Текст книги "Необузданные (ЛП)"

Автор книги: В. Ланкастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Но она все равно закричала. Наверно, он двигался слишком быстро и застал ее врасплох. Он всегда был так осторожен, выражая намерение посредством своего тела, прежде чем прикасался к ней, но в тот момент, он думал, что они уже прошли этот этап. Он думал, что она уже перестала его бояться. По всей видимости, нет.

Тоненький голосок нашептывал, не закричала ли она из-за того, что он причинил ей боль, но он отмахнулся от этого предположения. Она была маленькой и хрупкой, но он лишь слегка потянул ее за собой. Навряд ли он вывихнул ей руку. Он не сомневался, что она по-прежнему стояла на своих двоих. От попыток вспомнить, у него неприятно свело живот, но нет, он не понимал, как мог причинить ей боль. Он был очень нежен. Гораздо нежнее, чем полагали остальные. Они могли считать его чудовищем, но он им не был.

Ее крик привлек Грут, которая, в свою очередь своим криком привлекла Грона, который как обычно был все так же быстр в бою, напал на Крану, не дав ему шанса объясниться. Он нахмурился еще сильнее, подумав о том уроне, который мог нанести его брат. Увидев, что на Крану напали подобным образом, Королева могла подумать, что он опасен. Снова. Что её следует защищать от него. Что ему нельзя доверять.

Или, что он был слаб.

Чересчур бурная реакция Грона привела к тому, что они оба промокли насквозь. Подшерсток его шкуры все ещё был влажным.

Крану подбросил в воздух пригоршню разорванных на клочки листьев. Это было самое умиротворяющее место, которое он видел за долгое время. Скорее всего, его семья сейчас обсуждала совершенные им злодеяния, но, по крайней мере, на этот раз ему не пришлось этого слышать. Тройи несомненно будет читать ему нотации до тех пор, пока он не захочет при первой же возможности оторвать себе уши, но пока все было тихо.

Солнце опускалось все ниже, он понимал, что должен вернуться, пока не померк свет, иначе ему придется провести всю ночь на этой ветке, но сейчас он не мог заставить себя вернуться. Здесь было спокойно… но уж очень одиноко, ему не нравилось это вынужденная уединенность.

Сколько ему ещё ждать? В идеале он хотел бы вернуться после того, как все уснут, но до того, как окончательно стемнеет. Он не хотел видеть свою семью, он только хотел увидеть Королеву. Ему нужно было убедиться, что с ней все в порядке, что она не возненавидела его, но что, если так оно и есть? Если она сейчас отвергнет его, он снова будет вынужден скитаться, а он не хотел этого, поэтому остался там, где был, как последний трус.

В конце концов Крану перестал откладывать неизбежное и вернулся на небольшую поляну. Он кружил вокруг нее, не желая пересекать её, чтобы его не заметили. Он быстро нашел новую площадку, которую построил Тройи, по-видимому, с помощью его отцов после исчезновения Крану. Тройи, судя по всему, спал, растянувшись на боку рядом с Королевой. Она лежала лицом к нему, прижавшись к его груди и животу, и казалась совсем крошечной.

Крану тихо забрался на площадку, не желая привлекать их внимание, но Королева села так, словно ждала его. Она была одета в свободное черное одеяние, которое оставляло открытыми большую часть ее ног и рук, ее обнаженная кожа, казалось, взывала к нему в темноте. Он впервые увидел ее босые ноги, маленькие, изящные и совершенные. Он замер в ожидании ее реакции. Примет ли она его? Выберет ли его? Или закричит, разбудит Тройи и призовет племя с просьбой увести его подальше от нее?

Она просто посмотрела на него, затем снова легла, как ни в чем не бывало. Крану воспринял это как знак, что она, по крайней мере, не испытывает к нему ненависти, поэтому он подошел и лег позади нее, как они уже привыкли делать, и закрыл глаза.

Его сердце билось учащеннее обычного, но это было нормально. Его хвост дернулся, когда он признал, что, хоть и стал причиной её крика, она не воспылала к нему ненавистью. В отличие от всех остальных, она понимала, что он не желал ей зла.

Глава 18

Мойра лежала тихо и неподвижно, пока самый крупный из двух приматов занимал свое обычное место у нее за спиной. Крану. А тот, что сейчас спал перед ней, был Тройи.

И они были инопланетянами.

После инцидента у пруда, как только возлюбленный Рут, Грон, прогнал Крану… обстановка накалилась, повсюду раздавались рычание и топот. Грон спорил с Грилой. Рут пыталась его успокоить. Для Мойры это было уже слишком. Неделя, проведенная с Тройи и Крану, по большей части была пугающей и напряженной, но в то же время тихой и предсказуемой. Эта драма быстро ее утомила.

Поэтому, пока Рут была занята Гроном, Мойра натянула на себя длинную черную футболку, которую Рут уронила во время своей атаки на Крану, и улизнула. Она не собиралась уходить далеко, она не сумасшедшая. Она знала, как легко могла заблудиться, а за неимением обуви листья и ветки искололи бы ей ноги. Из-за её влажных волос футболка сзади промокла, но ткань по-прежнему была такой обжигающей, что это не вызывало неудобств, она чувствовала себя удивительно чистой и свободной без джинсов. Которые, наверно, сейчас находились на дне пруда. Упс.

Она бродила по поляне, пока не отыскала свой рюкзак и не вытащила из него фрукты, чтобы чем-нибудь себя занять. Теперь, когда она помылась, она ощущала чуть больше великодушия по отношению к этому месту. Поскольку Гэндри все еще спорили у пруда, в отсутствии инопланетян джунгли выглядели довольно привлекательно. Она могла насладиться пением птиц, сев у подножия дерева и устроив пикник.

Тройи появился со стороны пруда и направился прямо к ней, разрушив идиллию. Расстроившись, она проигнорировала его. Снова почувствовав, что находится под охраной. Она уже целую неделю ни на минуту не оставалась одна. Он подошел к ней, излучая нервное беспокойство, и остановился неподалеку, словно боясь подойти ближе.

То, что он маячил в пределах её видимости, раздражало, поэтому она похлопала по земле и он устроился рядом с ней. От него пахло кожаной обивкой. Довольно приятно. Мойра предложила ему немного фруктов и поставила открытый рюкзак между ними, чтобы они могли разделить трапезу. Она бы не сказала, что этот тип пугал ее меньше, чем Крану, но его действия беспокоили её не так сильно. Главным образом потому, что он ничего особого не предпринимал. Он все еще не мог долго выдерживать ее взгляда, когда она смотрела на него.

Крану производил такое впечатление, будто он вот-вот что-то выкинет, он не спускал с неё глаз, стоял слишком близко, рычал на нее, хотя знал, что она ничего не понимает. А этот был совсем другим. Тройи почти все время сторонился ее, наворачивал вокруг неё круги. И не раз подпрыгивал, когда не замечал ее приближения. Он избегал ее, как будто чувствовал себя виноватым. Он не разговаривал и не подходил к ней. Они были рядом только тогда, когда поднимались на деревья или спускали с них, спали или садились поесть.

Возможно, он был застенчив. Возможно, он считал ее жутко уродливой. Возможно, он просто не хотел навязываться. Как бы то ни было, его поведение привело к тому, что она не напрягалась, когда он был рядом. Теперь, когда он был так близко, это даже казалось небольшим достижением. Она ожидала, что он сядет за пределами ее личного пространства, держась на безопасном расстоянии. Интересно, почему он сейчас здесь? Может просто присматривает за ней? Может следит за тем, чтобы с ней ничего плохого не случилось, или за тем, чтобы она не натворила чего-нибудь такого, что им не понравится?

Рут явно состояла в любовных и сексуальных отношениях с одним из них. Мойра познакомилась с этой женщиной всего час или два назад, но никто не станет отрицать, что она была человеком, даже если бы присяжные усомнились в ее психическом здоровье. Так что в теории у этих мужчин не было проблем в общении с человеческими женщинами. Неужели этот парень тоже пытался наладить с ней контакт? Мойре оставалось только гадать. За прошедшую неделю, пока они добирались сюда, они не сделали ей ничего плохого, а ведь у них было достаточно возможностей. Они даже спали рядом друг с другом, к тому же почти не спускали с неё глаз, что вполне понятно, учитывая обстоятельства.

Крану схватил ее в пруду, и она не знала почему. Она не понимала, что крылось за его действиями, пока не вмешались Рут и Грон. Она не верила, что он хотел причинить ей боль, но и не знала, что он собирался сделать. Вот только сейчас она была не с Крану, а наедине с Тройи, и это ее не особенно беспокоило.

Наконец вернулись остальные. Мойра даже не потрудилась подняться, она просто наблюдала за Рут, которая находилась в другом конце поляны.

– Мойра, ты в порядке? – крикнула она. Рут держала Грона за руку и выглядела более измотанной и уставшей, чем ощущала себя Мойра. Неужели потребовалось так много времени, чтобы уладить ситуацию? Или произошло что-то еще? Она выглядела так, словно разрывалась между желанием подойти ближе и желанием остаться в стороне. Мойра была сбита с толку.

– Я в порядке, – откликнулась она. – Он не причинил мне вреда, ты же знаешь.

– Да. Хорошо. Слушай, мне нужно… Ты будешь в порядке, если я…? – Рут указала на свою площадку, и Мойра заметила, что Грон весьма решительно направляется вместе с ней к своей цели. – Я не хочу оставлять тебя одну… если тебе неспокойно…

В ее защиту следует сказать, что Рут действительно выглядела растерянной. Казалось, она понимала, что бросать Мойру на растерзание племени инопланетян – довольно некрасиво с её стороны, но Грон обвил ее хвостом за талию. Он хоть и не тянул её за собой, она держала руку на мехе у него на груди, как бы успокаивая его.

Мойра махнула ей рукой.

– Спасибо, – отозвалась она, уже направляясь к дереву. – Просто крикни, если я тебе понадоблюсь, я тебя услышу. – Затем они с Гроном вскарабкались на дерево.

Мойра поняла, что проиграла битву, когда внимательно к ней присмотрелась. По какой-то причине именно в данный момент Грон завладел вниманием Рут, и в этом не было ничего зазорного, если только они не собирались заняться сексом. Но Рут выглядела расстроенной и виноватой, так что Мойра решила не делать поспешных выводов и поверить ей на слово. Мойра работала в баре, так что ей было знакомо выражение «мой парень/подруга/лучший друг/босс нуждается во мне» на лицах клиентов.

Она была немного обижена. Разве сейчас, с её появлением здесь, не должна она стать приоритетнее инопланетянина? Разве люди не должны держаться вместе? Разве ее положение не было хуже положения Грона, который, по крайней мере, находился на своей планете с себе подобными? Но за те несколько часов, что они были знакомы, Мойра поняла, что связь Рут с Гроном нерушима.

Она целую неделю пробыла в обществе Тройи и Крану. Она могла выдержать еще одну ночь. К тому же на этот раз ей пришлось бы иметь дело только с одним из них.

Вот так она и оказалась на навесной площадке, снова деля с Тройи кровать, сооруженную из веток и листьев. Тройи задремал с наступлением ночи, словно ничего не изменилось, но Мойра не могла уснуть. Она снова и снова прокручивала в голове все, что рассказала ей Рут.

Выходит, она оказалась на другой планете. Не на Земле. Она была не за тысячи миль, а за миллионы, миллиарды световых лет от дома. Здесь не было ни дорог, ни рек, по которым она могла бы ориентироваться. Никаких наркокартелей, которые могли не только ее убить, но и помочь вернуться. Она считалась пропавшей без вести, поэтому фраза «никогда не вернется» подходила в данном случае больше, нежели фраза «без понятия, куда её занесло», хотя оба варианта были правдой. И возможно они будут окончательными и бесповоротными. Теперь она сама по себе.

Конечно, был шанс, что она сможет заставить таинственных зеленых уродцев отправить ее обратно, к тому же у нее была Рут, но ей здесь не хотелось задерживаться. Скорее всего, Рут сошла с ума и никаких зеленых инопланетян просто-напросто не существовало, иначе они бы наверняка ставили на ней эксперименты, начни она капризничать. С чего бы им беспокоиться о ней? С чего бы им расстраиваться из-за того, что причинили ей боль, когда украли с её родной планеты и увезли в другую часть Вселенной? Да и Рут явно больше волновал Грон, чем попытка побега.

Мойра чувствовала себя так, словно ее выбросило на необитаемый остров, и вместо волейбольного мяча у нее было несколько чересчур развитых шимпанзе и чокнутая дамочка за компанию, отчего ей стало совсем не по себе. Волейбольный мяч не мог угрожать ей или предъявлять требования. Волейбольный мяч не хотел превращать ее в Миссис Волейбольный мяч.

Она чувствовала себя пятнышком, крошечной точкой, которую швыряло по волнам. Такое чувство, что она звала на помощь, но никто ее не слышал, словно ее заперли в звуконепроницаемой камере и кто-то выбросил ключ. Это было несправедливо. Это было жестоко. Такое не должно происходить с людьми. Она чувствовала себя такой одинокой, словно уже умерла.

Она услышала приглушенный удар и села. Самый здоровый из них, Крану, вернулся. Он стоял у края площадки и смотрел на нее. Она замерла в ожидании того, что он сделает, бросится на нее или попытается причинить боль, но он просто стоял и смотрел на нее, ничего не предпринимая. Она догадалась, что он не держит обиды за то, что случилось у пруда. В темноте он казался всего лишь огромной фигурой, а его танцующий хвост – всего лишь довеском к ней. По сути, у него был устрашающий вид. Если бы она увидела такую картину ночью в дверях своей спальни, то закричала бы во все горло. Поскольку он так и не пошевелился, Мойра сдалась. Она снова легла, смирившись с этим, а он подошел и лег позади нее.

Теперь по обе стороны от нее лежали два постоянных спутника, окружавшие ее своим теплом и размерами, но лежали не слишком близко. Бывали моменты, когда ее утешала сама мысль о том, что они рядом, что они защищали ее от всего того, что могло повстречаться в джунглях. Именно в такие моменты они помогали ей забыть о том, что она находится здесь против своей воли.

Следующий вздох Мойры вышел судорожным, и она свернулась калачиком. Ей не хотелось плакать, но она не могла остановиться. По крайней мере, она умела делать это тихо. Она закрыла рот руками и прижалась лбом к коленям. Затем снова содрогнулась от очередного всхлипа.

Она вздрогнула, когда чья-то рука легла ей на талию, и замерла, когда чье-то дыхание коснулось ее руки в сопровождении шепота, прозвучавшего как вопрос. Она подумала, что это Крану; Тройи спал. Рука легла ей на плечо и мягко потянула, пытаясь развернуть ее к нему. Мойра лишь еще сильнее сжалась в комок. Она не хотела, чтобы эти монстры мешали ей горевать. Она просто хотела поплакать в тишине.

Рука, лежавшая на её плече, исчезла, и она почувствовала, как он склонился над ней. Услышав приглушенный шлепок и полусонное ворчание, она поняла, что ее проблема только что удвоилась. Теперь ей придется противостоять им обоим. Она шмыгнула носом, пытаясь унять поток слез и притвориться, что все нормально. Она слышала, как они переговаривались друг с другом, и чья-то рука коснулась ее колена. Она рефлекторно скинула ее, от чего они стали рычать ещё больше. Но их речь звучала так, будто они сознательно не повышали голоса.

Мойра несколько раз быстро вздохнула, полагая, что успокоилась, но потом снова поморщилась. Было слишком больно находиться здесь, в темном лесу, где нет ни друзей, ни семьи, ни подушки, в которую можно было бы выплакаться, только позаимствованная футболка.

Один из пришельцев положил ей на лопатку руку, теплую и твердую, и начал гладить ее по спине. От этого она разрыдалась еще сильнее. Они пытались утешить ее, и по какой-то причине это просто сорвало крышечку с того, что она умудрялась удерживать в себе. По ее коже танцевали кончики чьих-то пальцев, пытаясь найти хоть какой-то способ помочь. В их шепоте появились нотки отчаяния.

Она слегка сдвинулась, чтобы выглянуть из-под завесы своих волос, пытаясь по крайней мере разглядеть, чьи руки к ней прикасались. Двое инопланетян смотрели то на нее, то на какую-то точку среди деревьев, что-то бормоча и энергично жестикулируя. Она приподняла голову на пару дюймов, чтобы посмотреть, на что они уставились, на случай, если ей это не понравится. Может, они хотели отвести ее в другое место, где ее плач не будет их беспокоить? Но осознала, что они, должно быть, смотрят на площадку Рут и Грона.

Она схватила Крану за руку, мгновенно завладев их вниманием.

– Нет, нет, не делайте этого, – прошептала она, качая головой. Они наверняка думали, что если с ней что-то не так, то другой человек будет наиболее компетентен в данном вопросе, но Мойра не хотела, чтобы сейчас кто-то вмешивался. Она не хотела ни объясняться, ни обсуждать свой срыв.

Она не могла сказать Рут о том, как несчастна здесь была, тогда как другая женщина рассчитывала, что она останется, лишь бы не прожить остаток своей жизни без возможности с кем-нибудь поболтать. Рут, вероятно, была единственным живым человеком, который прошел через подобное ей, но в данный момент она занималась любовью и блаженствовала в объятиях одного из инопланетян, которые стали огромной проблемой для Мойры.

Если Грон вмешается, то они с Крану могут снова подраться, и что тогда? Рут придется уйти, чтобы позаботиться о нем, Крану снова исчезнет в лесу, а её вышвырнут, как зачинщицу драк?

С зажатой в руке пригоршней меха и двумя стоически пялящимися на нее инопланетными физиономиями, она снова легла на площадку, когда от вида их нечеловеческих лиц из её глаз в который раз брызнули слезы. Она лежала, поджав колени, а их непрестанно двигающиеся пушистые хвосты время от времени задевали ее ноги. Пока они смотрели на нее сверху вниз, она чувствовала себя так, словно попала на стол патологоанатома, и икала, сдерживая слезы.

Тройи протянул руку и смахнул слезы с ее щеки, в замешательстве взглянув на свой мокрый палец. Крану положил руку ей на живот, позволяя ей держаться за него, а другой рукой стал гладить ее волосы, плечо и руку. Из него вырвался низкий утробный рокот. Тройи начал гладить ее с другой стороны, поглаживая волосы одной рукой, а другую удерживая на её колене.

Какое-то мгновение Мойра просто лежала, позволяя им прикасаться к себе. Это было похоже на то, как если бы за ней ухаживала медсестра, незнакомцы трогали её в довольно-таки интимном плане, не желая ничего плохого. Это было даже мило. Она не могла общаться с этими людьми, но они хотели, чтобы она почувствовала себя лучше, и делали все возможное. Пушистый хвост Крану лизнул ее голень и улегся ей на колено, после минутного раздумья она неуверенно провела по нему кончиками пальцев. Он был мягкий и теплый, и хотя то, что он служил дополнением к мужчине казалось нелепым, он по-своему действовал на неё успокаивающе. Ей не хватало всего того, что можно было обнять.

Она не упустила из виду, как напряглись самцы, когда она провела пальцами по хвосту Крану. Если это было бестактно, он не должен был продолжать совать ей эту штуку под нос. В конечном итоге их теплые беспокойные руки возымели своё действие, и она начала плакать по другой причине. Она была подавлена, а они так добры к ней, что этого было достаточно в ее-то настроении.

Она попыталась сесть, и они освободили ей место, придерживая за спину, чтобы помочь. Они склонились над ней в тревоге, и она не могла понять причину этого волнения, но ей была приятна их обеспокоенность. Она пару раз провела руками по хвосту Крану, и он позволил ей это сделать. Она плакала, ее плечи то и дело подрагивали, но все было не так плохо, как раньше. Мужчины продолжали поддерживать её, не спуская с нее глаз и время от времени перешептываясь, явно встревоженные ее поведением.

– Простите, ребята, – всхлипнула она. – Я оставила своего плюшевого мишку дома.

Когда ее глаза заволокло пеленой слез, она потянулась к Тройи, скорее всего, просто потому, что чувствовала, что он был ближе. Она обняла его за плечи и крепко прижалась к нему. Она уткнулась лицом в его мех, не взирая на то, что он был грязноватым и пах, как салон автомобиля. Мех был теплым и немного колючим, а его плечо твердым, но он не оттолкнул ее, даже когда ее слезы потекли по его груди.

Крану придвинулся к ней сзади и погладил по спине, она приподняла его хвост и сжала, словно гарантию безопасности, осторожно, чтобы не причинить ему боль. Постепенно они устроились так: Крану позади нее, а притихший Тройи в ее объятиях. Она была окутана теплом, и все еще чувствовала странную смесь страха и безопасности во всем этом окружавшем её ужасе, но она была под защитой между двумя атлетически сложенными добряками, которые присматривали за ней.

Она разревелась от души, не сдерживаясь. Крану гладил ее по спине и волосам, а она изо всех сил сжимала Тройи в своих объятиях. В конце концов, когда она почувствовала, что впитала от них все утешение, какое только могла, и ее глаза защипало от усталости, а не от пролитых слез, она отстранилась от Тройи, пригладила его мокрый мех и вытерла своё лицо. Надо отдать ему должное, похоже, он не был раздражен её действиями.

Руки Крану лежали на ее талии, и она посмотрела на него через плечо. Она хотела поблагодарить их или извиниться, но они все равно не поймут. Поэтому она приложила ладонь к его щеке и, всхлипнув, провела пальцами по его подбородку. Они наблюдали за ней, предоставив ей пространство, когда она снова села между ними, подтянув воротник футболки, чтобы вытереть лицо. Она похлопала по площадке по обе стороны от того места, где сидела, и легла, чтобы намекнуть о своих намерениях. Ей не нравилось лежать, когда они оба сидели. Она чувствовала себя уязвимой и маленькой по той простой причине, что на ней больше не было нижнего белья, но в конце концов они опустились рядом с ней. Хвост Крану улегся поперек ее живота, как пояс, и она играла с ним, чтобы его успокоить.

Удивительно, но она почувствовала себя лучше, как будто выжала из себя все слезы. Она все еще не питала иллюзий относительно своего положения, но эти двое прекрасно справились с её истерикой. Они были добры к ней, это она могла сказать точно. Может они и были огромными, голыми, с гигантскими клыками инопланетянами, но не желали ей зла. Они заботились о ней.

Они легли на бок лицом к ней, и она почувствовала неловкость. Она легонько провела руками по меху на их груди, надеясь успокоить их и тем самым убаюкать. Это не сработало. Крану постучал себя кулаком по груди и что-то пробурчал. Сначала она ничего не поняла, но после неловкой паузы он проделал это снова, а затем нежно коснулся кончиками пальцев ее руки, глядя на нее.

Мойра посмотрела на Тройи, ища поддержки. Он перевел взгляд с нее на Крану, а затем сделал почти то же самое, приложив руку к своей груди и фыркнув. На этот раз, однако, она уловила звук «й-и» на конце, который присутствовал в его имени.

– А! – воскликнула она. – Тройи! – произнесла она, указав на него. Он вздрогнул от неожиданности, но быстро наклонился ближе, возбужденно пробормотав что-то вроде согласия или поощрения.

Мойра повернулась к Крану и произнесла его имя, а он утробно заурчал и снова похлопал ее по руке.

– О, вы хотите узнать мое имя! – Мойру охватило странное чувство, когда она поняла, о чем они спрашивают. Может это произошло потому, что они – своего рода – общались друг с другом впервые, но она почувствовала… умиление от того, что они захотели узнать ее имя. Они поняли, что оно у нее есть, не назвали ее Фидо или чем-то в этом роде. Она прижала руку к груди. – Мойра, – произнесла она.

Они оба наклонились ближе, пристально глядя на ее губы, так что она повторила своё имя снова, тщательно выговаривая и растягивая каждую букву. Она рассмеялась, когда они посмотрели друг на друга легко узнаваемым и в каком-то смысле весьма человеческим взглядом «ты понял? Я – нет».

– Ммммм, – начала она, сжав губы вместе и призывая их последовать её примеру. Как только они замычали, она двинулась дальше. – Оооой-Рррааааа…

Крану попробовал первым, как обычно, проявив инициативу.

– Мммооойрааа.

Лицо Мойры застыло. Это было… немного неожиданно. Крану не столько произнес ее имя, сколько прорычал его, будто оно вырвалось из бархатной бетономешалки. По её телу пробежала дрожь, и она попыталась убедить себя, что эта дрожь вызвана лишь тем, что она наконец услышала из его уст слово, которое узнала, но обычно, если мужчина пытался произнести ее имя подобным образом, он пытался ее соблазнить. Она заглянула ему в глаза, но не увидела ничего, что указывало бы на то, что он сделал это нарочно.

Тройи последовал примеру Крану. Его голос прозвучал чуть более хрипло, чуть более мягче, будто кто-то очень медленно чиркнул спичкой.

Ой-ой. Мойра поочередно смотрела то на одного, то на другого, когда они попробовали снова, оттачивая произношение. Они могли напоминать стонущих зомби, но больше походили на влюблённых вервольфов, зовущих ее в ночи. Они могли быть инопланетянами с недружелюбными физиономиями, но с рельефными телами, а теперь и с чересчур сексуальными голосами. У нее были неприятности.

Мойра шевельнулась, натянув футболку пониже, хотя в этом не было необходимости. Она сделала это только для того, чтобы отвлечься.

– Да, – отозвалась она. – У вас получилось.

Она демонстративно сделала вид, что засыпает, перевернулась на другой бок и закрыла глаза, но все равно слышала, как они упражняются, практически умоляя ее о внимании. Она сжала бедра и попыталась очистить свою голову от похотливых мыслей.

Глава 19

На следующее утро Тройи сидел внизу, на земле, разбирал тростник и лианы для изготовления корзин и других вещей, которые могли им понадобиться, особенно теперь, когда у них наконец-то появилось место, где они могли остановиться больше, чем на одну ночь. Королева Мойра была с Грут на главной поляне, но он на всякий случай держался поблизости. Он прокручивал ее имя в голове, наслаждаясь его пикантностью. Крану скрывался среди деревьев рядом с ней, сдерживаемый лишь вероятностью очередного столкновения с Гроном, при условии, что подойдет слишком близко к Грут. Крану, похоже, начинал понимать, что осмотрительность – лучшее проявление благоразумия, поэтому унял свою гордость, предпочитая держаться поближе к Мойре, что Тройи не мог не оценить.

Он вздрогнул, внезапно вспомнив прошлую ночь. Он не понимал, почему такая реакция застала его врасплох, ведь он не испытывал ни малейшего облегчения от воспоминаний с тех пор, как проснулся этим утром. С Мойрой что-то случилось. Услышав от Грона, что Крану напал на нее в пруду для купания, Тройи воспылал такой яростью, какой никогда раньше не испытывал. Ему безумно захотелось причинить Крану нестерпимую боль в качестве возмездия.

Он никогда раньше не проявлял жестокость, но похоже у него появился достойный повод изменить своим принципам. Он доверил Крану Королеву. В отличие от других, он в той или иной степени доверял Крану, никогда по-настоящему не веря в то, что тот способен совершить зло, хотя Грон настаивал на обратном. Он всегда считал, что Крану не мстителен, а просто-напросто импульсивен. Но если случившееся было результатом его действий, то из лучших побуждений или нет, он был слишком опасен, чтобы мириться с этим.

Мойра не обладала ни силой, ни размерами Королев их вида. Она была маленькой, пугливой и очень уязвимой. Из-за идиотизма Крану рисковать этим хрупким созданием?.. Тройи решил, что они больше не останутся наедине, пока Крану не убедит его в своей адекватности. Он знал, что Крану почти что обезумел от желания Связать себя Узами, но Тройи не колеблясь встанет у него на пути, если хоть на миг в нем усомниться, даже если придётся испытать на себе всю силу гнева Крану. Да, Крану был огромным, сильным и, похоже, настолько невменяемым, что мог убить Тройи, если на самом деле был таким негодяем, каким его считали, но Тройи будет сражаться до последнего вздоха, чтобы избавить свою Королеву от угрозы.

«Не свою Королеву, – напомнил он себе. – Мойра не установила с ним Связь». «Пока нет», – настаивал в его голове какой-то тоненький голосок. Именно это беспокоило его сейчас, так? Прошлой ночью она прижимала его к себе так крепко, словно Связывала Узами, и он был этому рад.

Крану разбудил его шлепком, потому что она свернулась калачиком и дрожала, словно ей было очень больно. Предположение, что Крану что-то с ней сделал, было первой реакцией Тройи. Он напал на нее в пруду, а теперь вернулся, и она расстроилась. Этот высокомерный болван, наверно, слишком активно настаивал на своем и расстроил ее, возможно, причинил ей боль.

Но Крану утверждал, что не прикоснулся к ней, и что Грон преувеличил его преступления. Тройи хотел надавить на него еще сильнее, но его главным приоритетом была Королева. Она не показала им свое лицо, оттолкнула его руки. Крану, казалось, тоже был обеспокоен ее поведением, от чего его рассказ стал более-менее правдоподобным. Он даже предложил позвать на помощь Грут и Грона. Королева бы прислушалась к кому-то из своего народа, а Грон, возможно, уже сталкивался с подобным раньше и сможет им объяснить, что не так и что делать. Крану, желая позвать Грона на помощь, убедил Тройи, что это не его вина.

Но она схватила Крану за руку, сказала что-то и развернулась, они увидели, что она плачет, как ребенок. Тройи никогда раньше не видел взрослых в слезах и начал смахивать их с ее щек, прежде чем успел себя остановить. Они делали все возможное, чтобы утешить ее, словно плачущего ребенка, успокаивающими прикосновениями, и когда Крану предложил ей свой хвост, она его приняла.

Тройи несколько раз прокрутил в голове эту сцену. Что это значит? Она не потянула его за хвост, а просто пробежалась по нему пальцами, в конце концов проведя им по своим рукам. У ее народа не было хвостов, что, как он теперь понял, могло означать, что она понятия не имела, что с ними делать. Не беспокоили ли ее их хвосты? Их шкуры и их такие разные формы лица? Но она продолжала держать Крану за хвост так, словно все, что ей было нужно, – это уверенность в себе и своих силах. Неужели она приняла его предложение?

И почему она плакала? Тройи не видел ни крови, ни синяков. Неужели ей было грустно? Если бы у нее было племя, последовала бы она за ними сюда? Зачем Королеве идти с двумя незнакомыми ей самцами, если она не собиралась их Связывать? Особенно если она была одна, без племени. Возможно, именно потому, что она была одна. Возможно, ей было одиноко, и теперь она плакала по этой причине… Плакала потому, что нашла свое племя? Или потому, что она не нашла то племя, которое искала?

Когда она коснулась хвоста Крану, означало ли это, что она выбрала его? Должен ли Тройи предложить ей свой хвост? Если она Свяжет себя Узами с Крану, отвергнет ли она Тройи?