Текст книги "Реальная угроза"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 58 страниц)

– Потому что мы с тобой, Циммер, слишком старые для таких глупостей, – рассмеялся Пи-Джи.

– Нет, сэр, такая акробатика на вертолёте очень даже... Вся эта вибрация и тому подобное...

– Я пытаюсь наставить его на путь истинный с самого Кората, – объяснил Джоунс капитану Уиллису. – Сколько лет твоим детям. Бак?

– Семнадцать, пятнадцать, двенадцать, девять, шесть, пять и три года, сэр!

– Господи! – воскликнул Уиллис. – Ну и жена у вас, сержант.

– Она боится, что я заведу себе кого-нибудь на стороне, и потому лишает меня всех сил, – объяснил Циммер. – Вот я и стараюсь проводить побольше времени в полётах – чтобы улизнуть от неё. Только так мне и удаётся выжить.

– Судя по тому, как сидит на тебе мундир, она неплохая повариха.

– Неужто полковник снова принимается за своего сержанта? – спросил Циммер.

– Ничуть. Просто мне хочется, чтобы ты выглядел гак же хорошо, как и Кэрол.

– Боюсь, это невозможно, сэр.

– Это точно. Чашка кофе не повредила бы.

– Сейчас приготовлю, сэр.

Циммер вернулся в кокпит меньше чем через минуту. Контрольная панель вертолёта была большой и сложной, но Циммер уже давно установил на ней держатели на кардановом подвесе, в которые устанавливал чашку для полковника Джоунса. Пи-Джи отхлебнул глоток.

– И кофе она отлично готовит, Бак.

– Какой странной иногда бывает судьба, верно? – Кэрол Циммер знала, что её муж поделится кофе с полковником. Кэрол не было именем, полученным ею при рождении. Она родилась в Лаосе тридцать шесть лет назад и была дочерью вождя племени ххмонг, длительное время боровшегося за страну, переставшую быть его страной. Она оказалась единственной из десяти членов его семьи, кому удалось остаться в живых. Пи-Джи и Бак сняли девушку и горстку её соплеменников с вершины холма во время заключительного этапа вьетнамского наступления 1972 года. Америка не оправдала надежд семьи этого человека, но по крайней мере не обманула ожиданий его дочери. Циммер влюбился в неё с первой минуты, и теперь все соглашались, что их семеро детей – самые прелестные во всей Флориде.

– Это точно.

* * *

В Мобиле был поздний вечер, а тюрьмы – особенно тюрьмы на Юге – славятся жёстким соблюдением правил. Для адвокатов, однако, правила часто смягчают, и, как ни парадоксально, в случае этих двух к применению тюремных правил относились с большой снисходительностью. Этим двум предстояло встретиться когда, ещё не было известно, – с электрическим стулом в тюрьме Эдмор, поэтому тюремщики в Мобиле опасались каким-то образом нарушить конституционные права заключённых, доступ адвоката или разрешённые законом удобства. Адвокат по имени Эдвард Стюарт получил исчерпывающий инструктаж до приезда в тюрьму и свободно говорил по-испански.

– Как они сделали это?

– Не имею представления.

– Ты визжал и дёргал ногами, Рамон, – сказал Хесус.

– Знаю. А ты пел, как канарейка.

– Все это не имеет значения, – сказал им адвокат. – Они не обвиняют вас ни в чём, кроме убийства, связанного с провозом наркотиков, и пиратства. Сведения, полученные от Хесуса, в этом деле не будут использованы.

– Тогда примените свои адвокатские знания и выручите нас!

Лицо Стюарта недвусмысленно отразило его реакцию на это требование.

– Передайте нашим друзьям – если нас не выручат, мы все расскажем.

Тюремщики уже объяснили обоим с самыми трогательными подробностями, какая их ждёт судьба. Один но же продемонстрировал Рамону плакат с изображением электрического стула и надписью: «Хорошо прожаренный или с хрустящей корочкой».

Хотя Рамон был жестоким и сильным человеком, мысль о том, что его посадят на деревянный стул с высокой спинкой, затем подсоединят медное кольцо к левой ноге, а небольшую круглую пластинку наложат на выбритое накануне тюремным парикмахером голое место на макушке, о губке, пропитанной соляным раствором, чтобы увеличить электрическую проводимость, о кожаной маске, не позволяющей глазам выпасть из орбит... Рамон был храбр, когда судьба жертвы находилась в его руках и одна из этих рук сжимала пистолет или нож, нацеленный на безоружную или связанную жертву. Вот тогда он был по-настоящему бесстрашен. Ему и в голову не приходило, что когда-нибудь он может оказаться в подобном положении сам. За последнюю неделю он похудел на пять фунтов, у него пропал аппетит, и он начал проявлять необычный интерес к электрическим лампочкам и настенным розеткам.

Рамон был испуган, но ещё больше был зол – на себя из-за охватившего его страха, на тюремщиков и полицию за этот страх и на своих бывших партнёров за то, что те не торопились выручать его из беды.

– Мне многое известно, многое из того, что может оказаться полезным.

– Это не имеет значения. Я говорил с federales – их не интересует ваша информация. Федеральный прокурор утверждает, что ему не нужны эти сведения.

– Но такого не может быть. Раньше они всегда смягчали наказание в обмен на информацию, всегда...

– Но не в данном случае. Правила игры изменились.

– Тогда что вы можете сказать нам?

– Я сделаю все, что от меня зависит, – произнёс Стюарт. Меня просили передать, чтобы вы умерли как мужчины, подумал, он, но не смог сказать этого вслух. – За несколько недель многое может измениться.

Лица подзащитных выражали скепсис, но не лишённый надежды. Сам адвокат ни малейшей надежды не питал. Федеральный прокурор намерен был лично участвовать в процессе, чтобы попасть в программу новостей «Глазами свидетеля», которая демонстрируется по телевидению в 5.30 и 11.00. Этот процесс закончится очень быстро, и место в сенате США освободится чуть больше, чем через два года. Будет хорошо, если прокурор сможет напомнить о своей неустанной борьбе с преступностью, за закон и порядок. Стюарт знал, что смерть на электрическом стуле двух торговцев наркотиками, пиратов, насильников и убийц несомненно получит одобрение граждан суверенного штата Алабама. Сам адвокат был принципиально против смертной казни и потратил немало времени и денег, добиваясь её отмены. Однажды ему удалось довести апелляцию до Верховного суда и добиться пересмотра дела, причём голоса судей разделились – пять к четырём. А однажды смертный приговор был заменён пожизненным тюремным заключением плюс девяносто девять лет. Стюарт считал это победой, хотя его клиент прожил после этого ровно четыре месяца, пока кто-то из обитателей тюрьмы, питающий неприязнь к детоубийцам, не вонзил заточку в поясничную часть его позвоночника. Стюарт не считал, что должен испытывать расположение к своим клиентам – и большей частью его не испытывал. Иногда он боялся их, особенно контрабандистов наркотиков. Они наивно ожидали, что за определённую сумму наличными – обычно это были наличные, – которыми оплачивались его услуги, в обмен получат свободу Они не понимали, что у правосудия нет гарантий, особенно для виновных. А эти двое были виновны да ещё как. И всё-таки они не заслуживали смерти. Стюарт был убеждён, что общество не могло позволить себе опуститься до уровня... его клиентов. Такая точка зрения не пользовалась популярностью на Юге, но он не собирался становиться народным избранником.

Как бы то ни было, он являлся их адвокатом, и его задачей было обеспечить им наилучшую защиту. Стюарт уже прощупал возможности добиться смягчения наказания в обмен на признание вины – пожизненное заключение за информацию. Он внимательно изучил позицию обвинения. Доказательства были косвенными – свидетелей не было, за исключением его клиентов, разумеется, – но вещественные доказательства выглядели невероятно убедительными, причём береговая охрана намеренно покинула место преступления, собрав лишь некоторые улики, которые теперь замкнули необходимую цепь доказательств. Тот, кто обучил и готовил этих людей, отлично справился со своим делом. Здесь вряд ли удастся чего-нибудь добиться. Значит, его единственная реальная надежда заключается в том, чтобы поставить под сомнение правдоподобие улик, собранных береговой охраной.

* * *

Несмотря на поздний час, специальный агент Марк Брайт тоже был занят работой. Дел было немало. Пришлось произвести обыск в конторе и дома длительная процедура, хотя и первый шаг в процессе, которому, возможно, суждено затянуться на месяцы, потому что все документы, все телефонные номера, обнаруженные в каждом из одиннадцати мест, все фотографии на столах и стенах, а также всё остальное, найденное при обыске, должно подвергнуться изучению.

Каждый деловой партнёр убитого будет допрошен, равно как и соседи, те, чьи офисы были поблизости, члены загородного клуба и даже прихожане его церкви. И несмотря на всё это, удача пришла к ним уже на втором часе четвёртого обыска, производимого в доме убитого, через целый месяц после того, как началось расследование. Интуиция подсказывала, что где-то здесь должно находиться что-то ещё. И в самом деле, в кабинете убитого обнаружили встроенный в пол сейф (при отсутствии всяких сведений относительно его покупки и установки), тщательно спрятанный под незакреплённым участком огромного ковра, покрывавшего пол от стены до стены. Чтобы отыскать сейф, потребовалось тридцать два дня. Чтобы открыть его – девяносто минут; опытный агент сделал это, начав экспериментировать с цифрами дней рождения всех членов семьи убитого, а затем перешёл к вариациям на ту же тему. Оказалось, что комбинация из трех сочетаний цифр была составлена из порядкового числа месяца рождения убитого, к которому прибавили единицу, дня рождения с прибавлением двойки и года рождения с прибавлением тройки. Дверца дорогого мослеровского сейфа открылась, шурша по откинутому краю ковра.

Внутри не было ни денег, ни драгоценностей, ни письма адвокату – всего лишь пять дисков, совместимых с персональным компьютером компании Ай-би-эм.

Агентам стало всё ясно. Брайт тут же перенёс диски и компьютер убитого в собственный офис, тоже оборудованный компьютерами Ай-би-эм и устройствами, совместимыми с ним. Марк Брайт был хорошим следователем, а это значило, что у него было терпение. Первым делом он вызвал по телефону местного специалиста по компьютерам, время от времени помогавшего ФБР. Это был выполнявший отдельные работы консультант-программист. Сначала он начал возражать, говоря, что занят, но после того, как Брайт сообщил ему о крупном уголовном расследовании, возражения стихли. Подобно большинству людей, неофициально помогающих ФБР, он считал деятельность полиции волнующим и интересным делом, но не настолько интересным, чтобы перейти совсем работать в лабораторию ФБР. Работа в государственных учреждениях оплачивалась куда хуже, чем он получал на стороне.

Брайт угадал его первую просьбу: принести собственный компьютер убитого с жёстким диском.

Эксперт сделал сначала точные копии пяти дисков, пользуясь программой под названием «Пояс целомудрия», отдал их Брайту и приступил к работе. Информация, содержащаяся на дисках, была, разумеется, зашифрованной. Существовало множество способов шифрования, и эксперту были известны все. Как и предполагали они с Брайтом, шифровальный алгоритм хранился на жёстком диске. Начиная с этого момента оставалось всего лишь выяснить, какой вариант и какой личный шифровальный ключ использовался при накоплении информации на дисках. Для этого потребовалось девять часов непрерывной работы, во время которых Брайт кормил своего друга бутербродами, готовил ему кофе и пытался понять, что заставляет его выполнять эту работу бесплатно.

– Вот и все! – Грязный палец нажал на клавишу «Печать»; лазерный принтер загудел и начал выбрасывать листы бумаги. Информация с пяти дискет заняла более семисот страниц текста, напечатанного через один интервал. К тому моменту, когда была отпечатана третья страница, консультант уже ушёл. На то, чтобы прочитать все, Брайту понадобилось три дня. Затем он снял шесть ксерокопий для остальных старших агентов, занимающихся расследованием. Сейчас они сидели вокруг стола, перебирая страницы.

– Господи, Марк, это настоящая фантастика!

– Согласен.

– Триста миллионов долларов! – воскликнул ещё один. – Боже, да я сам совершаю там покупки...

– Какова общая сумма? – задал трезвый вопрос третий.

– Я всего лишь просмотрел материалы, – ответил Брайт, – по моим расчётам, около семисот миллионов. Восемь торговых центров от Форт-Уэрта до Атланты. Инвестиции проводятся через одиннадцать разных корпораций, двадцать три банка и...

– Я застрахован в этой компании! – Они занимаются моими налогами и...

– Все организовано так, что знал обо всём лишь он один. Настоящий артист, вроде Леонардо...

– Просто сукин сын захотел слишком много. Если я правильно понимаю, он снял в свою пользу, не сообщая никому больше, примерно тридцать миллионов...

Боже милосердный...

Замысел, как и все великие замыслы, был прост и элегантен. Существовало восемь объектов недвижимого имущества. В каждом случае убитый являлся старшим партнёром, представляющим зарубежные капиталовложения, всякий раз они значились принадлежащими нефтяным компаниям Персидского залива или японским промышленным корпорациям, причём деньги были отмыты через невероятный по сложности лабиринт банков за пределами Соединённых Штатов. Старший партнёр пользовался «нефтедолларами» – термин, ставший почти общепринятым при описании капиталовложений в коммерческие предприятия, – для приобретения земельных участков и начала строительства, затем добивался получения займов для дальнейшего развития объектов у партнёров, не имеющих права голоса в управлении этими объектами, но чьи доходы почти гарантировались прошлой успешной деятельностью синдиката. Даже торговый центр в Форт-Уэрте приносил прибыль, несмотря на недавний спад в деловой активности местной нефтяной промышленности. К тому моменту, когда начиналось само строительство на каждом участке земли, фактическое право владения ещё больше маскировалось крупными вложениями со стороны банков, страховых компаний и частного капитала, причём основная доля первоначальных заокеанских вложений полностью изымалась и переводилась обратно в Банк Дубая и множество других банков, хотя контрольный пакет акций всегда оставался у тех, кто сделал начальные инвестиции. Таким образом, иностранные вкладчики быстро получали обратно свои деньги вместе с немалой прибылью и продолжали извлекать крупные доходы, готовясь к будущей продаже объекта местным компаниям по огромной цене. По оценке Брайта, за каждые сто миллионов долларов, вложенных в строительство объекта недвижимости, вкладчики получали сто пятьдесят миллионов уже отмытых долларов. И это было самым главным. Сто миллионов долларов, возвращённых после начала строительства, и пятьдесят миллионов прибыли оказывались чистыми, как мрамор на памятнике Вашингтону. Придраться было не к чему.

Если бы не эти диски.

– Финансирование каждого из этих объектов, каждый цент, израсходованный на инвестиции и полученный в качестве прибыли, – все это прошло через Главную налоговую инспекцию, Комиссию по биржевым операциям и ценным бумагам. Все это проверялось таким количеством юристов, что они могут заполнить весь Пентагон, и никто ничего не заметил Он хранил эти материалы на случай, если сгорит, но тогда он надеялся воспользоваться ими в обмен на применение к нему программы защиты свидетелей и ..

– И стать самым богатым человеком в Коди, штат Вайоминг, – заметил Майк Шратц. – Однако об этом пронюхали не те люди. Интересно, как они догадались?

Что говорят наши друзья?

– Им это неизвестно. Они всего лишь получили задание убить всех четверых и обставить это как исчезновение. Их боссы явно ожидали, что парней арестуют, и потому полностью лишили их остальной информации. Ты считаешь, так уж трудно нанять подобных парней для контрактного убийства? Да нет ничего проще, все равно, что во время вечеринки пригласить девушку на танец.

– Это верно. А в Вашингтоне уже знают о том, что ты обнаружил?

– Нет, Майк. Мне хотелось сначала ознакомить всех вас, – ответил Брайт. – Итак, каково ваше мнение, джентльмены?

– Если мы будем действовать быстро... можно захватить огромные деньги... может быть, они уже куда-нибудь перевели их? – размышлял вслух Шратц. – Они умные парни, если судить по этим материалам... Впрочем, готов поспорить, что это не пришло им в голову. Кто согласен?

– Можешь спорить, но только не со мной, – объявил другой агент. По специальности он был юристом и дипломированным бухгалтером-ревизором. – Думаешь, они станут беспокоиться? Это почти идеальный – нет, черт побери, просто идеальный план. Полагаю, нам нужно выразить своё восхищение – в конце концов, они окажут немалую пользу в решении проблемы нашего торгового баланса.

Во всяком случае, парни, эти деньги не принадлежат никому – их не будут требовать обратно. Можно конфисковать все.

– Эта сумма равняется бюджету бюро за два года...

– Плюс эскадрилья истребителей для ВВС. Конфискация такой суммы причинит им серьёзный ущерб. Марк, мне кажется, ты должен сообщить об этом директору, – подвёл итог Шратц. – Сидящие вокруг стола закивали.

– А где сегодня Пит? – Пит Мариано был специальным старшим агентом и возглавлял отделение ФБР в Мобиле.

– Скорее всего в Венеции, – ответил один из агентов. – Здорово расстроится, когда узнает, что пропустил такое крупное дело.

Брайт закрыл папку Он уже забронировал место на утренний рейс в международный аэропорт «Даллес».

* * *

Транспортный самолёт С-141 совершил посадку на аэродроме Говард-Филд на десять минут раньше расписания. После чистого сухого воздуха Колорадских Скалистых гор и ещё более сухого, разреженного и чистого воздуха, которым они дышали в полёте, влажность Панамского перешейка была такова, что им казалось, будто в дверях они наткнулись на плотную завесу. Солдаты собрали снаряжение, и сержант, ответственный за транспортировку, вывел их из самолёта. Все были спокойными и серьёзными. Перемена в климате была физическим доказательством того, что время игр кончилось. Началась операция. Они тут же вошли в зелёный автобус и приехали к полуразвалившимся казармам Форт-Коббе.

Вертолёт МН-53J совершил посадку на том же аэродроме несколькими часами позже, и его без особых церемоний закатили в ангар, где окружили вооружёнными часовыми. Полковника Джоунса и его экипаж отвели в соседнюю казарму и предложили подождать.

Ещё один вертолёт, на этот раз СН-53Е «Суперстэллен», принадлежащий корпусу морской пехоты, перед самым рассветом взлетел с палубы вертолётоносца «Гвадалканал». Он направился на запад через Панамский залив к Корезалу, маленькой военной базе рядом с Гейллард-Кат, наиболее трудным участком первоначального проекта по сооружению канала. Перед вылетом обслуживающий персонал присоединил к стропу, свисающему с нижней части вертолёта, какой-то крупный предмет, и СН-53Е неуклюже доставил его через двадцать минут к намеченному месту. Пилот уменьшил скорость до нуля, завис над точкой назначения и осторожно опустил свой груз на землю, прислушиваясь к указаниям сержанта, ответственного за транспортировку. Наконец связной фургон опустился на бетонную площадку. Строп отсоединили, и вертолёт тут же ушёл в сторону, уступая место вертолёту транспортно-десантной группы СН-46, который высадил рядом с фургоном четырех человек и вернулся на свой корабль. Высаженные специалисты тут же принялись за работу, приводя фургон в состояние готовности.

Связной фургон имел самый обычный вид и больше всего походил на грузовой контейнер на колёсах, хотя и имел стандартную для большинства военных автотранспортных средств маскировочную пятнистую окраску Однако облик ею быстро изменился, как только связисты начали устанавливать на нём различные радиоантенны, в том числе и круглую спутниковую антенну диаметром в четыре фута. Кабели энергоснабжения подсоединили к генераторам, уже размещённым рядом, и тут же включили кондиционеры для защиты чувствительного электронного оборудования, а вовсе не ради комфорта связистов. Все связисты были в комбинезонах военного образца, хотя ни один из них не являлся военнослужащим.

Теперь всё было готово.

Или почти все. На мысе Канаверал начался окончательный отсчёт перед запуском ракеты «Титан-IIID». Трое старших офицеров ВВС и полдюжины штатских следили за работой сотни техников, завершающих приготовления. Настроение у всех было подавленное. Запланированный груз был снят в последнюю минуту и заменён менее важным (с их точки зрения). Полученное объяснение не показалось убедительным, а количество ракет для вывода спутников на орбиту было недостаточно для того, чтобы играть в такие игры. Но никто не пожелал рассказать им, что это за игры.

* * *

– Вот он, вижу цель, – доложил Бронко.

Его истребитель находился в полумиле от цели и чуть ниже её. На этот раз целью являлся, по-видимому, четырехмоторный «Дуглас» типа С-4, -6 или -7 – самый большой самолёт, который до сих пор приходилось перехватывать Бронко Четыре поршневых двигателя и один вертикальный руль-стабилизатор указывали на то, что это продукт фирмы «Дуглас» и по своему возрасту он был несомненно старше человека, преследующего его сейчас. Уинтерс видел голубое пламя, что вырывалось из выхлопных труб огромных радиальных двигателей, и лунный свет, отражающийся от пропеллеров.

Лететь теперь было труднее. Он сближался с целью и был вынужден сбавить скорость, чтобы не обогнать «Дуглас». Уменьшив подачу топлива в двигатели «Пратт энд Уитни», а также выпустив закрылки, чтобы увеличить подъёмную силу и воздушное сопротивление, Бронко заметил, что скорость упала до двухсот узлов.

Когда F-15 оказался в сотне ярдов от хвоста цели, Бронко уравнял свою скорость со скоростью «Дугласа». Тяжёлый истребитель потряхивало – это мог заметить только пилот – от турбулентности воздушного потока летящего впереди большого самолёта. Время. Он глубоко вздохнул и размял пальцы рук, удерживающие штурвал, затем включил мощные посадочные прожекторы. Капитан Уинтерс тут же убедился, что экипаж «Дугласа» настороже. Через мгновение после того, как ослепительные лучи его прожекторов осветили бывший авиалайнер, кончики крыльев качнулись.

– Находящийся передо мной самолёт – опознайте себя! – скомандовал он на частоте береговой охраны.

Самолёт начал поворот – да, это, судя по всему, ОС-7В, подумал Бронко, последний из поколения огромных поршневых авиалайнеров, так быстро снятых с эксплуатации в конце пятидесятых после появления реактивных машин. Пламя выхлопных газов резко удлинилось после того, как пилот увеличил скорость.

– Находящийся передо мной самолёт, вы находитесь в запретном воздушном пространстве. Немедленно опознайте себя! – скомандовал на этот раз Бронко.

Слово «немедленно» имеет для лётчиков особое значение.

Теперь ОС-7В пикировал вниз, к гребням волн. Истребитель следовал за ним словно привязанный.

– Находящийся передо мной самолёт, повторяю, вы находитесь в запретном воздушном пространстве. Сейчас же опознайте себя!

«Дуглас» поворачивал на восток, к полуострову Флорида. Капитан Уинтерс взял на себя штурвал и при-готовил к бою бортовую авиапушку. Затем быстро оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что на морской поверхности нет судов.

– Самолёт передо мной, если вы немедленно не опознаете себя, я открываю огонь!

Никакой реакции.

Самым трудным теперь было то обстоятельство, что система вооружения истребителя, готовая к бою, делала все, чтобы облегчить пилоту попадание в цель. Но они захотели получить один самолёт в целости и сохранности, так что Бронко пришлось приложить все силы, чтобы не ударить очередью по самолёту. Он нажал на спуск, словно погладив его.

Половина снарядов в магазине были трассирующими, и шестиствольный пулемёт выплюнул очередь со скорострельностью, близкой к сотне снарядов в секунду. В результате перед истребителем появился длинный язык зелено-жёлтого пламени, напоминающий лазерный луч в научно-фантастическом фильме, и на мгновение повис всего в десятке ярдов от кокпита ОС-7В.

– Самолёт передо мной, выровняйтесь и опознайте себя – в противном случае следующая очередь попадёт в вас!

– Кто это? Какого черта? – «Дуглас» выровнялся.

– Опознание! – резко скомандовал Уинтерс.

– Транспортный «Кариб» – совершаем специальный рейс из Гондураса.

– Вы находитесь в запретном воздушном пространстве. Поворачивайте налево на курс три-четыре-семь.

– Послушайте, мы ничего не знали относительно запретного пространства. Скажите, куда лететь, и мы уйдём отсюда, хорошо?

– Поворачивайте налево на курс три-четыре-семь. Я буду следовать за вами. Готовьте убедительные объяснения, «Кариб». Вы выбрали плохое место для полёта без опознавательных огней Надеюсь, ваш рассказ будет весьма доказательным, потому что полковник недоволен вами. Поворачивайте свою толстозадую птицу – немедленно!

На мгновение все осталось по-прежнему. Бронко почувствовал раздражение оттого, что они не принимают его всерьёз, отвёл истребитель чуть вправо и выпустил ещё одну очередь, стараясь поторопить цель.

И «Дуглас» повернул налево и лёг на курс три-четыре-семь. Вспыхнули опознавательные огни.

– Вот так, «Кариб», сохраняйте курс,и высоту. Никаких радиопереговоров. Повторяю, полное радиомолчание до тех пор, пока не получите указаний. Не ухудшайте и без того плохую ситуацию. Я буду следовать за вами. Конец связи.

Потребовалось около часа, причём каждая секунда казалась Уинтерсу бесконечной, словно он в час пик ехал в гоночном «Феррари» по улицам Манхэттена. Облака катились с севера, и в них сверкали молнии. Но мы успеем совершить посадку, подумал Уинтерс. И тут же, словно кто-то услышал его мысли, внизу вспыхнули посадочные огни.

– «Кариб», заходите на. посадку на освещённую перед вами дорожку и в точности исполняйте все их приказы. Конец связи. – Бронко взглянул на индикатор запаса горючего. Хватит ещё на несколько часов. Чтобы сбросить напряжение, он позволил себе взвиться на высоту в двадцать тысяч футов, наблюдая за тем, как мигающие огни «Дугласа» вошли в голубой прямоугольник старого аэродрома.

– Все в порядке, он наш, – послышалось в наушниках лётчика-истребителя.

Бронко не ответил. Он развернул свой F-15 в сторону базы ВВС в Эглине, рассчитывая совершить посадку до наступления грозы. Завершилась ещё одна ночная смена.

* * *

DС-7В докатился до конца посадочной дорожки и замер. В тот момент, когда самолёт остановился, вспыхнули огни вокруг. В пятидесяти ярдах от носовой кабины «Дугласа» стоял джип с пулемётом М-2 калибра 0.50 на турели; с левой стороны свесилась большая коробка с патронами. Дуло пулемёта было направлено прямо на кабину самолёта.

– Быстро выйти из самолёта, amigo ! – загремел из громкоговорителей чей-то яростный голос.

С левой стороны кокпита открылась дверца. Оттуда выглянул мужчина, ему было далеко за сорок. Его лицо казалось бледным от испуга. Ослеплённый ярким светом прожекторов, направленных ему прямо в глаза, он ничего не понимал. Это, разумеется, было частью общего плана.

– Вниз на бетон, amigo, – послышался голос откуда-то из-за прожекторов.

– Что здесь происходит? Я...

– Вниз на бетон, проклятый красный шпион, – быстро, черт побери!

На аэродроме не было лестницы. Рядом с пилотом появился второй мужчина. По очереди они сели на порог, опустились вниз, пока не повисли на руках, и затем спрыгнули на потрескавшуюся поверхность дорожки, пролетев оставшиеся четыре фута. Их встретили сильные руки солдат в закатанных до локтя маскировочных комбинезонах.

– Лечь на бетон лицом вниз, проклятый красный шпион! – громко крикнул молодой голос.

– Черт побери, наконец-то удалось поймать одного! – произнёс другой. – Только посмотрите, да мы выловили шпионский самолёт кубинцев!

– Какого дьявола... – попытался заговорить один из лежащих на дорожке и тут же замолчал – ему в шею упёрся трезубый пламегаситель автоматической винтовки М-16. Одновременно он почувствовал горячее дыхание на лице.

– Если мне понадобятся твои замечания, amigo, я вырву их из тебя, – послышался голос, который явно принадлежал человеку старше остальных. – Кто ещё в самолёте?

– Никого. Послушайте, мы...

– Проверить самолёт! И будьте поосторожнее! – скомандовал сержант.

– Слушаюсь, Ганни, – отозвался капрал морской пехоты. – Прикройте меня у дверцы.

– Как тебя зовут? – спросил сержант и, чтобы придать больше убедительности вопросу, ткнул пламегасителем в шею лежащего пилота.

– Берт Руссо. Я...

– Ты выбрал неудачное время, чтобы шпионить за манёврами, Роберто. На этот раз мы приготовились к встрече, парень! Интересно, захочет ли Фидель получить обратно своего педераста?..

– Эй, Ганни, мне кажется, он не похож на кубинца, – заметил молодой голос.

– Думаешь, это русский?

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – запротестовал Руссо.

– Да, Роберто, конечно. Я... мы здесь, капитан!

Послышались приближающиеся шаги, и заговорил кто-то другой:

– Извините, что я опоздал, Ганни Блэк.

– Все взято под контроль, сэр. В самолёт поднимаются мои парни для осмотра. Наконец нам удалось поймать кубинских шпионов. Вот этого зовут Роберто. Со вторым ещё не разговаривали.

– Переверните его.

Чья-то грубая рука перевернула пилота на спину, словно тряпичную куклу, и тот увидел, наконец, откуда исходит горячее дыхание. Огромная немецкая овчарка – самая большая, которую ему приходилось встречать, – смотрела на него с расстояния в три дюйма. Когда он взглянул на собаку, она угрожающе зарычала.

– Не смей пугать моего пса, Роберто, – заметил сержант Блэк безо всякой необходимости.

– Имя?

Берт Руссо не мог различить окружающие его лица. Они скрывались за слепящими глаза прожекторами. Он всего лишь видел карабины и собак, одна из которых стояла рядом с его вторым пилотом. Едва он открыл рот, чтобы заговорить, собака у его лица шевельнулась, и дыхание застыло у него в груди.

– Вы, кубинцы, ничего не поняли. Мы предупреждали вас, чтобы вы не шпионили за нами, ещё в прошлый раз, но вам захотелось проделать это снова, правда? – заметил капитан.

– Я не кубинец – я американец. Не понимаю, о чём вы говорите, – сумел, наконец, выдавить пилот.

– Есть документы? – спросил капитан.

Берт Руссо поднял руку, чтобы достать бумажник, однако на этот раз рычание собаки было по-настоящему пугающим.

– Не дразни пса, – предостерёг его капитан. – Они немного нервничают, понимаешь?

– Проклятые кубинские шпионы, – заметил сержант Блэк. – Может, их лучше просто прикончить, сэр? Кого это интересует?

– Эй, Ганни? – донёсся голос из самолёта. – Это не разведывательный самолёт. Здесь полно наркотиков! Мы поймали контрабандистов!

– Сукины дети! – разочарованно произнёс сержант. – Всего лишь наркотики?

Вот дерьмо!

– Мистер, вы уж действительно выбрали неудачное место для полёта этой ночью, – рассмеялся капитан. – Сколько там наркотиков, капрал?