонка, который уже предал меня однажды!! – взъярилась Аманда, забывая о необходимости подбирать слова. Я повёл плечами, стараясь сдержать раздражение, и ледяным тоном процедил:

– Что ж, тогда и Акко вам не видать как своих ушей.

– Акко – не ваша марионетка! Он вправе сам решать, что ему делать!

Я злобно оскалился.

– О, нет, дорогуша – вы ошибаетесь!.. Я его хозяин, и если я прикажу ему – по-настоящему прикажу – он будет делать так, как я ему сказал!!..

Акко подо мной ощутимо дрогнул и зашипел разъярённо и неверяще. Я украдкой погладил его по шее, надеясь, что у него достанет сообразительности не делать ничего такого, что сейчас же изобличило бы мой блеф. Да, конечно, я блефовал – не было у меня никакого способа приструнить кшахара. И ни у кого не было. Но ведь он понимал, для чего я сказал это, верно?.. Да неужели я мог потерять его вот так, отдав этой самонадеянной девчонке?.. Наверное, Акко почуял моё состояние, поскольку дальше свирепствовать он не стал.

Аманда молчала, разглядывая меня с ненавистью и презрением.

– Сколько вы хотите?

– О, любезная мисс Кейтон, я ведь даже не знаю, в чём состоит суть вашего дела, – сладко улыбнулся я.

Так-то лучше, дорогуша. Нечего зариться на того, кто принадлежит только мне.

Аманда сжала зубы.

– Я дам вам четыре сотни, как только мы вернёмся в Виндсхилл. Ваше содействие мне не потребуется – только Акко, а он согласился помочь мне, не требуя ничего взамен, – каждое слово её сейчас буквально сочилось ядом, но мне было плевать.

Мне было всё равно, что она думает обо мне, или что кто-нибудь ещё когда-либо обо мне думал. Они все, все совершенно одинаковы. Все полагают, будто им позволено что угодно на этом свете, будто благодаря одному своему происхождению они могут забирать всё, что захотят, у таких, как я.

Но вы, мисс Кейтон, позарились на слишком дорогое. Мне плевать, что за очередную интригу вы задумали и как собираетесь использовать моего кшахара в своих безумных играх, но точно я знаю одно. Я никому не позволю отнять у меня самое близкое, единственное по-настоящему дорогое мне существо во всей Вселенной. Никто, никогда не сумеет разлучить меня с Акко.

Этой же ночью, спустя всего час, мы сели в поезд, вновь увёзший нас прочь из Виндсхилла. Никакой поклажи, никаких приготовлений. Сейчас Аманда выглядела куда более решительной, чем в первый раз, когда сбегала со мной в ночи. Её тёмное платье было перемазано грязью, глаза мрачно поблёскивали, черты заострились и застыли неприступной каменной маской на бледном осунувшемся лице.

Она недвижимо вглядывалась в тёмное окно вот уже больше часа, явно не намеренная поддерживать светскую беседу с нежеланным попутчиком. Акко устроился на диване рядом со мной, но мне казалось, что сделал он это исключительно из нежелания злить меня попусту: всё то время, что Аманда смотрела в окно, Акко смотрел на неё, неотрывно.

Я же блуждал взглядом по очередному купе, похожему на все прочие, в которых мне довелось путешествовать в последний месяц, и периодически задумчиво останавливался то на кшахаре, то на девушке, сидевшей напротив.

Надо признать, план она продумала превосходно и воплотила его тоже на высоте. Заподозрить в увиденном заранее спланированный спектакль было трудно – слишком невероятным, даже безумным казался такой её шаг. Броситься с тридцатиметрового обрыва, доверившись чутью и быстроте реакции кшахара, мог бы я, знавший Акко годами – но она?.. Для этого нужно было обладать недюжинной смелостью или, правильнее сказать, безрассудством.

– А что вы бросили в воду? – спросил я вдруг, и Аманда, вздрогнув, непонимающе взглянула на меня.

– Что?..

– Ну, вместо себя. Ведь было два всплеска. Камень, вероятно? Это самый разумный вариант. Не всплывёт и не вызовет подозрений... Вероятно, Акко держал его наготове и, выпустив в нужный момент, затем поймал вас?

Несколько мгновений Аманда молча смотрела на меня, явно не желая разговаривать, но по-женски демонстрировать мне свою обиду тоже, видимо, не хотела.

– Да. Именно так, – наконец выдавила она из себя и тотчас вновь отвернулась к окну.

Однако я отступаться был не намерен. Я уже получил, что хотел, я сидел в купе рядом со своим кшахаром и воевать с Амандой дальше теперь не видел смысла.

– Вам повезло, что никто не успел заглянуть вниз, прежде чем вы скрылись в той щели.

– Да. Повезло.

– Но в целом, у вас был превосходный план.

Она резко обернулась ко мне.

– Чего вы хотите от меня, мистер Сандерс?

Я обезоруженно улыбнулся и пожал плечами.

– Хочу, чтобы вы перестали видеть во мне врага. Пусть вам не верится, но я ещё могу оказаться вам полезным.

Аманда раздражённо сощурилась.

– Давайте расставим всё по местам, мистер Сандерс. Я не испытываю никакой радости оттого, что мне приходится путешествовать вместе с вами. Однако без Акко мне не справиться, и если вы являетесь неизбежным приложением к нему, я готова терпеть ваше присутствие при условии, что вы не станете больше со мной заговаривать или любым другим способом напоминать мне о своём существовании. Мне не нужна ни ваша помощь, ни тем более ваши попытки вновь втесаться ко мне в доверие. Мне было достаточно одного раза. Я никогда более не стану доверять человеку, который однажды предал меня.

Я усмехнулся и изогнул бровь.

– Да, я вижу. Аннабель вы тоже не доверяете, не так ли? Она ведь и впрямь не знает о том, что всё произошедшее было спектаклем.

– Разумеется, не знает. Она... – Аманда нахмурилась и в отчаянии отвернулась к окну. – Она не ведает, что творит.

– Но кому же тогда вы верите, мисс Кейтон?

Она помолчала мгновение.

– Акко. Я верю Акко.

Кшахар встрепенулся, потом соскользнул с моего дивана, взобрался к ней и бережно ткнулся мордой ей в плечо, утешая. Аманда обернулась и с мягкой улыбкой потрепала его по голове.

– Я так понимаю, мы едем искать рукопись, – продолжил я, словно и не памятуя о её недавней тираде.

Аманда с ненавистью взглянула на меня.

– Разумеется. Однако если вы намерены послать весточку в Орден, спешу вас разочаровать: места назначения я вам не раскрою, а когда мы прибудем, у них уже просто не хватит времени, чтобы последовать за нами.

– Собираетесь её уничтожить?

– Уничтожить, – отрешённо согласилась Аманда. – Но сперва я надеюсь найти в ней способ спасти Аннабель.

– Спасти от чего?

– А вы не понимаете?.. – Аманда обожгла меня взглядом. – Энни сходит с ума, мистер Сандерс. Чужая кровь делает это с ней. Ритуал, кажется, оказался неспособен убить её, равно как и меня, однако защиты у Аннабель, похоже, оказалось недостаточно, чтобы оградить её разум так же, как и мой.

– Значит, ритуал всё же убивает, – тихо заключил я, и Аманда непонимающе сощурилась.

– Всё же?.. Мистер Сандерс, что вы вообще знаете об Ордене? – спросила вдруг она.

– Подозреваю, что почти ничего.

Я сделал паузу, но Аманда молчала, видимо, ожидая, что я продолжу.

– Мне говорили, что чужая кровь убивает человека, разрывая связь между телом и душой и оставляя тело свободным для демона. Что потом эти создания не могут жить в человеческом теле достаточно долго, и когда тело рассыпается в прах, они тоже умирают. Однако, что из всего этого правда, я не знаю до сих пор.

– Всё.

Голос Аманды был тихим и каким-то опустошённым, и меня отчего-то пробрала дрожь. А она вдруг отвернулась к окну и горько вздохнула.

– Подумать только... вы связались с Орденом, даже не представляя себе, кто они, и вы позволили им провести надо мной ритуал, сути которого не понимали.

– Что вам так дался этот ритуал? – не выдержал я. – На мой взгляд, он не сделал с вами ничего плохого.

Аманда обернулась ко мне, и глаза её вспыхнули негодованием.

– Я не знаю, что он со мной сделал, – с холодным гневом процедила она.

Снова отвернулась, и между нами ненадолго воцарилось молчание. Прервала его, к моему удивлению, на этот раз она сама.

– Вы убогий человек, мистер Сандерс, – да, начало не обнадёживающее, подумалось мне. Но Аманда, по-прежнему не глядя на меня, продолжала: – Вы готовы пойти на всё ради денег, и в этой жизни для вас нет иных ценностей, кроме пачки купюр. Что они дают вам? Счастье?

– Возможность жить, – поправил я её холодно. – В отличие от вас, мисс Кейтон, мне приходится зарабатывать на жизнь своими руками.

– Ох, как же вы все любите попрекать нас этим!.. – тотчас вспылила она в ответ. – Вы думаете, в нашей жизни нет никаких проблем? Они есть, однако вы не видите их, не хотите видеть. Вы, мистер Сандерс, искренне считаете, что судьба поступила с вами нечестно, не дав вам шанса родиться сразу королём; вы полагаете, что вам позволено обозлиться на весь мир за это. И прикрываясь такой обидой, вы способны оправдать в себе всё: и ваше презрение к людям, и подлые аферы, за которые вам платят, да что там – даже предательство, если заплачено и за него... – она осеклась и вдруг пренебрежительно махнула рукой, отворачиваясь к окну. – Впрочем, неважно. Вы никогда не поймёте. Вы слишком бесчувственны, чтобы понять.

– О, да неужели! – взорвался я наконец. – Ну же, давайте, расскажите мне ещё о моих недостатках! Вы ведь только их во мне и видите, не так ли, мисс Кейтон?!.. По-вашему, я ничего не понимаю в жизни?!.. По-вашему, я совершенный идиот?!..

Аманда обернулась, и от её взора меня почти физически обожгло льдом.

– Нет, мистер Сандерс, вы отнюдь не идиот, – процедила она медленно, пристально глядя на меня, и затем продолжила, вбивая слова безжалостно, будто гвозди: – Вы эгоистичный и беспринципный лжец, который незаслуженно ставит себя выше остальных. У вас нет ни образования, ни устремлений, ни интересов помимо наживы – у вас нет ничего, но не оттого, что вы бедны, а потому, что вы заносчивы, подлы и бездушны. Вы ломаете людям судьбы, но хуже всего то, что вы делаете это даже не из ненависти. Человека, который ненавидит, ещё можно понять. А вот что испытываете вы, мистер Сандерс? Полное и совершенное безразличие?

– Что вы сами испытываете к людям, которые вам не знакомы?

– Уважение, по меньшей мере, – заявила Аманда уверенно.

– Уважение? – рассмеялся я. – Как же можно уважать того, кого даже не знаешь?

– А как можно слепо презирать его?.. Я сейчас говорю не о том уважении, которое мы обычно выказываем старшим или любимым. Я говорю о необходимости видеть во всех людях по меньшей мере равных себе. Никто не заслуживает, чтобы с ним обращались, как с пылью под ногами, никто – по крайней мере, до тех пор, пока сам не докажет обратного.

– Вам ещё нужны эти доказательства, потому что вы молоды и наивны, – улыбнулся я снисходительно. – Мне они не нужны. Я и так неплохо знаю людей, мисс Кейтон. Знаете, кого они напоминают мне больше всего? Насекомых. Маленьких мерзких тараканов, которые всю свою жизнь копошатся в отбросах, стремясь найти кусочек получше для себя. У каждого из них непрестанно возникают какие-нибудь амбиции и желания, маленькие или большие, все равно; и их мыслишки каждую минуту вращаются в голове лишь вокруг того, как бы достичь своего. Но если посмотреть сверху на всё это общество, мельтешащее, хаотичное, равнодушное и злое, что вы увидите?.. Я вижу насекомых. И, уж простите, я не могу их уважать.

Аманда отвернулась.

– И вместо этого вы их презираете, и оттого кажетесь самому себе важнее и выше. Но чем вы сами отличаетесь от остальных, мистер Сандерс? Что даёт вам право так возвышаться над всеми вокруг?

Я только пожал плечами.

Нет, у меня не было за плечами какой-нибудь удобной слезливой истории, которая оправдывала бы в глазах святош такое моё понимание жизни. Я не остался сиротой. Мне не нужно было отправлять все свои сбережения на лечение больного отца или матери. Я не воевал и даже не был когда-нибудь несправедливо обманут кем-то, кому я верил. В моей жизни вообще не происходило ничего выдающегося за всю четверть века, которую я провёл на этой земле, но может быть, именно это, в конечном счёте, и привело меня к тому, как я жил и как видел мир через призму всего, что успел узнать о людях.

– Я отличаюсь лишь тем, что смотрю на всё объективно, – ответил я наконец. – Вы видите мир в розовом свете, мисс Кейтон. Вы полагаете, будто во всех людях можно найти что-то хорошее, а я полагаю, что нет. Для меня достойные люди – это, скорее, редкое исключение, чем правило. И моё, как вы называете, презрение к миру берёт своё начало в опыте, который подсказывает мне, что люди чаще всего оказываются хуже ожиданий, даже если изначально не ждать ничего хорошего от них.

Аманда вскинула голову и с вызовом посмотрела на меня.

– Что ж, и чем я оказалась хуже ваших непритязательных стандартов? – вопросила она, и я не стал скрывать улыбку.

– Вы – ничем. Признаюсь, я ожидал увидеть в вас изнеженную и надменную высокородную девицу, а вместо этого нашёл девушку храбрую, решительную и, что скрывать, неглупую. Так что, в моём понимании, вы – как раз то самое редкое исключение из правил.

Аманда выглядела ошарашенной, будто совсем не ожидала подобного комплимента от меня. Я усмехнулся.

– Ну, что такое, мисс Кейтон? Вы полагали, будто я вообще не способен замечать хорошее в людях, или просто ожидали, что я стану воевать с вами из принципа? Но я ведь говорил уже, что вам не нужно видеть во мне врага. Если Акко так страстно желает помочь вам, то можете не сомневаться, что я буду на его стороне, а значит, и на вашей.

Аманда изучала меня ещё несколько мгновений, а потом, отвернувшись к окну, будто мимоходом произнесла:

– Если и есть в вас ещё что-то небезнадёжное, то это только одно, мистер Сандерс.

Она сделала паузу, и я снисходительно задал вопрос, которого она ждала:

– И что же?

Её ответ, признаюсь, предсказуемый, всё же смутил меня, сорвавшись с её губ.

– Ваша искренняя любовь к Акко.