Текст книги "40 лет Санкт-Петербургской типологической школе"
Автор книги: В. Храковский
Соавторы: С. Дмитренко,А. Мальчуков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)
6. Примеры диететических сдвигов
Диатезу глагола можно представить в виде таблицы, в которой каждая строка соответствует одному из участников, а столбцы – их свойствам. Первый столбец задает переменную, т. е. имя участника; второй – его синтаксическую позицию и, тем самым, коммуникативный ранг, третий – роль. Синтаксическая позиция (столбец 2) не задает участника однозначно, поскольку она в ходе диатетического сдвига меняется; роль (столбец 3) – потому, что, в принципе, у участника может быть более чем одна роль. Однозначно задает участника только имя, так называемая переменная толкования [111]111
Ср. в [Geniušiene 1987:53] о том, что рефлексивизация не может быть описана как диатетический сдвиг, если не отделить имя участника от его роли и синтаксической позиции
[Закрыть].
Мена диатезы в примере (31) описывается формулой (31#):
(31а) Разбойники убиликрестьянина;
(31б) Крестьянин был убитразбойниками.
Рассмотрим предложение (32б); в нем в позиции Субъекта оказывается Инструмент – хотя Инструмент, как мы говорили, предполагает Агенса, который в контексте (32б) отсутствует. Дело в том, что Агенс в (32б) отсутствует только на синтаксическом уровне. Он остается в числе участников ситуации, описываемой глаголом открыть(в частности, это он является субъектом оценки для без труда),но в контексте, где Инструмент возвысился до ранга Субъекта, уходит За кадр (получает ранг Нуль) – он синтаксически невыразим:
(32а) Я открыл дверь своим ключом;
(32б) Новый ключоткрыл дверь без труда.
Таким образом, соотношение между (32а) и (32б) – это диатетический сдвиг. Диатетический сдвиг, который соотносит (33а) с (33б), может быть представлен так:
(33а) Сигарета прожгла дырку на скатерти;
(33б) Сигарета прожгла скатерть.
Соотношение между употреблениями резатьв (34а) и (34б) тоже диатетическое:
(34а) Я резалбумагу тупыми ножницами;
(34б) Эти ножницы режуттолько бумагу.
Подразумеваемый Агенс есть у глагола резатьв значении неагентивного процесса, как в примере (346), только потому, что в исходной диатезе резать– действие. Этим резатьотличается, например, от глагола гореть, который обозначает процесс в своей исходной диатезе, и потому ситуация, описываемая этим словом, не подразумевает целеполагающего Агенса – ни в роли каузатора, ни инициатора (instigator) процесса. Хотя дрова горят обычно потому, что их кто-то разжег, а солома – нет, предложения Дрова горяти Солома горитописывают ситуацию с одним и тем же числом участников. Фраза Дрова горят хорошопредполагает субъекта оценки, но им может быть только говорящий, который по определению является участником любой ситуации.
Продвижение периферийного участника в ранг Субъекта не слишком широко распространено в русском языке; ср. однако:
(35) Этот могущественный предмет [деньги] с легкостью покупалвсе, что вам было угодно(Зощенко. Возвращенная молодость);
Мне и рубля не накопилистрочки(Маяковский).
Итак, на примерах (31) – (35) мы продемонстрировали модели семантической деривации, которые сводятся к диатетическому сдвигу, т. е. преобразованию, состоящему в изменении коммуникативного ранга участников ситуации при неизменном составе их ролей.
Для сравнения укажем пример лексической деривации, которая не сводится к мене диатезы, поскольку роли участников не остаются неизменными:
(36а) Иван залил картошку водой;
(36б) Водазалила луга.
Роль у существительного водав (36а) и (36б) различна: в (36а), где залитьвыступает как глагол действия, вода – Средство, которое Агенс использует для достижения своей цели; а в (36б) вода – это природная Сила: она «замещает» Агенса в ситуации и подобна ему в том смысле, что является носителем энергии, но отличается от него тем, что не способна пользоваться инструментами и средствами. Таким образом, набор семантических ролей у глагола залитьв (36а) и (36б) различен. Общим для двух употреблений запитьявляется только Объект, совмещающий роли Пациенс и Место, что и отражает частичное сходство их толкований. Два значения глагола в (36) связаны не только диатетическим, но и категориальным сдвигом, т. е. не только «метонимическим», но и «метафорическим» переносом.
Можно включить в диатезу еще один столбец, указывающий таксономию и референциальный статус участника, как в примере (34); тогда то, что в [Плунгян 2000] описывается как интерпретирующая актантная деривация, есть разновидность диате тического сдвига.
Итак,диатеза – этонабор участников ситуации с их семантическими ролями (такими как Агенс, Пациенс, Инструмент) и коммуникативными рангами: Субъект и Объект имеют наивысший ранг – Центр; обстоятельства имеют ранг Периферия; участники, которым не соответствует никакой синтаксической позиции при глаголе, имеют низший ранг – За кадром.
Диатеза может различать разные значения одного слова, как в (37), и разные слова, как в (38):
(37) решил, что делать[косвенная диатеза]; решил уехать[прямая диатеза];
(38а) бояться(Экспериент -Субъект,Содержание-Объект);
(38б) пугать(Каузатор -Субъект,Экспериент -Объект).
Слова, различающиеся только диатезой, как боятьсяи пугать,были названы в [Апресян 1974] конверсивами. Надо сказать, что подлинные конверсивы, т. е. слова, семантическое соотношение между которыми сводится к чисто диатетическому, встречаются редко. Так, роли участников у глаголов купитьи продатьвсе-таки различны: нельзя сказать, что роль у покупаемого – Товар; покупающий приобретает Ценность; а Товар это то, что продается. Так что в толкованиях глаголов купитьи продатьАгенсы различаются целями: цель Покупателя – в обмен на деньги получить Ценность; цель Продавца – получить деньги в обмен на Товар.
Говоря о диатезе, следует подчеркнуть особый статус рефлексивов. Переменная толкования, как уже говорилось, не может быть использована для референциальной идентификации участников; скажем, во фразе Слишком он любит самого себя у любитьдва разных участника: глагол любитьпредполагает две роли. Поэтому наших атрибутов участника недостаточно для описания такого залогового преобразования, как рефлексивизация. Чтобы представить рефлексивизацию как диатетический сдвиг, необходимо включить в диатезу референциальный идентификатор, т. е. информацию о кореферентных связях между участниками, ср. [Храковский 1981; Geniušiene 1987: 53]. В [Плунгян 2000: 212] рефлексивизация описывается не как диатетический сдвиг, а как интерпретирующая актантная деривация.
7. Расширение области применения понятия диатезы
За время, которое прошло с 1970 г., область применения понятия диатеза была расширена.
i. Было проведено различие между прямой и косвенной диатезой у глаголов, подчиняющих косвенный вопрос или параметрическое имя [Падучева 1999]:
(39а) выбралв преемники Абдуллу[прямая диатеза];
(39б) выбралпреемника[косвенная диатеза].
Диатеза может различать значения одного слова и слова между собой; так, в (40а) прямая, а в (40,) – косвенная диатеза глагола решить:
(40а) решил уехать;
(40б) решил, что делать.
А предпочестьотличается от решитьтем, что у него единственная возможная диатеза – прямая: предпочел уехать.
ii. Была введена диатеза с детерминантом (см. об этой диатезе в [Мельчук 1995: 139]). Так, в примере (41) из [Падучева 1974: 235] у словоформы соответствуютвозникает «лишняя» (по сравнению со словарем) синтаксическая позиция – для детерминанта с предлогом у; а у его подчиненных, напротив, пропадает синтаксическая позиция – чьи валентности и чьи актанты показывает детерминант:
(41) У наречий синтаксические валентности не соответствуютсемантическим актантам.
Позднее этот сдвиг был назван фокализацией в [Мельчук 1995: 150], экстрапозицией Посессора в [Кибрик 2000]. Речь идет о расщеплении генитивной группы с посессивным, в широком смысле, отношением:
(42) [Диагональ ромба] [является осью симметрии] =>
[У ромба] [диагональ является осью симметрии].
iii. Другой вариант расщепления генитивной группы дает диатезу с подъемом Посессора и экстрапозицией Обладаемого; см. [Кибрик 2000]; запрет посессивной валентности у имени и лишняя синтаксическая позиция (для Обладаемого) у глагола:
(43) Зинины жалобымне надоели=> Зинанадоела мне своими жалобами.
Сдвиг такого рода может быть морфологически маркирован:
(44) Голова куклы вращается=> Кукла вращаетголовой(пример из [Апресян 1974]).
iv. Диатеза с Наблюдателем; ср. (45а) и (45б):
(45а) Охотник обнаружилна опушке следы медведя.
(45б) На опушке обнаружилисьследы медведя.
В результате диатетического сдвига субъектную позицию занимает Перцепт, а участник Экспериент уходит за кадр, т. е. становится Наблюдателем.
В 60–70 гг. на повестке дня была синонимия, т. е. отношение между знаком и смыслом. Сейчас в рассмотрение вовлечена третья вершина треугольника Фреге – денотат: ставится вопрос о языковой концептуализации реальной ситуации. Разные концептуализации достигаются, прежде всего, за счет смещения фокуса внимания. Изменение диатезы глагола можно трактовать как смещение фокуса внимания, а следовательно – как метонимический сдвиг.
Литература
Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. М.: Наука, 1974.
Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика и информатика. Вып. 28. М., 1986.
Кибрик А. Е. Внешний посессор как результат расщепления валентности // Слово в тексте и в словаре: Сб. ст. к семидесятилетию академика Ю. Д. Апресяна / Отв. ред. Л. Л. Иомдин, Л. П. Крысин. М., 2000.
Мельчук И. А. Русский язык в модели «Смысл о Текст». М.; Вена, 1995.
Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. II. М.; Вена, 1998.
Мельчук И. А., Холодович А. А. К теории грамматического залога // Народы Африки и Азии. 1970. № 4.
Падучева Е. В. О семантике синтаксиса. М., 1974.
Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985.
Падучева Е. В. Семантические исследования. М., 1996.
Падучева Е. В. Аспектуальные свойства глаголов с семантическим актантом Результат // Вопр. филологии, 1999. № 3.
Падучева Е. В . Каузативные глаголы и декаузативы в русском языке // Рус. яз. в науч. освещении. 2001. № 1.
Плунгян В. А. Общая морфология. М., 2000.
Шмелев А. Д. Референциальные механизмы русского языка. Тампере, 1996.
Храковский В. С. Пассивные конструкции // Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. Л., 1974.
Храковский В. С. Диатеза и референтность // Залоговые различия в разноструктурных языках. Л., 1981.
Comrie B. Causative verb formation and other verb-deriving morphology // Shopen T. (ed.). Language Typology and Syntactic Description. Vol. HI: Grammatical Categories and the Lexicon. Cambridge, 1985.
Dik S. C. The Theory of Functional Grammar. Dordrecht (Holland), 1989.
Dowty D. R. Thematic proto-roles and argument selection // Language. 1991. Vol. 67. Pt 3.
Geniušieni E. The Typology of Reflexives. Berlin; N. Y.; Amsterdam, 1987.
Jackendoff R. Semantic Structures. 3rd ed. Cambridge etc., 1993.
Levin B. English Verb Classes and Alternations: A preliminary investigation. Chicago, 1993.
Wierzbicka A. The Case for Surface Case. Ann Arbor, 1980.
УПОТРЕБЛЕНИЕ ГЛАГОЛЬНЫХ ВРЕМЕН В НЕКОТОРЫХ ТИПАХ СЛОЖНОПОДЧИНЕННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ(на материале чешского языка)
Я. Паневова
Употребление глагольных времен в некоторых типах сложноподчиненных предложений
(на материале чешского языка)
1
Употребление глагольных временных форм в сложноподчиненном предложении определяется обычно специфическими правилами, которые зависят от типа языка, а внутри языка от типа предложения. Даже в языках, где имеется простая (трехчленная) система глагольных времен, как в чешском, есть правила употребления форм настоящего, прошедшего и будущего времени для выражения одновременности, предшествования и следования событий. Они формально отличаются от системы «consecutio temporum», представленной, например, в английском языке. Кроме того, правила употребления глагольных времен не совсем точно отражены в современных грамматических описаниях. В них правильно отмечен только тот факт, что относительность выражается в чешском языке следующим образом: одновременность выражается как настоящее, предшествование как прошедшее и следование как будущее; однако граница того, где выражается абсолютное время, а где относительное (ср. ниже), проведена неточно.
Для более точного описания этого явления мы будем пользоваться модифицированной версией понятий, употребляемых в известной схеме Райхенбаха [Reichenbach 1947]:
S – момент речи (point of speech),
Е – момент действия (point of event),
R – пункт референции (point of reference).
О моменте действия можно говорить и в тех случаях, когда налицо продолжительность действия. В соответсвии с традиционным понятием абсолютного и относительного времени (ср. также понятие временного таксиса у Бондарко [Бондарко 1987; 1990:16 и далее]), в чешском языке при абсолютном времени пунктом референции служит S (момент речи), а при относительном времени момент Е какого-то другого действия в сложном предложении.
Мы ставим перед собой задачу рассмотреть вопросы (i) и (ii), учитывая при этом только грамматические средства выражения времени (морфологическую категорию глагольного времени). Вторичные средства (глагольный вид, средства лексические и контекстуальные), из которых выводимы посредством логической инференции некоторые темпоральные отношения, используются нами только как средства эвристические:
(i) в каких типах предложений выражается абсолютное и в каких относительное время,
(ii) каким образом определяется в отдельных типах предложений R (пункт референции).
Чтобы ответить на эти вопросы, мы будем пользоваться понятиями из грамматики зависимостей, так как для нас важна позиция и тип данного предложения (clause) в структуре сложного предложения (sentence). Глагол рассматривается как корень дерева зависимостей с рекурсией, т. е. каждое поддерево, представляемое одним предложением (clause), имеет свой вербальный корень.
Будем различать следующие позиции:
– главное предложение (main clause): V m,
– предложение (глагольная форма), управляющее непосредственно или опосредованно (immediately/nonimmediately governing): V g,
– предложение (глагольная форма) непосредственно или опосредованно зависимое (управляемое) (immediately or non-immediately dependent clause): V d
Что касается придаточных предложений, то мы будем пользоваться следующими понятиями:
– изъяснительные предложения (content clauses): V c(прототипически это косвенные высказывания);
– остальные придаточные предложения (атрибутивные и обстоятельственные) (adjunct clauses): cV ad.
В чешских грамматиках до сих пор можно найти утверждения, на неточность которых мы обратили внимание уже в начале 70-х годов [Panevová, Benešová, Sgall 1971]. Эти утверждения можно кратко сформулировать следующим образом:
(A) Абсолютное (основное) время употребляется в предложениях V mи Vgd.
(B) Относительное время употребляется в предложениях V c.
На примерах предложений с более сложной структурой, чем главное предложение с одним придаточным, мы продемонстрируем, что эти формулировки недостаточны:
(1) Marie mi napsala (E 1), že mi přiveze (E 2) zajímavý dárek, který koupí (E 3) přimo od autora
«Мария мне написала, что привезет мне интересный подарок, который купит прямо у мастера».
(1a) Marie mi včeranapsala (E 1), že mi na Vánocepřiveze (E 2) zajímavy dárek, který koupi (Е 3) příští týdenpřímo od autora
«Мария мне вчеранаписала, что привезет мне на Рождествоинтересный подарок, который купит на следующей неделепрямо у мастера».
(1b) Marie mi před měsícemnapsala (E 1), že mi až о Vánocíchpřiveze (E 2) zajímavý dárek, který koupí (E 3) následující denpřímo od autora
«Мария мне месяц тому назаднаписала, что только на Рождествопривезет мне интересный подарок, который на следующий денькупит прямо у мастера».
Синтаксическая характеристика действий следующая:
E 1– V m, Е 2= V c, Е 3 = V ad.
Для демонстрации того, что в предложении Е 3не выражено абсолютное время, т. е. формулировка (А) выше неверна, мы используем.варианты (1а) и (1b), с обстоятельствами, указывающими на порядок действий в данном сложном предложении. Порядок Е 2и Е 3определяется логически (сначала нужно купить, потом можно подарить). Во всех трех вариантах (1) временные формы одни и те же, однако после уточнения с помощью обстоятельств мы получаем две разные схемы, отличающиеся позицией Е 3по отношению к S. Таким образом мы опровергаем утверждение (А). В Е 3, которое является адъюнктивным предложением, следовательно, выражено не абсолютное время, а относительное. Однако, возникает вопрос, «относительное» по отношению к чему. Это мы и будем выяснять с помощью примеров (2) и (3):
(2) Marie mi (už v listopadu) napsala (E 1), že mi (o Vánocích) přiveze (E 2) zajímavý dárek, který koupí následující týden na vernisáži (E 3) přímo od autora, a už je s ním tady (E 4)
«Мария мне (уже в ноябре) написала, что привезет мне (на Рождество) интересный подарок, который (на будущей неделе) купит на вернисаже прямо у мастера, и вот она с ним уже здесь».
(3) Marie mi (už v listopadu) napsala (E 1), že mi (o Vánocích) přiveze (E 2) zajímavý dárek, který už v létě koupila (E 3) na vernisáži přímo od autora, nemohu se proto už Vánoc dočkat (E 4) «Мария мне (уже в ноябре) написала, что привезет мне (на Рождество) интересный подарок, который (уже давно) купила прямо у мастера, поэтому я уже с нетерпением жду Рождества».
Контекст и обстоятельства в (2) и (3) показывают, что в Е 3 не только не выражается абсолютное время – в (2) оно осуществилось в прошлом и форма выражает футуральность, – но оно не выражает грамматически отношение к своему управляющему действию (V g); их взаимный порядок мы устанавливаем логически (то, что человек хочет привезти с собой, сначала нужно купить). Глагольная форма Е 3выражает отношение к Е 1в (2) у Марии в ноябре еще подарка не было, в то время как в (3) он уже в ноябре, когда она об этом сообщала, был куплен. Взаимный порядок действий (включая пояснительные контексты) показан на схемах (2а) и (За).
Очевидно, что ситуация, которую не предусматривают формулировки, приведенные в грамматических пособиях, возникает тогда, когда отношение адъюнктивного предложения (V ad) к главному предложению является не непосредственным, а опосредствованным (например, предложением типа косвенной речи (V c)).
Наши наблюдения можно обобщить для сложноподчиненных предложений любой сложности в виде трех простых правил рекурсивного характера:
(i) R m= S
(ii) R c= E g
(iii) R ad= R g.
В правиле (i) указывается, что в главном предложении всегда употребляется абсолютное время, т. е. пунктом референции служит момент речи (8). Правило (ii) показывает, что время придаточного изъяснительного ориентируется на действие его управляющего глагола (т. е. время относительное по отношению к управляющему предикату, независимо от его позиции в структуре сложного предложения). Правило (iii) демонстрирует, что в других типах придаточных предложений (V ad) абсолютное время выражается в случае, если нигде по пути от к главному предложению V mне находится никакое V с, т. е. изъяснительное предложение; во всех остальных случаях там выражено относительное время.
2
В прототипических случаях правила (i) – (iii) соблюдаются. Однако мы обнаружили некоторые отклонения от этих правил (см. (4) – (6)), причины которых постараемся объяснить ниже.
(4) Pozoroval (E 1), že bude nucen vejít (E 2) v diskusi, jež se mu nejasné příčila(E 3) ( w příčí). (K. Čapek)
«Он сознавал, что ему придется вступить в прения, которые ему были не по душе( vs не по душе)».
(5) Věděla (E 1), že se jí nadarmo nezdálo (E 2) o velké vodě, která teď zaplavila (vs zaplavuje) (E 3) rodinu nešťastnou povodní. (A. M. Tilschová)
«Она знала, что недаром ей снилась высокая вода, которая сейчас залила( vs заливает) семью злосчастным наводнением».
(6) Viděla (E 1), jak děti za můstek zacházejí (E 2), kde na ně Mančinka čekala(E 3) ( vs čeká). (B. Němcová)
«Она видела, как дети заходят за мостик, где Машенька их уже ожидала (vs ожидает)».
В придаточных (adjunct, Е 3) предложениях в (4) – (6), которые взяты из художественной литературы, употреблено не относительное, а абсолютное время. Однако оно всегда заменимо «надлежащей» формой относительного времени (приведенной в скобках). Формы в скобках (отношения к E 1) соответствуют такой структуре сложного предложения, в которой после главного предложения следуют два непосредственно и опосредованно ей подчиненные предложения, образующие косвенную речь, т. е. при такой форме предполагается, что оба придаточных предложения были составной частью косвенной речи. В чешских предложениях, однако, встречаются формы, которые соответствуют другой деривации сложного предложения, а именно той, которую мы предлагаем в (4а) – (6а). Здесь заключительное предложение в каждой из последовательностей (Е 3) является не частью косвенного высказывания, а дополнительным комментарием говорящего.
(4a) Pozoroval (E 1), že bude nucen vejít (E 2) v diskusi; ta se mu nejasně příčila(E 3) ( vs příčí) (K. Čapek)
«Он сознавал, что ему придется вступить в прения; это ему было не по душе(vs не по душе)».
(5а) Věděla, že se jí nadarmo nezdálo o velké vodě; ta teď zaplavila rodinu nešťastnou povodní
«Она знала, что недаром ей снилась высокая вода; сейчас она залила семью злосчастным наводнением».
(6а) Viděla, jak dětí za můstek zacházejí; Mančinka už tam na ně čekala
«Она видела, как дети за мостик заходят; Машенька их там уже ожидала».
