Текст книги "Евангелие Люцифера"
Автор книги: Том Эгеланн
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
XX
МОНАХИ
1
У меня нет ни малейшего представления, сколько времени прошло с тех пор, как откуда-то из бесконечной дали, из другого конца Вселенной, донеслось пение григорианского хора:
Монотонное пение входило в мое сознание и вызывало картинки из какого-то сна с монахами в длинных сутанах в монастырях прошлых веков. Я увидел сотни безликих монахов, проходивших мимо моей кровати, в которой я, как мне привиделось, лежал, обнаженный и замерзший, в заброшенном соборе, свет в который проникал через витражи.
Медленно стало затихать многоголосое пение, и с закрытыми глазами я сумел идентифицировать хор мужских голосов, которые больше говорили, чем пели:
Я застонал. От головной боли мозг распух. Во всяком случае, мне так показалось. Голова кружилась, тошнота, холод. Ощущения жуткие. В носу и в глотке жжение. Каждый раз, когда я делал вдох, легкие наполнялись жгучей кислотой. Я закашлялся. К тому же сладкий резкий запах. Прошло некоторое время, прежде чем я понял его происхождение. Ладан. Я попробовал открыть глаза. Внутри головы тут же появилось какое-то стальное раскаленное кольцо. На несколько секунд или минут я полностью отключился, мне стало хорошо. Когда я пришел в себя, однообразное пение продолжалось:
Наконец я сумел открыть глаза. Фигуры людей, стоявших вокруг меня, расплывались неясными плавающими контурами. Я попытался определить, где я, что произошло. Вспомнил, что я в Риме. Но не мог понять зачем. В сознании всплыл образ Моник, но кто она – я никак не мог сообразить.
И вдруг я вспомнил.
Все.
Альдо Ломбарди. Квартиру. Бегство. Людей в подземном гараже.
Где я? Янесколько раз моргнул, быстро и резко, пытаясь увидеть все четко и оценить, но не получилось. Альдо Ломбарди тоже здесь? Он участвовал в моем захвате? Что случилось с Моник? Ее тоже схватили?
– Моник?
Вопрос вызвал ураган боли.
Ужасно медленно окружающее приобретало четкость. Вокруг меня стояли девять мужчин. Я никого из них не знал. Все в серых одеяниях. Стояли закрыв глаза, произносили абсурдную монотонную молитву – или что там у них такое.
– Кто вы такие? – Кт… в… кие.Язык еще очень плохо повиновался.
Комната была очень большой, скорее зал, с высоким сводчатым потолком, в нишах – красочные изображения на стене.
Я попробовал подняться на локтях, но обнаружил, что привязан. Только теперь увидел, что я голый. Абсолютно голый. Моя белая кожа казалась ненормальной и прозрачной на фоне белой ткани, на которой я лежал.
Голый.
Голый – как Кристиан Кайзер. Как Тарас Королев. Как Мари-Элиза Монье.
Голый, привязанный к постели, накрытой белой тканью.
Я с ужасом начал рвать шелковые шнуры, которыми был связан. Издавая какие-то горловые звуки.
2
Служба внезапно прекратилась. Из-за неожиданно образовавшейся тишины ситуация стала еще более страшной. Мужчины, стоявшие вокруг меня, отступили на шаг назад. Раздался звук открывающейся двери, и я не совсем отчетливо услышал, как кто-то входит в зал.
– Господин Белтэ.
Два слова показали, что у говорящего акцент. Он оказался в поле моего зрения. Ему шестьдесят лет, может быть больше. Волосы на голове и борода седые. Во взгляде карих глаз угадывается твердость характера.
– Господин Белтэ…
В его устах мое имя звучало со скрытой угрозой. Он соединил пальцы рук, получилось нечто вроде домика. Ногти длинные и острые. Как у женщины. Без всякого смущения он окинул взглядом мое голое тело. Другие мужчины стояли неподвижно и молчали. Их взгляды были устремлены куда-то вверх.
Он сделал шаг вперед.
– Кто вы? – выкрикнул я, чтобы оставить его на расстоянии.
Если бы он сказал, что он сам Сатана, я не удивился бы.
– Я – Примипил моего святого ордена.
– Что-что?
– Ты меня слышал.
– Не имею представления, о чем вы говорите.
– Они не рассказали тебе, кто мы?
Острым ногтем указательного пальца он провел черту по моей коже от горла до пупка. Обжигающее прикосновение показалось мне непристойным. Варварским. Как будто он одним-единственным движением вспорол мой живот и извлек внутренности.
Он закрыл глаза.
– In Nomine Magna Dei Nostri Satanas. [87]87
Во имя великого господина нашего Сатаны (лат.)
[Закрыть]
Мужчины, стоявшие вокруг, повторили эти слова. Они были безликими, как отряд кадетов.
Примипил положил руку мне на грудь, прямо на сердце, словно хотел убедиться, действительно ли оно бьется. Рука показалась холодной, словно была из металла. Когда он вонзил ногти в мою кожу, я застонал от боли и ужаса. Неужели он хотел вырвать мое бьющееся сердце?
– Ki’q Melek Taus r’jyarh whfagh zhasa phr-tga nyena phragn’glu.
Он провел рукой по телу вниз и остановился на животе, в нескольких сантиметрах от полового органа. Когда он наконец перестал до меня дотрагиваться, мне показалось, будто с меня сняли тяжкий груз.
– Ты знаешь, что нам надо. – Тон не угрожающий и не просительный. Простая констатация факта.
Я чуть не заплакал. Какой ответ предпочесть? Конечно, я понимал, что он имел в виду манускрипт. Но отпустят ли меня, если я скажу, что манускрипт – в бронированном хранилище в Исландии, или меня все равно убьют? Что сказать? Как объяснить? Как купить жизнь у этих религиозных фанатиков?
– Зачем меня связали? Почему я голый? – спросил я, скорее для того, чтобы что-то сказать и подальше отодвинуть неизбежное.
– Таковы правила.
– Какие правила?
– Те, которые установили старейшие. Где манускрипт?
– В надежном месте.
– Где?
– Вы меня убьете, если я скажу.
В наступившей тишине я услышал его тяжелое дыхание.
– Ты, вероятно, думаешь, что сможешь промолчать, – сказал он терпеливо, как будто говорил с упрямым ребенком. – Ты знаешь, на что мы способны. Ты знаешь, что мы сделали с другими упрямцами. Почему ты думаешь, что сможешь устоять?
– Вы уже убили троих. По меньшей мере. И хотите убить меня и выкачать мою кровь – независимо от того, скажу я или нет! – Голос изменил мне на мгновение. – Но если вы убьете меня, вы никогда не найдете манускрипт.
– Позволь я тебе кое-что объясню. Наши предшественники, мужественные монахи, которые боролись с претензиями и ложью христианской Церкви, сделали много важных открытий во время этой борьбы с властью католиков. Одно из открытий касается магии крови.
Он кивнул мужчинам, стоявшим вокруг. Один из них подошел и стал губкой обмывать мое тело, с головы до ног, водой с благовониями. Другой принес деревянный ящик, внутри которого был продолговатый сосуд. Большой. Литров на пять крови. Третий принес серебряный ларец. На красном бархате лежали маленькие ножи, скальпели и другие инструменты.
– Мы не хотим потерять ни единой капли крови, – сказал человек, который назвал себя Примипилом. – При помощи наших инструментов и приспособлений мы можем изъять из человека всю кровь за несколько минут. Но мы можем продлить эту процедуру на часы и даже дни.
Сосуд был старый. С непонятными символами и изображениями каких-то отвратительных существ.
Монахи стали надевать продолговатый сосуд на мое правое предплечье, перехватив руку тесьмой у самого локтя. Сопротивляться было бесполезно. Кисть и предплечье оказались внутри сосуда. Потом мою кисть перехватили еще двумя тесемками. Теперь через отверстие они могли вставить в сосуд нож и пустить мне кровь.
– Белтэ, мы можем сделать это быстро и практически безболезненно. Но можем продлить твое мучение на долгие-долгие часы. Я спрашиваю тебя в последний раз: где ты спрятал манускрипт?
3
Время как вино: больше всего его ценишь, когда его осталось совсем мало.
Что происходит, когда ты узнаешь, что скоро умрешь? Кто-то предпочитает, чтобы смерть наступила как можно скорее. Чтобы избежать страданий.
А я буду цепляться за жизнь, пока это возможно.
– Если я умру, – взмолился я, – манускрипт будет навсегда утерян.
– Ты заговоришь. Все говорят. Рано или поздно все говорят.
– Не я!
– Бьорн Белтэ, ты – всего лишь человек.
Он кивнул одному, тот вышел из круга. Когда его подручный подошел поближе, я увидел, что он молод – во всяком случае, ему меньше тридцати – и невероятно высок. Он схватил мою левую руку и что-то сунул в нее. Амулет. Бронзовый амулет с пентаграммой на одной стороне и трикветром на другой. Чисто рефлекторно я сжал его в руке.
Примипил повторил молитву на языке, которого я не знал:
– N’kgna th ki’g Melek Tans r’jyarh fer’gryp’h-nza ke’ru phragn’glu.
Он был похож на друида.
Монахи возобновили монотонное церковное пение:
О Salutaris Hostia quae caeli pandis ostium…
Некоторые пали на колени и начали молиться.
Из серебряного ларца Примипил достал скальпель с кривым лезвием.
– Белтэ… —Мое имя он произнес так, словно хотел удостовериться, что я готов к смерти.
– Нет! Не надо!
Он поднес скальпель к одному из отверстий в сосуде.
– Не надо! – закричал я. – Нет!
Я почувствовал, как острое лезвие коснулось кожи.
– Нет-нет-нет!
Он поднял голову и произнес как молитву:
– Ave Satanas!
РИМ
май 1970 года
Джованни вошел в комнату и включил вечерние новости по телевизору. Он сам не знал, сделал он это по привычке или чтобы заполнить пустоту в комнате. Лучана так и не выпила чай. По телевизору показывали репортаж о плавании Тура Хейердала [88]88
Хейердал Тур(1914–2002) – знаменитый норвежский путешественник и ученый-антрополог.
[Закрыть]через Атлантический океан на «Ра-II». Джованни не понимал, что хотел доказать норвежец. Потом был рассказ о том, насколько беспомощно полицейские вели расследование взрывов бомб в Риме и Милане в прошлом году. Он выключил телевизор, когда разговор перешел на политику. Лучана сидела неподвижная и молчаливая. Джованни перешел в кабинет и стал перелистывать бумаги, не читая их. Когда он опять вернулся в комнату, Лучана курила сигарету.
– Ты куришь?
Она посмотрела на него и выпустила дым. Она бросила курить десять лет назад.
– Мне надо. Извини.
– В гостиной?
– Не надо, Джованни. Не надо. Извини.
– Откуда у тебя сигареты?
– Из киоска.
Она сделала глубокую затяжку и, закрыв глаза, задержала дым внутри. На диване лежала сумочка. Сигареты были куплены про запас? Она покуривает на работе?
– Хочешь выпить? – спросил он.
Лучана выпустила дым через нос.
– Вина? Или воды?
– Нет, спасибо.
Кончиком языка смочила губы и сделала новую затяжку.
Вдруг у Джованни перед глазами встала картина: Лучана в постели Энрико, голая, ошалевшая от любви. Улыбающаяся, не совсем проснувшаяся. В объятиях Энрико. С сигаретой в зубах.
Поэтому у нее и были сигареты в сумке. Конечно! Чтобы курить после секса.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила она.
– Фруктов хочешь?
– Спасибо. Нет.
В коридоре Белла потянулась и жалобно завыла.
– В чем дело, Джованни?
– Почему ты спрашиваешь?
– Почему ты не можешь сказать, в чем дело?
– В чем дело?
Зазвонил телефон. Лучана вздрогнула. Стала смотреть на Джованни, который взял трубку.
Энрико.
Джованни протянул ей трубку. Она смяла сигарету – резко, быстро – в пепельнице, принесенной из кухни, и сказала, что сейчас не время, заболела Сильвана, она не знает, придет ли завтра на работу. Они попрощались. Лучана положила трубку.
– Короткий разговор, – сказал Джованни.
– Чтобы не занимать линию.
– Понятно.
– Сам подумай, вдруг онипозвонят.
* * *
Большая стрелка на дедовых часах продвинулась вперед. Лучана сидела с закрытыми глазами. Джованни подумал, не спит ли она. От него плохо пахло. Он знал это. Может быть, принять душ?Он остался сидеть, продолжая размышлять, не принять ли ему душ. А вдруг они позвонят, когда я буду в душе?Лучана ни за что не сможет поговорить с ними. Она сложила руки. Она молится?Джованни так и не определил ее отношения к Богу. Он откинулся назад на спинку дивана. Он слышал, как Лучана дышит через нос. Сам он никогда не мог набрать достаточно воздуха в легкие при дыхании через нос. Он подумал о Сильване. «Бедная моя маленькая девочка».И не заметил, как заснул.
Оба сразу очнулись ото сна, когда в дверь позвонили. Джованни посмотрел на часы. Полночь. Лучана поправила волосы. Боже мой, женщина, никакой роли не играет, как ты выглядишь!Джованни еще не совсем проснулся и не мог понять, что происходит. Он остался сидеть, хлопал глазами, пока не стали звонить во второй раз. Долго, настойчиво.
– Джованни! – прошептала Лучана.
Он вышел в прихожую и приложился к глазку. Четверо мужчин. Двое в возрасте, двое молодых. Благородные, ухоженные. Все в прекрасных костюмах.
Они.
Они вполне могли быть полицейскими в штатском. Но он сразу понял, что это они.
Он отпер замок и открыл дверь.
– Виопа sera, [89]89
Добрый вечер (ит.)
[Закрыть]профессор Нобиле, – сказал самый старший.
– Виопа sera! – механически повторил он.
– Я предполагаю, что вы догадываетесь, кто мы, – сказала мужчина, которого Джованни посчитал главным. Такой у него был вид. По-итальянски он говорил с акцентом.
Джованни впустил их в квартиру.
Лучана стояла в двери, держа руки у груди, с измученным выражением лица.
– Что… Что вы сделали… с ней? – жалобно спросила она. – С Сильваной? Что вы сделали с ней?
– Лучана… – сказал Джованни наполовину успокаивающе, наполовину умоляюще.
– Позвольте мы сначала представимся, – сказал главный. – Эти два господина, – он показал рукой на двух молодых крепких парней, – носят звание рыцарей третьей степени. Он кивнул в сторону соседа. – Это Примипил. А я в нашем ордене скромный Великий Магистр.
«Примипил? Великий Магистр?»– подумал Джованни Нобиле.
– Где она? – пронзительно выкрикнула Лучана. – Где Сильвана? Что вы сделали с ней?
Великий Магистр только посмотрел на нее.
– Мы вернемся к этому вопросу, – сказал Примипил. – С ней все в порядке.
Джованни принес из столовой стулья, так что в гостиной места хватило всем.
Великий Магистр и Примипил сели. Рыцари стояли, пока им не дал знак Великий Магистр. Тогда они тоже сели.
– Я не обращался в полицию, – заверил их Джованни.
– Мы это знаем, – сказал Примипил.
– Чего вы хотите?
– Прежде всего вам надо знать, что с Сильваной все хорошо.
Джованни резко выпрямился на стуле. Двое мускулистых парней сделали то же самое.
– Хорошо? – воскликнул он. – Что значит «хорошо»?
– Почему? – спросила Лучана. – Боже мой, она всего лишь девочка, ей десять лет, почему?
– Всему есть причины, – ответил Примипил.
– Вы ищете манускрипт, ведь правда? – спросил Джованни. – Речь идет о Евангелии Люцифера?
– Логичное заключение, профессор Нобиле.
– Но господи боже мой, вы же могли меня просто спросить!
– И вы отдали бы его?
– Конечно нет. Но вы могли бы угрожать мне!А не моей дочери! Мне! Достаточно было бы просто сунуть мне под нос пистолет.
– Где манускрипт?
– У меня его больше нет.
– Как это? – спросил недоверчивым тоном Примипил.
Великий Магистр дал знак молодым парням, которые отправились в кабинет Джованни.
Джованни не видел их с того места, где сидел, но слышал, как они там шуровали. Вытаскивали ящики, открывали дверцы шкафов. Бросали на пол бумаги.
– Я же сказал, что здесь его нет!
– Вы готовы рисковать жизнью вашей дочери, чтобы сохранить манускрипт? – спросил Великий Магистр.
– Джованни! – зарыдала Лучана.
– Конечно нет. Я говорю правду. У меня дома манускрипта нет. Он находится в университете. Понятное дело, Сильвана для меня важнее. За кого вы меня принимаете?
Недоверие мелькнуло во взгляде Великого Магистра.
– Когда вы приехали из Египта, манускрипт был у вас. Это правда?
– Да. Но сейчас он в университете.
Великий Магистр с сомнением посмотрел на Джованни:
– Неужели вы хотите сказать, что ехали на велосипеде по Риму с Евангелием Люцифера в рюкзаке? – Вопрос прозвучал как выговор.
– Да, – тихо ответил Джованни.
– Здесь ничего нет! – крикнул один из молодых парней из кабинета.
– Продолжайте искать! – приказал Великий Магистр. Потом перевел взгляд на Джованни. – Вы – профессор, теолог! Кому, как не вам, должно быть известно, что ко всему святому надо относиться с соответствующим почтением. Везли в рюкзаке? Представьте себе, вы могли попасть под машину! У вас нет никакого уважения к…
Примипил прикоснулся ладонью к руке Великого Магистра.
Джованни тяжело вздохнул. Это правда. Поездка на велосипеде была настоящим безобразием.
– Где Сильвана?
– Сильвана у нас, – сказал Примипил.
– Почему?
– Так предписано, – проговорил Великий Магистр.
– Кем предписано? Где?
– Профессор Нобиле, – ответил Примипил, – такой выдающийся ученый, как вы, конечно, понимает важность ритуалов и традиций – той красной нити, которая проходит через всю историю и веру.
– Я не понимаю…
– В одном древнем пророчестве говорится: «Придет тот день, когда девственницы и невинные души будут покоиться во гробе, и блеск Люцифера…»
– Во гробе? – закричала Лучана.
– Ритуалы священны, – сказал Великий Магистр.
– Какой еще гроб? – рыдала Лучана. – Что значит «гроб»?
– В ритуалах мы вспоминаем и восхваляем прошлое.
– В Риме одна весталка, подозревавшаяся в потере невинности, была замурована в пещере, и только богиня Веста могла ей помочь, если бы та оказалась невинной, – сказал Примипил.
– Как теолог, вы, профессор Нобиле, знаете, что святой Кастул был заживо погребен в песке на Виа Лабикана в 286 году, – сказал Великий Магистр. – Христианский мученик святой Виталий был заживо погребен в Милане.
– Заживо погребен? – испугалась Лучана.
– Что вы сделали с Сильваной? – спросил Джованни.
– Не только христианские мученики подвергались этому ритуалу, – сказал Примипил. – Фатех и Зоравар, два младших сына гуру Гобинда Сингха, [90]90
Гобинд Сингх(1666–1708) – десятый и последний сикхский гуру. Гобинд Сингх был великим воином, талантливым поэтом и лидером народных масс. Гобинд Сингх считается философом теории справедливой войны.
[Закрыть]были замурованы в каменной стене после того, как отказались перейти в ислам.
– Господи боже мой, вы же не замуровали ее заживо?! – воскликнул Джованни.
Лучана закричала.
Как джинны из бутылки, два мускулистых парня внезапно возникли в гостиной. Но одним движением руки Великий Магистр успокоил их.
– Конечно нет, пожалуйста, успокойтесь. – Он даже не повысил голоса. – Этот ритуал символический.
– Какой еще символический? Что значит «символический»?
– Не так громко, Нобиле. Не хотелось бы беспокоить соседей в это время суток.
Джованни расплакался:
– Кто вы? Она ведь ребенок! Кто вы?
Великий Магистр и Примипил вздохнули, как будто этот вопрос был адресован не им.
– Боже мой, – рыдал Джованни, – что вы сделали с Сильваной?
– С Сильваной все хорошо, – сказал Великий Магистр.
– Скажите, что вы ее не похоронили заживо! Скажите же!
– Как прикажете. Ее не похоронили заживо, – уступил просьбам Примипил.
– Наш символический ритуал уходит корнями в историю, – сказал Великий Магистр. Примипил кивнул. – Наш орден почти такой же древний, как Католическая церковь. Но, в отличие от католиков, мы не очень выставляем себя напоказ. И нас не так много. Но наши корни растут на почве истины.
Джованни вытер слезы и взял себя в руки:
– Вы – сатанисты?
– Вовсе нет.
– Корни нашей церкви более глубокие, – сказал Примипил.
В голове Джованни мелькнула мысль.
– Вы – дракулианцы!!!
Великий Магистр и Примипил подняли головы. Ответа не последовало.
– Какими бы безумными ни были ваши представления, – сказал Джованни, – вы должны понимать, что нельзя похищать десятилетнюю невинную девочку.
– Никто на земле нашего Господа не является невинным, профессор Нобиле. Ваша дочь, как и все мы, рождена с обязательствами, отменить которые ни в чьей-либо, кроме Господа, Сатаны и Костхула, власти.
– При всем моем уважении вынужден заметить, что это детерминистская болтовня!
– Сильвана – часть целого, профессор. Так предписано.
– Безумие. Послушайте себя сами! Пожалуйста… Это безумие.
– Безумие, профессор Нобиле? Библия все еще направляет жизнь миллионов людей. Почему же нашисвятые книги – безумие?
– В древности было написано несколько сотен, даже тысяч пророчеств. Сегодня они более не действительны! Библия является продуктом на только авторов Писания, но также и истолковывавших ее на протяжении двух тысяч лет.
– Это говорит истинный христианин.
– Вы не должны вести себя так!
– Как профессор, вы имеете право на такое понимание. В отличие от христианских миссионеров мы никогда не навязывали нашу веру и наше понимание Библии, к нам люди приходят сами.
– Не может быть, чтобы вы так думали.
– Я не прошу вас верить нам или признавать наши священные книги. Я просто объясняю вам судьбу Сильваны.
– Безумие. Безумие…
– Профессор.
– Чего вы хотите?
– Но ведь это довольно очевидно. Мы хотим получить Евангелие Люцифера.
– Вы получите его.
– Мы высоко ценим вашу готовность сотрудничать с нами.
– Как только Сильвана целой и невредимой будет доставлена в надежное место, вы получите его.
– Дело обстоит, к сожалению, не так просто. Мы не сомневаемся, что вы хотите добра своей дочери, но мы также не сомневаемся, что вы – или, возможно, ваша супруга – обратитесь к полиции или к властям. Этого мы позволить не можем. Вы наверняка понимаете, что постороннее вмешательство нам ни к чему.
– Мы не обращались в полицию.
– Пока нет.
– Мы только хотим вернуть Сильвану.
– Давайте поедем за манускриптом. И тогда найдем какое-то решение.
– Мы не можем сейчас поехать за ним.
– Почему?
– Я отдал его в технический отдел для анализа и консервации. В этот отдел у меня нет доступа. В университете усилены меры по обеспечению безопасности.
– Мы знаем об этих мерах.
– Они откроются завтра в девять утра. И тогда я его заберу.
– Мы будем с вами.
– Так дело не пойдет. Это возбудит подозрение. Я должен взять его сам. Один. Но даже и этопредставляет собой нарушение правил.
– Почему?
– Если артефакт передан на консервацию, мы не можем забирать его когда вздумается. Есть определенная процедура, правила. Но я справлюсь. Я найду объяснение. Я знаю хранителя.
Великий Магистр и Примипил долго внимательно смотрели на него. Наконец кивнули.
– Давайте договоримся, что в ваших интересах – и не в последнюю очередь в интересах Сильваны, – чтобы вы согласились сотрудничать с нами, – сказал Великий Магистр.
– Ну конечно!
– Если вы или ваша супруга расскажете о нас кому-нибудь – полиции, родственникам, друзьям, властям, – Сильвана умрет.
Лучана зарыдала.
– Мы не будем ее убивать. Мы оставим ее там, где она сейчас находится. В гробу. Понимаете?
– В гробу?
– Вы не слышите, что я говорю?
– Мы слышим. В каком гробу?
– Я подчеркиваю это исключительно для того, чтобы вы поняли, что ничего не надо делать наспех. Например, просить о помощи. Это строго между нами, на кону стоит жизнь Сильваны.
Все замолчали.
– Боже милосердный, – сказала Лучана, – не можете же вы…
Все четверо поднялись.
– Мы вернемся завтра утром. Тогда и договоримся, где и когда произойдет передача манускрипта.
– И еще где и когда мы получим обратно Сильвану, – сказал Джованни.
– Лучше поспите, – сказал Примипил. – Утро вечера мудренее.
Они ушли и закрыли за собой дверь. На фоне негромкого икания Лучаны Джованни слышал их шаги по лестнице. Потом хлопнула уличная дверь.
* * *
Гроб…
У него не было сил раздеться и лечь в постель. И он остался сидеть на диване. Весь дрожал. Пытался найти заслуживающее доверия объяснение, чтобы Умберто Джалли вернул ему манускрипт. Лучана пошла принимать душ. Он слушал, как в душе лилась вода, а за окном проезжали автомобили.
Когда перед войной отцу Джованни было столько лет, сколько ему сейчас, он сбежал от обязательной службы в фашистском добровольческом корпусе [91]91
Добровольческий корпус(Corpo Truppe Volontarie) – экспедиционный танковый корпус, сформированный в 1939 г. для помощи генералу Франко, устанавливающему фашистский режим в Испании.
[Закрыть]и присоединился к подпольной коммунистической группе. Всю войну отец принимал участие в опасных для жизни диверсионных актах. Джованни узнал об этом лишь много лет спустя, как-то мимоходом, когда отец объяснял свои проблемы с алкоголем. Когда старик умер и Джованни стал разбираться в оставленном им имуществе, то нашел пистолет «беретта» и несколько пожелтевших листков с кодами. «Что, – подумал он сейчас, – сделал бы отец, если бы меня похитили, а к нему пришли мои похитители? Спокойно разговаривал с ними? Плакал? Угрожал им? Или стал стрелять?»
«Что сделал бы отец?
Что мне надо было сделать?
Что я могу сделать?»
* * *
Когда он проснулся, в квартире было тихо. Лучана, по-видимому, легла спать. Он уставился в потолок и представил себе звездное небо. Каково быть космонавтом… Как назывался тот фильм? Который в прошлом году летом смотрел в кино. Четыре раза. Нет, пять! «Космическая одиссея 2001 года». [92]92
«Космическая одиссея 2001 года» – научно-фантастический фильм американского режиссера Стэнли Кубрика (1968), ставший вехой в развитии кинофантастики и мирового кинематографа в целом.
[Закрыть]Лучана не ходила тогда с ним. Ни разу. Он раньше никогда не думал, что его, человека, жизнь которого связана с прошлым и с метафизикой, могут когда-нибудь заворожить будущее и техника. 2001-й… Через тридцать лет. Как будет тогда выглядеть мир? Может быть, подумал он, мы завоюем космос. Только год прошел с того дня, когда Нил Армстронг [93]93
Армстронг Нил(р. 1930) – американский астронавт, первый человек, ступивший на Луну (21 июля 1969 г.) в рамках лунной экспедиции корабля «Аполлон-11».
[Закрыть]ступил на Луну. Он следил за этим событием в прямой трансляции по телевизору. Что человечество сделает за следующие тридцать лет? Он наконец заснул. Когда Джованни открыл глаза, он увидел в углу какую-то фигуру. Он вздрогнул и поднялся на локтях.
– Эй? – пробормотал он. В комнате был ужасный холод. Четверка вернулась, что ли? Помещение наполняла ужасная вонь, как от гнилого мяса. «Я забыл вынести ведро с мусором?»– Кто вы? – спросил он.
Фигура стояла тихо и была по размерам намного выше человеческого роста. «Наверное, это тень, или я все еще сплю».В темноте огромная фигура колыхалась на фоне светлых обоев. Она вибрировала, издавая звук, как ток высокой частоты, и еще ниже; этот звук скорее воспринимался телом, чем на слух. «Я еще сплю, это не реальная жизнь, мне только приснилось, что я проснулся».Джованни слышал равномерные удары больших часов и неясный шум автомобилей за окном. «Могут ли человеку сниться звуки и запахи?»Он покосился на призрачную фигуру. Даже во сне Джованни чувствовал себя недостойным находиться в присутствии этой гигантской фигуры. «Я всего лишь ничтожный человечек среди миллионов ничтожных человечков».И тут вдруг он увидел двух крохотных существ у ног гиганта. Одно из них больше походило на эльфа, а другое на демона.
– У нее все хорошо, – сказал эльф.
– Хорошо ли? Она страдает! – захохотал демон.
– Она жива, – сказал эльф.
– Ты должен ее вернуть, господин Нобиле, вернуть Сильвану. Да-да, если ты ее найдешь… – хихикнул демон.
Джованни представил себе в темноте лицо Сильваны, бледное, покрытое потом, в глазах кровяные прожилки.
– Где она? – тихо произнес он.
Эльф и демон захохотали.
– Расскажите мне, где она!
– В гробу! В церкви! – в один голос прокричали эльф и демон.
– Забери ее! – кричал эльф.
– Пожалуйста, —подхватил слова эльфа демон и засмеялся.
За одну секунду жужжание затихло. Эльф и демон заскулили и замолкли. Джованни увидел перед собой клинику и своих родителей, которые наблюдали за ним. Рядом, невидимые для глаз человека, кишмя кишели демоны, которые ползали по полу, летали над его постелью и свешивались с потолка. Джованни посмотрел вверх и увидел, как ему показалось, два сверкающих глаза. Он опустил взгляд:
– Вельзевул? Это ты? Это ты, Вельзевул?
В темноте тень растворилась, звук пропал. Вместе с ним исчезли эльф и демон. И вонь от протухшего мяса. Значит, это был сон. Фантазия. Джованни попытался проснуться. Это не реальность, Джованни, все это только в твоей голове, это не реальность.Дедушкины часы продолжали бить: на высокой ноте «тик» и на более низкой «так».
* * *
Джованни проснулся в пять утра. Принял душ, выпил чаю и поехал на велосипеде в обычное время, прекрасно понимая, что за ним, вероятнее всего, ведут наблюдение. Прикрепил велосипед к трубе отопления около университета, зашел в свой кабинет, потом, миновав контроль безопасности, постучался в кабинет Умберто Джалли.
– Джованни? Я думал, ты уехал.
– Позже. Может быть. Кое-что появилось…
– Бывает. Чем тебе помочь?
– Мне надо взять манускрипт, Умберто.
– Взять манускрипт?
– Всего лишь на несколько часов.
Брови Умберто образовали идеальную перевернутую букву V.
– Я наткнулся на одно место в Codex Sinaiticus(«Синайский кодекс»), [94]94
Codex Sinaiticus(«Синайский кодекс») – список Библии на греческом языке, с неполным текстом Ветхого Завета и полным текстом Нового Завета. Наряду с другими древнейшими рукописями «Синайский кодекс» используется текстологами для конструктивной или сводной критики в целях восстановления первоначального греческого текста Библии. «Кодекс» был обнаружен немецким ученым Константином фон Тишендорфом в 1844 г. в Синайском монастыре.
[Закрыть]где есть то ли ссылка, то ли, может быть, копия раздела Евангелия Люцифера.
Ложь выглядела не очень убедительно, но Умберто не был теологом.
– Звучит хорошо, Джованни. Но боюсь, я тебя разочарую.
– Почему?
– Если бы манускрипт был у меня, я бы, конечно, тебе его отдал.
– Где он?
– У меня его нет.
– Что ты говоришь?
– Я пробовал тебе объяснить это вчера вечером. Но если честно, ты производил впечатление человека, у которого немного поехала крыша.
– Объяснить что?
– Декан Росси конфисковал манускрипт.
– Конфисковал Евангелие Люцифера? Почему?
– Я предлагаю тебе на эту тему поговорить с ним.
– Он ничего не объяснил?
– Он говорил о каких-то формальностях.
Формальностях… Это было очень похоже на Росси, да.
Джованни поблагодарил Умберто и побежал к контролю безопасности. Дал себя проверить и бегом ринулся по лестнице, потом по коридору в сторону кабинета декана факультета.
Декан Сальваторе Росси только что снял пальто и шляпу и вешал их в приемной перед кабинетом, когда ворвался Джованни.
– А, Нобиле. Как удачно! Я собирался позвонить вам. У нас проблема.
Они вошли в кабинет, размер и меблировка которого говорили, что Росси был начальником и не стеснялся показать это.
– Проблема?
– Нобиле, я знаю, что вы близкий друг антиквара Луиджи Фиаччини.
– Не то чтобы близкий…
– Когда вы уехали, чтобы привезти манускрипт, я взял на себя смелость позвонить египетским властям.
По спине Джованни побежали мурашки.
– Все в порядке, декан. – Его голос дрожал. – Лицензии. Документы на вывоз. Все в порядке, везде есть подписи и печати.
– Профессор…
– Я сохранил даже ксерокопии всех документов на случай, если возникнут юридические затруднения.
– Я не сомневаюсь, что вы действовали из самых лучших побуждений, профессор. К сожалению, на Луиджи Фиаччини полностью положиться нельзя.
– Он торговец, это правда, но раньше он никогда не давал повода усомниться в нем.
– Вчера вечером, около шести часов, мне позвонили из Египта. Документы – фальшивые или получены в результате подкупа.
– Фальшивые?! Но…
– Власти по охране памятников и полиция в Египте уже начали расследование.
– Расследование? Направленное против меня?
– К счастью, я предотвратил скандал. Два представителя Египетского музея в Каире прилетят сегодня во второй половине дня и отвезут манускрипт обратно в Египет. Они сказали, что забудут обо всем, раз мы сами проявили инициативу. Никакого ущерба.
Декан улыбался, явно довольный своим героическим вкладом.
– Но, – тяжело выдохнул Джованни, – это ведь не мой и не ваш манускрипт. Это собственность Луиджи Фиаччини.
– Ошибаетесь. Он принадлежит египтянам. Вы ему доверились, Нобиле. Очень важно все время стоять на том, что вы ему доверились. То, что нам подсунули фальшивые документы, нельзя поставить нам в упрек.
– Строго говоря, это конфликт между Луиджи Фиаччини и египетскими властями! Университет не должен быть вовлечен в него.
– Совершенно справедливо, Нобиле.
– Послушайте! Я могу лично передать манускрипт Луиджи, и египтяне заберут его у него.
