Текст книги "Эреб"

Автор книги: Урсула Познански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

33

Сквозь плотную завесу дождя госпиталь Уиттингтон был похож на громадную серо-коричневую колоду. Ник пониже натянул капюшон, но в лицо по-прежнему залетали крупные капли. Прихваченный с собой пакетик с любимым шоколадом Джеми был предусмотрительно положен во внутренний карман дождевика.

Палата располагалась на четвертом этаже. Ник стоял перед дверью, и ему больше всего на свете хотелось сейчас развернуться и убежать куда подальше.

– Он пришел в себя, – сказал мистер Уотсон. – Но пока что ему не очень хорошо.

И никто не стал выспрашивать подробности.

Ник постучал. Потом еще раз. Никакого ответа. Исполненный мрачных предчувствий, он открыл дверь.

Две кровати. Одна пустая, на другой лежит Джеми. Сейчас он казался ужасно маленьким и хрупким. Ник глубоко вздохнул.

– Привет, Джеми. Это я, Ник. Слышал, тебе лучше, и подумал, дай-ка зайду.

Друг не шевельнулся. Голова его была повернута к стене, одна ее половина обрита, как у Кейт, только у Джеми по этой половине тянулся шов.

– Я тебе кое-что принес.

Ник достал из куртки пакетик и медленно подошел ближе к кровати. Теперь он увидел лицо Джеми. Тот лежал с полуоткрытым ртом и оцепенело смотрел в стену.

Значит, все-таки. Ник почувствовал, что ему не хватает дыхания, и быстро отвел глаза.

– Эмили передает тебе привет. Она тоже скоро собирается тебя навестить. За последние недели столько всего произошло…

Взгляд Джеми все еще был прикован к стене. Правда, Нику показалось, что он увидел, как лицо друга чуть-чуть дрогнуло. Но, может быть, ему это лишь почудилось.

– Джеми, мне очень хочется знать, как у тебя дела. Мне безумно жаль, что я вел себя в тот день как последний засранец. Я тысячу раз мечтал о том, чтобы можно было все переиграть, и я бы тогда разговаривал с тобой совершенно иначе. Но, может быть, тебя порадует то, что с игрой теперь все кончено. Кончено не только для меня, а вообще.

Джеми улыбнулся? Да нет, не может такого быть.

– Если ты меня слышишь, если ты понимаешь хоть слово из того, что я говорю, то сделай что-нибудь. Пожалуйста! Прищурься или пошевели пальцем ноги в знак того, что слышишь.

Он среагировал? Он действительно среагировал? Ник закусил губу, наблюдая, как Джеми бесконечно медленно двигал правой рукой. Вот она немного приподнялась над одеялом, пальцы вытянулись.

– Классно получается, Джеми, – промямлил Ник. – Ты снова в норме.

Рука друга повисла в воздухе. Пальцы дрожали. Затем Джеми согнул их один за другим, кроме среднего. Он повернул голову, увидел Ника и ухмыльнулся.

– Кокс, глупая задница, ты меня пугаешь до смерти! – крикнул Ник, едва удержавшись от желания ткнуть Джеми под ребро или хотя бы броситься тому на шею. – Ты ведь снова в порядке, да? Боже, я так рад. Я думал, ты действительно… того…

– Я в порядке? Ты спятил? Меня мучают дичайшие головные боли, и ты понятия не имеешь, как клево, когда у тебя сломано бедро, – Джеми улыбнулся, но тут же зажмурился от боли. – Но зато я получаю бесподобные таблетки. Уже ради одного этого стоило так стараться.

– Идиот. Я видел, как ты лежал посреди улицы, и думал, что ты умер. В жизни не забуду эту картину.

Джеми снова нахально осклабился:

– Пришли мне ее копию.

Как выяснилось, он по-прежнему все помнил, кроме двух последних дней перед аварией. И к игре Джеми относился все с той же неприязнью.

– Эреб накрылся, – сказал Ник. – Ни один игрок не может войти в систему. После того как сражение было проиграно, все разом стали ходить мрачнее тучи. Все кончено. Баста. Финиш. Кое-кто из-за игры теперь здорово влип.

– А что случилось? Сервер упал?

– Нет. – Нику пришлось вспомнить, что Джеми не имел ни малейшего понятия о том, что же такое был Эреб и чего он добивался. – Знаешь, как выяснилось, это оказалась очень необычная игра. Она могла читать и понимать прочитанное. Думаю, она все время, пока шло сражение, непрерывно просматривала Интернет и ждала сообщения о том, что – как бы это выразиться? – ее враг мертв. Это сообщение не пришло, зато появилось другое. Вслед за тем она отключилась.

Джеми изумленно посмотрел на него:

– С ума сойти.

– Да уж.

Его бледное лицо казалось задумчивым. Не рано ли было говорить Джеми всю правду? Нет, подумал Ник. Чем быстрее все это останется позади, тем лучше.

– Послушай, – решился наконец он, – с тобой произошел вовсе не несчастный случай. Кто-то открутил тормоза на велосипеде, поэтому ты на бешеной скорости вылетел на перекресток. – Ник вздохнул. – Я знаю, кто это сделал. Если хочешь, могу сказать.

На лице Джеми отчетливо прописалось недоверие. Он приоткрыл рот, снова закрыл и отвернулся к стене.

– Я не могу вспомнить, что тогда произошло. И пару дней перед аварией тоже не могу вспомнить. Наверное, мне хотелось бы узнать, что там было. – Он потрогал шов на голове. – Это все из-за игры?

– Да.

– Понимаю. Я подумаю. Может быть, я и захочу об этом узнать, но попозже, – он скорчил рожицу. – Но меня другое интересует. Может такое случиться, что я встречу того человека на школьном дворе и по-дружески поделюсь с ним половинкой сэндвича?

Ник покачал головой:

– Нет.

Бринна и впрямь сменила школу. В полицию, насколько было известно Нику, она не пошла.

– Долго ты будешь тут лежать? – спросил он.

– Ну, какое-то время это еще продлится. Потом я должен буду отправиться в реабилитационный центр, ко всем этим старым бабкам, которые поломали всякие там шейки бедер. Мне самому интересно, как им понравится моя прическа.

Мозг Джеми, включая его центр остроумия, был не поврежден. Нику хотелось петь от радости.

– Когда ты снова будешь в порядке, нужно будет тебя кое с кем познакомить. Вы обязательно понравитесь друг другу.

– Девчонка?

– Не совсем. Но этот кое-кто – такой же юморист, как и ты, только куда больше твоего любит пить чай.

Два дня спустя состоялась еще одна встреча. Ее организовала Эмили, поскольку посчитала, что нужно довести все до конца.

– Для многих это тяжело, – сказала она. – Игра оборвалась слишком резко и оставила после себя огромную дыру.

Ник согласился: он и сам еще хорошо помнил, какую пропасть оставила эта игра в нем самом. Кроме того, встреча с бывшими игроками оказалась как нельзя кстати для осуществления одного давно задуманного им плана.

С помощью мистера Уотсона Эмили с Ником зарезервировали за собой конференц-зал в молодежном центре и вывесили объявления во всех школах, где, как они знали или хотя бы догадывались, были люди, увлекшиеся игрой.

Но такого огромного наплыва народа Ник не ожидал. Когда он вошел в конференц-зал, все стулья давно уже были заняты, многие люди сидели на полу. Он попытался пересчитать присутствующих, но сбился, не добравшись и до половины. В всяком случае, их было точно больше ста пятидесяти. Вскоре, несмотря на холодный ноябрьский вечер, пришлось открыть окна, поскольку в помещении стало трудно дышать.

Ник выступил вперед и подождал, пока стихнут разговоры вокруг.

– Привет, – сказал он. – Я Ник Данмор, но многие из вас со мной незнакомы. Как и вы, я тоже играл в Эреб, и мне, честно говоря, это нравилось. Тем не менее – и вам сейчас остается только поверить мне на слово – хорошо, что игра закончилась. Но прежде чем я объясню вам, что в действительности скрывалось за Эребом, нам надо все-таки представиться. Правила уже не действуют. Значит, так: в игре я был Сарием, темным эльфом, и достиг восьмого уровня.

Кое-кто рассмеялся:

– Сарий? Да ладно, неужто правда? Ты был Сарием?

Тотчас появились и первые желающие выступить со своими рассказами, воспоминаниями и анекдотами. Ник с трудом сумел их удержать:

– Подождите! Сначала нам надо поговорить еще кое о чем важном. Послушайте: вероятно, вы все читали в газетах, что произошло. Ортолан не чудовище, он вполне обычный человек. Да, отнюдь не симпатичный, но все-таки человек. Через пару дней его выписывают из больницы, и тогда он, скорее всего, продолжит заниматься тем, чем занимался. – Так, его все слушают. Отлично. – У Эреба была только одна цель – рассчитаться с мистером Ортоланом за все его свинство. Это не удалось, что, с одной стороны, хорошо. Но с другой стороны, он не должен выйти сухим из воды.

Некоторые из присутствующих кивнули, но большинство сидело с таким видом, словно они почти ничего из сказанного не поняли.

– Поэтому очень важно вот что, – продолжал Ник. – Вы ведь все получали «нужные» задания. Мне интересно о них узнать. В первую очередь о тех, которые не касались ребят из вашей школы. О всех поручениях, выполняя которые, вы сами задавались вопросом, зачем это, собственно говоря, делаете и кому от этого польза. Напишите мне о них. Если вы что-то фотографировали, копировали или сканировали какие-то документы и у вас остались эти материалы, отдайте их, пожалуйста, мне.

Теперь все смотрели на него с недоверием.

– Никто не пытается поймать вас на крючок, клянусь. Но мы попробуем проделать это с Ортоланом, если выяснится, что он натворил много плохого. В чем я почти уверен. Встретимся здесь снова через неделю, ладно? А сейчас я хотел бы узнать, кем вы все были в игре.

В зале словно прорвало плотину. Ник пытался сохранить хоть какую-то очередность выступлений, но вскоре все уже тараторили наперебой. Каждый хотел рассказать свою историю и выяснить, кто скрывался за воинами, с которыми ему пришлось иметь дело по ходу игры. Ник понял, что не справляется с ролью модератора, и смешался с другими.

Большинство быстро разбежались по группкам, однако кое-кто остался стоять в гордом одиночестве, как Рашид. Его, в отличие от воинов Внутреннего Круга, не поймали, но Ник видел, что Рашиду не по себе. Видимо, он все еще боялся, что кто-нибудь его выдаст.

Ник подошел к нему и улыбнулся:

– Я давно уже задаюсь вопросом, кем ты был. Блэкспелл?

Рашид смущенно пожал плечами:

– Этот разговор о том, кем мы были в игре, все еще кажется мне немного ненормальным. У меня ощущение, что это неправильно.

– Да перестань. Давай, расскажи. Блэкспелл?

Легкая улыбка скользнула по губам Рашида:

– Рядом. Нуракс.

– Вервольф? На него я бы не поставил. Каково было играть роль оборотня? Круто?

Они обсуждали преимущества разных народов, приключения, пережитые вместе и порознь. К ним подходили другие, рассказывали о своих игровых персонажах и впечатлениях. Зал гудел, как пчелиный улей.

Ник пробирался сквозь толпу в поисках игроков, которых встречал в Эребе чаще всего. Ему хотелось узнать, кто такие Сапуджапу и Ксоху – или Галарис, чье имя значилось на деревянной коробке. В какой-то момент за плечо его тронула Аиша:

– Привет, Сарий. Знаешь, для меня это так неожиданно! Я думала, ты был ЛордНиком. Большинство думало так же.

– Знаю, – вздохнул он. – Как бы мне хотелось встретить его и спросить, о чем он, собственно, думал, когда выбирал себе внешность. Дай мне знать, если найдешь его, хорошо?

Аиша обиженно взглянула на него:

– И тебе совсем неинтересно, кем была я?

Мне было бы куда интересней, если бы ты как-то загладила эту историю с клеветой.

– Ну как же, конечно, – отозвался Ник. – Мы знакомы?

– О да, – улыбнулась она. – Но мы друг друга терпеть не могли. На арене ты срезал у меня целый уровень.

– Финиэль?

– Точно.

Два часа спустя у Ника накопился целый список, на этот раз точный. Под именем Блэкспелла скрывался Джером, за ЛаКором, еще одним вампиром, прятался тихоня Грег. Ксоху оказался Мартином Гарибальди, которого Ник видел, когда на следующий день после своего вылета тот умолял одного из друзей скопировать для него диск. Ник подавил разочарование. Он-то надеялся, что Ксоху и в реальной жизни станет ему приятелем.

Чуть позже ему удалось разыскать и Сапуджапу, который оказался ни чуточки не похож на карлика: за этим именем прятался долговязый сутулый тип по имени Элиот, который как раз заканчивал школу и дальше собирался изучать английскую литературу. Они обменялись телефонами, поговорили о фильмах и музыке, и выяснилось, что Элиот тоже был фанатом Hell Froze Over.

– К сожалению, я остался без своей фанатской футболки, – тяжело вздохнул он. – Пришлось пожертвовать ею ради еще одного уровня в Эребе. Не имею ни малейшего понятия, зачем.

От смеха Ник чуть не задохнулся. Понадобилось время, прежде чем он смог ввести Элиота в курс дела.

– Разве это не повод как-нибудь потом сходить вместе в паб взбодриться? – пошутил Элиот и добавил, что Ник поразительно похож на ЛордНика.

– Я знаю, – нервно ответил Ник. – Мне самому хотелось бы знать, кто это напялил мое лицо.

За спиной у него кто-то кашлянул:

– Думаю, я могу тебе в этом помочь.

Ник обернулся. Дэн, «кружевница» номер один.

– Ага. И кто же?

Дэн смущенно посмотрел себе под ноги.

– Только не говори никому, ладно? Я почти уверен, что это был Алекс. Он… преклоняется перед тобой. Вот уже пару лет. Одно время он даже пытался подражать тебе, разве ты этого не заметил? Нет? Ну вот, а мне сразу бросилось в глаза, – Дэн почесал зад. – Когда появился клон Ника Данмора, я тотчас на Алекса подумал, ведь я как раз ему дал игру.

А кто поручится, что ты сам им не был?

– С чего вдруг ты мне это говоришь?

Дэн зачесался еще энергичнее.

– Ну да, Алекс – мой лучший друг. И он здорово страдает от того, что ты все время называешь его «кружевницей». Я думал, если расскажу тебе обо все этом, ты будешь относиться к нему дружелюбнее. Сам он сюда приходить не захотел, видимо, ему было неприятно; это опять же вписывается в мою теорию.

Рассказ Дэна немало удивил Ника. Он мог представить, что за появлением ЛордНика скрываются какие угодно мотивы, но только не преклонение.

– А ты? – спросил он. – Кем ты был?

– Упс, – состроил гримасу Дэн. – Вряд ли это принесет мне сейчас бонусные баллы. Я был Лелантом. Извини, но волшебный кристалл я так и не смогу тебе вернуть.

Многое прояснилось, но не все. Кем была Аврора? Женщина-кошка, которая умерла в лабиринте в сражении со скорпионом? Ник так и не выяснил. Зато за Галарис скрывалась худая, бледная девчонка-очкарик из седьмого класса. Она, как и Ник, не имела ни малейшего понятия о содержимом коробки, она только перенесла ее из одного места в другое. Застенчивая Мишель в игре оказалась Тиранией, варваршей в сверхкороткой юбке. Именно она раздобыла таблетки, которыми Ник должен был отравить мистера Уотсона. У ее деда всегда имелся на всякий пожарный двойной запас лекарств в шкафчике, и девушка стащила дигиталис, не боясь, что пропажу обнаружат. Генри Скотт, новичок, выбранный Ником, превратился в Бракко, человекоящера.

– А кем были члены Внутреннего Круга? – уже вечером, когда большинство присутствующих разошлись, спросила Ника полноватая девочка-азиатка.

– Хелен была КровоПуском, – сказал Ник. – Безумно трудно себе представить ее в этой роли. Она психиатрический феномен, как говорит мистер Уотсон.

– А Вюрдана? Дриззел?

Подлинного имени Вюрданы Ник не знал, но мысленно всегда именовал ее Голлумом. Она была из другой школы, так же как маска из «Крика» и инопланетянин. Один из этих двоих, видимо, и пытался столкнуть Ника под поезд метро. Кто именно – уже неважно. Нику не было до этого никакого дела, точно так же как и Джеми – до того, кто повредил тормоза его велосипеда.

– Дриззел, – сказал Ник, – это, по всей видимости, Колин. Знаешь его? Такой высокий, темноволосый, игрок в баскетбол.

И когда-то давно он был моим другом.

34

Первые выходные за многие-многие дни, когда Нику по-настоящему хотелось расслабиться. Успокоиться. Выспаться. Сходить с Эмили в кино.

Вот только Виктор и знать ничего об этом не хотел. У него появилась навязчивая идея, и отговорить его оказалось невозможным делом. Они полчаса проспорили по телефону:

– Бред какой-то.

– Да с чего вдруг? Ведь это же единственно верное решение.

– Ты окончательно добьешь Эдриана.

– Не думаю.

Ник пытался найти подходящие слова:

– Ничего не получится.

– Вот еще, получится, конечно. Все продумано.

– Ну делай как хочешь. Только я в этом участвовать не намерен.

Похоже, на это Виктор не рассчитывал:

– Нет уж, приходи. Мы в долгу перед Эдрианом, так что, думаю, должны все при этом присутствовать. Эмили сказала, что придет.

И Ник сдался. Если честно, он сделал это только из-за Эмили.

Но ему было не по себе.

Виктор превзошел сам себя: их ждали три сорта чая в трех разных чайниках, печенье и пицца. Развалившись на кушетках, они уплетали угощение и разговаривали.

Эмили навестила Колина, лежавшего в больнице. Его, как и Хелен, как и остальных членов Внутреннего Круга, еще ждал суд.

– Вероятно, нас вызовут как свидетелей, – сказала Эмили. – Но игра ведь отключилась, так что судье проблематично будет разобраться, что именно произошло.

– С другой стороны, – возразил ей Ник, – об этом могут рассказать несколько сотен людей. Они участвовали в игре и всё видели.

– Вот только я – нет, – тихо заметил Эдриан.

Лучшей подсказки Виктор не мог и желать:

– Верно. Эреб прошел мимо тебя. Очень жаль. Но знаешь, я думаю, что тебе многое бы там не понравилось. Однако все-таки кое-что ты должен увидеть.

Он стянул Эдриана с кушетки, отвел в компьютерную комнату и поставил перед самым большим монитором свой лучший стул.

– Садись.

На лице Эдриана не было ничего, кроме удивления.

– Начало все еще работает без проблем, – пояснил Виктор, пододвинул табурет и сел рядом с Эдрианом.

Ник и Эмили сделали то же самое. Теперь они втроем расположились возле него полукругом, словно стремясь защитить. Виктор включил монитор.

Лесная поляна. Бледный свет луны. Посредине – Безымянный, усевшийся на корточки.

Словно в трансе Эдриан взял мышку и изменил ракурс.

– Я знаю, где это. Недалеко от долины Уай, – сказал он. – Смотрите, там, сзади, дерево, которое разветвляется от самой земли. Между его ветвями мы всегда клали рюкзак, если устраивались здесь на пикник.

Эдриан подвел Безымянного к дереву и остановил. Дал ему осмотреться и заставил поднять что-то похожее на кусок дерева, покрытый голубым лаком. Ник увидел, как по щеке Эдриана скатилась слеза.

– Что это?

– Мой карманный ножик. Я потерял его там, когда мне было семь лет, и потом проревел до самого вечера.

Ник с Эмили переглянулись. Похоже, все куда хуже, чем они себе представляли. Эмили положила руку Эдриану на спину.

Безымянный немного поблуждал, но наконец нашел путь, уводивший его от поляны. Это оказалась утоптанная тропинка, которая терялась где-то впереди, среди деревьев. Однако Эдриан – Ник это понял – знал, куда она вела. Безымянный лишь изредка останавливался, чтобы сориентироваться; Эдриан, разумеется, поглядывал на полоску, которая указывала запас жизненных сил героя. Спустя несколько минут Безымянный подошел к узкому ручью и остановился.

– Здесь мы как-то… Вот она, – прошептал Эдриан. Ник поначалу не понял, что тот имел в виду, но вскоре заметил в темноте сначала две светящиеся точки, а потом и самого зверя.

– Вы видели здесь лису?

Эдриан кивнул. Еще минута – и лиса убежала, скрылась среди деревьев.

Безымянный пошел дальше вдоль ручья и там, где три камня образовали что-то вроде моста, пересек его. Отсюда дорога пошла под уклон, и Ник, будь его воля, взял бы и оттащил бы сейчас Эдриана от компьютера – там, внизу, он уже видел мерцание костра.

На этот раз Мертвец не сидел, неподвижно глядя на пламя. Он встал и с нетерпением смотрел на Безымянного:

«Эдриан?»

– Папка, – прошептал Эдриан.

Ник видел, как рука мальчика судорожно вцепилась в мышь. Безымянный покачнулся и замер.

«Ты шел нашим путем. Скажи, ты – Эдриан?»

Он положил руки на клавиатуру:

«Да. Это я».

Мертвец улыбнулся:

«Хорошо. Я надеялся, что, когда все закончится, ты придешь».

– Может, прекратить? – спросил Ник.

Эдриан покачал головой. Он несколько раз пытался что-то написать, но, казалось, не знал, с чего начать.

«Как у тебя дела?» – спросил он наконец.

«Мой план рухнул. Если бы я это застал, наверное, впал бы в бешенство».

Эдриан издал какой-то странный звук, что-то среднее между хрипом и смехом.

«Я тоже в бешенстве. На тебя. Зачем ты это сделал?»

«Что именно?»

Теперь пальцы Эдриана буквально летали по клавишам:

«Ну и о чем ты только думал? Ты же просто свалил! А знаешь, как тогда было ужасно? В первые дни мама могла только принимать успокоительные средства, ведь это она тебя нашла. Ты даже письмо не оставил. Вообще ничего. Ну почему?»

Впервые они увидели, как Мертвец задрожал.

«Я не знал, что написать. Эреб был готов, отлажен. Я сделал нечто уникальное. Ты же видишь, насколько хорошей оказалась игра, не так ли? Потом были бы только борьба, судебные процессы, вероятно, тюрьма, конченая жизнь. Эреб был идеален, я – нет. Меня тошнило от всего, что находилось по ту сторону компьютера».

«Но ты ведь не знал вообще ничего, что было по ту сторону, – написал Эдриан. Слезы катились по его лицу, и он не утирал их, словно даже не замечал, что плакал. – Ты ведь почти два года не был там, по ту сторону».

«Да. Я больше не мог терпеть этот мир. Только случайное и непредсказуемое. Поэтому я и удалился от мира, зато оставил Эреб. Лучшее, что я когда-либо создал».

«Самое ужасное, что ты когда-либо создал. Мой друг лежит в больнице и чуть не умер; двое учеников из нашей школы, может быть, попадут в тюрьму, потому что хотели убить Ортолана. Пап, ты ведь знал, что это произойдет, не так ли?»

«Оставляю вопрос открытым».

«Как ты мог? Они лишь немного старше меня и не имеют никакого отношения к твоим планам мести».

Мертвец уселся на камень возле костра.

«Эреб был монетой, которую я подбросил. Она крутилась в воздухе, а я уже был далеко. У игроков всегда имелся выбор, они в любую минуту могли отказаться. Все они сначала проходили мимо меня, и я их предупреждал. Каждого по отдельности».

Искры взвились и отразились в зеленых глазах Ларри Маквея, так похожих на глаза его сына.

«У кого была совесть, тот спасся. Тех, кто остался, я использовал. Но у них был шанс поступить честно. Как и у всех остальных».

Ник вспомнил, как он сам едва не отравил мистера Уотсона. Потом он припомнил потное, довольное лицо Хелен и чуть не взвыл.

«Да ничего честного не было, папа. Ты влиял на них, они менялись, и ты использовал их, чтобы свершить месть, от которой тебе уже все равно нет никакой пользы».

Мертвец медленно покачал головой:

«Я всех предупредил».

«Неправильно предупредил, папа. Они ведь тебя не поняли, не так ли?»

«Я всех предупредил».

Пальцы Эдриана скользнули по клавиатуре.

Порыв ветра откинул капюшон Мертвеца, растрепал редкие белокурые волосы. Эдриан ни на секунду не сводил взгляда с отца. Между ними словно продолжался разговор без слов, понять который не мог больше никто. Эдриана передернуло.

«Ты сделал Эреб не для меня, это очевидно. Я не согласен и не понимаю, как ты мог от меня потребовать, чтобы я распространял эту игру среди ребят».

Улыбка играла на губах Ларри Маквея.

«Ты в этом не виноват. Не упрекай себя».

«Даже не собираюсь! Я упрекаю тебя. Я был для тебя чем-то вроде одной из игровых фигур».

Мертвец отвернулся, посмотрел на огонь.

«Я защищал тебя».

Эдриан громко рассмеялся.

«Если бы ты хотел меня защитить, то не покончил бы с собой. Это трусость, папа, ужасная трусость!»

«Мне жаль. Но я не могу ничего изменить».

«Да, не можешь. И исправить уже ничего нельзя».

«Нельзя».

Эдриан поднял руку над клавиатурой, и какое-то мгновение Ник думал, что он собирается погладить экран монитора, ту точку, где был виден лоб Мертвеца. Однако Эдриан тут же осекся и опустил руку.

«Папа?»

«Да?»

«Ты же все, что сейчас мне говоришь, подготовил специально, на тот случай, если я приду. Ты продумал, что ответить на мои вопросы в зависимости от того, как сложится игра, ведь так?»

«Да».

«Когда?»

«Ты имеешь в виду, в какой день?»

«Да».

«Это было 12 сентября, в 1 час 46 минут».

Эмили крепче сжала руку Эдриана, когда он всхлипнул и уткнул лицо в ладони. Она не отпускала его больше минуты, пока Мертвец с неизменно приветливым видом смотрел на них с экрана.

Маквей повесился 13 сентября, вспомнил Ник. Почти сразу после этого.

– Он еще мог тогда все изменить. Он мог бы все, все изменить, – прошептал Эдриан.

Он взял бумажный носовой платок, предложенный Виктором, и высморкался, не сводя глаз с отца. Его руки сами собой вернулись к клавиатуре.

«Игра была для тебя важнее нас, не правда ли? Ортолан был для тебя важнее».

«Мне жаль».

«Ты не простился со мной, папа. Для меня это было едва ли не самым страшным. То, что ты ничего мне не сказал».

«Мне жаль».

«Мне так тебя не хватало. Вот уже два года».

«Мне жаль».

Мертвец все-таки достиг того, ради чего затевалась игра, – таким было охватившее всех в комнате ощущение. Эдриан молча кивнул. Они снова долго смотрели друг на друга. Прошло какое-то время, прежде чем Ник понял, что на самом деле смотрел только один, но легче ему от этого не стало. Потрескивал огонь, и ветер шумел в кронах деревьев того самого леса, где Ларри Маквей и его сын Эдриан много лет назад однажды повстречали лису.

«Прощай, папа».

«Ты уходишь?»

«Да, думаю, пора».

«Прощай, Эдриан. Береги себя».

Мертвец улыбнулся, поднял руку и махнул на прощание. Эдриан помахал в ответ. Затем он выключил компьютер, уткнулся в плечо Эмили и заплакал.

В канун Рождества Лондон сверкал. Светились елки, искрились снежинки, горели свечи, и над улицами, где развернулась бойкая торговля, сияли звезды. Отовсюду, из всех магазинов доносились «Jingle Bells» и «Last Christmas».

Они договорились встретиться в «Маффински» недалеко от театра Ковент-Гарден. Когда Ник приехал, Эмили уже ждала.

Ее приветствие было молчаливым и очень нежным. Ник все еще не мог привыкнуть к тому, что Эмили теперь его. Каждый раз, когда они целовались, его охватывала волна счастья, он буквально утопал в ней.

– Есть хорошие новости, – сказал он и ласково отвел волосы, спадавшие на лоб девушки. – Вчера я получил от бывших игроков новую порцию материалов. Там есть записи разговора между Ортоланом и неким Томом Гэршем. Речь идет о вполне конкретном задании: Гэршу было поручено совершить кражу у конкурентов.

– Звучит замечательно.

– Еще у нас есть снимки, на которых Ортолан и Гэрш сфотографированы вместе. Гэрш уже три раза сидел из-за кражи со взломом.

– Да, но это еще не доказательство.

– Нет, но все собирается по мелочам, одно к одному.

Они заказали кофе и маффины. «Have yourself a merry little Christmas», – пела Джуди Гарленд.

– Ты уже понял, что означало твое задание сделать снимки на автостоянке? – спросила Эмили.

– Думаю, все было затеяно из-за того, что эта дама в «Ягуаре» вовсе не была его женой. Но с этими снимками мы теперь ничего не можем сделать – Ортолан недавно развелся. Так что план мести, задуманный Эребом, хотя бы отчасти выполнен.

– Да, – сказала Эмили. – Но Ортолан все еще жив, здоров и процветает.

– Да, все еще.

Когда Ник с Эмили выходили из кафе, пошел легкий снег. Обнявшись, они бродили по переулкам, останавливались, целовались, смеялись, шли дальше.

– У меня еще нет рождественского подарка для Виктора, – заметила Эмили, когда они в магазинчике листали свежие издания комиксов. Кроме журналов и статуэток, там продавались и чашки. – Как тебе вон та?

Она указала на желтую чашку с круглыми ямочками, выглядевшую так, словно ее кто-то вырезал из куска швейцарского сыра.

– В десятку, – сказал Ник. – Она ему понравится.

Эмили выделила на это причудливое желтое создание пять фунтов.

– А ты себе такую не хочешь? – ехидно поинтересовалась она. – Или, может, лучше сертификат в парикмахерскую?

Ник взял девушку за плечи и сделал вид, что собирается ее встряхнуть.

– Я ведь уже получил подарок, – сказал он, когда они снова оказались снаружи.

– Да неужели?

Он нежно положил руку на шею Эмили, под косу, словно нашел то, что искал.

– Это самое лучшее, что ты могла для меня сделать, – сказал он. – Даже лучше, чем кольцо.

Эмили улыбнулась ему.

– Да, и это гораздо труднее потерять.

– Ага.

Ник наклонился к Эмили, отвел ее волосы в сторону и поцеловал воронов, притаившихся у девушки на шее.