Текст книги "Эреб"

Автор книги: Урсула Познански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Интересно, остальные все еще в пути? Через пару часов можно будет спросить Колина. А, нет, нельзя, это ведь запрещено. Черт. Но все-таки на его лице наверняка будет написано разочарование, ведь на арене Сарий так круто отделал Леланта. С этим утешительным чувством Ник наконец заснул.

13

Эта ночь, когда Ник спал лишь урывками, да еще и посещение кладбища не могли пройти для него бесследно. Уже на пути в школу он ощущал в висках какую-то тяжесть – так бывает, когда подступает простуда. Это чувство сопровождало его весь день, несмотря на то что иногда он отвлекался на совершенно другие вещи. Например, на зрелище, которое являли собой Джеми, Эмили и Эрик Ву, когда шушукались у школьных ворот.

Эрик. Он наклонился к Эмили и энергично убеждал ее в чем-то. Она не отстранилась, даже улыбалась. Джеми стоял рядом со скрещенными руками и кивал. Ник сделал вид, что пытается найти что-то в сумке, и краем глаза наблюдал за этой троицей. Должно быть, Эрик сказал сейчас что-то остроумное, поскольку они засмеялись, а Ник в этот момент подумал о том, как редко он видел Эмили смеющейся и как сильно ему хотелось, чтобы он, а не Эрик был причиной ее радости.

Если бы Эрик хоть не был таким кривлякой, подумал Ник, машинально прекратив рыться в сумке. Неужели Эмили западает на таких вот парней? Неуклюжий полуазиат с дурацкой прической и очками карьериста? Завсегдатай литературных клубов? И он не был ей противен, о нет, она определенно уделяла ему внимание. Проклятье!

Ник отдал бы два… нет, один свой уровень, чтобы только услышать, о чем они говорят. Если бы он вчера не ввязался в перепалку с Джеми, то мог бы просто подойти, встать рядом с ними…

– Данмор, не стой на пути как идиот!

Пробегая мимо, Джером так сильно задел Ника, что тот чуть не выпустил из рук сумку.

– Извинись! – рявкнул вслед Ник. Лучше всего сейчас было бы догнать его, схватить за шкирку и припечатать кулаком по носу, ведь Эмили, Эрик и Джеми, конечно, уже заметили Ника. Джеми быстро взглянул в его сторону и отвернулся. Эмили подняла руку в небрежном приветствии. Вот черт, похоже, среди них Эрик – самый вежливый.

Ник отвернулся и пошел в школу. Откуда накатила эта ярость? Наверняка благодаря ночи, когда он спал лишь урывками.

Для утра понедельника в классе математики было что-то слишком спокойно, но Бринна все равно подкараулила его прямо у двери.

– Ну? – шепнула она. – Ну?

Он приложил палец к губам. Как все-таки иногда здорово, что об игре запрещено говорить.

Сияющее выражение лица Бринны тут же стало таинственным, словно они вместе участвовали в каком-то заговоре. Она сказала понимающе:

– Я знала, что тебе понравится.

– Да-да, – Ник выдавил улыбку. Бринна, похоже, тоже мало спала, заметил он, однако приложила все силы, чтобы скрыть усталость под макияжем.

Что касается Хелен, то даже если бы она попробовала это сделать, попытка не имела бы ни малейшего смысла. Она и так никогда не отличалась привлекательностью, но сегодня превзошла саму себя. Волосы были нечесаны, веки то и дело смыкались, а рот вообще не закрывался. Казалось, еще немного – и она распустит слюни. Джером и Колин не сводили глаз с Хелен и передразнивали ее, смеясь чуть не до упаду.

Хелен ничего не замечала. Она оцепенело смотрела перед собой, а теперь еще и начала покачиваться. В душе Ника затеплилось сострадание. Может быть, она одна из тех на кладбище. Может быть, она была Авророй, которую я бросил в лабиринте.

Он подошел к ней.

– Хелен?

Она едва среагировала, только слегка наморщила брови. Колин и Джером покатывались со смеху.

– Хелен? У тебя все в порядке?

Она подняла глаза. Под ними лежали темно-коричневые круги.

– Что?

– У тебя дела нормально? Ты выглядишь… – ужасно, хотел он сказать, но прикусил язык, – …больной.

Из горла Хелен вырвался резкий смешок.

– Ты лучше своими фиговыми делами занимайся, Ник Данмор!

– Ясненько. Тогда продолжай пускать слюни и делать из себя посмешище, – он указал в сторону Колина и Джерома. – Им уж точно есть над чем похохотать.

Что он тут разыгрывает из себя милосердного самаритянина, да еще и с Хелен? Ты прекрасно знаешь, почему это делаешь, озлобленно говорит тихий внутренний голос. Она ведь может тебе кое о чем рассказать. О последней ночи, например. Или о своей гибели. Тогда ты спросил бы ее имя, не так ли? И раскусил бы одного из многих неизвестных персонажей.

Ник обеими руками потер лицо. О господи, он сегодня был на том свете. Впрочем, ему все-таки удалось добиться, чтобы Хелен снова стала выглядеть более или менее сносно. Теперь она сидела выпрямившись, закрыв рот и сжав кулаки.

– Ну ты и болван, Ник, – приветствовал его Колин. – Чего хотел от Хелен?

– Заткнись, Колин. Она выглядела совершенно разобранной, и поэтому я подошел к ней. Не веди себя так, словно ты здесь самый главный.

– Понятно. Ну и как? Есть новости?

– Нет. – Ник смерил Колина взглядом с головы до ног. Конечно, бледным приятель не выглядел, но его кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Это было внове.

– Клевый вчера выдался день, – заметил Колин.

– Можно сказать и так. И классная ночь. – Мог же он просто сделать вид, будто… Будто был вместе со всеми, а не шлялся по кладбищу, едва не наделав в штаны.

– Да уж, ночь, – мечтательно произнес Колин. – Между молотом и наковальней. Я бы не подумал, что так выйдет. А ты как?

– Не-е. Я тоже не думал. – Ну давай, еще пару подробностей, пожалуйста!

– И это только начало, – сказал Колин. – Там, того и гляди, еще одна такая у тебя выдастся.

– Ага. Наверняка. Я весь на взводе, что будет дальше. Как ты думаешь?

Колин поднял руки:

– Я что, ясновидящий?

Эта затея не имела смысла. Ник от него ничего бы не добился, кроме смутных намеков. Но вдруг он не откажется поделиться кое-какими безобидными предположениями?

– Мне бы любопытно было знать, под каким именем играет Хелен, – тихо пробормотал он так, чтобы никто, кроме Колина, не мог слышать.

– Н-да, это было бы интересно. Не каждый ведь носится повсюду, не скрывая своего лица. На месте Хелен я бы точно не стал этого делать.

Ник раскусил намек и уже открыл рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказал. Колин ухмыльнулся.

– Да ладно, не дрожи. Я знаю, что это не ты. Он уже давно в игре. Но думаю, что просекли это не многие. – Он прервался, когда по проходу к ним вразвалочку приблизился Джером.

– Инсайдерские сплетни? – спросил тот.

– Ты спятил? – возразил Колин. – Думаешь, я не знаю правил?

– Всякое может быть. – Язвительно ухмыльнувшись, Джером снова отошел в сторону. Вслед ему был устремлен мрачный взгляд Хелен.

– Он прав, – сказал Колин. – Было велено держать язык за зубами. Но Джером и сам прежде вовсю болтал, так что нам он ничего не сможет сделать. – Колин осклабился. – К тому же я все равно не вылечу.

Когда прозвенел звонок на первый урок, Ник еще раз пересчитал собравшихся. Алекс на месте, Дэн отсутствовал. Аиша тут, Мишель не пришла. Впрочем, при ближайшем рассмотрении он увидел, что Аиша выглядела совсем кисло, платок ее повязан был кое-как, и она постоянно моргала.

Разумеется, Джером здесь, как и Эмили. Рашида не было. Тихоня Грег присутствовал и, очевидно, делал то же самое, что и Ник: сканировал ряды сидящих и отмечал все в памяти. Но вот началось занятие по математике, которое вел мистер Форнери, и Ник вынужден был немедленно прекратить наблюдения.

Кофейный автомат – последнее спасение, но уже издали Ник заметил очередь, которая перед ним выстроилась. Вот дрянь. Ему срочно нужно что-то раздобыть, чтобы выдержать еще три часа занятий.

У окна стоял Джером и одной рукой сминал пустую банку «Ред Булла». Умный парень Джером. Завтра Ник тоже запасется энергетическими напитками.

Позевывая, он плюхнулся на одну из скамеек в аудитории. В кои-то веки я провожу перемену в полном одиночестве, подумалось ему. Джеми снова трепался с Эриком Ву, но на этот раз хотя бы Эмили с ними не было. Колин демонстративно молчал и бродил по коридору, посматривая вокруг. Когда Ник в последний раз взглядом выловил приятеля в толпе, предметом его интереса была девчонка, учившаяся в одном из младших классов. Ее звали Лаура, если Ник не ошибался. И она несла с собой небольшой пакетик.

Он взглянул на часы. Еще пять минут до следующего урока, как раз есть время, чтобы сходить в туалет.

Тот оказался местом оживленной дискуссии. Уже взявшись за ручку двери, Ник невольно попятился.

– …я не могу, и ты это знаешь. Оставь меня в покое.

– Но ведь это нелогично! Скопируй мне еще раз, и я смогу хотя бы попытаться, я же никому не выдам.

– Я сказал «нет».

– Бо, ты скотина! Тут же вообще нет ничего такого, и ты это знаешь!

– Не надо. С какой стати я должен ради тебя нарушать правила? Тебе же известно, что он потом придет. Он всегда потом приходит.

Дверь распахнулась, и вылетел парень, имени которого Ник не знал. Вслед за ним шел один из учеников младших классов, Мартин Гарибальди, красный как рак, в очках, съехавших набок.

– Подожди, пожалуйста! – крикнул он и побежал за тем, кто выскочил первым.

Ник смотрел, как спорщики прокладывали путь среди школьников, отдыхавших на перемене в холле. Легко было догадаться, кто в игре, а кто нет. Те, кто не участвовал в Эребе, смотрели на эту сцену с изумлением, а игроки ухмылялись и пожимали плечами. Когда Ник отвернулся, то обнаружил, что рядом с ним стоит Эдриан Маквей и ждет, когда его заметят.

– Салют, Эдриан. – Вид этого парня всегда производил на Ника странное впечатление. Жизнь яростно била его, и это было заметно, словно ему не хватало какого-то защитного вала, крепкого фасада. Но в то же время что-то в нем таилось такое, что Нику всякий раз хотелось встать перед Эдрианом с распростертыми объятиями.

– Я могу тебя кое о чем спросить, Ник?

– Конечно.

– Что на DVD, которыми вы то и дело обмениваетесь?

Ник вздохнул и сказал первое, что пришло в голову:

– Мы не обмениваемся то и дело.

Правильно. Мы копируем и распространяем, это ведь нечто совершенно другое, не так ли?

– А, ну ладно. Но ребята тайком суют друг другу диски. Ты можешь мне сказать, что на них?

– С какой стати ты спрашиваешь об этом именно меня?

– Даже не знаю. – Уголки рта Эдриана поднялись, обрисовав вымученную улыбку. – Честно говоря, ты не первый, кого я спрашиваю.

– Но другие не дали тебе никакого ответа?

Он покачал головой.

– Видимо, ты тоже промолчишь, да?

– Я не могу. Мне очень жаль. Прости.

Мимо приветственным маршем прошагал Колин; брови его вопросительно приподнялись. Нет, подумал Ник. Я не болтаю, как «кружевница».

Неужели Колин его контролирует? И теперь кто-то будет подслушивать его разговоры и следить, не нарушил ли он правила?

Эдриан задумчиво рассматривал свои руки.

– Вы все говорите, что не можете. Это правда? Или просто не хотите?

– Я слышал, что тебе уже кто-то предлагал диск. Почему ты его не взял, раз такой любопытный?

Улыбка испарилась с лица Эдриана.

– Потому что у меня не получится. Тут уж ничего не поделаешь.

– Да разве ты знаешь, что там? Извини, но с меня на сегодня уже хватит.

Прошло несколько секунд, пока Эдриан наконец ответил. Голос его был тих:

– Я, к сожалению, не могу тебе этого объяснить. Глупо, знаю. Я не могу взять диск, но мне действительно было бы важно знать, что там.

Звонок на следующий урок. Какое счастье. Этот разговор с каждым словом становился ему все неприятнее, и Ник рад был улизнуть, отделавшись улыбкой и парой пустых фраз.

На физике и психологии он клевал носом.

– Что хотел от тебя маленький Маквей? – спросил Колин на перемене перед английским.

– Ничего особенного, – солгал Ник, снова повинуясь необъяснимому порыву защитить Эдриана. И себя самого, конечно, заметил он мимоходом. – Так, потрепаться.

Колин как будто остался доволен ответом, хоть и поднял снова скептически брови. Ну да ладно. Ник не обязан давать ему отчет, вовсе не обязан, даже если тот корчит из себя блюстителя правил, тупица.

На какой-то миг при упоминании имени Маквея Эмили обернулась и испытующе, почти презрительно посмотрела на Ника. Почему же все так внезапно изменилось?

Вдруг он понял. Конечно, Джеми наверняка рассказал ей, что Ник за эти дни также присоединился к обладателям одиозного DVD. Так что она могла вычислить, зачем он вчера ей звонил, и понять, что это не имело ничего общего с телефонным номером Эдриана. Черт. Почему Джеми не мог просто держать язык за зубами?

Мистер Уотсон вошел в класс со стопкой книг под мышкой. Он окинул аудиторию испытующим взглядом, и Нику показалось, что, пересчитывая пустовавшие места, учитель понимающе кивнул.

– Как ваши дела? – спросил он и не удовлетворился нестройным бормотаньем, заменившим ответ. – Шестерых учеников нет, если я не ошибся. Вы знаете, по какой причине? В других классах тоже много заболевших, но, по словам школьного врача, никакой эпидемии гриппа не разразилось, не свирепствуют и желудочно-кишечные инфекции.

– Я не в курсе, – сказал Джером.

– Но на прошлой неделе ты один день проболел, не так ли? Что же именно с тобой было?

Ошарашенный Джером умолк.

– Голова болела, – сказал он, немного подумав.

– Голова болела, так-так. За выходные, наверное, ты поправился?

– Конечно.

– Тогда достаем книги. Надеюсь, вы прочли сонет номер восемнадцать, как было задано. «Shall I compare thee to a summer's day…»[14]14
  У. Шекспир. Сонет № 18: «Сравню ли я тебя с днем светлым лета?» (пер. Б. Бера).


[Закрыть]

Они принялись рыться в сумках. Ник, конечно, позабыл даже глянуть на стихотворение и надеялся, что Уотсон его не вызовет. Молниеносно разобраться с этим сонетом он сегодня не мог – голова была как в тумане.

Крик пронесся по классу, словно кого-то ударило током, и все вздрогнули, как от выстрела. Аиша трясущимися руками закрывала рот; лицо ее побледнело, казалось, что она сейчас упадет.

– Что случилось? – Мистер Уотсон, испуганный не меньше остальных, поспешил к ней, чтобы вывести из оцепенения. Девушка торопливо вырвала что-то из книги и смяла в руке.

– Ничего, – быстро сказала она. – Показалось, я паука увидела. Уже все в порядке. – Дрожащий голос и выступившие в уголках глаз слезы, которые она поспешила смахнуть, выдавали ее ложь.

– Ты можешь показать, что у тебя в руке? – Мистер Уотсон, не колеблясь, подошел к Аише.

Она молча покачала головой. Слезы все сильнее катились по ее щекам.

– Пожалуйста, Аиша. Я хотел бы тебе помочь.

– Но ничего же не случилось. Я просто испугалась, правда.

– Покажи.

– Не могу.

Мистер Уотсон протянул руку.

– Это останется только между нами. Обещаю.

Но Аиша все так же упрямо отказывалась.

Мистер Уотсон изменил тактику – он оставил Аишу в покое и обратился к классу:

– Аиша не хочет говорить о том, что ее так задело, но, может быть, это сделает кто-то из вас? Вы помогли бы ей в том случае, если она обязана молчать по причинам, которых я не знаю. – Он всматривался в каждого из учеников. – Мы коллектив. Если у одного возникают проблемы, остальным не должно быть все равно.

Поначалу никто ему не ответил. Класс держался на редкость тихо, слышалось только, как всхлипывает Аиша. Грег протянул ей бумажный носовой платок, и она взяла его, не поднимая глаз.

– Может, у нее всего лишь критические дни, – брякнул Рашид.

То здесь, то там раздались отдельные смешки.

Рашид ухмыльнулся:

– Может же такое быть.

Мистер Уотсон долго смотрел на него, не произнося ни слова, пока Рашид не потупил взгляд. Только сейчас Ник понял, почему некоторые девочки перед английским подрисовывали губы.

– С моей стороны было бы глупо расспрашивать вас, – констатировал учитель, – но справедливости ради хотел бы сообщить: я приложу все силы, чтобы выяснить, что так расстроило Аишу. Я очень надеюсь, что никто из вас не имеет к этому отношения.

Он уселся за учительский стол и раскрыл книгу.

– Рашид, прочитай нам, пожалуйста, сонет номер восемнадцать, а потом расскажи, что ты думаешь о прочитанном. Хотя после твоего объяснения, прозвучавшего сейчас, я вряд ли могу ожидать, что услышу что-то другое.

После урока Джеми подловил Ника у двери класса:

– Ты не знаешь, что случилось с Аишей?

– Нет, откуда? Я точно так же, как и ты, не заметил, чего она так испугалась.

– Вот и я не заметил. Но мне кажется, все укладывается в систему. Это ведь связано с дисками? С этой игрой, не так ли?

– Без понятия, – пробормотал Ник и попытался отодвинуть Джеми. Однако тот крепко держал его за рукав.

– Ведь в самом деле какая-то дрянь творится, – сказал Джеми. – Подожди, Ник. Разве мы не можем с тобой просто поговорить? Аиша – не первая, которую я видел сегодня плачущей. С девчонкой из седьмого класса тоже похожее произошло. Она что-то нашла в сумочке, и вид у нее был совершенно убитый, но она ни за что не хотела никому об этом говорить или показывать это.

– Ну и? – спросил Ник. Он вырвал рукав из рук Джеми, но остался на месте. Поблизости не было ни Колина, ни Рашида, в классе очень шумели, и никто не мог подслушать их разговор.

– Ты ведь не думаешь, что Аиша говорит правду? – судя по выражению лица, Джеми скорее веселился, чем расстраивался. – Паук, вот еще новости! Ты ведь точно так же, как и я, видел, что она спрятала в руке какую-то записку.

– Может, там был нарисован паук, – съязвил Ник, но тотчас почувствовал, что сглупил, и махнул рукой. – Ясное дело, я тоже видел записку. Но я не имею ни малейшего понятия, что в ней. Вдруг какой-нибудь ее приятель прислал ей письмо и сообщил, что рвет с ней отношения.

Джеми тихо улыбнулся.

– Честное слово, перестань корчить из себя дурака. Вот уже дней десять или сколько там здесь творятся какие-то необычные дела. С тех пор как все увлеклись игрой. Ты ведь должен это понимать.

– Ты точно страдаешь от мании преследования.

Джеми задумчиво посмотрел на него.

– Жаль, – сказал он. – Я должен был вчера принять твое предложение и сцапать себе этот диск. Тогда бы у меня сейчас было в руках то, с чем можно было бы пойти к мистеру Уотсону.

– Н-да. Прокололся. Но знаешь что? Ты здорово ошибаешься, – сказал Ник. Игра-то ведь гораздо умнее, чем ты, Джеми Кокс, и она тебя легко перехитрит.

В школьной столовой было полно народа, несмотря на то что многие пропускали занятия. Впрочем, столовая большая, а настроение у Ника такое, что не до особых церемоний, потому всего за пять минут он заграбастал себе тарелку салата и миску какой-то непонятной вермишели. Так, и что дальше? Обычно он садился рядом с Джеми или Колином, но сейчас об этом нечего было и думать.

Ник осмотрелся и, когда обнаружил небольшой столик, за которым сидела Эмили, какое-то время переминался с ноги на ногу вместе с подносом. Она взмахнула рукой, и он готов был все бросить, чтобы только махнуть ей в ответ, но это оказалось излишним. Жест был адресован не ему, а Эрику, который тотчас направился к ее столу. Не прошло и нескольких секунд, как они уже увлеченно говорили о чем-то так, словно их незадолго перед этим прервали.

Ник сразу позабыл про голод. Он бросил поднос на первое попавшееся свободное место и уставился на еду. Школьная кормежка. Все эти блюда надо было бы опрокинуть на голову Эрику.

– Здесь еще свободно?

Все мироздание ненавидело Ника Данмора, это подтверждалось на каждом шагу. Кокетливо улыбаясь, Бринна поставила на стол тарелочку с салатом и рядом с ней стакан воды.

– О, спагетти! – сказала она, как будто еще никогда не видела ничего подобного. – Приятного аппетита.

Теперь уж еда оказалась кстати. Ник набил полный рот и таким образом был избавлен от необходимости отвечать на ее болтовню.

– Что там Аиша взбунтовалась? Может, ты видел, что у нее в руке?

Ник покачал головой и намотал на вилку побольше вермишели. Белый соус, в котором она плавала, по вкусу отдаленно напоминал шампиньоны.

– Да и правда, какая разница. Я в любом случае никогда не стала бы так себя вести. – Она ждала одобрения, но Ник сосредоточился на своем салате, который буквально купался в уксусе.

Почему он не мог быть таким, как Колин? Тот бы сказал Старуха, отдзынь и обеспечил бы себе покой. Однако Ник побаивался обиженного выражения лица, которое обязательно появится у Бринны, да и совесть бы стала его мучить.

– Алло! Все дома? – Она помахала рукой у него перед глазами.

– Да. Прости. Что ты сказала?

Я жалкий слизняк.

– Я тебя кое о чем спросила, – сказала она с ударением на последнем слове.

– А-а. Извини, я капитально устал. Что ты хочешь знать?

– А ты ничего не хочешь мне сказать?

Приехали. Что он должен был хотеть ей сказать?

– Ты думаешь, я должен тебя отблагодарить? За вещицу? Ладно, большое спасибо. Довольна?

Улыбка Бринны улетучилась. Она откинула волосы назад и сжала губы. Ну, и что теперь стряслось? Он же был достаточно вежлив.

– Я спрашивала, что с тобой и Джеми такое, – начала разговор Бринна, помолчав пару секунд.

– Что такое там должно быть? Вообще ничего.

Она бросила на него понимающий взгляд.

– Ну уж нет. Вы поцапались из-за… ты же знаешь, из-за вещицы. Верно?

Ник не ответил, и Бринна восприняла его молчание как знак согласия:

– Не расстраивайся. У тебя куча друзей, он тебе не нужен. Он же вовсе не из крутых парней. Ты видел ботинки, которые он сейчас носит?

Бринна на полном серьезе хихикнула. Она умудрилась впутать его – опять же на полном серьезе – в разговор о немодном стиле одежды своего лучшего друга. Ник швырнул вилку на безвкусную вермишель и отодвинул стул.

– Думаю, я сыт. И если тебе в следующий раз захочется посплетничать насчет Джеми, найди себе для этого кого-то другого.

– Эй, это же было всего лишь…

Больше он ничего не слушал, он уже направлялся к выходу, но еще надо было пройти мимо Эмили, которая его вообще никак не воспринимала. Положив подбородок на ладони и слегка наклонив голову, она слушала Эрика, а тот говорил как заведенный.

Домой, подумал Ник. Расколошматить всех противников, пока не расплавится жесткий диск.

Правда, его ждали еще два часа занятий после обеда. А нельзя ли незаметно улизнуть? Его мутило от одной только мысли о том, каких успехов добьются ребята, которых сегодня не было в школе.

Однако, если сейчас он продержится, то завтра, может быть, сумеет сослаться на болезнь и просидит целый день дома. Нет, черт побери, завтра ему надо сдавать эту работу по химии. Уже завтра!

Ну что ж, хорошо. По крайней мере, выяснилось, как он проведет обеденный перерыв. Ник подхватил сумку и отправился в библиотеку.

Подыскав спокойное место у окна и взяв с полки две книги, он начал списывать оттуда текст, стараясь как можно сильнее менять предложения. Хм, все не так уж и плохо. Полстраницы готово. В учебнике имелся и график, который Ник вполне мог построить и сам; так его работа вообще станет похожа на серьезное исследование.

График он скопировал, потом принялся переписывать дальше и накатал еще две страницы. Наверняка они не слишком хороши, но они по крайней мере есть. Ник с довольным видом посмотрел в окно, на заливаемый дождем школьный двор, словно пытаясь отыскать в серых струях и темном асфальте источник вдохновения еще для парочки страниц.

Но виден ему был только Дэн, который сегодня вообще-то отсутствовал на занятиях. И все же он стоял там внизу, совсем один. Почему этой «кружевнице» не сиделось за компьютером?

Ник внимательно следил, как Дэн, пригибаясь, прячется за живой изгородью из туи, отделявшей школьный двор от парковки. Он что-то держал в руке. Бинокль? Нет, фотоаппарат.

Сощурившись, чтобы лучше разглядеть происходящее, Ник заметил, что Дэн фотографирует что-то, находящееся на парковке. Он никак не мог понять, что именно, – правое крыло школы загораживало вид. Вот досада.

Вскоре Дэн опустил камеру и оглянулся, затем двинулся на середину двора, внимательно всматриваясь в окна классов на первом этаже. Возле одного из них он остановился и снова сделал пару снимков, прежде чем вошел в школу и скрылся из поля зрения Ника.

Больше всего в этот момент Нику хотелось вскочить и помчаться вниз по лестнице, чтобы перехватить Дэна и спросить его, что он там делал. Только разве Дэн признался бы?

Было бы, конечно, не проблемой вырвать у него камеру и глянуть пару последних снимков. Нет, он не станет этого делать. Нет.

Вместо этого Ник перевернул лист, чтобы продолжить работу.

ДЭН – написал он с левой стороны и нарисовал рядом знак «равно». Четверть часа спустя на бумаге красовалась уже масса уравнений. Они не вполне соответствовали основам математики, зато, несомненно, были куда как интереснее.

ДЭН = Сапуджапу? Нет, тот слишком мил. Дриззел? Возможно. Блэкспелл? Под вопросом.

АЛЕКС = ни малейшего понятия. Может быть, ящер, Гагнар? Или темный эльф, Вулкан? Может быть любой. Все может быть.

КОЛИН = Лелант. Но уж слишком он сегодня был веселый. Чувствует себя неуязвимым. Хотя… кто знает, что там случилось ночью. А, может быть, даже КровоПуск? Или Нуракс?

ХЕЛЕН = Аврора? Тогда она мертва. Тирания? Может быть такое. Дитя Арвен? Со смеху помереть можно.

ДЖЕРОМ = ЛордНик? Но почему?

БРИННА = Финиэль, вероятно, потому что несимпатичная корова. Или Дитя Арвен. Или Тирания.

АИША = вероятно, мертва и потому так расстроена. Аврора?

РАШИД = Дриззел? КровоПуск? Блэкспелл? Ксоху?

Утомившись, Ник бросил карандаш. За каждой догадкой стоял вопросительный знак, и ни одного виртуального персонажа невозможно было однозначно соотнести с кем-либо. Точно так же вполне вероятно, что он еще ни разу не встречал Колина в игре, как и многих других, кто лежал на кладбище, как и тех, кто принадлежал к Внутреннему Кругу. Кем, например, были Бероксар и Вюрдана?

Нет, это какая-то бессмыслица. Нужно перестать ломать голову. Сейчас лучше еще немного поработать, а потом с чистой совестью вновь погрузиться в Эреб.

Ник взял очередной лист и продолжил писать, мало понимая, о чем идет речь. Когда раздался звонок к началу урока, три с половиной страницы были готовы. Очень даже неплохо. Остальное он насобирает сегодня вечером и потом быстренько загонит все в компьютер. Получится ведь. Как-нибудь.

С каждым новым днем реальность, окружающая меня, все более утрачивает значение. Здесь нет никакого порядка, системы, здесь все непредсказуемо, сложно, здесь царит хаос.

На что она тогда, эта реальность? Испытывать голод, жажду, раздражение? Реальность причиняет боль, разносит болезни, заставляет подчиняться смехотворным законам. Но прежде всего реальность рано или поздно заканчивается. Она всегда ведет к смерти.

Совсем другое имеет значение и придает силу: идеи, страсти, даже безумие – все, что выходит за рамки разума.

Я отказываюсь признавать реальность. Я не хочу участвовать в том, что происходит вокруг. Я предаюсь заманчивому желанию бежать от мира. Всей душой я погружаюсь в бесконечный мир ирреального.