Текст книги "Штормовая волна"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)
Глава десятая
I
Утро понедельника, восьмого октября, началось для Сэма Карна как любой другой день. Он рано встал, полчаса молился, стоя на коленях, поработал в огороде, пока не стало совсем светло, съел скудный завтрак и отправился на Уил-Грейс с инструментом на плече и обедом в кармане куртки, состоящим из хлеба, сыра и куска вареной ветчины.
Он спустился вниз вместе с Питером Хоскином, они добрались до уровня в сорок саженей и пригнувшись пошли по грязным проходам и откликающимся эхом пещерам до того старого тоннеля, где работали два года назад. Теперь, когда южная жила истончилась, Росс, Хеншоу и Заки Мартин решили снова попытаться соединить шахту со старыми выработками Уил-Мейден. Они обдумали риск затопления старой шахты, но Мейден всегда славилась как почти сухая, поскольку находилась на холме, к тому же многочисленные штольни выводили воду в ручей Меллинджи. А до Уил-Грейс на холме работала еще одна шахта, и пустую породу из нее сваливали в Уил-Мейден, заполнив основные тоннели. Росс сказал, что Сэм наверняка начнет пробиваться наверх, как человек религиозный, и в конце концов проделает дыру в полу собственной часовни.
После обнаружения двух или трех многообещающих выходов руды в конце этого тоннеля появилась некоторая надежда, и не доходя до своего обычного места, они миновали две пары шахтеров: Эллери и Томаса и помоложе – Аарона Нэнфана и Сида Ботрелла, работающих на этих мелких жилах. Конец тоннеля предстояло расчистить, поскольку перед уходом накануне они взорвали заряд. Они сняли рубашки, положили их на подходящий камень и приступили к работе.
Питер Хоскин любил поболтать. Он болтал и если Сэм был рядом, и даже когда он был далеко. Сэм не возражал, но сегодня он не слушал. Он думал об Эмме Трегирлс. С тех пор как Демельза устроила ее горничной в Техиди, прошел год, даже больше. Сэм согласился провести год в разлуке, но выбора у него не было. Однако теперь этот год прошел. Если она не подаст о себе весточку, стоит ли ей написать? Но Эмма не умела читать, а мысль о том, что какая-то другая служанка будет читать его любовное письмо, вызывала отвращение. Сэм подумывал пойти туда и повидаться с ней. Он родился неподалеку и знал Техиди, как свои пять пальцев, но дом был таким огромным, что вряд ли он мог просто подойти к парадной двери и позвонить в колокольчик.
Сэм решил, что именно так и поступит – ну, или подойдет к задней двери. Попросит выходной на следующей неделе, чтобы навестить мачеху и братьев. Может, даже убедит Питера Хоскина пойти с ним и навестить свою семью. Прежде им уже случалось, и по очень печальному поводу, ходить туда вдвоем по семейному делу.
Утро текло быстро, и когда время близилось к полудню, зоркие глаза Питера заметили прямо над их головами выход многообещающей породы. Вызвали остальных четверых, чтобы ее оценить, и все решили позвать завтра Заки Мартина, а тот уже решит, стоит ли здесь задержаться. Потом они двинулись обратно мимо тачек, молотков, бочек с порохом, фитилей и крепи в уголок попрохладней, где все вместе пообедали.
Ели шумно, поскольку все они были крепкими мужчинами, а двое молодых явно наслаждались звуком собственных голосов, их смех прокатывался эхом по пещере в двухстах сорока футах под землей. Сэма любили, несмотря на религиозные убеждения (никто из его товарищей не был методистом). Он умел становиться душой компании, когда хотел, а иногда подражал голосам других людей, и это у него хорошо получалось. Его друзья радовались этому, как дети, и требовали повторить снова и снова, и пускай Сэм на прошлой неделе передразнивал доктора Чоука или Джуда Пэйнтера, он должен был делать это еще раз.
В тот день они много смеялись, в особенности над рыболовными приключениями Джуда, о которых рассказала Пруди. Потом немного посерьезнели и обсудили большой прием у Уорлегганов, какие подавали блюда и выпивку: Шар Нэнфан и других наняли в помощь прислуге, и они знали обо всем. Затем Эллери стал рассказывать о бульдоге Толли Трегирлса, но тут уже пора было возвращаться к работе.
Час спустя Сэм отколотил относительно мягкую породу и обнаружил на стене влагу. Поначалу он решил, что это обычная мелкая протечка, такое постоянно случалось. Потом нагнулся, и свеча на шляпе осветила стену. В тоннель вливалась струйка воды.
– Питер! – позвал он. – Иди сюда! Взгляни-ка!
Питер как раз увозил тачку, но нотки тревоги в голосе Сэма заставили его бросить ее и вернуться. Он взглянул.
– Боже милостивый! – воскликнул он.
Пока они смотрели, ручеек вдвое увеличился в размерах.
– Лучше вернись и предупреди остальных, – сказал Питер. – Нужно выбираться отсюда!
– Да, но как ты считаешь...
– Беги! Быстрее! Пусть все поднимаются!
Теперь вода прибывала, как из тонкой трубы, фонтан бил на три фута. С каждой секундой струя становилась всё мощнее. Похоже, что они все-таки добрались до Уил-Мейден, но она оказалась вовсе не сухой.
Они находились на уровне в сорок саженей и, видимо, пробились к самым нижним тоннелям Мейден. Если их не осушили, то в этой части старой шахты наверняка собралось прилично воды, со всех других штреков и почти до поверхности. А теперь вода нашла выход.
Не останавливаясь, чтобы прихватить рубашки и инструменты, Сэм побежал к остальным, вокруг него скакали тени, а вода преследовала по пятам и булькала у лодыжек. Меньше чем в сотне ярдов от того места, где они работали, была шахта, ведущая на нижний уровень, где находились обе оловянные жилы. Еще через пятьдесят ярдов первый воздуховод с деревянной лестницей поднимался на уровень в двадцать саженей и следующий тоннель.
Сэм застал шахтеров в пещере, где они обедали.
– Все наверх! – крикнул он. – Предупредите остальных!
Он стал спускаться на нижний уровень, крича на ходу. На полпути на него обрушилась стена воды, прибив к боковине лестницы. Захлебываясь, оглушенный, он ощупью нашел следующую перекладину, потом еще и еще одну, и оказался внизу. Вода грохотала, как гром. Поскольку ствол шахты опускался на три сажени ниже тоннеля, Сэм мог выиграть некоторое время. Но учитывая мощь водопада, осталось минуты две или три, до того как вода проникнет в тоннель.
Он на ощупь побежал по тоннелю, который здесь был узким и темным. Сэм потерял шляпу, а с ней и свечу, и прошли долгие минуты, пока он не наткнулся на тачку и мешки с породой, а значит попал в пещеру, где блеклый мерцающий свет дал понять, что здесь работают шахтеры. Свет извивался червем, но был желтым, а не зеленым. Сэм услышал взрыв и почуял едкую вонь динамита.
Он закричал зычным голосом, натренированным на молитвенных собраниях, хотя ни на одном сборище членов уэслианского общества в огромных амфитеатрах он не добивался таких результатов. Работа остановилась, ближайшие к нему шахтеры побросали инструменты и обернулись.
С какой неохотой многие из них воспринимали послания Сэма на поверхности, и с какой быстротой они отреагировали сейчас! Шахтеры работали, постоянно рискуя: пожар, обвал и потоп были главными страхами, а Сэм упомянул последнее. За секунды они бросили всё и бросились в проход, откуда он только что появился, в узкий тоннель – единственный путь к спасению. Сэм побежал дальше, выкрикивая предупреждение.
Остальных тоже не потребовалось убеждать, достаточно было одного слова, когда он промчался мимо, предупреждая о затоплении, грозящем глубокой шахте, о том, что пытаться выбраться наверх тем же путем, которым он пришел, это самоубийство: придется плыть к северному тоннелю с другой стороны, где пол немного поднимается, и пробиваться наверх, пока они не доберутся до главного ствола. Там они наверняка будут в безопасности, хотя стоит все-таки предупредить шахтеров у северной жилы.
Вскоре пещера опустела, стало темно. Сэм огляделся и понял, что никого не осталось, и тогда он последовал за последним огоньком. Не успел он сделать и нескольких шагов, как очутился по пояс в бурлящем водовороте, а потом и по грудь. Из-за людей, набившихся в тесный проход, вода поднялась еще выше. А когда вода поднялась, становилось всё меньше воздуха, в ушах звенело.
Вертикальный гезенк представлял собой опасность: его нельзя было пересечь больше чем по двое, задние наталкивались на передних, а еще больше десятка ждали своей очереди, стоя в воде, несущей сверху вниз камни, доски и прочий мусор. Чтобы проплыть через этот водопад, требовались смелость и решимость, но при этом не было уверенности, что на той стороне ждет спасение. Один испугавшийся решил попробовать выбраться по лестнице шахтного колодца. Ему удалось подняться футов на двадцать, а затем он с шумом рухнул в воду, чуть не угодив прямо в одного из пловцов, и исчез в воде.
– Господь – свет мой и спасение мое, – выкрикнул Сэм, и его голос разнесся над гулом воды, – кого мне бояться? Господь – крепость жизни моей: кого мне страшиться?
Их осталось пятеро, потом четверо, трое и двое – каждый погружался под воду, чтобы уменьшить вес падающей сверху струи. Потом настал черед Сэма.
– Господь – свет мой! – сказал он сам себе, сделал глубокий вдох и погрузил голову в воду, уже доходящую до плеч. По удару в спину он понял, что находится под водопадом. Расстояние было пустяковым – десять гребков, но на другой стороне чьи-то ноги пнули его по лицу. Означало ли это, что другой тоннель забит людьми, или он ниже уровнем и полностью заполнен водой? Означает ли это, что они просто тонут а агонии? Кровь в висках запульсировала, легкие сдавило. Нога ударила его в грудь, оттолкнув еще дальше. Сэм отплыл чуть назад, вынырнул и вздохнул с облегчением – водопад остался позади. Человек плавал лицом вниз, Сэм схватил его за волосы и потащил ко входу в следующий тоннель. Но в полной темноте он точно не знал, где этот вход.
Потом из темноты раздался голос и пронеслось эхо. Он устремился на звук.
– Сэм? Это Сэм? Где Билл?
Ногой он нашарил вход в тоннель, кто-то схватил его за руку и потянул, а Сэм тащил за волосы тело. Теперь кричали где-то впереди. Он поднялся на ноги и стукнулся головой о потолок, вода вливалась и выливалась из его рта, ноздри были чуть выше ее уровня. Он крепко уцепился за руку товарища.
Рука потянула. Они встали в цепочку. Пол постепенно поднимался, но поднималась и вода, так что сколько они не шагали, лучше не становилось. Кто-то впереди, видимо, споткнулся, Сэм услышал сдавленный крик, всплеск и возню, но потом они снова двинулись вперед.
Пол резко поднялся на фут, к счастью, потолок тоже, голова и плечи Сэма оказались над водой. Далеко впереди в кромешной тьме блеснул огонек – вероятно, спешил на помощь кто-то со стороны северной жилы.
Сэм крикнул тому, кто шел впереди:
– Помоги! Билл, кажется, это Билл, в плохом состоянии.
Они взвалили находящегося без сознания товарища Сэму на спину, поддерживая голову над водой. Вероятно, это был Билл Томас, но трудно было сказать точно. Сэм даже не знал, кто ему помог. И они снова двинулись, шаг за шагом. Время от времени то уровень воды становился выше, то опускался потолок, и Сэму приходилось погружать лицо в воду, чтобы не ободрать голову товарища о камни.
Огонек стал ближе. Может, это еще не означало спасение, но по крайней мере они смогут что-то разглядеть.
Сэм забыл, что главные работы сейчас велись неподалеку от основного шахтного ствола, но теперь, увидев мерцание свечей на другой стороне, понял, что снова предстоит плыть. Вместе со своим помощником – им оказался Джим Томас, брат Билла, – они вместе погрузились и переправили свою ношу. На той стороне стоял Заки Мартин, по сигналу тревоги спустившийся вниз, и еще несколько других, столпившихся по пояс в воде в узком проходе. Сэм и Джим вытащили из воды Билла, и его унесли.
Теперь стало лучше – худшее осталось позади, они обменивались новостями о пропавших, как глубоко затоплена южная жила. В северной вода стояла на уровне четырех футов, но все благополучно выбрались. Лишь двое работали ниже – один поднялся, каким-то образом вскарабкавшись как обезьяна, а другого унесло потоком, но возможно, он сумел выбраться через старые штольни еще дальше на севере. Кто остался на юге? Никого, сказал Сэм. А если кто и остался, то не выжил. Тогда Заки Мартин с горечью сказал, что лучше им подняться. Тут больше делать нечего.
Они прошли по очередному тоннелю, теперь только по пояс в воде, и помощников было достаточно. Сэм очухался и понял, что весь покрыт ссадинами и синяками. Но свет теперь уже не был желтым. Он был слабым и падал не прямо, а под углом, и к тому же разбивался по пути несколько раз. Но это был солнечный свет, свет безопасности. Осталось лишь подняться на сотню футов по лестнице, чтобы оказаться на солнце.
II
Когда один из сыновей Заки Мартина, запинаясь, рассказывал о катастрофе, Росс находился дома. Он выронил перо и помчался вверх по холму к шахте. Демельза, оставшись с детьми, тщательно расспросила мальчишку, а потом отдала Джереми и Клоуэнс на попечение Джейн Гимлетт, строго приказав, что они не должны последовать за ней, и побежала по следам Росса.
К тому времени как она добралась туда, Росс уже спускался вниз по главному стволу. В отличие от других случаев, когда затапливалась вся шахта и работы полностью прекращались, на сей раз ничто не вызвало беспокойство у тех, кто трудился наверху. Первым поднял тревогу юный Сид Ботрелл, выскочивший наружу с воплем о случившейся беде. Заки Мартин был за главного и озаботился, чтобы ограничить уровень затопления и спасти жизни, и потому сначала отдал старшему из братьев Карноу инструкции в отношении насоса, а потом уже послал за Россом.
Заки как раз поднимался наверх и встретил Росса на уровне в двадцать саженей.
– Нет смысла спускаться ниже, капитан. Все поднимаются. На двух главных жилах никого не осталось. Но те, кто на тридцатом уровне, вне опасности.
– Сколько человек утонуло? – спросил Росс.
– Сложно сказать, но похоже, мало или вообще никто. Всех вовремя предупредили.
– Чтоб эти выработки на Уил-Мейден черти взяли! – воскликнул Росс. – Нам вообще не стоило туда пробиваться.
– Кто мог знать? Шахты – странные существа. Она всегда считалась сухой. Ваш отец всегда об этом твердил. Он говорил мне, когда обанкротилась Грейс: «Жаль, что мы не можем снова запустить Мейден – она всегда была сухой, как девственница». Прошу прощения, сэр, но именно так он и говорил.
– Где прорвало? Там, где работали Сэм Карн и Хоскин? С ними всё в порядке?
– Хоскин наверху. Сэм внизу, но поднимается. Насколько я слышал, именно он спустился несмотря на воду на нижний уровень и вовремя предупредил шахтеров. Они говорят – еще три минуты, даже одна, и было бы поздно.
– Тогда кого не хватает? Кто-нибудь пропал?
– Двое вроде бы. Сид Бант на шестидесятом уровне, и Том Спаррок – он пытался подняться, но его смыло. Сейчас поднимают Билла Томаса. Он без сознания, но больше мы ничего не знаем. Это всё, насколько мне известно.
– Где Хеншоу?
– Поехал к Ренфрю насчет какого-то оборудования. За ним послали, но он еще не вернулся.
Росс остановился на площадке уровня в двадцать саженей, куда набились люди.
Со всех капала вода, но больше никаких повреждений не было заметно. У одного был порез на голове. У другого повреждена нога. Большинство были босиком, поскольку сбросили обувь, когда плыли. Новые башмаки им теперь куда нужнее, чем Джуду.
Поднялся Сэм, высокий и нескладный, выглядящий осунувшимся в мерцающем свете. Росс пожал ему руку и задал пару вопросов, но не стал его задерживать, потому что, несмотря на жару, Сэм дрожал и посинел. Росс пожал руку каждому, задавая новые вопросы. Когда одно за другим снизу появлялись знакомые лица, он уверился в том, что Заки был прав насчет числа жертв. Все работы на шахте прекратились, несколько человек, которые трудились на верхних уровнях, услышали новости, побросали инструменты и поднялись наверх. Когда показался последний, Росс последовал за ними.
Дуайт оказался дома, он занялся мелкими ранениями в сарайчике для переодевания около помещения подъемника. Ему помогала Демельза, миссис Заки и еще три женщины. Но делать было особо нечего. На полу в уголке лежал под одеялом Билл Томас, он частично пришел в себя и медленно поправлялся.
– Дуайт сделал удивительную вещь, – сказала Демельза Россу. – Он положил Билла лицом вниз и выдавил из него воду – причем столько, что и представить невозможно, а потом перевернул на спину, приставил губы к его губам и стал дуть. Всё дул и дул, дул и дул, а потом через долгое время Билл открыл глаза, его снова стошнило водой, а теперь – посмотри-ка на него. Выглядит, как будто ничего и не произошло. Дуайт говорит, он поправится.
Росс стиснул ее руку и промолчал.
– Жилы... обе жилы... Они затоплены? – спросила она.
– Полностью. Но мы займемся этим в свое время. Нашему старому насосу придется потрудиться. Мы потеряем несколько недель, может, месяцев. Но меня волнуют жизни... Где Сэм?
– Ему перебинтовали руку, и он пошел домой.
– Говорят, мы многим ему обязаны.
– Да, я тоже слышала.
– Поблагодарю его завтра.
– Пойдем вдвоем, – сказала Демельза.
III
Сэм добрался до дома. До заката остался еще час или два, но у него не было сил заняться огородом. Он даже не сразу сообразил, есть ли сегодня молитвенное собрание. Какой сегодня день? Вторник? Нет, понедельник. Он не был уверен. Вчера точно был день посещения церкви, а значит – сегодня встреча в молельном доме на холме, том самом доме, что построен из камней шахты, ставшей причиной бедствия. После открытия дом стали называть часовней Мейден. По понедельникам в семь часов там читали Библию, собиралось с десяток или больше человек, они сидели и слушали, а потом задавали вопросы и обсуждали, как на них подействовали прочитанные строчки.
Значит, к тому времени он должен прийти в себя. Он точно почувствует себя лучше, переодевшись в сухое, выпив чаю и перекусив. А потом на часок приляжет. В кои-то веки Сэм позволил себе побездельничать в дневное время.
Он высек огнивом искру и поджег в очаге щепки и плавник, плеснул воды в кастрюлю и подождал, пока она закипит. Щепотка чая в чашку и ложка сахара. Через десять минут Сэм налил воду в чашку и помешал. Его не оставляли воспоминания о сегодняшнем происшествии. Он поблагодарил Бога за то, что так мало человек погибло, а также за то, что Господь сохранил жизнь ему самому ради того, чтобы он, Сэм Карн, мог и дальше двигаться по славному пути к спасению.
Эта вдохновляющая и бодрящая мысль приходила ему в голову каждое утро, как только он открывал глаза. Его, скромного шахтера из дальнего уголка Англии, Господь избрал орудием для исполнения своей божественной воли. С его помощью всё больше грешных душ находили благодать и подлинную любовь. Ему не следует сидеть здесь, попивая чай с хлебом и джемом только лишь потому, что тело болит и покрыто ссадинами, голова немного кружится, а в животе бурчит из-за грязной воды, которой он нахлебался. Нужно справиться с этой слабостью и поскорее встать на ноги, чтобы снова заняться промыслом Божьим. На шахте беда. Нужно утешить вдов. Том Спаррок наверняка погиб, Сэм видел это собственными глазами, и пусть Джейн Спаррок вечно его бранила (Том был подкаблучником), но всё равно она будет горевать. Сид Бант из Сент-Агнесс, и Сэм плохо знал его жену...
Раздался стук в дверь, и показалась голова. Это была Бет Дэниэл, жена Пола.
– Ох, пришла поглядеть, как ты тут. Может, тебе сготовить чего надо. Я как посмотрю, ты уже и сам успел.
Бет Дэниэл хоть и не была методисткой, но всегда с готовностью помогала другим. Сэм поблагодарил ее и сказал, что с ним всё хорошо.
Бет потеребила фартук и сказала:
– У меня есть кой-чего покрепче, если не возражаешь. Добавь пару капель в чай, дорогуша, поможет встать на ноги.
Сэм снова поблагодарил, но отказался.
– С меня хватит и чая, Бет. Но всё равно спасибо.
Они поговорили о несчастье и о том, как доктор Энис вернул Билла Томаса к жизни, вдыхая ему воздух в легкие. Потом Бет сказала:
– Кстати, пока ты был внизу, приходил Лобб, принес «Меркьюри» для капитана Полдарка. Там пишут, что Англия одержала большую победу. Адмирал Нельсон уничтожил французские корабли. Взорвал их, вот как! Двенадцать или тринадцать, как сказал капитан Полдарк. Двенадцать или тринадцать французских боевых кораблей. Никогда такого не бывало, со времен Армады, так сказал капитан Полдарк!
– Молюсь, чтобы это был конец войны, – ответил Сэм.
– Ох, дорогуша, это точно. Капитан Полдарк еще сказал, что в Лондоне звонили все колокола. Думаю, в Соле будет то же самое, как только там узнают.
– Когда это произошло, Бет?
– Ну, несколько недель назад. Вроде в августе, он сказал. – Бет замолчала и щелкнула пальцами. – И вот еще что. Чуть не забыла, что сказать-то хотела. Из Нампары Лобб пришел сюда, я видела, как он стучал в твою дверь, ну, я подошла и говорю: «Сэм в шахте, дома никого нет». А он отвечает: «У меня письмо для Сэма Карна», ну, я и говорю, мол, что сберегу его для тебя, вот оно у меня в кармане.
Она выудила склянку с бренди, потом бечевку, две прищепки и грязную тряпку. А затем и письмо. Сэм посмотрел на корявый почерк, его имя, написанное через «е», и сердце заколотилось.
Бет явно ожидала, что он вскроет письмо прямо при ней и, возможно, расскажет о содержимом, ведь письма для людей их сословия были редкостью. И потому она не прекращала болтать, то о шахте, то о победе, и время от времени бросала косой взгляд на письмо в его руке. Но Сэм не мог открыть письмо в ее присутствии, и в конце концов сделал пару шагов и положил его на грубую каминную полку, которую когда-то смастерил деверь Бет, построивший этот коттедж для своей неверной жены. Потом Сэм с печальной и милой улыбкой повернулся к Бет, и она поняла, что ее надежды не сбудутся, и попятилась к двери, нахваливая Сэма за сделанное сегодня и повторяя, что Пол обязан ему жизнью (хотя это была неправда, Пол работал на северной жиле), и наконец ушла.
Он постоял у двери, глядя, как она шагает к своему коттеджу в Меллине, за пригорком, а затем вошел в дом и взял письмо. Он никак не мог решиться его открыть. Сэм подумал, что сначала нужно помолиться. Но за что? Не за собственное счастье, даже не за счастье Эммы. Он может молиться лишь за ее душу, как и делал каждый вечер со времени ее отъезда. Стоит ли сейчас добавить что-то еще, что-нибудь особенное?
Сэм встал на колени у кровати и некоторое время стоял молча, ни о чем не думая, а потом поднялся и сломал печать.
Дарогой Сэм!
Ты знаеш что я не умею песать и поэтому попрасила мою падругу Мэри напесать за меня.
Сэм дарогой Сэм я попрасила мою падругу Мэри напесать что я думаю от чистова серца. Но Сэм я выхожу замуж за второва лакея. Он хароший человек на десять лет старше миня но добрый и веселый и заботица обо мне и любит миня. Он не как Том хотя не такой хароший как ты но спокойный и чесно работает и мне с ним нравица.
Мэри гаварит что ей трудно это песать но я всетаки хочу чтобы ты знал что если б было так просто то я бы вышла за тебя. Но это невазможно потаму что ты человек Божий а я лублю веселие. Ты слишком для миня хароший. Если б я вышла за тибя то люди гаварили бы кем она себя вобразила что выходит за нашева Сэма пропаведника. Все видали ее в пивнушке Салли и под ручку с половиной парней и знают что она валялас с ними на сеновале. А таперича она выходит за нашева Сэма пропаведника и это неправилно или Сэм не так свят как прикидыеваеца.
Сэм дарогой Сэм дарогой Сэм я гляжу как моя падруга Мэри это пишит и гаворит что больше песать не будет но я дала ей шилинг за это так что ей придеца. Если ты щитаеш подругому и гавариш что библия щитает подругому и что дурных женщен нужно прощать то это было в древнии времена а не сичас. Я не такая плохая и ты знаеш что я не такая плохая как многие женщены в библии но это не щитаеца. Люди с кем ты молишся не такие добрые как ты. Они миня не примут. А если дарогой Сэм я выпью в пивнушке Салли а ты не узнаеш они тебе донесут. Таков наш мир.
Поэтаму прощай дарогой. Это писмо такое пичальное что моя падруга Мэри плачит и я тоже плачу потому что прощаюс с тобой любимый. Но Нед Артнел миня правда лубит и я тоже буду как положино. Найди харошую женщену и забудь миня. Нет не забывай я никогда тибе не забуду но мы не могли быть щасливы вместе.
С вечной любовью
Эмма
Закончив, Сэм тщательно перечитал письмо еще раз. Потом положил его обратно на каминную полку, подошел к двери и осмотрел пейзаж. Сочные поля с урожаем перетекали одно в другое и сходились в поросшей кустарником пустоши, ведущей к пляжу Хендрона. Англия одержала великую победу. Отсюда Сэму была видна лишь пустая сторожка на холме и пара дымоходов Мингуз-хауса за корявыми деревьями. Небо было чистым. Море спокойным. Дымок из коттеджей Меллина плыл по небу. Где-то в долине мычала корова. А Англия одержала великую победу.
И вдруг пейзаж перестал быть таким ясным и начал расплываться в глазах. Сэм громко всхлипнул, как получивший ссадину мальчишка. Некоторое время он не мог остановиться, судорожно глотая воздух и трясясь, а потом изрыгнул выпитый чай и грязную воду.
После этого он немного поплакал уже тихо, достал из кармана тряпку и попытался вытереть глаза, нос и рот. Но из глаз всё равно текли слезы. Сэму никогда не было так одиноко.
Он вошел в дом и плеснул еще немного воды в заварку, но она уже почти остыла.
– Господь – моя сила и мой спаситель. Да святится имя его, – сказал Сэм.
Он сел и произнес вслух множество абзацев из молитвенника, которые знал наизусть.
– О Боже, творец спокойствия и утешения, кто дарит нам надежду на вечную жизнь и служба кому дарует свободу. Защити нас, нижайших рабов твоих, от врагов и несчастий...
Это помогло. Скоро всё наладится. Скоро. Беды земной жизни – ничто по сравнению с радостью вечной благодати. Скоро.
Но для Сэма это был двойной удар. Он хотел получить Эмму и жить с ней в радости и горе до конца дней. Но также хотел и завоевать ее душу для Господа – ее душа была для Сэма самой ценной. Если бы он мог и обвенчаться с ней, и вручить ее душу Богу, то жил бы полной чашей. А теперь его чаша пуста. И даже надежда на вечную благодать потускнела. Ему вдруг пришло в голову, что, пожалуй, и не стоило сегодня так бороться за жизнь.
Это была святотатственная и богохульная мысль, Сэм это знал. Возможно, просто позволив себе на мгновение об этом задуматься, он совершил страшный грех. Дурные мысли – как злобные птицы: нельзя запретить их существование, можно лишь не позволять им поселиться в голове. С похолодевшим сердцем Сэм взял Библию, приставил стул к столу, который когда-то сам и сколотил, и начал читать. Когда стемнело, он зажег свечу и продолжил. Он начал с Евангелия от Иоанна и дошел до Посланий апостолов.
В этой позе и обнаружила его Эна Дэниэл, свояченица Бет и самая преданная соратница Сэма по общине. Она просит прощения, сказала она, но все собрались в молельном доме и уже довольно долго ждут. Все знают, что Сэм наверняка нехорошо себя чувствует после ужасного, ужасного бедствия, и хотя им бы не хотелось начинать без него, Джек Скауэн мог бы почитать, если Сэм одолжит свою Библию.
Ее поразил пустой взгляд Сэма – словно в затопленной шахте что-то навсегда из него вымыло, но через несколько секунд он провел рукой по глазам и попытался улыбнуться как прежде.
– Нет, Эна. Я вполне здоров. Просто... немного душа болит. Совсем немного. Погоди, сейчас надену другую рубаху и приду.
