Текст книги "40 лет Санкт-Петербургской типологической школе"
Автор книги: В. Храковский
Соавторы: С. Дмитренко,А. Мальчуков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
4.3.1. Медиальный и анафорический показатели не используются одновременно.
Так, например, обстоит дело в литовском, восточнославянских, западнославянских языках, в частности в польском, где реципроки с się не сочетаются с siebie и jeden drugiego, ср.:
Польский(ср. (23), (29); в (а) предпочтительно реципрокальное прочтение, а в (б) рефлексивное; (г) правильно, но немного искусственно)
(42а) One lubily się «Они нравятся (себе)/друг другу»;
(42б) One lubily siebie«Они нравятся себе/(друг другу)»;
(42в) *One lubily się siebie—
(42 г) One lubily jedna druga«Они нравятся друг другу»;
(42д) *One lubily się jedna druga —
Аналогичная ситуация и в немецком, где реципроки с sich не сочетаются с реципрокальным местоимением einander; ср.:
Немецкий; ср. (30):
(43а) Sie Iieben sich «Они любят себя / друг друга»;
(43б) Sie lieben einander «Они любят друг друга».
(43в) *Sie lieben sich einander—
Любопытно отметить, что einander (развившееся к XII–XV вв. из сочетания типа einen den anderen «один другого»; см. [Grimm & Grimm 1862: 143]) и sich конкурируют в выражении реципрокальности со времени средневерхненемецкого периода [Lockwood 1968: 69f], выступая иногда совместно вплоть до XVII в. [Vemakelen 1861: 93; Behaghel 1923: 306]. В современном немецком языке такое совместное употребление (см. (43в)), не являясь нормативным, встречается в разговорной речи [82]82
Интересно, что во фризском языке Сатерланда (местность недалеко от Бремена), в котором sik, соответствующее немецкому sich, может выражать реципрокальность самостоятельно (например: jo aapje sik«sie küssen sich»; [Fort 1980: 197]), выступает, если надо подчеркнуть это значение, совместно с реципрокальным местоимением: jo roupe [ sik] enunnerбукв, «sie rufen [ sich] einander» (автор благодарит Marron С. Fort за консультации по этому вопросу).
[Закрыть].
К сказанному следует добавить, что различия между показателями sich и einander стилистические: первый характерен для разговорной речи, второй – для письменной. Некоторые реципроки с местоимением einander звучат по сравнению с соотносительными реципроками с sich как возвышенные (gehoben) или даже напыщенные (gespreizt) [Berger et al. 1972: 544]. Кроме того, einander используется, когда образования с sich могут иметь не только реципрокальную интерпретацию [там же]. Существующее семантическое различие между обоими типами реципроков, обозначающих, соответственно, только одновременные действия обоих партиципантов или как одновременные, так и последовательные (ср., например, sichküssen «целоваться» и einanderküssen «целовать друг друга», см. также [Недялков 1991:276–277]), довольно тонкое и в некоторых случаях несущественное. Об этом, в частности, можно судить по переводу английского глагола to kiss в значении «целоваться» с помощью немецкого einander, а не sich:
(44а) Cathleen bent down and Melanie tiptoed. They kissed(M. Mitchell)
(44б) Cathleen beugte sich herab und Melly erhob sich auf den Zehen-spitzen.und sie küfiten einander(пример из: [Wandruszka 1969:449])
«Кэтлин наклонилась, и Мелани приподнялась на цыпочках. Они поцеловались».
4.3.2. Медиальный и анафорический показатели могут использоваться одновременно.
4.3.2.1. Основной показатель рефлексива и реципрока – медиальный. Так, например, обстоит дело во французском и болгарском языках с медиальными показателями se (s'– перед гласными) и се соответственно. Здесь анафорические показатели (соответственно l'un l'autre букв, «один другого» и един другбукв, «один другого») употребляются факультативно при глаголах с медиальным показателем, т. е. несамостоятельно – для снятия полисемии ( ср.s'aimer «любить себя/друг друга») или плеонастически.
(45а) Jean aime Marie
«Жан любит Мари»;
(45б) Jean et Marie s'aiment
«Жан и Мари любят друг друга/себя»;
(45в) Jean et Marie s'aiment l'un l'autre
«Жан и Мари любят друг друга».
Анафорический показатель реципрока употребляется, за исключением особых случаев (см. (63) ниже), только при глаголах с медиальным показателем, но не наоборот, ср.:
(45 г) * Jean et Marie aiment l'un l'autre
букв.«Жан и Мари любят друг друга».
В случаях типа (45в) анафорический показатель фактически выполняет роль реципрокального уточнителя типа mutuellement «взаимно». Аналогично обстоят дела и в ряде других романских языков, например, итальянском и испанском, где аналогами l'un l'autre выступают местоимения l'un l'altro и unos a otros соответственно; ср.: *Amano l'un l'altro«(Они) любят друг друга», вместо Siamano или Siamano l'un l'altro; см. [Belletti 1982/1983: 127] [83]83
Правда, в одном романском языке, а именно сурсельванском, реципрокальное местоимение может выступать не только вместе с медиальной формой, маркируемой рефлексивным префиксом se-, но и самостоятельно, образуя конструкции типа (45 г), например: Els carezavan in l'auter «Они любили друг друга»; [Stimm 1973: 84]); см. также [Kemmer 1993:150–182].
Во французском языке только небольшая группа двухместных интранзитивов с предложным дополнением образует реципроки посредством реципрокального местоимения, а не медиального показателя; ср.: Pierre pense a Marie «Пьер думает о Мари» → Pierre et Marie pensent l'un a l'autre«Пьер и Мари думают друг о друге», но не *Pierre et Marie sepensent. См. также (63) и (79).
[Закрыть]. Аналогичные примеры из болгарского языка:
(46а) Те сегледат
«Они смотрят друг на друга/на себя»;
(46б) Те сегледат един друг
«Они смотрят друг на друга», но:
(46в) *Те гледат един друг
букв. «Они смотрят один на другого».
4.3.2.2. Основные показатели рефлексива и реципрока – анафорические. Здесь показательны два случая, представленные языками каннада и карачаевским. В каннада, как правило, медиальный показатель факультативно сопутствует обязательному анафорическому, и лишь при единичных глаголах возможно употребление медиального показателя без анафорического для выражения реципрокальности; см. (47а) и (47б).
В карачаевском языке медиальные показатели рефлексива и реципрока непродуктивны и образуют лишь относительно небольшие группы дериватов, иногда употребляясь одновременно с соoтветствующими анафорическими показателями (гораздо свободнее эти показатели выступают совместно в ряде других тюркских языков, например в якутском; см. (4) и (8в)). Замечу, что в отличие от других рассматриваемых здесь языков в карачаевском существует социативно-реципрокальная полисемия.
Вернемся к каннада. Поскольку в этом (и следующем) разделе используется материал дравидийских языков, кратко остановлюсь на медиальном показателе в ряде этих языков. Так, в каннада медиальная форма глагола, традиционно именуемая глагольным рефлексивом (verbal reflexive), образуется компонентом – koļ-(-koņ– в прош. вр.), традиционно именуемым reflexive auxiliary, который восходит к глаголу со значением «брать, получать» и присоединяется к форме причастия прошедшего времени [Gair et al. 2000: 23; Sridhar 1990: 118–127]. Исходное значение этой медиальной формы, видимо, рефлексивное, а в настоящее время, по мнению ряда исследователей, она образует рефлексивы только вместе с рефлексивным местоимением, см. (49). В других работах, однако, приводятся рефлексивы, выраженные только медиальной формой (но рефлексивное местоимение может быть факультативно добавлено); например, (tann-annu) hod¸edu– koļ-«ударить себя» [Lidz 2001: 348], (tann-age) koţţu– koļ-«дать себе что-либо» [там же: 345], приводится также форма bacchiţţu– koļ-«прятаться» (← bacchid¸– «прятать что-л.»), которая чаще толкуется как автокаузативная. Исследователи отмечают, что эта форма может выражать ряд значений, связанных с детранзитивацией исходного глагола и сопоставимых со значениями немецких форм с sich и французских с se. Из значений, характерных для медиальных форм, отмечено, в частности, антикаузативное, например: (mucch– «закрывать( -ся)» →) mucchi– koļ-«закрываться». Рефлексивное значение лучше всего сохранилось в бенефактивно-рефлексивных и посессивно-рефлексивных дериватах; ср. ogi– «стирать» → batte oge-du– koļ-«стирать ( свою) одежду для себя», kannu-gal-annu teredu-koļ– «открыть ( свои) глаза», tanna-a angiy-annu haridu-koļ «порвать ( свою) рубашку».
Как только что отмечалось, медиальная форма без анафорического показателя может использоваться с очень ограниченным числом глаголов определенной семантики. Ниже следуют два таких примера. Значение глагола d¸ikkihod¸e– [84]84
К этому типу относятся глаголы с такими значениями, как «обнимать», «встречать», «целовать», см. [Bhat 1978: 38]. В работе [Haiman 1985: 168] такие глаголы именуются интровертными предикатами и противопоставляются экстравертным предикатам типа «любить», которые для выражения реципрокальности требуют реципрокального местоимения. Эти предикаты выделены и описаны под названием естественных реципроков (natural reciprocals) в работе [Kemmer 1993: 100–108]. В значительной мере они совпадают с глаголами, выделенными под названием лексических реципроков в [Недялков 1991: 277–278, 280–281].Целесообразно в этой связи отметить, что некоторые исследователи считают рефлексивные глаголы рассматриваемого типа чертой, характерной почти для всех языков Южной Азии. Эти глаголы представлены в некоторых индоарийских языках в виде композитов со служебными глаголами со значением «брать, получать», например lenaa в хинди/урду, laina в пенджаби, 1е– в гуджарати, gheŋe– в маратхи и gan-nэwa в сингальском [Gair et al. 2000: 23]. В сингальском языке существуют медиальные формы с показателем, восходящим к глаголу gan-nэwa со значением «брать» (-nэwa – показатель инфинитива). У глаголов определенной семантической группы реципрокальность может выражаться только этим показателем без реципрокального местоимения: gaha– gan-nэwa «драться, бить друг друга», hapaa– gan-nэwa «кусаться, кусать друг друга» [Gair & Karunatillake 2000: 725–727]. В этой связи уместно привести также следующий факт: в японском языке лексические реципроки (с такими, например, значениями, как «столкнуться», «драться», «жениться» и т. д.), в отличие, например, от морфологических реципроков с суффиксом – а-, не сочетаются со словом otagai «друг друга» [Iwasaki 2002:161–165].
[Закрыть]в (47а) (в оригинале он переведен на английский как «dash against sth») предполагает контакт субъекта с другим предметом, т. е. своего рода ответную «реакцию» предмета.
Каннада[Bhat 1978:46;Tirumalesh 1994],цит. no[Lidz 2001: 337]
(47а) ka: ru mattu bassugaju d¸ikkihod¸edu– koņ-d¸u-vu
машина и автобусы мчаться– кон-прош.-З.мн.ср.р.
«Машина и автобус столкнулись друг с другом».
Глагол priitisu– «любить» в (47б) звучит, по мнению информантов, очень неудачно с рефлексивным местоимением (т. е. в значении «любить себя», хотя некоторые глаголы с близкими значениями легко сочетаются с этим местоимением), что, видимо, говорит об импликации ответного чувства в значении этого глагола.
(47б) ??hari tann-annupriitisu– koļļ-utt-aane
Хари сам-акк. любить-рефл. – непрош.-3.ед.м.
«Хари любит себя».
В реципрокальном же значении этот глагол может употребляться в медиальной форме и без реципрокального местоимения:
(47в) hari mattu rashmi priitisu– koļļ-utt-aare
Хари и Рамши любить– колл-непрош.-3.мн.м.р./ж.р.
«Хари и Рашми любят друг друга».
Основных и продуктивных способов передачи реципрокального значения два:
а) только анафорический показатель – местоимение obba-ranna obbaru «друг друга», букв,«одного один» (48а) и
б) реципрокалыгое местоимение одновременно с медиальным суффиксом – koļ-/-koņ– (48б), что подчеркивает одновременность действий обоих участников [Amritavalli 2000: 54].
Каннада[там же: 54]:
(48а) vara-vadhu obbaranna obbarunood¸i-d¸-aru
жених-невеста один. акк. один. ном. смотреть. прош.-3.мн.
«Жених и невеста [по]смотрели друг на друга»;
(48б) vara-vadhu obbaranna obbaru
женнх-невеста один. акк. один. ном.
nood¸i– coņ-d¸-aru
смотр еть. прош. – кон-3.мн.
«Жених и невеста [по]смотрели друг на друга».
В отличие от реципрокального, рефлексивное значение, за несколькими исключениями, всегда передается рефлексивным местоимением при обязательной медиальной форме глагола [85]85
По другому мнению, некоторые носители каннада допускают в таких случаях употребление и транзитивного глагола (естественно, без опущения местоимения), т. е. в (49в) также возможна форма hod¸e-d-a (ударить-прош.-3.ед.) «ударил» [Lidz 2001:314,348].
[Закрыть]:
Каннада[там же: 110]:
(49в) raama tannannu [taanu] hod¸edu– kond¸-a
Рама сам. акк сам ударить -конД. прош.-3.ед.
«Рама ударил себя».
Теперь вернемся к карачаевскому языку. Здесь имеются два рефлексивных показателя (местоимение и суффикс) и два реципрокальных (также местоимение и суффикс); ср. [Nedjalkov 2002:19–25]. Рефлексивное местоимение кез-лери-н (сам-3.мн. – акк.) «они– себя» изменяется по числам, лицам и падежам, а реципрокальное местоимение бири-бири[-лери]-н (один-один-3.мн. – акк.) « они друг друга» – по лицам и падежам. Оба показателя однозначны.
Рефлексивный суффикс – ни реципрокальный – шмногозначны; так, например, помимо рефлексивного – нимеет также автокаузативное и антикаузативное значения, ср. соответственно:
Суффикс – шпомимо реципрокального имеет также антикаузативное и социативное значения; ср. соответственно: [86]86
В (51 а) приведен рефлексив от глагола махта-«хвалить», а в (51 б) приведен реципрок не от него, а от глагола тебер-«толкать», и это не случайно. Причина в том, что реципрокальный суффикс в карачаево-балкарском языке непродуктивен, образуя закрытый список из примерно 60 дериватов, включая реципрок от тебер-«толкать» (см. [Nedjalkov 2002: 23–25]. Так, отсутствуют реципроки от глаголов не только со значением ‘хвалить’, но и от глаголов с такими значениями, как «целовать», «любить», «обманывать», «ждать», и др. Дериват махта– ш-скорее всего будет понят правильно как «хвалить друг друга», но он неупотребителен. Любопытно отметить, что употребителен реципрок махта– н-ыш-«хвастаться другперед другом» (видимо, более частотная ситуация чем «хвалить друг друга») от рефлексива махта– н-«хвастаться», см. (51а).
[Закрыть]
4.3.2.3. Медиальный и анафорический показатели употребляются, как правило, совместно. В данном случае налицо двухкомпонентный показатель реципрока. Это имеет место в языке телугу (дравидийская группа), где медиальные формы образуются таким же способом, что и в языке каннада, о котором только что шла речь.
Телугу[Subbarao & Lalitha 2000:226]:
(52а) vanaja tana-ni tanupogad¸u– koņ-d¸-i
Ванаджа сам-акк. сам хвалить-кон-3,ед.
«Ванаджа хвалила себя».
(52б) waaļļu okaļļa-ni okaļļutiţţu– kon-naa-ru
они один. акк. один. ном. ругать– кон-прош. -3.мнм./ж.
«Они ругали друг друга».
В грамматике телугу [Krishnamurti, Gwynn 1985: 206–208] приводится один медиальный рефлексив и несколько медиальных реципроков без соответствующего местоимения; эти дериваты относятся к той же семантической группе, о которой шла речь в тексте, относящемся к примерам (47а), (47б) в разделе 4.3.2.2; ср. poosu-kon «обливаться», koţţu-kon «избивать друг друга, драться», taguwulaad¸u-kon «сражаться друг с другом», pod¸ucu-kon «заколоть друг друга», maaţļaa4u-kon «разговаривать между собой». В этом языке продуктивно бенефактивно-рефлексивное значение; ср. ceesu-kon «делать, готовить что-л. для себя», konnu-kkon «покупать что-л. для себя», ammu-kon «продавать что-л. для своей пользы». Там же приводятся антикаузативы от транзитивов guccu «уколоть, вонзить» – guccu-kon «вонзиться», teruc «открыть» – terucu-kon «открыться» [там же: 208].
4.4. Континуум языков по признаку увеличения роли реципрокальных анафорических показателейМожно ожидать, что названный признак предполагает в общем случае и ослабление роли медиальных показателей в том же значении. По этому признаку языки можно расположить в следующем порядке:
1) языки с медиальными показателями только, например хишкарьяна, см. (34);
2) языки с основным медиальным показателем, как французский и болгарский, см. (45), (46);
3) языки, где медиальный и анафорический показатели выступают только совместно, как в телугу, см. (52б);
4) языки, где основной показатель – анафорический, как в каннада, см. (48);
5) языки, где медиальный и анафорический показатели совместно не выступают, как в польском и немецком, см. (42в), (42д), (43в);
6) языки, в которых есть только анафорические показатели, например малаялам, см. (38), (39) (здесь медиальная форма имеет очень узкую сферу применения и не выражает реципрокальности; см. [Asher & Kumari 1997:165]), и английский, см. (37).
Особое место в языках занимают лексические реципроки, которые часто не сочетаются с анафорическими показателями, и медиальные формы которых нередко депоненты (как, например, tabbiko)– «обниматься» в каннада; см. [Amritavalli 2000: 55]).
В заключение напомню, что по признаку преимущественной стратегии маркировки рефлексивности и реципрокальности среди рассмотренных языков выделяются два типа языков, а именно, языки с медиальным показателем и языки с анафорическим показателем; см. также [Недялков 2000:114–116].
5. Медиальные и анафорические показатели реципрокальности и тип кореферентности
Здесь речь пойдет о возможности или необходимости употребления анафорического показателя вместо медиального и об интерпретации медиальной формы как рефлексивной или реципрокальной. Рассматриваются только основные случаи, при этом в сильно упрощенном виде. Реципрокальные конструкции перечисляются ниже в основном в порядке уменьшения синтаксического статуса члена предложения, кореферентного подлежащему.
5.1. Собственно реципроки (или «дистантные» реципроки)Именно эти реципроки и рассматриваются в предыдущих разделах. Ниже будет продолжено их рассмотрение в названных выше аспектах, а также будут рассмотрены локативные («контактные») реципроки (см. 5.2).
5.1.1. Кореферентность подлежащего с прямым дополнением.
Только в этом случае возможна полисемия, характерная для медиальных показателей, полисемия, выходящая за пределы рефлексивного и реципрокального значений (разумеется, не у каждого конкретного деривата). Подобная полисемия чаще всего связана с детранзитивирующей функцией медиального показателя (см. 2.2). Этим данный тип отличается от всех остальных рассматриваемых в разделе 5. Реципроки раздела 5.1относятся к типам, рассмотренным выше в 4.1.2, 4.2.2, 4.3.1 и 4.3.2.1, относительно остальных типов раздела 4 вопрос об интерпретации, естественно, не возникает, поскольку в них нет рефлексивно-реципрокальных показателей (имеются в виду разделы 4.1.1,4.2.1,4.3.2.2 и 4.4).
Значение исходного транзитива во многих (всех?) языках прагматически определяет вероятность рефлексивной или реципрокальной интерпретации деривата при его употреблении с множественным субъектом в нейтральном контексте. На материале немецких медиальных форм в (31) показаны три группы дериватов, интерпретация которых получена от информантов: предпочтительно (или только) с реципрокальной интерпретацией (см. (31а)), предпочтительно (или только) с рефлексивной интерпретацией (см. (31б)) или с равной вероятностью обоих прочтений; см. (31 в).
В группу (а) попадает около трех четвертей взятых глаголов, и только четверть глаголов в медиальной форме, т. е. группы (б) и (в), нуждается в контекстной актуализации реципрокального значения; см., например, (32б). Аналогичные три группы, видимо, могут быть установлены и в других языках, где существуют полисемичные медиальные формы. Если при этом в языке существуют оба показателя, медиальный и анафорический, между ними могут иметь место отношения конкуренции: употребляется или один, или другой – с некоторым различием или даже без явного различия, – либо они могут или должны употребляться совместно в зависимости от определенных условий, закономерностей, конкретного контекста. Проиллюстрирую сказанное на примере польского и немецкого языков, имеющих помимо медиальных форм и анафорические. При этом, как отмечалось выше, если в немецком языке анафорический показатель (т. е. einander) реципрокальный, то в польском один из анафорических показателей, а именно siebie, рефлексивно-реципрокальный, т. е., как и медиальный показатель się, может интерпретироваться как рефлексивно, так и реципрокально. Эта типологически интересная черта польского языка неоднократно привлекала внимание исследователей; см., например, [Frajzynger 1999: 130–135; Wiemer 1999: 330–313].
Медиальный się показатель во многих случаях может быть заменен на siebie при рефлексивном или реципрокальном значении и на jeden drugiego при реципрокальном значении (последний, будучи редким, не может служить серьезным конкурентом первым двум показателям [Wiemer, в печати]). Существуют, правда, определенные закономерности, регулирующие их выбор, достаточно тонкие и сложные, чтобы останавливаться на них здесь. Достаточно отметить, что иногда się и siebie взаимозаменимы, а иногда возможен только один показатель. Проиллюстрирую эти два, в определенном смысле крайних случая.
1) Медиальный и анафорический показатели выступают как синонимы при выражении рефлексивного и реципрокального значений. (53а)=(3) илюстрирует употребление się и siebie с одним и тем же глаголом в рефлексивном и реципрокальном значениях. В таких случаях, например в (53а), (53б), информанты могут иногда испытывать колебания при выборе показателя и определении предпочтительного прочтения (по мнению большинства информантов, при się предпочительно рефлексивное прочтение, а при siebie реципрокальное; В. Wiemer, р. с.):
(53а)=(3) Przyjaciele bronili się/siebiedługo
i. «Друзья долго защищались/защищали себя»;
ii. «Друзья долго защищали друг друга»;
(53б) Przyjaciele bronili długo jeden drugiego
«Друзья долго защищали друг друга».
2) Медиальный показатель не может выражать рефлексивного или реципрокального значения в определенных дериватах. В частности, это может быть результатом полисемии медиального показателя, когда медиальная форма глагола закреплена в нереципрокальном (и нерефлексивном) значении. При таких основах единственным реципрокальным средством остается анафорический показатель siebie (или, реже, jeden drugiego). Вот один из таких случаев, где, правда, реципрокальное значение предиката с siebie требует контекстуальной поддержки и признается не всеми информантами. В (54а) единственное значение антикаузативное и реципрокальная интерпретация исключена. Рефлексивная интерпретация («разбудили себя») и в (54а), и в (54б) исключается по прагматическим причинам.
(54а) Przyjaciele obudzili się
i. «Друзья проснулись» ( букв,пробудились)
ii. *«Друзья разбудили друг друга»;
(54б) Przyjaciele obudzili siebie
i. *«Друзья проснулись»
ii. «Друзья разбудили друг друга» (например, храпом).
Этот случай выражения реципрокального значения может быть также сопоставлен с употреблением siebie вместо если речь идет о нетипичных рефлексивных действиях [Haspelmath 1990: 43] [87]87
Ср. один из пунктов «принципа количества» Гивона: «Less predictable information will be given more coding material» [Givón 1991: 87].
[Закрыть]. По мнению Б. Вимера [Wiemer 1999: 300], это наблюдение может быть распространено и на нетипичные реципрокальные действия. Но в данном случае помехой является, скорее всего, частотное употребление деривата в (54а) в антикаузативном значении. Об этом говорит, видимо, то, что немецкое соответствие данного польского деривата, по мнению некоторых информантов, допустимо в реципрокальном значении. Такую ситуацию можно связать с отсутствием антикаузативного значения у медиальной формы глагола aufwecken «будить». Дело в том, что немецкий медиальный показатель sich, который сохранил ббльшую самостоятельность и, кроме того, слабее развил антикаузативное значение (в частности, значение «просыпаться» передается не с помощью sich wecken, а нерефлексивными глаголами erwachen, aufwachen, wach werden) [88]88
Продуктивность реципроков, видимо, находится в обратной пропорции к продуктивности остальных, не анафорических значений, в частности, антикаузативов. Следующее соотношение антикаузативов и реципроков в русском и литовском языках, видимо, не является случайным: в русском языке 40 реципроков и 1400 антикаузативов с постфиксом – ся, в литовском 160 реципроков и 800 антикаузативов с – si-/-s. В немецком не менее 480 реципроков с местоимением sich и сравнительно мало антикаузативов; так, например, нет антикаузативов с этим показателем, например, со значениями «сломаться», «остановиться», «пугаться» (данные для русского языка из [Королев 1968: 10–12], для литовского из [Geniušienė 1987: 97, 75], для немецкого [Wiemer, Nedjalkov, в печати].
[Закрыть], может выражать реципрокальность при глаголе aufwecken «будить»; более того, в примере ниже употребление анафорического показателя einander даже признается менее удачным (уже по причине неупотребительности в разговорной речи местоимения einander в позиции прямого дополнения). Рефлексивная интерпретация отпадает по тем же причинам, что и в польском языке (В. Wiemer, М. Haspelmath р. с.):
(55а) Die Freunde weckten sichdauemd auf
i. *«Друзья все время просыпались»
ii. «Друзья все время будили друг друга» (напр., храпом)
iii. *«Друзья все время будили себя»:
(55б) Die Freunde weckten einander auf
«Друзья разбудили друг друга».
Здесь шла речь только об антикаузативном значении, препятствующем выражению реципрокального, но это может иметь место и при других значениях, например, автокаузативном и пассивном.
5.1.2. Кореферентность подлежащего не с прямым дополнением.
Под «не прямым дополнением» имеются в виду следующие три члена предложения: а) непрямое дополнение типа дативного, обычно непредложное (см. 5.1.2.1); 6) предложное дополнение (см. 5.1.2.2) и в) не дополнения, т. е. члены предложения, не предполагаемые лексическим значением исходного глагола. Во всех этих случаях полисемия медиальных показателей ограничена только двумя значениями – рефлексивным и реципрокальным. Заметное преобладание реципрокального значения над рефлексивным у дериватов с кореферентностью типа рассмотренной в 5.1.1 здесь заменяется еще большим преобладанием реципрокальной интерпретации в материале разделов 5.1.2.1 и 5.1.2.2 и преобладанием рефлексивной (точнее, рефлексивно-бенефактивной и рефлексивно-посессивной) интерпретации в материале раздела 5.1.2.3. Причины этому – прагматические; см., например, невозможность или маловероятность рефлексивной интерпретации в (56б) – (59).
5.1.2.1. Кореферентность подлежащего с непрямым дополнением. Имеются в виду непредложные дополнения – непрямое дополнение при дитранзитивах и непрямое дополнение при двухместных интранзитивах. Обычный способ оформления дополнения при глаголах этих двух типов – дательный или аблативный падеж (в зависимости от глагола) или семантически эквивалентные им формы. Реципрокальная интерпретация медиального показателя полностью господствует, и актуализация рефлексивного значения (там, где она возможна) требует контекстной поддержки. Характерно в этом отношении, что, например, как в немецком, так и в польском языках среди рассматриваемых образований практически нет таких, которые были бы предпочтительны с рефлексивным значением (т. е. таких, какими в 5.1.1 являются, например, sichwaschen «умываться», sichputzen «чиститься», sichanziehen «одеваться» и т. д.; ср. (31б)). Медиальные показатели могут иметь форму дательного падежа (ср., болт, се (акк.) и си (дат.), чеш. se (акк.) и si (дат.)), в частности, омоморфную (только в 3 л. мн. ч.) с винительным падежом, как, например, в немецком и французском языках.
В некоторых языках, например в русском, литовском и польском, медиальный показатель не используется для обозначения кореферентности подлежащего и непрямого дополнения (есть исключение – бенефактивное дополнение в литовском; см. выше сноску 20), а используется анафорический показатель в соответствующем падеже (см. переводы примеров (56) – (62) для русского языка и польские примеры (59), (62)). Проиллюстрирую оба синтаксических класса глаголов [89]89
Среди немецких дериватов, учтенных в (31), рассматриваемые два класса составляют примерно 12 % (около 60 единиц) и 8 % (около 40 единиц) соответственно.
[Закрыть].
1) Трехместные транзитивы. Сюда в основном относятся глаголы передачи (реже получения) предмета или информации; ср.:
Немецкий
(56а) Sie erzählten unslustige Geschichten
«Они рассказывали намвеселые истории»;
(56б) Wïr erzählten unslustige Geschichten
«Мы рассказывали друг другу (*себе)веселые истории».
Болгарский
(57) Те сиправят подаръци
«Они делают друг другу ( ?себе)подарки».
Французский
(58) Pierre et Marie se sont prêté des livres
«Пьер и Мари одалживают друг другу (*себе)книги».
Польский
(59) Przyjaciele pożyczali sobieksiążki
«Друзья одалживали друг другу (*себе)книги».
2) Двухместные интранзитивы. Сюда относятся глаголы передачи информации, отношения, проявления эмоций и др.
Немецкий
(60а) Sie winkten unszu
«Они махали намруками»;
(60б) Wir winkten unszu
«Мы махали друг другу (*себе)руками».
Болгарский
(61) Те сипомагат
«Они помогают друг другу/ ?себе».
Польский
(62) Przyjaciele wierzyli sobie
«Друзья доверяли друг другу/ ?себе».
5.1.2.2. Кореферентность, включающая периферийные способы обозначения дополнения и подлежащего. В этих случаях отмечено преобладание или даже исключительное употребление анафорических показателей. Семантически глаголы этой группы примыкают к двухместным интранзитивам из группы 2) предыдущего раздела.
1) Кореферентность подлежащего и предложного дополнения [90]90
Разумеется, к этому типу не относится прямое дополнение типа испанского, которое в определенных случаях вводится предлогом а.
[Закрыть]. В рассматриваемом случае медиальные показатели практически не употребительны, поскольку, будучи клитиками, обычно не сочетаются с предлогами (а при аффиксах этот вопрос вообще не возникает); ср.:
Французский; ср. [Kayne 1975: 355–364]
(63а) Jean compte surMarie
«Жан рассчитывает на Мари»;
(63б) Ils comptent l'un sur l'autre
«Они рассчитывают друг на друга»;
(63в) *Ils secomptent
«Они рассчитывают друг на друга»
(63 г) *Ils secomptent l'un sur l'autre
«Они рассчитывают друг на друга».
Польский
(64а) Przyjaciele mrugali do siebie
«Друзья кивали друг другу»;
(64б) Przyjaciele czekali na siebie/*na się
«Друзья ждали друг друга».
2) Кореферентность неноминативного (и неэргативного) подлежащего с не прямым дополнением. Этот тип встретился пока только в тех дравидийских языках, которые имеют так называемые глагольные рефлексивы (см. 4.3.2.2). Он включает в себя конструкции с дативным подлежащим [91]91
Эти конструкции характерны вообще для языков Южной Азии. Как пишет Сридхар [Sridhar 1976: 130–131], в них употребляются глаголы, выражающие не только посессивность и физическое состояние, но и многие другие значения. Так, например, в каннада это глаголы со значением «знать», «сомневаться», «верить», «любить», «не любить», «хотеть» и др., а также глаголы, выражающие восприятие, физические и ментальные признаки, временные физические состояния, неотчуждаемые признаки и многое другое.
[Закрыть]. При таком подлежащем (нередко с семантической ролью экспериенцера; конструкции эти характерны, в частности, для эмотивных глаголов) в языках каннада, тамильском и телугу медиальная форма сказуемого невозможна; глагол в медиальной форме согласуется только с субъектом в номинативе. Привожу соответствующий пример из телугу (напомню, что в реципроках от транзитивов медиальный показатель в телугу обязателен; см. 4.3.2.3).
Телугу: [Subbarao & Lalitha 2000:227]
(65а) maaku raama miida koopam wacc-in-di
мы. дат. Рама на злость прийти-прош. – З л.
«Мы разозлились на Раму»;
(65б) maaku okałłamiida okałła-ki koopam wacc-in-di
мы. дат. один на один– дат. злость прийти-прош. – З л.
/*waccu– kond-i
/прийти-рефл. прош-согл.
«Мы разозлились друг на друга» [92]92
Во внешне аналогичных немецких конструкциях с дативным экспериенцером (но не подлежащим) медиальный показатель может образовывать реципрокальную конструкцию; ср.: Er gefällt mir«Он нравится мне» – Wir gefallen uns«Мы нравимся друг другу/ ?себе».
[Закрыть]Ср. также Lidz2001: 316].
5.1.2.3. Кореферентность подлежащего с бенефактивным дополнением или посессивным определением. В обеих конструкциях, подчас трудно отличимых друг от друга, нередко употребляется тот же показатель, что и у реципроков, образованных от глаголов с непрямым дополнением (см. 5.1.2.1). В этих конструкциях, в отличие от обоих ранее рассмотренных типов, почти полностью преобладает рефлексивная интерпретация. Реципрокальная интерпретация требует обычно контекстной поддержки.
1) Бенефактивные конструкции.В (66б) предпочтительнабенефактивно-рефлексивная интерпретация. Добавление в (66в) местоимения един на друг(где предлог наэквивалентен дательному падежу местоимений) или наречия взаимноустраняет многозначность в пользу реципрокального значения.
Болгарский
(66а) Те имкупиха картините
«Они купили имкартины»;
(66б) Те сикупиха картините
i. «Они купили картины себе/для себя»
ii. «Они купили друг другукартины»
(66в) Те сикупиха картините един на друг
«Они купили друг другукартины».
Польский
(67) Przyjaciele kupovali sobieksiążki
«Друзья покупали себе (?друг другу)книги».
Немецкий
(68) Norbert und Erika kauften sichBücher
«Норберт и Ерика купили себе ( ?друг другу)книги».
Замена медиального показателя реципрокальным анафорическим может быть нежелательна по стилистическим причинам. Так, реципрокальная интерпретация (68) маловероятна, а замена sich на einander возможна главным образом в письменной речи и звучит «крайне стилизованно» (W. Abraham, р. с.; ср. также (44)).
2) Посессивные конструкции. В нейтральном контексте реципрокальное прочтение маловероятно, хотя и не исключается:
Немецкий
(69а) Sie wuschen ihmdas Gesicht
«Они умыли емулицо»;
(69б) Sie wuschen sichdas Gesicht
i. «Они умылись»
букв.«Они умыли себелицо (каждый свое)»
ii. ??«Они умыли лицо друг другу».
Польский
(70) Piotr i Paweł myli sobietwarz
i. «Петр и Павел умывались»;
букв.«умывали себелицо (каждый свое)»
ii. ?«Петр и Павел умывали друг другулицо».
Французский
(71) Nous noussommes teint les cheveux (l'un l'autre)
i. «Мы покрасили себе (*друг другу)волосы»
(без слов в скобках)
ii. «Мы покрасили друг другуволосы»
(со словами в скобках).
Хотя, как отмечалось, в посессивных конструкциях господствует рефлексивная интерпретация, за некоторыми дериватами закреплена реципрокальная интерпретация. Так, в (72а) реципрокальная интерпретация более вероятна, чем рефлексивная, а в (72б) налицо устойчивый реципрокальный дериват, при котором добавление анафорического показателя с тем же значением вообще невозможно.
(72а) Elles sesont pris aux cheveux
«Они вцепились друг другув волосы»;
(72б) Les deux amis se sont serrés la main (*l'un à l'autre)
«Оба друга пожали (друг другу)руки».
