Текст книги "100% Андерс - моя жизнь: правда о Modern Talking, Норе и Дитере Болене"

Автор книги: Томас Андерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

 Глава 9
ПЕРВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ
У МИХАЭЛЯ ШАНЦЕ

 Одновременно с моим поступлением в гимназию в Айхендорфе и невероятными

событиями в жизни, произошедшими в течение первого полугодия моей учебы в школе, я

пытался пробиться на шоу юных талантов, проходящее на телевидении.

Шоу  телеканала  ZDF  называлось  «Есть  ли  у  Вас  сегодня  время  для  нас?»  и  эту

телепередачу вел любимый зрителями телеведущий Михаэль Шанце.

Михаэль  Шанце  получил  известность  в  семидесятые  годы  в  качестве  певца  и

ведущего шоу-программ и соответствовал классическому образу идеального зятя, так что

о нем тайно мечтала каждая зрительница. Он потрясающе вписывался в телевизионную

индустрию  развлекательных  телепередач.  На  его  шоу  юных  талантов  все  исполнители

должны  были  петь  «вживую»,  а  их  песни  исполнялись  под  «живой»  аккомпанемент

небольшой музыкальной группы. По сравнению со многими кастинг-шоу, проходящими в

наши дни, в то время победителя не определяли. Наградой был уже тот факт, что люди

вообще могли принять участие в этой телепередаче. Более чем из 700 претендентов я был

приглашен на нее наряду  с 12 кандидатами. Что за шаг, что за  виток в карьере! Я был

горд, как никогда прежде!

 Оглядываясь  назад,  до  моего  огромного  успеха  с  группой  Modern  Talking  мои

попытки достигнуть чего-то длились годами. Но на пути к славе снова и снова были витки

в  карьере,  которые  немного,  но  значительно  приближали  меня  к  своей  мечте  –  стать

успешным  певцом.  Выступление  у  Михаэля  Шанце  однозначно  относится  моим  самым

значимым моментам, когда я был юношей, который изо всех сил стремился к своей цели.

До  этого  я  еще  ни  разу  не  принимал  участие  в  телевизионном  шоу  даже  на  местном

телевидении.  А  теперь  сразу  же  телеканал  ZDF,  «гвоздь»  вечера.  Пение  «вживую»  и

«живая» игра на фортепиано. «Живая» телепередача. Без малейшего намека на ошибку.

Более  десяти  миллионов  телезрителей.  Сосредоточится,  выпрямиться…  ВЫХОД  на

сцену!

Я исполнил песню со своего второго  сингла «Ты плачешь о нем»  и  у  меня гора

упала с плеч, когда все это закончилось. Успешный сингл хорошо был принят публикой,

но снова не занял места в хит-параде продаваемых синглов.

Каждый  знает  житейскую  мудрость:  «До  того  как  изобрести  успех  Господь

придумал  пот».  Это  часто  можно  было  применить  по  отношению  ко  мне.  А  также

пословицу: «Без муки нет и науки».

Мой  продюсер  Даниэль  Дэвид  и  звукозаписывающая  компания  CBS  для  пробы

выпустили  два  моих  сингла,  но  прорыва  не  получилось.  В  то  время  даже  шоу-бизнес

представлял собой довольно живой бизнес. Не так быстро как сегодня, но волны успеха

случались, да и показатели объѐма продаж 30 лет назад воспринимались очень серьезно.

Мой  менеджер  Петер  Кребс  договорился  о  деловой  встрече  для  меня  на

берлинской  звукозаписывающей  компании  «Ганза».  Ганс  Блюме,  вместе  с  братьями

Майзел,  генеральными  директорами,  даже  слышал  мои  пластинки, но хотел  иметь  свое

собственное  представление,  на  самом  ли  деле  я  умею  петь  и  какое  впечатление  я

произвожу «при личном контакте». Итак, мы встретились. Я сразу же ему понравился, так

как он проявил ко мне интерес. Но прошло еще совсем немного времени до тех пор, пока я

подписал  свой  договор  со  звукозаписывающей  компанией  «Ганза»и  мой  следующий

сингл должен был войти на рынок. Ганс Блюме еще подыскал подходящую композицию

для меня. Он также хотел для меня другого продюсера, а не Даниэля Дэвида. Кроме того,

все мое окружение должно было грамотно отвечать за «продвижение продукта». В бщем,

такие вещи, которые за два дня невозможно сделать с налету.

К  сожалению,  потом  и  времена  с  Петером  Кребсом  в  качестве  моего  менеджера

были  сочтены.  Синглы  на  немецком  языке  приносили  лишь  малую  толику  успеха,  и  я

довольно быстро потерял его из поля зрения. Несколькими годами позже, когда я был на

вершине успеха с группой Modern Talking, Петер позвонил мне и сказал, что теперь, так

как я стал настоящей «звездой», ему, наконец-то, нужно рассказать правду о кастинге у Лу

ван  Бурга:  «Я  и  Михаэль  Аренс  в  те  годы  были  участниками  жюри.  Мы  намеренно

поставили  тебе  ноль  баллов,  что  как  мы  хотели  помешать  тому,  что  ты  окажешься  в

первой  «тройке».  Ты  настолько  сильно  нам  понравился,  чтобы  захотели  с  тобой

сотрудничать и предложить тебе договор на выпуск пластинки. Мы знали, что ты попал

под покровительство Лу, поэтому мы больше не могли подойти к тебе. Я надеюсь, ты не

рассердишься  на  нас…».  Почему  я  должен  сердиться  на  них  обоих?  Мне  сразу  стало

понятно, что я должен их отблагодарить. Так как если бы я одержал победу на кастинге, я

бы,  возможно,  никогда  не  встретил  Дитера  Болена  и    группы  Modern  Talking  в  данном

составе точно бы не существовало.

Но до тех пор, пока мне пришлось встретиться с одержимым Дитером, прошло еще

немного времени.

Прежде всего я снова воодушевленно ходил в школу и ждало того дня, пока Ганс

Блюме  со  звукозаписывающей  компании  «Ганза»  предложить  мне  договор  на  выпуск

пластинки.  Меня  не  беспокоило  отсутствие  любимого  дела,  хотя  мои  мысли  во  время

занятий  намного  интенсивнее  были  «заняты»  идеями  о  будущей  работе  со

звукозаписывающей  компанией,  чем  учебным  материалом,  который  учителя  пытались

нам вложить в головы.

 В гимназии в Айхендорфе у нас был своя школьная стенгазета, которая называлась

«Schnurps»  и,  она,  помимо  прочего,  содержала  в  себе  великолепные  рисунки  моего

одноклассника  Андреаса  Вельтера.  Он  мог  рисовать  потрясающие  карикатуры  и  имел

просто-таки  наметанный  взгляд  на  смешные  вещи.  В  редакции  стенгазеты  у  нас  также

работал и ученик по имени Гидо Карп, который учился в классе на один год младше, чем

я.  После  публикации  статьи  в  журнале  «Bravo»  Гидо  поговорил  со  мной  и  попросил  у

меня  интервью.  В  те  годы  Гидо  представлял  собой  индивидуума,  обращённого  к

внешнему миру и социальной жизни, и говорил быстрее, чем его можно было расслышать.

Однажды он с удовольствием пустил свои мысли на самотек, так как он предположил, что

его  визави  знал,  о  чем  речь.  После  нашего  первого  разговора  я  почувствовал  себя  как

после центробежной силы в стиральной машине. Честно говоря, я совсем не знал, что он

от меня хотел. Он считал, что он хотел взять у меня интервью для стенгазеты «Schnurps» а

потом еще сделать фотографии. Их мы могли бы сделать не только на школьном дворе, но

и еще где-нибудь в Кобленце. Когда же у меня было бы на это время?

После краткой беседы с ним я был без сил и сначала должен был хорошо обо всем

подумать. Итак, я предложил ему, чтобы он позвонил мне домой. Я бы хотел еще немного

подумать насчет интервью. Пополудни я сказал своей маме: «Если один ненормальный из

школы  позвонит  и  захочет  поговорить  со  мной,  скажи  ему,  пожалуйста,  что  меня  нет

дома».  Гидо  тоже  рассказал  своей  маме  так:  «Послушай-ка,  этот  Томас  Андерс

высокомерный выскочка. Он просто отбрил меня и хочет еще немного подумать, даст ли

он интервью  для стенгазеты «Schnurps»? Что пришло в голову этой важной птице?».

Сегодня Гидо и я являемся близкими друзьями. Гидо это человек, который всегда

готов  прийти  на  помощь,  насколько  это  можно  себе  представить.  Он  просто  имеет

огромное сердце. Но,  как говорится, он неутомимый. По характеру мы оба,  собственно

говоря, совершенно разные люди, поэтому мы гармонично дополняем друг друга.

Гидо и я переживали вместе по-настоящему приятные минуты друг с другом. Когда

я еще работал со своим продюсером из Франкфурта Даниэлем Дэвидом, мы часто ездили

на  его  машине  из  Кобленца  во  Франкфурт.  У  меня  еще  не  было  водительского

удостоверения,  а  у  Гидо  оно  уже  было.  Кроме  того,  он  был  владельцем  старенькой

красной  «Ауди»,  на  которой  лак  уже  потрескался.  Для  нас  было  самым  приятным

моментом  поехать  на  старенькой  развалине  по  окрестностям  и  испытывать  от  этого

огромное удовольствие. Когда родителей Гидо не было дома, я мог ночевать у него. Это

было  супер!  Будучи  деревенским  жителем,  мне  обычно  приходилось  вставать  в  шесть

утра, чтобы поехать со своим отцом в семь утра в Кобленц, так как в восемь часов утра

начинались  занятия  в  школе.  А  Гидо  жил  всего  лишь  в  400  метрах  от  школы.  Когда  я

ночевал  у  него,  это  означало,  что  я  мог  встать  в  половину  восьмого  утра,  стремглав

побежать в душ, наспех одеться и побежать на занятия.

В  выходные  дни  мы  часто  возвращались  домой  в  Кобленц  из  Франкфурта  от

Даниэля Двида довольно поздно – и в качестве пассажира только одно дело удавалось мне

превосходно: спать! Так как не я сам сидел за рулем, я засыпал. Поездки на автомобиле

вообще являются для меня самым лучшим снотворным.

Гидо это выводило из себя, так как ему больше хотелось общаться со мной и не

валиться  от  усталости.  Как-то  раз  ночью  мы  свернули  с  магистрали  и  выехали  на

просѐлочную дорогу, он остановился и закричал: «Мы приехали-и-и!». Я вышел машины

совсем заспанный и не мог попасть в замочную скважину от двери нашего дома. Увидев

это, он смеялся до смерти. Мы стояли посреди тропических растений – пампасов – на углу

улицы  и  я  искал  замочную  скважину  от  двери  дома  своих  родителей.  Я  не  принимал

лекарства, не пил алкогольных напитков, я просто смертельно устал. Оставшиеся десять

километров  пути  нас  окончательно  разбудили,  и  он  все  еще  смеялся  надо  мной  во  все

горло.

Самой любимейшей историей Гидо до сих пор остается история о выходящих газах

из кишечника слона. Над этим мы смеемся до слез. Гидо принял участие в экскурсии со

своим  классом  и  пошел  в  зоопарк  Франкфурта.  Когда  он  со  своим  приятелем  стоял  у

вольера  со  слоном,  они  загорланили  и  бросили  слону  несколько  корней  и  корма.

Расстояние  до  животного  было  довольно  небольшим,  возможно,  два-три  метра,  но  за

железной  перегородкой  ребята  были  в  безопасности.  Тут  произошло  следующее:  слон

повернулся  и  направил  свою  пятую  точку  на  Гидо  и  его  сообщников.  Внезапно  он

приподнял свой слоновий хвост и громко выпустил газы. Штефан, приятель, стоял ближе

всех, и его окутало облако из газов. Тотчас же он лишился чувств. До сего дня я слышал

эту историю от Гидо уже сотни раз, и каждый раз я снова смеюсь над этим.

 Наконец-то  я  получил  мой  новый  договор  на  выпуск  пластинки  на

звукозаписывающей  компании  «Ганза»  и,  помимо  этого,  новую  команду  продюсеров,

которая  состояла  из  Бернда  Дитриха  и  Герда  Габовски.  Герд  Габовски  имел  огромный

успех как исполнитель и композитор, творя под псевдонимом G. G. Anderson. Коме того,

вместе с Берндом Дитрихом он написал лучшие хиты для Роланда Кайзера, Энгельберта,

Тони Кристи и многих других.

Тем  временем,  в  1981-1982  годы  с  обоими  продюсерами  я  записал  сингл,

содержащий песни: «Это была ночь первой любви/Es war die Nacht der ersten Liebe» и «Я

не хочу твоей жизни/Ich will nicht Dein Leben». Обе песни были хорошими, но все равно

хитами не стали.

В  1982  году  французский  певец  по  имени  F.  R.  David  выпустил  свой  сингл

«Words/Слова», в Германии и он обернулся огромным хитом. Я в  то время тоже купил

себе этот сингл, так как мне он очень понравился, но мне совершенно было неизвестно,

что этот человек косвенно снова повлияет на важный шаг в развитии моей карьеры.

Последующий  сингл  F.  R.  David  назывался  «Pick  up  the  phone/Возьми  трубку

телефона»  и  Ганс  Блюме  захотел,  чтобы  я  спел  кавер-версию  оригинальной  песни  на

немецком  языке.  Сейчас  это  бы  зашло  слишком  далеко,  если  бы  я  объяснил  принципы

работы  звукозаписывающей  компании  и  музыкального  издательства.  Все  это  является

вопросом  совокупности  правовых  норм,  регулирующих  порядок  издания  и  исполнения

музыкальных  произведений,  и  того,  как  происходит  распределение  доли  прибыли  и

доходов. Возможно, я расскажу об этом в другой книге для консультанта!

Без  разницы,  правами  на  песню  «Pick  up  the  phone/Возьми  трубку  телефона»

владело  музыкальное  издательство  Intersong  в  Гамбурге  и  поэтому  музыкальное

издательство  также  могло  принять  решение,  кто  мог  исполнить  кавер-версию

оригинальной песни на немецком языке. Условием музыкального издательства  Intersong

было  таким,  что  только  продюсеру,  работающему  у  них,  разрешалось  спродюсировать

песню,  чтобы  доходы  с  вознаграждения  продюсера  оставались  у  музыкального

издательства Intersong. Снова все закрутилось, чтобы сделка была заключена! Между тем,

для меня же это просто означало прощание с продюсерами, которых я успел полюбить. Я

снова должен был быть готовым к работе с человеком, которого я совсем не знал.

Итак,  ранней  весной  1983  года  я  сел  в  самолет,  вылетевший  из  Франкфурта  в

Гамбург, чтобы спеть и записать на студии мой новый сингл «Was macht das schon/Что же

это  значит».  Там  мне  также  предстояло  познакомиться  со  своим  новым  продюсером:

Дитером Боленом.

 Глава 10
МОЯ ПЕРВАЯ
БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ

 Первая  любовь.  Описанная  в  литературных  произведениях  сотни  тысяч  раз.

Пережитая  миллиардами  людей.  Всегда  нечто  невероятное!  Задумываются  ли  люди  о

первой или шестой любви? Нет, это постоянно лишь первая любовь, которая открывает

ворота в еще доселе неизвестный мир чувств и в течение всей жизни остается в сердце и

мыслях. Неизгладимые впечатления.

Во  время  учебы  в  школе  я  увлекался  многими  вещами.  Возвышенное  чувство,

когда  одноклассница  обращала  на  меня  внимание  во  время  совместной  работы  или

жаркой дискуссии. Известные крепкие объятия на вечерниках, чтобы испытать себя. Все

это относится к периоду взросления.

Самым  ужасным  в  период  полового  созревания  является  то,  что  самые

привлекательные девочки в классе всегда обращают внимание на мальчиков постарше, и

вследствие  этого,  будучи  мальчиком,  вздыхаешь  по  более  юным  девочкам.  Но  как-то

между мной и моими одноклассницами никогда ничего серьезного не возникало. У моих

родителей  был  подвал,  где  они  проводили  вечеринки.  Там  на  выходных  днях  часто

встречалась моя компания. В конце семидесятых годов у нас была горячая пора вечеринок

с  игрой  «в  бутылочку».  Это  было  великолепно.  Можно  было  так  долго  обниматься,

насколько этого хотелось, не имея серьезных намерений. Согласно девизу: «Что же я могу

сделать, если бутылочка снова укажет на меня, и я должен буду поцеловать тебя…». У нас

дома проходило много вечеринок. Мои родители расслаблялись и широко отмечали такие

вечеринки,  поэтому  они  очень  мало  знали  о  том,  где  болтаюсь  я.  К  сожалению,  часто

случалось так, что моя маленькая сестра Таня всегда прибегала в подвал, в котором мы

проводили вечеринки, когда я как раз держал милую девочку под руку. Сломя голову она

мчалась к моим родителям и кричала: «э-э-эх, Бернд обнимается!».

 В 17-18 лет я снова и снова играл в маленьком бистро на фортепиано и пел под его

аккомпанемент.  Мой  репертуар,  конечно  же,    расширился  –  от    Барри  Манилоу  до

Лайнела  Ричи  и  Билли  Джоэла.  Мне  доставляло  удовольствие  играть  баллады  и

привлекать зрителей к своему исполнению.

На одном празднике, проходящий в бистро, ко мне за фортепиано в поздний час

подсела  Штефани.  Она  была  немного  старше,  чем  я,  и  уже  немного  реализовала  себя

профессионально.  Ладно,  это  было  не  ново.  Так  как  по  сравнению  с  моей  большой

уверенностью в себе Господь вложил мне еще и ясный ум в голову при моем росте 174

сантиметра.

Штефани нравились моя музыка и я, и мы общались до самого раннего утра. Ее

тогдашний  друг  тоже  был  вечером  среди  гостей  в  бистро,  но  он  не  обращал  на  нас

никакого внимания. Даже забавно. Либо отношения между ними двумя давно «сошли на

нет»,  либо он не воспринимал меня, 18-летнего подростка, всерьез. Последнее мне совсем

не нравилось, но месть сладка!

На следующий день у меня возникло странное чувство, что я до этого ничего не

умел, и его невозможно было описать. Но именно это создает первая любовь. Люди не

знают подобного чувства, его нельзя определить, у человека нет опыта. Во всех схожих

моментах, которые позже еще происходят в жизни, люди знают: человек влюблен. Но в

первый раз об этом они еще не знают!

Я осмеливался думать о любви. Я чувствовал себя робким.

При-и-и-и-ве-е-е-ет!  И  что  же  это  такое?  Я  и  неуверенность  в  себе!  Этого  же

просто не может быть. К счастью, Штефани спасла меня из сложившейся ситуации. Она

позвонила мне.

Почему-то  влюбленные  люди  по  телефону  всегда  ведут  себя  глупо.  «Ах,  привет

прекрасно, что ты позвонила. Мммм. Нет, вчера вечером было здорово. Да, да, я хорошо

добралась до дома. О, да, я тоже сильно устала. Не-е-е-т, мне тоже она кажется ужасной.

Ах,  эта  классная  баллада  Лайнела  Ричи.  Я  думаю,  что  песня  просто  отличная.  Да,  да,

очень  романтичная».  Бла-бла-бла.  «Как?  Ах,  нет,  на  сегодняшний  вечер  у  меня  нет

никаких дел». – «Да, здорово! Тогда увидимся сегодня в 8 вечера в ресторане «Джузеппе».

– «Я рада!» – «Я тоже рад». Я положил трубку.

«Эй, да у тебя свидание», такая мысль пронеслась у меня в голове. Штефани взяла

инициативу в свои руки. Я люблю самостоятельных женщин! Вот даже до чего дошло.

Но, в то время у меня еще не было собственного автомобиля. И я отбивался руками

и  ногами  от  подержанного  автомобиля,  который  мой  папа  постоянно  пытался  всучить

мне.  Это  мне  не  подходило.  Я  не  садился  в  старый  драндулет,  в  котором  до  меня,  кто

знает, десятки людей творили невесть что. А мой новый автомобиль еще не доставили.

Поэтому я снова попросил родителей, чтобы они смогли мне на вечер одолжить машину.

Между тем мои родители отнеслись к моей просьбе с должным пониманием.

В тот день, когда я получил водительское удостоверение, я захотел в тот же вечер

поехать  в  Кобленц.    Но  я  не  принял  в  расчет  своего  отца.  «Конечно,  у  тебя  есть

водительское удостоверение, но я решу, когда ты поедешь на моем автомобиле», был его

ответ. О дискуссии не могло быть и речи.

После  того,  как  я  несколько  раз  поездил  с  ним  вместе,  наконец-то,  он  испытал

достаточно  доверия  к  моему  новому  искусству  –  управлению  автомобилем,  и  с  чистой

совестью передал мне свой автомобиль.

Итак,  затем  я  отправился  в  Кобленц  в  итальянский  ресторан  «Джузеппе»  и  к

Штефани.

Это было прекрасно. Это было в новинку. Это было волнующе и удивительно. Я

был влюблен… и она тоже!

По  сравнению  с  девочками,  с  которыми  до  того  момента  я  был  знаком,  в  моих

глазах Штефани была уже по-настоящему взрослая, самостоятельная женщина. Она жила

в Бонне, у нее была своя квартира. Я все еще жил в Мѐрце у своих родителей и даже еще

не  сдал  экзамена  на  получение  аттестата  зрелости.  Штефани  работала  лаборанткой  в

фармакологической  компании  и  зарабатывала  хорошие  деньги.  В  дальнейшем  мы

встречались почти каждый вечер у нее в Бонне. Так как у меня у родителей была только

детская,  мы  наслаждались  временем,  проводимым  в  ее  квартире,  и  могли  позволить

заняться себе тем, что хотели. Спустя неделю это произошло, у нас случилась сексуальная

близость. Для меня это был первый раз. Что касается этого, Штефани совершенно точно

была  немного  опытнее  меня.  Это  стало  для  меня  невероятно  прекрасным  опытом.

Полностью романтическим и чувственным моментом. Так, как я всегда представлял себе

это  в  своих  грезах.  Штефани  и  я  проводили  время  друг  с  другом  потрясающе.  Наши

отношения были на должном уровне, и их невозможно было сравнить с этим типичной

подростковой перебранкой между ровесниками. Когда я ездил к ней в Бонн, я рассказывал

своим родителям, что я еду в Кобленц к Гидо и ночую там.

Я  до  сих  пор  не  знаю,  догадывались  ли  они  о  моей  лжи.  Если  да,  то  это

доказательство  их  родительской  любви,  что  они  не  мучили  меня  никчемными

расспросами.  Если  я  бы  захотел  поговорить  об  этой  первой  любви,  я  бы,  конечно  же,

рассказал им об этом. Однако я все еще не решался этого сделать. Мои родители должны

были  это  почувствовать.  Они  хотели  предоставить  мне  возможность  спокойно  остаться

наедине  со  своими  чувствами  и  полностью  погрузиться  в  мою  новую  ситуацию  и

насладиться обоими моментами одному.

Это была по времени краткая, но наполненная чувствами любовь. Спустя примерно

полгода  наши  пути  снова  разошлись.  Штефани  оставила  меня.  Я  был  опечален,

испытывал  ужасное  чувство  любовной  тоски.  Она  имела  в  виду,  что  я  был  для  нее

слишком  молод  и  не  мог  ей  предложить  перспективного  будущего.  Мы  расстались,

переполненные  уважения друг к другу, поэтому, к счастью, мой внутренний мир ни на

йоту не рухнул. В дальнейшем я снова смог поверить в большую любовь.

Разница в возрасте между Штефани и мной, в конце концов, была слишком велика.

Моя первая любовь, мой первый раз с женщиной, которая уже имела твердую позицию,

стоя на жизненном пути. Конечно, это причиняло боль, но я чувствовал, что так и должно

было случиться.

 В середине девяностых со Штефани произошла весьма неприятная история. Я до

сих  пор  сожалею  о  ее  обстоятельствах,  и  меня  всегда  мучает  совесть,  когда  я  об  этом

думаю. Телеведущий Франк Эльстнер в те годы вел телепередачу «Моя первая любовь».

Вместе с Ингрид Штегер я был у Франка в гостях на его передаче. Так как Штефани и я в

прошлом время от времени созванивались, я спросил ее, не возникло ли бы у нее желания

поучаствовать в этой передаче. Штефани сказала, что, собственно говоря, у нее на это не

было  ни  малейшего  желания,  так  как  она  находилась  в  поле  зрения  общества  по

сравнению со мной. Но она хотела сделать мне приятно и согласилась. Франк Эльстнер и

команда операторов поехали к Штефани в Мюнхен и сняли с ней на пленку небольшой

материал.  Эта  магнитная  видеозапись,  так  называется  эта  запись  в  телевизионной

индустрии, было показана во время телепередачи. Я сидел на студии в прямом эфире и

получал от Франка Эльстнера различные вопросы, которые он мне задавал о моей первой

большой любви. В качестве примера Штефани рассказала, что во время наших отношений

я ей кое-что подарил, что до сих пор стоит на ее каминной полке. Затем запись остановили

и Франк Эльстнер пр работающей видеокамере задал вопрос: «Ну, Томас, ты же знаешь,

что ты тогда подарил Штефани?».

Мне  просто  стало  невыносимо  страшно.  Видеокамера  показывала  мое  лицо

крупным  планом  таким  образом,  что  любой  зритель,  находясь  дома  пере  экраном

телевизора, мог видеть моргание моих глаз и движение моего рта. На ум мне совершенно

ничего не приходило. У меня не было ни малейшего представления, что же это был за

подарок.

Это была маленькая фарфоровая кошка.

Франк Эльстнер мог бы меня убить, я до сих пор не знаю, в связи с каким событием

я должен был подарить Штефани этот сувенир. Затем загадки продолжились по этой же

схеме.  Я  не  смог  ответить  ни  на  один  вопрос.  Я  потерпел  полное  фиаско!  Мне  было

бесконечно жаль Штефани. Совсем не желая этого, я выставил ее перед видеокамерой в

дурном свете. У зрителей должно быть родилось впечатление, что мне наши отношения

были совсем не важны. Это не соответствовало действительности. Но к тому времени мы

так  много  лет  провели  порознь.  В  то  время  со  мной  произошли  такие  события,  как:

мировая карьера с группой Modern Talking, 60 миллионов проданных альбомов и брак с

Норой. До сего дня мне очень стыдно перед Штефани, что я не осмелился ей позвонить

еще раз, чтобы перед ней извиниться.

Милая Штефани, если ты читаешь этот фрагмент – прости!!!