Текст книги "Логово серого волка (СИ)"

Автор книги: Тина Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Я и раньше помогал Роме кормить мальчика, но впервые нам приходилось с ним справляться самим. Неуклюже, но настойчиво, я заставил Богдана принять пищу из моих рук. Не знаю, что сыграло свою роль? Возможно, запах родственной крови, а может он воспринимал меня как часть Ромы. Наевшись, мальчик устало уснул, а я все продолжал держать его на руках. Совсем еще малыш, а уже столько пережил и испытал. И я ни за что не позволю, чтобы в его жизни случились другие потери.

– Спи, малыш, – шепнул я, передавая мальчика Руфь. – Спи. А я пойду маму верну.

В главном зале меня уже ждали Гай и Локи. Не тратя время, я прошел к своему столу и принялся за письма.

– Послания должны быть доставлены немедленно, – распорядился я. – Гай, остаешься при Богдане и глаз с него не спустишь.

Седой кивнул, но я видел, как заиграли под кожей желваки на его лице. Он не желал оставаться в стороне, но спорить не посмел.

– Локи, собирайся в дорогу.

Чувство вины, съедающее его заживо, сочилось в воздухе запахом гниющих фруктов. И возможность хоть как-то исправить ситуацию заставила его поторопиться.

Спустя всего несколько минут гонцы были отправлены к адресатам. Оставалось только ждать. И эти несколько часов стали самыми длинными в моей жизни.

Глава 58

Нет ничего страшнее неизвестности. Время останавливается, и, кажется, что даже сердце стучит медленнее и с трудом. Моральная усталость давит непосильным грузом, а тело не желает отдыха, боясь разорвать связь с действительностью. Кажется, что если пробудишься ото сна, очнешься в этом подвале, то это станет реальностью. Неизменной и навсегда.

Лили давно спала, сжавшись калачиком на постели из сена, и время от времени всхлипывала во сне. Как бы она не храбрилась в бодрствовании, сон снимал все ее щиты. Она боялась, очень боялась остаться в этих стенах. Предательство семьи надломило ее, и однажды она может озлобиться на весь мир, став еще одной серой тенью, живущей в монастыре.

Сколько здесь таких, сломанных женских судеб и жизней? Сколько боли и горя познали каменные стены обители, которые должны нести мир и покой? Как часто здесь запирали неугодных, обрекая на медленную физическую и душевную смерть? Есть ли здесь хоть кто-то, кто добровольно и по собственному желанию выбрал этот путь?

Я не узнаю ответы на эти вопросы. Их не знает никто. Я лишь надеюсь, что моя жизнь не станет еще одним мрачным воспоминанием для этих стен.

В подвале было еще темно, когда сквозь маленькое окно раздались грохот и лязг. Лили встрепенулась и, проведя рукой по заспанным глазам, поднялась.

– Что это? – спросила я, не имея возможности увидеть, что происходит во дворе.

– Главные ворота, – пояснила она и, зевнув, потянулась всем телом.

– Кто-то приехал?

Лили пожала плечами, а потом, подойдя к стене под окном, подпрыгнула, чтобы зацепиться руками за толстые прутья решетки. Помогая себе ногами, с трудом подтянулась и выглянула наружу. Сил ей хватило ненадолго и, спустя несколько секунд, она спрыгнула на пол.

– Ворота и двор отсюда не видно, – спокойно сказала она. – Но там подводы с корзинами к кухне провели.

Это было сказано так, что я, судя по всему, должна была понять смысл этих событий.

– И что?

– Ах, ну да, – махнула руками Лили, осознав, что я не знаю порядков монастыря.

– Все очень просто. Женские монастыри самые строгие, и церковь считает, что они должны выживать сами. Так уж вышло, что Святая Мария существует лишь на пожертвования благотворителей, и такая подвода говорит, что один из них нанес редкий визит.

– А, – разочаровано вздохнула я и села в угол.

– Все мужа ждешь?

– Жду, – ответила я, и с трудом борясь со слезами, принялась теребить юбку.

– Ты ему доверяешь?

Я удивленно вскинула голову. Нет, меня удивил не вопрос, а тон, которым он был задан. Руфь когда-то давно, еще в прошлой жизни, задавала его мне. Она интересовалась, верю ли я Грею, но так, словно не сомневалась, что ответ может быть положительным. Она доверяла собственному мужу, своей стае, своему господину. Ни единой нотки недоверия не было в ее голосе. Более того, она не могла и предположить, что может как-то быть по-другому.

В те дни неоспоримость ее веры поражала меня. И понадобился не один день и не одно препятствие на пути, чтобы понять ее непоколебимость. Теперь эта уверенность жила и во мне. И никто и никогда не сможет ее сломить. Любовь и доверие – две грани одного состояния души. Они не выживут друг без друга.

Вопрос же Лилиан был пронизан скепсисом и иронией. Она не понимала, как можно довериться кому-то с такой уверенностью, с какой я ждала. И очень хочется верить, что однажды в ее жизни будет тот, в ком у нее не будет сомнений.

– Доверяю, Лили. Больше, чем себе.

Мимо окна подвала еще не раз кто-то проходил, еще не раз мы слышали тихие разговоры, и прошел не один час, когда замок на нашей двери заскрежетал.

Лили метнулась в угол, чтобы спрятать единственный источник света, который она так ревностно охраняла, а я осталась сидеть на сене и без особого интереса наблюдала за визитерами.

Но посмотреть было на что. За старой сухой монашкой с факелом зашли две женщины в плащах. Хоть лиц и не было видно, но подолы бархатных платьев, видневшихся из-под накидки, говорили о том, что к нам пожаловали благотворители собственной персоной.

– Это и есть ведьма? – приглушенно спросила одна из них смутно знакомым голосом.

– Да, миледи, – брезгливо поморщилась та.

– Оставьте нас.

– Что Вы? Как можно? – всполошилась монахиня.

– Мне просто любопытно. Всего пару минут, мне все равно уже пора домой.

– Но настоятельница…

– Не будет против, – перебила ее женщина и нетерпеливо махнула рукой. – Вы свободны, мы сами справимся.

Старухе ничего не оставалось, как оставить факел и закрыть за собой дверь.

Женщина, постояв пару секунд и дождавшись когда замок закроется, сделала несколько шагов ближе. Легкий жест рукой и капюшон падает за спину, высвобождая каскад пшеничных волос.

Я невольно встала, и сделала встречный шаг, не зная, что сулит мне эта встреча.

– Милое местечко, – осмотрелась Катрин.

– Леди Муар? – все еще не верила я своим глазам.

– Здравствуй, Ромашка, – ласково улыбнулась она.

– Что вы здесь делаете?

– Дай подумать, – опустила она подбородок на подставленный кулачок. – Ах да! Тебя спасем.

Конечно, я верила, что за мной придут. Верила и ждала. Но леди Муар. Женщина, которая лишилась из-за меня любимого мужчины. Она была последней, кого я ожидала здесь увидеть.

– Ты как будто приведение увидела, – протянув руку, она слегка подергала меня за переброшенную через плечо косу.

– Может поторопитесь? – раздался голос из-под второго плаща.

И если появление Катрин заставило меня подняться, то второй гость усадил меня на место.

– Локи? – ошарашено спросила я, не до конца веря, что все это происходит на самом деле.

Он стянул с себя капюшон и, сложив руки на груди, хмуро уставился на меня.

– Локи? – еще раз переспросила я.

Он только закатил глаза и притопнул ногой, отчего юбки всколыхнулись.

Он был высоким, имел мужественное лицо с веснушками, ежик рыжих волос и… женское платье под черным плащом. Несмотря на ситуацию, выглядело это невероятно комично, и так посчитала не только я.

– Хм… – раздалось из темного угла. – Хм… хм…

А потом оглушительный хохот раскатился по камере. Катрин напряглась и насторожилась, а вот Локи выглядел крайне растерянно. Он мог не увидеть Лили из-за капюшона, но почему он ее не почувствовал?

– Ой, не могу, – всхлипывала девушка, так и не показавшись на глаза гостям. – Сейчас умру. Ха-ха-ха.

– Лили, нас услышат, – шикнула я, сама едва сдерживаясь.

– Лили? – задрала брови Катрин.

Я лишь пожала плечами.

– Локи прав, надо торопиться, – взяла себя в руки Катрин и принялась раздеваться.

Это было так странно, что даже Лили замолчала и осторожно выбралась из своего угла. Мы во все глаза смотрели на то, как девушка, сняв плащ, принялась стаскивать платье.

– Ну, что смотрите? Помогите.

Но мы, как два болванчика, лишь кивнули и не сдвинулись с места.

– Что вы делаете? – не выдержала я.

– Меняюсь с тобой местами, – загадочное заявление прозвучало глухо из-за юбок, которые закрывали ее лицо.

– А как же Вы? Здесь останетесь?

– Конечно. Сюда зашли двое, двое и должны выйти. Поторапливайся, эти монашки лишь по определению терпеливы, на деле же они хуже, чем любопытные кумушки. А мне ничего не будет. Я из года в год одариваю этот монастырь, так что настоятельница не посмеет усомниться в моих словах.

– В каких? – проявила я любопытство.

– Скажу, что ты меня околдовала, – тихо рассмеялась она.

Мы с Лили словно очнувшись, бросились на помощь и в считаные секунды высвободили Катрин из вороха бархата. Локи учтиво отвернулся к двери, но все это время нетерпеливо постукивал ногой.

– Что стоишь? – спросила у меня Лили. – Скидывай платье.

Мы потратили несколько минут, чтобы поменяться одеждой и спрятать мои растрепанные волосы под капюшон плаща.

– Теперь идите, – отошла Катрин к стене, чтобы от двери не было видно ее лица и волос.

Лили порывисто меня обняла и от избытка чувств расцеловала в обе щеки.

– Счастливая, – шепнула она, склонив голову, чтобы я не могла увидеть блеснувшей слезинки.

Локи отрывисто выругался и, сделав шаг назад от двери, стал раздеваться.

– Ты что делаешь? – возмутилась Катрин. – Я тебя еле впихнула, второго такого подвига платье не выдержит.

– И не надо, – с облегчением сказал он, распустив стягивающие тесемки. – Не оставим же мы тут ее.

Локи кивнул на Лили и снял юбки через голову. Под женской одеждой у него были только брюки. Рыжая девушка, как завороженная, смотрела на его оголенный торс и кажется, впервые не знала, что сказать.

– Раздевайся, – прорычал он.

Лили вздрогнула и испугано уставилась на меня.

– Он… это…

– Оборотень, – подтвердила я ее догадку.

– С ума сойти, – выдохнула она.

А потом к всеобщему удивлению, подошла к Локи и ткнула пальцем ему в голую грудь. Локи вздрогнул всем телом и совершенно растерянно отступил назад. Желтый всполох в глазах сверкнул и потух так быстро, что возможно мне показалось.

– Настоящий, – как будто не веря самой себе, сказала Лили, а потом радостно взвизгнула. – Оборотень. Настоящий.

– Тццц, – шикнули мы в один голос.

Она зажала себе рот руками. Но от избытка чувств еще пару раз подпрыгнула, как ребенок, получивший подарок своей мечты.

– Раздевайся, – хрипло попросил еще раз Локи и отвернулся.

– Вы, правда, возьмете меня с собой?

– Возьмем, – подтвердила я, вытряхивая ее из одежды.

– Локи, если тебя здесь застанут, защитить не сможет ни Грей, ни даже сам король, – хмуро заметила Катрин, хотя и не пыталась нам помешать.

– Не застанут, – уверенно сказал Локи. – Мне лишь нужно, чтобы, когда ты вышла, замок остался открытым. Я, конечно, и так выберусь, но сломанная дверь вызовет подозрения. Попасть сюда сложно, а вот выйти не составит труда.

– Я постараюсь, – согласилась она с его планом.

– И еще. Не забудьте оставить мне мою лошадь и одежду, – уже меня попросил Локи.

Когда заскрипел засов двери, мы с Лили накинули капюшоны и шагнули друг к другу, чтобы по возможности загородить комнату от лишних глаз.

– Миледи, – открыла шире дверь монахиня.

Я постаралась как можно более величественно кивнуть и обрадовалась, что Лили высокая, и не так бросается в глаза ее отличие от Локи.

Путь к воротам оказался невероятно длинным. С трудом удавалось сдерживать себя и не кинуться бежать. Нас провожали монахини и еще несколько раз, поблагодарив за благодеяние, обещали молиться за спасение моей души. И мне не было стыдно за обман. Ни их показная благожелательность, ни фальшивые улыбки не могли обмануть меня после всего увиденного.

Я шла, размеренно шагая и надеясь, что несдержанная Лили не попытается напоследок выкинуть какой-нибудь фокус. Звук захлопнувшихся за моей спиной ворот навсегда останется в моей памяти.

Глава 59

Большая каменная глыба среди снежного поля. Безмолвная обитель тех, кого принято считать чистыми и пречистыми. Серые стены и пятно ворот, которые нельзя открыть снаружи. Даже если воспользоваться силой оборотня, то найти Рому в лабиринтах промозглых коридоров без свидетелей будет слишком сложно. Закрытая территория для любого, и нет оправдания нарушению непреложного закона, потому нас не должны видеть там. Так близко и так далеко находиться от Ромы было очень сложно. Но надо ждать, подмога близко.

Когда я отправлял письмо, то не был уверен в том, что получу положительный ответ. Слишком сильно я обидел Катрин, чтобы надеяться на ее согласие. Но она не была бы собой, если бы отказала в помощи. Как и прежде, горда и благородна.

Леди Муар не заставила себя долго ждать и в назначенное время заехала в заросли редких деревьев, где мы ее ожидали. С ней было лишь два проверенных стража и лакей, управляющий повозками, помеченными фамильным гербом.

– Здравствуй, Катрин, – кивнул ей, впервые на моей памяти не поцеловав в розовую щеку.

– Здравствуй, – столь же вежливый и сдержанный ответ.

– Извини, что потревожил, но обстоятельства сложились так, что я не могу обойтись без твоей помощи.

– К чему извинения, Грей? Ведь мы друзья.

Затаившаяся грусть в ее глазах лежала тяжелым грузом на моей совести. Она была по-прежнему прекрасна, и лишь отсутствие сияющей улыбки, говорило об ее отчуждении.

– Не надо, Грей, – вдруг почти зло сказала она.

– Что?

– Не надо смотреть на меня, как на покалеченного ребенка, – приглушив голос, чтобы никто не услышал, возмутилась она.

– Катрин…

Я не привык чувствовать себя виноватым или неуверенным. Но сейчас был именно такой случай. Слишком некрасиво и скомкано мы попрощались. Боялся неосторожным словом обидеть или сделать больно.

– Грей, прекрати, иначе я действительно обижусь, – криво улыбнулась она. – Мы оба знаем, что наша история и не могла закончиться по-другому.

Она слегка наклонилась вперед и погладила гриву своей лошади, как будто беря паузу, чтобы обдумать следующие слова.

– Я не жалею ни об едином дне, что мы провели вместе. Это была чудесная сказка. Но всего лишь сказка. Они имеют свойство заканчиваться, и не надо думать, что у нашей плохой конец. И не надо неуместного чувства вины.

– Мне не следовало этого начинать.

– Не смей меня обижать, – оборвала она меня. – Иначе решу, что я всего лишь постыдное воспоминание для тебя.

– Боже, Катрин, не говори ерунды, – на этот раз разозлился я.

– Я хочу, чтобы мы могли перешагнуть через это и идти дальше. Я могу, я готова.

И не было фальши в ее словах. Немного грусти, но ни капли сомнения.

Спрыгнув с лошади, я помог Катрин спешиться, после чего легко прижал хрупкую девушку к себе. Мой зверь встряхнулся, но недовольства не выразил.

– Светает, – раздался рядом голос Локи, – Пора.

– Да, пора, – улыбнулась Катрин ему.

– Леди Муар, рад видеть.

– Надеюсь, что это так, ведь то, что я собираюсь сделать, тебе не понравится.

Локи недоуменно на нее посмотрел, а мы с Катрин проказливо переглянулись.

– Ты ему еще не сказал?

– Нет.

– Не сказал, что? – заинтересовался Локи.

– Нужно, чтобы у нее была страховка на случай непредвиденных обстоятельств, – начал я. – Ты пойдешь с Катрин.

– В монастырь? Но я же мужчина, – изумился Локи.

– Мы это исправим, – рассмеялась Катрин, наслаждаясь его реакцией.

Еще не раз по замку будут ходить легенды о том, как грозного оборотня запихивали в женское платье. Локи честно пытался делать невозмутимое лицо, но время от времени вырывающиеся ругательства выдавали его с головой. Думаю, что если бы не едкое чувство вины, которое он нес, уговорить его на этот шаг было бы невозможно. Оставив Локи и Катрин, разбираться с этой проблемой, я отправился заниматься повозками. Все необходимое мы привезли с собой, и оставалось лишь переложить и закрепить груз.

Спустя совсем немного времени я провожал глазами закутанные в плащи фигуры, направляющиеся к монастырю, зная, что не могу лично проследить за тем, чтобы все прошло хорошо. Не могу сказать, что решение привлечь Катрин было легким. Совсем нет. Но не было никого другого, кому я мог доверить Рому. Добрая и честная Катрин никогда не опустится до предательства или удара в спину. Она не отступит, и не будет сомневаться, если решение уже принято.

Медленно поднимающееся солнце отсчитывало минуты, а я, как завороженный, смотрел на ворота монастыря в ожидании. Лошади переступали с ноги на ногу и пофыркивали в нетерпении. Воины тихо переговаривались и тревожно оглядывались на случай незваных гостей. А я, замерев, неподвижной каменной статуей стоял на одном месте, не замечая холода и ветра. Солнце еще даже не выглянуло из-за кончиков деревьев, а мне казалось, что прошла вечность. Почему же так долго?

Я понимал, что нужно время, чтобы Катрин могла незаметно и ненавязчиво подвести настоятельницу к нужной теме, но ждать было воистину невыносимо. Главное, что мы опередили Дилана. В этом я уже был уверен, ведь в противном случае Катрин и Локи бы уже вернулись.

С такого расстояния даже волк не смог бы услышать стука открывающегося засова, но я безошибочно почувствовал этот момент. Воздух словно затвердел, когда две фигуры в черных плащах вышли из-за стен монастыря. Стражники Муар, обступив их, помогли забраться на лошадей и, указывая путь, направили их в нашу сторону.

Не зависимо от расстояния, невзирая на обилие одежды и даже невозможность уловить аромат, я точно знал, что одна из фигур – моя Ромашка. Я это чувствовал, видел сердцем, ощущал душой. Никто и никогда не сможет узнать, каких титанических усилий мне стоило оставаться в укрытии и не броситься ей навстречу.

Лошади словно издеваясь, брели по глубокому снегу, растягивая мгновение нашего воссоединения. Я сжимал кулаки и закусывал губы, дожидаясь, когда она приблизится.

Кинулся бы навстречу, но на открытом месте она – легкая мишень, и я могу не успеть, если Дилан оставил поблизости своих наемников. Сейчас она под защитой чужих гербов и мы должны воспользоваться этим преимуществом.

Но оказалось, что не только я сгораю в нетерпении. Еще не добравшись до зарослей, Рома соскользнула с лошади и опрометью бросилась мне навстречу. Глубокий снег мешал бежать, и ей то и дело приходилось помогать себе руками. Ветер сорвал с нее капюшон, позволяя мне увидеть радость на ее лице.

Больше никакие уговоры уже не могли остановить ни меня, ни моего волка. За считаные секунды, преодолев последние метры, подхватил Ромашку на руки. Она повисла на мне, обхватив руками мою шею. Смеясь сквозь слезы, она покрывала поцелуями мое лицо, целовала везде, куда могла дотянутся.

Я же не мог ничего произнести. Онемев от переизбытка чувств, лишь вдыхал родной запах своей жены и заглядывал в ее глаза, не в силах оторваться. С трудом удавалось сдержаться и не сжать руки изо всех сил. Она то всхлипывала, то счастливо смеялась и, похоже, как и я не могла сказать хоть что-то связное.

Я только сейчас заметил, как холодно на ветру. Только сейчас с ее возвращением осознал, что не ощущал ничего, кроме пустоты и болезненного ожидания.

– Ромочка, – беззвучно одними губами произнес я.

И больше не в состоянии сдерживаться, впился в ее губы. Я целовал ее как умирающий от жажды, набредший на живительный источник. Пил ее дыхание и вдыхал ее выдохи, задыхаясь без них.

Секунды, минуты и часы мог бы простоять так. Несколько дней, как вечность. Расстояние, как смертельная болезнь разъедало душу и тело. А теперь все неважно. Она со мной, в моих руках. И не было сил сделать поцелуй мягче и нежнее. Не было сил оторваться от ее губ.

Отстранившись на мгновение, окинул ее жадным взглядом. Немного запыленное лицо, спутанные волосы, на щеках едва заметные дорожки от слез, но все равно бесконечно родная и любимая.

– С тобой все хорошо? Тебя не обижали? Тебе не сделали больно? – не зная какой вопрос важнее, я задавал их все, боясь услышать положительный ответ.

Оглядывая, ощупывая и пытаясь по глазам прочитать правду.

– Со мной все хорошо, – заверила Рома, не пряча глаза. – Только напугалась.

– Тебе не надо бояться. Никого. Никогда.

– Не буду, – пообещала она и погладила мою щеку ладонью, как будто тоже не верила, что я рядом.

А потом осмотрелась и нахмурилась.

– А где Гай? С ним что-то случилось? – волнение в ее голосе резануло мне слух.

– Ромочка, он в порядке. Остался в замке с Богданом, – поторопился заверить ее, чтобы прогнать тревогу с ее лица.

– Ли Бей что-то дал Богдану, я волнуюсь, – прозвучало не как вопрос, но я понимал, что это именно он.

– Это ему не повредило. Но он очень скучает и плачет без тебя. Нам всем без тебя плохо.

Прижав ее крепче к себе, оперся своим лбом в ее и глядя в глаза добавил:

– Мне плохо, очень плохо без тебя.

– Хм… Это многое объясняет, – раздался незнакомый женский голос.

С трудом оторвав взгляд от Ромы, перевел его за ее спину. Там в платье Локи стояла рыжеволосая девушка и с любопытством меня разглядывала. Оценивая и, кажется, измеряя.

– Что объясняет? – улыбаясь, спросила Ромашка, так и не опустив рук с моей шеи.

– Ну, знаешь, ты так непоколебимо верила в то, что твой муж придет за тобой, что я очень удивилась, когда в камере появился кто-то другой. А вот теперь вижу почему.

Должен заметить, ей удалось привлечь наше внимание.

– Что? – спросили мы в один голос.

– А то, что не существует платья, в которое можно было бы впихнуть твоего милорда, – улыбнулась девушка, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.

Сдержать смех не смогли даже те, кто стоял в отдалении.

– А где Локи? – спросил я Рому, осмотрев новую знакомую.

– Он остался в камере вместо Лили, – ответила она. – Просил оставить его лошадь и вещи. Обещал догнать, как только выберется.

– Хорошо, – согласился я и, увидев переглядывание девушек, спросил. – Я так полагаю… хм… Лили с нами?

– Можно? – взглянула на меня Ромашка огромными умоляющими глазами.

– Все, что захочешь, – тихо пообещал я.

– Спасибо, – проговорила она мне в грудь, утыкаясь носом.

– Надо же, – кажется, не веря себе, пробубнила девушка. – Кто бы мог подумать, что обкорнать настоятельницу будет такой хорошей идеей?

– Что? – не поверил я своим ушам.

– Я тебе потом все расскажу, – пообещала Ромашка. – Я домой хочу.

Глава 60

Молодой воин уже несколько минут стоял рядом и придерживал под уздцы лошадь, предназначенную мне. Но этот факт совсем не помогал мне сосредоточится на насущных делах. Несмотря на всю свою природную скованность мне было плевать, кто где стоит и куда смотрит. Я никак не могла заставить себя разжать руки и отпустить Грея от себя даже на минуту. Мне казалось, что я его потеряю, как только он отступит. Вдруг все это только сон? Я до одури боялась очнуться в подвале монастыря и убедиться, что мне привиделось освобождение.

Никто не пытался нас торопить и даже Лили всем своим видом показывала, что крайне увлечена лошадью, которую поглаживала по лоснящемуся боку. А я все грелась в его объятьях, причем не столько физически, сколько душевно.

– Ты готова ехать? – спустя еще какое-то время спросил Грей.

– Да, – напоследок потеревшись лицом о его грудь, отступила я на шаг.

Грей тяжело, судорожно вздохнул и с неохотой опустил руки, которые до этого момента держали меня.

– Все подождет. Надо отвезти тебя домой и хорошенько согреть.

И, правда, на улице становилось все холоднее и ветренее.

Лошадь Локи оставили тут же, привязав его вещи к луке седла.

– Может, ему платье оставить? – внесла предложение Лили, поблескивая глазами. – Оно ему невероятно шло.

Смешки прокатились по отряду, и кое-кто даже поддержал идею. Насмешник Локи неожиданно сам стал жертвой шутников. И ему нескоро дадут об этом забыть. Я почему-то была уверена, что Лили станет активным участником этих подначек.

– Лилиан, будь хоть немного благодарна, ведь он вытащил тебя оттуда, – напомнила я ей.

– Я и благодарна, – заверила она меня. – Иначе обязательно предложила бы случайно забыть о его просьбе.

Под смешки окружающих я лишь покачала головой и с помощью Грея забралась на лошадь. Сначала я немного растерялась, когда поняла, что Грей не собирается ехать со мной на одной лошади. Я очень надеялась вернуться в его объятия. Но его свободная посадка и откинутый край плаща, открывающий свободный доступ к рукоятке меча, все объяснил. Он все еще начеку, и даже вернув меня обратно, еще не готов был ослабить бдительность. И раз он так себя ведет, значит, есть повод.

Лили, как истинная аристократка, держалась на лошади легко и непринужденно. Она с удовольствием погладила свою лошадь по гриве и довольно улыбнулась.

– Я их люблю гораздо больше, чем людей.

– Оно и заметно, – улыбнулась я в ответ на ее признание.

К замку мы двигались по объездной дороге, как объяснил Грей, чтобы избежать лесистых мест. Должно быть только хорошо просматривающееся открытое пространство.

– Так гораздо дольше, но безопаснее, – заверил меня муж и крепче сжал мою руку.

Моей ладонью он завладел практически сразу, как мы отправились в путь. Подведя свою лошадь как можно ближе, и поймав мои пальцы своей рукой, больше не отпускал. А мне было все равно как далеко и как долго нам ехать, главное с ним.

В пути мы пробыли весь день и могли бы вернуться засветло, если бы не поздняя осень со своими ранними закатами. Свет становился тусклее и начал собираться туман.

– Впереди перелесок, его обогнуть не удастся, так что всем быть начеку, – распорядился Грей и, вынув меч из ножен, возглавил отряд, впервые за день отпустив мою руку.

Я очень пристально следила за Греем, потому мгновенно заметила, что что-то не так. Он резко поднял руку, останавливая всех, и слегка наклонился вперед, прислушиваясь и принюхиваясь.

– Я знаю, что ты здесь, Дилан! – крикнул он в гущу леса.

Я вздрогнула и принялась озираться, но естественно, разглядеть хоть что-то не удалось. Но вскоре издалека стали раздаваться хруст снега и фырканье лошадей. Нам навстречу двигался другой отряд, и наши воины стали плотнее брать нас в круг, закрывая со всех сторон. Ждать неприятеля пришлось недолго, и спустя несколько минут в просвете между деревьями появились всадники.

Разношерстная банда наемников. Это было видно по многим признакам: по одежде без отличительных признаков принадлежности к роду или хозяину; по холодным лицам людей, привычным к безнаказанности; по манере держаться.

Джозеф Дилан, мужчина в годах, с проседью в длинных до плеч волосах разительно выделялся среди наймитов. Гордая осанка, надменный взгляд бледно-голубых глаз и дорогая одежда.

– Давненько не виделись, Вульф, – как бы невзначай обронил Дилан.

– Но годы ничего не изменили. Ты все тот же падальщик, – бросил Грей ему в ответ.

– Не нарывайся, щенок, – брезгливый тон собеседника был пронизан ненавистью.

– Ты уже проиграл, Дилан, – заверил его Грей. – Ты сжег все мосты и остался ни с чем.

– Не будь так уверен, – загадочно проговорил Джозеф.

Его тон заставил меня насторожиться, потому что уверенность в его голосе подразумевала козырь в рукаве. Но Грей не выказал ни грамма сомнения.

– Не подкрепления ли ты ждешь?

Дилан напрягся всем телом и черты его лица исказила невероятная ненависть. А самое главное, его реакция подтвердила слова Грея.

– Они не придут, – с удовольствием заверил мой муж. – Покинув стены монастыря, ты снял с церкви обязательство о своей защите.

– Это не значит, что они откажутся от вознаграждения за поддержку.

– Тебе нечего им предложить. Южные земли уже принадлежат им. Я вчера передал им все права на эту территорию за невмешательство.

Я не была оборотнем, но та злость, что исходила от Джозефа, казалось, светилась в полумраке. Она была такой густой, что можно было бы потрогать.

– Это было твоей ошибкой, – выплюнул Дилан. – Сдохни ты без сопротивления, я мог бы жениться на твоей вдове, получив все. Возможно, я бы даже оставил в живых твоего щенка, но теперь… как ты заметил, мне нечего терять.

– Только через мой труп, ублюдок, – прорычал Грей, сверкнув желтыми глазами.

– Это можно легко устроить.

Из-за спин наемников показалась еще одна лошадь, на которой приближался Ли Бей. Мне все еще было больно видеть его по другую сторону баррикад. Спокойный, невозмутимый, как и в прежние времена в своей лекарской.

Он без каких бы то ни было эмоций протянул Дилану колчан со стрелами.

– Знаешь в чем преимущество того, чтобы иметь верного человека в стане врага? – принимая подношение, спросил Дилан.

Грей молчал и сверлил желтым взглядом Ли Бея. Старик не отвел глаз, в которых не было ни вины, ни страха. Напряжение витало в воздухе, но эти двое казалось, не замечают никого вокруг.

– Почему, Ли Бей? – сипло спросил Грей.

– Позвольте мне, – обманчиво доброжелательный тон Дилана резал слух. – Дело в том, что Ли Бей – мой.

Я невольно нахмурилась, и судя по реакции Грея, он тоже не понял о чем речь.

– Народ Ли Бея имеет необычную особенность – невероятную преданность хозяину. Порой бездумную и слепую преданность. Но тем они и идеальны. В одну из своих поездок на восток я купил лекаря.

– Купил? – привлек он внимание Грея.

– Да. Купил. Их так воспитывают с пеленок. Хозяин – твой бог и властелин. Чтобы не случилось в его жизни, он всегда будет слепо предан мне. По крайней мере до тех пор, пока я его не продам, передав все права. И он не глядя, пойдет за новым хозяином, и так же неукоснительно будет исполнять его волю. Ни страха, ни сомнения, ни сюрпризов.

Как же страшен мир. Неужели есть места, где человек не имеет ни чувств, ни мыслей, ни малейшего выбора? Многие годы, живя в чужом доме и не привязываясь к его жителям? Мне понадобилась всего пара месяцев, чтобы всей душой прикипеть к людям и оборотням, живущим в замке. Как же он столько лет мог сохранять хладнокровие? Или не мог, но не имел возможности выбирать? Заложник принципов. Нет, это не преданность, это слепое рабство.

– Думал, что буду ненавидеть тебя, Ли Бей. Но нет, лишь жалость у меня в душе, ведь ты не человек, ты кукла.

Казалось, Грей потерял всякий интерес к старому лекарю и вернул свое внимание к Дилану.

– Предлагаю тебе хотя бы раз в жизни побыть мужчиной и принять мой вызов.

– Ты – оборотень, и принять твой вызов равносильно самоубийству.

– Да. Но ты можешь умереть с честью.

Джозеф рассмеялся, запрокидывая голову, и сквозь хохот выдавил:

– Весь в отца. Вот только я, как и прежде, выбираю жизнь.

Град стрел, летящий в нашем направлении, стал неожиданностью. Никто из наемников даже не шелохнулся, а смертельный дождь падал сверху. Я даже не успела вскрикнуть, когда мечи оборотней, вращаясь с нечеловеческой скоростью, принялись уничтожать угрозу. Ни один человек не смог бы повторить подобное. Лишь щепки разлетались из-под их оружия. Не имея возможности помочь своим защитникам, я лишь наблюдала за станом врага.