Текст книги "Иллюзии, навеянные мечтой (СИ)"

Автор книги: Ульяна Пульникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Я должен торопиться! – мысленно вопил юноша, стирая кожу на запястьях в кровь. – Должен остановить Дейзи! Остановить! Скорее…

Спустя какое-то время он начал задыхаться, так как дым, сгущаясь и попадая в лёгкие, вызывал кислородное голодание и приступы кашля. Причём с каждой минутой в помещении становилось всё жарче, а это значит, что огонь в любой момент мог перекинуться и на эту палатку.

Сгореть заживо… – с иронией думал он, постепенно теряя связь с реальностью из-за навалившейся, почти непреодолимой сонливости. – Ну и перспективы у меня, чёрт возьми…

Все чувства притупились и, находясь в полубессознательном состоянии, Уолкеру казалось, что он видит сон. Странный, но и не похожий на те, что снились ему раньше. Словно дежавю.

«– Я думаю, ты просто стал жестоким…»

Линали выглядела как-то иначе. Вместо привычных длинных волос осталась короткая стрижка, а одежда совсем не походила на ту, что носят девушки конца девятнадцатого столетия: шорты и открытые плечи отнюдь не придавали девичьему образу скромности, хотя куда больше вопросов вызывали её перевязанные ноги.

«– Аллен, ты всегда улыбаешься…»

Он аккуратно дотронулся до её бледной щеки тыльной стороной ладони, дабы убрать солёную дорожку из слёз. Не отрывая взгляда от фиалковых глаз девушки и ласково улыбаясь, юноша отчего-то сомневался, имеет ли он вообще право совершать этот в некоторой степени интимный жест. Слишком уж много чувств, пока необъяснимых, он вкладывал в него.

«– Улыбаешься, даже когда чувствуешь, что у других на сердце…»

В голосе Линали не прозвучало ни капли укора или осуждения. Она просто сказала то, что думала, то, что её беспокоило и в каком-то смысле настораживало.

То, что крайне озадачило самого Уолкера.

Но ведь я… не такой, – недоумевал юноша, наблюдая, как видение исчезает, превращаясь в размытое пятно да растворяясь во мраке. – Я бы сказал, эта черта скорее присуща Мане, нежели мне…

Аллен, почувствовав, как кто-то кусает его за руку, очнулся, широко распахнув глаза, при этом зашёлся в новом приступе кашля. Как оказалось, прийти в себя ему помог чёрный кот Дейзи. Сидя в полуметре от пленника и виляя хвостом, он всем своим видом излучал невозмутимость. Видимо, это мохнатое создание предпочитало не подчиняться элементарным животным инстинктам, ведь любой адекватный кот при виде огня уже давно бы метался из стороны в сторону в поисках укрытия.

– Эй… Х-хочешь помочь?

Ярко-жёлтые кошачьи глаза, казалось, смотрели на него пронзительно и чересчур осознанно, если не надменно, что невольно вызвало у Уолкера ассоциацию с тем безликим недо-демоном; не хватало разве что раздражающе-издевательской ухмылки.

– Да что ты за тварь т-такая…

– Аллен?! Почему ты здесь?!

Знакомый голос несказанно обрадовал находящегося на грани отчаяния юношу. Мана, расправившись с узлами, наконец, освободил сына, после чего, не церемонясь, закинул его себе на спину, подхватив под коленями, при этом в шутливой форме подметил, что с момента их первой встречи Уолкер-младший всё-таки слегка прибавил в весе. Тот, будучи ослабленным, не стал противиться действиям отца – мол, он не ребёнок, чтоб его на себе таскали – и, положив руки поверх широких плеч, не смог сдержать улыбку.

Снаружи творилось то ещё безумие. Пожар успел охватить почти всю территорию цирка: дымовая завеса лишала нормального обзора, а невыносимый жар обжигал кожу и глаза; крики и плач не затихали ни на секунду; люди, не в силах справиться с огнём, либо разбегались в страхе, либо, пытаясь спасти своё нажитое добро или же запертых в клетках животных, зачастую погибали под обломками обрушающихся построек.

Мана, ни на кого не обращая внимания, уверенно двигался вперёд, а Аллен, неосознанно цепляясь пальцами в отцовский пиджак, старался не допускать даже мысли о том, что, возможно, мог кого-то спасти.

Здесь каждый сам за себя – разве это не железное оправдание?

Я не записывался в альтруисты, – твердил он. – Все они ничего для меня не значат!..

Давящую боль, возникшую в груди, юноша списал на физическое недомогание.

– Не беспокойся, Аллен, – не останавливаясь, вдруг сказал Мана. – Все эти люди уже давно мертвы, так что спасать их незачем.

Донельзя ошарашенный этой новостью «пассажир», сглотнув, спросил:

– Что значит «давно мертвы»?

Мана, промолчав, спустил паренька на землю, так как они отошли на относительно безопасное расстояние; неподалёку располагалась конюшня, пока не тронутая огнём. Аллен, борясь с головокружением, непонимающе уставился на отца, лицо которого излучало самое что ни на есть спокойствие, как будто они не шкуры свои сейчас спасали, а беспечно прогуливались.

– Сегодня днём, – настороженно начал он, – когда я ушёл в город, ты был прикован к постели из-за лихорадки, но теперь выглядишь довольно бодрым.

– Ты прав, – добродушно улыбнулся Уолкер-старший и, видя недоверие в глазах сына, добавил: – Я тебе не враг, Аллен. Не нужно меня бояться.

– С чего ты…

– Можешь назвать это отцовским чутьём, – мягко перебил он. – Я провёл с тобой достаточно времени, чтобы знать наверняка, о чём ты думаешь.

При иных обстоятельствах юноша непременно залился бы предательской краской, однако в данный момент относился ко всему с очевидным неверием.

– Всё, что сейчас здесь происходит – следствие борьбы твоего разума, – продолжил Мана. – Искажённая память восстанавливается под действием силы воли, даже несмотря на то, что сам ты об этом пока не подозреваешь.

Аллен, будучи сытым всем этим по горло, закатил глаза и устало провёл ладонью по лицу, спросив:

– Пап, ну о чём ты? Хочешь сказать, что все те люди, которые погибают там, на самом деле не существуют? То есть всё это нереально?

Собеседник утвердительно кивнул, и юноша, вперившись задумчивым взглядом в землю, медленно помотал головой, думая, насколько всё это бредово звучит.

– Ты не знаешь, чему верить, – сказал Уолкер-старший, подойдя к сыну и положив ладонь ему на плечо. – Это неудивительно, ведь твои воспоминания по-прежнему подавляют.

– А Линали… Что с ней? – не поднимая глаз, спросил он.

– Она в той же ситуации, что и ты.

Без сомнения, если кто и может быть причастен к этому сумасшествию, то только желтоглазый, – заключил Аллен. – Именно он ввязал во всё это меня и Линали, а, возможно, даже Дейзи…

Учитывая всё то, что он видел, с чем сталкивался, возникал вопрос: какова же реальность? Насколько мрачна та, настоящая действительность? Ведь будь Уолкер обычным мальчишкой, разве стал бы объектом внимания чего-то сверхъестественного?

– С самого начала нас с Линали не покидало чувство, что мы давным-давно знакомы. И кажется, теперь ясно, почему, – едко усмехнулся юноша, а после, выдержав паузу, добавил: – Не представляю, смогу ли справиться со всем этим…

Тут Аллен заметил нечто странное: гигантская прозрачная стена, словно искажая пространство, надвигалась прямо на них. Он даже предположить не успел, что бы это могло быть, как та прошла сквозь него и мгновенно исчезла.

– Что за?..

Юноша обернулся. Ни криков, ни разрухи, ни следов огня – всё вернулось к исходному состоянию; весь цирковой состав посапывал в своих жилищах, как ни в чём не бывало. Впрочем, ничего удивительного.

Ощутив дуновение прохладного свежего ветерка, Уолкер-младший, глубоко вздохнул. Осталось выяснить ещё кое-что. Он вспомнил свой недавний кошмар, в котором седовласый мальчик, умирая от рук желтоглазого, указал на надгробие с именем человека, некогда ставшего для него родным: тем, кто привнёс в его серую ничтожную жизнь немало тепла, проявив заботу и доброту; тем, кто избавил от одиночества.

– Когда ты находился в бреду, то говорил о смерти. Своей смерти, Мана.

На лице мужчины появилась слабая виноватая улыбка, при виде которой внутри у Аллена всё сжалось.

Хотелось заткнуть уши, дабы не знать. Остаться в неведении.

– К несчастью, судьба разделила нас с тобой намного раньше, чем хотелось бы.

В этой фразе прозвучали нотки как сожаления, так и смирения. Мана хоть и попытался завуалировать ответ, но сама суть его, вгрызаясь в сознание, ни на йоту не позволила ослабить ту душевную боль, что испытал юноша. Поджав губы и прикрыв глаза, он судорожно выдохнул, сухо констатировав:

– Ты, как и все эти люди, существуешь лишь в моих воспоминаниях.

Мана молча кивнул. Аллен, не желая принимать сие за правду, некоторое время пребывал в мысленных метаниях, ища аргументы, которые позволили бы опровергнуть, уверенно заявить, что это очередная ложь, намеревающаяся сбить с толку, ослабить.

Однако тот самый внутренний голос, что заперт в глубинах подсознания, в этот раз утверждал обратное.

– Я не знаю, что думать, – надломлено произнёс он. – Что мне делать, пап? У меня опускаются руки…

Оказавшись в тёплых отцовских объятиях, юноша уткнулся лицом в чужую грудь и затрясся в беззвучном плаче.

– То же, что и всегда, сынок, – улыбнувшись, ответил Мана. – Не останавливайся. Продолжай идти.

***

Какое отвратительное чувство…

Всё, что ранее казалось Линали неправильным, теперь стало откровенно фальшивым.

Фальшивый мир, семья, память.

Воспоминания вернулись, хотя и не все: некоторые – пожалуй, большая их часть – походили на сны, потому как выглядели слишком размыто; остальные же, похоже, наиболее значимые, то и дело прокручивались в голове, создавая ту ещё неразбериху да путаницу. Но этого оказалось предостаточно, чтобы понять, во что её с Алленом втянули.

Какая-то нелепая игра, организованная заклятыми врагами.

Пока девушка, сидя на краю своей постели, пыталась сложить все пазлы воедино, один из инициаторов этой самой игры, устроившись подле неё на коленях, эластичным бинтом аккуратно перевязывал ей ранее повреждённый голеностоп.

Заботливый недо-родственничек, – брезгливо морщилась она в моменты, когда он не видел её лица.

Линали пристально наблюдала за ним, чувствуя, как её переполняют злоба, ненависть и презрение. Но за всем этим скрывался и откровенный страх; она сжимала ладони в кулаки, подавляя дрожь, и старалась дышать ровнее.

– Связки остались целыми, так что тебе повезло. Правда, некоторое время не стоит перенапрягать ногу.

Каждое его прикосновение – мороз по коже. Жгучий и противный.

– Хорошо.

Надёжно закрепив повязку узлом, Тики отрезал ножницами всё лишнее и взглянул на девушку.

– Эмилия расстроится, – подметил он, поднявшись на ноги и положив ножницы с оставшимися бинтами на прикроватную тумбочку, – ведь все её старания оказались напрасными.

Сначала Линали нахмурилась, поскольку не поняла, что тот имеет в виду, но вскоре, оценив состояние своего наряда местами испачканного пылью подвального помещения, ляпнула:

– Я была бы не прочь посмотреть на её недовольную физиономию.

– Не сомневаюсь.

Мужчина подошёл к комоду, на котором стоял кувшин с водой. Наполнив умывальный фарфоровый таз, он смочил в нём небольшое полотенце и молча протянул девушке. Неуверенно взяв его из рук псевдо-брата, она принялась стирать с лица изрядно подпорченный макияж. Он же не стал стоять у неё над душой и, распахнув балконные двери да облокотившись спиной о деревянный косяк, закурил, так что вместо недостающего свежего воздуха Линали пришлось вдыхать отвратный табачный дым.

– Расскажешь, наконец, что с тобой стряслось?

Девушка слишком долго медлила с ответом. Неудивительно, учитывая, что выдумать хоть что-то более-менее правдоподобное было отнюдь не просто.

Возможно ли обвести вокруг пальца демона, который, кажется, видит тебя насквозь?

Как же паршиво, чёрт возьми, ощущать себя настолько бессильной…

Правда в том, что восстановленная память не давала практически никаких преимуществ, ведь Линали как была в западне, так в ней и оставалась. И что ещё хуже – она не чувствовала её. Силу, что давным-давно круто изменила некогда беспечную жизнь одной маленькой девочки, силу, из-за которой она, будучи с ней взаимосвязанной, попала в самое пекло так называемой Священной войны.

– Боюсь, ты сочтёшь мои слова бредом сумасшедшего.

Сейчас мне только и остаётся, что выигрывать время, – решила она. – На большее я не способна.

– То, что я обнаружил тебя в тёмном подвале, уже нельзя отнести к разряду здравого смысла.

Повесив полотенце на спинку кровати, Линали немного ссутулилась и, опустив голову, сложила руки в замок на коленях.

– Ты прав. Мне стал мерещиться какой-то монстр, – начала она, не скрывая, что напугана. – Жуткий, покрытый чем-то вроде доспехов, с огромной пастью и острыми металлическими зубами.

Тики, удивлённо приподняв бровь, сделал затяжку и медленно выпустил дым из лёгких, после спросив:

– Это всё?

– Да.

– Я, видимо, недооценивал всю серьёзность твоего недуга…

– Необходимо увеличить дозу той дряни, что я вкалываю своей чокнутой сестре, – вдруг выпалила девушка, подняв озлобленный взгляд на мужчину. – Ты ведь об этом подумал?

– Хм, не отрицаю, – ухмыльнулся он. – Но расслабься, милая, сейчас я не намерен этого делать.

Обнадёжил прямо-таки…

Воцарилось раздражающе-напряжённое молчание. Линали отсчитывала секунды в надежде, что Тики оставит её одну, ведь, судя по всему, она по-прежнему оставалась его сестрой, а значит, могла удерживать ситуацию под сомнительным, но всё же контролем. Однако псевдо-братец не торопился покидать комнату, тем самым заставляя нервы девушки накаляться до такой степени, что сохранять хладнокровие с каждой минутой становилось всё труднее.

– Брат, – не выдержала она, – ты же не собираешься провести рядом со мной всю ночь, так может, пойдёшь в свою спальню? – собеседник, покосившись на неё, состроил какую-то недовольную мину. – Ну, или в спальню Эмилии? Мне, знаешь ли, всё равно.

– Ищешь весомый повод, чтобы избавиться от меня, сестрёнка?

– Ты, как всегда, проницателен, – чересчур язвительным тоном подметила Линали. – Если беспокоишься обо мне, то можешь позвать Миранду. Она присмотрит за мной.

– Чем же я тебя не устраиваю?

Со стороны девушки послышался истеричный смешок.

– Ты что, издеваешься, да? – спросила она, на что тот неоднозначно пожал плечами. – Тики, пожалуйста, хотя бы сейчас, перестань вести себя так и отнесись ко мне с пониманием. Я слишком устала от всего этого и хочу отдохнуть.

Мужчина бросил сигарету прямо на пол и затушил её, раздавив ботинком, после чего улёгся на диванчик, что находился чуть поодаль от кровати, закинув ноги на подлокотник да заведя руки за голову.

– Можешь делать вид, что меня здесь нет, – прикрыв глаза, сказал он.

Всё-таки он подозревает меня, – заключила девушка. – Чего же тогда выжидает?

Чувствуя на себе прожигающе-гневный взгляд, Тики также непринуждённо добавил:

– Если хочешь переодеться, то не стесняйся.

– Испытываешь моё терпение?! – процедила сквозь зубы та.

– И мысли не возникало, – с плохо скрываемой издёвкой в голосе отмахнулся он. – К тому же, помнится, Аллену даже просить не пришлось, чтобы ты разделась.

Линали, густо покраснев, ошарашенно раскрыла рот и захлопала ресницами.

– Что?.. – только и вымолвила она. – Откуда ты…

– Сестрёнка, неужели ты наивно считала, что я не прознаю об этом? – лукаво ухмыляясь и не открывая глаз, спросил мужчина, на что собеседница не ответила. – К слову, я был даже удивлён. Не думал, что ты можешь быть такой… – он, томно выдохнув, закусил губу, – раскованной.

Обескураженная девушка, чувствуя себя, мягко говоря, неловко, поначалу вконец растерялась, но вскоре пришла к выводу, что это попросту глупо.

Спокойно, Линали, этот извращенец всего лишь тебя провоцирует! – убеждала она себя.

– Самое интересное в том, что тогда ты не воспрепятствовал появлению Аллена в поместье, а сейчас всячески ограждаешь меня от встречи с ним.

– Ну, я же говорил…

– Это всё для твоего блага, милая, – сразу подхватила собеседница, саркастически подражая его интонации. – Ведь ты психически нездорова, а значит, не можешь в полной мере отдавать отчёт своим действиям. Так что я, как любящий брат, просто обязан позаботиться о тебе. – Она развела руками. – Я ничего не упустила? Ах да, факт насилия, по крайней мере, физического мы, пожалуй, опустим, поскольку никто здесь не считает это чем-то из ряда вон выходящим.

Линали понимала, что, отвешивая эти колкости, играет с огнём, но в данный момент эмоции почти не подчинялись разуму, поэтому вовремя остановиться она была не в силах.

– Ну вот, мне даже отвечать не потребовалось. – Тики сел, положив локти на колени и скрестив пальцы. – Моя сестрёнка и так всё прекрасно знает.

– Нет, не всё, – тихо произнесла она, мельком глянув на тумбочку. – Если задуматься, то я с самого начала нахожусь в полнейшем неведении.

– В неведении?

Собеседник наигранно изображал недоумение, но вместе с этим с его лица не сходила надменно-лицемерная улыбочка, словно намекающая, что эта театральная постановка вот-вот будет обречена на провал. Девушка провела с ним достаточно времени, чтобы понять – каждое сказанное ею слово по большей части было воспринято как ложь. Пытаясь подавить панику, Линали глубоко вздохнула и вцепилась трясущимися пальцами в покрывало. Похоже, пришло время прибегнуть к крайним мерам и нарушить правила этой безумной «игры».

– Знаешь, я очень долго размышляла над тем, почему мой единственный брат ведёт себя так… по-свински, – с отвращением выплюнула она. – Почему при всех его «недостатках», я искренне, до последнего продолжала испытывать к нему сестринскую любовь. Я не находила ответа, пока не…

Опустив глаза, девушка прижала кулак к груди в месте, где лихорадочно колотилось сердце от страха и осознания того, что, возможно, ей больше не представится шанс увидеть воочию человека, слова которого снова и снова эхом раздавались в голове:

«– Прости, что я пришёл так поздно…»

Её семья. Смысл существования. Причина, по которой она сражается.

– …пока не вспомнила, что на самом деле я никогда не был твоим братом.

Их взгляды встретились. Теперь лицо Линали не выражало ничего, кроме бесстрашия, что, судя по ухмыляющейся физиономии Тики, только забавляло оного.

– Это всё объясняет, – сказала она.

– Что же ты будешь делать, милая?

– То же, что и всегда – буду пытаться выжить.

Как только эти слова сорвались с её уст, она резко кинулась к тумбочке, схватила ножницы и также быстро перекатилась на другую сторону кровати с намерением добраться до выхода. Сетовать на повреждённый голеностоп не пришлось. Стоило ей сделать пару шагов, как мужчина оказался рядом. Тогда девушка, удерживая ножницы двумя руками, незамедлительно выставила их остриём вперёд и попятилась, дабы сохранить дистанцию.

– Не приближайся! – закричала она, а после с ненавистью прошипела: – Чёртов Ной!

Тики, как ни странно, подчинился, при этом от него так и несло невозмутимостью и цинизмом, что одновременно бесило и пугало до чёртиков.

– Ты же не думаешь, что эта безобидная вещица сможет хоть как-то навредить мне? – усмехнулся он.

– Тебе и вправду не сможет, – согласилась она, затем задрала подбородок и приставила ножницы к своему горлу, тем самым заставив Тики всё же напрячься. – Не недооценивай меня. Если понадобится, я сделаю это!

– Хорошо, я тебе верю, – заверил Тики, выставив ладони перед собой. – Но, Линали, ты же должна понимать, что поступаешь не очень благоразумно.

– Пусть так. Как видишь, выбор у меня не велик.

– И ты остановилась на проигрышном.

– Ха, а что, существуют другие? – мужчина не ответил; смотря на неё исподлобья, он замер, словно выжидая наиболее удобный момент для нападения. – Знаешь, что я думаю? Если бы ты хотел убить меня или Аллена, то сделал это, не устраивая весь этот абсурдный спектакль. Значит, должна быть иная причина. Быть может… – она замешкалась, обдумывая возможные варианты. – Быть может, вам нужен… Н-неужели?! Но откуда вам стало известно?!

– А вы что, наивно полагали, что сумеете утаить от Графа столь важную информацию?

Видя, как губы недруга искривляются в широкой зловещей ухмылке, глаза девушки расширились, а дыхание на мгновение перехватило. Обуявший страх – не за себя – вкупе с нарастающей паникой перестали поддаваться какому-либо контролю.

«– Если подобное случится, пожалуйста, убейте меня…»

Руки задрожали с удвоенной силой, и Линали обречённо произнесла:

– О, боже… Аллен…

Воспользовавшись замешательством девушки, Тики молниеносно преодолел расстояние между ними и, выбив ножницы у неё из рук, толкнул так, что та ощутила болезненное соприкосновение с каменной стеной: на какое-то время в глазах потемнело, а всё тело онемело. Не в силах устоять на ногах, она медленно сползла на пол.

– Неужто догадалась? – с издёвкой спросил он, присев на корточки и приподняв Линали за подбородок. – Ну же, не молчи, милая.

– У вас н-ничего не выйдет… – корчась от боли, прошептала она. – Аллен н-не… не сдастся…

Мужчина издал наигранно-разочарованный вздох.

– Продолжаешь слепо верить в него? Как глупо. Кстати говоря, Уолкер пришёл в ярость, узнав, чем ты отплатила, дабы сохранить ваши отношения в тайне.

Не в бровь, а в глаз. Пришлось признать – Тики всё-таки мастерски умеет втаптывать в грязь любого, причём абсолютно не напрягаясь.

– Ну и ублюдок же ты…

– Не пристало воспитанной девушке выражаться в такой форме, – деланно зацокал он. – Где твои манеры?

Линали одарила недруга прожигающе-гневным взглядом, что вызвало у второго лишь кривую усмешку. Он поднялся и, с силой потянув её за запястья, заставил последовать его примеру, затем развернул спиной к себе, одной рукой ухватив под грудью; свободная ладонь обвила шею, и пальцы слегка сжались. Чувствуя, как чужое дыхание обдаёт щёку, а рука вдавливается под рёбра, девушка, вцепившись в мужское предплечье, принялась лихорадочно ловить ртом воздух.

– Досадно, не правда ли, ощущать себя беспомощной? – прошептал он ей на ухо. – Ведь здесь у тебя нет силы, дарованной вашим мнимым богом.

– Отпусти меня, подонок, или…

Линали, вздрогнув, оборвалась на полуслове. Судя по звуку, где-то в поместье раздался выстрел.

– А вот и гости к нам пожаловали.

Чтобы на время усмирить девушку, Тики нащупал сонную артерию и надавил, и когда та, предприняв несколько тщетных попыток высвободиться, почти отключилась, добавил:

– Потерпи, милая. Кульминация уже близко.

***

Получасом ранее

До поместья Аллен добрался верхом на лошади, которую «позаимствовал» у своего – теперь уже бывшего – работодателя. Оставив животное неподалёку от главных ворот, юноша приблизился к забору и осмотрел территорию. Ни охраны, ни прислуги, ни хозяев. Если тусклое внешнее освещение ещё присутствовало, то в окнах царил непроглядный мрак. Даже ночная живность не подавала никаких признаков жизни, а маломальский ветерок отсутствовал, создавая гнетущую тишину.

Не зацикливаясь на всех этих странностях, Уолкер перебрался через забор и, избегая освещённых фонарями участков, прокрался к дому. Вломиться через парадный вход он не рискнул, поэтому двинулся вдоль здания, отыскивая предназначенную для прислуги дверь.

В итоге оказавшись внутри без каких-либо проблем, Аллен примерно с минуту прислушивался и всматривался в глубины мрачных коридоров, но, так и не обнаружив ни одного намёка на чьё-либо присутствие, двинулся вперёд на поиски лестницы, чтобы попасть на второй этаж. Однако, не успев пройти и десяти метров, он услышал громкое мяуканье и замер, уставившись на нарушителя тишины, определить личность которого не составило особого труда даже в полумраке.

Этот черношёрстный дьяволёнок – вечно появляющийся словно из ниоткуда, – несмотря на всю свою жутковатую загадочность, скорее уже раздражал, нежели пугал.

– Преследуешь меня?

Кот, встав под тусклый луч лунного света, что проникал через высокое панорамное окно, чуть приоткрыл пасть и сверкнул своими янтарными глазёнками так, будто заданный вопрос был предельно им понят. Уолкеру же до жути захотелось придушить эту пушистую тварь. Кажется, котяра прочитал мысли паренька, так как сорвался с места и побежал в противоположную сторону от изначально намеченного юношей пути. Но вскоре остановился и замяукал, словно настойчиво предлагая последовать за ним. Спустя полминуты мысленных метаний Аллен всё же согласился составить ушастому компанию, сделав ставку на то, что его нахождение здесь вряд ли является для кого-то секретом, а значит, если здесь и есть ловушка, то он уже попал в неё, едва переступив порог дома.

Хотя, если говорить о масштабах этой самой ловушки, то одним поместьем дело не ограничится.

Минуя коридор за коридором, Уолкер размышлял над словами Тики. Тот недвусмысленно подтвердил, что ведёт какую-то игру, правила которой скоро станут ему ясны. И если верить Мане, то весь этот мир, люди в нём – не более чем иллюзия, созданная на основе воспоминаний. И этот человек, называющий себя братом Линали, с самого начала внушал немало подозрений…

Аллен резко остановился напротив широкой лестницы, что располагалась в просторном холле.

Неужели он и есть тот самый демон-кукловод, что дёргал за ниточки, заставляя всех нас «играть» по его правилам?! – предположил он. – Но ради чего понадобилось устраивать весь этот спектакль? Зачем всё так… усложнять?

Не успел юноша коснуться перил и стать на ступеньку как рефлекторно отскочил в сторону, поскольку буквально в нескольких сантиметрах от него просвистела пуля, а по всему периметру помещения в многочисленных настенных канделябрах вдруг, словно по щелчку, зажглись свечи. Повернувшись лицом к стрелку, которым – как он думал – должна была оказаться Дейзи, парень застыл, как вкопанный.

– Ты?..

Тот, прежде чем ответить, передёрнул затвор револьвера и, слегка склонив седовласую голову набок, растянул губы в кривой ухмылке.

– Собственной персоной.

– Что всё это значит? Сколько ты ещё собираешься прикидываться мной, ублюдок?!

– Давай проверим, сумеешь ли ты добраться до Линали живым? – игнорируя слова собеседника, предложил самозванец. – Я досчитаю до пяти, дав тебе немного форы. Один…

Да что происходит?!

В итоге Уолкер со всех ног рванул вверх по лестнице. Не спрашивая, не надеясь остановить. Не то интуиция, не то внутренний голос подсказывали – это бессмысленно. Он понимал: сейчас ситуация априори не может быть под его контролем, поэтому остаётся лишь подстраиваться и действовать наобум.

Как и ожидалось, этот самозванец изначально не был предрасположен к задушевной беседе, потому как снова выстрелил, стоило юноше достигнуть верхних ступенек. Благо, промахнулся. Ещё одна пуля угодила в мраморную колонну, соединяющую потолок с балконом второго этажа. Скрывшись за ближайшим углом, парень прижался спиной к стене, решив, что нельзя убегать. Он должен – просто обязан! – дать отпор этой нечисти. В любом случае попытаться уж точно следует.

– А ты шустрый малый, – подметил стрелок, неспешно поднимаясь наверх. – Даже поцарапать тебя не смог.

Аллен глубоко вздохнул и сжал руки в кулаки, собираясь с силами. Когда недруг оказался на максимально близком расстоянии, он резко выскочил и крепко схватил его за запястья, не позволив прицелиться. Очередной оглушающий выстрел вконец разозлил Уолкера.

– Думаешь, что способен справиться со мной, а, ничтожество? – скалясь, с издёвкой спросил тот.

Прилив адреналина придавал уверенности, но мешал трезво мыслить. Всё происходило настолько быстро, что юноша до последнего не подвергал сомнению, а точнее не задавался вопросом, как ему вообще удаётся сдерживать демона, не прилагая колоссальных усилий. Поэтому, выхватив оружие, наставил его на оппонента и незамедлительно спустил курок. Пуля достигла цели, попав прямо в грудь, и белая рубашка не-Аллена начала стремительно приобретать алый цвет. Повисла тишина. Запыхавшийся Уолкер пристально наблюдал за недругом, готовый в любой момент выстрелить вновь, а тот, осмотрев место ранения, стал отступать назад до тех пор, пока не наткнулся на преграду в виде перил.

Что-то изменилось. И это «что-то» заставило юношу оцепенеть.

В глазах самозванца не было ни прежнего коварства, ни надменности. Лишь неподдельный ужас и, кажется… непонимание. Его губы зашевелились в попытке что-то произнести, но безуспешно. Он перевалился через перила и рухнул вниз, приземлившись спиной на твёрдую напольную поверхность.

Услышав глухой звук удара, Аллен непроизвольно вздрогнул. Осознание, что, возможно, его ввели в заблуждение, заставив совершить самую большую ошибку в жизни, вылилось на него как ведро ледяной воды. Руки, что удерживали револьвер, задрожали. Проверив барабан, он побрёл к лестнице, с трудом переставляя ватные ноги.

Пять патронов. Их было пять. Прогремело четыре выстрела. Однако… пустовало всего одно гнездо.

Она всё ещё была жива. Её грудь с трудом, но продолжала неритмично вздыматься, а сердце упорно качало кровь, через рану выбрасывая ту наружу, пачкая одежду и заливая пол.

Уолкер, отказываясь поверить в то, что совершил, молча опустился на колени и несильно сжал чужую руку в своих ладонях. Девушка, ощутив сие прикосновение, приоткрыла веки и зашлась кровавым кашлем.

– Дейзи, прости… пожалуйста…

Голос словно и не принадлежал ему вовсе: слишком низкий, надломленный, будто неживой. Чувство неизгладимой вины, разрастаясь, казалось, сжирает его изнутри, и мысль, что уже ничего невозможно исправить, отдавала тупой болью в висках.

Аллен хотел остановить Дейзи, но ни в коем случае не собирался лишать её жизни. Он наивно верил, что сумеет образумить подругу. И только.

– Прости… Это я виноват!..

Девушка, как бы ни старалась, не могла увидеть лицо друга. Перед глазами неумолимо сгущалась темнота, выбраться из которой – она знала – не получится. Слух также подводил, поэтому слова, адресованные ей, так и не были услышаны. Но тепло чужих рук, что трепетно сжимали её ладонь, успокаивало, избавляя от боли и страха. По крайней мере, она была убеждена в этом.

Хотелось попросить прощения…

– Дейзи, что же я наделал?!

…и бесконечно благодарить его за то, что он не оставил её умирать в одиночестве.

– Я… в-всего лишь… х-хотела быть рядом…

Глубокий хрипловатый вздох оказался последним. На губах девушки застыла слабая улыбка, а из-под сомкнутых век выкатились слёзы. Отяжелевшая рука выскользнула из ладоней юноши.

– Как же так?..

Лицо Уолкера скривилось, выражая гнев вкупе с полнейшим отчаянием. Он продолжал отрицать происходящее, причём небезосновательно. Факт того, что этот мир является ненастоящим, всё же немного обнадёживал, поскольку при таком раскладе смерть Дейзи вполне могла оказаться фальшивой. Однако, как бы он ни старался, ему не удавалось взять себя в руки, не удавалось совладать с терзающим душу отчаянием, ведь противоположный вариант также не исключался.

В конце концов, человек всегда верит в то, во что сам хочет. Но от этого истина не изменится, а значит, не стоит питать себя иллюзиями.