Текст книги "Эреб"

Автор книги: Урсула Познански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

14

– Я тебя ждал.

Вестник сидит на стуле в комнате постоялого двора, когда, далеко за полдень, входит Сарий. Солнце стоит невысоко над горизонтом, и его золотистые лучи вливаются в окно.

– Говорят, сегодня был интересный день. Расскажи, Сарий. Что-нибудь необычное произошло?

Простое «нет» вместо ответа Вестнику не понравится, это понятно.

– У девочки по имени Аиша было что-то вроде нервного срыва.

– Ты знаешь, из-за чего?

– Не совсем. Она что-то нашла в своем учебнике английского и пришла в дикий ужас. Что это было, мне не удалось разглядеть.

Ответ Вестнику, похоже, понравился.

– Что еще?

Н-да, что?

– Я наблюдал за Дэном Смитом, как он тайком фотографировал. Что-то там на парковке.

– Хорошо. Еще что?

Сарий задумывается. Что бы такое еще сообщить?

– Расскажи мне об Эрике Ву. Или о Джеми Коксе, – подсказывает Вестник.

Он уже все знает, догадывается Сарий. И теперь проверяет меня.

– Они разговаривали друг с другом.

– О чем?

– Понятия не имею.

– Жаль.

Плавным движением Вестник поднимается со стула. В этой крохотной комнате его фигура кажется громадной. Оказавшись у двери, он вдруг оборачивается, словно его только что осенила какая-то идея.

– Меня тревожит, – говорит он, – что у Эреба есть враги, и они становятся все сильнее. Некоторых из них ты знаешь, не правда ли?

В голове Сария мельтешат мысли. Он не будет говорить об Эмили и Джеми, ни в коем случае. Может быть, об Эрике? Нет, лучше все-таки не надо. Но он должен же что-то сказать, и как можно быстрее – похоже, терпение Вестника иссякает.

– Я думаю, мистер Уотсон невысокого мнения об Эребе. Он, конечно, мало что знает, но пытается расспрашивать людей в школе.

– Ценное указание. Спасибо.

Вестник тепло улыбается.

– Теперь поспеши. Тот, кто принесет мне перо золотого сокола, получит щедрую награду.

– Какого золотого сокола? – пытается уточнить Сарий, однако Вестник поворачивается к нему спиной и, не говоря больше ни слова, покидает комнату.

Чтобы найти дорогу, Сарий пускается в расспросы. У пекаря он узнает, что надо повернуть на юг и остерегаться овец. Первая несуразица в этом мире, думает Сарий. Подумаешь, овцы!

Нищенка, которой он подает золотую монету, сообщает, что следует все время держаться розовой изгороди. Это все ужасно утомительно и скучно, но где-то через час с небольшим Сарий собирает достаточно информации, чтобы отправиться в путь и, как он надеется, не сбиться. Внезапно его прерывают: как всегда, сигнал из внешнего мира, который в такие моменты ему только мешает.

Мобильник.

Джеми.

Сарий игнорирует его. Нужно действовать, нужно выбираться из города. Лишь бы меч оказался достаточно крепким, чтобы справиться с золотым соколом.

Он мчится в том направлении, которое указал ему стражник у городской стены. На юг. Он бежит и бежит, но не находит ни овец, ни сокола. Зато сокол находит его. Внезапно, без всякого предупреждения, на него бросается с неба громадная, блещущая золотом птица, она пылает, как солнце. Сарий лихорадочно ищет, где бы укрыться, и понимает, что у него нет никаких шансов спрятаться. Он стоит посреди открытого поля, и сокол хватает его когтями, поднимает в воздух и выпускает. Большая часть пояса темнеет, становится черной.

Уползти, быстрее, пока не станет слишком поздно. Пронзительные крики хищной птицы и появившаяся вновь буравящая боль, вызванная раной, делаются все громче. Сарий стискивает зубы – у него еще есть целебный напиток, надо только добраться до сумы, прежде чем сокол подцепит его во второй раз.

Однако противник не оставляет ему времени – кружит в небе, словно сверкающий дракон, и снова готовится камнем броситься на него. Сарий видит мчащегося сокола, ослепительно яркую птицу. Он выхватывает меч. Еще одно серьезное ранение ему не выдержать.

Удар жесткий, с металлическим скрежетом. Звук раны делается невыносимым, но все-таки он есть, это хорошо, это означает жизнь. Вот только теперь сокол готовится к третьей атаке, которая будет последней. Чтобы прикончить Сария в его теперешнем состоянии, достаточно комариного укуса.

Нет, пожалуйста, пожалуйста, нет. Он судорожно перебирает вещи – там целебный напиток, быстрее, птица взмывает ввысь, может быть, хватит времени, быстрее…

Однако напиток действует очень медленно. Полоска за полоской возвращается цвет, звук медленно-медленно стихает. За это время сокол снова набрал высоту и теперь готовится к очередному броску. Сарий пытается, хоть это и не имеет смысла, подползти к ближайшему дереву, в то время как сокол устремляется к нему, вырастая прямо на глазах.

– Остановить его?

Вестник. Возник из ниоткуда, как всегда.

– Да, пожалуйста, быстрее!

Чудесно, Сарий будет жить. Он знал, что на Вестника можно положиться.

– Однако ты должен для меня кое-что сделать.

– Конечно. Охотно сделаю.

Сарий согласился, но почему Вестник не отгонит эту тварь? Она уже пикирует, все происходит так быстро…

– Обещаешь?

– Да! Да! Да!

Вестник небрежно поднимает руку. Сокол, резко свернув влево, несколько раз взмахивает крыльями, взмывает ввысь и постепенно исчезает из поля зрения.

– Тогда пойдем.

Целебный напиток подействовал: пояс Сария почти полностью окрасился в прежний цвет, пронзительный звук, раздиравший голову, почти стих и теперь похож на простое жужжание. Вестник подводит его к растущему рядом дереву, и они располагаются в тени.

– Чем выше ты заберешься, тем труднее будут задачи, которые я перед тобой поставлю. Понятно или нет?

– Да.

– Нику Данмору нужно будет выполнить мое задание. Если он хорошо с ним справится, ты перейдешь на седьмой уровень и окажешься уже в избранном обществе.

– Прекрасно.

– Задание таково: Ник Данмор должен пригласить на свидание Бринну Фарнхем. Пусть он позаботится о том, чтобы она чувствовала себя хорошо и провела прекрасный вечер. Пусть он уверит Бринну, что влюбился в нее.

Бринна? Но как же так? Что тут общего с Эребом? Сарий медлит с ответом. Он не понимает цели задания. Стоит только представить это свидание, как его тут же охватывает отвращение. Ведь Бринна обязательно растреплет, и все узнают. Эмили узнает…

– Ну, и почему же ты не отвечаешь?

– Я не уверен, что правильно понял задание. При чем здесь Бринна? Какая у всего этого цель?

Ощущение, что туча заслонила солнце. Мир вокруг становится серым.

– Ты поступаешь неумно, Сарий. Любопытство мне ненавистно.

– Ладно, хорошо, – спешит сказать он, пока Вестник не передумал. – Я сделаю это. Согласен.

– Не возвращайся, пока не выполнишь задание.

Тем же жестом, каким прогонял сокола, Вестник поднимает руку, и воцаряется тьма.

Бринна! Ник потер лицо обеими руками и застонал. Почему это не могла быть хотя бы Мишель? Или Глория? Такая милая, скромная.

Но нет, придется возиться с Бринной и ее жеманными ужимками.

Если он выполнит задание Вестника, то уже никогда от нее не отделается, это ясно. Кроме того, Бринна растреплет обо всем, как она обычно делает, и тогда Эмили от него отвернется. Хотя она всего лишь раз к нему обратилась.

Не зная, что делать, Ник оцепенело уставился в черный экран компьютера. И с чего вдруг Вестнику вздумалось дать ему такое бессмысленное и неприятное задание? Он хотел его наказать? Или проверить на послушание?

Итак, он согласился. Что придется делать на этом свидании? Сидеть в кафе и болтать о пустяках? Есть бургеры в «Макдональдсе»? Прогуливаться вдоль Темзы и непременно держать друг друга за руку? Или – боже упаси! – идти в кино, где он был бы лишен всякой возможности сбежать и постепенно терял бы сознание в облаке парфюма, окружающем Бринну?

Решено: кафе плюс болтовня. По крайней мере, между ними будет стол. Пусть она мелет чепуху, а он будет кивать в ответ и, может быть, даже улыбаться. Ей это наверняка понравится, и она проведет хороший вечер.

Получить за это в награду всего один уровень – слишком мало, вдруг сообразил Ник. Он вытащил мобильник и с изумлением обнаружил, что в свое время все-таки записал номер Бринны. Ник уже нажал на зеленую кнопку, но тут же сбросил вызов. У него не было настроения. Завтра – это слишком рано. Почему он должен портить себе вечер?

А не перезвонить ли вместо этого Джеми? Ага, точно, чтобы тот снова нашептывал свои опасения по поводу Эреба.

Нет.

Единственное, чего он действительно хотел, так это играть; но как раз на это сегодня он мог даже не рассчитывать. История повторяется.

Ник схватил айпод, заткнул уши и принялся думать об Эмили. Свидание с ней – вот это было бы настоящее задание.

История с Бринной настолько занимала мысли Ника, что работа по химии окончательно отошла на второй план. Только после ужина Ник вспомнил, что завтра должен ее сдать. Он уселся за компьютер, перепечатал написанные от руки страницы, подобрал в Интернете дополнительную информацию и пару картинок и с грехом пополам втиснул их в свою работу. Наконец распечатал то, что получилось, надеясь, вопреки всякой логике, что миссис Гантер удостоит его писанину отличной оценки. Он ненавидел химию.

Теперь вот еще и Бринна. Как уж тут про нее забудешь. Ее он тоже ненавидел.

На следующий день после химии Ник подкараулил ее, тщательно проследив, чтобы не попасться на глаза Эмили.

– Привет, – сказал он. Лицо передернулось от наигранной улыбки. – Я хотел тебя кое о чем спросить.

Глаза Бринны, полные ожидания, светились, как две огромные голубые фары.

– Да? – тихо шепнула она.

– Что ты скажешь, если мы сегодня после школы… встретимся? Мы могли бы, например, сходить в кафе.

– О да, конечно. С ума сойти!

Последние слова она произнесла, как показалось Нику, скорее себе, нежели ему.

– Скажем, в кафе «Бьянко». Мы могли бы поехать туда сразу после школы, – предложил он.

– Знаешь, вообще-то я лучше бы сначала заскочила домой переодеться и все такое.

Вот дьявол, она там будет часа два краситься и затягиваться в самую узкую мини-юбку, какую только сумеет найти в своих шмотках!

– Знаешь, Бринна, – сказал он, загоняя смех куда-то вглубь черепа, – я полагаю, тебе это вовсе не нужно. Давай сразу поедем туда. Если я до кафе попаду домой, – он закатил глаза, – тогда, вполне возможно, просто свалюсь в кровать от усталости. За последнее время мне еще не удавалось выспаться как следует.

Подействует ли на нее эта отговорка? Может быть, и нет.

Она улыбнулась и заговорщически подмигнула.

– А чем я, по-твоему, по ночам занимаюсь? Слово «сон» мне уже давно незнакомо.

Они договорились после урока искусства встретиться на станции метро. Ник надеялся, что в сутолоке их вместе никто не увидит.

Три минуты спустя он обнаружил Бринну возле кабинета физики, где она, бурно жестикулируя, в чем-то убеждала Глорию и Сару. Даже если бы они не пялились на него так откровенно, все равно было бы ясно, о чем идет речь.

Позднее, когда Ник в одиночестве сидел в самом дальнем углу столовой и без особого аппетита заталкивал в себя сэндвич с тунцом, к нему подошел Джеми. Они сегодня еще не разговаривали, и, по-честному, виноват в этом был Ник. Работа по химии и свидание с Бринной засели у него в печенках, а потому он не особенно был настроен на споры с Джеми.

Но кто вообще сказал, что они поссорились? Они старые приятели, так почему их дружба должна потерпеть крах, если они не сходятся между собой в каком-то одном вопросе? Вот-вот, сейчас он это четко понял.

Джеми был бледным как мел и выглядел очень серьезным.

– Жалко, что ты вчера мне не перезвонил, – сказал он.

– Дел много было.

– Да, конечно.

– А у тебя тут что происходит? – Ник попытался сразу перевести разговор в безопасное русло. – Поговорил уже с Дарлин? Ты же вроде собирался.

– Нет. Ник, я хотел тебе кое-что показать.

Показать? Звучит обнадеживающе. Не похоже, чтобы Джеми снова собирался расспрашивать его об игре.

– Валяй, показывай.

Джеми достал из кармана брюк сложенный пополам листок бумаги и вложил Нику в ладонь.

– Я вчера нашел это прикрепленным к багажнику моего велосипеда.

Ник развернул листок и в первый момент почувствовал какое-то дежавю. В записке был нарисован надгробный камень, не очень искусно, но узнаваемо. Надпись гласила:

Джеми Гордон Кокс,

умер от любопытства и непозволительного вмешательства в чужие дела.

Да покоится он с миром.

Рядом с этими словами человек, составивший записку, нарисовал кровь, крупные капли, стекающие с каменного надгробья.

– Довольно дурацкая шутка, – сказал Ник. – Ты не в курсе, кто мог бы это написать?

– Нет. Думаю, из тебя эксперт куда лучше выйдет, чем из меня.

Он не стал возмущаться обидным замечанием Джеми.

– В первый раз вижу такую записку. Я даже не могу сказать, кто ее написал, девчонка или…

– Это угроза, соображаешь? – перебил его Джеми. – Кто-то угрожает мне смертью, и притом довольно откровенно. Я не должен вмешиваться, мне полагается держаться подальше от игры, иначе… – Он провел большим пальцем по шее.

– Ты же не воспринимаешь это всерьез? – спросил Ник. – Просто дурацкая выходка! Ну скажи, пожалуйста, кому понадобилось тебя убивать?

Джеми пожал плечами. Он выглядел измотанным и уставшим.

– Да кто вообще сказал, что с тобой что-то… Подожди, ты имеешь в виду, что знаешь, в чем тут дело? Но ты же не можешь быть уверенным на все сто.

Досадно, что сам-то Ник уж точно знает наверняка. Эту записку непременно написал кто-то из тех, кто как-нибудь ночью прогулялся по кладбищу Эреба.

– Я ведь не так глуп, – сопел Джеми. – О чем же еще, по-твоему, тут может идти речь? О каком это вмешательстве в чужие дела? Я что, жаловался, что на школьной кухне в лапшу соли мало кладут?

– Ну ладно, ладно, но все-таки, по-моему, ты слишком серьезно к этому относишься. Это вздор, и ничего больше! Кто-то захотел тебя напугать, и ты поддался страху. Не стоит, честное слово.

Джеми долго смотрел на него, прежде чем снова негромко заговорить:

– Что тогда было с Аишей? Почему она вскрикнула? А девочка из седьмого, Зоя? Что с ней случилось?

– Без понятия. Пошел бы да спросил их.

Джеми горько улыбнулся.

– Именно это я и сделал. Я поговорил с ними обеими и спросил, что их так сильно напугало. А теперь самое интересное: они ничего не говорят. Молчат как рыбы.

– Ну, может, они давно сообразили, что кто-то просто по-идиотски над ними подшутил.

– Нет. Они боятся. Я вчера отыскал двоих ребят, которые вылетели из игры. Они тоже ничего не хотят об этом говорить, во всяком случае, пока не хотят. Но я надеюсь, один из них одумается. Может быть, он сходит к мистеру Уотсону, по крайней мере, я ему это предложил.

Только не рассказывай ничего, думал Ник, пожалуйста, помалкивай. Что мне придется делать, если Вестник спросит о тебе?

Он встревоженно обернулся – не подслушивал ли их кто-нибудь? Нет, поблизости заняты не все столы, а ученики, сидевшие поодаль, увлечены своими разговорами.

– Вот видишь? Ты уже сам страдаешь манией преследования! – воскликнул Джеми. – Почему? Объясни!

– Потише! – невольно шикнул Ник. – Я не страдаю манией преследования. Просто ты многого не понимаешь. Все это сложно и увлекательно, но его очень легко испортить, и будет чертовски жаль, если так случится. Поэтому, вполне возможно, кое-кто из игроков отреагирует слишком резко, если кто-нибудь шутки ради начнет портить игру.

– Шутки ради? – шепнул Джеми и сунул Нику под нос записку. – Так это шутка? – Он сложил листок и спрятал в кармане брюк. – Я отдам ее мистеру Уотсону. После случая с Аишей он очень взволнован, уже поговорил с несколькими учениками и намерен теперь пообщаться с их родителями. Может быть, эта писанина ему поможет. Может быть, он узнает почерк.

– Ну, это уж слишком!

Почему Джеми не сообразил, что все это – лишь игра? Она ведь была такой увлекательной именно потому, что снова и снова перетекала в реальность, но по этой же причине никто из игроков его даже пальцем не тронет.

– Хотелось бы знать, могу ли я на тебя рассчитывать, если дело дойдет до крайности, – сказал Джеми. – Мы еще друзья?

– Ясное дело, друзья. Но смешно же паниковать из-за одного-двух идиотов, которые подбрасывают письма с мнимыми угрозами. Поверь мне. Если ты отдашь записку мистеру Уотсону, то попусту раздуешь шумиху и вызовешь лишь раздражение.

Джеми положил ладонь на карман брюк.

– Если я вызову раздражение у тех, у кого надо, тогда все в порядке, – сказал он и встал. Но прежде чем уйти, еще раз наклонился к Нику: – Может, тебе лучше выскочить? Давай, завязывай. Из этого ничего хорошего не выйдет, я так чувствую почему-то.

Ник покачал головой:

– Ты целое представление разыгрываешь из-за… дела, которое того не стоит. Это классное приключение, и мне интересно, понимаешь?

– Тебе даже не хватает смелости рассказать, что это за игра такая.

Ник в бешенстве уставился на него, но ни слова не произнес. Да и что Джеми мог знать о правилах игры? Они ведь подразумевали умение хранить секреты. Если бы он загрузил себе Эреб и хоть немного присмотрелся к игре, он был бы в таком же восторге!

– Эмили тоже была бы рада, если бы ты завязал с этим. Так она сказала.

– Пусть Эмили заботится об Эрике, – резко ответил Ник, – а не вмешивается в мои дела.

Джеми шумно выдохнул.

– Вот дрянь, Ник, – сказал он, развернулся и вышел.

15

В кафе «Бьянко» пустовали почти все столики, среди посетителей не видно было ни одного знакомого лица. Ник вздохнул. Даже поездка на метро оказалась утомительной – Бринна тараторила без умолку. Теперь они вместе собираются что-нибудь выпить. Ник оплатит колу Бринны, а потом по домам, и ничего больше. На следующий квест он выйдет уже игроком седьмого уровня.

– …вчера была на нервах. Я думаю, она в каком-то поединке здорово потрепала себе перышки.

О ком это сейчас идет речь? Ник переспросил и удостоился разъяренного взгляда.

– Ты что, меня не слушаешь? Зоя, толстушка из седьмого класса. Она выла так, что у нее сопли по лицу текли, – с отвращением сказала Бринна. – Потом Колин что-то пошептал ей на ухо, и все успокоилось.

Похоже, Колин теперь сует нос повсюду.

Официантка с тремя колечками пирсинга, вставленными в губу, приняла у них заказ. К удивлению Ника, Бринна заказала пиво.

– Западаю на пиво. Ты разве нет? – проворковала она.

– Гм… – неопределенно буркнул Ник и посмотрел в сторону. Сколько же надо тут проторчать, чтобы Вестник засчитал это за настоящее свидание? Пять минут, которые они здесь уже сидят, наверное, чересчур мало. Вот дьявол.

– Колин – клевый, – сказала Бринна с наигранной задумчивостью. – Почти такой же клевый, как ты, Ник.

У него вырвался страдальческий вздох, который он тотчас попытался искупить широкой улыбкой. Она должна быть в прекрасном настроении, это условие сделки. Посмотрим, может, Бринну удастся одурачить, и она почувствует себя просто отлично.

Он еще раз осмотрелся, нет ли среди посетителей кафе знакомого лица. Нет. Тогда стоит попытаться.

– Мне жутко хочется узнать, под каким именем играет Колин, – медленно произнес он. – У тебя нет идей?

– Ах, Ник, – отозвалась Бринна и положила теплую влажную ладонь на его руку. – Я не так уж глупа.

– Ты о чем?

– Я не нарушаю правил игры. Это рано или поздно становится известно, а потом приходит беда. Ты же сам знаешь.

Ник едва подавил желание отдернуть руку.

– Но здесь нас никто не слышит.

– Никогда нельзя знать наверняка.

Подали напитки, и Ник смог как бы ненароком убрать руки подальше от Бринны.

– Так все-таки о чем ты говоришь? Какая беда? Вылетишь из игры? Это, конечно, дрянь, но…

– Ты разве не знаешь, что бывает, когда находят предателя? – перебила Бринна. – А я вот уже видела. Они его отыскали и… казнили. Это произойдет с каждым, кто будет сражаться на стороне Ортолана.

Она пригубила пиво, не спуская глаз с Ника. Тот погрузил взгляд в темные глубины стакана с колой.

– Ты знаешь, кто такой Ортолан? – спросил он. – Об этом-то мы можем поговорить или нет?

– Ты видишь костер?

Похоже, у нее окончательно снесло крышу.

– Костер? О чем ты?

Вместо ответа Бринна достала из сумки скомканную записку.

– Правила я обычно ношу с собой. Видишь, здесь написано: во время игры можно обмениваться мнениями с другими, сидя возле костра.

Она достала зажигалку и щелкнула ею. Вспыхнуло небольшое пламя.

– Теперь нам нужно лишь чуть-чуть притвориться, – шепнула она и провела пальцем по тыльной стороне его ладони. Ощущение было приятное, главное – не думать о том, что его руку гладит Бринна. Ник закрыл глаза.

– Я представляла себе, что Ортолан – маг, – взволнованно нашептывала Бринна, склонившись к нему. – Или дракон с тремя головами. Он наверняка очень сильный. Игроки, достигшие Внутреннего Круга, проходят специальную подготовку, чтобы потом иметь хоть какой-то шанс в борьбе с ним.

Если бы не парфюм Бринны, которому место только в гареме, Ник мог бы представить, что его руку гладит Эмили. Эта мысль больно ужалила его, потому что в воображении немедленно встали Эмили и Эрик. Ник открыл глаза. Зажигалка все еще горела, и Бринна полным ожидания взглядом смотрела на него. Нет, я тебя не поцелую.

– Ладно, пусть это будет для нас сюрпризом, – громко произнес он и схватился за свой бокал.

На какой-то момент на лице Бринны проступила тревога, но она сразу же взяла себя в руки:

– Что сегодня случилось с Джеми? Он носился с таким выражением лица… Ну да, он и так обычно выглядит не слишком радостно, но сегодня… – Она лукаво посмотрела на Ника. – Он не сказал тебе, в чем проблема?

– Нет.

– А я думала, вы так крепко дружите. Значит, не так уж крепко? Впрочем, мне это нравится. А то уж слишком он какой-то дерганый.

Она, пожалуй, в хорошем настроении, подумал Ник. Отлично себя чувствует, глупая корова.

– И Джеми точно не игрок. Ты видел, он постоянно возится с этим Эриком? Колин зовет его Суши; я ему уже объясняла, что «суши» – вообще-то японское слово, но он тащится от этого прозвища. Кстати, Эрик сейчас вроде бы сдружился с Эмили. Скучная коза. Честное слово, Колин тоже говорит, что еще никогда не встречал такой зануды. Рта сроду не откроет и выглядит так, словно у нее морская свинка только что околела.

Бринна громко рассмеялась. Она должна быть в прекрасном настроении.

– Ну, это дело вкуса, если кто-то кому-то кажется занудой, – сказал он и выдавил улыбку. – Нам с Колином чаще всего нравятся абсолютно разные девушки.

Теперь пусть Бринна думает, что ответить. Ник предположил, что она начала что-то понимать, но сейчас ему не было до этого никакого дела. Он с трудом переваривал информацию о том, что Эрик и Эмили якобы сдружились. Неужели это в самом деле так? Если да, то откуда это известно Бринне? И ведь ее не спросишь. Черт. А он еще пытался увлечь Эмили Эребом! Вот идиотизм. Он готов был волосы на себе рвать.

– Мы ничего важного не упускаем? – пробормотал он, когда молчание стало тягостным.

– Всегда найдется что-нибудь важное, – отозвалась Бринна. – Когда начинаешь или заканчиваешь игру, обязательно что-нибудь значительное, да упускаешь. Меня это тоже нервирует. Надеюсь, нам прямо сейчас не объявляют сроки следующих боев на арене.

– Ты в последних участвовала?

Она надула губы.

– А может, ты решил меня перехитрить, а затем донесешь? Ты же знаешь правила. Если бы я сказала тебе, например, что была там, дважды сражалась и поднялась на один уровень, тогда совсем не трудно было бы вычислить, кто я. Или кто не я. Вестник мне объяснял. А он с этим шутить не любит.

– Ладно-ладно, хорошо.

– Ты правда рад, что я дала тебе Эреб? – спросила она, не глядя на него.

– Конечно, какие вопросы. Это просто потрясающе. Бринна подчеркнуто медленно провела рукой по пряди волос у себя за ухом.

– А тебе порой игра не кажется жуткой?

Дьявольски жуткой.

– Угу. Бывает такое. Но я думаю, что так и должно быть.

– Ага. – Держа стакан обеими руками, она повернула его вправо, потом влево и снова вправо. – Мне хотелось бы только понять, каким образом можно читать мои мысли.

Читать мысли – это уж слишком, думал Ник, возвращаясь домой на метро. Бринна вышла на предыдущей станции, не удержавшись от того, чтобы не прижаться к нему, а затем поцеловав его чуть ли не в губы.

Игра никак не могла читать его мысли. Во всяком случае, не все. Если не принимать во внимание тот непонятный факт, что она подарила ему за оказанную помощь футболку с Hell Froze Over. И еще она говорила с ним об Эмили, хотя он никогда о ней не упоминал.

Двери с шумом раскрылись, и Ник вышел. На улице смеркалось. Он надеялся, что дома было что поесть. Терять время, дожидаясь ужина, он не мог – слишком уж долго не выбирался в Эреб.

– Седьмой уровень, Сарий. Ты выполнил мое поручение. Вот твоя награда.

Вестник костлявым пальцем указывает на угол темного сводчатого подвала, в котором они находятся. Он напоминает подвал таверны «Последний разрез», только более тесный; кажется, что сюда уже несколько лет никто не заглядывал. Между арочными перемычками протянулась паутина, в углах проросли зеленоватые грибы.

В том месте, куда указал Вестник, Сарий находит новый меч и высокие сапоги с металлическими мысками. Меч посверкивает золотом; Сарию чудится, что от него чуть ли не исходит свет.

– Спасибо.

– Благодарю тебя. Можешь сообщить мне какие-нибудь новости?

Сарий медлит. Он ничего не скажет о планах Джеми поговорить с мистером Уотсоном, ни в коем случае. А стоит ли упоминать письмо, в котором был нарисован надгробный камень? Лучше не надо. Он роется в памяти, пытаясь вспомнить, что ему говорил Джеми и что рассказывала Бринна.

– Говорят, что у девочки по имени Зоя недавно сдали нервы. Впрочем, об этой истории я мало что знаю.

– Меня больше интересует, чем занимается Эрик Ву, – говорит Вестник. – Я буду рад, если ты уделишь его действиям больше внимания. Судя по тому, что я узнал, он не очень благосклонно к нам относится. Теперь ступай.

Со смешанными чувствами Сарий выбирается наружу, минуя коридор, больше похожий на туннель, который выводит его из подвала. У него нет абсолютно никакого желания следить, как Эрик клеится к Эмили. Что все это значит? Он и так уже переступил через себя, встретившись с Бринной. Какая все-таки это была скверная затея…

Темный коридор становится шире; вот он уже оканчивается стеной, освещенной факелами. Посредине стены – открытые ворота, которые ведут на улицу. Наконец-то, думает Сарий и в тот же момент останавливается как вкопанный.

Стена! Он отступает на пару шагов, чтобы удостовериться. Нет, никакой ошибки нет.

Кто-то нарисовал рисунок почти во всю стену. Он напоминает фрески или старинные настенные росписи, вроде тех, что можно часто увидеть в церквях. На рисунке изображены два человека, которые сидят за столом, о чем-то секретничая. У девушки в руке – зажженная зажигалка, другая рука лежит на ладони юноши, который сидит напротив. Он очень рослый, длинные темные волосы заплетены в косичку, ниспадающую на спину…

Наверняка кто-то сделал фотографию, иначе и быть не может, думает Сарий. А еще мы смотримся как влюбленные.

Он отворачивается и, спотыкаясь, выбирается на улицу. Теперь он чувствует, что кому-то известна практически вся его жизнь, и ему становится страшно. А ведь это всего лишь картина. Но он с ужасом думает о том, что когда-нибудь такая же картина в натуральную величину может появиться на ограде его школы.

– ЛордНик нашел волшебный кристалл.

– Клево. Он сказал, что намерен с ним делать?

– Конечно нет. Он же не чокнутый.

Вокруг костра – сплошь знакомые лица: Дриззел, Финиэль, Блэкспелл, Сапуджапу, Нуракс и – на правах почетного гостя, в некотором отдалении от остальных, – КровоПуск. Рубиново-красное кольцо на цепи, свисающей с его шеи, нельзя не заметить; оно свидетельствует о принадлежности к Внутреннему Кругу.

Вечерние сумерки совсем недолго окрашивают небо над горизонтом в красные и голубые цвета; вскоре становится темно. Сарий подсаживается к остальным игрокам, расположившимся у костра, и мельком замечает двух новичков – Шароль, она темный эльф и находится на первом уровне, и Бракко, человекоящера-«второклашку». Они держатся в тени, в то время как Дриззел и Блэкспелл ведут свои вампирские беседы.

– Я бы распорядился волшебным кристаллом как следует. Те два, что я до этого нашел, были на вес золота, – прямо говорит Блэкспелл.

– Закрой пасть, – прерывает его КровоПуск. – У нас здесь новички, они сами должны набраться опыта, а ваша болтовня только сбивает их с толку. Ясно?

– Конечно. С каких это пор ты стал таким заботливым, КровоПуск?

– Тебя это не касается, – говорит громадный варвар. На нем новый шлем, закрывающий лицо до самого носа. Косые прорези для глаз придают КровоПуску еще более пугающий вид, чем прежде. – Просто выполняй то, что я говорю. Здесь и так уже болтали гораздо больше, чем следует. Вестника это не порадует.

– Ой-ой, «Вестника это не порадует», – передразнивает Блэкспелл. – Я бы тоже не порадовался, будь я таким же желтоглазым скелетом.

КровоПуск приподнимается и берется за топор, но затем его, похоже, осеняет какая-то мысль.

– Я уже знаю парочку идиотов, у которых давно с головой не все в порядке, а вот теперь познакомился еще с одним таким.

– Ой, мамочки, как я испугался, – отвечает Блэкспелл.

Разговор действует Сарию на нервы, как и тот факт, что, наверное, каждый хоть раз, да находил уже волшебный кристалл – каждый, только не он.

– А у нас вообще есть какое-нибудь задание? Или мы так и будем здесь прохлаждаться?

– Ура, хоть кто-то с нормальными мозгами, – говорит КровоПуск. – Мы ждем одного известия. Уже скоро.

Однако известие так и не приходит. Вместо этого из кустов появляются вооруженные до зубов орки. На их стороне явный численный перевес и внезапность. Сарий вскакивает и начинает махать вокруг себя новым золотым мечом. Он приканчивает трех орков, нисколько при этом не пострадав. КровоПуск безумствует как берсерк, разрывая врагов в клочья. Дриззел порождает огонь и сжигает тварей. Хуже всего приходится новичку, Бракко. Он неподвижно лежит на земле, его голова пробита, и из раны ужасно хлещет кровь.

Клинок Сария поет, рассекая воздух. Еще никогда ему не доводилось так прекрасно сражаться. Он чувствует себя более сильным, ловким и быстрым, с тех пор как достиг седьмого уровня. Это просто праздник.

К тому моменту, когда они одерживают окончательную победу, на его счету шесть орков и ни царапины – такого прежде никогда не было. Это с удовольствием отмечает и Вестник, появившись сразу после битвы:

– Сарий, ты выдержал испытание. Я награждаю тебя пятьюдесятью золотыми монетами.

Остальные получают то да се. Бракко, истекающий кровью человекоящер, ползет по искромсанным трупам орков до тех пор, пока Вестник, восседающий на коне, не подхватывает его.

– Пусть те, у кого еще есть силы, отправляются на поиски убежавших овец, – распоряжается Вестник. – У нас уже убиты четыре пастуха.

С этими словами он пришпоривает лошадь и галопом уносится прочь; позади него на седле трясется Бракко.