Текст книги "Необузданные (ЛП)"
Автор книги: В. Ланкастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Мойра не могла притвориться, что это не приходило ей в голову. Это была одна из причин, по которой она так волновалась. Что, если они захотят заняться с ней сексом одновременно? Ее это устроит? Сможет ли она справиться с этим? Сама специфика такого секса заставила ее призадуматься. Они не могли трахнуть ее одновременно, это уж точно. Дома, в постели с мужчинами, говорившими по-английски, благодаря бутылки текилы и большого флакончика смазки, она бы попробовала сделать нечто подобное, но зная о сексе достаточно, понимала, что здесь, в джунглях, ей не хотелось пускаться в авантюры.
Тем не менее она не могла представить, чтобы кто-то из них сделал то, что ее бы не устроило. Они никогда не причиняли ей вреда, и были не из тех, кто просто «загонял своего дружка в лунку», независимо от того, что она чувствовала по этому поводу, хоть и были в шаге от такого развития событий. Прошлой ночью Тройи не настаивал на большем, а Крану ничего не предпринимал, несмотря на то, что в данный момент от проникновения в ее дырочку его эрекцию отделяли лишь трусики бикини, ведь он наверняка уже чувствовал, какая она горячая и влажная.
Так что, если их все устраивало… Почему бы и нет? Дело не в том, что она была против секса втроем, ни с философский точки зрения, ни из личных предпочтений. Когда она думала о тройничке, это звучало довольно круто, если забыть, какой прецедент она создавала. Она не хотела беспокоиться о том, к чему это могло привести или как это повлияет на всю ее оставшуюся жизнь. Она не хотела постоянно бояться.
Она усмирила свой страх, расслабившись на груди Тройи и погрузив пальцы в мех на животе Крану. Теперь, когда она перестала бороться с этим и позволила парням самим решать, годятся они для этой задачи или нет, ее тело стало горячим и заинтересованным всерьез. Она бросила на Крану призывной взгляд, хотя сомневалась, что он его заметит, и задумалась, кто из них первым поцелует ее снова.
Когда никто не пошевелился, она повернулась лицом к Тройи и поцеловала его, покачиваясь на бедрах Крану так, чтобы он не мог ошибиться в ее намерениях. Он зарычал и уцепился пальцами за резинку на ее трусиках, пытаясь стянуть с нее нижнее белье, но не смог далеко продвинуться из-за ее широко раздвинутых ног. Она почувствовала себя виноватой. Всему свое время.
Тройи приподнял ее грудь, томящуюся в чашечках лифчика, и она выгнулась дугой в его руках, надеясь, что он поможет ей снять бюстгальтер. Она стала стягивать лямки по рукам, но ее отвлекал язык Тройи, который находился у нее во рту, сплетаясь в танце с ее языком. Однако Крану ухватился за лифчик и стал тянуть его вниз до тех пор, пока тот не повис на ее талии, а грудь не вырвалась наружу. Теплая ладонь Тройи мгновенно прижалась к ее коже, в то время как другую грудь под другим углом обхватил Крану, она застонала от такого контраста и осознания того, что ее касались руки двух разных мужчин.
Мойра оборвала поцелуй и, тяжело дыша, стала наблюдать за тем, как Тройи массировал ее грудь, словно был рожден для этого, а Крану впервые провел большим пальцем по ее соску, глядя на него, словно зачарованный. На мгновение Мойра позволила себе окинуть взглядом несуразную прелесть своего бюстгальтера, скрутившегося у нее на животе, но все же расстегнула его, чтобы убрать с пути, и отбросила в сторону. Тройи положил другую руку ей на талию, чтобы она не потеряла равновесие, и Мойра оценила его невинную поддержку.
Тройи убрал руку с ее груди, положил ей на талию, обхватил живот, и что-то коротко сказал Крану, который посмотрел на него снизу вверх и тихо рыкнул. Затем он наклонился и накрыл своим ртом ее сосок, вырвав из нее стон.
Мало того, что это доставляло потрясающие ощущения, разнося по ее телу обжигающее тепло, пока его дыхание овевало ее кожу, а широкий плоский язык медленно облизывал ее, так плюс ко всему в ее голове трезвонил один и тот же вопрос: он только что сказал ему сделать это? Неужели Тройи отдавал приказы? Советовал и объяснял Крану, как доставить ей удовольствие? Она задалась вопросом, станет ли это для нее проблемой, но ее разум быстро отметил, насколько это было сексуально. Они действовали слаженно, вели пошлые разговоры, и это сработало.
Ее бедра сжались, в то время как лоно раскрыло свою нежную, влажную пустоту, готовую к чему-то твердому, что доставило бы незабываемые ощущения. Крану заурчал ей в грудь, и она застонала. Знал ли он, как это приятно? Сделал ли он это ради нее, или ему было с ней так хорошо, что урчание вырвалось непроизвольно?
Тройи отодвинулся на несколько дюймов, еще больше откинувшись назад и улучшив угол наклона для Крану, чтобы ему не пришлось так сильно сутулиться. Руки Крану легли ей на лопатки, и он поднес ее к своим губам, как чашу, из которой пил, пока ее голова покоилась на плече Тройи. От этой новой позы ее бедра изменили свое положение так, что ее задница приняла на себя большую часть веса Мойры, приподняв лоно и освободив дюйм пространства между ней и Крану. Рука Тройи прошлась по ее животу и забралась под трусики, его пальцы скользнули между ее складочек, от чего ее спина изогнулась от потрясения, и она вскрикнула.
Крану отстранился и посмотрел, что случилось. Тройи зарычал, его голос был необычайно хриплым, но она знала, что он разъяснит ему свои действия, даже при том, что понятия не имела, о чем он скажет. Это было так странно.
Тройи пробежался пальцами по ее клитору, словно она и без того не была влажной и готовой, затем опустился ниже, чтобы протолкнуть в нее свои пальцы, и она с легкостью приняла оба. Легкие толчки растягивали стенки ее влагалища, пока она приветливо встречала его пальцы и просила о большем, о чем-то гораздо большем, что могло бы войти глубже. Нетерпение Крану, казалось, возрастало, как и любопытство и он снова потянул за нижнее белье.
Мойра завела руку за спину и опустила её на колено Тройи, затем отыскала на ощупь его член, который был твердым и эрегированным, как она и ожидала. Она погладила по нему, после чего настал его черед рычать ей в ухо. Она извернулась, вырвавшись на какое-то время из их рук, чтобы повернуться лицом к Тройи, и в процессе стянула с себя трусики. Крану прижался к ее спине, замурлыкав, его рука сомкнулась на ее обнаженном холмике, когда она подняла на него свой взгляд.
Большой палец его руки коснулся ее лобковых волос, и он прижался губами к ее виску, затем робко погрузил палец в ее влажные складки, изучая. Тройи что-то сказал, и Крану нашел ее клитор, отчего у нее перехватило дыхание и напряглись мышцы. Тройи изменил положение своего тела и сел, хотя это не имело особого значения, ведь она по-прежнему стояла на коленях. Крану в свою очередь трахал ее пальцами, но она не сопротивлялась. Тройи лизнул ее грудь, и она вцепилась ему в плечи, впившись ногтями, но он, казалось, этого не заметил.
Мойра опустила руки, чтобы попытаться распределить свой вес. Она ухватилась за твердый ствол Крану, который упирался ей в спину, и он зарычал, толкнувшись в нее сильнее. Затем она вспомнила, что имеет дело с инопланетянами, и переключилась на основание его хвоста, схватила его и сильно потерла, почувствовав, как его тело содрогнулось, а бедра отчаянно толкнулись ей в поясницу.
– Тройи, – произнесла она, глянув на него сверху вниз. Он, судя по всему, понял, что она хотела, и выпрямился, от чего она оказалась зажата между ними, и его хвост скользнул вверх по ее руке. Она нашла основание его хвоста, прижавшись к Тройи всем телом, и принялась потирать его в том же ритме, что и основание хвоста Крану. Его реакция была чуть менее интенсивной, он зашипел и запрокинул голову вверх, обнажив длинные клыки. Она по-прежнему не осмеливалась тянуть за хвост так сильно, как предлагала ей Рут, но все же дернула, он застонал, а по его телу пробежала дрожь, поэтому она проделала это снова.
Хвост Крану обвился вокруг ее талии, вырвавшись из её цепкой хватки, а его руки снова притянули ее за бедра к нему, пока его член прокладывал себе путь между ее ягодицами. Ах. Она посмотрела на двух своих мужчин, двух своих парней, две булочки, сжимающие ее между собой как говяжий фарш в томатном соусе. Неужели она должна была выбрать того, кто будет первым? Как она могла это сделать? Как они воспримут ее решение?
Тройи, похоже, понял ее дилемму после того, как она замерла и, не в состоянии определиться, закрутила головой, глядя то на одного, то на другого, в то время как Крану просто смотрел терпеливым взглядом. Тройи передвинулся и положил руки ей на бедра, задев руки Крану, затем мягко подтолкнул ее к нему, тем самым отодвинув от себя. Глаза Мойры округлились, она уставилась на него в недоумении, пытаясь понять, правильно ли она поняла, уверен ли он в своём решении.
Тройи что-то сказал Крану, и тот поднял ее руки и положил их на грудь Тройи, а затем еще сильнее оттянул ее бедра назад и начал пристраиваться сзади. Он двигался медленно и осторожно, давая ей возможность возразить, но она не стала этого делать. Она хотела, чтобы ее наполнили, хватит прелюдий. Она хотела одного из них, не важно кого именно, это не имело значения. Они всегда будут равны в ее сердце.
Когда Крану устроился позади нее и его колени оказались по бокам от её колен, Мойра замерла в напряженном ожидании. Она услышала, как он что-то прорычал Тройи, который ответил одновременно с тем, как его хвост легонько стеганул ее по груди, щекотнув своим мехом. Ее поражало то, что он проделывал такие вещи, не глядя на нее.
Тройи по-прежнему держал ее за бедра, словно удерживал их специально для Крану. Ее руки, лежащие на его груди, не давали ей упасть. Она передвинула одну из них вниз, просунув между ног, чтобы направить член Крану к ее входу и покончить с ожиданием. Крану зарычал, и его руки взметнулись вверх, расположившись по обе стороны от нее, чтобы обхватить ее груди, а локтями упереться ей в талию, таким образом контролируя всю верхнюю часть ее тела.
Затем он толкнулся, погрузившись в нее, и от этого ощущения ее рот открылся, а голова обессиленно повисла. Ей хотелось сжаться вокруг него с неистовой страстью, но она ждала, сосредоточившись на том, чтобы расслабиться и позволить ему проникнуть как можно глубже, но его размеры, похоже, превзойдут все пределы вместимости.
Как только Крану вошел полностью, он остановился на минуту и уткнулся носом в изгиб ее шеи, ее посетила безумная мысль, что это было вызвано проявлением любви, но она быстро списала это на бушующие гормоны, как торнадо, снесшее ей весь мозг, или на что-то такое, о чем можно подумать позже. Она посмотрела на Тройи и обнаружила, что он наблюдает за ней, его тело оставалось неподвижным, но из члена на площадку сочился предэякулянт. Мойра задумалась о том, чтобы попытаться расположиться между ними так, чтобы она могла взять его в рот, пока Крану был внутри нее, но ее устраивало местоположение Тройи. Она потянула его к себе, положив руку ему на затылок для глубокого поцелуя, как раз в тот момент, когда Крану вышел из нее и вошел снова, подтолкнув ее бедра к рукам Тройи.
Тройи рыкнул и обвился вокруг ее языка своим, Крану практически взревел, когда вошел в нее снова, тем самым вырвав у неё стон. Крану выпрямился, положив одну руку ей на спину, а другой перекатывая сосок между пальцами. Он заполнял ее глубокими, размеренными ударами, его подводили лишь редкие непредсказуемые заминки. Он что-то выдохнул, и Тройи прервал поцелуй, отведя плечо Мойры назад так, чтобы Крану мог обвить ее тело своими огромными мощными руками и хвостом, удерживая ее прямо и продолжая ласкать.
Тройи присел на корточки перед раздвинутыми ногами Мойры, и она застонала, прекрасно понимая, что он наблюдает за тем, как ее трахают. От этой мысли она ещё сильнее потекла и сдавила член крепче. Рычание Крану упало на октаву. Затем Тройи положил большие пальцы по обе стороны от ее щелочки, удерживая ее раскрытой, и начал ласкать ее клитор языком, пока Крану оставался внутри нее.
Она тут же с весьма нескромным воплем распалась на части. Мойра кончила так сильно, что ее тело, казалось, обалдело от произошедшего, пытаясь захватить член Крану и в отместку выжать из него все соки с удвоенной силой, параллельно растекаясь в лужицу, которая уже не позволит ей восстановиться. Результатом стали не только волны всеохватывающего жара, размягчившего ее мышцы до такой степени, что она определенно упала бы, если бы Крану ее не держал, но и неистовые спазмы, проносящиеся по её влагалищу и сбившие Крану с ритма, когда он зашипел и начал кончать, наполняя её своей спермой. Тройи продолжал лизать ее во время оргазма, и она не знала, любить его или ненавидеть за то, что он крушил все её защитные барьеры под корень.
Тяжело дыша, Крану выскользнул из ее тела, и Тройи выпрямился, чтобы поддержать ее, когда колени Крану подогнулись. Мойра перешла от одной мохнатой груди к другой, только на этот раз у неё было мокро и липко между ног и она чувствовала себя как переваренная лапша. Тройи ещё не кончил, и в теории был по-прежнему в состоянии полной боевой готовности. Она посмотрела на него чуть ли не с опаской. Этот мужчина только что проявил дьявольскую изобретательность, и теперь ждал своей очереди. Мойре не хотелось ему отказывать, она хотела посмотреть на то, что он мог предложить, но понимала, что должна начать как можно скорее, иначе ее отступающий оргазм лишит ее последних сил.
Когда Мойра прижалась своим телом к телу Тройи, его эрегированная плоть шлепнула ее по клитору, продлив дрожь затихающей пульсации. Даже при том, что она была слишком чувствительна там внизу, раньше такой быстрый переход ко второму раунду был ей недоступен, но от обещания чего-то неизведанного ее лоно затрепетало с мазохистским интересом. На Земле ей неизбежно приходилось ждать, пока её партнёр восстановиться, так что она понятия не имела, каково это – отдаться одному партнеру и сразу же перейти к следующему, когда ее влагалище и без того было набухшим и напряженным после оргазма. Разумеется, это будет новый для нее опыт, и если он ей не понравится, она об этом узнает.
Даже если будет больно, бесстыжая сторона ее натуры хотела этого. Ей никогда не причиняли боль в постели, Мойре не хотелось, чтобы ее били или связывали, но она не видела ничего плохого в том, чтобы ее взяли жестче и оттрахали по полной программе. Она уже решила, что не против секса с двумя дикими инопланетными аборигенами. Пусть даже это попахивало извращением. Резкая смена сексуальных предпочтений – не повод чувствовать себя виноватой.
С учётом всего этого, желая, чтобы Тройи вошел в нее прежде, чем она успеет прийти в себя, она поставила стопу на площадку и положила руку на его член, чтобы направить его в себя. Тройи одобрительно заурчал, двинув бедрами, чтобы поспособствовать ей, и как только она ввела его в себя, он завершил начатое одним плавным толчком.
Мойра была права, ощущения казались непривычными и болезненными. Ее тело протестовало, словно он натирал внутри неё незажившую царапину, тыкая в синяк. Как и у Крану, размеры Тройи были не маленькими, ее тело давало ей это понять, но в то же время этот незначительный дискомфорт был таким сладостным.
Тройи часто и тяжело дышал, пока удерживал себя в ножнах её тела, но потребность в нежности и ласке отпала, к тому же она все равно в них не нуждалась. Она хотела посмотреть, что он сможет ей предложить. Они находились не в самой лучшей позиции, и, как ей казалось, они оба это понимали. Она прикусила губу, задумавшись о своих желаниях. Ей не хотелось, чтобы он брал её сзади, как Крану. У нее определенно не было сил на позу наездницы. Она хотела чего-то более страстного, чем миссионерская поза.
Затем ей пришла в голову мысль, которая вызвала на её лице кривоватую ухмылку. Она зажала губу между зубами, надеясь, что сможет заставить его проделать основную часть работы.
Мойра отодвинулась, разделив их, и Тройи потянулся за ней, словно хотел забрать обратно, так что она, удерживая его за руки, легла на спину и согнула колени, раздвинув для него свои ноги, чтобы он мог расположиться между ними. Тело Мойры мгновенно поблагодарило ее за то, что она откинулась назад, мышцы спины расслабились, а небольшое напряжение в тазовой области спало. Но она легла так не для того, чтобы отдохнуть. Она притянула Тройи к себе, подняв лодыжки и расположив их на его локтях, когда он склонился над ней. Вскоре ее ноги оказались на его широких плечах, он устроился именно там, где она хотела, а его увесистый ствол прижимался к ее скользкой плоти.
Крану что-то прорычал, и Мойра чуть не подпрыгнула от неожиданности, внезапно смутившись, когда поняла, что за ней кто-то наблюдает. Она глянула на него, но по его виду было ясно, что он не хотел их останавливать. Вместо этого он перекатился на бок, придвинувшись вплотную к Мойре, и положил руку ей на живот. Мойра начала гадать, что он задумал, когда тепло его ладони просочилось сквозь ее кожу, по которой он неторопливо провел большим пальцем. Затем его рука спустилась к ее лону, и, с возложенными на плечи Тройи ногами, она предстала перед ним открытой и уязвимой.
Тройи просто наблюдал за тем, как пальцы Крану скользнули по ней и нежно погладили клитор, затронув нервные окончания. Она напряглась и дернулась, чуть не ударив Тройи коленом в лицо, когда ее сухожилия натянулись. Он обернул хвост вокруг ее бедра и мягко, но крепко прижал ее ногу к своему плечу, затем шевельнулся, и это было единственное полученное Мойрой предупреждение, прежде чем он погрузил в нее свой член.
Она вскрикнула, ее спина выгнулась дугой, когда он вышел и вошёл снова, и так несколько раз. Да, именно этого она и хотела. Ей моментально снесло голову от страсти. Наверно, она и не кончила бы так быстро только из-за Тройи, хотя пульсирующая боль удовольствия от того, что в неё проникли так сильно и так глубоко сразу после секса с Крану, была именно тем, на что она надеялась, но с дополнительной стимуляцией клитора нетерпеливыми пальцами Крану, на неё должен был обрушиться ещё один оргазм и выжать из неё все соки.
Она долго балансировала на краю, но ее тело не было готово сорваться в пропасть снова, пока ее туда не столкнули, когда Тройи зычно, утробно и свирепо зарычал. Он повернул голову, чтобы слизнуть пот с ее согнутого колена, кончик его языка щекотнул чувствительную кожу на ее впадинке, и по какой-то причине она распалась на части.
Из неё вырвался крик, а ведь она могла по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз ее доводили до такого состояния, и все же она заголосила, когда ее тело вспыхнуло так, словно приготовилось взорваться. Она почувствовала, как Тройи наклонился вперед, слегка изменив угол проникновения, погружаясь в нее до тех пор, пока она не почувствовала, как он напрягся и стал наполнять её обжигающим потоком спермы, которому явно не хватало внутри неё места.
На этот раз она обессилела окончательно и бесповоротно. Тройи помог ей спустить ноги с его плеч и вышел из нее, тихо урча. Крану посмотрел на нее с беспокойством, но она не могла ничего сделать, кроме как всхлипнуть. Она попыталась успокоить его, заставив себя поднять руку, хотя ту казалось залили свинцом, и провела тыльной стороной пальцев по его подбородку. Видимо, он воспринял это как достаточное подтверждение того, что она не пострадала.
Пока она успокаивает Крану, Тройи устроился по другую сторону от нее, наблюдая за ней. Она заметила тонкий блеск пота на его коже и могла лишь представить, в каком состоянии находилась сама, но до этого состояния её довели они, даже не пытаясь что-либо с этим поделать.
До её слуха вновь донесся шум дождя, подчеркнув тишину леса. Разумом она понимала, что завтра все будет в порядке. Они не были с ней грубы, правда по ощущениям ей казалось, что она пробежала марафон. Мойра с нетерпением ждала завтрашнего дня, когда снова сможет двигаться.
Ее дыхание замедлилось, а глаза сами собой закрылись, так что она погладила Тройи по груди в знак благодарности, прежде чем ее рука безвольно упала. Ею овладело забытье, и темнота ее сна завибрировала от мурлыканья ее стражников.
Глава 39
Сезон дождей был для самцов временем размножения. Временем, когда они были прикованы к своим площадкам непогодой и им нечем было заняться, кроме как доставлять своим Королевам бесконечное удовольствие. В каждом уголке джунглей Королевы будут зачинать новую жизнь, а самцы будут проявлять себя, становясь отцами. Необузданные самцы будут ждать следующего сезона, конца года и новых возможностей, которые он принесет.
На их площадке, одной из трех, образующих необычное племя, которое занимало небольшую поляну рядом с территорией другой Королевы, Тройи был поражен от осознания, что принимает участие в продолжении рода, вверяя тело своей Королеве. Он и Крану провели с ней в уединении ночи, которым он потерял счет, не настолько, чтобы они стали утомительными, – хотя он сомневался, что новое удовольствие, которое управляло его ночами, когда-либо сможет утомить, – но достаточно, чтобы барабанная дробь дождя начала раздражать его слух.
Мойра продолжала общаться с Грут. Похоже, она по-прежнему нуждалась в контакте с себе подобными. Не прошло и двух дней, как она уже стояла на краю площадки и кричала в дождь. Это было нелегко, но каждый день до нее долетало несколько фраз, и хотя Мойра выглядела расстроенной, она не предпринимала никаких опрометчивых поступков. Их попытки завязать разговор часто приводили к громогласным расспросам Грона, адресованным им с Крану, на которые приходилось отвечать, причем Крану со своим обычным недостатком в дипломатии едва не учинил несколько распрей. Безусловно, это был самый шумный сезон дождей, с которым Тройи когда-либо сталкивался, но зато ему было не так одиноко, как в те времена, когда он был Необузданным самцом, ожидающим, когда закончится дождь.
Если они перекрикивались слишком долго, Грила рычала на них, чтобы они замолчали, положив конец их приглушенной дождем какофонии. Больше Королеву не было ни видно, ни слышно, хотя иногда по ночам сквозь дождь пробивался такой страстный рев, что Тройи был уверен, она не скучала. То же самое можно было сказать о Гроне, и, как предполагал Тройи, он, Крану и Мойра тоже не всегда вели себя тихо. Это наполнило его чувством правильности того, что жизнь идет своим чередом, подхватывая его своим течением, а не проносится мимо. Жизнь Необузданного самца была, конечно, спокойнее и безмятежнее, но он не скучал по ней, когда столько приобрел.
Крану, казалось, тоже стал менее сварливым, чем обычно. Тройи считал так потому, что большую часть дня Крану спал или притворялся спящим, и всегда первым вызывался пойти и собрать свежей еды и водяных плодов, хотя в дождь эта работа усложнялась, поскольку деревья укрывали настороженных, выводящих потомство, голодных животных. По мнению Тройи это свидетельствовало о том, что Связь все-таки улучшила характер Крану, как он всегда и предполагал. Он стал спокойнее, счастливее, хотя лишь по его собственным меркам. Он все еще оставался Крану, так что Связь никак не повлияла на его высокомерие.
Мойра, по-видимому, справлялась с заточением хуже всех. Она расхаживала по площадке взад-вперед, вздыхала и смотрела на дождь, или тратила время, складывая или вскрывая пустые водяные плоды, протыкая их скорлупу ручным острием Грут, которая продемонстрировала ей как это делать. Он и Крану помогали ей, вопреки здравому смыслу, когда она хотела спуститься на землю, пока внизу все не затопило, но после этого им пришлось провести целое утро в попытках объяснить ей, что спускаться небезопасно.
Она противилась, явно не замечая опасности, поскольку вода даже не доходила ей до колен, пока Крану не отыскал жест, который она поняла, извивающимся движением проведя рукой по площадке, подражая плавающим угрям, которые обычно в это время размножались в воде. Момент, когда Мойру посетило озарение был очевиден, ее лицо утратило всякое выражение, затем она обернулась и крикнула Грут о том, что она все поняла, топая ногой и дико размахивая руками. После этого она не пыталась покинуть площадку и несколько дней не подходила к краю, бросив лишь несколько подозрительных взглядов на вздымающуюся воду, когда к ней вернулось мужество.
Тройи продолжала занимать мысль о том, что он может стать отцом. Разумеется, это был выбор Мойры, и ему оставалось только ждать и смотреть. Он уже обсуждал эту тему с Крану, но ничего конструктивного из этого разговора не вышло. Множество уклончивых ответов и тоскующих взглядов. Тройи видел, что Крану хотел этого, всегда жаждал большего, а вот Тройи не знал, чего хочет. Он знал, что будет любить и заботиться о любом ребенке, родившемся от их Связи, и был уверен, что они смогут позаботиться о здоровье малыша и обеспечить его безопасность, но он все еще привыкал к положению супруга. Если у них будет ребенок, Тройи будет рад, если именно Крану достанется роль Главного Отца.
Приближался конец сезона, он чувствовал это, и Крану тоже. Оставалось всего два-три дня до того, как прекратится дождь, а затем еще два-три дня, прежде чем спадет уровень паводковых вод, и животные вернутся в свои дома. Тогда каждую поверхность леса покроет сверкающее покрывало из цветов и свежих растений. Тройи знал, что Мойре это понравится.
Их дни будут заполнены восстановлением после сезона дождей, сбором продовольствия, которое можно будет хранить в деревне, ремонтом площадок, плетением новых корзин и циновок, изготовлением новых инструментов, оценкой повреждений деревьев на территории на случай, если они станут опасными, новыми разметками границ территории и патрулированием, разведкой соседних племен на предмет каких-либо важных изменений. Это было время, когда границы территории с легкостью сдвигались, поэтому было важно быстро восстановиться.
А пока он был доволен тем, что прижимал Мойру к себе и наблюдал за тем, как она вскрывала водяной плод. Порой она вырезала на них фигуры или картинки, но на этот раз она выковыривала в них углубления. Тройи понимал, что ей скучно, но он мало что мог поделать. Он обвил их своим хвостом, положив его ей на колени. Она опустила острие и признательно погладила его по хвосту. Не похоже, что она инициировала спаривание. Теперь он понимал разницу.
Они с Крану успокоились после горячки. Их тела по-прежнему подчинялись ей, но больше не было ни обжигающего жара, ни боли. Оставалось лишь обещание удовольствия. Мойра была просто чудом. Такое разнообразие поз и положений, которые Тройи и представить себе не мог, и никогда бы не представил, если бы не она. Да, иногда она садилась на них верхом, но она также заставляла их взбираться на нее или входить в нее сзади. Она пускала в ход свои руки и даже рот на их хвостах и органах размножения, чтобы поработать над их выдержкой. Она прижималась губами к их губам и телам. Она гладила и царапала их шкуры.
Она не требовала, чтобы они служили ей одновременно, часто пользуясь случаем побыть с каждым из них наедине, если возникала такая необходимость, но никогда не отказывала одному, если была с другим. Она могла поманить одного из них к себе, чтобы он присоединился к ее спариванию с другим. Тройи было стыдно признаться, но он не раз приближался к ней, когда она была с Крану, потому что возбуждался, находясь рядом с ними. Доброжелательное отношение Мойры к ним, несомненно, пагубно сказалось на его самоконтроле. Крану тоже так делал, но намного чаще, держась в стороне крайне редко. Тройи подозревал, что он немного ревнует, но это не имело значения. Теперь они были братьями, служили одной Королеве, и, похоже, это было единственным, в чем они могли друг другу помочь. Мойре это нравилось, а Тройи нравилось хоть чем-то делиться с Крану, не вступая в конфликт.
Мойра изменила его жизнь. Да, она заставила его страдать, оставив одного во время горячки. Она Связала его и отняла у него все шансы на жизнь, за которую он цеплялся, – жизнь Необузданного самца. Она позаботилась о том, чтобы он провел всю свою жизнь в тесном обществе с Крану. Именно этого он и опасался, но обнаружил, что это не так ужасно, как он предполагал. Его не раздражали ее Узы. Они не давили на него тяжким грузом. Скорее всего, потому, что его Королева не была Альфой – у него были обязанности только перед ней, а не перед всем племенем. В этом отношении он был не так обременен, как при Грасте. Нет, вместо того чтобы завидовать самцу, которым он был, он обнаружил, что забыл о нем. С каждой ночью, которую он проводил со своей Королевой, спящей рядом с ним, его мотивы и желания теряли всякий смысл.
Какая-то часть его все еще проявляла осторожность. Если верить Крану, это была одна из самых раздражающих черт его характера, та, которой всегда будет неспокойно. В данном случае он понимал, что их совместная жизнь только началась. Дюжина дней, проведенных в объятиях друг друга, пока они были отрезаны от остальных членов племени, не являлась показателем того, что они проживут вместе всю оставшуюся жизнь. Им наверняка предстоят испытания, вызванные гордыней и вспыльчивостью Крану. Будут моменты, когда коммуникационный барьер создаст между ними и Мойрой проблемы, и кто знает, каков будет итог. Спору нет, в ближайшие годы они с Крану снова вцепятся друг другу в глотки.
Так что да, он волновался. И чтоб унять беспокойство он притягивал Мойру ближе к себе, пока между ними не оставалось ни единого дюйма, и зарывался носом в ее дикие рыжие волосы. Она была такой хрупкой по сравнению с ним, и все же служила для него огромным утешением. Все-таки в некоторых вещах Связь была полезна. Когда он обнимал ее и успокаивал, мир казался добрым и счастливым местом, а будущее – светлым.
Конец
