Текст книги "Потерянный Ковчег Завета"

Автор книги: Тюдор Парфитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Лемба везли с собой Ковчег Завета. Они прошли в глубь материка, осели на землях Зимбабве и влились в число великих средневековых цивилизаций, процветавших в Мапунгубве и Большом Зимбабве начиная с двенадцатого века. Все события – преследование со стороны мусульман (начавшееся в седьмом-восьмом веках), расцвет Сейюна (Сиона) в начале двенадцатого века, прорыв плотины в одиннадцатом или двенадцатом веке, развитые африканские государства – укладывались в мою схему.

Высказавшись, я приподнялся и изящно отвесил аудитории легкий выжидательный поклон.

– Ну и фигня, эфенди, – буркнул Дауд.

Меня порой раздражало его знание иностранных вульгаризмов, равно как и способность к самому безжалостному анализу.

– Во-первых, нет никаких доказательств, что лемба вообще пришли из Палестины. Во-вторых, есть только одно косвенное свидетельство – признаюсь, существенное, – что они пришли из Сенны – из Хадрамаута. Ничто не подтверждает связь лемба с фалаша или этими дурацкими кемант. Не факт, что они вообще жили в Сеннаре. Все это чушь, хоть и занимательная. Увлекательная. У арабских сказок есть некоторый налет правдоподобия, но лишь потому, что они очень, очень старые. Аль-Идрис, Хассан ибн Саид, исраилият – все чушь. Занятная, потому что древнее этого в Эфиопии ничего нет… занятная, как одна моя знакомая вдова в Каире, – прибавил Дауд, задрав бровь. – Но пока ты не найдешь, помимо устных преданий и случайных совпадений, настоящие доказательства, свидетельства связи лемба с Израилем и Аравией, считай, я-ахи, что у тебя ничего нет. Только всякая фигня. Однако тут может быть и другая версия. Правда, доказательств и у меня ни крупицы, только мой внутренний голос.

После продолжительной паузы Дауд, вначале неуверенно, начал выдавать свою новую версию. Ковчег, предположил он, сохранили египетские копты, и найти его тоже суждено египетскому копту – обсыпанному перхотью коротышке.

Я выложил Дауду все, что думал о его гипотезе.

Реконструировать раннюю историю лемба оказалось нелегко, и, как не замедлил подчеркнуть Дауд, моя реконструкция имела в основе лишь фрагментарные данные. В субсахарской Африке, во всяком случае, во внутренних районах, никаких записей не сохранилось. Мы можем рассчитывать только на устные источники.

На побережье, правда, арабы – например, Аль-Идрис – оставили записи о том, что им довелось видеть и слышать. Складывалось впечатление, что в какой-то период лемба были связаны с развитыми полумусульманскими народами побережья, а потом отправились в глубь Африки, где почти наверняка сыграли роль в формировании древней культуры Зимбабве. Первые письменные упоминания о лемба – именно под этим названием – датированы 1728 годом, когда сотрудник Голландской Ост-Индской компании, находившийся в то время на территории современного Мозамбика, записал, что народ лемба «по слухам, богат золотом и торгует с португальцами в направлении Сенны». Вполне можно заключить, что к восемнадцатому веку лемба уже окончательно обосновались в глубине материка.

Во время моей ночной прогулки к священной пещере в горе Думгхе в 1987 году утверждения лемба об их израильском происхождении казались мне, мягко говоря, надуманными. А уж мысль, что они являются к тому же хранителями Ковчега Завета, и вовсе не правдоподобной. Абсолютным вымыслом. Выражаясь словами Дауда – фигня.

К 1996 году я уже узнал о лемба довольно много. И возможно, установил место, откуда они явились, – город Сенна в Хадрамауте. Я полагал, что лемба имеют глубокие связи и с Сейюном (Сионом) на побережье. Я также полагал, что есть нечто общее между Сеннаром, упоминаемым в легендах фалаша и кемант, и Сенной. И я уже верил – пока не очень твердо, – что лемба и впрямь происходят от какой-то иудейской или израильской общины. Проработав над этим вопросом несколько лет, я имел свою теорию, даже несколько теорий. И они казались убедительными, потому что отвечали на многие вопросы. Но доказательствами даже и не пахло. И не было никаких ниточек.

Однако вскоре все изменилось. Важнейшее доказательство, которое я так долго искал, появилось оттуда, откуда я его не ждал совершенно.

10

ГЕН МОИСЕЯ

Пока я бродил по пыльным и жарким дорогам Хадрамаута, пытаясь найти ключи к истории Ковчега и тайне племени лемба, происхождением этого африканского народа заинтересовался еще один валлиец.

Его имя – Трефор Дженкинс. Он родился и вырос в Уэльсе, изучал медицину в Королевском колледже в Лондоне и в Вестминстерском госпитале. В 1960 году Дженкинс стал военным врачом в госпитале в Зимбабве (тогда еще Южной Родезии). Потом переехал в Южную Африку, где, пройдя стажировку в университете провинции Наталь, работал на факультете анатомии университета Витватерсранда. Там известный палеоантрополог Филип Тобиас подогрел в нем интерес к истории африканских народов. В 1965 году Дженкинс поступил работать в престижный Южноафриканский институт медицинских исследований (SAIMR), где в конце концов стал профессором и возглавил отделение генетики человека в Институте патологии Витватерсранда и в Южноафриканском институте медицинских исследований.

В то время мы еще не были знакомы, встретиться нам предстояло позже. Дженкинс уже тогда сильно интересовался вопросами применения генетики к изучению африканской истории.

От Маргарет Наварро, специалиста по этнической музыке, которая всю жизнь изучает людей лемба – и помогает им, – Дженкинс впервые узнал об этом таинственном и загадочном племени. Кто они такие? Каким образом их странные иудейские обряды проникли в самое сердце Африки? И каким образом таинственная легенда о Нгома, перекликающаяся с библейским преданием, попала в эту глухую часть света?

И вот Дженкинса осенила идея: проверить утверждения лемба совершенно новым способом. Благодаря последним достижениям генетики появилась возможность исследовать большие группы людей на наличие маркеров, с помощью которых устанавливается происхождение этой группы из определенного региона. Дженкинс решил установить происхождение лемба, исследовав собранный у них генетический материал.

По одной из легенд – ее рассказал мне старый вождь селения Мпози, – первые переселенцы-лемба, пришедшие с севера, из Сенны, все были мужчины, и они взяли в жены местных африканских женщин. Маргарет Наварро тоже знала эту легенду и сообщила о ней Дженкинсу. Поэтому он решил исследовать исключительно ДНК мужчин, особенно Y-хромосомы.

Молекулу ДНК можно представить как уникальный свод инструкций, разработанный для воспроизводства и поддержания жизни. Молекула ДНК содержит четыре основания: А (аденин), (Г) гуанин, (Ц) цитозин и (Т) тимин. Комбинация, образуемая этими четырьмя буквами, «записана» в двойной спирали молекулы ДНК.

Если окажется, считал Дженкинс, что Y-хромосома лемба, которая передается по мужской линии, найдется у людей в какой-то определенной части света, то можно будет установить происхождение лемба. Узнать, является ли их родиной Африка, или же они, как утверждают сами, пришли откуда-то еще. Правда ли они «белые люди из Сенны», или же просто африканцы с необычными традициями и верованиями.

Статья Дженкинса с анализом собранных им данных была опубликована в ноябре 1996 года в «Американском журнале генетики человека». Ему удалось определить, что «пятьдесят процентов Y-хромосом лемба имеют семитское происхождение, сорок процентов – негроидное, а происхождение остальных десяти процентов установить не удалось. Это открытие вполне согласуется с их легендой». Дженкинс доказал верность и другого предания лемба: все их племя произошло от семи или восьми человек.

О достижении ученого широкой публике стало известно, когда на Би-би-си вышел документальный сериал «Истоки» и появилась серия книг выдающегося специалиста по генетике, профессора Юниверсити-колледж из Лондона Стива Джонса «Кровь: бог, гены и судьба» (1996). Никому доселе неведомое племя лемба привлекло к себе внимание миллионов людей во всем мире.

Профессор Стив Джонс пишет в своей книге: «Родословная племени лемба оказалась с сюрпризом. Большинство особенностей лемба – группы крови, ферменты и тому подобное – объединяет их с африканскими народами, проживающими на соседних территориях. Однако Y-хромосома лемба – совершенно другого происхождения. На генеалогическом древе всемирных мужских родословных лемба помещаются не среди африканцев, а среди жителей Ближнего Востока. Предание лемба об их происхождении оказалось правдой».

Впервые обо всем этом я услышал в середине ноября 1996 года, когда профессор Мазива, духовный лидер южноафриканских лемба, позвонил мне в Лондон. Он сообщил о раскрытии Дженкинсом, как он выразился, «секрета крови» лемба, который доказывает то, что уже много лет утверждал профессор: в далеком прошлом лемба пришли в Африку из других земель.

– Вы, должно быть, обрадовались, – сказал я.

– Мы не обрадовались, Парфитт. Мы и так всегда знали, что это правда. Даже не сомневались. Мы пришли из другого места. Мы – белые люди с севера. Только у нас темная кожа. Другие сомневались. Думали – мы такие же, как прочие африканцы. Вот они пусть и удивляются. Пусть теперь радуются.

Позже вечером профессор позвонил мне еще раз и сказал, что это открытие – важнейшее событие в его жизни и самое сильное оружие в полемике о неафриканском происхождении лемба.

Я немедленно отправился в новую Британскую библиотеку у станции метро «Сент-Панкрас», чтобы самому прочитать статью Дженкинса. Подумать только – валлийцу, моему соотечественнику, удалось найти настоящий, весомый аргумент, с помощью которого можно разрешить загадку лемба.

Дженкинс доказал, что лемба пришли откуда-то с Ближнего Востока. Событие – очень важное для них и для меня. Моя теория получила первое реальное подтверждение, и поначалу меня переполняла радость.

Сидя в грязной забегаловке неподалеку от станции Сент-Панкрас, я испытывал удивительное чувство выполненного дела. Наконец-то у меня в руках есть аргумент, который я так долго искал. Мне более или менее известно, откуда лемба родом. Моя теория получила серьезную поддержку.

Но, поразмыслив, я осознал, что Дженкинс не строит никаких предположений об этнических или религиозных корнях лемба. Он доказал верность утверждений лемба об их неафриканском происхождении, и это большой шаг вперед, но не установил, откуда они родом, и не доказал, что их предки – именно евреи.

Вполне вероятно, что если взять у лемба большее количество образцов ДНК и собрать о каждом доноре более подробные антропологические данные, то можно будет пролить свет также и на их этнические и религиозные корни. Дженкинс установил, что лемба родом с Ближнего Востока. Скорее всего они с юга Аравийского полуострова. Поэтому неплохо бы сравнить ДНК лемба с ДНК жителей южной Аравии.

В декабре 1996 года я отправился в Африку, чтобы выяснить, не смогу ли я сделать еще что-нибудь для разрешения увлекательной загадки, так много лет занимавшей мои мысли. Я намеревался собирать не легенды и предания, а образцы ДНК. Вместо своего обычного снаряжения – ручка, блокнот, диктофон – я запасся специальным комплектом для сбора образцов ДНК.

Я полетел в Хараре, столицу Зимбабве, взял там напрокат побитую легковушку и на ней отправился в центральную часть страны – к селению Мпози близ Мберенгва. Сначала я провел несколько вечеров с моим старинным приятелем Севиасом.

За последние годы я раз или два заезжал к нему и поддерживал связь с ним, его семьей и друзьями. Севиас всегда интересовался тем, как продвигаются мои исследования. А теперь он пришел в замешательство. Как это ватная палочка откроет тайну его предков?

Я пояснил, что каждый человек его племени имеет в себе запись истории своих прародителей, их переселения из любых земель в любые времена. Каждый мужчина, каждая женщина носит в генах целую книгу с историей своих предков.

Севиас открыл рот, чтобы я взял у него мазок, и с улыбкой поинтересовался:

– И ты сможешь разгадать те тайны, которые мы тебе не хотели раскрывать?

– Надеюсь, смогу, – ответил я.

После того как Севиас согласился дать образец ДНК, никто из его соседей не отказался.

В Африке сохранение истории – дело избранных, вождей или старейшин. Простые люди к этому отношения не имеют. Мысль о том, что пригодятся гены каждого из них, что каждый имеет одинаково ценную «книгу истории», доставила людям лемба большую радость. Каждый хотел мне помочь.

Через несколько дней я поехал к Бейт-Бридж у границы с ЮАР, где без сожаления расстался со взятой напрокат машиной и сел на автобус до городка Луис-Тричард. Там я первым делом навестил профессора Мазива, который вскоре попросил нескольких соседей сдать образцы ДНК. Один из них был дряхлый беззубый старик.

– Это поможет узнать, откуда мы пришли? – спросил он. – Расскажет нам, каким путем шли мы через Африку, и где находится Сенна, и как туда вернуться?

Я кивнул. Я очень надеялся, что кончик ниточки, так долго от меня ускользавший, найдется в ДНК племени лемба.

Я уже упоминал о помощи, оказанной мне преподавателем из Претории Магдель Ле Ру, которая много лет изучает племя лемба. Вместе мы собрали образцы ДНК у ста тридцати шести представителей этого племени, проживающих на довольно большой территории между Зимбабве и столицей ЮАР Преторией. Предстоял следующий шаг – собрать материал на юге Аравии, чтобы было с чем сравнивать.

В 1997 году я вместе с генетиком Нилом Брэдманом отправился в восточную часть Хадрамаута, туда, куда ездил с Даудом и Рувимом. Во время нашей с Нилом поездки мы собрали сто двадцать образцов мужской ДНК, часть из них в Сейюне, то есть в нескольких милях по вади ниже Тарима, часть в самой Сенне. Когда мы объяснили, что это исследование поможет пролить свет на историю Хадрамаута, большинство людей с радостью соглашались принять участие, хотя один или двое не захотели – это, мол, противоречит исламу.

Первые же анализы выявили значительное сходство между образцами Y-хромосом, взятыми в Хадрамауте, и образцами, принадлежащими лемба. Такой результат полностью подтверждал, что в прошлом лемба проживали в этой части южной Аравии. Так я получил самое лучшее доказательство моих собственных теорий о происхождении лемба и доказательство того, что таинственный Нгома прибыл именно оттуда.

Вопрос о религиозных истоках лемба по-прежнему оставался открытым. Действительно ли они иудеи?

Одновременное исследование, к которому я также имел отношение и которое проводилось с целью установить происхождение упоминаемых в Ветхом Завете первосвященников, тоже начало приносить неожиданные и удивительные результаты.

Где-то между тринадцатым и пятнадцатым веками до нашей эры евреи ушли из Египта, и Моисей много лет водил их по пустыням Синая, Негева и Трансиордании. Библия рассказывает, что в это время исполнение связанных с религией обязанностей, включая переноску Ковчега, было возложено на колено Левия. К колену Левия принадлежали и Моисей, и его брат Аарон; потомки Аарона по мужской линии становились священниками.

По закону становиться храмовыми священниками и прислуживать Ковчегу дозволялось только потомкам Аарона по прямой линии. И считается, что это правило неукоснительно соблюдалось – начиная с появления первой скинии в пустыне и до самого разрушения Храма императором Титом в семидесятом году нашей эры. Для священников было важно хранить чистоту рода, ибо, согласно Библии, он должен продолжаться вечно – и будет «заветом священства вечного».[38]

После уничтожения Титом второго Храма священники, или коаним (множественное число от «коэн» – священник), лишились большей части обязанностей. То, чем они в основном занимались – забота о Храме, жертвоприношения, – стало ненужным потому что, во-первых, Храм разрушили, во-вторых, жертвоприношения больше не совершались.

Статус священника передается вместе с Y-хромосомой. Эта хромосома наследуется мужчиной от отца. В сперматозоиде содержится Y-хромосома или X-хромосома. Когда сперматозоид сливается с яйцеклеткой, в которой всегда содержится Х-хромосома, программируется пол будущего ребенка: при комбинации XX получается девочка, при комбинации XY – мальчик.

Y-хромосома передается от отца к сыну. У иудеев сан священника тоже передавался от отца к сыну. В священники нельзя было попасть по назначению или сделав карьеру, священником становился только тот, у кого отец священник.

В 1997 году об этом задумывались многие генетики. Исследуя Y-хромосомы коэнов, утверждали они, можно проверить, правда ли, что все современные коэны происходят от одного общего предка. Главные действующие лица в деле раскрытия родословной коэнов – замечательные и энергичные люди: Нил Брэдман из Лондона и Карл Скорецкий из Израиля.

Сначала вышла статья группы Скорецкого (Хаммер, Скорецкий, Блэйзер, Раппапорт, Брэдман, Брэдман, Уобертон, Измаилович) – «Y-хромосомы иудейских священников» в журнале «Нейче» в 1997 году.

На следующий год в этом же весьма авторитетном журнале напечатали статью «Происхождение священников Ветхого Завета» группы Брэдмана, ряд ее авторов работали и в группе Скорецкого (Томас, Скорецкий, Бен-Ами, Парфитт, Брэдман, Голдштейн).

Исследования показали, что в пятидесяти процентах взятых у коэнов образцов содержатся особые кластеры маркеров, которые назвали модальным гаплотипом коэнов или, сокращенно, CMH.[39] CMH можно считать маркером, характерным для потомства священников Иерусалимского храма.

Кроме того, анализы выявили некий удивительный, и даже более чем удивительный, факт. Все коэны – носители CMH имеют одного общего предка мужского пола, и жил он около трех тысяч лет назад.

Тут резонно предположить, что этим далеким предком вполне мог быть брат Моисея Аарон, живший приблизительно в то время и основавший династию священников. Поскольку у братьев Y-хромосомы одинаковые, то мы, можно считать, обнаружили ген Моисея.

Это было открытие всемирного масштаба, и оно имело множество разных последствий. Кто, например, думал, что мистер Коэн с нижнего этажа – прямой потомок иерусалимских священников? Разве кому-нибудь приходило в голову, что священники Храма и в самом деле, как они утверждают, потомки одного человека?

Рувим, хотя прямого отношения к исследованиям не имел, регулярно мне звонил и настойчиво интересовался, как идут дела. Когда я сообщил ему об открытии, он окончательно убедился в эффективности нового метода исторических исследований.

– Теперь я понял, – дрожащим голосом говорил Рувим. – Теперь ты и вправду можешь принять совет Рабина. Пойти по следам священников!

По его словам, израильские организации, занимающиеся возрождением Храма, восприняли это открытие с большим энтузиазмом; теперь у них есть способ выбрать для будущего Храма подходящих священников. Для друзей Рувима открытие стало подтверждением Священного Писания – ведь сказано же в Библии о завете священства вечного. Так оно и вышло.

Для меня же это открытие имело еще один знаменательный результат, который мигом оценил Рувим: теперь мы знаем, как можно проследить перемещения священников Иерусалимского храма по страницам истории.

Несколько лет назад профессор Мазива рассказал мне, что Нгома Лунгунду несли из Сенны на юг Африки на шестах, продетых через кольца. Несли его жрецы из рода Буба. Другим прикасаться к Нгома запрещалось под страхом смерти.

Еще Мазива рассказал, что Буба, основоположник жреческого рода, был тот самый человек, который вывел предков лемба из Израиля.

Когда мои коллеги исследовали образцы ДНК лемба на гаплотип CMH – с целью проверить наличие у них израильских предков, – их ждал большой сюрприз. Пропорция носителей CMH среди лемба оказалась почти такой же, как среди всего еврейского населения в мире. Кроме того, исследователи открыли еще более удивительный факт – гаплотип CMH обнаружился больше чем у половины представителей рода Буба – жрецов лемба, хранителей Нгома Лунгунду.

Гаплотип CMH у неевреев практически отсутствует. Он встречается у жрецов лемба и почти в такой же пропорции у еврейских коэнов. Больше половины жрецов лемба из рода Буба имеют того же самого общего предка, что пятьдесят процентов коэнов. Этот общий предок, который жил около трех тысяч лет назад, вполне мог быть Аароном или его близким потомком. А значит, представители рода Буба – прямые потомки священников, служивших когда-то в Иерусалимском храме.

В 2000 году результаты исследований, показавшие наличие у людей Буба гаплотипа CMH, были представлены вниманию общественности. В «Американском журнале генетики человека» вышла статья Томаса, Парфитта, Вайсса, Скорецкого, Уилсона, Ле Ру, Брэдмана, Голдштейна «Y-хромосомы перемещаются на юг: модальный гаплотип коэнов и происхождение племени лемба – „африканских евреев“».

Эта история привлекла внимание средств массовой информации еще до опубликования статьи. В серии «Новая звезда» американской службы общественного вещания «Паблик бродкастинг сервис» вышел документальный фильм. Потом эту тему подняла компания «Коламбиа бродкастинг систем» в программе «60 минут». Четвертый канал британского телевидения показал документальный фильм «В поисках сынов Авраама» по моему сценарию. Об исследовании писали газеты по всему миру. Лемба прославились. К их пущему восторгу, их пригласили в Преторию, к президенту Табо Мбеки. Во время визита в Штаты президент ЮАР посмотрел документальный фильм из серии «Новая звезда» и захотел подробнее узнать о необычной истории племени лемба.

Способ, с помощью которого генетикам удалось подтвердить весьма неправдоподобную легенду африканского племени – а стандартные исторические и антропологические методы не позволили разрешить загадку, – привлек всеобщее внимание. К тому же генетический след привел к жрецам лемба, хранителям Нгома Лунгунду. По прямой: из древнего Израиля – к роду Буба племени лемба в Южной Африке.

Теперь уже не казалось полным вымыслом предположение, что священники тайно сохранили Ковчег (один из многих – или же подлинный Ковчег Моисея) с древних времен, перевезли его через аравийские пустыни, быть может, через Эфиопию, с помощью фалаша, и поместили в некий тайник, например, в Хадрамауте, недалеко от Сенны. С распространением ислама и началом преследования евреев священники опять вывезли Ковчег. На этот раз в Южную Африку.

Я начал понимать, что мои поиски близятся к концу. Генетический код кое-что прояснил, но прежде чем объявить о результате, предстояло сложить еще несколько головоломок.

11

ОГОНЬ ОТ ГОСПОДА

Прошло несколько лет; я продолжал публиковаться в своей области. Съездил раза два ненадолго в Южную Африку, надеясь продвинуться к цели. Но все тщетно. Отличный аргумент, который мне преподнесли на блюдечке, облек мои теории плотью, но не помог отыскать Ковчег. Кое-какого прогресса мне добиться все же удалось, во всяком случае, исключить некоторые версии.

В частности, меня интересовал вопрос, насколько тесно связаны лемба и фалаша, и связаны ли вообще. А также есть ли связь между городом лемба Сенной в Хадрамауте и суданским городом Сеннар, который упоминается в эфиопских легендах. Благодаря данным, полученным в результате исследований ДНК начиная с конца 1990-х годов, выяснилось, что у евреев, проживающих в разных концах мира, имеется выраженное генетическое сходство. Однако между евреями и фалаша такого сходства нет; получается, что верна позиция, занимаемая по данному вопросу Стивом Капланом и многими другими учеными: фалаша – одно из племен агау с эфиопскими корнями.

Генетическое сходство между ними и населением древней Иудеи отсутствует. Нет его и между фалаша и лемба. Отсюда следует, что лемба пришли из Аравии прямо в Южную Африку и их легенды о Ковчеге не имеют ничего общего с многочисленными эфиопскими легендами на эту тему. Пункты Сенна-Сеннар и лемба-фалаша можно было смело исключить. И я радовался, что могу мысленно вычеркнуть этот сомнительный вопрос, который в последние годы стоил мне многих бессонных ночей.

В январе 2002 года я снова принялся изучать некоторые аспекты истории лемба в надежде, что смогу ответить на один-два важных вопроса и что лучшее понимание прошлого лемба приведет меня к моей изначальной цели. Потому мне и пришлось опять поехать в Южную Африку. В первую очередь я позвонил духовному лидеру южноафриканских лемба – прекрасно эрудированному и всегда обаятельному профессору Мазива. С обычным энтузиазмом он рокотал:

– Парфитт, нам нужно встретиться! Надо поторапливаться. У нас же не вечность впереди!

Профессор дал мне адрес фермы в горах Соутпенсберга, принадлежащей одному состоятельному лемба, и сказал, что мне нужно быть там завтра в четыре часа. Я должен кое с кем познакомиться.

На ферме меня ждали трое. Сам Мазива; мой давний друг, тоже из племени лемба – Сэмьюэль Моэти, сделавший успешную политическую карьеру в качестве члена парламента и мэра Тохоянду, главного у племени венда города, и Уильям Масала, человек очень верующий – весь вечер он держал перед собой раскрытую Библию.

Мы сидели за столом вишневого дерева, уставленным фруктами, минеральной водой, хрустальными бокалами. Мазива устроил это собрание, чтобы обсудить вопрос, представляющий для лемба огромную важность. Им, как и мне, хотелось знать, где находится Нгома Лунгунду. Они считали, что Нгома – это и есть Ковчег Завета и что священники-жрецы из рода Буба принесли его из земли Израиля через Сенну. По их убеждению, именно Нгома привел их из Сенны – и Нгома же покажет им обратный путь.

Генетическое исследование племени лемба не оставило никаких сомнений в верности их легенд. Теперь им было вдвойне важно отыскать Нгома. Однако его местонахождением интересовалось не только племя лемба. Несколько дней назад местный мэр заявил, что намерен тщательно обыскать всю местность в поисках следов Нгома. Король большого племени венда всей душой жаждет его заполучить. Некоторые люди, заметил Моэти, ни перед чем не остановятся. Готовы даже убивать ради Нгома.

Как раз в тот день газеты писали о человеке, которого убили ради его очков в стальной оправе, и я был склонен верить Моэти.

Мы сидели на террасе, глядя на опускающееся в вельд солнце и потягивая напитки. Меня – во второй раз – официально уполномочили продолжать поиски Нгома и обещали поддержку всего племени.

Я уже получил от Рувима неофициальное поручение отыскать Ковчег, а теперь – официальное поручение от племени лемба отыскать Нгома.

Итак, у меня две задачи. Или одна?

На следующий день у меня была назначена встреча с некоторыми старейшинами лемба в глухом местечке неподалеку от городка Луис-Тричард. Я приехал слишком рано и, чтобы убить полчаса, зашел в бар на окраине города и взял себе пива. За столиком в углу я заметил двоих молодых лемба, с которыми пару раз встречался и раньше. Я подсел к ним и заговорил. Они держались настороженно и подозрительно, но меня выслушали. Я рассказал, что виделся с Мазива, Моэти и Масала и что они попросили меня найти Нгома.

На лицах молодых лемба появилось изумление и возмущение; двое пустились меня отговаривать. Это их дело, молодых, а не пожилого белого из другой страны. Ведь Нгома – священный предмет! Я не имею никакого права вмешиваться! Меня, конечно же, привлекает денежный интерес.

Я пытался их разуверить. Один из них обвинил меня в том, что я продавал за деньги их кровь, подразумевая, видимо, тесты ДНК. Наши глаза встретились. Парень уже несколько часов пил пиво, и они у него были желтые и злые. Другой схватил меня за руку и вынудил заняться с ним армрестлингом. Он был моложе меня и сильнее, ярость из него так и брызгала. От него несло пивом. Выпучив глаза, мой соперник с такой силой хлопнул моей рукой о стол, что на костяшках у меня лопнула кожа.

– Брось это дело! Это тебе не старая Африка! Мы больше не хотим, чтоб в наши дела мешались белые.

– Может, ты и прав, – сказал я, обматывая кровоточащую руку носовым платком. Чтобы сменить тему, я спросил, как быстрее добраться до деревушки Элим, где на более позднее время у меня была назначена встреча кое с кем из племени лемба. Мои собеседники неохотно нарисовали мне, как проехать, и я отправился на назначенную встречу.

Поговорив с людьми, я пустился в обратный путь; на взятом напрокат автомобиле я несся по пыльной дороге, ведущей к основной трассе. Рука у меня все еще болела, я злился. Впереди дорога поворачивала; из-за густых кустов по обе стороны я не видел, что делается за поворотом. Все еще думая о сегодняшних событиях, я снизил скорость и повернул. Поперек дороги лежало срубленное дерево. За ним – всего в нескольких ярдах от меня – стояли трое вооруженных мужчин с опущенными на лица капюшонами. Они замахали, требуя, чтобы я остановился. «Если остановлюсь, – подумал я, – мне конец». Вывернув руль, я рванулся в объезд препятствия. В заднее стекло ударили пули. Я опустил голову и сквозь тучи красной пыли погнал машину в вельд.

Единственными, кто знал о том, что я поеду именно здесь, был и те двое. О чем это говорит? Неужели засаду устроили они? Или это случайное нападение грабителей, какие теперь случаются в Южной Африке каждый день? И если меня поджидали мои знакомые лемба, неужели они и вправду собирались меня убить? Одна часть племени хочет, чтобы я изучал их историю и связь с Нгома, а другая, возможно, не хочет.

Несколько дней спустя я навестил бунгало профессора Мазива. Рассказал ему о происшествии. Профессор пожал плечами. Он был совершенно убежден, что лемба с этим никак не связаны.

Мазива опять торопил меня с поисками. Он нисколько не сомневался в существовании Нгома Лунгунду. Нгома не миф и не плод воображения. Это реальная вещь, которую обнаружил и держал в руках один белый человек в тридцатых или сороковых годах. Звали его Гаральд фон Зикард; миссионер и ученый, он много лет работал в племени лемба. Мазива твердо знал, что фон Зикард нашел подлинную реликвию: это подтвердил сам Фофи – историк племени лемба. Сведения точные. Лемба починили Нгома и снова его спрятали. Никто не знает где, но кое-кто из уважаемых лемба думает, что где-то на горе Думгхе. По мнению Мазива, искать нужно в горах Вендаленда, к югу от Лимпопо. Некоторые самые почтенные старейшины знают, где именно.

– Так спросите у них! Спросите у старейшин!

– Мне они не скажут. Об этом – не скажут.

– А мне скажут?

– Нужно попробовать. Если ничего не выйдет, придется поискать.

Несколько дней спустя я прятался от тропической бури в пещере высоко в горах, неподалеку от границы с Зимбабве. Из своего рюкзачка я достал спальный мешок и расстелил его на земле. Налил себе из термоса кофе, отхлебнул глоточек «Лафройга». Снаружи бесновалась буря, а я записывал доводы в пользу того, что Нгома – Ковчег Завета.