Текст книги "Необузданные (ЛП)"
Автор книги: В. Ланкастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Мех Мруина снова улегся, блестя и плотно прижимаясь к коже.
– Не думаю, что хочу этого, – сказал он.
– Тем лучше для тебя, – ответил Крану. – Многих самцов Королевы не выбирают. Повезло, если тебя радует такая перспектива. Меня нет. Я пытался, но мне нужно большее.
– Так ты счастлив с тех пор, как тебя Связала эта Королева? – Мруин указал на Мойру.
Крану вздрогнул.
– Она еще не Связала меня, – проворчал он. – Мы все еще работаем над… языковым барьером.
Мруин округлил глаза.
– Ты привел оторвавшуюся от родного племени Королеву в племя матери? Ты совсем потерял страх? Или она Связала Тройи?
– Нет, не Связала. Насколько мне известно, у нее нет самцов, – сказал Крану, но это было тревожное предположение. Что, если у нее были самцы до того, как она осталась одна, а теперь она тосковала по ним и не хотела брать других? Крану отогнал эту мысль. Ей придется взять других самцов. Именно так поступали Королевы. Всем Королевам нужны были приближенные. Возможно, на это уйдет немало времени, но он поможет ей пережить горе.
Мруин испуганно фыркнул.
– Тогда я буду держаться от нее подальше. Я не хочу, чтобы она выбрала меня.
Крану напрягся.
– Ты думаешь, она выберет тебя? – спросил он не столько обиженно, сколько испуганно.
– Я не собираюсь рисковать, – ответил Мруин, уже поворачиваясь, чтобы сбежать. – Ведь выбирают Королевы, так? Я больше подхожу ей по размеру, чем любой из вас, что, если я напомню ей кого-то из ее сородичей? Нет уж, дай мне знать, когда она сделает выбор, тогда я спущусь.
На этих словах паренек кинулся прочь, перескакивая с ветки на ветку. Крану поразили слова Мруина. Он не хотел быть Связанным? Настолько, что будет прятаться от Мойры? Неужели его брат боится Королев? Если так, то, по мнению Крану, в этом виновата его властная мать. «Он еще молод», – постарался успокоить себя Крану. Через несколько лет он, скорее всего, поймет, что значит быть Связанным Узами.
Кроме того, Крану стало не по себе при мысли, что Мойра могла благосклонно отнестись к Мруину, если бы увидела его. Он еще был мальчишкой. Граста Связала себя Узами с юнцом, но это было сделано для того, чтобы она могла заполучить его, когда он станет старше. Если Мойра привяжет Мруина из-за его телосложения сейчас, она будет недовольна, когда он подрастет. Возможно, Мруину лучше держаться от нее подальше. Крану всегда нравилось то, насколько он превосходил в габаритах других, и теперь он надеялся, что это сыграет ему на руку. Он будет для нее идеальным самцом. Она увидит это, как только поймет, что он пытался ей сказать.
Глава 22
Мойра была не против остаться в обществе Рут на весь день. Это вышло практически случайно, она даже не помышляла о таком. Когда солнце опустилось ниже, пришел Грон и составил им компанию. Они перекусили фруктами, Рут и Мойра умяли питательные батончики, которые Мойра держала в своем рюкзаке. Позже к ним присоединился Тройи, они с Гроном, похоже, неплохо ладили, учитывая, как плохо Грон ладил с Крану. Вскоре Мойра уже сидела со всем кланом, не хватало только Крану и неуловимого Мруина. Старшее поколение, родители Грона и Крану, практически не обращали внимание на Мойру, и в конце концов она расслабилась, но ей показалось, что пару раз она уловила свое имя в разговоре окружавших её людей. Впрочем, это трудно было сказать наверняка, оно было погребено в глубоком рычании.
Мойра все больше переживала за Крану. Она была уверена, что он не ушел далеко, а сидел где-то на деревьях, держась неподалёку от нее. Она надеялась, что он не голодает. Она убедила себя, что с ним все будет в порядке; так или иначе их еда росла на деревьях, ему не нужно было спускаться, чтобы поесть, но она все равно отложила для него несколько больших кусочков. Казалось несправедливым, что ему не были рады в собственной семье.
Интересно, почему? Она впервые задумалась о том, что они с Тройи делали в джунглях, вдали от семьи Крану.
Когда сгустившиеся сумерки стали помехой для их вечеринки, Грон подорвался с места, чтобы отвести Рут обратно к их площадке, но она уперлась пятками и обратилась к Мойре:
– Ты будешь в порядке, ну, знаешь, с ними? – спросила она. – Ты можешь спать на нашем дереве, если не хочешь находиться сегодня рядом с Крану.
Мойра была тронута ее искренней заботой, но не хотела стать третьим колесом для счастливой парочки. Она монополизировала Рут на весь день, и, если правильно поняла, Грон сам искал ее внимания. Наверно, она была в его полном распоряжении до появления Мойры.
– Все в порядке, до сих пор все было хорошо. Если ты мне понадобишься, я могу просто крикнуть, верно? – сказала она.
Рут улыбнулась, выглядя успокоенной и, возможно, немного приободренной. С Мойрой не могло случиться ничего плохого, Рут бы ее услышала – здесь у них не было стен.
– Верно, – согласилась она, а Грон продолжал мягко тянуть и подталкивать ее в направлении их площадки.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Мойре пришлось наблюдать за тем, как Рут уходит, радостно щебеча с Гроном, взяв его за руку и поглаживая. «Она выглядит счастливой», – уже не в первый раз подумала Мойра. Она по-прежнему была озадачена, и какая-то часть ее все еще противилась этой мысли, но была Рут сумасшедшей или нет, – Мойра начинала полагать, что нет, – она любила Грона.
Мойра вдруг осознала, что на маленькой поляне остались только они с Тройи. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и он посмотрел на нее в ответ, его лицо было бесстрастным, но хвост нервно подергивался. Он явно ждал, чтобы поднять ее на дерево. Мойра вздохнула. Что ей делать с этими двумя?
Она развернулась и пошла к их дереву, Тройи следовал за ней по пятам. Когда она приблизилась к дереву, ветви сильно затряслись, задрав голову, она увидела Крану, который уже ждал, чтобы поднять ее наверх, его темный мех мелькнул в затемненной листве. Значит, она была права, он был рядом и не спускал с нее глаз.
Они с Тройи быстро и безболезненно подняли ее на площадку. Теперь им оставалось таким же макаром спустить её вниз. Она знала, к кому и когда тянуться, какие части тела держать в напряжении, а какие в расслабленном состоянии. Теперь она делала это не задумываясь, угадывая их следующий шаг и реагируя инстинктивно.
Она все еще испытывала легкий трепет от того, что находилась в такой близости к ним и от того, что была одна на площадке с ними. Инопланетянами! Ведь на площадке она, по сути, оказывалась в ловушке. В них было столько всего, чего она не знала и не понимала. Но она больше не боялась их. Она была в некотором роде очарована. И это было странно.
Весь день она проводила с Рут, разговаривая по-английски, и ее понимали, она смотрела на лицо, которое имело такое же строение, как и у нее, но каждую ночь возвращалась на то же самое место: покрытый листвой пол площадки, расположенной на опасной высоте от земли, на массивном дереве, наедине с двумя самцами другого вида. Это вызывало смятение. Она была взвинчена и напугана без Рут, но теперь, когда они встретились, она чувствовала, что ее отношение к инопланетянам меняется, несокрушимая стена, которую она возвела между ними, постепенно оседает.
Несмотря на все, что она слышала, теперь у нее была предыстория, которой ей не хватало раньше, она чувствовала себя более расслабленной, зная о происходящем, нежели оставаясь в неведении, даже если ей не нравилось то, что она узнала. Мойра услышала тихий смешок с другой стороны поляны. Это определенно был женский голос, и он был слишком звонким, чтобы принадлежать Гриле. К тому же она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из Гэндри смеялся. Она посмотрела в ту сторону и прислушалась, ей показалось, что она слышит утробный рокот, доносящийся со стороны площадки Рут и Грона. Она растерянно посмотрела на Тройи и Крану, но Тройи быстро понурил взгляд и отошел, как будто у него были дела в другом месте, хотя здесь наверху ему было особо нечем заняться. Крану, напротив, подошел ближе, встал рядом с ней и стал смотреть в сторону леса, откуда доносились звуки, время от времени поглядывая на нее.
Она услышала еще один смешок, за которым последовал стон, после чего Рут что-то прошептала.
О боже, они с Гроном занимались сексом! Мойра слышала, как Рут и Грон занимались любовью! Уффффф!
Мойра поморщилась и, возможно, издала какой-то звук, повернувшись спиной к поляне и счастливой паре, начав озираться вокруг в поисках чего-нибудь, что могло ее отвлечь. Потом она почувствовала, как Крану взял ее за руку. Выражение его лица было чуть угрюмее обычного и явно о чем-то говорило, а его хвост змейкой потянулся к ней и застыл в напряженном ожидании. Мойра посмотрела на него с опаской, едва не стряхнув его руку. Она не станет снова убегать от него, пока он не объяснит ей причину, но она подозревала, к чему все идет.
Разумеется, он нежно повернул ее к себе, его хватка была едва ощутимой, а рука слегка грубой и шершавой. Она не могла не заметить, что он пристально и внимательно наблюдал за ее лицом, и его взгляд метнулся к ее губам. Как только он начал наклоняться, она остановила его.
– Нет, – произнесла она, покачав головой. – То, что они это делают, еще не значит, что я последую их примеру. – Он замер, по-видимому, заметив ее реакцию, но не разгадав ее смысл или решив проигнорировать. Он снова попытался наклониться, но на этот раз она отстранилась ровно настолько, чтобы он выпустил ее руку из своей, и подняла ладонь между ними, как преграду. – Нет, – повторила она еще тверже, чем прежде. Он зарычал или заворчал, но больше не пытался к ней прикоснуться. Хотя не выглядел довольным.
Тройи подошел к ним, глядя попеременно то на одного, то на другого. Он обратился к Крану, который что-то рыкнул в ответ и в ярости удалился. Тройи посмотрела на нее так, словно она могла дать какое-то объяснение, но, конечно, она не могла, поэтому Мойра просто села и потянулась за оранжевым жилетом, чтобы свернуть его и подложить под голову вместо подушки.
Тройи улегся рядом с ней на бок, заняв привычное место. Мойра подумала, как это странно, что они с такой непринужденностью спали рядом, но не касались друг друга, за исключением незначительных, случайных прикосновений, когда они ворочались во сне. Она попыталась припомнить первую ночь и то, что чувствовала тогда. Не прошло и двух недель с тех пор, как она очнулась в этих джунглях, но она уже начинала чувствовать себя другим человеком, тем, кто носит мешковатую футболку, ест фрукты и сидит весь день на солнцепеке, а ночью спит между двумя гигантскими мохнатыми инопланетянами.
Она легла лицом к Тройи и закрыла глаза. Ее лицо находилось на одном уровне с его грудью, от него не только исходило тепло, но и пахло натуральной кожей, запах, к которому она быстро привыкла и перестала замечать. Через несколько мгновений тишины к ним присоединился Крану, улегшийся позади нее, закрыв ее своим телом, и она расслабилась. В данный момент это, вероятно, было просто привычкой, а может они изначально делали так для того, чтобы защитить ее или пленить. Она знала, что джунгли всегда будут казаться ей безграничными, с многочисленными, подстерегающими на каждом углу опасностями, способными лишить её спокойствия, если они ее не защитят.
Она вздохнула. Значит, теперь Крану пытался ее поцеловать? Пытался что-то инициировать? Она не знала, что чувствовала по этому поводу. Она знала, что ей не нравится мысль о том, что он просто использует ее, чтобы получить то, что было у его брата, будь то секс, или секс с человеком в частности. Она не собиралась удовлетворять его любопытство.
Рут говорила, что Гэндри создают пару на всю жизнь. Судя по его поцелуям, у нее сложилось впечатление, что у него не было практики, по-видимому, его вид не целовался, так что у него мог быть лишь опыт общения с местными дамами, прежде чем он опробовал свои методы соблазнения на человеке. Она подумала, что, возможно, он не понимает их смысла, но если он научился этому у Рут и Грона, он должен быть глупцом, чтобы не понимать. Она не могла поверить, что он был абсолютно невинен, он не выглядел таким, учитывая его высокий рост и прекрасно сложенное тело. Так что, может, он и не был женат на инопланетянке, но она не собиралась становиться его маленькой зверушкой, игрушкой или покорной рабыней.
Он по-прежнему нравился ей, по крайней мере, она была благодарна ему, благодарна им обоим. Она не могла назвать их друзьями, ведь они не могли общаться, и она не знала о них ничего, кроме их имен. Она знала семью Крану, но не более того. Она не знала ни их дней рождения, ни их страхов. Она не знала, где родился Тройи, что из себя представляла его семья, как он попал в эту группу.
Несмотря на то, что они помогли ей, ее конечной целью было возвращение домой. Она не откажется от всего – от своей квартиры, от своей семьи, от своего города, от своего языка до конца своих дней, только потому, что они были к ней добры. Она не могла просто переселиться на другую планету и жить дикаркой в джунглях, общаясь с единственным человеком. Она не могла отказаться от жизни на Земле, пока еще нет. Ей здесь не место.
Ее земная жизнь тоже была не слишком радостной; она не была ни богатой, ни знаменитой, ни популярной, ни успешной в чем-либо, но это была ее жизнь, которую она строила сама. Она была бы сумасшедшей, если бы захотела остаться, верно? С кучкой инопланетян, которых она не могла понять? Но та женщина, которой она была, в термоодежде, трясущаяся от холода и бредущая по пустынной улице, наливающая по несколько рюмок и выпивающая по несколько бутылок пива в день, и работающая пару часов администратором, чтобы заработать на жизнь, казалась такой далекой.
Засыпая, она чувствовала себя не в своей тарелке. Она беспокоилась о том, как доберется до дома и сколько времени пройдет, прежде чем появится возможность выбраться отсюда, и что произойдет за это время. Несмотря на жару, ей снился снег, а когда проснулась, ощутила холод.
Глава 23
По прошествии нескольких дней они обустроились и освоились на новом месте, и Тройи стало казаться, что он все-таки получил то, что хотел. Мойра не Связала его, ничто не указывало на это, но Грила его не прогнала. Ему было позволено остаться в племени как необузданному самцу. Какая-то часть его не желала верить в это, он чувствовал себя неспокойно, как будто все было нереальным, поэтому он бросился налаживать отношения с племенем. Он восстановил свою дружбу с Гроном, пока не почувствовал, что между ними ничего не изменилось. Он старался угодить старшим представителям племени. Он собирал пищу, водяные плоды, тростник и другие ресурсы, которые могли им понадобиться. Он сплел новые корзины, пока их не стало больше, чем нужно, а затем просто стал отдавать их родителям Грона и Грут.
Тройи делал все, что делал раньше, и у него не было причин быть несчастным, но он все еще не мог расслабиться. Только по ночам, когда он ложился рядом с Мойрой, а ее легкое дыхание шевелило волоски на его груди, он чувствовал себя спокойно.
Настроение Крану с каждым днем становилось все хуже, если такое вообще было возможно. Тройи почти не видел другого самца, разве что по ночам, когда он занимал место по другую сторону от Мойры, и даже ему было интересно, в порядке ли тот на самом деле. Крану знал, что не мог находиться рядом с Грут, особенно у Грона на виду, не спровоцировав тем самым чрезмерно защитные инстинкты своего брата, а поскольку Грут всегда была с Мойрой, любая возможность убедить ее выбрать именно его была краткой и безуспешной.
Тройи старался смотреть в другую сторону всякий раз, когда ночью на их площадке он пытался обратиться к ней, но Мойра, похоже, не шла с ним на контакт. Она просто отступала в сторону, не прибегая к насилию, к которому обычно прибегали Королевы, чтобы дать отпор самцу. Неудивительно, что Крану был расстроен. Тем не менее, ночью они трое всегда придвигались друг к другу поближе. Однажды Тройи проснулся и увидел Королеву, прижимавшуюся спиной к груди Крану, руку Крану на ее талии, хвост Тройи, обвившийся вокруг ее руки, а ее пальцы, вцепившиеся в его шкуру.
Он знал, они спали так, словно были Связанной семьей, и понимал, что другие удивлялись этому, когда он продолжал настаивать на том, что не был Связан. Тройи считал, что это не имеет значения, по крайней мере для Мойры, и продолжалось уже довольно давно, но ничего не происходило. Королева, по-видимому, не возражала, и хотя Тройи подумывал о том, чтобы построить для себя отдельную площадку, он не хотел оставлять Мойру на попечение Крану и не был настолько глуп, чтобы пытаться отнять ее у него. Крану связывал все свои надежды с ночами, проведенными вместе – они были единственным, что удерживало его в здравом уме.
Летняя жара не отступала, температура не собиралась понижаться. В разгар дня они едва могли передвигаться. Мойра и Грут, похоже, справлялись с этим лучше, вероятно, из-за их непокрытой шерстью кожи, но другие члены племени со шкурами совершали по крайней мере один поход в день к усыхающему пруду, чтобы ополоснуться и таким образом перенести жару.
Было крайне неудобно, но Тройи не страдал так сильно, как в пограничных землях. Наличие племени, которое занимало его мысли, дарило ему надежду на будущее и на что-то, чего он ждал с предвкушением. Лето было просто сезоном, который пройдет, каким бы жарким оно ни было, как и каждое лето до этого. Тем не менее иногда ему казалось, что все его вены пылали, мышцы и сухожилия горели, кости слишком жгли и болели, поэтому купание в воде не всегда помогало.
Так проходили дни, но он не подозревал, что что-то не так. До тех пор, пока не стало слишком поздно что-либо предпринять.
Он, Мойра и Крану легли спать, как и в любую другую ночь.
Его первой мыслью, когда он начал медленно пробуждаться, было то, что сегодня очень жаркий день. Наверно, он проснулся слишком поздно и пропустил относительную прохладу утра. Но было недостаточно светло для такой жары. Он открыл глаза, чтобы проверить, и убедился, что еще рано.
Так почему же ему так жарко? Он весь вспотел, его разум был измотан и взбудоражен, но он только что проснулся. Его кровь наполняла странная энергия, которую он не мог контролировать. Он осторожно провел рукой по лицу, но она дрожала, а его собственное чересчур горячее прикосновение было почти невыносимым. Может, он заболел?
Он передвинулся, пытаясь обрести над своим телом контроль и посмотреть, сможет ли он встать, когда что-то, возможно его собственная нога или площадка, коснулись его полового органа и по всему его телу прошла болезненная ударная волна. Он громко зашипел в ответ, его тело сотрясали толчки, расходясь по нему покалывающей рябью, заставляя мышцы напрягаться, а кожу натягиваться. Он был совершенно сбит с толку, резко опустил взгляд вниз, чтобы проверить, что случилось, и чуть не задохнулся от увиденного. Его половой орган стоял, красный и распухший, почти вдвое больше обычного размера!
О, нет! Это могло произойти только в том случае, если… если…
Но он не был Связан, это не должно было с ним случиться! Он не был в любовной горячке! Его должны были предупредить, дать время свыкнуться с этой мыслью. Предположительно, его привели в это состояние нежные ласковые прикосновения его Королевы, но почему это случилось именно сейчас?!
Рядом с ним раздался тихий писк, он поднял голову и увидел Мойру, лежащую спиной к нему, перевернувшуюся на другой бок и прикрывшую глаза руками. Неужели она видела? Должно быть, так и было. Так почему же она пряталась? Ведь она сделала это с ним!
Он чуть не разозлился. Почему она сделала это, не предупредив, или ей показалось, что она все прояснила? Неужели ей удалось Связать его и ввести в состояние горячки ночью, пока он спал? Нет, он, наверно, уже давно был Связан с ней, просто так медленно готовился, поэтому не понимал, что происходит. Она сделала это нарочно или думала, что он знал?
Даже сейчас он не чувствовал себя Связанным, но он понятия не имел, что чувствовал Связанный самец. Он был просто полон этой хаотичной, бурлящей энергии, которая не позволяла ему ни думать, ни передохнуть.
Он коснулся руки Мойры. Она сделала это с ним, так что ему нужна была помощь. Мысль о том, что его оставят в таком состоянии, приводила в ужас. Однако, как только его пальцы коснулись ее кожи, она вздрогнула, вскочила и бросилась от него прочь. Шум разбудил Крану, который, моргая, посмотрел ей вслед и в замешательстве оглянулся на Тройи. Он почти сразу заметил, в каком состоянии находится Тройи, и всякую сонливость, как рукой сняло. Крану зарычал, обнажив клыки, можно подумать Тройи был способен с ним бороться, когда его тело было в таком раздрае, что он едва мог встать.
Тройи выставил руку между ними, почти умоляя о помощи.
– Пожалуйста, я не знаю, что делать, – выдохнул он дрогнувшим голосом, поскольку, чем дольше он бодрствовал, тем сильнее горели все его нервные окончания. Он был напуган. Горячка длилась несколько дней, так ведь? И не было никакой возможности её остановить.
Крану, судя по всему, успокоило проявление слабости Тройи, и он взглянул на Мойру так, словно испытывал противоречия. Тройи уповал на то, что Крану ему поможет, возможно, даже приведет Королеву к нему, чтобы она могла получить то, что хотела, и остудить его кровь.
Крану медленно поднялся на ноги, а Мойра торопливо направилась к краю площадки. Заметив, что к ней приближается Крану, она что-то сказала и указала через край в сторону земли. Крану замер и оглянулся на Тройи, который умолял его взглядом. «Пусть хоть раз в жизни Крану совершит бескорыстный поступок», – взмолился он. Тройи едва мог пошевелиться, чтобы свернуться в клубок. Крану с легкостью мог бросить его здесь, ведь это как нельзя лучше подойдёт для реализации его цели, и Тройи не мог заставить его ослушаться Мойру, раз уж она не хотела иметь с ним ничего общего.
Крану снова повернулся к Мойре, которая повторила приказ, выразительно указав на землю. Было ясно, что она хочет покинуть площадку. Крану придется взять ее с собой.
Тройи попытался сесть. Его кожа была слишком чувствительной, а конечности пульсировали от онемения. Он покачнулся, почувствовав лёгкое головокружение, и понял, что не сможет обрести равновесие, потому что его хвост тоже распух и не был таким гибким, как обычно.
Он не хотел, чтобы его бросили. Он не хотел, чтобы с ним обращались иначе. Он не хотел, чтобы Мойра считала его каким-то странным. Он не знал, как это произошло, и не понимал, почему она так себя вела, но хотел показать ей, что ей не нужно бояться.
Правда, ему это не удалось. Как раз в тот момент, когда он практически обрел равновесие, Мойра шлепнула Крану по руке и снова потребовала спустить её на землю, словно убегала от Тройи. Крану бросил на него последний взгляд, в котором сквозило сочувствие или, по крайней мере, противоречивые чувства, затем шагнул вперед и предложил Мойре свою спину. Она нерешительно взобралась на него, и они исчезли.
Тройи позволил себе рухнуть на пол площадки. Он никак не мог спуститься вслед за ними, ведь его хвост тоже затронула горячка, а в глазах все плыло всякий раз, когда он пытался подняться. Сейчас, когда Мойра ушла, ему стало еще хуже. В груди болело, как будто тело приказывало ему вернуть ее. Он не должен был оставаться один в таком состоянии. Его тело хотело ее, нуждалось в ней. Оказавшись отвергнутым… он подтянул колени и обхватил себя руками, стараясь не обращать внимания на постоянное болезненное биение пульса в половом органе и на то, каким холодным ощущался воздух на его разгоряченной коже.
Глава 24
Мойра спрыгнула со спины Крану, как только его ноги коснулись земли. Ей это не доставило удовольствие. Она предпочитала их привычный способ подъёма и спуска. Мойра выкинула эти мысли из головы.
Что ж, в конце концов это произошло. Она провела две недели, находясь в непосредственной близости с двумя обнаженными здоровыми самцами. Она неизбежно увидела бы стояк. Так что она просто предоставит Тройи немного уединения, вот и все. Утренний стояк – не самое худшее, что с ней когда-либо случалось. Иногда это было очень даже кстати. Бедняга Тройи выглядел таким обескураженным, но это лишь доказывало, что он всего-навсего человек. Она уже начала думать, что он и Крану будут морально и физически раздавлены, когда обнаружится, что они абсолютно бесполы. А теперь выходит, что какая-нибудь счастливица получит эти лакомые кусочки, если они не придутся Мойре по душе.
Тройи не последовал за ними, подтвердив тем самым, что она поступила правильно, оставив его одного. Она усмехнулась, прокручивая в голове мысль о том, что он дрочил там, наверху. Главное, чтобы он убрал за собой.
Было еще довольно рано, к тому же Мойра оставила свой рюкзак на площадке, но она нуждалась в нем все меньше и меньше. В эти дни, она ела прямо с деревьев, как и все остальные. Не похоже, чтобы Рут с Гроном или кто-то еще спустились. Значит, она пойдет к пруду, потому что ей больше нечем было заняться. Они с Рут обычно ходили туда утром или вечером, избегая середины дня, когда перегревшиеся Гэндри окунались в воду. С каждым днем уровень воды заметно понижался, и Мойра беспокоилась об этом. Она надеялась, что это не означает приближения засухи.
Мойра двинулась было через поляну, но ее остановила рука Крану. Она повернулась и посмотрела на него в замешательстве. В отличие от Рут, она не тратила время, задавая Гэндри вопросы. Она почти никогда не разговаривала с ними. Какой в этом смысл? Но если в прошлый раз, Крану коснулся руки Мойры, чтобы привлечь ее внимание, то на этот раз он схватил ее и удерживал.
Крану притянул ее к себе, и она пошатнулась. Его хватка не причиняла боль, но была крепкой. Он тяжело дышал, его мускулы подергивались, а хвост яростно метался из стороны в сторону. Мойра хмуро глянула на него. Почему он был расстроен? Он не рычал, не ворчал, ничего такого, что указывало бы на его гнев. От него исходила аура интенсивной решимости, как будто он готовился к чему-то. Впервые за долгое время по спине Мойры пробежали мурашки от страха, и она подумала, не слишком ли комфортно она стала чувствовать себя рядом с ним. Неужели она забыла, что он инопланетянин?
Крану наклонил голову, и ее страх испарился. Опять. Попытка навязать поцелуй. Она закатила глаза и попыталась стряхнуть его руку, но, к ее удивлению, он не отпустил ее. Он снова склонил голову, и ей пришлось отвернуться, чтобы он не добился желаемого.
– Нет, – ответила она. Сколько раз ей придётся это повторять?
Он тихо рыкнул в ответ. Он мог обрушить на неё свой рев или сверкнуть зубами, если бы хотел напугать, и у него бы получилось. Но это был звук, в котором она распознала такое разочарование, какого никогда прежде не слышала.
Мойра приложила свободную руку к его твердой мохнатой груди и толкнула, что, по ее мнению, было довольно ясным сообщением, не требующим языкового навыка. Ее отбросило назад, но он не сдвинулся с места, он стоял неподвижно, как валун. Он схватил ее за запястье и прижал его к основанию своего хвоста. Вспомнив, что говорила ей Рут, Мойра попыталась высвободить свою руку, и ей с трудом удалось вырвать из его огромной ладони свое тонкое человеческое запястье.
– Нет! – повторила она громче. Он не мог как-то иначе истолковать выражении ее лица, верно? И чего он надеялся добиться? Он не был возбужден, это Мойра чувствовала животом. Может, его нужно было потянуть за хвост? Тройи в этом не нуждался, он, похоже, прекрасно справился сам. Что ж, Крану заблуждался, полагая, что сможет заставить ее дернуть себя за хвост, чтобы в последующем изнасиловать. Она сорвет его план.
Он склонился над ней, пригвоздив ее к месту одной рукой, которая наверняка оставит на ней синяки от всех усилий Мойры вырваться. Он снова схватил ее за руку, на этот раз просунув ее между их телами и опуская до тех пор, пока кончики ее пальцев не коснулись мягкой обнаженной плоти его члена.
– Отпусти меня! – воскликнула она, переходя на крик. Дело дошло до того, что она хотела, чтобы ее услышали другие члены племени. Она хотела, чтобы Грон или Грила пришли и спасли ее, а Крану поставили на место. Ее прикосновение длилось всего пару секунд, прежде чем негодование придало ей достаточно сил, чтобы вырвать свою руку и ударить его по лицу. Это было все равно, что ударить по шару для боулинга, но, видимо, силы хватило, раз его голова дернулась.
Его хватка мгновенно исчезла с ее руки, и она отшатнулась от него, вне себя от ярости. Она откинула волосы с лица и сделала глубокий вдох, чтобы он понял ход ее мыслей, как вдруг раздался оглушительный рев с ветвей над ними. Они оба посмотрели вверх, и Мойра стала свидетелем того, как Тройи практически свалился вниз, едва касаясь ветвей. Он бросился к ним, его рот был раскрыт, демонстрируя пугающие клыки, а глаза горели.
Мойра услышала, как Крану зарычал в ответ, и отскочила в сторону, как раз когда Тройи налетел на Крану, словно метеор. В тот же миг они превратились в крутящийся вихрь, состоящий из конечностей, шерсти и зубов. Звук был ужасный, как будто бензопила разрезала стопку шин, но насилие, которое творилось на ее глазах было еще хуже. Мойра никогда не видела ничего подобного, они были такими быстрыми. Тройи выглядел так, словно сошел с ума, а Крану, похоже, был не прочь оторвать пару конечностей другому самцу. Они сражались так, словно это было состязание – кто первым нанесет сокрушительный удар.
Мойра в шоке попятилась. Внезапно она перестала чувствовать себя в безопасности рядом с ними. Это были не плюшевые мишки-переростки, чей мех немногим отличался от игрушечного. Они были животными. Происходящее походило на сражение львов за превосходство, сражение не на жизнь, а насмерть.
– Мойра! – на нее сзади опустились руки, и она подпрыгнула, обернувшись и увидев Рут, которая смотрела на нее с заметной обеспокоенностью, и Грона стоящего рядом с ней. – Ты в порядке? Что, черт возьми, происходит? – сказала она. Грон что-то проворчал и ринулся к месту схватки.
– Я не знаю! Не знаю! – воскликнула Мойра. Она все еще слышала позади себя шум борьбы, настороженно прислушиваясь к звуку ломающихся костей и пронзаемой клыками плоти. Она услышала приглушенный треск и представила, как кулак поражает череп. Это было совсем не похоже на драки в баре, которые она видела. Человеческие мужчины на такое были не способны.
Она увидела, как Грила, Грисс и Бру спрыгнули со своего дерева на землю и побежали к Крану и Тройи. Мойра знала, что должна была посмотреть, должна была увидеть, кто победит, но оба сценария в ее сознании были так ужасны: Крану расплющивает голову Тройи, Тройи душит досмерти Крану.
