Текст книги "Современный русский язык. Графика и орфография"

Автор книги: В. Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

§ 15. МОРФОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП КАК ВЕДУЩИЙ ПРИНЦИП РУССКОГО ПРАВОПИСАНИЯ

1. Необозначение позиционных чередований при морфологическом принципе правописания

Сохранение на письме графического единства одних и тех же морфем (корней, приставок, суффиксов, окончаний) там, где это возможно, является характерной чертой русской орфографии. Единообразие написаний значимых частей слов достигается тем, что в русском письме не отражаются позиционные чередования гласных и согласных фонем.

Чередования гласных и согласных звуков можно рассматривать на фонемном и фонетическом уровнях. Рассмотрим это положение на примере с гласными.

Безударные гласные в русском литературном языке отличаются от ударных краткостью, меньшей силой и более вялой артикуляцией. Это явление называется редукцией гласных. Редукция зависит от места гласного по отношению к ударному слогу, от качества предыдущего согласного, от качества самого гласного и от стиля произношения. Различают количественную и качественную редукцию.

При качественной редукции изменяется не только количество (долгота и сила), но и характер звучания гласного. Но качественной редукции (наряду с количественной) в русском языке подвергается только гласный /а/. Другие безударные гласные подвергаются только количественной редукции. Первую степень редукции обозначим над соответствующей буквой одной косой черточкой ( ѝ), вторую – двумя ( и) ¹.

Приведем примеры. Так, в слове  сто-ро-жи́л в первом предударном слоге – ро– произносится /а/, хотя и более краткое, более вялое, чем звук /а/, произносимый под ударением (обозначим его значком /Λ/). Во втором предударном слоге, а именно в слоге  сто-, произносится редуцированный звук, обычно обозначаемый в фонетической транскрипции знаком /ъ/. Итак, слово  сторожилпроизносится /стърΛжы́л/. Фонемный состав этого слова – /старажил/. Звук /Λ/ – это оттенок фонемы /а/ в позиции первого предударного слога (первая степень редукции). Звук /ъ/ – это оттенок фонемы /а/ в позиции второго предударного слога (вторая степень редукции).

Фонемный состав слова  дирижер – /д'ир'ижо́р/. Редукция гласного /и/ – /д'ѝ ̀р'ѝжо́р/.

Редукция гласных не зависит от положения звука в морфеме.

Чередование – это принципиально иное явление. Из-за того, например, что в русских словах, в соответствии с нормами литературного произношения, в безударной позиции не произносится /о/, ударному /о/ морфемы в безударной позиции соответствует /а/; /о/ чередуется с /а/. Ср.:  ст о́ рож, но  ст о ро́жка ( cт/a/ рожка).

Таким образом, чередование – это мена звуков (фонем) в составе морфемы, или, иначе, фонемное различие вариантов (алломорфов) одной и той же морфемы.

В фонемное чередование вступают фонемы, находящиеся в одной морфеме соответственно в сильной и слабой позициях ¹.

Позиционные чередования, если их рассматривать параллельно на фонемном и фонетическом уровне, можно обозначить так:

фонетический уровень

фонемный уровень

/о́/‖/Λ/‖/ъ/

/о́/‖/a/

/сто́ръш/ –  сторож

/сто́раш/

/стΛро́шкΛ/ –  сторожка

/старо́шка/

/стърΛжы́л/ –  сторожил

/старажы́л/

/э́/‖/ѝ/‖/и/

/э́/‖/ѝ ̀/

/л'эс/ –  лес

/л'эс/

/л'иса́/ –  леса

/л'иса́/

/л'ѝ ̀сΛв'и́к/ –  лесовик

/л'исав'и́к/

Поскольку в практическом письме обозначаются лишь фонемы, то описывать чередования на фонетическом уровне нет необходимости. Позиционным чередованием, таким образом, охвачены всегда только две фонемы. В наших примерах это /ó/‖/а/ и /э́/‖/и/.

Чередующиеся фонемы образуют фонемный ряд ¹. Следует иметь в виду, что «взаимоотношения» фонем сильной и слабой позиции не всегда одинаковы. Фонемы, находящиеся в этих позициях (в составе одной и той же морфемы), могут не входить в отношения фонемного чередования, представляя собой одну и ту же фонему и образуя нулевой фонемный ряд, например:  с/а́/ д,  с/а/ до́вый,  с/а/ дово́д – /а́/‖/а/.

Это положение распространяется и на согласные. Ср., например: фонемный ряд /б/‖/п/ ( дуба –  ду/п/) и нулевой фонемный ряд /п/‖/п/ ( супа – суп).

Орфографические трудности возникают при морфологическом правописании не только потому, что звуки подвергаются в потоке речи различным видоизменениям (и, в частности, редукции), а главным образом потому, что при позиционных чередованиях "перекрещиваются", пересекаются фонемные ряды (включая нулевые). Так, например, с безударным /и/ чередуется ударное /э́/:  л е с – л е са́ (/л'и/ са); а также ударное /а/:  п я ть – п я так (/п'и/ так). Кроме того, безударному /и/ соответствует и ударное /и́/:  п и ть – п и тье(нулевой фонемный ряд). Значит, безударное /и/ может быть обозначено, по крайней мере, буквами:  е ( п е вец),  я ( п я так),  и ( п и тье), кроме того, еще буквами  а ( ч а сы) и  э ( по э тический). Для того, чтобы определить, какой буквой нужно обозначить безударный гласный (т.е. гласный, находящийся в слабой позиции), нужно соотнести его с ударным гласным в той же морфеме (т.е. гласным, находящимся в сильной позиции) и обозначить той буквой, какой обозначается соответствующий ударный гласный.

Аналогичное явление наблюдаем с согласными. Например, фонема /к/, находящаяся в слабой позиции, может быть обозначена и буквой  к, и буквой  г (из-за пересечения фонемного ряда /г/‖/к/ с нулевым фонемным рядом /к/‖/к/). Ср.: слово  смо/к/ (смесь ядовитых газов в атмосфере). Если в сильной позиции здесь /г/:  смога (род. п. ед. ч.), то →  смог, если /к/:  смока, то →  смок. Это слово (английское по происхождению) колебалось в своей орфографии (писали то  смог, то  смок). Сейчас принято написание  смог.

Поскольку наибольшую трудность при письме вызывает обозначение безударных гласных, то общие принципы обозначения фонем на основе морфологического принципа правописания мы рассмотрим именно на материале гласных фонем.

Назовем фонемные ряды гласных ¹:

1) /о́/‖/а/ типа  в/ó/ ды –  в/а/ да́ ( в о́ ды – в о да́). Так же чередуются гласные после твердых шипящих в заимствованных словах:  ш/о/ к – ш/а/ кировать ( ш о к – ш о кировать). Заимствования из западноевропейских языков происходили тогда, когда /ж/ и /ш/ отвердели, и на них уже не оказывал влияния второй тип чередований, оказавший влияние на русские слова с шипящими /ж/ и /ш/, которые были в определенную историческую эпоху мягкими (см. четвертый тип чередований);

2) '/ а́/ ²‖/и/ типа /п'а/ ть – /п'и/ так ( п я ть – п я так),  ч/а/ с –  ч/и/ совой ( ч а с – ч а совой);

3) '/э́/‖/и/ типа /т'э/ мь – /т'и/ мнеть ( т е мь – т е мнеть),  ч/э/ рнь –  ч/и/ рнеть ( ч е рнь – ч е рнеть);

4) /э́/‖/ы/ – после твердых шипящих согласных, а также после твердых согласных, парных по твердости-мягкости в заимствованных словах. Ср.:  ш/э/ рсть –  ш/ы/ рстяной ( ш е рсть – ш е рстяной),  nam/э/ тика –  пат/ы/ тический ( пат е тика – пат е тический). Это чередование является производным от третьего ряда чередований: появление /ы/ вместо /и/ связано с твердостью предшествующего согласного;

5) /а́/‖/ы/ – после твердых шипящих типа  ж/а/ ль –  ж/ы/ леть ( ж а ль – ж а леть). Это чередование является производным от второго ряда чередований и отражает тот факт, что /ж/ и /ш/ когда-то были мягкими. [Ср.:  ч/а/ с –  ч/и/ совой ( ч а с – ч а совой).] Теперь на чередование /á/‖/ы/ после твердых шипящих оказывает влияние нулевое чередование /а́/‖/а/ типа  тр/а́/ вы – тр/a/ вá: в нем наблюдается «притухание» чередования /а́/‖/ы/ и замена его чередованием /а́/‖/а/, ср.:  ж/а/ р –  ж/a/ ра́. Чередование /а́/‖/ы/ после твердых шипящих можно назвать фразеологическим (избирательным). Орфоэпические руководства специально перечисляют те слова, в которых сохраняется чередование /а́/‖/ы/ после твердых шипящих;

6) /и/‖/ы/ типа /и/ зысканный –  сверх/ы/ зысканный ( и зысканный – сверх и зысканный);

7) '/ó/‖/и/ типа /т'о/ мный – /т'и/ мнеть ( т ё мный – т е мнеть),  ч/о/ рный –  ч/и/ рнеть ( ч ё рный – ч е рнеть);

8) /ó/‖/ы/ – после твердых шипящих типа  ж/о/ лтый – ж/ы/ лтеть ( ж ё лтый – ж е лтеть).

6-й фонемный ряд отличается от других фонемных рядов тем, что чередование /и/‖/ы/ не связано с ударением (ср.:  безыглый и безынициативный). Оно связано с твердостью-мягкостью предшествующих /и/ и /ы/ согласных (ср.:  вз и мать –  и меть, но  воз ы меть). Чередующееся /ы/ появляется только после твердых согласных.

7-й и 8-й фонемные ряды не вполне равноправны со всеми предыдущими. Позиционность чередований '/ó/‖/и/ и /ó/‖/ы/ своеобразна. Эти чередования являются надстройкой над чередованиями '/э́/‖/и/ ( темь – /т'и/ мнеть, см. 3-й ряд) и /э́/‖/ы/ ( шерсть – ш/ы/ рстяной, см. 4-й ряд). «Надстроенность» 7-го и 8-го рядов над 3-м и 4-м объясняется изменением /э/ в /о/ под ударением (или, иначе, «переходом» /э/ в /о/) (см. выше, с. 46).

Считая чередования '/ó/‖/и/ и /ó/‖/ы/ надстроенными, обозначаем их как чередования:

'/ó/

'/э́/

  ‖ /и/ и

/ó/

/э́/

  ‖ /ы/.

Эти чередования могут редуцироваться до чередований:

'/ó/

('/э́/)

  ‖ /и/ и

/ó/

(/э́/)

  ‖ /ы/.

Ср.: /т'о/ р – /т'и/ реть (тер – тереть) и  ш/о/ лк –  ш/ы/ лка́ ( шелк – шелка). Под редукцией данного чередования понимается исчезновение (отсутствие) алломорфа с исконным ударным /э́/. (Исчезнувшее /э́/ обозначено в круглых скобках.)

Позиционно чередующиеся гласные звуки образуют четыре нулевых фонемных ряда:

1) /á/‖/a/:  mp/á/ вы –  mp/a/ ва –  mp/a/ вяной (на фонетическом уровне это чередование оттенков фонемы: /а́/‖/Λ/‖/ъ/);

2) /и́/‖/и/: /п'и/ ть – /п'и/ тьё – /п'и/ тьевой (на фюнетическом уровне это: /и́/‖/ѝ/‖/ѝ ̀/);

3) /ы́/‖/ы/:  д/ы/ м –  д/ы/ мок –  д/ы/ мовой (на фонетическом уровне это: /ы́/‖/ы̀/‖/ы̀ ̀/);

4) /у́/‖/у/: /у/ гол – /у/ глы – /у/ главой (па фонетическом уровне это: /ý/‖/ỳ/‖/ỳ ̀/).

Орфографические затруднения, которые возникают перед пишущим, когда необходимо обозначить фонемы, находящиеся в слабых позициях, объясняются направлением его мысли. Эти направления (как уже было показано выше) определяются наличием пересекающихся собственно фонемных рядов и наличием пересекающихся с собственно фонемными рядами нулевых фонемных рядов.

Покажем пересечение фонемных рядов гласных на моделях. Фонемы, находящиеся в слабых позициях, обозначим знаком "сл." ( = слабая позиция) внизу справа от знака фонемы.

Фонема /а _сл./ является точкой пересечения следующих фонемных рядов: /ó/‖/а _сл./; /а́/‖/а _сл./:

Фонема /и _сл./ является точкой пересечения следующих фонемных рядов: '/а́/‖/и _сл./; '/э́/‖/и _сл./; /и́/‖/и _сл./; '

/ó/

'/э́/

  ‖/и _сл./:

Фонема /ы _сл./ является точкой пересечения следующих фонемных рядов: /а́/‖/ы _сл./ (после твердых шипящих); /э́/‖/ы _сл./; /ы́/‖/ы _сл./;

/ó/

/э́/

  ‖/ы _сл./ (после твердых шипящих):

Фонема /у/ ни в какие пересечения фонемных рядов не вступает: /у́/‖/у _сл./:

Фонемы, находящиеся в слабых позициях, могут быть обозначены буквами, адекватными фонемам, возглавляющим как собственно фонемные, так и нулевые фонемные ряды. Исключение составляет невозможность обозначения фонем /и _сл./ и /ы _сл./ буквами  ё и  о (см. модели), поскольку чередования '/о́/‖/и/ и /ó/‖/ы/ носят надстроенный характер над чередованиями '/э́/‖/и/ и /э́/‖/ы/.

Модели наглядно показывают, что из всех гласных фонем, употребляющихся в слабых позициях, только /у _сл./ не является точкой пересечения фонемных рядов. Поэтому, несмотря на то, что фонема /у _сл./ может употребляться в слабой позиции (оттенки фонемы /у/ также, как оттенки фонем /ы/ и /и/, подвергаются в слабой позиции количественной редукции), ее обозначение на письме незатруднительно для пишущих.

Те случаи, когда встречаются орфографические ошибки при обозначении фонемы /у _сл./, относятся к случаям замен целых морфем, а не к случаям чередования фонем в пределах морфем. Именно заменой разных морфем объясняются орфографические трудности и ошибки в правописании глагольных окончаний типа  видят (" видют"),  борются (" борятся"), а также окончаний прилагательных типа новою / новую и т.п.

В описанных фонемных рядах стоящей вне пересечения фонемных рядов оказывается еще фонема /ы/ в тех случаях, когда с ней чередуется фонема /и/, попадая в положение после твердых согласных (парных по твердости-мягкости). Здесь чередование осуществляется независимо от ударения и в целом не в плане парадигматики ¹, а в плане синтагматики ², ибо оно является результатом сочетаемости свойств фонем /и/ и /ы/. Позиция /и/ и /ы/ по отношению к ударению может быть одинаково сильной и одинаково слабой. Позиция же согласного перед /и/ и /ы/ является симметрично слабой по признаку мягкости-твердости ¹.

Выявление системно связанных, позициоипо чередующихся пар фонем важно для орфографии потому, что написание определенной буквы в морфеме (например, в словоформе  в о да́ буквы  о) не независимо от произношения, а очень строго им определяется. Теоретически здесь могут быть употреблены буквы  о и  а, но не может быть написана, например, буква  у. Эта строгость определяется противопоставлениями фонем.

В словоформе  в о́ ды выбора букв для обозначения /ó/ нет: фонема /ó/ может быть обозначена только буквой  о. Ударная позиция после твердых согласных – сильная для гласных позиция: здесь могут быть употреблены все гласные фонемы, возможные после твердых согласных. В ударной позиции после твердых согласных фонеме /ó/ противопоставлены фонемы /а́/, /у́/, /ы́/, /э́/; поэтому ни одна из букв, адекватных перечисленным фонемам (включая /а́/), не может быть употреблена для обозначения фонемы /ó/. Написание буквы  а для обозначения фонемы /ó/ в словоформе  во́ды непригодно в такой же степени, как непригодно употребление букв  ы, у, э (ср: " ва́ды", " ву́ды", " ви́ды", " вэ́ды"). Если же неадекватнофонемная буква все-таки употреблена (подобных случаев неадекватнофонемного употребления букв для ударный позиций много в английском письме), то написание становится иероглифическим.

В словоформе  в о да́ в первом слоге фонема /а/. Возможность обозначения фонемы /а/ буквой  а сомнению не подлежит. Однако фонема /а/ в безударном положении может быть обозначена и буквой  о ². Фонема /о/ в соответствии с русскими произносительными привычками не употребляется в безударном положении (в русских словах), иначе говоря, противопоставление фонем /о/ и /а/ здесь не используется. Различие фонем /о/ и /а/ по одному из различительных признаков (огубленность) при наличии общих различительных признаков (неверхний подъем, задний ряд) делает возможным обозначение фонемы /а/ буквой  о.

Обозначение безударного /а/ буквой  о, а не  а создает графическую экономию: морфема с позиционно чередующимися фонемами /ó/‖/а/ представлена в русском письме, в одном графическом варианте ( во́ды – вода, а не  во́ды – " вада"), что обеспечивает возможность более быстрого отождествления однозначных морфем (а в конечном итоге и слов) при чтении и письме.

Такой способ обозначения фонем, находящихся в слабых позициях, называется морфологическим. Его строгое определение принимает следующий вид: морфологический принцип – это такой принцип обозначения позиционно чередующихся фонем, при котором сохраняется графическое единообразие морфемы; для достижения этой цели фонемы, находящиеся в слабых позициях, обозначаются буквами, которые адекватны фонемам сильных позиций.

По существу такое же определение (называя морфологический принцип морфематическим) предлагает Л. Р. Зиндер: "Морфематический принцип требует, чтобы для отражения на письме тождества морфемы ее фонемный состав передавался на письме по сильной фонетической позиции". Это определение более компактно ¹.

2. Историческое образование морфологического принципа

Морфологические написания как следствие изменений в звуковой системе русского языка

Русское письмо старейшей поры было более фонетическим, чем сейчас. Так, произношение звука /а/ на месте буквы  о в безударном положении, или так называемое аканье – мы пишем  вода, а произносим /вада/, – появилось лишь в XII – XIII вв.

Иначе, чем сейчас, обстояло дело и с согласными. Наличие особых гласных звуков неполного образования, так называемых глухих или редуцированных, позднее исчезнувших в слабом положении, не позволяло звонким согласным "оглушаться", а глухим "озвончаться" под влиянием следующего согласного звука, если между ними оказывался такой гласный. Сейчас мы пишем  лавка, хотя произносим /лафка/. Глухой /к/ уподобил себе по глухости звонкий /в/, иначе говоря, «оглушил» его. Произнося звук /ф/, мы сохраняем на письме букву  в в силу морфологического принципа нашего современного письма ( ла в ка, так как  ла в очник). В древнерусском языке это слово произносили со звуком /в/: /лавъка/. Буквой  ъ («ер») обозначался гласный неполного образования, близкий к /о/, который и предохранял согласный звук /в/ от оглушения под влиянием следующего /к/. Приведем в качестве примера еще слово  кружька (так его раньше писали). В нем глухой гласный звук /ь/, близкий к /э/, предохранял от оглушения звонкий /ж/. Теперь же с исчезновением этого гласного звука мы произносим /крушка/: звук /к/ уподобил себе по глухости звук /ж/,"превратив" его в /ш/.

Исчезновение глухих гласных фонем в слабом положении (XVII – XVIII вв.), усиление редукции безударных гласных, развитие аканья, изменения мягкости-твердости согласных привели к морфологическому правописанию.

Как теоретическая основа нашего правописания морфологический принцип был провозглашен в "Российской грамматике" М. В. Ломоносова (1755 г.) и окончательно утвержден Российской Академией в выпущенной ею грамматике (1802 г.).

Причины закрепления морфологических написаний

Итак, морфологический принцип сложился исторически: мы продолжаем писать те же буквы, которые когда-то писались в соответствии с произношением, хотя произношение уже изменилось. Именно потому современные морфологические написания называют иногда этимологическими ¹, подчеркивая этим названием историческую сторону явления.

На причинах сохранения на письме тех букв, которые писались по произношению раньше, а теперь ему не соответствуют, следует остановиться подробнее, так как подобные написания не простая дань традиции.

Каковы же эти причины?

На этот счет существуют две точки зрения.

Известный защитник письма по произношению Р. Брандт (а его взгляды в этом отношении типичны) говорил и писал о том, что в морфологическом письме "усматривают то преимущество, что оно нам указывает на связь между родственными словами. Однако такие указания – дело совершенно бесполезное. Обыкновенно при этом... взламывают отпертую дверь: указывают на такую связь, которая и без того всякому ясна. Какая надобность подчеркивать родство слов  лавка и  лавочник, ставя в обоих букву  в? Ведь и самый безграмотный лавочник, способный написать слово  лавка через  ф или  , отлично сознает тесную связь, существующую между ним и его лавкой" ².

Уже в приведенном отрывке можно усмотреть указание на другие реально существующие основания для того, чтобы признать морфологическое письмо целесообразным. Р. Брандт говорит, что морфологическое написание указывает на "такую связь, которая ибез того всякому ясна" (разрядка наша. –  В.И.). Он совершенно прав. Ясная каждому связь между словами  лавка – лавок – лавочник; сказка – сказочка; дом – домовой и т.п. подавляет в нашем сознании различия в произношении корневой морфемы: она остается в сознании, как морфема  лавк-, сказ-, дом-, хотя отдельные звуки в нем могут замениться другими.

Морфологический тип написаний, таким образом, существует прежде всего как следствие осознания "родственности" определенных корней, приставок, суффиксов, окончаний. Это и есть вторая точка зрения на причины закрепления морфологического правописания. Мы пишем слова в зависимости от понимания их состава. Изменения звукового (фонемного) состава морфем, вызываемые различными позициями составляющих ее звуков (фонем), не разрушают единства морфемы, а именно ее значения и осознанности этого значения носителем языка. Морфема остается в его сознании определенной смысловой единицей, отсюда – стихийное, неосознанное стремление не изменять ее написания, если это в произносительном отношении возможно.

В тех случаях, когда под влиянием определенных фонетических условий заменяется тот или иной звук морфемы, при письме всегда борются две тенденции: одна – обозначить этот звук так, как он произносится ( ла в очник, но " лафка"); другая тенденция – не разрушать графического единства чувствуемой как «одно и то же» морфемы  лавк-. При победе первой тенденции складывается фонетическое правописание, при победе второй – морфологическое.

Сложившееся стихийно морфологическое письмо в дальнейшем сознательно поддерживается с практической целью, а именно для желательного единообразия в написании родственных слов и их частей и морфологических форм. Русская орфография, таким образом, осуществляет "связь писанно-зрительных представлений не только с представлениями произносительно-слуховыми, но также с представлениями морфологическими и семасиологическими" ¹.

Важным и интересным для доказательства влияния морфологических ассоциаций на письмо является тот факт, что буквы не по звучанию, а по морфологическим ассоциациям пишутся только тогда, когда пишущим осознается этимологический состав слова. Именно потому, что сейчас мы не осознаем расчлененности на морфемы таких слов, как  где, здесь, везде, если, мы пишем их фонетически, а не " кде", " сдесь", " весьде", " естьли", как следовало бы их писать, если бы наше современное языковое сознание выделяло составляющие их части.

Потеря прямой соотнесенности с производящим словом (деэтимологизация) также может привести к фонетизации написания в производном слове, например:  сва д ьба (хотя  сватать). Ср.:  молотьба (от  молотить).

3. Влияние морфологических написаний на графику (история написаний гласных после шипящих и  ц)

Морфологическое правописание, основанное на единообразном графическом закреплении выделяемых нашим языковым сознанием значимых частей слова, "побеждает" слабые стороны звуко-буквенных соотношений в русской графической системе. Слабым звеном этой системы является, в частности, обозначение на письме гласных после шипящих и  ц, поскольку оно не регулируется слоговым принципом русской графики.

Если возможность употребления букв  а и  я, у и  ю после шипящих и  ц легко разрешается на основе звукового значения как этих гласных букв, так и на основе звукового значения шипящих и  ц (т.е. в пределах графики), то выбор букв  е или  о, и или  ы после шипящих и  ц осуществляется уже в рамках орфографии, на основе ее морфологического принципа.

Написание  е/о после шипящих

Как уже говорилось, возможность написания  е или  о после шипящих (а также и после  ц) появилась в связи с законом перехода /э/ в /о/ после мягких согласных под ударением (в том числе и после когда-то мягких /ж/, /ш/ и /ц/). Этимологическое /э/, перешедшее под ударением в /о/, после шипящих и /ц/, ввиду их непарности по мягкости-твердости, могло быть и обозначено (по выговору) буквой  о. Существующее сейчас распределение в написании  е и  о после шипящих, а также после  ц сложилось в основном стихийно на основе подравнивания написания одной морфемы к другой: морфемы с шипящими и  ц «равнялись» на морфемы с нешипящими.

Победило написание  о в следующих случаях:

1. В окончаниях прилагательных:  чужо́й, большо́й, меньшо́й (устар.),  старшо́й (просторечн.), так как русским прилагательным под ударением было присуще окончание с  о – – ой, например:  скупо́й, слепо́й, снегово́й, звуково́й и т.д. Таким образом, прилагательные с основой на шипящие легко влились в общий «отряд» полных прилагательных. Само собой разумеется, что прилагательные  чужо́й, большо́й и др. сохраняют о после шипящих и в косвенных падежах единственного числа:  чужо́го, чужо́му, о чужо́м; большо́го, большо́му, о большо́м и т.д.

2. В суффиксе наречий:  свежо́, хорошо́, горячо́, общо́, так как основная масса русских наречии, имеющих суффиксы  -е/-о, – это наречия на – о. Особенно важна здесь ориентация на наречия с ударным суффиксом – о:  смешно́, грешно́ и т.п.

3. В окончаниях существительных: а) в окончании именительного падежа единственного числа –  плечо́ (как  село́). Сюда же – харчо́. Собственно русских существительных среднего рода с ударным окончанием /э́/ сейчас нет; б) в окончании творительного падежа единственного числа существительных женского и мужского рода:  душо́й, свечо́й, ножо́м, мечо́м и т.п.

Между окончаниями существительных с основами на шипящие и окончаниями существительных с основами не на шипящие возникли более сложные соотношения, чем это имело место в категории имен прилагательных и наречий. Графическое подравнивание в окончаниях существительных с основами на шипящие могло идти по двум графическим образцам, а именно по образцу с буквой  е в окончании (буква  ё уже со времени своего «рождения» была малоупотребительна) и с буквой  о в окончании:

В ударных окончаниях имен существительных произносится только звук /о/. В формах  землей, конем в окончании произносится тоже звук /о/, однако написанию здесь буквы о препятствует слоговой принцип графики. В /о/ здесь перешло этимологическое /э/ по закону изменения, или, иначе, перехода /э/ в /о/, ср.:  во́лей, но  земле́й;  оле́нем, но  коне́м. Такие же соотношения наблюдаем и у форм с шипящими:  ча́шей, но  душо́й;  ча́щей, но  пращо́й;  пла́чем, но  мечо́м; сто́рожем, но  ножо́м. Различие только в том, что произносимое после шипящих /о/ можно и обозначить соответствующей буквой. Закреплению окончаний – ой, – ом после шипящих, несомненно, способствовал менее ограниченный слоговым принципом графики первый графический образец окончаний существительных ( сосно́й, столо́м). Таким образом, и здесь сыграло свою роль морфологическое подравнивание.

Я. К. Грот в своем исследовании "Спорные вопросы русского правописания...", говоря о вышеперечисленных случаях как о таких, когда после  ж, ш, ч, щ было "удобно писать  о", так как в подобных формах эта буква «свойственна и при других согласных», отмечал тем не менее, что в окончаниях имен существительных мужского рода ( мечом, ножом) написание буквы  о «еще малоупотребительно» ¹. В 5-м издании и последующих практического руководства «Русское правописание» это вылилось у него в следующую формулировку: "Позволительно также писать  о в творит, падеже ед. ч. сущ. имен:  ножом, палашом, плечом, душою, свечою" ².

В первом издании "Русского правописания" Я. К. Грот безоговорочно писал, что "установилось оно (написание буквы  о. –  В.И.) в окончаниях...  душой, свечой" ³, но зато для слов мужского рода было указано: "пишут:  мечем, палашем..." ⁴. Однако распространявшееся и на формы мужского рода стихийное морфологическое подравнивание, к которому он относился явно одобрительно, и вызвало соответствующее изменение в рекомендациях Я. К. Грота, так как рекомендации вытекали у него обычно из живой практики письма.

4. В уменьшительном суффиксе имен существительных – ок. Морфологическое подравнивание сказалось и на закреплении  о в суффиксе – ок:  ярлычо́к, флажо́к, петушо́к, ремешо́к и т.п.

Существительные  горшо́к, сверчо́к, мешо́к (именно с написанием  о) отмечены, в частности, у Ломоносова, хотя он замечает, что они «умалительных силу потеряли» ⁵.

На написание буквы  о после шипящих здесь влиял суффикс – ок, закономерно употребляющийся с  о после твердых согласных: листо́к, голубо́к, носо́к и т.п.

После мягких согласных уменьшительный суффикс с ударным гласным /o/ имеет графический вид – ек (мы пишем  стебелек), но употребление буквы  е на месте звучащего /о/ здесь так же, как и в окончании  землей, непреодолимо ограничено слоговым принципом русской графики. Поэтому после всегда непарных по твердости-мягкости шипящих, где нет вынужденной необходимости равняться на ограниченный слоговым принципом русской графики суффикс – ек (где  е обозначает /о/ безусловно, целесообразно написание – ок.

5. В уничижительно-уменьшительном суффиксе имен существительных – онок – – онк( а):  волчо́нок, мышо́нок, моржо́нок; речо́нка, одежо́нка, душо́нка и т.п.

Закреплению такого написания, по-видимому, способствовало написание слов типа  колонка, запонка, перепонка, картонка и т.п., с конечной частью – онк( а), хотя в этих словах и нет суффикса – онк. С уменьшительно-ласкательным и пренебрежительным суффиксом в русском языке чаще употребляются существительные с мягкой основой ( лошадь – лошаденка, олень – олененок, хотя ср.:  сова – совенок, лев – львенок). Хотя суффикс – енк в положении не после шипящих является единственным графическим вариантом, влияние его на соответствующий, суффикс после шипящих при наличии другого конкурирующего влияния, по-видимому, было слабым.

6. В суффиксе имен прилагательных – ов-:  ежо́вый, ершо́вый, лещо́вый.

Закреплению суффикса – ов-, а не – ев– способствовало то, что в именах прилагательных графически более сильным является суффикс – ов-:  ольхо́вый, чепухо́вый, пухо́вый, бордо́вый и т.п. (он сохраняется и в безударном варианте:  горо́ховый, оре́ховый и т.п.). Вариант суффикса – ов– – суффикс – ев– – является графически вынужденным, поскольку он употребляется после мягких согласных:  рубл ев ый, непут ев ый и т.п. (в безударном положении:  тю́л ев ый, ма́рл ев ый). Кроме того, прилагательных с суффиксом – ев– значительно меньше в русском языке, чем прилагательных с суффиксом – ов-.

Написания с  е на месте произносимого /о/ удерживались после шипящих в тех случаях, когда в тех же морфемах после мягких согласных на месте произносимого /о/ ¹, по требованию слогового принципа русской графики, неизбежно и обязательно писалось  е.

Написание  е победило в следующих случаях:

1. В суффиксах страдательных причастий прошедшего времени (написание сохраняется и при переходе причастий в прилагательные):  облегченный, обреченный, печеный, копченый, ученый, сушеный, сокращенный, смущенный, мощеный и т.п.

Суффикс страдательных причастий имеет два варианта: либо – енн-(– ен-), либо – нн-(– н-) [после  а/я: – анн-(– ан-), – янн-(– ян-)]: застреленный, пудреный, избранный, мазаный, расстрелянный, стреляный.

При переходе /э/ в /о/ наряду с /энн/ и /эн/ в устной речи появился звуковой вариант /онн/ и /он/, однако из-за слогового принципа русской графики он мог получить выражение на письме (если глагольная основа заканчивалась не на шипящий) только в виде варианта – енн-:  воспаленный, врожденный, плетеный и т.д.

После шипящих звуковой вариант /онн/ мог получить выражение на письме, так как графика это допускает: " заключонный", " лишонный", " копчоный", " мочоный", " учоный". Однако влияние единственного графического варианта – енн-(– ен-), употребляющегося после других согласных, оказывалось очень сильным, и практичеки возможное написание причастного суффикса в виде графического варианта – онн-(– он-) после шипящих не привилось.