Текст книги "Идеальный обман (ЛП)"
Автор книги: Уинтер Реншоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 2
Хадсон
Как только вхожу в дом, где она живет, меня пронзает резкий запах карри и жареной китайской еды на вынос. Лестница, ведущая на третий этаж, плохо освещенная и узкая – явно не соответствует требованиям безопасности. Я еще раз просматриваю письмо на своем телефоне, чтобы убедиться, что нахожусь в нужном месте, и, поднявшись по лестнице, сворачиваю за угол.
Мой взгляд падает на изогнутый номер пять в конце коридора, и, поправив узел галстука, я откашливаюсь и приступаю к делу.
Эта женщина ненавидит меня. Буквально. А я собираюсь попросить ее об огромном одолжении. Но именно по этой причине она является идеальной кандидатурой для моей цели.
После того как я три раза стучу в ее дверь, никто не отвечает, поэтому я повторяю попытку еще раз. Ноль реакции. В здании шумно и оживленно, но, клянусь, я слышу, как кто-то шаркает ногами по ту сторону двери.
Прошло уже несколько часов после того, как она выбежала из моего кабинета, и мой вопрос повис в воздухе. Я не привык принимать отказы, поэтому решил дать ей время всё обдумать, прежде чем снова приблизиться к ней.
– Я знаю, что ты там. Открой, – говорю я через дверь, снова стуча. – Серьезно, у меня не так много времени, я...
Дверь распахивается, и передо мной, уперев руки в бока и сверкая разъяренными голубыми глазами, предстает моя будущая невеста.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она хриплым голосом, как у Скарлетт Йоханссон. Этот голос сводит меня с ума с того самого дня, как она вошла в мой офис в узкой юбке-карандаш и почти прозрачной белой блузке на пуговицах.
Заглядывая ей за плечо, я обнаруживаю, что ее однокомнатная квартира размером с мою гардеробную. Мебель, купленная на блошином рынке, в яркой цветовой гамме и не сочетается друг с другом. От этого по моей коже бежит озноб, но я не придаю ему значения, потому что пришел сюда не для того, чтобы критиковать обустройство ее квартиры. Кроме того, она скоро будет жить со мной, и эта квартира станет далеким воспоминанием.
– Мы не договорили. – Я расправляю плечи, опуская взгляд. На ней узкие черные лосины и розовая футболка, которая едва прикрывает пупок. Мой член пульсирует в брюках. – Могу я войти?
Она кривится, но хорошие манеры девушки из Среднего Запада не позволяют ей хлопнуть дверью прямо перед моим носом. Вздохнув, она отступает, распахивая дверь немного шире, и я вхожу внутрь.
– Спасибо, Мари, – благодарю я.
– Подожди-ка. Значит, ты все-таки знаешь мое имя.
– Конечно. Я же не дебил.
– Почему же ты всегда...
– У меня есть на то причины. – Я надменно ухмыляюсь. – Это порождает неприязнь, которую я считаю идеальной для отношений на работе. Помощник не должен быть на короткой ноге с начальником. Ему не должно быть комфортно. Кроме того, я хотел проверить, насколько ты терпелива, посмотреть, как хорошо ты работаешь в трудных условиях.
Она фыркает.
– Миссия выполнена, Хадсон. Браво. Отлично сработано.
Я смотрю на плиту, стоящую в нескольких шагах позади нее, на которой она, судя по всему, готовит лапшу быстрого приготовления.
– Ты голодна, Мари? – спрашиваю я.
Таймер пищит, и она хватает ближайшую миску, одним движением выливая бульон.
– Да, – говорит она, прищурившись. – С этим я как-нибудь разберусь, так что, пожалуйста, говори уже, что хотел, потому что в данный момент я собираюсь пообедать, посмотреть «Игру Престолов» и притвориться, будто сегодня был не самый отстойный день в моей жизни.
Мари садится за ветхий стол, которого едва хватает, чтобы разместить за ним два маленьких барных стула, затем наматывает лапшу вокруг вилки и дует на нее своими полными вишневыми губами, прежде чем съесть.
Я смеюсь.
– Отлично. Что ж. Я приехал сюда, потому что хочу жениться на тебе.
Она начинает кашлять, прикрывая рот руками, и я подхожу к ней и кладу руку на ее спину между лопаток.
– Ты в порядке? – спрашиваю я.
Мари кивает, пытаясь отдышаться. Дотянувшись до салфетки, она вытирает рот, а затем сминает ее в руке.
– Не льсти себе, – наконец, отвечает она. – Я бы ни за что не вышла за тебя.
– Дело вот в чем, – начинаю я. – Приближается лето, а это означает, что в семье Резерфорда наступает свадебный сезон и четырехнедельное обязательное пребывание в семейном поместье в Монтоке. В следующем месяце мне исполнится тридцать, и родители договорились с семьей Шеффилда, что, если я не найду себе жену до тридцати, то женюсь на их дочери, Одрин. Наши матери буквально считают дни до этого момента, начиная с нашего детства, сгорая от нетерпения, чтобы начать планировать свадьбу века.
– Никто не может заставить жениться тебя на ком-то, если ты этого не хочешь.
– Ах, Мари, это только у большинства так. Но не в моей семье. У моих родителей есть свои методы, – признаюсь я. – Если я ослушаюсь, они, не задумываясь, сделают мою жизнь... невыносимой...
– Поэтому, ты хочешь, чтобы они думали, что ты уже помолвлен? Что произойдет, когда представление окончится?
– Вот почему я предлагаю тебе три миллиона долларов, – говорю я. – В течение следующих трех месяцев, весь свадебный сезон и семейный месяц в Монтоке, я хочу, чтобы ты играла роль моей верной, по уши влюбленной невесты. Ты должна быть убедительна. Мы должны быть убедительны. По истечении трех месяцев ты получишь половину суммы.
Она приподнимает брови.
– Ладно, а когда же я получу остальное?
– Когда выйдешь за меня замуж. – Я прочищаю горло. – Формально.
Мари меняется в лице. Очевидно, идея ей не нравится.
– До тех пор, пока Одрин не найдет другого лоха, чтобы окольцевать его, я хочу, чтобы ты была моей женой. Фиктивной. Тебе не обязательно жить со мной по окончании лета. На самом деле, нам вообще не обязательно видеться. Мне только нужно твое имя в свидетельстве о браке, которое даст гарантию моим родителям, что я сто процентов вне игры.
– Что, если ей понадобятся годы, чтобы найти кого-то? Что, если она никогда никого не найдет? Я просто должна поставить на своей жизни крест?
– Типа того, – говорю я, вздрогнув. – Я знаю, что это не лучший вариант, но только тогда ты получишь остальную часть суммы. Ты будешь абсолютно свободна и сможешь встречаться с парнями. Влюбляться. Просто не сможешь законно вступать в брак, пока мы не расторгнем нашу сделку.
– А как насчет праздников? Разве твоя семья не будет удивляться тому, что меня не будет на Рождество?
– Мои родители отправляются на Рождество в Аспен. Я ненавижу кататься на лыжах, поэтому никогда не присоединяюсь к ним. Один месяц в Монтоке каждое лето – это вся наша семейная близость. Я придумаю какую-нибудь отговорку, оправдывающую твое отсутствие. Во всяком случае, я не ожидаю, что Одрин задержится в девах надолго. Она ждала меня, но, по слухам, у нее имеется небольшой список женихов, и она безумно хочет завести ребенка.
Мари отталкивает свою наполовину съеденную лапшу, кладет голову на руки и безучастно смотрит вперед, будто всерьез раздумывает над предложением.
– Ну, так что? Что думаешь? – спрашиваю я.
Она хмурится.
– Думаю, что это безумие. И что ты сумасшедший.
– Может, так оно и есть. Но я знаю, что это единственный выход.
Мари поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза.
– Почему я? Я терпеть тебя не могу, и ты хорошо об этом знаешь.
– Именно поэтому я и выбрал тебя.
– Только не говори мне, что из той толпы женщин, которых я видела в твоей жизни за последние два месяца, нет ни одной, которая бы не уцепилась за возможность помочь тебе.
– Ты права. Есть. Но они захотели бы большего, а, по правде говоря, мне нечего им предложить, кроме фамилии и беспечного образа жизни, – признаюсь я, проверяя время на своих наручных часах. – Ты, Мари... не ждешь от меня большего, и именно поэтому ты единственная, кому я доверяю.
– Даже не знаю, как смогу убедить кого-нибудь, что я влюблена в такого типа, как ты, Хадсон.
– Ты сказала, что хорошая актриса. – Я выгибаю брови.
– Я... да... Наверное. А ты?
Я подхожу к ней, беру ее за руку и стаскиваю с табуретки, притягивая к себе. Ее любопытный взгляд встречается с моей версией страстного взгляда. Положив ладонь правой руки на ее мягкую щеку и обхватив пальцами затылок, я приближаюсь вплотную к ее губам.
Она вдыхает мой запах, не мигая. Я кладу левую руку ей на талию, чувствуя, как она вздрагивает от моего прикосновения.
– Я никогда не говорил тебе об этом раньше... но с первой же нашей встречи я понял, что ты особенная. И что-то подсказывает мне, что ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, – произношу я медленно и нежно, не отводя взгляд. – Я хочу провести остаток своей жизни с тобой. Возможно, время от времени мы будем бесить друг друга, на нашем пути могут встречаться препятствия, но мы будем любить каждую минуту, которую будем вместе. Выходи за меня замуж, Марибель Коллинз. Будь моей женой. Мне никто не нужен, кроме тебя.
Никто из нас не шевелится, а затем она тяжело выдыхает, прежде чем моргнуть. Отстраняясь от меня, Мари заправляет свои густые светлые волосы за уши, прежде чем упереть руки в бедра.
– Это было... – Мари оставляет свою мысль незавершенной, отступив на несколько шагов назад. – Это было... банально. Но сносно. – Она улыбается, сохраняя хладнокровие. – Ты в этом хорош. – После того как она поднимает на меня взгляд, ее выражение лица меняется. – Хотя это меня не удивляет. Ты профессиональный манипулятор.
Закатив глаза, я выдыхаю.
– Тебе нужны деньги или нет?
Она ненадолго прикладывает руку к животу, а затем начинает ходить из стороны в сторону. Если так пойдет и дальше, она протопчет дыру в деревянном полу.
– Пять миллионов долларов. – Я складываю на груди руки. – Это окончательное предложение.
Мари останавливается, ее взгляд перемещается ко мне.
– Я не хочу этого делать. По-моему, это плохая идея. Но ты не оставляешь мне выбора.
Я сжимаю губы.
– Я знал, что не ошибся в тебе. – Направляюсь к двери и останавливаюсь, только чтобы обратиться к Мари. – Мой адвокат отправит тебе по электронной почте предварительное соглашение. Пожалуйста, подпиши его и верни завтра. Хотя, если хочешь, чтобы твой адвокат ознакомился с ним, я могу предоставить тебе еще пару дней. Кроме того, я пересмотрю свое расписание в понедельник, чтобы мы могли сделать покупки.
– Покупки?
– Тебе понадобится обручальное кольцо. – Я широко раскрываю дверь и выхожу. – Мой водитель заедет за тобой в понедельник в девять утра.
– Ла-адно. – Она моргает, широко раскрыв глаза, будто не может поверить в происходящее.
Но я могу.
Я всегда получаю то, что хочу.
По правде говоря, сумма, которую я ей предложил, намного больше той, что я готов был предложить изначально. Может, я и эгоистичный ублюдок, но щедрый.
Пока она делает все, что я говорю и когда говорю... я могу быть уверен в удачном исходе нашей сделки.
Глава 3
Мари
В понедельник утром я сажусь на заднее сиденье чистенького лимузина Хадсона, припаркованного прямо перед моим домом.
– Я больше не буду называть тебя «сэр». – Как только я вдыхаю, запах мягкой кожи и одеколона фирмы «Крид» наполняют мои легкие головокружительным ароматом. – Я думала об этом все выходные. – На самом деле, я зациклилась на этом. – И составила список того, что хотела бы обсудить с тобой, прежде чем ввязаться в эту авантюру. Знаешь, у меня есть кое-какие идеи, и я считаю, что очень важно, чтобы мы...
– Горячий чай? – Хадсон тепло улыбается, протягивая мне бумажный стаканчик с небольшими облачками пара, поднимающимися над крышкой. – Ты предпочитаешь с молоком и одной ложкой сахара. По крайней мере, мне так сказали.
– О. Эм. Спасибо. – Я тянусь к стаканчику, задевая его пальцы. Учитывая все обстоятельства, это самый добрый поступок этого мужчины по отношению ко мне с момента нашего знакомства.
Я сажусь на свое место, слегка расслабляя плечи. Он старается. Хороший знак. Это шаг в правильном направлении, и у меня появляется надежда на то, что у нас действительно всё получится.
– Позволь мне прояснить кое-что, – продолжаю я, подув на крышку стаканчика, не отводя от Хадсона взгляда. – Я согласилась на это ради денег и только ради денег. И я не работаю на тебя. Я работаю с тобой. Плечом к плечу. Как команда. Так что больше не обращайся со мной, как с помощницей. Не проси принести тебе кофе или забрать вещи из химчистки. Даже если бы я была твоей настоящей девушкой, да хоть кем, я бы не выполняла твои поручения. Это не в моем стиле.
Его полные губы изгибаются в невинной ухмылке, но внимание сосредоточено на мне. Он слушает.
– Чтобы это выглядело настоящим, оно и должно быть настоящим, – говорю я, отставляя в сторону чай. – Если тебе нужна я, меня ты и получишь, а не какую-то неправдоподобную версию.
Машина останавливается за углом здания, ряд красных окон с названием бренда бросается мне в глаза, и я прерываю свою речь.
– Мы на месте, – заявляет он, когда подходит его водитель, чтобы открыть дверь.
Я одета неподходяще для «Картье», но Хадсон не говорит ни слова. Он кладет руку мне на спину, наклоняется к уху и шепчет:
– Постарайся уложиться в шестизначную сумму.
Я киваю, глотая нервный комок, застрявший в горле, и вооруженный мужчина в костюме-тройке с приветливой улыбкой открывает входную дверь.
– А вот и он! – Женщина с блестящими седыми волосами в красном стильном платье от «Джеки О», встречает нас с распростертыми объятиями. – Хадсон, дорогой. Как дела? Я так рада тебя видеть. Пойдемте же.
– Джиневра. – Он наклоняется, чтобы обнять ее, и улыбается, когда она едва касается губами его щеки, а затем берет меня за руку. – Это моя прекрасная невеста, Марибель Коллинз.
Я и в мыслях не представляла себе, что буду держать за руку Хадсона Резерфорда, но откашливаюсь, расправляю плечи и уверенно захожу в лифт за дамой в красном платье, чтобы купить бриллиантовое кольцо, оставляя прошлое позади.
Через мгновение мы уже оказываемся на третьем этаже, а женщина продолжает болтать о всякой чепухе. Видимо, она хорошо знакома с семьей Хадсона, и скорее всего несколько десятилетий назад ходила в одну и ту же школу с его матерью.
– Нам сюда, – говорит она, проходя через двойные двери из красного дерева. Полагаю, это здание – бывший старинный особняк некого богатого бизнесмена, а комната, вероятно, являлась кабинетом или библиотекой, прежде чем была переделана в частный выставочный зал. Стены отделаны деревом, а высокие и узкие окна закрыты тонкими шторами и пропускают достаточно солнечного света, чтобы желтые бриллианты, изумруды и сапфиры заполнили комнату ослепительным блеском. – Присаживайтесь. Я принесу несколько изделий, которые приготовила специально для вас. Скоро вернусь.
Джиневра выходит из комнаты, закрывая за собой двери, и мы с Хадсоном занимаем наши места на двух красных бархатных стульях, стоящих вокруг огромного стола.
Мы все еще держимся за руки, и я не знаю, осознает ли он это, но я не шевелюсь. Вместо этого напоминаю себе, что мы должны выглядеть как влюбленные. А именно это они и делают. Держатся за руки. Касаются друг друга. Не могут насытиться друг другом.
Мой желудок выворачивает наизнанку.
Понятия не имею, из-за токсикоза это или из-за того, что все происходит так быстро.
– Ну, начнем, – возвращается Джиневра. В ее руке подставка, покрытая красной бархатной тканью. Она садится с противоположной стороны стола и начинает раскладывать бриллианты по размеру, и когда мне кажется, что они не могут стать еще больше, она извлекает последний камень размером с ноготь моего большого пальца и кладет его в самый конец.
И тут я понимаю, что не могу устоять. Восемь безупречных каратов, огранка «Кушон». (Примеч. Кушон – четырехугольная огранка с широкими гранями и выпуклыми сторонами).
Джиневра подмигивает, улыбаясь в направлении Хадсона.
– Чем больше, тем лучше, – поддразниваю я, сжимая его руку. – Я всегда это говорю. Верно, малыш?
– Милая, даже не знаю. – Джиневра снимает очки со своего носа и откладывает в сторону, вздыхая. – По моему мнению, ты не выглядишь, как принцесса с Парк-авеню. Ты обладаешь классической красотой и элегантностью. Я бы на твоем месте не брала бриллиант больше трех карат. Это будет слишком броско. – Она передает мне его. – Вот, примерь.
Я всего лишь прикалываюсь, но беру кольцо и надеваю его на левый безымянный палец.
Как раз впору.
Я протягиваю руку к свету, загипнотизированная блеском этой штуки. Джиневра права. Я не принцесса с Парк-авеню, и никогда бы не включила это кольцо в список своих желаний, но я играю роль. К тому же, я видела девушек, с которыми Хадсон проводил время в своем роскошном пентхаусе. Уверена, подобные девушки любят такие кольца.
Я актриса...
...а это лишь реквизит.
Все просто.
– О, малыш, мне нравится! – Я прислоняю руку к груди и хлопаю ресницами.
Взгляд Хадсона устремляется ко мне, молчаливо вопрошая, шутка ли это, но я не сдаюсь.
– Разве оно не прекрасно? – Я машу рукой перед его лицом. – К тому же, восемь карат! А мы встретились восьмого января. Это судьба.
– Это немного... чересчур... для тебя. Разве не считаешь? – осторожно спрашивает он.
– Совсем. Нет. – Я рассматриваю кольцо поближе, будто это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела. И, может, так оно и есть. – То, что нужно. Я уверена.
Джиневра садится прямо. Она смотрит то на меня, то на Хадсона, но молчит.
– Пожалуйста? – выпрашиваю я. Настоящая Мари никогда бы не опустилась до такого. Это выглядит так странно, как платье, которое велико в плечах, или как обувь, купленная на размер больше.
– Ты действительно хочешь это кольцо? – Он приподнимает левую бровь, потирая свой мужественный подбородок.
Я киваю, сжимая руки.
Хадсон вздыхает, поворачиваясь к Джиневре.
– Во сколько оно мне обойдется?
Она прикладывает палец к губам, вдыхая и выдыхая.
– Что ж. Оно особенное. Когда-то в девятнадцатом веке принадлежало герцогине Гилдфорд. Оно из нашей ретро коллекции. Если хотите, я могу показать вам несколько колец из нашей личной коллекции. Они новее и менее... исторически значимые.
– Малыш, это королевский бриллиант. – Я беру его за руку, надувая губы. – Это украшение могло бы стать нашей семейной реликвией. Когда-нибудь мы могли бы передать его детям наших детей. Можешь себе представить?
Мне не нравится, как это звучит. Не нравится.
Хадсон вздыхает.
– Отлично. Ты озвучишь мне его цену?
– Чуть меньше двух сотен, – произносит Джиневра. – Похожие кольца из нашей личной коллекции будут стоить намного дешевле. Не знаю, на сколько ты рассчитываешь, но...
– Все нормально. Мы возьмем его. – Хадсон тянется к моей руке и с силой сжимает ее перед тем, как залезть в карман за кошельком и достать свою черную кредитную карточку. – Всё, что угодно, ради моей будущей жены.
– Ты умный мужчина, Хадсон. – Джиневра встает, берет его карточку и оставшиеся кольца. – И ты очень счастливая женщина, Марибель. Хадсон – один из самых завидных холостяков в Нью-Йорке, и Резерфорды – замечательная семья. Твои родители, должно быть, гордятся этим.
– Они в восторге, – лгу я.
На самом деле, мои родители понятия ни о чем не имеют, и я бы хотела сохранить это от них втайне.
Они обычные работяги, неразлучные с детства, которые никогда не покидали родной город Орчард Хилл, штат Небраска. Это скромные и добрые люди. Каждое воскресенье они отправляются в Сент-Мэри на воскресную службу, а выходные проводят в своей гостиной за просмотром повторов на HGTV. (Примеч. HGTV (аббревиатура от Home & Garden Television) – американский базовый кабельный и спутниковый канал, специализирующийся на шоу формата «как самому…» с акцентом на поиск дома, его перепланировку, обустройство, ремонт, дизайн, а также садоводство и ремесла).
Они учили меня, что нужно идти по правильному пути, усердно работать и честно жить.
Они не поняли бы этого.
И точно бы не гордились моим поступком.
– Джиневра, – говорит Хадсон, – мои родители еще не знают о помолвке, поэтому, будь добра, не упоминай об этом, если встретишь их...
– Мой рот на замке. Обещаю. Я вернусь через минуту. – Она улыбается, опуская очки на нос, и скрывается за двойными дверями.
– Неужели это так сложно? – Хадсон поворачивается ко мне, его выражение лица меняется, как только Джиневра уходит.
– Что сложно?
– Сложно не быть такой безвкусной и меркантильной? Восемь карат? Ты издеваешься? – Он потирает виски и откидывается на спинку кресла, глядя в одно из узких окон. – И не называй меня «малыш». Пожалуйста.
– Я думала, именно этого ты и хотел?
– И почему же ты так решила? – тут же спрашивает он расстроенным голосом.
– Не знаю. – Я пожимаю плечами. – Я видела женщин, с которыми ты общаешься. Просто пыталась быть такой же, как они.
– Если бы я хотел такую женщину, я бы уже давно остепенился, Мари, – злится он. – Вот почему я выбрал тебя. Ты на них не похожа.
– Тогда чего ты от меня хочешь? – Я наклоняюсь вперед, нахмурив брови. – Может, стоило посвятить меня в свои планы, прежде чем приводить сюда. Я не умею читать мысли. Как ты хочешь, чтобы я вела себя?
– Просто будь собой. Не притворяйся.
Я морщу нос, готовясь возразить, когда возвращается Джиневра, держа в руках две маленькие красные коробочки. Она ставит коробочку с кольцом перед нами.
– Кольцо идеально подходит тебе, – обращается она ко мне. – Верно?
Я киваю.
– Замечательно. – Она улыбается, отдавая Хадсону карточку и чек. – И, если тебе когда-нибудь понадобится провести калибровку, пожалуйста, не стесняйся, приходи к нам. Кроме того, в качестве благодарности, прилагается кое-что еще.
Джиневра ставит на стол вторую коробочку, побольше.
– Это браслет любви, – говорит она, открывая ее. Толстый золотой кольцеобразный браслет лежит на бархатной подушечке рядом с подходящим золотым ключом. – Это то, что будет связывать вас. Оно вне времени и традиционно. Хадсон, ты должен надеть этот браслет на запястье своей невесты и держать ключ у себя. Ты будешь единственным, кто сможет его снять.
У меня пересыхает во рту. С таким же успехом она могла бы подарить мне средневековый пояс целомудрия. Кто в здравом уме назвал бы это романтичным?
– Вау, – выпаливает Хадсон. – Спасибо. Мари, что думаешь?
Я поднимаю встречаюсь с ним взглядом и выдавливаю смущенную улыбку.
– Мне нравится, – лгу я, нерешительно протягивая левую руку.
– Продолжайте, – говорит Джиневра, заправляя седые волосы за ухо. – Позволь мне взглянуть, как оно будет выглядеть на тебе, милая.
Хадсон любезно выполняет просьбу, и через несколько секунд на меня надевают красивый браслет, который может снять только он. Хадсон прячет ключ во внутренний карман пиджака, а затем подносит мою руку к своим губам и целует.
– Не забудь кольцо! – Джиневра придвигает коробочку ко мне. – Оно прекрасно. Пусть оно принесет вам счастье.
– Спасибо. – Я надеваю кольцо на палец и бросаю маленькую красную коробку в свою сумку. Оно тяжелое и броское – на это я не обратила внимания раньше, когда была слишком увлечена исполнением роли. Если бы я могла вернуться на тридцать минут назад, то согласилась бы на что-то поменьше и менее... в стиле Кардашьян.
Но уже слишком поздно.
– Идем? – Хадсон поднимается, выставляя локоть, и я беру его под руку. Джиневра проводит нас к дверям, и я замечаю лимузин, ожидающий нас за углом.
Водитель в спешке выскакивает к нам и оббегает автомобиль, чтобы открыть дверь.
– Довольна своим обручальным кольцом? – спрашивает Хадсон минутой позже, когда мы уже направляемся к Пятой-авеню, прикрыв перед этим шторку.
Я бросаю взгляд на свою руку. Кольцо не так сильно мерцает в темноте. В этом есть смысл – чтобы сиять, бриллиантам нужен свет.
– Оно красивое, – говорю я.
– Да, но тебе оно нравится?
– А это важно? – спрашиваю я.
Он не отвечает, вместо этого проверяет время на часах.
– Я возвращаюсь в офис. Мой водитель высадит тебя у магазина «Генри Бендель» (Примеч. «Генри Бендель» – брендовый магазин), где ты встретишься с моим стилистом Элл. Она подберет для тебя несколько вещей на лето в Монтоке. Ты ведь не бывала там прежде?
Я качаю головой.
– Неа.
– Я поручил ей выбрать несколько основных нарядов в дополнение к твоему хэмптонскому гардеробу.
– А что случилось с моим нынешним? – Я наклоняю голову, прищуриваясь. – Когда я работала у тебя, ты не жаловался.
– Не хочу, чтобы ты одевалась, как помощница.
– Я думала, ты хочешь, чтобы я была собой? – Я оглядываю свои серые брюки и белую блузку.
– Хочу. – Он придвигается ко мне и кладет руку на мою. – Но также я хочу, чтобы ты была одета соответствующе.
– Верно. Забыла, что у тебя хороший вкус. – Я закатываю глаза, когда он отворачивается.
– Дизайн – это всё. Эстетика – это всё. – Он смотрит в окно справа от себя. Его рука остается лежать на моей. Я узнаю улицу впереди. Мы приближаемся к офису. В это же время на прошлой неделе я суетилась, заказывая обед для каких-то английских архитекторов, которых он в последнюю минуту решил пригласить в свой офис. Когда всё закончилось, он отчитал меня за то, что я не выбрала лучший ресторан с более утонченным вкусом.
– Красота скрыта глубоко внутри.
Машина медленно останавливается у «Резерфорд Архитектурэл».
– Мне плевать на красоту. – Он поворачивается ко мне. – Дизайн – вот что важно. Когда ты смотришь на здание или произведение искусства, оно заставляет тебя чувствовать что-то? Это дизайн. Кто-то сознательно создал свой шедевр с единственной целью – заставить тебя испытывать чувства при взгляде на него. Красота вторична. Красота – это камень, мрамор или ткань. Интерпретация дизайна.
– Не понимаю, как это связано с тем, как я одеваюсь.
– Ты красивая женщина, Мари, – объясняет он. – И, коль ты станешь моей, я не буду скрывать тебя под дешевыми тряпками.
Я смеюсь.
– Почему? Значит, ты чувствуешь что-то, когда смотришь на меня?
Водитель открывает дверь со стороны Хадсона, но он не двигается, глядя мне прямо в глаза, упиваясь тишиной. Он не отвечает мне и через мгновение выходит.
Поправив пиджак, он проводит рукой по тонкому черному галстуку, а затем наклоняется, чтобы в последний раз встретиться со мной взглядом.
– Элл позаботится о тебе. – Его губы сжимаются, и он выдыхает через нос. – Я заеду за тобой в час, пообедаем вместе.
– О. В это время я планировала встретиться со своей подругой. Нужно было сообщить мне о своих планах заранее.
– Придется отменить встречу.
– Я сказала, что помогу тебе, Хадсон, а не дала согласие распоряжаться моей жизнью.
– Я и не распоряжаюсь. Нам нужно общаться. Узнать друг друга. Скоро июнь, и ты будешь сопровождать меня до Монтока, а значит, до этого момента мы должны проводить каждую свободную минуту вместе.
Я выдыхаю, покручивая нелепое кольцо на своем пальце.
– Увидимся в час, – говорит он, прежде чем уйти.
Водитель закрывает дверь и садится за руль, а я вытаскиваю телефон, печатая сообщение своей лучшей подруге Изабель с просьбой перенести нашу встречу, и обещаю объяснить всё, как только смогу.
Откинувшись на гладкое кожаное сиденье и положив руку на низ живота, я смотрю на Манхэттен через тонированное стекло.
– Я делаю это ради тебя, кроха, – шепчу я.
