Текст книги "Взгляд Медузы"

Автор книги: Торкиль Дамхауг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Часть V

60
Пятница, 26 октября, ночь

Когда Аксель проехал Конгсвингер, было без четверти два. Стрелка указателя уровня бензина качнулась вниз на красное поле, но он тянул с остановкой.

Он отъехал подальше от долины реки Гломма, и местность изменилась. Дорога петляла между двумя стенами густого ельника. Если он найдет Мириам, что с ними будет? Он знал это, но страшился додумать эту мысль до конца.

– Чтобы не быть самому себе отвратительным, ты должен ответить за свои поступки, – пробормотал Аксель, и слова эти будто были сказаны голосом отца.

Торстейн Гленне презирал тех, кто не умеет отвечать за свои поступки, кто прячется в кусты и оставляет другим расхлебывать кашу. И как всегда поступает Бреде, думал отец: «Ты ни в коем случае не должен стать таким». Голос матери: «Аксель – сын своего отца».

Он проехал мимо озера; должно быть, это и было Фалл-шёэн. Добрался до места, которое называлось Омуэн, свернул на бензоколонку. Ночью она не обслуживалась, и Аксель остановился возле автоматического насоса, где можно было расплатиться карточкой. «Ты здесь работал, – подумал Аксель, откинув крышку бензобака и опустив в него шланг, – может быть, ты до сих пор работаешь здесь. Я наступаю тебе на пятки, а ты ничего не подозреваешь».

Ему хотелось пить; обогнув здание, он нашел кран, с жадностью припал к нему. На углу стоял мусорный контейнер. Аксель подобрал канистру из-под стеклоочистителя, сполоснул ее и набрал бензина в нее тоже, уселся в автомобиль и заново изучил карту. Рассмотрел фотографию выкрашенного коричневой олифой домика, который затерялся где-то в глубине леса. Двинувшись снова в путь, он начал считать отходившие от дороги проселки, свернул на третий из них. «Охейм» было написано на указателе.

Аксель посмотрел на спидометр. Пройденное машиной расстояние составляло почти пять километров. Справа показался поворот на лесную дорогу. Она шла на северо-восток и терялась среди густого ельника. Пятнадцать минут он ехал по ухабистому и каменистому проселку. Потом дорога делала резкий поворот и уходила круто вверх. На вершине холма ее перегораживал шлагбаум. Аксель увидел, что шлагбаум заперт на внушительный замок. Пришлось задним ходом возвращаться в сторону проселка. Через пару сотен метров он добрался до места, где можно было припарковать машину, вынул из бардачка карманный фонарик, который ему одолжила Рита, потрусил назад к шлагбауму. Если бы полиция добралась сюда раньше его, они бы срезали замок. Он позвонил инспектору Нурбакку, тот не отвечал. Аксель прикинул, стоит ли дожидаться его приезда. «Мириам», – пронеслось у него в голове, и он отказался от этой затеи.

По ту сторону шлагбаума склон вздымался еще круче. На вершине дорога огибала маленькое озерцо. Тишину нарушали только звук его шагов по пружинящей почве, шумное дыхание, стук сердца. За невысоким пригорком стоял домик. Аксель едва различал его очертания в темноте, но чувствовал, что это там. Подойдя вплотную, он узнал ту стену, на фоне которой была сфотографирована Мириам на том снимке, – темные мореные поперечные доски.

Дверь была заперта. Он обошел домишко, включил фонарик и посветил в окно. С той стороны, что была закрыта от ветра, – несколько окошек поменьше. Аксель осмотрелся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы разбить стекло. В дальнем конце двора стоял сарай. Он тоже был заперт, но ушки, к которым крепился навесной замок, проржавели и разболтались. Он взялся покрепче и дернул; ему удалось сорвать замок, и он повалился навзничь вместе с дверью. Аксель посветил в темноту, увидел высокий штабель дров, вытащил из него полено. Штабель посыпался. Он скорее почувствовал, чем заметил тень, промелькнувшую над ним, увернулся, но его ударили чем-то большим и тяжелым, тем не менее ему удалось выскочить из сарая.

Когда он снова туда заглянул, на полу лежала темная неподвижная туша. Он пнул ее ногой. Огромный безжизненный зверь – медведь. Глаза остекленели, из открытой пасти торчали острые желтые зубы. Это было чучело зверя, приколоченное к подставке. Две лапы были отрезаны. Аксель отпихнул его в сторону и прихватил с собой деревяшку, из-за которой развалилась поленница. Собравшись выходить, он обнаружил прицеп, стоявший внутри сарая прямо перед выходом. Это был детский раскладной прицеп для велосипеда, совсем новый.

Он разбил стекло, откинул крючки, пролез внутрь, постоял, принюхиваясь. Пыль и древесная смола, вонь протухшей еды. Аксель посветил фонариком по сторонам. На полу домотканые коврики. Сам пол, похоже, недавно покрыли лаком. Дрова в печи. На двух стенах – пейзажи с изображением озерца и заходящего солнца за деревьями. Полуоткрытая дверь в крохотную кухоньку. Холодильник был закрыт, но отключен от сети. На полках – пара коробок с прокисшим молоком и никакой еды, которая могла бы так вонять. У входной двери он нашел ящик с предохранителями. Значит, в домике имеется свой электрогенератор.

На столике в гостиной лежали карта местности и конверт, в конверте фотографии. Аксель достал их, посветил на ту, что оказалась сверху. Мириам, идущая по городской улице. Следующей оказалась фотография хутора, на котором она выросла, снятая из окна. На третьем фото была запечатлена женщина в темном пальто, выходящая из дому. Аксель узнал Сесилию Давидсен и ее виллу в районе Виндерн. Он быстро просмотрел остальные снимки. Фотография машины Мириам, внутри угадываются два силуэта, на заднем плане – паром, курсирующий между центром и Несодденом. Потом он сам, выходящий из автомобиля. Последний снимок в стопке был сделан в темной комнате. Он сумел различить свое собственное лицо на какой-то кровати. Рядом с ним на подушке – темные волосы Мириам. Аксель отшвырнул фотографии на стол.

За печкой он обнаружил две двери. Ближайшая из них вела в спальню с двухъярусной кроватью. В углу шкаф, набитый шерстяными одеялами.

Вторая дверь была заперта. На полу перед ней что-то лежало. Белая футболка. Он расправил ее и тотчас же узнал – по ее имени, выложенному на груди розовыми пайетками. Футболка была вся в засохших желтоватых пятнах. Аксель всем телом навалился на запертую дверь. Та не поддавалась.

– Мириам, – прошептал он в щель между дверью и стеной, прижался к ней ухом и прислушался.

Оттуда не донеслось ни звука.

Он достал мобильный телефон, снова попробовал набрать номер младшего инспектора. И в ту же секунду звонок телефона раздался на кухне. Аксель схватил полено, которое оставил на столике в гостиной, осторожно прокрался на кухню, терзаемый ужасным предчувствием. Что-то случилось позади него. Не успел он обернуться, как на него что-то обрушилось, на мгновение расколов тьму перед глазами. И он провалился в небытие.

61

В начале восьмого Нина Йенсен была уже в своем кабинете. Она беспокойно спала и проснулась рано. Проворочавшись в постели больше часу, она решила лучше встать и заняться чем-нибудь полезным.

Выплюнув изо рта никотиновую жвачку, она напечатала свой пароль и вошла в систему.

– Ну, вперед, по новой, – пробормотала она обреченно.

После того как с Гленне обвинение было снято, им пришлось заново пересмотреть все показания свидетелей и другие документы Это напоминало настольную игру «л и ла», которая была популярна во времена ее детства. Когда до цели оставалось совсем чуть-чуть, можно было споткнуться и скатиться к одному из первых полей. Нина постаралась не вспоминать о том, сколько тысяч страниц документов по этому делу у них уже скопилось. И снова вернулись мысли о посещении кафе вечером накануне, не дававшие ей уснуть всю ночь. «Ну пока, Арве», – сказала она, когда они подошли к гаражу Управления полиции, и прозвучало это скорее как приглашение. И он подошел поближе и погладил ее по щеке, глядя при этом ей в глаза. В какой-то момент она подумала. «Вот сейчас случится это». Но он сказал: «Пока» – и пошел к двери гаража, оставив ее стоять там. Но, отойдя на пару шагов, он обернулся и предложил снова куда-нибудь сходить на днях. Может быть, сходить выпить пива вместе.

Нина схватила ручку и написала: «Арве». Сидела и смотрела на эту надпись. Почерк у нее всегда был красивый, и его имя очень хорошо смотрелось. Она достала пакетик с жевательным табаком и, пощелкав мышью, добралась до файла, посвященного Мириам Гайзаускас. Ей вспомнилось кое-что, о чем они разговаривали накануне. Возраст жертв.

Паульсен – 56, Давидсен – 46, Эльвестранн – 36. Три месяца тому назад Мириам исполнилось 26. В животе забурчало: Нина еще не завтракала. В ящике письменного стола нашлось яблоко, она схватила его и надкусила. Что-то там было еще. Первая жертва была обнаружена в лесопарке Нурмарка, следующая – во Фрогнер-парке, а третья – под дверью Мириам. На двери у нее обнаружили царапины от медвежьих когтей. Все как бы приближалось да приближалось. Нина внимательно прочла все комментарии Арве к записям в файле и с улыбкой отметила, что он исправил ошибку, о которой она ему сообщила. В Норвегии проживает семь лет – было там теперь написано. Первый год обучалась в народной школе «Сандане», поселок Нурфьорд.

Нина закрыла этот документ и вывела на экран обзор всего, что было написано ею самой за то время, что она работала над этим делом. Ее мучило ощущение, что она что-то прозевала, ка-кую-то важную деталь, что-то, на что в свое время не обратила внимания. Она открыла отчет о посещении пансионата в Рейн-коллене, вовсе не будучи уверенной в том, что найдет эту информацию здесь. Она услышала в коридоре шаги и узнала их, выплюнула табак и задвинула мусорную корзину поглубже под стол. Арве всегда приходит на работу рано. Если бы ее, которая, безусловно, относилась к совам, допросить с пристрастием, она бы, пожалуй, призналась, что у нее, может, и не один был повод прийти сюда раньше всех в это утро.

Кабинет Арве располагался немного дальше по коридору, и он должен был пройти мимо ее двери, которую она оставила приоткрытой. Но чтобы уж наверняка быть уверенной в том, что он сообразит, что она здесь, она пнула мусорную корзину и выругалась. Шаги в коридоре затихли, в дверь постучали. Она развернулась в своем кресле.

– Привет, Нина. У тебя проблема?

– Да нет, я просто… споткнулась.

Обо что можно было споткнуться сидя, она не уточнила.

– Спасибо за вчерашний вечер, – улыбнулся Арве.

От того, как он это сказал, у нее зарделись щеки. Наверное, он заметил это, потому что добавил:

– Мне очень понравилось.

– Мне тоже, – пролепетала она и, взяв себя в руки, показала на его запястье. – Ты порезался, Арве?

Он взглянул на руку:

– Вот черт, я думал, что все вытер. Ободрал руку сегодня утром, когда жиклёр в машине прочищал. – Он подмигнул ей. – Не беспокойся, я и это переживу.

Выглядел он более бледным, чем обычно, лицо осунулось, глаза воспаленные.

– Ты хорошо спал? – заботливо спросила она.

– Не могу сказать, такое впечатление, будто мой мобильный звонил всю ночь.

– Что-то важное?

Он провел рукой по небритому подбородку. Отрастающая щетина была темнее, чем волосы на голове.

– Вот, например, некий Аксель Гленне звонил несколько раз.

Нину разобрало любопытство:

– И что ему было надо?

– Да кто его знает? Он что-то невнятное талдычил про эту студентку-медичку, про какое-то письмо, которое она якобы получила. Мне кажется, он с нами ведет какую-то свою игру. Мне удалось его убедить в том, что мы все, кто сейчас на месте, тут же срочно помчимся выполнять его указания. Остальное услышишь на утреннем совещании.

«Не уходи!» – подумала она, и, видимо, он почувствовал, потому что Арве подошел поближе.

– А ты чем тут занимаешься? Мне казалось, что ты вовсе не ранняя пташка. – Он поглядел на экран ее монитора. – Оснесский район? Ты же мне так и не рассказала подробнее, как вы туда ездили.

Нина закинула ногу на ногу. И сегодня тоже на ней была надета облегающая блузка. Она заметила, как его взгляд скользнул по ее груди.

– Там лес стеной! – вздохнула она. – Ты, наверное, не можешь себе представить, что это за испытание для женщины, выросшей в Бергене, забуриться в такую глушь! Ты-то сам ведь вырос в такой же чащобе.

Он доброжелательно улыбнулся. Нине показалось, что он собирался присесть на край ее стола, так что она могла бы прикоснуться к его бедру.

– Два таких выезда за две недели, – защебетала она, очищая стол от лишних бумаг. – Викен заехал в какой-то глухой тупик. Мы доехали до шлагбаума и застряли там. Ты только представь себе: я одна с Викеном в девственном лесу. Нервы щекочет, скажу я тебе. Я себя почувствовала Красной Шапочкой на пути к бабушке. А в первую поездку и того хуже, я тогда оказалась в таком месте, называется Рейн-воллен…

– Рейн-коллен.

– А, и правда. Место обитания неземных существ с диковинными синдромами.

Арве молчал, и она почувствовала смущение, начала в подробностях рассказывать о посещении пансионата, о пожилой женщине, которая там работает, и о похожей на мумию иссохшей бедняге неопределимого возраста в инвалидной коляске.

Она излагала эту историю весьма живо, как ей самой показалось, и Арве пару раз улыбнулся.

– В какой-то момент я здорово струхнула. Из одной комнаты вдруг вышел такой огроменный детина, даун. Встал посреди комнаты, ударил себя кулаком в грудь и заревел. – Она воспроизвела его ужимки и слова: – «Освальд мишку ловить! Освальд мишку ловить!» А тетки на это – ноль внимания. Уселись себе с ним вместе на диванчик и давай его поглаживать по шерстке – он и успокоился.

Нурбакк кивнул:

– Они умеют с ним обращаться.

Нина отодвинулась от него вместе с креслом.

– Ты знаешь?.. Ты там был?

Он посмотрел ей в лицо. Выражение его глаз изменилось, ей показалось, они стали какими-то жестокими, но потом его взгляд вновь стал приветливым. Арве облокотился о ее стол и улыбнулся:

– Освальд мой брат.

62

Нина изо всех сил пыталась сосредоточиться. Она прошлась по всему тексту заметок о посещении Рейн-коллена, потом еще раз перечитала показания Мириам Гайзаускас. Арве ушел к себе в кабинет, а кроме него, никого еще не было. Она пыталась сосредоточиться на чтении материалов по делу, но в ушах все еще звучал ее собственный голос – как она изображает страдающего монголизмом Освальда. Она закусила губу. Давно она не чувствовала себя такой дурой. Она несколько раз попросила прощения. Арве пытался обратить все в шутку. Заверил ее, что не принимает ничего на свой счет. Что его не задевают такие подтрунивания. Что ему делали и говорили вещи и похуже. Что дело тут в недостатке знаний, а не в злом умысле. «А ты правда не сердишься на меня?» – повторяла она раз за разом. Перед тем как уйти, он погладил ее по голове. Легонько так прикоснулся. Хотел утешить, наверное, а может, и по какой-то другой причине.

Не успела она решить, что об этом думать, как позвонили с центрального поста:

– Тут один человек звонит, он у меня на связи. Просит соединить с тобой. Говорит, что он католический священник из какой-то церкви здесь, в Осло.

«Мириам!» – пронеслось в голове у Нины. Звонивший представился отцом Раймондом Угельстадом из ордена доминиканцев.

– Это касается Мириам? – вырвалось у Нины.

– Да, – сказал святой отец. – Она называла ваше имя, когда заходила ко мне на днях; я так понял, что вы, видимо, беседовали с ней.

Голос у него был высокий, и говорил он немного в нос. Она представила себе пожилого полноватого человека, монаха в коричневой рясе.

– Я звоню, потому что очень беспокоюсь. Я, откровенно говоря, боюсь, что с ней могло что-нибудь случиться…

Двумя минутами позже Нина уже стучалась к Арве Нурбакку. Как хорошо, что она может прямо сейчас обсудить с ним то, что рассказал святой отец. И это могло бы загладить недавнюю неловкость, может быть, она и вовсе забылась бы.

– Мне только что звонили. Это касается Мириам. – И она пояснила, в чем дело.

– Это необходимо проверить сразу же, – решил Арве. – Я как раз пытался дозвониться до нее, но она не отвечает.

Дверь в квартиру Мириам Гайзаускас была приоткрыта. На дверной ручке висел пакет – такой, в каких продают цветы. Нина развернула маленькую открытку, прикрепленную к пакету золотой тесемкой. «Когда это закончится…» – было написано в ней. Она показала ее Арве, который наклонился, чтобы разобрать надпись.

– Не нравится мне это! – пробормотала она и ногой распахнула дверь. – Мириам?

Арве встал сзади:

– Наверное, нужно принять меры предосторожности, прежде чем входить, Нина.

– У нас нет на это времени. – Ей очень хотелось продемонстрировать ему свою решимость. – Кого нам остерегаться? Думаешь, мы здесь наткнемся на страшного медведя?

Он засмеялся:

– А ты не из пугливых!

Нина прошла в гостиную. Там все на первый взгляд выглядело так же, как при ее последнем посещении. Несколько бутылок пепси на столе, стопка книг. Спальный альков был пуст, одеяло брошено как попало.

– Мириам? – повторила она и прошла на кухню.

И там никого. В раковине громоздилась немытая посуда. На столике оставлена тарелка. Рядом с ней лежал вскрытый конверт и несколько фотографий. Она взяла в руки одну из них. На ней была Мириам. Половина снимка была отрезана. Нина перевернула его и прочитала на обороте: «С четвертой это случится».

Викен побарабанил пальцами по столу. Он был свежевыбрит, и пахло от него дорогим лосьоном после бритья. Отглаженная белая рубашка была застегнута до самого верха. Нина знала, что Паянен и Ярле Фрёэна после промаха с обвинением, которое пришлось снять, вызывали на ковер к ведущему криминалисту. Нагоняй достался им. А уж чего ведущий криминалист терпеть не мог, так это когда кто-нибудь пытался свалить ответственность за свои ошибки на нижестоящих. Правда, как только Паянен вышла оттуда, она вызвала Викена на свой собственный ковер, но стоять на нем было значительно мягче, и незаметно было, чтобы эта беседа сильно сказалась на инспекторе. Возможно, Викен уже запасся хладнокровием, так что рассказ Нины и Арве о находке в квартире Мириам, похоже, только укрепил его во мнении, что он был прав. Сейчас он походил на пса, который, если уж вцепился в кого-нибудь, ни за что не ослабит хватку.

– Нет времени сокрушаться по тому, что прохлопали, – произнес он. – Можете быть уверены в том, что Паянен прекрасно знает, что я думаю. Я просил оставить человека дежурить у квартиры студентки. Я просил выделить денег на слежку за Гленне после того, как мы его отпустили. Но кто ж меня послушал!

Он исподлобья оглядел кабинет, но Нине почудился в его серых глазах довольный блеск.

– Ты должен был следить за ней, – сказал инспектор Арве Нурбакку.

– Я звонил ей вчера вечером. И все вроде бы было в порядке. Я ее просил держать на видном месте мой номер телефона и немедленно со мной связаться, если что-нибудь произойдет.

Викен поднял руку:

– Ты сделал все, что мог, Арве. Хорошо, что хоть кто-то понял, с чем мы тут имеем дело.

Нурбакк принял похвалу не моргнув:

– Еще вот какое дело. Гленне звонил мне два раза этой ночью.

Викен вытаращил глаза:

– И что ему было надо?

– Сначала он около одиннадцати позвонил на центральный пост, попросил соединить со мной лично. Когда я ему перезвонил, он сообщил, какими говнюками он нас всех считает. А я сдуру позвонил ему, не скрыв номер своего мобильного, и через несколько часов он снова позвонил. Понес какую-то невнятную чушь об этой Мириам. Продолжал браниться. Судя по тому, как он говорил, был не совсем трезв. Или что он там употребляет… Позже он еще пару раз звонил, но я себе позволил не ответить.

– Это вполне понятно, – согласился Викен. – Нина, ты отвечаешь за розыск Мириам. Все материалы на нее проверены, обновлены?

Нурбакк оглянулся на нее.

– Мне туда нужно еще добавить пару вещей, – поспешно вставил он. – Прямо сейчас этим и займусь. Дайте мне пару минут, и я раздобуду еще и распечатку звонков с ее мобильного телефона и с телефона Гленне.

– Хорошо. А ты, Йенсен, проверь, когда был послан пакет с цветами и кем. Есть у меня на этот счет сильные подозрения. А где Сигге?

– Он звонил, – сообщила Нина. – Сидит дома с больным ребенком. Или с двумя. Обещал, что постарается выбраться попозже.

Кустистые брови Викена, изогнувшись, сошлись на переносице, как две жирные гусеницы в акте спаривания.

– Ну что будешь делать с этим мужиком? – пробурчал он. – Жены у него, что ли, нет?

Цветы были посланы из магазина «Флауэр пауэр» [32]32
  «Власть цветов» (англ.).


[Закрыть]в районе Майурстюа в среду вечером, без двадцати семь. Нина позвала к телефону продавца. Ему казалось, что он вспомнил мужчину, который выбрал этот букет из девяти роз на длинных стеблях. Описал он этого человека весьма расплывчато, но Гленне под описание подходил.

Продолжая думать о цветах, Нина набрала номер телефона справочной службы. Так, значит, посыльный с цветами был там в среду вечером. Поскольку на звонок никто не отозвался, он повесил пакет на дверь. В пятницу утром цветы там все еще висели. Но, по словам Арве, Мириам была дома, когда он звонил ей вчера вечером. Почему же она не забрала пакет с цветами?

Нина снова открыла отчет, который Арве написал о Мириам. То, чего она никак не могла вспомнить, имело отношение к его записям, – теперь это было очевидно. Что-то такое, что сказал Арве. Ну никак не хотело всплыть в памяти… Он еще не добавил туда информацию о том, что она была помолвлена с кем-то. Нина все сидела и всматривалась в текст на экране. Мириам упомянула как-то, что человека, с которым она была помолвлена, она встретила в первый год своей жизни в Норвегии. То есть тогда, когда она училась в народной школе в Нурфьорде. Можно было просмотреть списки бывших учеников, но вовсе не обязательно, что ее тогдашний жених учился вместе с ней в этой школе. Проще было бы спросить у кого-нибудь из ее знакомых.

В своих показаниях Мириам упомянула двух бывших одноклассниц как своих ближайших подруг. Нина записала их имена. Она нашла в блокноте эту запись. Подумала, что надо бы сообщить эти имена Арве, иначе может создаться впечатление, что она лезет в дело, порученное ему, что ей кажется, будто он недостаточно хорошо работает. С другой стороны, Нурбакк взялся проверить целую кучу разговоров по мобильной связи, так что ему и так есть чем заняться. И если уж Нина выяснит что-нибудь интересное, то, конечно, предоставит ему самому возможность доложить об этом начальству. Он будет ей только благодарен. И тогда-то она и сможет напомнить ему об их уговоре сходить выпить пива вместе.

Она собралась было позвонить в справочное, чтобы узнать номера мобильных телефонов этих подруг, как к ней в кабинет ворвался Викен:

– Ну, теперь он наш!

Нина никогда не видела его таким радостно оживленным.

– Фотографии, которые вы с Арве нашли в квартире Мириам, – они все заляпаны отчетливейшими отпечатками пальцев. И как ты думаешь, чьи они?

Догадаться было нетрудно, но она не хотела испортить удовольствие от сюрприза, который он ей преподнес.

– Гленне, – сказал Викен со всем тем спокойствием, на какое был способен. – Доктора Акселя Гленне.

У Нины появилось ощущение, что ей предстоит вскочить на крутящуюся карусель.

– Значит, есть вероятность того, что это он послал ей эти фото? – осторожно попробовала она возразить.

Викен забарабанил пальцами по косяку двери:

– Я звонил Фрёэну. Даже он воспринял эту информацию должным образом, Нина.

На его лице читалось: «Что я вам говорил?» Тем важнее рассказать ему то, что ей удалось выяснить.

– После того как Мириам приехала в Норвегию, у нее завязались серьезные отношения с одним человеком. Они были помолвлены. Я вот как раз пытаюсь разузнать, кто это был.

Викен отмахнулся от нее:

– Это подождет, Нина, ты мне нужна для другого. Нас же время черт знает как поджимает. Мы едем брать Гленне сейчас же, всем наличным составом.