Текст книги "До мозга костей (ЛП)"

Автор книги: Триша Вульф

Соавторы: Бринн Уивер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

20. СТРЕЛЫ

Кири

– Ты пришел, – говорю я, когда Джек приближается по узкой тропинке, хрупкие листья деревьев шуршат друг о друга, когда он убирает низко висящие ветки со своего пути. Невозможно сдержать улыбку, которой я одариваю его, когда он выходит на небольшую поляну и останавливается, чтобы взглянуть на бревенчатый домик позади меня.

– Ты напугала меня до чертиков, Кири, – говорит Джек, сверля меня взглядом. – Я чуть не пропустил записку.

– Но ты не пропустил, – говорю я, стараясь не позволить его беспокойству слишком глубоко укорениться в памяти. Моя улыбка становится ярче, и я широко развожу руки. – И вот мы здесь.

Взгляд Джека, наконец, немного смягчается, когда он смотрит в сторону хижины. Я поворачиваюсь, чтобы проследить за его взглядом, любуясь темными линиями дерева и обветренным крыльцом, оригинальными элементами, дополненными моими собственными модификациями солнечных батарей и скрытых камер. Когда я снова поворачиваюсь к нему лицом, Джек смотрит на меня, в его глазах такой блеск, как будто он видит меня впервые.

– Это ты построила? – спрашивает он, кивая в сторону хижины.

– Нет, – отвечаю я с легким смешком. – Нет, она принадлежала моему деду. Но с годами я кое-что изменила.

Джек кивает, когда его взгляд останавливается на одной из самых заметных камер, закрепленных под выступом крыши. Когда его внимание возвращается ко мне, он делает осторожный шаг вперед, а затем еще один. Может быть, он думает, что это какая-то ловушка. Может быть, в волнении, которое я едва сдерживаю, есть что-то слишком дикое, слишком подозрительное. Поэтому, когда Джек останавливается передо мной, его руки по-прежнему глубоко засунуты в карманы, я сама сокращаю расстояние между нами, приподнимаясь на цыпочки, чтобы положить руку на его затылок и притянуть для поцелуя. Свободной рукой я хватаюсь за край его расстегнутой куртки, металлические зубцы молнии впиваются в мою ладонь, когда я притягиваю его ближе. Мой язык пробегает по изгибу его губ, требуя проникновения, чтобы дать ему почувствовать вкус желания, которое пламенем охватывает мою грудь.

Он не может сопротивляться мне.

Я уже знаю, что он и не хочет, даже если так долго пытался настоять на своем. Руки Джека ложатся на мое лицо, согревая холодную кожу, он проводит кончиками пальцев по моим скулам, пока покалывание от его прикосновения не вызывает дрожь по всему телу. Нехотя я разрываю поцелуй. Во всем виноват энтузиазм из-за моего сюрприза, который тянет меня назад, и не много страх, если быть честной. Есть радость в том, чтобы следовать своим инстинктам, но осознание того, что я могу ошибаться, хотя и несет в себе свое собственное опьяняющее желание, которое уносит меня прочь, как прилив.

– Что мы здесь делаем? – спрашивает он, делая шаг в сторону хижины. Я крепче сжимаю его куртку, чтобы не дать ему подойти ближе.

– У меня есть для тебя небольшой подарок, – отвечаю я, неудержимо ухмыляясь, когда отворачиваюсь к экспедиционной сумке, лежащей на краю поляны. Настороженный взгляд, который он бросает на меня, доказывает, что он узнал этот рюкзак, но вместо отрубленной конечности какого-то аспиранта я достаю планшет, включаю его, чтобы выбрать уменьшенное изображение, которое я увеличиваю, прежде чем передать его Джеку. Его глаза задерживаются на мне, прежде чем он смотрит на экран, его губы приоткрываются, когда он видит живое изображение. – Тебе нравится?

– Колби Кэмерон, – шепчет Джек, его голос похож на благоговейную молитву. Я даю ему время, сохраняя молчание, пока он не будет готов поднять глаза от экрана. – Он у тебя здесь.

Я киваю, прежде чем вернуться к своим вещам, доставая из рюкзака ржавую металлическую цепь.

– Он в подвале. Но ты не можешь туда войти. Это испортит веселье.

Я подмигиваю, когда прохожу мимо с цепью, перекинутой через плечо. Но именно то, что болтается у меня за спиной, привлекает внимание Джека, и он следит за каждым движением металлического приспособления, пока я направляюсь к началу тропинки, с которой он только что вышел. Я опускаюсь на колено и кладу ловушку на узкую, дорожку, открываю челюсти и устанавливаю пружинные рычаги, прежде чем засыпать место опавшими листьями. Не идеально, но я знаю, что Колби будет в отчаянии, чтобы обращать внимание на что-либо на земле.

– Не блуждай. Вокруг дома еще больше таких, а эти ловушки древние и неумолимые, – предупреждаю я, возвращаясь к своему рюкзаку и лежащему под ним камуфляжному чехлу. Я бросаю экспедиционный рюкзак Джеку, и он ловит его, нахмурив брови, когда его взгляд встречается с моим. – Там есть гаррота. И несколько ножей. Надеюсь, что-нибудь тебе понравится. Я здесь просто как запасной план.

Ухмыляюсь и перевожу взгляд на футляр, который я расстегнула, раскрывая его, чтобы показать составной лук и двенадцать стрел. Я вытаскиваю первую стрелу и проверяю оперение, когда рядом со мной приземляется рюкзак.

– Ты сделаешь это, – говорит Джек. Когда я поднимаю взгляд, его металлические глаза скрыты капюшоном, тени горят безымянным огнем, воспламеняя мои вены, как фитиль.

– Но он был твоим, – отвечаю я, откидываясь на корточках, чтобы изучить его.

– Тогда мы квиты, поскольку я забрал одну из твоих жертв.

– Точно, – говорю я с легким смешком. – Райан Янг. Я с нетерпением ждала этого. А ты даже не рассказал мне никаких подробностей о том, как все произошло. Что вообще побудило тебя пойти за ним?

Плечи Джека напрягаются, как будто он готовится к неизвестному.

– Я был раздражен. Одна коллега пробиралась мне под кости. Мне нужно было выпустить пар.

Я задыхаюсь от смеха.

– Как неожиданно. Это так романтично, что ты находишь меня раздражающей, – язвительно замечаю я с широкой улыбкой, которая только расширяется, когда между бровей Джека появляется складка. Мое внимание возвращается к стрелам, когда я достаю еще одну из футляра.

– Нет, Кири. Меня раздражало, что я не могу избавиться от тебя, как бы ни старался, – Джек делает шаг ближе, отвлекая мена от работы. Он приближается медленно и методично, как охотник, надеющийся не спровоцировать непредсказуемое животное. Когда он оказывается в пределах досягаемости, он приседает, чтобы изучить меня, балансируя на носочках. – Меня раздражало, что я не мог выкинуть тебя из своих мыслей, и чем сильнее я старался, тем сложнее это становилось. Ты – единственный человек, которого я не смог остановить. Единственный человек, которого не смог одолеть, – Джек протягивает руку и заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, прикладывая ладонь к моему лицу. – Я был расстроен, потому что не думал, что смогу заполучить тебя, единственное, чего я действительно хотел.

Я кладу свою руку на руку Джека и прижимаюсь щекой к его прохладной ладони. Хотела бы я набраться храбрости, чтобы сказать это вслух, рассказать ему, что я действительно чувствую. Что я люблю его. Интересно, слышал ли он когда-нибудь это раньше? Если да, то действительно ли тот человек говорил это всерьез? Или это был обман? Поймет ли Джек, что мои слова – правда? Отпугнет ли его это?

– У тебя есть я, Джек, – говорю я. И хотя я не могу дать ему больше, чем это, я могу показать. Я притягиваю его ближе, пока губы не оказываются на расстоянии всего лишь прикосновения. – Я твоя, всегда. А ты мой.

Дыхание Джека согревает мою кожу, медленный выдох. Энергия проходит между нами, как зыбкие волны. И именно Джек придвигается ближе, прижимается губами к моим, его рука запускается в мои волосы и захватывает шею, углубляя поцелуй, проводя языком по моему. Его свободная рука находит мою талию, чтобы удержать равновесие, пока он прижимается ближе, требуя больше моих прикосновений, больше моих мыслей, пока внешний мир не исчезнет. Стрелы выпадают из моей руки, и я хватаюсь за его куртку, целуя его в ответ с настойчивостью всех эмоций, которые я еще не могу озвучить, но которые он должен знать.

Я уже почти готова сорвать с него одежду, когда Джек замедляет поцелуй, прижимаясь лбом к моему, как будто разлука для него так же болезненна, как и для меня.

– Я хочу посмотреть на тебя, – шепчет он, не отрывая взгляда от моих губ. Мои глаза закрываются, когда он запечатлевает долгий поцелуй на моей щеке, касаясь ресниц. Джек освобождает мою руку от куртки и кладет в мою ладонь выпавшие стрелы. Его поцелуй покидает мою кожу, чтобы еще раз прижаться к моему лбу, а затем его прикосновение исчезает, и мое сердце бьется о кости до боли.

Джек молча наблюдает, как я готовлю свой лук, достаю еще несколько стрел и убираю их в колчан. Я отодвигаю рюкзак и чехол к стенке домика, чтобы их не было видно, а затем приглашаю его подойти, пока я достаю планшет. Мы приседаем к бревнам в углу домика, откуда через перила крыльца видно узкую тропинку. Я передаю планшет Джеку, пока я перемещаюсь по меню, чтобы найти дверные замки и элементы управления.

– Ты все это установила? – спрашивает Джек, когда я навожу курсор на команду открыть все двери, включая ту, что ведет в стеклянную клетку, где Колби сидит на кровати, обхватив голову руками.

– Конечно. Я же не могу пригласить кого-то, чтобы он сделал это за меня. Может возникнуть несколько вопросов, тебе не кажется? – Я нажимаю кнопку подтверждения, и мы смотрим на экран, как стеклянная дверь отпирается и распахивается, Колби вздрагивает и поднимается на ноги, рассматривая свою потенциальную свободу с оправданным подозрением.

– Это действительно впечатляет, Кири.

Я фыркаю от смеха, услышав восхищение в низком голосе Джека.

– Теперь ты знаешь, почему я так разозлилась, когда ты обвинил меня в инциденте с криоморозильником.

Мы затихаем, наблюдая, как Колби использует свой шанс сбежать. Он выходит из стеклянной клетки и кружит по комнате в поисках оружия, доставая большой нож из ряда на стене. Его темп ускоряется, когда он открывает дверь внизу лестницы и поднимается по ней по две ступеньки, останавливаясь, когда достигает второй двери, ведущей в подвал. Когда он находит выход на первый этаж, я накладываю стрелу на тетиву и бросаю взгляд и коварную улыбку на Джека, прежде чем подняться и выглянуть.

Колби старается, чтобы его шаги не были слышны на деревянном полу, но я все равно слышу каждое движение его босых ног, когда он пересекает гостиную, входная дверь уже достаточно приоткрыта, чтобы он мог проскользнуть. Я откидываюсь назад, скрываясь из виду, когда он замирает на мгновение, дойдя до крыльца.

Через мгновение он бежит, как загнанный олень.

Я натягиваю стрелу, наблюдая, как Колби мчится по доскам, дикий и надеющийся, даже не касаясь ступенек крыльца, когда он спрыгивает и приземляется на траву, направляясь к тропинке. Он набирает скорость на небольшой поляне. Бежит, спасая свою жизнь.

Нога Колби со всей силы ударяется о капкан, металлические челюсти щелкают о его кости под звук крика.

Крики, наполняющие поляну, полны боли и отчаяния, Колби пытается осознать, что только что произошло, и справиться со своей болью. Я наблюдаю через прицел, как он хватает челюсти и тянет, завывая, когда они не отпускают его ногу. Заостренные железные зубы глубоко в ноге, вероятно, поцарапав кость, и у меня по позвоночнику пробегает волнение, когда я представляю момент, когда смогу увидеть повреждения вблизи. Когда Колби, кажется, понимает, что его усилия бесполезны, он поднимается на здоровую ногу и, прихрамывая, делает шаг вперед, а его оружие забыто среди хрустящих опавших листьев.

Я разжимаю пальцы и выпускаю стрелу.

Колби падает на колени с отчаянным криком. Я поворачиваюсь к Джеку, прикрывая рот рукой, безуспешно пытаясь заглушить смех.

– Кажется, я выстрелила ему в зад, – шепчу я, пока Колби продолжает вопить на краю поляны. Мы заглядываем за угол хижины и видим, как он корчится в агонии. Его рука болтается за спиной, пока он пытается понять, что делать со стрелой, торчащей у него между ягодиц.

– Точно туда, – говорит Джек. Колби отвлекается от стрелы и переключает внимание на тропинку, вскрикивая при каждом движении в тщетных попытках вырваться. – Впечатляющий выстрел.

– Спасибо. Думаю, это даже лучше, чем в тот раз, когда я одним выстрелом попала Майку Коннорсу в член и яйца, – отвечаю я, передавая лук Джеку. – Думаю, я должна избавить его от страданий.

Колби не ушел далеко, даже не скрылся из виду с поляны, пока тащился по тропинке. Он не слышит моего приближения, не понимает, что я прямо за ним, пока я не хватаюсь за цепь капкана и не дергаю. Он кричит, когда я упираюсь своим весом в его вес, сжимая ржавые звенья через плечо, когда я поворачиваюсь к коттеджу и тащу его обратно на поляну. Джек выходит на крыльцо и наблюдает за нашим продвижением, его руки вынимаются из карманов и сжимаются в напряженные кулаки, а взгляд становится смертоносным, когда Колби удается ударить меня по ногам свободной ногой. Череда оскорблений и непристойностей, которые Колби выкрикивает в мой адрес, лишь затмевают ауру другого убийцы среди нас. Джек почти дрожит от ярости, когда подходит на несколько шагов ближе, но резко останавливается, когда я вскидываю руку и одариваю его безмятежной улыбкой.

– Ты действительно медленно учишься, не так ли, мистер Кэндимэн, – говорю я, бросая цепь и доставая охотничий нож, пристегнутый к поясу. Я поворачиваюсь к Колби, когда он пытается отпихнуть меня, подтягиваясь на бедре назад и завывая от боли, когда стрела вонзается в землю. Слезы прокладывают горячие дорожки по его коже. С его дрожащих губ срывается череда просьб, клятв и отчаянных молитв. – От меня не уйти.

Я делаю выпад вперед. Колби бьет именно так, как я знала.

Мой клинок встречается с его внутренней частью бедра. Я глубоко ввожу его, перерезая бедренную артерию. Когда я вынимаю нож, кровь хлещет мощными струями, пропитывая его тонкие брюки.

Не теряя времени, я опускаюсь на колени, Колби сжимает бедро, пытаясь остановить кровотечение.

– Ни одной женщине больше никогда не придется молить тебя о пощаде, – шепчу я, вонзая нож в гортань Колби, заглушая его крики. Его безуспешные попытки вдохнуть вибрируют в моей руке. Через мгновение, которое кажется слишком коротким, эти попытки затихают, и Колби обмякает на моем ноже.

Когда Колби замирает, я вытаскиваю нож из его горла в потоке крови, вытираю заточенную сталь о его рукав, а затем кладу его рядом с собой на землю, восстанавливая дыхание. Эйфория разливается по моим венам с каждым ударом сердца. Адреналин. Доминирование. В послесвечении чувствуется облегчение, словно заноза, вытащенная из плоти. Но в тот момент, когда руки Джека обхватывают меня, я понимаю, насколько лучше, когда он здесь. Я хочу большего, и только он может дать мне это.

– Lille mejer… – шепчет он, прижимаясь губами к моей шее. У меня перехватывает дыхание, когда его ладонь скользит по моей куртке, медленно перемещаясь на грудь, и мои соски заостряются, упираясь в слои одежды, которые внезапно кажутся слишком плотными. Рука Джека продолжает двигаться вниз, пока не нащупывает мою киску. Я наклоняюсь навстречу его прикосновениям, отчаянно нуждаясь в трении. Для большего. – Интересно… Если я просуну пальцы в твои трусики, найду ли я твою киску мокрой и отчаянно желающей наполниться?

Стон слетает с моих губ, когда Джек отстраняется, звук, который превращается в звук потребности, когда я слышу, как расстегивается пряжка его ремня и опускается молния.

– Почему бы тебе не проверить?

Джек проводит пальцем по моему бедру, расстегивает ремень и пуговицу моих походных брюк, а затем грубыми и нетерпеливыми рывками стягивает их вниз. Еще через мгновение пирсинг на головке его члена прижимается к моему входу, и он входит в меня одним грубым толчком.

– Как я и предполагал. Чертовски мокрая.

– Только потому, что ты смотрел, – шепчу я, когда он выходит и входит в меня до предела, его рука обхватывает мою талию, и он бросает меня вперед на руки. Мои пальцы впиваются во влажную землю, а Джек обхватывает плоть моих бедер и делает толчок, один удар за другим, каждый – долгое скольжение его члена, так что я чувствую каждую ступеньку лестницы гвоздиков, тянущихся по нижней стороне эрекции. Изогнутый стержень на головке члена воспламеняет каждый нерв, каждую глубокую потребность и темную фантазию. Пальцы Джека обхватывают мой клитор и дразнят, надавливая и отстраняясь до легкого прикосновения, вызывая стоны. Но именно его слова подталкивают меня к оргазму.

– Посмотри, что ты наделала, – говорит он, наклоняясь вперед, чтобы прижаться губами к моему уху, его мощное тело накрывает мое. Ритм его толчков не прерывается. – Медвежий капкан у него на ноге. Стрела в его заднице. Повсюду кровь. Что ты чувствуешь по поводу жизни, которую ты только что забрала?

– Удовлетворение… – прохрипела я сквозь восторг от каждого карающего толчка. – Я чувствую… удовлетворение.

– Что еще? Ты что-то скрываешь, Кири.

Рука Джека обхватывает мое горло, и я сглатываю. Мой пульс бьется о его ладонь. Впервые я осознаю, в какой опасности нахожусь. Все улики, которые у меня есть на Джека, находятся здесь, в этой хижине. В моем морозильнике лежит половина тела. Я только что убила человека. И теперь Джеку нужно только надавить, и я буду бессильна помешать ему, чтобы покончить со всем и уйти.

Это возбуждает.

Мое надвигающееся освобождение начинает зарождаться внутри, мои самые глубокие мышцы напрягаются, мои нервы загораются, как взорвавшиеся звезды.

– Я чувствую себя неукротимой… Бессмертной. Как человек, который заслуживает того, чтобы его боялись.

Джек одобрительно хмыкает мне в ухо. Его толчки замедляются до длинных, плавных скольжений члена. Он держит меня на грани оргазма, который готов прорваться через каждую клеточку моего тела.

– Я никогда не видел ничего прекраснее твоей улыбки, когда ты тащила Колби обратно с тропинки. И я никогда не хотел никого так отчаянно убить, как тогда, когда подумал, что он может ранить тебя, когда будет сопротивляться. Но ты права, lille mejer. Ты неукротима. В тебе есть и тепло солнца, и разрушение его всепоглощающего огня, – говорит он и отпускает мое горло, погружая член так глубоко в мою киску, как только может, пока я не буду уверена, где кончается он и начинаюсь я. Джек прижимается к моему клитору, и я стону его имя, как молитву. – И это мои прикосновения заставляют тебя дрожать. Мой рот на твоей киске, который заставляет тебя умолять. Мой член, зарытый в твоей пизде, заставит тебя стонать. Моя сперма, которая будет стекать по твоим ногам. Скажи мне, что я единственный, кого ты хочешь. Единственный, кто может устоять в твоем пламени, пока ты сжигаешь весь мир.

Слова Джека оседают в моей груди, как падающий снег. Я чувствую их хрустальное прикосновение, когда они охлаждают тьму моих самых глубоких страхов.

– Это всегда будешь только ты, Джек, – шепчу я. – Неважно, куда ты пойдешь и что будешь делать. Ты единственный, кто мне нужен.

Наступает мгновение тишины. Я слышу каждый шорох ветерка в свернувшихся листьях, которые цепляются за ветви, тянущиеся над нами. Я могу сосчитать каждый удар своего бьющегося сердца.

Когда этот момент проходит, ритм толчков Джека возобновляется. В нем чувствуется отчаяние, потребность, словно все то, что мы не можем сказать друг другу, подталкивает нас к краю пропасти. Его пальцы кружат по моему клитору, его прикосновения скользкие от моего возбуждения, его другая рука вцепилась в мое плечо для опоры, пока он жестко трахает меня.

– Ты уничтожаешь каждую унцию моего контроля, – ворчит Джек позади меня, ослабляя движения на клиторе, когда чувствует, как я сжимаюсь вокруг его эрекции. – Я хочу трахать тебя до тех пор, пока ты не будешь умолять меня прекратить заставлять тебя кончать.

Прерывистое дыхание обжигает мою грудь, когда он безжалостно толкается.

– Я… не думаю… что когда-нибудь смогла бы, – говорю я, отрывая одну руку от земли ровно настолько, чтобы схватить предплечье Джека в бессловесной мольбе о трении. Он потирает клитор размашистыми кругами, и я стону, снова обретая устойчивость, когда мир, кажется, кружится вокруг меня. Моя киска сжимается от каждого глубокого толчка, и я кончаю, освобождение омывает меня, когда я выкрикиваю имя Джека.

Джек замедляется лишь на мгновение, его прикосновения становятся легче, когда он проводит меня через каждую секунду экстаза. Когда я готова рухнуть бескостной грудой плоти на холодную землю, длинные, раскачивающие толчки возобновляются, нарастает ритм.

– Ты же не думаешь, что когда-нибудь стала бы умолять меня прекратить заставлять тебя кончать, хмм? – Джек шепчет мне прямо в ухо, его голос – темное и соблазнительное оружие. – Ты бросила вызов, доктор Рос? Это прозвучало почти как…

Боже мой.

Я пытаюсь составить хоть какой-то связный ответ, но слова не хотят складываться в предложения на моем языке, особенно когда грубая ладонь Джека скользит по моей ягодице в теплой ласке.

– Я задал Вам вопрос, доктор Рос. Но если Вы не собираетесь отвечать, – говорит он, когда его ладонь покидает мою кожу, – я с удовольствием разрумяню Вашу идеальную задницу, пока Вы не ответите.

Сильный шлепок ударяет по моей коже, и я наклоняюсь вперед с воплем, переходящим в тихий стон. Рука Джека сглаживает жжение на моей плоти, пока он скользит во мне.

– Все еще не отвечаешь?

Я прикусываю губу, ногти впиваются в землю, и я качаю головой.

Еще один шлепок по моей заднице, и я вскрикиваю, когда моя киска сжимается вокруг члена Джека. В глубине моей души нарастает боль. Еще. Я хочу еще. Больше и больше, пока я не смогу даже думать о том, чтобы умолять, пока не потеряю рассудок и единственное, что будет существовать – это я и Джек. Пока весь мир не исчезнет.

Джек откидывается назад, его ритм ровный, пока он одной рукой обхватывает мою талию.

– Я с таким нетерпением ждал возможности увидеть на твоей коже такой красивый оттенок красного.

Раздается еще больше шлепков, их жжение смягчается ласками Джека, боль неотличима от удовольствия от его глубоких толчков. Каким бы ни был вопрос, он давно забыт, пока он трахает меня, заполняя своей длиной. Моя киска набухла от ноющей потребности, моя плоть горит под его ладонью. Джек держит меня на грани, иногда прерываясь от ударов, чтобы нежно провести ладонью по моему клитору, а затем вернуться и еще раз шлепнуть меня по заднице.

В какой-то момент мои стоны складываются в одно слово: пожалуйста.

На мгновение движения Джека замедляются, когда он проводит ладонью по моей пылающей коже.

– Мне кажется, я никогда не слышал ничего столь же сладкого, как твоя мольба, лепесток. Скажи это еще раз.

Я даю Джеку именно то, что он хочет.

С моих губ срывается череда просьб. Я умоляю его довести меня до оргазма, который уничтожит меня. Я прошу, чтобы он взял каждую частичку меня. Чтобы он заполнил меня до тех пор, пока из меня не будет капать его сперма.

Дикий рык наполняет поляну, когда Джек наносит мне сокрушительные удары. Мои пальцы сжимают пучки травы. Звезды разбиваются вдребезги перед моим взором. Моя голова наполняется ударами сердца. Джек кончает мгновение спустя, его толстая и усыпанная гвоздиками длина проталкивается так глубоко, как только может, член пульсирует, проникая в меня.

Мир оглушен давлением, сердцебиением и прерывистым дыханием. И Джек остается там на долгое время, пока мы переводим дыхание, пока внезапный холод не заставляет меня вздрогнуть. Натянув трусы и штаны, Джек поднимает меня на ноги.

– Я немного не в себе, – говорю я, глядя на пятна грязи и травы на ладонях и под ногтями.

– Ты мне нравишься такой, – отвечает Джек, опускаясь передо мной на колени, чтобы надеть мои трусики. Он замирает, когда сперма стекает по моей внутренней стороне моих бедер. Его прикосновения вызывают благоговение, когда он скользит по блестящему возбуждению, размазывая его по моей коже. Он набирает немного на палец и вводит его обратно в мою киску. – Мне это очень нравится.

– Вы такой развратный, доктор Соренсен, – говорю я с ухмылкой.

– И тебе это нравится.

Мое сердце тяжело бьется, и я отвожу взгляд от Джека, пока он поправляет мои трусики на попке и бедрах, а затем брюки. Мои мысли прикованы к хижине, к ящику в подвале. Мой разум настолько поглощен страхом, который я загоняла в самые темные углы, что я не замечаю, как Джек наблюдает за мной, пока он не поднимается на ноги.

– Кири…? Что случилось?

– Ничего, – отвечаю я с легкой улыбкой. Джек не кажется убежденным моей первой попыткой, поэтому я стараюсь немного сильнее и улыбаюсь еще шире. – Ничего, правда. Я просто получила сообщение от доктора Кэннона перед твоим приходом. Я должна была встретиться с ним сегодня днем, но он перенес встречу на утро. Он сказал, что это срочно, – говорю я, глядя на часы, и моя слабая ухмылка рассеивается. – У меня не будет времени, чтобы переодеться. Если я не уйду в ближайшие несколько минут, я не уверена, что успею вовремя.

Джек хмурится.

– Он не может подождать? – когда я качаю головой и пожимаю плечами, Джек хмурится еще сильнее. – Напиши мне, как только доберешься до своего офиса. Мне не нравится мысль о том, что Хейс будет ошиваться поблизости без меня рядом. Я могу позаботиться об этом, – предлагает Джек, кивая в сторону тела. Злая ухмылка рассеивает беспокойство, которое всего мгновение назад омрачало его выражение лица. – Я бы хотел взять несколько сувениров.

– Вообще-то, это было бы здорово. Если ты не против, упакуй мой лук и положи его в подвал, когда ты это сделаешь, я приведу в действие ловушки.

Джек кивает, и я отворачиваюсь, прежде чем он сможет прочитать что-то еще в моих глазах. Мы работаем молча, Джек чистит мои стрелы и нож, а я расставляю ловушки по периметру поляны. Когда мы заканчиваем, мы стоим лицом друг к другу рядом с телом Колби, его безжизненные глаза устремлены в небо.

– В подвале есть оборудование, если понадобится, – говорю я, мое сердце так сильно колотится о грудину, что я уверена, оно впечатает мои страхи в кости. Между бровями Джека мелькает складка, его взгляд падает на румянец на моих щеках.

– Ты уверена…

– Там есть еще кое-что. В подвале. Для тебя, – говорю я. Джек наклоняет голову, его глаза сужаются. Я протягиваю планшет в его сторону, и он неуверенно берет его. Когда он поднимает глаза, моя выжидательная улыбка становится кривой и лукавой. – Это не ловушка, обещаю. Я не могу запереть тебя, если у тебя есть это.

Взгляд Джека снова падает на планшет, и прежде чем он успевает спросить, я сокращаю расстояние между нами, приподнимаясь на цыпочки, чтобы прижаться губами к его губам.

И в кои-то веки время замедляется в самый подходящий момент.

Я чувствую каждый вздох. Наслаждаюсь каждым миллиметром кожи, которая поглощает мое прикосновение, когда провожу одной рукой по шее Джека. Я вдыхаю аромат ветивера, теплый и успокаивающий. Вкус его губ, нежную ласку его языка. Прохладу его кончиков пальцев, когда они проводят по моей щеке и запутываются в волосах. То, как его рука ложится на мою спину, чтобы прижать меня к себе. Как будто меня лелеют. Как будто это мог бы быть мир, в котором он не отпускал бы меня.

Но он отпускает, и время снова вступает в свои права.

– Пока, Джек, – говорю я, позволяя своему прикосновению исчезнуть с самой лучезарной улыбкой, на которую только способна. Джек, должно быть, собирает кусочки воедино, потому что он не озвучивает свои вопросы. Он вообще ничего не говорит, на самом деле. Он просто долго смотрит в сторону хижины, а затем снова переводит взгляд на меня.

Я делаю глубокий вдох.

А потом ухожу.

Я стараюсь не оборачиваться, но когда я дохожу до начала тропинки, ничего не могу с собой поделать. Я останавливаюсь и, оглянувшись через плечо, вижу, что Джек наблюдает за мной с непроницаемым выражение лица. Он такой, каким я всегда хотела бы его представлять. Красивый и свирепый. Мой ангел мести, за спиной которого стоит моя хижина, все ее секреты в подвале, моя добыча лежит у его ног.

– Спасибо, Джек, – говорю я. В моей улыбке и глазах есть мягкость. Я чувствую это, так же как чувствую жжение слез, подступающих к горлу.

Бросив взгляд, достаточно долгий, чтобы запомнить навсегда, я оставляю Джека позади.

Затем скрываюсь из виду и бегу.

Почти полмили по извилистой, заросшей корнями тропинке обратно к небольшой поляне, где обе наши машины припаркованы недалеко от лесовозной дороги. Мой Land Rover едет по гравийной дороге так быстро, как только я осмеливаюсь, и через несколько минут я уже на шоссе, направляюсь обратно в Вествью.

Через двадцать минут я уже у дома Джека.

Корнетто следует за мной по пятам, пока я поднимаюсь по лестнице, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на то, что мои внутренности сжимаются с каждой секундой. Захожу в свободную спальню, где есть стол, и настраиваю мой рабочий ноутбук, входя через университетский VPN. Затем открываю мой личный ноутбук и ставлю его рядом с рабочим, где, как я знаю, мое тело будет служить барьером для камеры, спрятанной в углу комнаты.

Я делаю минимум движений, пока взламываю систему безопасности Джека и записываю себя и другие комнаты дома. Затем я настраиваю несколько рабочих писем, которые будут отправлены в произвольное время в течение следующих нескольких часов, прежде чем я устанавливаю курсор мыши на джойстик. Когда все готово, я беру на себя управление камерой и ставлю видео себя на циклическое воспроизведение. Это не самое идеальное алиби, но оно должно сработать.

Я поворачиваюсь к Корнетто, чей хвост бьется об одеяло на кровати для гостей.

– Пожелай мне удачи, Корндог.

Напоследок погладив и поцеловав его в голову, я оставляю Корнетто охранять дом в одиночестве.

Я еду по боковым улицам к своему дому, зная, что на этом маршруте нет камер. Когда я приезжаю домой, я паркуюсь в гараже на заднем дворе, затем иду через двор к дверям внутреннего дворика. В доме тихо и спокойно, его интерьер одновременно приветлив и чужд мне. Там, где дом Джека кажется однотонным, мой дом пестрит цветами и узорами. Яркие картины и увеличенные фотографии дикой природы смешиваются с сувенирами, которые я приобрела во время летних полевых исследований. Но почему-то сейчас это похоже на музей. Даже несколько дней другой жизни сделали дни моего одиночества здесь воспоминанием.

– Лучше заново привыкнуть, – говорю я себе.

Я останавливаюсь перед фотографией в гостиной. Это одна из фотографий, сделанных в рамках программы «помечены и выпущены», над которой я работала, поддерживая исследования профессора о поведении рыси. Мы усыпили кошек и надели на них радиоошейники, чтобы составить карту их территорий и взаимодействий. На фотографии я улыбаюсь в камеру, моя рука лежит на плюшевой шерсти спящего самца. Ошейник был настроен на то, что через пять лет он порвется. Где-то, если он все еще жив, эта рысь сейчас свободна от нас, охотится, сражается и живет без нашего пристального присмотра.