Текст книги "До мозга костей (ЛП)"

Автор книги: Триша Вульф

Соавторы: Бринн Уивер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

12. ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ ЭТАЖ

Кири

Прохладное прикосновение пробегает по каждому маленькому хребту моего позвоночника, словно человек, стоящий за ним, наслаждается качеством костей под моей кожей.

Мое тело напрягается. Открытая кожа покрывается мурашками. Электричество вращается внизу живота, моё сердце колотится от разряда, проходящего через его камеры. Музыка клуба, кажется, проскальзывает под завесу моего пульса. Я едва сдерживаю дрожь, когда эти пальцы скользят к низу моего платья с открытой спиной, прежде чем снова скользнуть вверх с легчайшей лаской.

Аромат ветивера окутывает меня холодными объятиями.

– Вам не идет быть блондинкой, доктор Рос, – шепчет голос рядом с моим ухом, шевеля пряди моего парика, чтобы пощекотать шею.

– Но говорят, что нам живётся веселее, а сегодня вечером я хочу провести время как можно лучше, – отвечаю я, моя лукавая улыбка расползается от напряжения, которое я чувствую в ладони, лежащей между моих лопаток. – Кроме того, меня зовут не доктор Рос.

Знакомая рука появляется из-за моего левого плеча, чтобы наполнить мой бокал вином из стоящей передо мной бутылки.

– Ну, это я уже знал.

– Меня зовут Бетани, – говорю я, жестом указывая на пустой стул напротив меня. – Не хочешь присесть?

– А это не помешает твоему… веселью?

– Разве это не то, чего ты хочешь?

– Возможно, – говорит Джек, обходя стол с высокой столешницей и опускаясь в кресло, смеряя меня пронзительным взглядом, пока он делает глоток виски. После двух бокалов вина и пролитой истории между нами, мне физически больно смотреть на Джека, со всей его холодной, мрачной красотой, черным костюмом и этими серебристыми глазами, которые заставляют меня открыться, чтобы выследить каждую скрытую слабость. Я делаю ещё один глоток Шираза, надеясь, что это утопит мои чувства в безжизненном безразличии, хотя я уже знаю, что это не произойдет. – Ты сказала, что твоё благополучие в моих интересах, и, если ты не слышала, похоже, на свободе серийный убийца.

Мой взгляд опускается в пустоту между нами, напоминание о его мотивах гасит статическое напряжение, задерживающееся в моих венах.

– Точно… это я, похоже, регулярно забываю.

– Изабель…

– Не смей, Джек, – шиплю я, свободной рукой хватаясь за край стола, наклоняясь вперед. Неожиданный прилив слез жжет мои глаза при звуке этого имени, сорвавшегося с губ Джека, и туго натягивает мои шрамы. – Никогда не произноси это имя. Я не Изабель. Я уже говорила тебе. Эта девушка мертва.

Джек выдерживает мой свирепый взгляд. Я моргаю и отвожу глаза. Ничто в нем не меняется, пока он наблюдает за моим бурлящим страданием.

Я допиваю остатки вина и с глухим стуком ставлю бокал на скатерть.

– Что ж, поздравляю, Джек. Ты пробыл в поле моего зрения всего тридцать секунд и уже испортил мне вечер. Новый рекорд, – огрызаюсь я, хватая со стола свой сверкающий клатч, и встаю.

Ладонь Джека крепко обхватывает моё запястье. Он осторожен, чтобы не задеть швы, наложенные на мою кожу поперек заживающей ране.

– Прости меня, – говорит он так, будто никогда не произносил эти два слова вместе и удивлен не меньше, чем я, что они могут сорваться с его губ. – Присядь.

Я не двигаюсь.

– Пожалуйста.

Я медленно опускаюсь на мягкое сиденье, рука Джека разжимается на моем запястье, только после того, как я сажусь. Мы рассматриваем друг на друга в напряженном молчании, пока шумная компания не проходит слишком близко к нашему столику, и судя по его холодному взгляду, их близость разрушает чары между нами.

– Откуда ты знаешь, что Хейс не последовал за тобой сюда? – спросил Джек, вернув своё пристальное внимание ко мне.

– Потому что Хейс не смог бы выбраться даже из бумажного пакета²⁴, если бы его туда поместили.

Джек фыркает от смеха и делает глоток своего напитка, а я наслаждаюсь его мимолетной ухмылкой.

– Несмотря на это, я последовал за тобой сюда незамеченным.

– Правда? – моя ухмылка становится шире, когда Джек бросает на меня злобный взгляд. Я наклоняюсь вперед и прочищаю горло, чтобы воспроизвести лучший сценический шепот. – Черный BMW XM – это не лучший способ маскировки, Джек. В игре, кто самый смертоносный, ты теряешь очки за высокомерие.

– Так же легко ты потеряешь очки за недооценку противника. Мне ли не знать, – говорит Джек, когда его взгляд покидает мой и обводит комнату. Его челюсть дергается, как будто он пытается скрыть улыбку, но она быстро исчезает. – Хейс… его не так легко обмануть.

– Я уже поняла это. Он заходил ко мне домой ранее.

Это привлекает безраздельное внимание Джека. Его взгляд возвращается к моему и горит расплавленной яростью.

– Когда? Зачем?

– В десять часов. Он ждал у моего дома, когда я вернулась с пробежки с Корнетто.

Глаза Джека сужаются.

– Моя собака, – Джек наклоняет голову, и я закатываю глаза. – Ты должен знать важные аспекты жизни своего противника, Джек. Крупное, покрытое мехом млекопитающее? Корнетто…? Господи. Очки потеряны за упущение значимых деталей.

Клянусь, я вижу намек на румянец на щеках Джека.

– Я знал, что у тебя есть собака.

– Ты знал, как его зовут?

– …Нет.

– Минус пять баллов.

Джек раздраженно вздыхает при виде моей ослепительной, хитрой улыбки.

– Хейс, доктор Рос. Что он хотел.

– Бетани. Минус ещё два балла за то, что не придерживаешься моего прикрытия, – отвечаю я, умудряясь подавить растущее раздражение Джека, погружаясь в информацию, которую он хочет услышать, прежде чем он успеет сделать следующий вдох. – Он хотел немного наверстать упущеное, вспомнить старую историю. Он сказал мне, что верит, что Убийца всё ещё в деле, но что он изменил свой подход. Он не верит, что Брэд виноват в том, что в его подвале лежит тело. Он считает, что пожар устроил кто-то другой. Он убежден, что к этому причастен Молчаливый Убийца.

Губы Джека вытягиваются в напряжённую мрачную линию.

– Не думаю, что он такой недалекий, каким кажется на первый взгляд. Он мне не нравится.

– Тебе никто не нравится.

– Это не…

– Ну, кроме себя. Ты нравишься себе. Сильно.

Я лучезарно улыбаюсь, когда серебро в глазах Джека бросает на меня угрожающий взгляд, хотя его гнев не задерживается надолго. Он слишком любопытен, чтобы позволить своему раздражению овладеть им.

– За кем ты охотишься сегодня вечером? – спрашивает он, наполняя мой бокал вином. Я поспешно отгоняю навязчивую мысль, которая так и просится сказать «за тобой».

– За тем, кто превосходит мои критерии, – отвечаю я, мой голос становится тоньше от рассеянности, пока я оглядываю тела на танцполе. – Его зовут Себастьян. Ему запретили посещать несколько местных стрип-клубов, он приставал к девушкам, когда был пьян и под кайфом. Три года назад на него было заведено дело о нападении, но оно было закрыто.

Мой взгляд устремляется к цели вдалеке, мужчина ниже Джека на несколько сантиметров, но широкоплечий, сильный. Себастьян может сойти за красавца, пока ты не присмотришься поближе. Ему всего двадцать четыре, но он выглядит старше из-за зачесанных назад светлых волос и ранних признаков неправильных решений.

– Скорее всего, у него не будет ничего ценного для тебя, – бормочу я, следя за продвижением Себастьяна сквозь кружево лазерных огней, покрывающих танцоров. Мне известно, что у Джека есть строгие критерии для костей, которые он выбирает для извлечения из своих жертв, и хотя я не знаю, какие они, сомневаюсь, что Себастьян отвечает взыскательному вкусу Джека. Я отвожу взгляд от своей жертвы. – Честно говоря, я удивлена, что ты последовал за мной.

Джек приподнимает одно плечо, изображая незаинтересованность, хотя его взгляд слишком пронзителен для обычного любопытства.

– У меня было предчувствие, что ты затеяла что-то необычное, когда отправилась в Parkside Place. У тебя есть квартира в этом здании?

– Была, но теперь, наверное, придется её продать, а мне она нравилась.

– Я уже знаю, где ты живешь.

– Конечно, но мне не нужно, чтобы ты находил все мои маленькие логова. Сегодня вечером мне придется отказаться от ещё одного, поскольку ты пойдешь со мной, – говорю я, переключая своё внимание на танцпол. Моя предполагаемая добыча скользит сквозь толпу к бару, пробираясь через рой тел в элегантном костюме и с высокомерием, подпитываемым кокаином. Поднявшись, я беру со стола клатч.

– Кто сказал, что я к тебе присоединюсь? – спрашивает Джек с вызовом в голосе, откинувшись на спинку с виски в руке, круглый шарик льда звенит о стеклянный бокал.

На этот раз я пожимаю плечами с притворной незаинтересованностью, и хотя чувствую горький укол разочарования, у меня достаточно практики, чтобы знать, что оно никак не отразится на моем лице. Когда дело касается Джека Соренсена, разочарование – это привычное дело.

– Как хочешь, – говорю я, просчитывая следующие ходы, чтобы заманить свою цель теперь, когда Джек выходит из игры. – Полагаю, сейчас самое время рассказать тебе, что Себастьян Модео – младший брат Анны Модео, убитой Молчаливым Убийцей двенадцать лет назад. Если Хейс считает, что Убийца всё ещё активен, возможно, нам стоит дать ему повод пойти по ложному следу, который ведет прочь из Вествью. Но не волнуйся, я расскажу тебе о своем веселом вечере во всех подробных деталях, – я чокаюсь с бокалом Джека, когда останавливаюсь рядом с ним, и допиваю остатки, прежде чем оставить его. – Твоё здоровье. Хорошей ночи, Джек.

– Бетани, – говорит он, коротко кивая. Джек не поднимает глаз, не меняет расслабленной позы. Но мне кажется, я успеваю заметить, как его пальцы сжимают бокал, прежде чем я отворачиваюсь.

Я проскальзываю в растущую толпу, направляясь к танцполу. Огонек разочарования понемногу гаснет, когда приближаюсь к своей цели, и одариваю Себастьяна застенчивой улыбкой, проходя мимо того места, где он стоит в короткой очереди к бару. Он отвечает на мою улыбку гораздо более развратной, проводя большим пальцем по нижней губе, пока следует за мной к танцующим. Удерживаю его взгляд через плечо на протяжении нескольких шагов, сияя улыбкой, словно приглашая следовать за собой. Я не смотрю, следует ли он за мной, но я знаю Себастьяна Модео, хотя он и не знает меня. Знаю все его дальнейшие действия раньше, чем он сам.

Пробираюсь в толпу ровно настолько, чтобы Себастьян мог легко найти меня, позволяя себе раствориться в музыке, тенях, телах и меняющемся освещении. Ритм проникает в мою грудь, обвиваясь вокруг вен. Мои мышцы расслабляются. Основание моего позвоночника расслабляется. Я двигаюсь вместе с окружающими меня людьми, и они принимают меня так, словно я часть их круга, даже несмотря на то, что я – смерть среди них. Когда ди-джей накладывает одну песню на другую и меняет интенсивность на драйвовый ритм, я поднимаю руку, как и все остальные, закрываю глаза, пока мои движения сливаются с ударным гулом.

Когда я открываю их, Джек стоит здесь, передо мной, с выражением на лице, которого я никогда не видела, какая-то ярость, переплетенная с глубокой, режущей потребностью, желанием, которое прокладывает путь в моей груди, пока не пробивается в мои рушащиеся стены.

Пытаюсь улыбнуться в знак триумфа, надеясь скрыть бурный вихрь эмоций, зародившийся в моем сердце. То, как его внимание переключается на мои губы, а его глаза, кажется, становятся ярче в тусклом свете, заставляет меня думать, что у меня это слабо получается.

– Ох, хорошо, – говорю я, у меня перехватывает дыхание, когда Джек делает шаг ближе и его рука обвивается вокруг моей талии, а прохладные кончики пальцев касаются обнаженной кожи моей спины. – Есть только одна вещь, которая нравится Себастьяну больше, чем блондинка в платье с открытой спиной.

– И что же это? – спрашивает Джек, в то время как его пальцы сильнее прижимаются к моей коже, подталкивая меня ближе. Его глаза прикованы к моим губам, их серебристые искорки теряются в окружающей нас темноте, хотя я всё ещё чувствую тяжесть его взгляда.

– Наблюдать. Он вуайерист. Я собиралась заманить его ложью, по типу того, у меня есть соседка по комнате, ищущая группового развлечения. Если ты надеешься, что это маленькое представление положит конец моим подпольным занятиям сегодня вечером, чтобы ты мог поймать его сам, – говорю я, бросая выразительный взгляд на другую руку Джека, скользящую по моему обнаженному плечу и поднимающуюся к шее, – ты ошибаешься.

Ладонь Джека останавливается на моем горле. Он улавливает каждый удар моего учащенного сердцебиения. Его большой палец скользит по моей шее, прослеживая линию, где подъязычная кость скрывается под моей горящей плотью. На мгновение мне кажется, что он может отступить, но он этого не делает.

Рука Джека на моей талии скользит по платью, пока не ложится прохладным плащом на мою обнаженную спину, притягивая меня ближе. Я кладу ладонь ему на грудь, мои пальцы впиваются в черную ткань. Мне следует оттолкнуть его. Следует сопротивляться этой притягательной силе. Но это всё равно, что пытаться мыслить по-своему, не подчиняясь гравитации, или стоять неподвижно под натиском цунами.

Ветивер. Мигающие огни. Гулкие удары, как будто я в камере гигантского сердца. Моё тело прижато к Джеку, каждая клеточка внутри меня пылает. Время замедляется. Я бессильна. И я нахожусь именно там, где хочу и, одновременно, где боюсь находиться.

– Lille mejer²⁵, – шепчет Джек мне на ухо. Мои глаза закрываются. Голова наклоняется набок, когда его губы касаются мочки уха. Два маленьких слова, и я даже не знаю, что они значат, но они как заклинание, эликсир, который околдовывает меня. – Я здесь не для того, чтобы претендовать на кого-то, кроме тебя.

Щека Джека касается моей, когда он отстраняется настолько, чтобы встретиться со мной взглядом. Вспышка света на мгновение озаряет его лицо, и его красота врезается в память.

А после, его губы прижимаются к моим.

Они теплые, живые. Наэлектризованные. Как будто только тончайшие нити сдерживания удерживают его от того, чтобы забрать каждую частичку меня, пока он не поглотит саму мою душу. Мои губы приоткрываются, и его язык проникает в мой рот, не исследуя, а заявляя свои права, как он и обещал, мой пульс учащается в ответ на тепло его руки. И я хочу, чтобы это никогда не кончалось. Хочу, чтобы время остановилось, чтобы я могла вечно ощущать прекрасную пытку этого потока. Гнев и желание. Страх и облегчение. Своего рода голод, который никогда не будет утолен, который будет гореть в моем сердце, как неугасимый уголек.

Я хочу этого. Хочу этого так сильно, что желание скручивается у меня в животе, как огненная змея.

Но я не могу себе этого позволить.

Потому что я не могу доверять Джеку. Я знаю это. Он делает это только для того, чтобы разрушить мои рушащиеся стены и найти способ освободиться от угроз, которые я повесила над его головой. И его ненасытное любопытство заставляет его выяснять, как я могла проскользнуть мимо его защиты. Должно быть, так оно и есть. Он хочет найти мои слабости и сокрушить меня ими.

И что может быть лучше для уничтожения человека, чем заполнить его сердце, а затем расколоть его пополам.

Я ослабляю хватку на рубашке Джека, пытаясь заставить себя держаться за воспоминания о боли. О каждом жестоком слове. О каждом разе, когда он говорил мне, что я не заслуживаю того, что заработала, когда он заставлял меня чувствовать себя недостойной или недооцененной. Мой разум сосредотачивается на образе Джека, стоящего в задней части зала на гала-вечере в качесте не более чем равнодушного зрителя, в то время как яма гнева и боли прожигала дыру в моих внутренностях. Я помню, как его имя сорвалось с моего языка, пока я держала в руках свою награду Брентвуда. Стараюсь забыть, что когда-то она была сделана из стекла.

Отпускаю рубашку Джека. Он убирает руку с моего горла, а его губы отрываются от моих.

– Привет… Себастьян, верно? – говорит Джек, отворачиваясь от меня с легкой ухмылкой, протягивая правую руку. Себастьян оказывается рядом с нами, сглаживая момент недоумения под маской. – Я Адам. Мы познакомились в Velvet Lounge. Помнишь? Такая эпическая ночь, но, кажется, я забыл половину.

Так просто.

Мне кажется, что я всё ещё наслаждаюсь его поцелуем, наблюдая за тем, как Джек заманивает жертву горстью крошек и фальшивой улыбкой.

Вот так легко он уничтожит тебя и оставит умирать.

Себастьян пожимает протянутую Джеком руку, его улыбка становится ещё более непринужденной, несмотря на то, что он всё ещё пытается вспомнить их первую встречу.

– Да, Адам, конечно. Ты знаешь…

– Это моя… подруга… Бетани, – говорит Джек, прерывая попытку Себастьяна собрать воедино кусочки, которые никогда не сложатся. В этом представлении есть примечание, которое говорит, что я – легкая добыча. Ту боль, которую я искала, не так уж трудно найти.

– Привет, – говорю я, прилагая больше усилий к своей фальшивой улыбке и протягивая руку. Я делаю шаг к Себастьяну, достаточно близко, чтобы Джек мог убрать руку с моей спины, но он этого не делает. – Я видела тебя в баре. Мы раньше не встречались?

Взгляд Себастьяна отрывается от моей груди и задерживается на губах.

– Не думаю. Я бы запомнил это лицо.

Я сияю улыбкой, словно его комплемент стал для меня откровением. И продолжаю улыбаться, на каждую идиотскую шутку и глупость, которую говорит Себастьян, пока мы прокладываем себе путь к его доверию. Это не занимает много времени. Несколько напитков, несколько песен. Когда Джек предлагает продолжить вечеринку в моей квартире, где будет больше женщин, бесплатной колы и полных бутылок, Себастьян даже не задумывается об отказе. Он залпом допивает свой напиток и ведет нас к двери.

Только когда мы входим в лифт в доме, я чувствую первую трещину в безупречной маске Джека.

Он берет меня за руку, как только я нажимаю кнопку двадцать пятого этажа, и, слегка потянув, подводит к себе, защищая от нетерпеливого взгляда Себастьяна. Я не улавливаю никакого напряжения в его словах, пока мы ведем светскую беседу о спиртном, но чувствую это в его пальцах, которые по-прежнему сжимают мои. Он не отпускает меня, когда открываются двери, пока я не высвобождаю руку, чтобы найти ключи в своем клатче.

Вхожу внутрь первой, в квартире пусто и тихо, как в могиле. Приглушенный свет и вид на город из окон освещают современное, открытое пространство.

– Чувствуйте себя, как дома, – говорю я, направляясь на кухню, кладу свои вещи на стойку и достаю из шкафа набор бокалов. – По стаканчику, мальчики?

– Пожалуйста. Виски со льдом, – отвечает Джек, его голос глубже, чем я привыкла. Ловлю его взгляд лишь на мгновение, прежде чем он направляется к беспроводной колонке на приставном столике, чтобы подключить телефон и запустить плейлист.

– Отличное место, но где же вечеринка? – спрашивает Себастьян, направляясь дальше в гостиную. Джек присоединяется к нему, выглядя совершенно расслабленно, когда снимает пиджак и садится на серый диван, раскинув руки по его спинке.

– Аманда написала, они уже в пути, – я непринужденно улыбаюсь ему, приношу напитки и ставлю их на журнальный столик. Плечи Себастьяна словно расслабляются от моей лжи и спиртного, которое я предлагаю, и он садится в кресло напротив Джека.

– Это не значит, что мы тем временем не можем начать развлекаться сами, – говорит Джек с тайной улыбкой Себастьяну, протягивая мне руку, приглашая присоединиться к нему на диване. – Что скажешь, милая?

Мне приходится проглотить момент дискомфорта, но не из-за того, что нужно устраивать шоу, а из-за столкновения между моими настоящими чувствами и этим сфабрикованным моментом. Но я скрываю это за милой улыбкой, когда вкладываю свою руку в руку Джека, и он сажает меня к себе на колени, усаживая верхом на свои бедра.

Руки Джека скользят вверх по моей спине, пока он изучает каждый сантиметр моего лица.

– Если ты чего-то не хочешь делать, скажи мне, – говорит он так, чтобы слышала только я. – Светофор. Поняла меня?

Я смотрю на него в ответ мгновение, прежде чем кивнуть, немного удивленная. Когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, энергия между нами вспыхивает другим видом горячего предвкушения. Мои руки ложатся на лицо Джека, и мой язык начинает ласкать его рот, проводя по нему длинными движениями, а когда отстраняюсь, то прикусываю нижнюю губу Джека. Он стонет, когда мои зубы царапают чувствительную плоть. После обхватывает руками мою задницу, притягивая меня ближе, пока я не чувствую его твердую длину между нами.

– Разве она не великолепна? – спрашивает Джек между поцелуями, пока я начинаю двигать бедрами на его члене. Он упирается в его брюки, и я прижимаюсь сильнее, не только для вида, но и чтобы облегчить пульсирующую боль в моем клиторе.

– Держу пари, на вкус она такая же сладкая, как и на вид. Может, тебе стоит проверить, – отвечает Себастьян, и когда Джек отстраняется от моей шеи, чтобы встретиться со мной взглядом, на меня словно смотрит хищный зверь.

Мы могли бы убить Себастьяна уже пять раз, но правда заключается в том, что я хочу большего, чем просто предвкушение убийства. Я могу продолжать пытаться игнорировать свои чувства, но я всё ещё хочу его. Хочу, чтобы Джек прикасался ко мне, целовал меня. Боготворил меня.

Пожирал меня.

Я поднимаю бровь в знак вызова.

В следующий миг Джек кладёт меня на спину, его ладони оставляют прохладное клеймо на моих бедрах, когда они проскальзывают под подол моего платья. Он натягивает его на мои бедра, и его рот оказывается на моей киске ещё до того, как он стягивает мои трусики, его недовольство тонкой тканью растет, пока он не достает из кармана складной нож и не срезает их одним плавным движением, к большому удовольствию Себастьяна. Когда они больше не стоят на его пути, Джек раздвигает мои губы и проводит языком по моему входу, и стонет прямо в меня, как будто изголодался по моему вкусу.

– Такая сладкая, – шепчет Джек, напротив моего клитора, прежде чем поклониться ему, облизывая. Одна из его рук скользит вверх по моему телу, чтобы стянуть платье, обнажая мою грудь прохладному воздуху. С моих губ срывается вздох, когда тейп²⁶ срывается с моего соска, его жжение сменяется пальцами Джека, когда он начинает дразнить его, превращая в твердый бугорок.

Я вся горю. Я в отчаянии. Едва сдерживаю звуки, нарастающие в моем горле, когда поднимаю бедра в поисках удовольствия от его языка, в то время как Джек посасывает мой клитор. Чем больше я пытаюсь удержаться от стонов, тем громче мой голос, и когда Джек вводит один палец в мою киску, а затем другой, загибая их крюком глубоко внутри меня, скользя по точке G, я прекращаю все попытки.

– Твои звуки принадлежат мне, – шипит Джек, и прежде чем я осознаю, что происходит, он запихивает мои влажные трусики в мой открытый рот. Я смотрю вниз на яростный приказ в глазах Джека и хнычу от эротического вкуса собственного возбуждения. Он проталкивает остатки ткани мимо моих губ и зажимает мне челюсть большим пальцем. – Только мне. А теперь кончи на мой гребаный язык и помалкивай.

Джек одаривает меня злобной ухмылкой.

А затем продолжает.

Он двигает пальцами и ласкает мой клитор, пока мои мышцы не начинают сокращаться, пульсируя вокруг него, втягивая его внутрь. Крошечные бомбы искр взрываются в моих глазах. Удовольствие обвивает мою спину и натягивает её, как лук. Сердце заглушает все звуки и мысли, и я даже не знаю, повинуюсь ли я его приказу. Мои веки всё ещё опущены, когда Джек убирает ткань из моего рта и целует меня, давая попробовать саму себя на языке.

Когда поцелуй замедляется, и Джек отстраняется, он продолжает нависать надо мной, положив одну руку рядом с моей головой, а другой, расстегивая пряжку ремня.

– Мне сделали вазэктомию, – говорит Джек, не сводя с меня глаз, как будто мы остались вдвоем в целом мире. Я слышу, как расстегивается каждый зубчик молнии, каждый из них будто отмеряет счет времени. – Я проверялся, и я чист. Но ты должна знать, что с презервативами… мне бывает тягостно. Тебя это устраивает?

– Да, – говорю я, и хотя мне хочется спросить, что он имеет в виду, я этого не делаю.

– Ты уверена? – спрашивает он. Я киваю, пока он не поднимает брови, и я подтверждаю это вслух. – Ощущения могут быть… необычными.

Мой взгляд, наконец-то, опускается между нами.

– Боже мой!

Смотрю на эрекцию Джека, на его основание, зажатое в руке, и моему мозгу, одержимому оргазмом, требуется мгновение, чтобы понять то, что вижу. По всей длине нижней части его члена проходят пары гвоздиков, на головке – пирсинг Принц Альберт, титан блестит в тусклом свете. Себастьян вторит моим мыслям звуками удивления и словами одобрения. Но для Джека его как будто нет.

– Ты уверена?

Жар разливается по моему телу, моя киска умоляет прежде, чем у меня появляется шанс.

– Определенно. Очень уверена. Даже через чур.

Уголки губ Джека приподнимаются, и его улыбка такая порочная, такая сексуальная, что я чуть не кончаю снова, прежде чем он успевает коснуться моего клитора титановым шариком на головке своего члена. Отчаянный стон желания срывается с моих губ, и глаза Джека предупреждающе сужаются.

– Что я только что сказал, lille mejer, – шепчет он.

– Не волнуйся, мой шипованный дружок, – отвечает Себастьян, его слова звучат невнятно, когда до меня доносится звук шуршащей ткани. Я слышу лязг расстёгивающейся пряжки на его ремне. – У меня есть способ заставить ее замолчать.

Я моргаю, глядя на Джека, моё лицо выражает тысячу мыслей, которые я не могу перевести в слова. Все они вращаются вокруг слова страх.

В один момент Джек рядом со мной, скользит пирсингом по моим чувствительным нервам, нежно дразня.

В следующее мгновение он исчезает, и над музыкой звучит звук болезненного и панического крика.

– Она заслужила немного веселья за твой счет, – в голосе Джека слышится угроза в адрес нашего гостя. Я вскакиваю на ноги как раз в тот момент, когда Себастьян падает на колени. – Но, если ты простишь за каламбур, я бы не советовал вставать на опасную дорожку, думая, что я когда-нибудь позволю тебе прикоснуться к ней.

Джек не сводит с меня глаз, пока делает ещё один разрез на горле Себастьяна своим ножом, разбрызгивая кровь по полу и его одежде.

Себастьян с убывающей силой прижимается к его груди, его булькающие мольбы переходят в прерывистые выдохи.

Джек бросает складной нож в тень и поворачивается, его брюки едва держатся на бедрах, а эрекция всё ещё твердая под одеждой. Он стягивает с себя пропитанную кровью рубашку и идет ко мне, смертоносный, всепоглощающий. Неизбежный. Когда Джек протягивает руку, она словно магнит, и я беру её, уверенными шагами следуя за ним, пока он ведет меня к растущей луже крови и тянет за собой на пол.

Джек обхватывает окровавленной рукой моё горло, опуская меня спиной в липкое тепло. Он стягивает с себя штаны и трусы и входит в меня одним движением под мой бесстыдный стон.

– Что я сказал тебе в клубе, Кири? – говорит Джек, его голос сладок и манящ, а в глазах горят серебристые искры ярости. Он выскальзывает из моей киски, сантиметр за сантиметром, каждый круглый титановый шарик заставляет покалывающий вихрь растущего отчаяния разгораться в моем животе. – Что я тебе сказал? – повторяет он, сжимая мою шею ещё крепче.

– Благополучие… В моих интересах… – это всё, что я могу выдавить из себя между судорожными вдохами, пытаясь не кончить так скоро от обманчиво мягкого скольжения его усеянного пирсингом члена.

– Нет. Попробуй ещё раз.

– Претендовать…

– Хорошая девочка. Правильно. Я сказал, что здесь не для того, чтобы претендовать на кого-то, кроме тебя. И это именно то… – жестокий толчок заставляет меня хныкать от удовольствия, – что я собираюсь сделать. И любой мужчина, который даже вообразит, что прикоснется к тебе, будет разрезан на кусочки… – ещё один толчок, надвигающийся оргазм не дает мне покоя, – а потом я буду трахать тебя в луже крови, пока их сердце будет отбивать последние удары.

Я стону, когда Джек хватает меня за бедро, закидывая мою ногу себе за спину, чтобы он мог глубже погрузить свой член, а титановый шарик на его головке начинает ласкать мою точку G при каждом толчке.

– Это никак мне не помешает… я найду больше добычи, – выкрикиваю я между нарастающими толчками.

– А я и не намеревался тебе мешать.

Моя спина скрипит от остывающей крови. Джек отпускает моё горло, чтобы стянуть с меня парик и шапочку и отбросить их на пол. После берет мои волосы в кулак и откидывает мою голову назад, открывая шею для своих укусов и поцелуев. И он трахает меня. Он трахает меня так, будто это всё, что он когда-либо хотел сделать. Как будто он берёт что-то запретное.

Как будто он жаждет меня.

– Если этот план сработает… – говорю я задыхающимся голосом, проводя рукой по крови, собравшейся на полу. Джек откидывается назад, изучая меня, глубокие толчки не прекращаются, выражение его лица – яростная потребность. Я ухмыляюсь, рисуя диагональный мазок над его сердцем, а затем ещё один, чтобы получился «X». – Тогда я выиграю под Куполом Грома.

Джек усмехается, замедляя скольжение своего члена, параллельно хватает меня за волосы и обхватывает рукой за спину. Он поднимает меня так, что я оказываюсь верхом на нем, а он опускается на колени в багровую лужу.

– На случай, если ты не заметила, это я его убил.

– И, как обычно, без меня это было бы невозможно, – Джек открывает рот, чтобы возразить, но я запечатываю его губы окровавленным пальцем. – О, и кстати, если другая женщина хотя бы вообразит, что прикасается к тебе, я отрежу её гребаные руки и скормлю их тебе. А потом я возьму её драгоценную подъязычную кость, раздавлю её, и буду наслаждаться каждой, блять, секундой, заставляя тебя смотреть, как я спускаю её в чертов унитаз. Понял, лепесток?

Я хлопаю ресницами с невинным видом и хватаюсь одной рукой за плечо Джека, насаживаясь на его толстую эрекцию, широко раздвигая бедра, чтобы глубже принимать его с каждым толчком. Я хочу, чтобы он, блять, уничтожил меня. Разорвал на части, разрушил, потому что я буду возвращаться, вечно неугасимый огонь, который сталкивается с его несокрушимой тьмой.

Джек крепче сжимает мои волосы, и его глаза темнеют, когда я кладу окровавленный палец на язык и смыкаю губы вокруг него. Он запрокидывает мою голову назад и прикусывает шею, достаточно сильно, чтобы оставить отметину. Его губы впитывают соленую смесь с моей кожи, прокладывая путь вниз по моему горлу, груди, пока не обхватывают сосок, сильно посасывая его, лаская языком, прежде чем отпустить его, царапнув зубами, отчего я ахаю.

– Дьявольски… и должным образом принято, – говорит он. – Но есть только один женский крик, который я хочу слышать, – Джек прикусывает мою грудь сбоку достаточно сильно, чтобы с моих губ сорвался писк, и он усмехается. – Lille mejer, ты можешь и лучше.

Джек снова опускает нас на окровавленный пол, но прикрывает мою голову рукой, воздух вырывается из моих легких от удара, его губы крадут моё дыхание. Я теряюсь в ощущении его кожи и мышц под моими пальцами, когда они впиваются в его спину, от боли и удовольствия от укусов, которые он успокаивает поцелуями, от порочных толчков, которые наполняют мою ноющую киску. Его характерный аромат ветивера наполняет мои чувства, когда я целую его шею и пробую на вкус его кожу. Когда моя киска сжимается вокруг его члена, Джек запускает руку в мои волосы, удерживая меня там, где он хочет, глядя мне в лицо.