Текст книги "Чужие свои (СИ) "

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Зеркало, – не заботясь о впечатлении, попросил Валерий вновь устроившегося возле койки Женьку.

Понятливый парень вытащил из кармана белого халата и протянул больному маленькое карманное зеркальце. Чужое лицо. Из зеркала смотрел совсем другой человек. Темно-рыжие волосы, печальные карие глаза, веснушчатая бледная физиономия. Мечтатель. Моложе его самого лет на пять, а то и больше – Женькин ровесник, друг, Димка Бутусов. А где же он? Кто он? Где Димка? Где Валерка Седов?

– Там, – неловко начал Женька, пряча зеркальце в карман. – С тобой поговорить хотят…

– Мама? – с неловкой нежностью спросил Валерий, вспомнив о собственной матери. Как, интересно, они поладили с Анкой?

– Нет, – парнишка смутился. – Клавдия Игнатьевна заболела. Но ты не бойся, ничего серьезного. Скоро придет. Это Диана. Будешь говорить?

Девичье имя. Димкина подружка. Странный вопрос. Какие-то нелады. Женька не может сказать прямо, но явно намекает. Что ж, от всех не спрячешься. Он кивнул:

– Да.

Валерий уставился на висящий прямо перед больничной койкой экран, на котором медленно вырисовывалось изображение. Эффектный контакт. Девчонка. Смазливенькая мордашка, но ничего особенного. Молчит. Цену себе набивает. Седов тоже не спешил. Неизвестная девушка почему-то вызывала неприязнь. Диана заговорила первой:

– Ну, и зачем ты это сделал? Что хотел доказать? – Валерий молча пожал плечами. Встретив его равнодушный взгляд, девушка вскинула голову.

– Я не собираюсь извиняться. Если хочешь знать, я бы никогда не позвонила. Меня попросили. Кое-кто. Ты сам во всем виноват!

– Согласен. Ну и что тебе нужно сейчас? – общение с раздражительной девицей утомляло. Седов снова вспомнил жену. Как она там?

– А ты изменился, – обиженно стиснув губы, девушка отвернулась. Расспросить приказали. Что ж, с него хватит.

– Да. Такие вещи меняют. (И если бы она только могла себе представить, насколько сильно!). Извини. Я устал, – Валерий кивнул Женьке, и тот с готовностью отключил визор.

– Так ей и надо. Здорово ты ее отбрил. Если бы не она, ты и не сунулся бы в этот Эксперимент, – парень счастливо улыбался, вспоминая надутую физиономию местной красавицы.

Эксперимент? Валерий вопросительно поднял бровь. Женька понял без слов и выскочил из палаты. Хорошие друзья у этого Бутусова. И у него, Седова, были не хуже. А вот подруги у Димки не очень. Тут, пожалуй, Валерию повезло больше. А каким же был сам Дмитрий?

Друг вернулся с тонкой стопкой папок и документов. Положив на одеяло перед глазами больного, начал торопливо перелистывать, показывая заголовки:

– То, что ты изучал перед полетом. Что тебя интересует?

Все, что его могло заинтересовать, Валерий уже увидел. – Эксперимент. Окна Диска, периодичность, возвращение экспедиций, 465 год п.к. Со дня его гибели у Раваны прошло сто двадцать лет. Он попал в другой временной пласт – в чужое будущее.

Седов отстранил бумаги и отвернулся, пытаясь осознать масштабы потери. Наверное, в мире существует такая степень боли, которая выходит за пределы человеческой способности чувствовать. Не способные осмыслить утрату, люди просто отвергают мысли о ней, чтобы сохранить здравый рассудок. Валерий отказался верить в реальность окружающего мира, и ему удалось уснуть. Разбудил его незваный гость, уже знакомый невысокий службист.

– Поговорить пришел! – жизнерадостно объявил он с порога. – Небось, заждались?

Коротышка удивительно напоминал толстяка Богомолова – не внешне, а чем-то характерным в манере общения. Заметив искреннее удивление Седова, он немного смутился, кивком выставил из палаты Женьку и заговорил серьезно:

– Вижу, молодой человек, что вы меня не узнаете, поэтому еще раз представлюсь. Карелин Игорь Алексеевич. Сами понимаете, генерал. Вас представиться не прошу. Затруднительное положение, понимаете ли…. Может, вы и есть Бутусов. Очень сомневаюсь. Хотя мог бы и проверить, при желании.

Он посмотрел на Валерия со значением. Тот кивнул. В самом деле, мог бы. Не сложно. Генерал продолжил:

– Из всех прошлых полетов к Диску вместо добровольцев вернулись другие люди. Чужие, – Карелин минуту помолчал, ожидая реакции, потом, не дождавшись, пояснил: – Чужие сознания в прежних телах. Пришельцы, сами признавались. Потому и держим их всех здесь, и не первый год. Кто они? Зачем здесь? Как переместились в другое тело? Не знают. И я не знаю. Посланцы чужого разума – это опасность. А наша служба какая? Безопасность. Секьюрити. Не можем мы вас на свободу выпустить, агентов Чужих, понимаешь? И тебя не можем, кем бы ты ни был.

– Зачем тогда этот разговор? – Валерий спокойно смотрел на собеседника. Пережитый шок послужил хорошей анестезией. Сто двадцать лет! Всё, чем он дорожил, давно исчезло. Что ему шпионские игры далеких потомков на райской планетке в опустевшей Вселенной?

– Вот это по-деловому! – довольный генерал потер короткие ручки. – Предложение у нас к тебе есть. Шанс. Риск. И желанная свобода!

– Ну и…. – торопить собеседника не имело смысла, тот жаждал высказаться.

– Ну и в Барьере опять появилось «окно». Неожиданно скоро. Новый эксперимент готовить некогда, да и жаль зря людей гробить. Однако у нас есть нужные герои, ты, и те прошлые чужаки, четверо. Отличная возможность для науки проверить, как Барьер реагирует на своих посланцев. Мы дадим вам корабль, и полетите все вместе. Вернетесь – милости просим на планету Вердес. Нет – что ж, кто не рискует…. Тут, в медцентре, или, как у нас шутят, в «морилке», не так уж весело….

– Что сказали остальные? – неожиданно встревожила мысль о тех, кто тоже попал в чужое тело в чуждом мире. Кем бы они ни были.

– Все четверо уже согласились, – бодро ответил Карелин. – Они здесь подольше твоего будут. Не один год, и не два.

– Как минимум, четыре, – легко подсчитал Седов, вспомнив периодичность появления пятен. Ребят было жаль. – Что ж. Я согласен.

Глаза генерала радостно, немного зловеще блеснули. Уверен, что не долетим. Посмотрим. Чужаков тут очень боятся.

Карелин нажал на кнопку вызова медперсонала, и вошедший в палату медбрат отключил капельницу. Сознание медленно прояснялось. Ему вводили слабые наркотики. И остальных ребят, значит, тоже на них держали. Четыре года. Не позавидуешь. Укол – на этот раз что-то взбадривающее.

– Ну что ж, раз ты теперь здоров, приступим, – генерал не собирался оставлять чужаку время на долгие раздумья. Чувствуя неимоверную слабость, Валерий с трудом натянул принесенную служителем незнакомую форму и, поддерживаемый вернувшимся Женькой, вышел из палаты. Его уже ждали.

«Героев» доставили на взлетное поле. Корабль представлял собой неповоротливое древнее исследовательское корыто. Всё было понятно: решили сэкономить на смертниках. Многословные извинения и объяснения генерала, фальшивые слова раздражали. Державшийся рядом Женька, по-прежнему в белом халате поверх такой же, как у Седова, формы, внезапно тихо прошептал:

– Пожалуйста….Спаси его… Димку… Я знаю, ты сможешь!

Валерий обернулся. В подозрительно блестевших глазах парня светилась какая-то невероятная фанатичная вера. Еще один мечтатель. Дипломат пожал плечами: что он сможет? Тут помочь бы себе и своим! Но кто здесь свой?

Не дослушав напыщенной неуместной речи Карелина, Валерий направился к кораблю. Его не стали задерживать. Экипаж последовал за ним. Герметизация. Бледные одутловатые рожи четырех незнакомых мужиков: годами держали в морилке на наркотиках, глаза со странной надеждой смотрят на Седова. Все старше его. Старше его тела, Димки, носителя, а может, и самого Валерия. Кто там у них внутри? Генерал вручил ему список пропавших и пришедших на их место чужих. Наверняка, среди них был и агент вердесской СБ.

Валерий машинально начал называть имена пришельцев: Кошкин, Овсянников, Расторгуев – есть, моргнул. Джейд, Ляпкин – еще один, этот поднял руку. Сароян, Данилов, Веретенников – еще один кивнул, отлично. Андреев – нет. Кто из них подсадная утка? Очередной убийца, на этот раз откровенно подосланный эсбэшниками своей-чужой планеты. Вопросительные взгляды остальных в сторону последнего, смолчавшего – все подумали об одном и том же.

– Да я – Овсянников, я! – неожиданно громко отозвался четвертый, поняв сомнения товарищей по несчастью. – Не хотел я отзываться первым, боялся!

– «Может быть. А может быть, хотел узнать, кого здесь точно не найдется», – подумал Седов.

– А сам-то ты кто? – продолжал «Овсянников».

– Я – Валерий Седов, – сказал Валерий. – Вы летите со мной к барьеру. Я – старший. Идёт?

Четверо молча кивнули. В секретной лаборатории генерал Карелин довольно подмигнул о чем-то задумавшемуся сотруднику:

– Отлично, Евгений. Валерий Седов, значит! Проверьте прошлое по архивам.

Лейтенант безопасности Евгений Сидельников, лучший друг исчезнувшего Димки Бутусова, безропотно подчинился приказу начальника. Через двадцать минут компьютер, просчитав варианты с данными многочисленных Седовых, выдал точный ответ. Дипломат Валерий Седов, родившийся на Земле, посланник Внеземелья, герой альтаирской войны, посредник Координационного Совета Содружества, был хорошо известен сто двадцать лет назад – еще перед появлением Артефакта, оторвавшего Вердес от обитаемой галактики.

– Игорь Алексеевич! Посмотрите! – вбежав в лабораторию, лейтенант протянул генералу распечатку. – Может быть, отменим? Время еще есть!

– Уже нет, – пробегая равнодушным взглядом по красноречивым строчкам, ответил Карелин. – Бумажку уничтожь! Быть может, еще вернутся. Не понимаю, чего же он там медлит, со взрывом?

Взгляды их обратились к экрану, где, быстро увеличиваясь в размерах, рос диск Артефакта. Никаких «окон» в окружавшем его Барьере не было.

Расторгуев, назвавшийся пилотом, вывел исследовательский корабль к барьеру вручную, отключив автопилот. Затем его сменил у приборной доски Веретенников, оказавшийся настоящим асом. Взрывное устройство легко обнаружил и обезвредил угрюмый мужик, назвавшийся Михаилом Ляпкиным. Спецназовец. Скрутив яростно сопротивляющегося агента Карелина, Мишка объяснил, что когда-то специализировался по антитеррористическим операциям в мятежных колониях. Наблюдая за слаженными действиями экипажа ненавидящим взглядом, обездвиженный «Овсянников» неразборчиво бормотал какие-то угрозы в адрес Чужих.

– Все равно ведь на Вердес лететь придется, – наконец, неохотно выдавил он. – Нет там никакого окна.

Ляпкин, сразу признавший Седова старшим, обернулся к командиру:

– Вернемся и врежем гадам по первое число?

– Нет, – твердо ответил Валерий. Право на единоличное принятие решений здесь принадлежало ему. – Выбора у нас нет. Идем к Барьеру.

Холодное голубое сияние приближалось. Артефакт был рядом, совсем близко. Перед изумленными взглядами беглецов и напряженно следивших за событиями с планеты службистов в ткани барьера внезапно расплылось огромное, неровное, все расширяющееся фиолетовое пятно. Окно!

– Стой! Назад! – хрипло вскрикнул связанный «Овсянников», судорожно дернувшись в противоперегрузочном кресле.

– Вперед! – отдал команду пилоту Валерий. Корабль, легко пройдя барьер, исчез, навсегда покинув реальность 465 года п.к. планеты Вердес.

Их выбросило в обычный портальный гиперпереход. Легкое ощущение безвременья, и выход в открытый космос. Тяжелый «исследователь» выскользнул из подпространства в нескольких световых годах от Земли. Зеркала по-прежнему отражали чужие лица.

– Живы. Дома! – неверяще вздохнул Веретенников, первым рванувшийся к приборам и прочитавший числа на экранах. Пальцы его привычно забегали по клавишам. – Еще один короткий переход от Раздольной и мы на месте.

– Руки развяжите! – попросил понурый «Овсянников», угрюмо глядя на мелькающие на экранах цифры: годы, даты, события, новости.

Валерий бросил на несостоявшегося убийцу короткий взгляд. Беглецы-перевертыши с Вердеса, кажется, действительно вернулись в свое время. А он? Провалился в чужое прошлое? И что здесь будет делать фальшивый «Овсянников»? Наверняка, пристроится в спецслужбах, не чужой. И неважно, что агент едва не убил невинных людей – он выполнял приказ. Удобное оправдание убийце, пытавшемуся взорвать корабль «пришельцев».

– Обойдешься! Недолго терпеть, не четыре года! – отозвался Ляпкин. – Сколько там у вас еще наших осталось?

– Никого, – шпион поколебался и добавил. – Были еще трое, но совсем ненормальные…. Даже не говорили, только кричали. Что-то там у них в головах смешалось. Не спасли…

– Неудивительно, – Валерий, с трудом освоившись с незнакомой, безнадежно устаревшей системой связи, стараясь ни о чем не думать, однообразно забубнил:

– Земля, Центр, говорит Валерий Седов. Земля, отзовитесь, обеспечьте переход и посадку транспорта. Из-за устаревших систем корабля не сможем добраться сами….

Ему ответил знакомый голос начальника управления космических перевозок, Валентина Орлова. Ожидаемая серия вопросов, на которые невозможно было сейчас ответить:

– Седов, это и правда, ты, что ли? Что у тебя случилось? Откуда взялся? Тебя третью неделю СБ ищет, и КС, и альтаирцы, всех переполошили. Что за корыто ты привел к порталу? Откуда взял незарегистрированный транспорт? У тебя что, есть экипаж?

– Вышли из-за временного барьера. Не было связи. На старом корабле выбрались, на развалюхе этой, – коротко объяснил Валерий. Из сердца медленно уходила раздирающая боль – его не было только три недели. – Экипаж….– он запнулся, бросив взгляд на незнакомые лица. Ему ответили напряженные взгляды. – С ребятами отдельный разговор… Если посадку нормальную обеспечите, расскажем.

Рука, сжимавшая трубку, дрожала. Позади – изнурительные допросы, недоверчивые взгляды службистов и экспертов. Откровенная беседа с Богомоловым, нехотя опознавшим в чужаке Седова: слишком многое из сказанного между ними могло быть известно только Валерию. Потом невероятный рассказ об исчезнувшем Вердесе, подтвержденный товарищами по несчастью. Уводимый незнакомцами «Овсянников» – человек из будущего.

После допроса, получив новый коммуникатор, Валерий сразу связался с Херхом. К счастью, новая внешность землянина для советника ничего не значила – все гуманоиды казались теджам невероятно схожими.

Шеф выразил сотруднику одобрение за проведенное по собственной инициативе расследование и сообщил последние новости. Отчет до Координационного Совета дошел сразу, и в события на Раване вмешалась спасательная служба. Меххри на планете не обнаружили, но улик, убедительно свидетельствующих против пауков, собралось более чем достаточно. Сами арахноиды насильственную колонизацию и притеснение гуманоидов категорически отрицали.

Разбирательство по запретному миру было назначено на ближайшую судебную Ассамблею, но его отложили из-за отсутствия Седова. Однако Равана уже взята под особый контроль Содружества и будет вскоре отдана под протекторат. Проблемы с артефактом решаются. Внеочередное разбирательство пройдет через полтора галактических цикла – четыре месяца по земному времени. Присутствие Валерия строго обязательно.

Седов, как представитель Координационного Совета, имел право выступить только свидетелем и должен был поддержать обвинение. Что ж, времени на подготовку оставалось вполне достаточно.

Валерию хотелось остановиться и все обдумать, но самое главное не могло ждать. Он стоял на улице возле кабинки видеофона. Морозный воздух обжигал щеки. Зима. Скоро Новый год. А вот на Вердесе стояла тропическая жара.

– Планета вечного лета, – мелькнула незваная мысль, как будто, даже и не его. – Ненавижу жару!

Седов набрал номер и нажал на кнопку связи. На экране появилось прекрасное, бесконечно дорогое лицо. Сильная и яркая, по-прежнему похожая на греческую богиню. Удивленный взгляд при виде незнакомого человека.

– Вы хотели что-то сообщить? Ошиблись контактом? – как всегда, не слишком терпелива.

– Анка! – у него перехватило дыхание. Что сказать, как объяснить? – Ты помнишь, что говорил твой старший брат, когда я с ним познакомился? С Лехой! – Что он несет? Сейчас жена вежливо улыбнется и отключится. – Ну, насчет другого тела?! Я же тебе написал, что вернусь.

– С Лехой?! Другое тело? Седов, ты! Где ты был? Что с тобой сделали? – рассматривая возникшего на экране совершенно незнакомого худого рыжего парня, Анна ни на секунду не усомнилась. Валерка! Вернулся! Опять влип в какую-то невероятную историю. Вполне в его стиле.

– Узнала! – Седов с облегчением перевел дух. – Где Лесик?

– На Луне, в школе. И учти, в таком виде ты мне не нужен. Ребенка пугать, – Анка была категорична. – Приведи себя в порядок. Адаптер новый купи! Или пластическую операцию сделай.

– А и сделаю! – легкомысленно отозвался счастливый Валерий. – Завтра буду как новый. Попрошу альтаирцев, сделают по высшему разряду, лучше, чем раньше. А как ребята, вернулись? – встревоженно спросил он.

Анна поняла вопрос сразу, без лишних объяснений:

– Вернулся только Егор, – сказала она, внимательно следя за реакцией мужа. – Один, без Андрея. Сразу отбыл на Альгамбру, не захотел ничего объяснять. Просил немедленно связаться, как только ты появишься.

– Пока не смогу, придется чуть позже, – с сожалением сказал Валерий. – Слишком много своих непоняток осталось. Но домой забегу, ненадолго.

– Жду! – она счастливо прильнула щекой к угасшему экрану. Вернулся. Живой.

Пластика лица, обесцвеченные волосы, контактные линзы и, разумеется, универсальный адаптер почти восстановили прежнюю внешность.

Несмотря на опрометчивое обещание, на серьезную операцию на чужом теле Валерий не решился. Почти сразу же ему пришлось вспомнить совет альтаирца Лехи.

Седов не знал, почему остался жив после взрыва яхты, как перешел в тело Бутусова. Но сейчас не имело значения, кто его спас и почему. Важнее всего было то, что в чужом, пусть и изменившемся теле начал пробуждаться прежний хозяин. Из зеркала на Валерия время от времени смотрели печальные чужие глаза. В отличие от первых жертв эксперимента, психозащита спасла сознание Димки, хотя и не позволила ему остаться доминантом.

Седов чувствовал, что в глубине его сознания тоскливо затаился кто-то, едва ли не изгнанный из собственного тела, почти вытесненный более сильной личностью пришельца, нервный и неудачливый, добрый и мечтательный, свернувшийся в жалкий клубочек, выдавленный чужой жизнью. Полная противоположность ему, уверенному, надежному, но – неплохой, безвинно страдающий человек. И ему, Димке, принадлежало потерянное тело. Только одно – для них двоих.

Теперь Валерию срочно нужно было раздобыть другое тело – для себя. И ведь не зря Леха говорил ему о предчувствиях – альтаирец прямо сказал, что нужно искать в тэте пояса Ориона пятьдесят четвертую звезду. Единственная обитаемая планета искомой звезды легко обнаружилась на звездных картах. Холодный мир, планета Рождество. А значит, Седову нужно было лететь туда, где крылась загадка спасения. Пусть он пока еще не знал отгадки.

– Потерпи! – мысленно обещал Бутусову Валерий. – Еще чуть-чуть. Мы с тобой найдем подходящий корабль и рванем на планету Рождество. Под Новый год там должны случаться чудеса…

Наблюдатели с планеты Вердес, застыв перед экранами, молча следили, как погружается экспериментальный корабль с чужаками во внезапно появившееся «окно», постепенно исчезая в Диске, как, истончаясь, искривляясь, сворачиваясь, словно проваливаясь вовнутрь, по законам какой-то неведомой математики, исчезает сам артефакт. Диска не стало.

Мир вокруг них содрогнулся, сотрясся и вновь возник, но совсем иным. В нем как будто ярче светило солнце, громче пели птицы, зеленела листва.

– Связь! Связь восстановилась! Сигналы с Земли! Изоляции – конец! – раздался чей-то счастливый вопль. Заголосили молчавшие сто двадцать лет системы связи. Замелькали яркие, непривычные картинки других, прекрасных миров. Планета Вердес возвращалась в галактическое сообщество.

Равнодушный к глобальным переменам, Женька Синельников не мог отвести взгляда от вновь побежавших по экрану компьютера строчек. Неужели не спасет? Должен! Спаситель… Он сразу догадался, понял. Ну, где же? Ага: «…Новые этапы в биографии Валерия Седова…. Поиски изобретателя… Участие в мирных переговорах с Ашрой, спасение посланника…. Установление первых контактов с Корсом… Уничтожение биологического оружия… – Вот оно! – … Планета Рождество, чудесное спасение пропавшего колониста Дмитрия Бутусова!»

Димка! Он тебя все-таки спас! – лейтенант мог только догадываться о том, что произошло с другом, но, на всякий случай, торопливо удалил из текста только что прочитанную строчку. Пусть узнают попозже. Рассказать можно только Клавдии Игнатьевне.

С трудом оторвавшись от экрана, Женька обратился к начальнику:

– Игорь Алексеевич! Вы только посмотрите! Это что, все он сделал, Седов?

– Нет, – генерал устало покачал головой. Он казался постаревшим, придавленным тяжестью какого-то внезапного непреодолимого осознания. – Нет. Ему еще только предстоит все это сделать. После возвращения от нас. Герой! А мы его чуть….. – Подчиненные вопросительно уставились на него. Карелин тряхнул головой, горько усмехнулся и продолжил:

– Кажется, я понял. Есть одна гипотеза…., – он кивнул в сторону проектора, где все еще сохранялось изображение Артефакта. – Это не Предтечи. Говорят, что наша Вселенная – это Сверхсущество, сверхразум. Огромный организм. И, как в человеческом организме, в ней есть разные крохотные клеточки, нужные и не очень. Простые, ординары, и важные, необходимые, без которых нельзя обойтись. Их несвоевременное исчезновение вызывает у хозяина неудобство, беспокойство, и на их спасение организм бессознательно бросает сонмы лейкоцитов, всяких там фагоцитов, устраняющих помехи, чтобы спасти нужную, необходимую частичку. Э…э, не знаю точно, я не биолог, но мне кажется, что использованные клетки погибают, превращаясь в гной, а организм, справившись с болезнью, спасает самое нужное и возвращается к обычному состоянию. Вот и наш Артефакт, – генерал указал на изображение с космического зонда. Там уже не оставалось никаких следов Диска, на много лет определившего жизнь планеты, а лишь, приветливо подмигивая, сияли незнакомые звезды, – исчез…

– Гадкая гипотеза, – Женька брезгливо поморщился. – Так что же Артефакт? Это, получается, вовсе и не Предтечи? По-вашему, это было что-то вроде прыщика на теле Вселенной, и сейчас она его выдавила? Потому что ей понадобился герой? Так?

– Может, и так, – пожал плечами Карелин. – Герой. Спаситель. Красивые женщины любят героев, Вселенная любит отважных. Что там у тебя про него написано: прекращение межгалактической войны, уничтожение биологического оружия? Да одно это – миллионы и миллиарды жизней!

– Все равно, гадко! – Женька не сдавался. – Что мне миллионы и миллиарды, если среди них нет моего друга? Не верю!

– Не буду настаивать. Боюсь, что эта история далеко еще не закончилась. Думаю, в моей гипотезе есть доля правды, – усмехнулся генерал. В голосе его прозвучал сарказм. – А может, и нет. Может быть, нас спасло от враждебного Разума неизвестное чудо…

– Так, чудом, всё и произошло, – далеко-далеко, на расстоянии в сто двадцать лет и много-много парсеков от планеты Вердес, в холодном, покрытом вечными льдами мире, заканчивая долгий разговор, сказал недоверчивому собеседнику Валерий Седов. – Вот потому мы и прилетели на эту самую планету Рождество – искать другое тело, для меня…

– При чем здесь планета Рождество? И что ты теперь собираешься делать? – Алексей Степанович нервно закурил. Сейчас представился хороший случай вернуться к вредной привычке. Более подходящего, пожалуй, и не будет. Пальцы слегка дрожали. – И правда, непростая история.

Алексея радовало, что не ему предстоит нырять в живой разумный океан. Но и на нем какая ответственность! Седову не впервой, и так, вон, в чужом теле живёт, альфа-герой! Но – погружение в Океан, слияние с метаморфами? Что это? Обмен телами? Перевоплощение? Превращение человека в туземца? Или туземца в человека? А кто будет отвечать, спрашивается, если что? Он, Лаврик.

– Соглашусь, наверное. Другого выхода не вижу. – Валерий печально помолчал. – А только не мне это решать, Димке…

– Это почему же? – удивился Лаврик. – Ты же ведущий. Как это…доминант!

– Ну и что, что доминант! – светлые брови дипломата взметнулись в категорическом отрицании:

– Понимаешь, я сейчас как будто в долг живу. За другого. Такие вещи, как собственная смерть, нелегко даются. А триста лет в новом теле – звучит неплохо. Да и потом… Скрывать не буду – жить хочется. Всегда мечтал стать бессмертным. Кое-что не видел, кое-где не бывал. Но и пожил, пожил! Многое сделал, что-то главное в жизни успелось: друзей спасал, с врагами дрался, жена у меня есть, сын. А Димка, хоть и всего лет на семь моложе, а словно бы и не жил вовсе! Да и тело все-таки его…

Лаврик не успел прервать тяжелую паузу новым вопросом. Валерий еще не закончил:

– Боюсь, решающее слово в этой истории все равно у Океана рождественского, а от нас ничего не зависит. Но к тебе у меня, Степаныч, большая просьба!

– Ну… – вахтенный угрюмо ждал продолжения. Оно последовало:

– Как друга тебя прошу, как мужика! Если всё закончится нормально, ну, с океаном, дай нам отсюда тихо уйти, обоим! Придумай что-нибудь для своих. Отговорку. Ну, прилетал мол, Седов, наткнулся на потерянного колониста, спас. Улетели. Все равно ведь правде никто не поверит. А так…. Тебе-то ничего не стоит, а нам… – он сделал красноречивый резкий рубящий жест правой рукой.

– Ладно. Утро вечера, как говорится…, – вахтенный поморщился от новой мысли. – А вдруг потом не ты оттуда выйдешь? И этот твой Бутусов? А будут вместо вас метаморфы. Чужаки. Чтобы, значит, в таком виде в людское общество проникнуть. Ну и человечество, ты понимаешь, изучать и новые тела захватывать? А потом Лаврик виноват!

– Метаморфы? Вряд ли. Им для слияния океан нужен, его с собой не потащишь! Хотя, в общем, поступай, как знаешь, – Валерий устало махнул рукой: на долгой вахте Лаврик явно пересмотрелся альфа-фильмов про инопланетных агрессоров. – Мне уже все равно. До Дмитрия дозовусь, и, если он не будет против, завтра головой в омут! В океан нырять. С меня хватит, устал я за двоих жить, – он резко развернулся, вышел из палатки и направился в гостевой отсек бункера.

Процедуру ныряния Алексей Степанович проспал. Утром, выскочив из утепленной палатки, Лаврик с ужасом обнаружил у знакомой полыньи двух угрюмо молчащих долговязых парней в летных комбинезонах, напряженно всматривающихся в холодную воду.

– Вымахали двойняшки метаморфские! – раздраженно подумал «колонизатор». Коренастый здоровяк, Алексей воспринимал высокий рост других как личный вызов. Впрочем, парни вовсе не походили на близнецов.

Один из ребят, тот, что повыше, рыжеволосый и темноглазый, ничем не напоминал прежнего Валерия. «Дмитрий Бутусов», – сообразил Лаврик. На лице парня застыла маска трагической обреченности, которая медленно таяла, сменяясь выражением недоумения.

– Как у ребенка, получившего дорогой красивый подарок, с которым он совершенно не знает что делать, – мелькнуло в голове вахтенного неожиданное сравнение.

Время от времени рыжий незнакомец нервно, с каким-то восторженным изумлением озирался по сторонам, разглядывая ледяные торосы, и зябко ежился.

Чего это он? – удивился Лаврик. – Костюм с абсолютной защитой, адаптер, тело метаморфа. Да для него тут курорт! Психологическое, наверное. В памяти всплыл рассказ Валерия о планете вечного лета.

Рядом с Димкой стоял Седов. Внешне он почти не изменился. Разве что оказался чуть пониже ростом, плотнее, шире в плечах. Изменилось общее впечатление. Совершенно исчезли нервозность и напряжение, терзавшие его эти два месяца. От дипломата веяло каким-то необыкновенным спокойствием, уверенностью, надежностью.

Человек, способный удержать на своих плечах целый мир. Лаврик почувствовал сожаление, что так и не успеет по-настоящему узнать этого, истинного Седова, а не странный, поглощенный идеей освобождения гибрид, с которым приходилось иметь дело все это время.

Ждали, судя по всему, Потапыча. Спустя несколько минут метаморф появился, «возникнув» в полынье. Выбравшись на льдину, морж заметил подошедшего «колонизатора» и поприветствовал его дружеским фырканьем.

– Уже решили, куда отправитесь? – без особого энтузиазма спросил Лаврик, невежливо разглядывая «новорожденных» в упор.

– Кто как, – неопределенно буркнул рыжеволосый незнакомец.

– Мне давно уже пора домой, – неожиданно словоохотливо откликнулся Седов. – Жена заждалась. Да и дел полно – через две недели выступать на Ассамблее. И надо, – фраза прозвучала немного тише, – кое с кем разобраться. Заплатить, так сказать, по старым счетам. Хочу поискать правых и виноватых.

– Дела, значит. А ты, «колонист», что планируешь? – Лаврик взглянул на высокого худощавого парня, погруженного в глубокую задумчивость.

– Я, пожалуй, пока тут побуду, – отвлекшись от каких-то невеселых мыслей, пробормотал Бутусов. – С туземцами пообщаюсь. Вам помогу. Мне спешить некуда. Я должен попасть через сто двадцать лет на планету Вердес.

– Зачем? – удивился Лаврик. – Чего у тебя там?

– Как чего? Мама, друг, Диана… – на последнем слове он запнулся.

– Перед тобой вся Вселенная, а ты, выходит, зациклился на девчонке? – удивился бывший борец.

– Что мне Вселенная? А девчонка… Люблю я ее, – отрезал Димка. – И она меня полюбит.

– Через сто двадцать лет? – Алексей Степанович привычно хмыкнул. – Пожалуй, ты будешь для нее староват.

– Да в самый раз, – вмешался в разговор чем-то раздосадованный Валерий. – Ты что, не понял еще? В океан он собирается лезть. Уснуть. Переждать. На сто двадцать лет нырнуть в общую жизнь планеты Рождество. Романтик! Все утро из-за этого лаемся. Отговори его старик! – умоляюще обратился он к Потапычу. Просьба его осталась безответной.

– Прощай, Посланник! Мне будет недоставать твоих рассказов, – сказал голос Океана. – Но я надеюсь очень многое увидеть твоими глазами.

– А как же с ним? – настойчиво повторил Седов. Старый метаморф, не отвечая, вновь исчез в темной воде.

– Вот так! – Бутусов, не отрываясь, глядел вслед моржу. – Понял, кто ты сейчас? Глаза и уши метаморфа! – Казалось, Валерий вызывает у него сильнейшее раздражение.

– Что ж. У всех свои проблемы. Успеха тебе парень! И тебе удачи! – Седов крепко пожал руку Лаврику, кивнул на прощанье Бутусову и направился к кораблю.

Минут через двадцать крохотная яхта дипломата яркой звездочкой взмыла в ясное небо холодного мира и исчезла в его всепоглощающей глубине. На мгновение наблюдателю показалось, что вслед за первой звездочкой откуда-то из глубины космоса последовала вторая. Но это, вероятно, ему просто почудилось. Вахтенный тряхнул головой, отблрасывая наваждение, и обратился к насущным проблемам, материализовавшимся на краю полыньи в виде печального рыжего парня.