Текст книги "100% Андерс - моя жизнь: правда о Modern Talking, Норе и Дитере Болене"

Автор книги: Томас Андерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

произошло? Я понял это. Так как я очень поздно, в принципе уже после окончания срока

приема в школу, поступил в гимназию имени Айхендорфа, мне не предоставили никакого

списка  желающих  заниматься  физкультурой.  Классический  вариант:  «поминай  как

звали!».  Я  задумался:  «Мда,  если  меня  нет  в  списке,  мне  не  нужно  ходить  на  занятия

физкультурой. Логично или нет?».

Также  и  выходные  начинались  для  меня на  два  часа  раньше,  чем  для  остальных

учеников из моего класса. Я либо ходил в любимое кафе, либо за покупками. Конечно, я

знал, в глубине своей души, что, что я сделал, было неправильным поступком. Я думал.

Так как несколько недель спустя один школьный товарищ  «сдал меня»  учителю. После

осенних  каникул  я  должен  был  предстать  перед  нашим  учителем  физкультуры,

господином  Хардером,  который  хотел  мне  прочесть  нотации.  Ну,  хорошо,  я  сделал

ошибку,  но  я  объяснил  ему,  что  его  система  тоже  имела  свои  недостатки,  иначе  он  бы

меня внес в список, по меньшей мере, до начала учебного года.

Приятель,  мало  слов  да  мало  толку!  Просто  сказать  «извините»,    это  было

недостаточно!  И  больше  не  следовало  подливать  масло  в  огонь.  Однако  было  уже

слишком поздно. У господина Хардера уже слегка покраснело лицо. «Господин Вайдунг»,

процедил сквозь зубы господин Хардер, «с будущей пятницы Вы будете играть в футбол».

Футбол? Футбол? Я побледнел до кончика носа и крикнул про себя: «А-Х-Х-Х-Х-Х-Х-Х-

Х-Х-Х-Х-Х-Х!

О, Боже, это была случайность или нужно было на самом деле фактически обладать

большим количеством знаний о человеке, что он знал, как меня можно было ударить по

самому больному месту?

Приближалась пятница и мое настроение падало до нулевой отметки. Я стоял на

футбольной площадке и должен был показать владение мячом, передавать пасы, делать

упражнения на растяжку и бегать на короткие дистанции. Привет, это возможно? Я был

певцом. Я уже почти 200 раз стоял на сцене, перепевал репертуар известных во всем мире

исполнителей  и  здесь,  на  этой  жалкой  футбольной  площадке  я  должен  был  играть  в

футбол? Я быстро принес свои извинения и сказал сам себе: «Извините, господин Хардер,

так еще опасаясь, что Ваше кровяное давление подскочит до потолка, сегодня я «дал свое

последнее преставление» на этой футбольной площадке».

Аргумент  в  том,  что  я  при  возможной  критике  со  стороны  учителя  о  моем

поведении  уже  сориентировался  в  своих  мыслях,  выяснилось,  что  каждому  ученику,

кроме  меня,  выпал  шанс  выбрать  его  курс  по  физкультуре  в  качестве  факультатива.

Только меня принудительно заставили заниматься футболом. Этого просто не могло быть.

При помощи весомых аргументов я почувствовал собственную правоту. Поэтому даже у

меня совесть чиста – однако больше про это я расскажу позже.

Глава 6
«МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ»
В КАФЕ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ

 В течение одиннадцати лет мои родители были владельцами небольшого уютного

кафе  в  местечке  Бург  Эльц.  Я  люблю  этот  романтичный,  сказочный  замок  до  сих  пор.

Всегда  за  одну  неделю  до  Пасхи  наше  «Кафе  Вайдунгов»  празднично  открывало  свои

двери.  Так  как  это  часто  имело  место  быть,  я  помогал  своей  маме.  Больше  всего  мне

нравилось,  когда  магазинчик  был  переполнен  людьми,  и  в  нем  царила  настоящая

суматоха. Наше кафе находилось на проходной улочке, ведущей к замку Бург Эльц. На

пути  наверх  в  горы  водители  автобусов  останавливались  у  нас,  а  спустя  два  часа

резервировали еще и столики для своих групп туристов. Это было, пожалуй, 50 человек за

один раз, которые в течение пяти минут хотели, чтобы им подали свой кофейник с кофе и

свою порцию Шварцвальдского торта с вишней. Поэтому я накрывал на столы, моя мама

стояла за кухонной стойкой и никак не могла освободиться от процесса нарезки торта. В

кухне у нас работала временная помощница, которая варила кофе и была ответственна за

мытье посуды. Чем больше гостей приходило, тем приятнее было мне. В самые трудные

минуты я начинал петь, и каждый раз в нашем кафе царило прекрасное настроение.

   На кухонной стойке у моей мамы всегда стояли свежие цветы. Потом она украсила

один  из  первых  синглов,  который  я  спродюсировал  заново.  Он  был  задуман  не  для

продажи, а просто как знак того, насколько мои родители гордились мной. Однажды наша

профессиональная  кофеварка  вышла  из  строя,  которая  за  час  могла  приготовить

приблизительно 400 чашек кофе. Так как эта вещь стоила 15 000 немецких марок ровно,

мы  не  могли  быстро  купить  новую  кофеварку,  и  нам  пришлось  позвать  электрика,

который должен был ее отремонтировать. Когда он закончил свою работу, он еще немного

поболтал  с  моей  мамой.  Когда  он  увидел  мой  сингл,  он  рассказал:  «Я  тоже  занимаюсь

музыкой,  Этот  Томас  Андерс  постоянно  пробует  свои  силы,  чтобы  мы  его  приняли,

однако мы не хотели этого делать, так как он настолько плох и не умеет петь. У меня даже

не  было  ни  малейшего  представления,  что  у  него  вообще  получилось  записать  сингл».

Моя  мама  замолчала.  Как  только  мастер  спросил:  «Вы  что,  знаете  Томаса  Андерса

лично?», моя мама ответила с ледяной улыбкой: «Да, я его знаю. Чтобы быть краткой: он

мой сын. И я дам Вам на дорожку всего один совет – Вы совершенно точно больше не

будете заниматься ремонтом нашей кофеварки. До свидания!».

  В  нашем  кафе  мои  родители  также  обставили  мебелью  две  комнаты  для  гостей.

Однажды к моей маме в магазин пришли две женщины, одной было немного за 30 лет,

другая  была  старше  40  лет,  и  они  спросили  о  том,  могут  ли  попросить  снять  комнату.

Случайно в тот день я тоже стоял за стойкой. Моя мама согласилась. В ответ на это одна

из  женщин  хотела  узнать:  «Здесь  впереди  единственный  вход?».  Моя  мама  ответила:

«Нет. У нас есть еще и задний вход». Женщина промолвила: «Можно ли задвинуть шторы

в комнате настолько, что солнечный свет в комнату не проникнет?». Моя мама возразила:

«Я  еще  никогда  не  спала  в  вашей  комнате  для  гостей.  Но  это  совершенно  нормальные

занавески». Женщина проговорила:  «Можно мы попробуем это сделать до того, как мы

снимем комнату?». Моя мама сказала: «Вы можете с удовольствием сделать это». Тогда

женщина снова спросила: «Это главная улица этого местечка? Насколько далеко отсюда

до автомагистрали?» Моя мама дала ответы на все вопросы. Тогда женщина сказала, что

они подумают насчет комнаты и снова обратятся. Когда они ушли, моя мама сказал мне:

«С ними явно что-то не в порядке. Это определенно террористки». В конце семидесятых

годов,  по  крайней  мере,  было  время  спецслужб  Федеративной  Республики  Германия,  и

люди пребывали под особым впечатлением, смотря на подозрительных лиц. Во всех без

исключения  муниципальных  зданиях  в  то  время  висели  те  плакаты  о  розыске

определенных лиц. Мы же думали, что с нами за городом ничего не случится. Несмотря

на  это  моя  мама  сразу  же  сосредоточилась  из-за  странного  поведения  женщин.  Она

позвонила в полицию и рассказала об обеих женщинах, которые так и не вернулись к нам.

Несколько  месяцев  спустя  мы  узнали,  что  их  на  самом  деле  разыскивали  спецслужбы

Федеративной Республики Германия…

 Глава 7
Мой брат и моя сестра

 Из-за  большой  разницы  в  возрасте  моему  брату,  моей  сестре  и  мне,  пожалуй,

пришлось слишком рано повзрослеть. Как только подрос мой брат, появился я. Когда я

пошел в школу, на свет появилась моя сестра. Поэтому моей маме всякий раз приходилось

начинать процесс воспитания с нуля.

  До сих пор мы втроем прекрасно понимаем друг друга. Даже несмотря на то, что у

нас совершенно разные характеры. С трудом поверишь, что у нас одни и те же родители.

Эмоционально мы почти похожи, но у нас разный образ жизни.

  Как и мой отец, мой брат Ахим сделал карьеру финансиста. Его жену зовут Хельга.

У них двое детей и он построил собственный дом в городке Мѐрц, недалеко от родителей.

Его  старшего  сына  зовут  Маркус,  а  младшего  –  Дэвид.  Он  мой  крестник.  Во  время

«первого  периода»  карьеры  Modern  Talking  я  иногда  испытывал  угрызения  совести  по

отношению  к  Ахиму.  Я  думал:  кто  я  в  его  глазах?  Везунчик?  Звезда  шоу-бизнеса?

Человек, утративший связь с реальной жизнью?  Моя жизнь состояла из  «сегодня здесь,

завтра там». Я был нечто средним между музыкантом, вышедшего из частного самолета и

проживающего в пятизвездочном отеле, питающегося деликатесами и носящего вещи от

кутюр и обычным человеком.

  Я любил и люблю своего брата. Я никогда не хотел произвести впечатление, что

являюсь  кем-то  особенным.  Я  не  знаю  точно,  когда  это  произошло,  но  несколько  лет

спустя, во время моего выступления в США я ему позвонил, чтобы поздравить его с днем

рождения. Мы болтали и через несколько минут он меня спросил:  «Где ты, собственно,

находишься?». Я сказал: «В Лос-Анжелесе». «Эй,– воскликнул он.– Этот звонок ведь стоит

целое состояние». «Да, но я так много времени провожу в пути, что мне все равно, откуда

я  звоню.  Ведь  это  твой  день  рождения»,–  возразил  я.  «Ты  знаешь,–  продолжил  он.–  не

пойми  меня  неправильно,  но  я  никогда  в  своей  жизни  не  хотел  бы  оказаться  на  твоем

месте.  Быть  всегда  в  дороге,  в  самолете,  каждый  раз  новые  гостиницы.  Я  рад,  что  моя

жизнь более спокойна».

  Как это верно! И как это отрезвляет! Я был подавлен. Ахим показал мне, что я хотя

и живу своей мечтой, но при этом для других, слава Богу, она не является главной целью в

жизни. Мне стало понятно, что я со своей сумасшедшей профессией не являюсь центром

Вселенной. Нет. Каждый человек является кузнецом своего счастья.

  Тем временем, ритм жизни моей сестры Тани протекал в ключе, представлявшем

собой контраст с моей жизнью и моего брата Ахима. Сегодня она работает графическим

дизайнером  в  Мюнхене,  живет  там  со  своим  мужем  Фрицем,  их  трехлетней  дочерью

Коко-Жоли и сыном Лорьеном, который родился в феврале 2011 г. С самого детства мы с

Таней всегда ладили друг с другом. Я всегда хотел, чтобы  у меня была сестра  – вы же

помните историю о сахаре и аисте? – и разница в возрасте у нас «всего лишь» семь лет.

Между  Таней  и  Ахимом  тринадцать  лет,  это  почти  как два  разных  поколения.  Но  я  не

хочу  анализировать,  как  любовь  к  брату  и  сестре  определяется  разницей  в  возрасте.  Я

люблю свою сестру точно также как и своего брата. И ничего тут не попишешь!

 Глава 8
С ЭТОГО ДНЯ МЕНЯ ЗОВУТ
ТОМАС АНДЕРС

 Во время летних каникул я подрабатывал в одном отеле возле реки Мозель. Отель

«Воронье  гнездо»  находился  в  местечке  Каттенес,  приблизительно  в  4  километрах  от

Мёрца.  Это  был  излюбленный  отель  в  области  и  особенно  часто  по  выходным  его

посещали туристы из Рурской области.

  Я  был  помощником  бармена.  Я  нарезал  лимонные  и  апельсиновые  дольки,  мыл

бокалы, разливал пиво и, если требовалась мужская помощь, я стоял за стойкой бара. Вот

так я и стоял за стойкой бара после обеда в субботу и снова разливал пиво, но у меня было

не совсем хорошее настроение, как обычно. Предыдущим вечером я принимал участие в

конкурсе юных талантов в Кобленце (сегодня это назвали бы «кастингом»). Он проходил

в рамках воскресной передачи телевизионного канала RTL, с ведущим Лу ван Бургом. По

пятницам  «производился  отбор»  талантов,  победителю  разрешалось  по  воскресеньям

выступать «вживую» на телевидении, и на горизонте мог «замаячить» договор на запись

грампластинки. Я спел немецкую версию песни победителя конкурса  «гран-при» Kisses

for  me  коллектива  Brotherhood  of  man.  Я  спел  хорошо,  нет,  просто  отлично!  Я  спел

безукоризненно и это было прекрасное выступление. Но когда было объявлено решение

жюри,  по  их  словам,  я  даже  не  вошел  в  тройку  лидеров.  Я  не  выступил  достаточно

хорошо, как я сам себя охарактеризовал? Меня терзали сомнения.

  Во время обратной дороге домой мой отец попытался меня приободрить и утешил

меня. «Ты выступил хорошо, но, возможно, они ищут другой типаж», пытался он спасти

ситуацию. «Я был просто недостаточно хорош», возражал я.

  Днем  позже  я  стоял  за  стойкой  бара,  погруженный  в  свои  мысли  о  договоре,  и

разливал  пиво.  Мой  начальник  позвал  меня,  я  должен  был  подойти  к  телефону,

спрашивали  меня.  Мой  брат  был  у  аппарата.  «Привет,  Бернд,  звонили  люди  с

телевизионного канала RTL и хотели с тобой поговорить». – «И что ты сказал?» – «Что ты

подрабатываешь  в  «Вороньем  гнезде».  Они  сказали,  что  они  бы,  возможно,  заехали  к

тебе». Я был потрясен. Мммм, что бы это могло быть? Может быть, они хотели отдохнуть

после обеда, но почему решение должно быть приято у меня?

  Я сразу же напрягся и немного не мог сконцентрировать внимание. Я пристально

осматривал  каждого  гостя,  который  отличался  от  обычной  публики.  Нужно  ведь  было

произвести  хорошее  впечатление,  если  приедут  солидные  люди  из  этой  отрасли.

Посетители очень часто подходили к барной стойке, да и само кафе было переполнено, и

меня  было  полно  дел.  В  течение  послеобеденных  часов  я  забыл  о  возможном  визите

солидных  гостей  с  телевизионного  канала  RTL.  Пиво  сюда,  вино  туда,  семь  стаканов

апельсинового сока и так далее. Два человека за барной стойкой заказали сидр. Через пять

минут они попросили еще два бокала «шнапса» и я сухо спросил, всегда ли господа будут

выпивать одни. Один «Аско», пожалуйста, в общем, коктейль с ромом. Обычно я ничего

не пил из крепких напитков, но ситуация изменилась, и я, незаметно от гостей, вылил мой

напиток.

  Через несколько минут со мной заговорил один из господ и сказал:  «Меня зовут

Петер  Кребс.  Мой  коллега  и  я  с  телевизионного  канала  RTL».  Бум!  Со  своей  барной

стойки  я  переместился  в  иное  измерение.  «Ах-х-х-х»,  вздохнул  я,  «я  не  всегда  так

неудачно выступаю». «Как? Кто ты, в конце концов?», хотел узнать оба и засмеялись. «Не

настолько громко», возразил я. Второго человека звали Михаэль Аренс. Они рассказали

мне, что они услышали меня на кастинге в прошлый вечер и им понравился мой голос.

Они бы с радостью со мной поработали. Я согласился.

  Петер Кребс и Михаэль Аренс мне предоставили знакомство с Даниэлем Дэвидом,

продюсером из Франкфурта. Он пошел со мной на студию и прослушал мой голос. Он

был в таком восторге, что он тот час же связался со звукозаписывающей компанией CBS

во Франкфурте, и я получил свой первый договор о записи грампластинки. Даниэль Дэвид

подошел ко мне и попытался мне осторожно пояснить, что мне был бы нужен творческий

псевдоним. Он сказал, что имя «Бернд Вайдунг» как-то не очень подходит для «звезды» и

при  произношении  его  он  испытывает  трудности.  Кроме  того,  «Вайдунг»  ему  очень

сильно напомнило корову на лугу, и поэтому у него не было настроения называть меня

настоящим  именем.  В  то  время  было  так!  Творческий  псевдоним  должен  был

моментально «оставаться в голове» людей: Бернд Клювер, Юрген Маркс, Рой Блек, Мари

Росс,  Лена  Валайтис,  Берндхард  Бринк,  Михаэль  Хольм  и  многие  другие.  Имена

«западали в душу» людей и больше не выходили их голов. Но Бернд Вайдунг?

  Фамилия тогдашнего директора звукозаписывающей компании CBS была Андерс,

и  мой  продюсер  подумал,  что  если  бы  и  моя  фамилия  была  бы  «Андерс»,  мы  бы

совершенно  точно  «уломали»  его  и  нам  бы  предоставили  в  распоряжение  намного

больший бюджет для развития проекта. Получилось это или нет, я до сих пор не знаю, но

фамилия для меня уже была придумана. В то время Томми Орер был «суперзвездой» для

подростков в Германии. Когда вышел фильм «Тим Талер, который потерял свою улыбку»,

он  был  самым  востребованным  актером  в  Германии.  «Томик»  или,  соответственно,

«Томми»,  это  имя  было  у  всех  на  устах.  Так  ему  в  голову  пришла  идея  назвать  меня

«Томми Андерсом».

  Но  мне  это  не  понравилось.  Я  сказал:  «Я  не  хочу,  чтобы  меня  звали  «Томми».

Когда мне исполнится 30 лет, это будет звучать глупо». Поэтому мы сошлись на имени

«Томас». С тех пор меня зовут Томас Андерс.

  Мой  первый  сингл  под  именем  «Томас  Андерс»  назывался  «Джуди»  и  он

представлял  собой  немецкую  версию  песни  Рэнди  Ванвармера  Call  me.  К  сожалению,

сингл не принес ожидаемого успеха. Несмотря на это, у меня был шанс поехать в тур с

известным Томми Орнером. Мой тогдашний менеджер Петер Кребс позаботился о моем

участии в передаче «Рок-шоу Томми Орнера для подростков». В то время Томми было 18

лет, в общем, он был на два года старше, чем я. Также и с другими новичками я прекрасно

ладил. Каждую пятницу после занятий в школе я  отправлялся в дорогу из Кобленца во

Франкфурт, где Петер Кребс сажал меня в свою машину и ездил со мной по Германии на

выступления Томми и компании. В один воскресный вечер я снова был дома, поэтому у

меня  еще  было  достаточно  времени,  чтобы  сделать  свои  домашние  задания  и

подготовиться к школе. Конечно же, на концерте-дебюте присутствовали журналисты из

всех  местных  журналов  для  молодежи:  «Браво»,  «Попкорн»,  и  так  далее.  В  журнале

«Браво»  была  рубрика,  которая  называлась  «Юные  таланты»  и  ее  всегда  печатали  на

третьей странице. Как еще иначе могло произойти? Я внезапно стал юношей «со страницы

три». Меня сфотографировали и помимо прочего, спросили, была ли у меня девушка. Мой

ответ в то время прозвучал так: «У меня еще нет девушки. Но все еще впереди».

  Когда этот выпуск журнала  «Браво» поступил в продажу, я сразу же пересчитал,

сколько денег было на моем банковском счету. Я хотел скупить весь тираж этого выпуска

журнала  «Браво»,  настолько  сильно  мне  было  стыдно  из-за  статьи.  Название  заголовка

было  таким:  «Я  еще  никогда  не  целовал  девушку»  –  Кто-нибудь  вообще  имел

представление, как это можно сделать в 16 лет? Но настоящий кошмар был еще впереди.

Завхоз гимназии в Айхендорфе, прозвище которого было «Гуфи», при этом, ни о чем не

задумался и вырезал статью вместе с фотографиями и повесил ее, прикрепив кнопками, на

школьную  доску.  Я  никогда  не  думал,  что  это  за  ужасное  чувство  унижения,  когда

шестиклассник дискредитирован в глазах других. Ситуация прошла под девизом «плохого

тут  предостаточно»,  мало  того,  что  «этот  Андерс  родом  из  деревни,  теперь  он  еще  и

отстает по всем предметам и еще никогда не целовал девушку». Как неловко!

  Я увидел статью на доске уже издалека. Мой приятель Андреас, который прошел

мимо меня, сказал так: «О, а это что такое?». На что я воскликнул: «Закрой рот!». Затем я

позвал «Гуфи» и приказал ему немедленно снять статью с доски объявлений. Но, конечно

же, ее уже давно прочитали все 900 школьников. Какой позор!

 Немного  позже  первое  полугодие  в  школе,  новой  для  меня,  подошло  к  концу,  и

настал  момент  вручения  табелей  успеваемости  за  это  полугодие.  Я  об  этом  не  сильно

задумывался.  Во-первых,  мои  оценки  были  хорошими,  во-вторых,  в  нашей  школьной

системе в течение первого полугодия обучения в старших классах, так или иначе, не надо

было сдавать экзамен на получение аттестата зрелости. Итак, снова можно расслабиться?

Не совсем! В течение прошлых месяцев у меня было напряженное время. Новая школа,

новые  школьные  приятели,  мой  первый  сингл,  небольшое  турне,  первые

межрегиональные заявления для прессы.

В день после конференции о вручении школьных табелей успеваемости я с двумя

другими  учениками  был  направлен  к  нашему  директору.  Во  время  конференции  о

проставленных оценках моему учителю физкультуры в голову пришла мысль, что я был

на  уроке  физкультуры  один  единственный  раз  –  Вы  же  помните  ненавистный  курс

занятий футболом? Выяснилось, что всего было трое учеников, которые поступили также

как  я.  Наш  классный  руководитель  проинформировал  нас  о  том,  что  мы  должны  были

«потанцевать на ковре у директора». Уважаемый директор, господин Раманн! Мы втроем

прошли в его секретариат и ожидали событий. Он вызвал нас к себе поодиночке. Я вошел

к  нему  последним.  Я  услышал  длинные  речи  директора  Раманна  и  его  крики.  Оба

мальчика вернулись из его бюро в жалком и плачевном виде. А затем очередь идти дошла

до меня. До этого у меня десять минут, чтобы продумать стратегию поведения: я всегда

чувствовал себя как-то нечестно в отношениях со своим учителем, господином Хардером.

Просто когда он направил меня на посещение занятий футболом без малейшего намека на

альтернативный вариант, я посчитал это диктаторским поступком.

Едва я зашел в кабинет господина Раманна, как директор захотел снова закричать.

Однако  до  тех  пор  как  он  начал  это  делать,  я  его  остановил:  «Минуточку,  господин

директор.  Пожалуйста,  дайте  мне  одну  секунду,  чтобы  я  Вам  смог  объяснить,  как  это

вообще  смогло  зайти  так  далеко».  Раманн  распахнул  глаза,  учитывая  столь  дерзкий

поступок, но он разрешил мне все рассказать.

Итак, я рассказал ему  о произошедшей ситуации и сказал:  «Вы знаете, господин

Раманн, есть люди, у них руки не из того места растут. И точно также у меня: мои ноги

растут не из того места. Футбол и я, из этого просто ничего не выйдет». Я настолько был

увлечен  разговором,  что  я  совсем  не  заметил,  что  левая  рука  господина  Раманна

представляла  собой  протез.  О,  Боже!  Пока  он  внезапно не  закричал:  «Что  Вы  имеете  в

виду, произнося фразу  «руки не из того места растут? Что, собственно говоря, у Вас на

уме?». На что я ответил: «Ах-х-х-х-х, я имею в виду, что я не умею играть в футбол. Я

считаю,  что  футбол  это  кошмар.  Меня  также  никто  не  спрашивал,  хотелось  ли  бы  мне

вообще играть в футбол. Я просто был вынужден это делать». До тех пор, пока он снова

не стал повышать голос, я перебил его, высказав предложение: «я кое-что обдумал, как я

могу  исправить  свое  ошибочное  и  неправильное  поведение».  До  того  дня  еще  ни  один

ученик  не  осмеливался  предложить  директору  сделку.  Однако  казалось,  что  господин

Раманн  был заинтересован.  «Что  Вы  предлагаете?»  –  «Я  спою.  Я  умею  хорошо  петь.  Я

даже  уже  записывал  материал  на  грампластинках,  которые  также  были  выпущены.  На

следующем школьном празднике я со школьной группой даю концерт». Он посмотрел на

меня: «Как, Вы уже записывали грампластинки? Это же так интересно. Так в нашей школе

учится настоящий исполнитель?» Я кивнул головой. «Теперь Вы понимаете, почему я не

умею играть в футбол? Настоящие исполнители в футбол не играют». Господина Раманна

было почти не остановить. Он хотел знать о моей музыке все. После сорока пяти минут

беседы мы пришли к единому мнению. Он проникся моим предложением и попрощался,

пожав мне руку.

Когда  я  вышел,  оба  моих  одноклассника  еще  стояли  там  за  дверью.  Они  ждали

меня  и  почти  сгорали  от  любопытства,  так  как  в  моем  случае  разговор  затянулся,  а

«старик  не  кричал  во  всю  глотку».  У  них  просто  «почва  ушла  из-под  ног»,  когда  я

рассказал им всю историю до конца. «Ты просто везунчик», был их ответ.

На школьном празднике ранней весной следующего года я сдержал свое обещание.

Я  придумал  по-настоящему  профессиональную  инсценировку  и  переделал  текст  песни

группы  Spider  Murphy  Gang  ―Skandal  im  Sperrbezirk‖  и  получилось:  ―Skandal  am

Eichendorff‖.  Мое  шоу  имело  особый  кульминационный  момент,  который  приводил  к

тому, что объявили тревогу о том, что начался пожар. Я еще побежал через актовый зал к

сцене.  Поэтому  мои  школьные  товарищи  должны  были  позаботиться  о  том,  чтобы

средний проход был свободен. При звучании первых музыкальных тактов я стремительно

полетел  стрелой  вперед,  пробежал  30  метров  через  актовый  зал,  запрыгнул  на  сцену,

схватил микрофон и начал «зажигать». Гуфи, наш завхоз школы, точно подумал, что что-

что  произошло  и  что  я  из-за  паники  бегу  через  зал.  Он  даже  хотел  нажать  на  кнопку

вызова пожарной команды, когда мой одноклассник схватил его за руку и объяснил ему,

что мой спринт был лишь частью шоу. Концерт обернулся невероятным успехом