Текст книги "Логово серого волка (СИ)"
Автор книги: Тина Фолсом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
– Куда-то торопишься? – я не смог сдержать провокации.
Рома смотрела на меня немного затравленно и возмущенно одновременно. Странное сочетание, которое возбуждало во мне желание утешить, защитить и завладеть.
– Конечно, давно пора ребенка кормить, – пришла ей на выручку Руфь.
Хорошая она женщина, и стала верной подругой для моей Ромы. Вот и защитить готова, даже от меня. Волк рыкнул, возмущаясь вмешательством в брачную игру, а я улыбнулся, гордый тем, что моя жена вызывает доверие и симпатию у моей стаи. Она уже часть стаи, стала ею еще до нашего соединения. Теперь я точно могу сказать, что каждый из них будет защищать ее от любой опасности, как себя самого. Ввиду последних обстоятельств это жизненно важно, ведь мне придется отсутствовать какое-то время, пока судьи инквизиции не уберутся восвояси, ведь я не намерен подпускать их близко ни к замку, ни тем более к Роме.
Я знал, что она воспользуется подсказкой, чтобы в тишине один на один с собой прийти в себя после всего, что случилось. Но я немного удивился, когда в ее глазах загорелся мягкий ласковый огонек, который не вязался с ее растерянностью и возмущением. Это была не только благодарность, но и удовлетворение человека, получившего все и сразу. Вот что для нее мы с Богданом. То, что она очень хотела и не надеялась получить. Так что, когда эта мысль формулировалась в ее голове, она была готова закрыть глаза на вольности, которые я себе позволил. Более того, она, не обращая внимания на то, что зал до сих пор полон народа, наклонившись, сама поцеловала меня. Коротко, нежно, совсем не так, как мне бы хотелось, но уже гораздо больше чем я ожидал.
Я был так ошеломлен теми изменениями, которые произошли с нею так быстро и неожиданно, что только и мог, как смотреть ей вслед, когда она покидала общий зал, ступая мягко и гордо.
– Большой вопрос, кто кого поймал, – заметил Гай.
– На грозного волка надели ошейник? – не менее удивленно вставил Локи.
– Гай, похоже, мы оба не совсем понимали, кого привела судьба в наш дом, – произнес я вслух мысль, которая родилась в моей голове. – Меня поражает сам факт готовности принять нас такими, какие мы есть.
– Моя девочка такая, она не будет прятаться от действительности, – гордость в голосе Гая, была пронизана любовью к девушке.
– Мне придется ей рассказать, – глядя в глаза Гая, признался я. – Она слишком умна, чтобы не видеть, что все гораздо хуже, чем думают остальные. А я не готов и не могу ей врать. А в том, что она будет задавать вопросы, я не сомневаюсь.
– Думаешь разумно?
– Скорее неизбежно.
– Возможно, ты прав, она умная девочка и будет осторожной.
– На это и надеюсь, – сип в голосе выдал мое волнение с головой.
Черт! Как же мне хотелось уничтожить любую возможную опасность. Как бы мне хотелось, чтобы ничто и никогда не угрожало моей семье.
– Посты выставлены?
– Дозорные разосланы еще ночью. Питер, как я и предполагал, с благодарностью воспринял возможность отплатить за спасение жены.
– Ищейки в деревне?
– Должны быть уже там. Я предупредил их, не высовываться и ничего не предпринимать.
– Хорошо. Это хорошо.
Теперь остается только ждать и уповать на то, что на все задуманное хватит времени.
– Проследи, чтобы известие о моей свадьбе прибыло ко двору императора как можно быстрее.
Нельзя упускать ничего. Правитель обычно не вмешивается во внутренние дела стаи, и будем надеяться, что и в этом случае наша служба будет для него важнее внутренних связей с церковью. Эти стервятники давно оплели все уровни власти, и только немногие готовы пойти на открытое противостояние, я прежде тоже предпочитал выжидать, но теперь они не оставили мне выбора. Многолетнее противостояние вылилось в открытую конфронтацию, жаль только, что так не вовремя.
Из тяжелых мыслей меня вырвало мягкое подергивание за рукав. Самая серьезная из сестер, привезенных мною из деревни, от волнения жуя нижнюю губу, пыталась привлечь мое внимание.
– Милорд, – шепнула она, всем видом давая понять, что сказанное только для меня.
– Что случилось, малышка?
– Там под лестницей Том, и он хотел с Вами поговорить, но только незаметно.
– О чем?
– Не знаю, но он сказал, что это очень важно. Что-то о людях, которые на него напали.
– Конечно. Пойдем.
Взяв девочку за руку, позволил ей отвести меня к брату. Странно все это. Может, вспомнил что-то из случившегося с ним, но почему под лестницей-то?
Парнишка и впрямь прятался между каменной кладкой стены и скатом нижнего яруса лестницы. Он вжимался в стену с такой силой, как будто желал слиться с ней в единое целое. Все еще немного бледный, стоял он ровно и уверенно. Хорошая регенерация оборотней сделала свое дело, и очевидно, что очень скоро он будет совсем здоров.
– Не слишком ли ты взрослый, чтобы в прятки играть?
– Милорд, я его видел.
– Кого?
– Одного из тех, кто в деревне о вас разговаривал.
Холодок злости и бешенства сковал все мышцы, отчего я излишне сильно сжал руку девочки. Она тихо пискнула, возвращая меня к действительности.
– Покажешь?
– Ага. Только боюсь, если он меня увидит, то поймет, что Вы все знаете.
– Молодец, парень. А теперь успокойся и покажи мне его.
Том, аккуратно выглядывая из-за моего плеча, бегло осмотрел зал и потом совершенно уверенно указал на незнакомого мне мужчину в углу. Человек, с совершенно непримечательной внешностью, прислонившись плечом к деревянному откосу, из-под ресниц разглядывал собравшихся, словно выискивая кого-то.
– Этот с серым капюшоном?
– Да, точно он. Он говорил тогда, что они ждут следующего послания.
– Тогда, что он тут делает? – спросил сам себя и сам же ответил. – Метель.
Все очень просто, выбраться из замка в такую погоду сложно, и сделать это незаметно нереально.
– Спасибо, парень, – одобрительно хлопнул я его по плечу, заставив покачнуться.
– Ой, – присел Том, как под весом мешка с камнями.
– Надо будет заняться твоей подготовкой, – заметил я, а сам все это время не сводил глаз с незваного гостя. – Иди к себе, отдохнешь.
– А если он меня заметит?
– Для него это уже не будет иметь значения, – осклабился я, зная, что этот человек не покинет пределов моего замка. Ни Бог, ни сам дьявол не спасет его от меня.
Глава 45
Незнакомец старался осматриваться как можно незаметнее, не привлекая к себе внимания. Скучающий гость на большом празднике, где народу столько, что еще одного лишнего, не приглашенного гостя, никто не заметит. И не заметили бы, не будь здесь Тома. Кем бы он ни был, его хорошо подготовили. Он не выдавал себя ни поведением, ни манерой держаться, ни запахом страха или неприязни. Ровные эмоции, как будто смотрит на неподвижную воду в озере. Как ему удалось подобраться так близко? Кого еще мы могли пропустить? Что еще недоглядели?
Нельзя, чтобы он ушел. Просто так бы никто не стал рисковать, значит, он тут с определенной целью и, учитывая, что попал в наше поле зрения почти случайно, он уже мог узнать все или совершить задуманное.
Обойдя столы по большому кругу, я как можно незаметнее прокрался со спины к этому человеку. Мой маневр заметил Локи, но понимая, что, находится сейчас не в лучшей форме и может лишь помешать, не стал вмешиваться, лишь едва заметно кивнул Гаю, указывая на меня. Гай, в свою очередь, слегка скосив глаза, проследил за моими перемещениями, присмотрелся к нашему «гостю» и нахмурился, подтверждая то, что никому из нас этот человек незнаком.
Я уже стоял вплотную к его спине, когда он, дернувшись, закрутил головой, словно выискивая неожиданно исчезнувшую цель наблюдения. Запах растерянности и паники стал заполнять мои ноздри.
– Не меня ищешь? – наклонившись к самому его уху, шепнул я, одновременно с этим сжимая его плечи своими руками и удерживая на месте.
Мужчина дернулся всем телом, но высвободиться ему, естественно, не удалось. Запах страха стал таким насыщенным, что казался почти осязаемым.
– Не дергайся, а то шею сверну, – рыкнул я и, подняв глаза на своих друзей, кивнул им, указывая на двери, ведущие в хозяйственную часть.
Гай и Локи, дружелюбно улыбаясь всем, кто попадался им на пути, двинулись в указанном направлении. Я поспешил следом, понимая, что вонь страха может привлечь внимание других оборотней. Я и так не был уверен, что проделанный за считанные минуты маневр остался незамеченным для предателя, которого мы ищем. Но ведь мой пленник может поведать нам много интересного, и упускать такой шанс ради призрачной надежды, что он нас выведет на сообщника, глупо.
Еще пара минут и мы уже в одной из подсобных комнат, где углы заставлены плетеными корзинами с разного рода необходимыми в хозяйстве вещами. Маленькое пространство, которое еще больше сжалось из-за присутствия трех оборотней, вызвало у нашего гостя дикий страх и он, перестав адекватно воспринимать свою беспомощность, принялся прорываться мимо нас к двери. Отмахнувшись от него как от назойливой мухи, пригвоздили его спиной к стене, с двух сторон удерживая за плечи на весу. Даже у Локи с его ранами это не вызвало напряжения, что уж говорить об абсолютно здоровом и злом Гае. Встав перед почти распятым мужчиной, пока еще спокойно и тихо спросил.
– Сам расскажешь или нам нужно тебя тщательно попросить?
И не дожидаясь хоть какой-то реакции на свой вопрос, я, что есть силы, ударил кулаком в стену над самой его головой, заставляя камни треснуть, а пленника сжаться в комок и тоненько завизжать.
– Хотя, если бы выбирал я, то точно предпочел бы уговоры, – рыкнул я, хищно оскалившись.
– Тебя ждет очень длинный день, – кровожадно пообещал Гай.
И мне очень хотелось выместить на нем всю злость и раздражение, но я понимал, что после этого он вряд ли сможет говорить, и это заставило ограничиться угрозами.
Которые тоже были немало действенными, потому как человек часто закивал, а потом замотал головой, сам не понимая, что собирается сказать. Теперь стало ясно – расскажет все ему известное и даже больше. Жаль, конечно, но сейчас время играет большую роль. Потому для закрепления успеха позволил ему увидеть зверя в своих глазах, и с угрозой в голосе спросил.
– Кто ты?
– Б-б-бард, – пискнул он и вжал голову в плечи.
Если бы так не разозлился, то точно бы рассмеялся такой идиотской попытке соврать оборотню. Его ложь сочилась в воздух и смешивалась со страхом, создавая тошнотворную комбинацию, которая бесила моего волка и меня.
– Значит, бард? – притворно-спокойное уточнение.
Он закивал головой, не замечая, с какой жаждой крови на него смотрят мои спутники.
– И откуда же ты явился… бард, – оставляя длинную паузу, я специально обратил его внимание на то, что его ложь очевидна.
– Я когда по деревням пел, услышал краем уха, что в замке праздник намечается, вот и пришел в надежде заработать.
Пел по деревням? Какой идиот станет путешествовать по этим землям, когда зима уже стоит на пороге? Любой бард еще до осени останавливается в подвернувшемся замке и пережидает холода. Услышал о празднике, о котором еще этой ночью никто не знал?
– И где твой инструмент… бард?
– В з-з-зале остался, – он так громко сглотнул, будто подавился собственными словами.
– Да что ты?!
Он кивнул, потом отрицательно качнул головой, а потом и вовсе стал беспомощно оглядываться по сторонам.
Чтобы не сорваться и не убить его одним махом, подошел к стене и, сорвав шкуру, которой на зиму закрыли окно, втянул полной грудью морозный воздух. Легкие покалывало, и в голове немного прояснилось. Нельзя позволять себе злиться, не сейчас. Слишком многое на кону.
– Бард говоришь? Ну что ж, бард, я много слышал о вашей братии. Говорят, вы все время где-то витаете…
Неясный булькающий звук был мало похож как на согласие, так и на отказ.
– Помочь тебе, что ли?
Всего несколько быстрых движений, которые горе-шпион даже не успел заметить и осознать, как он уже болтался за окном, подвешенный за шею моей рукой. Соседнее помещение с этим – кухня, и как раз под этой стороной замка самая глубокая часть рва, куда через специальный лаз сбрасываются бесполезные отходы. Вот таким вот мусором был для меня и этот человек. Паразит, разносящий заразу и без зазрения совести творящий зло.
Орать он не мог, так как горло было плотно стиснуто моими пальцами. Лишь перебирал в воздухе ногами и изо всех сил цеплялся руками за мое запястье. Покрасневшее лицо покрылось испариной, и глаза смотрели с диким ужасом то вниз, то на меня, и очень сложно было сказать, чего он боится больше, упасть или вернуться в комнату, в которой его ждал я.
Качнув его для наглядности на вытянутой руке, спросил:
– В голове прояснилось?
– Хаа… – прозвучал предположительно утвердительный ответ.
Я разжал пальцы, позволяя шее выскользнуть из захвата и поймав заоравшего мужчину в последний момент за шиворот, уточнил:
– Уверен?
– Да! Да! Да! – взвыл человек и обвис, всем своим видом выражая обреченность и подчинение неизбежности.
– Жаль, – признался я, затаскивая мужчину назад в комнату.
И действительно жаль. Жаль, что он не дал повода пролить его кровь. А это именно то, что так жаждал мой волк, и если быть честным с самим собой, то и я. Слабые люди, которые плетут интриги и идут окольными путями, дабы добиться своего. Я бы предпочел открытый бой, даже если бы заведомо имел более сильного соперника. Так честнее, а главное, безопаснее для близких. А вот так, как делают они – удар исподтишка, выискивание слабых мест, угроза невинным, – это низко и грязно.
– Рассказывай.
Я сел на один из пустых ящиков, наблюдая за тем как этот… человек, боясь подняться на ноги, затравленно смотрит на меня и пытается сложить звуки в слова.
– Меня… я…
– Локи, как ты думаешь, может, этот… бард умеет летать?
– Нет, нет, нет, – запричитал мужчина с пола.
Но его стенания никак не облеклись в слова, и раздраженный этим фактом Гай не сдержался и наступил ему на руку.
– Играть ты все равно вряд ли умеешь, а ползать, как гад, ты сможешь и без них, – не обращая внимания на вой, заявил он.
– Я хочу знать все, что знаешь ты, – сверкнув желтыми глазами, обратился я к окончательно сдавшемуся человеку.
– Я мало что могу рассказать, – промямлил он.
– Чего так?
– Меня наняли всего несколько дней назад и не рассказывали ничего важного. Моим делом было записки передавать.
– Что за записки?
– Не знаю. Я не умею читать.
Логично. Чем меньше участников, тем меньше шанс утечки.
– Почему согласился?
– А что делать? Я раньше в шайке мелким воровством промышлял, но недавно банда распалась.
Еще бы. Лично главаря на тот свет отправил. Значит, не всех блох выловили. Недосмотрел. Исправим.
– А тут работенка непыльная: сделай одно, подай другое, отнеси туда.
– Что тут делаешь?
– Приказали. Сказали прийти и помаячить в замке, мол, кому надо сами меня найдут.
– Так, может, мы и есть те, кто тебя найти должны были?
Мужик пошел красными пятнами.
– Нет. Хозяину сказали на глаза не попадаться.
– Что ж ты хороших советов не слушаешь? – встрял Локи. – Целей был бы.
– Что сказали о том, к кому пришел?
– Ничего. Я должен был стоять с соломинкой в руке, а он вроде как сам подойдет.
– И что?
– За все утро никто не подходил и даже толком не взглянул.
– Почему же? Мы заметили, – наигранно веселый тон Локи лишь подчеркивал ничтожность человека, сидевшего на полу.
– Куда должен был передать сообщение?
– Приказано было вернуться в деревню, и ждать, когда со мной свяжутся.
Осторожные сволочи. Но ничего, они еще сами толком не понимают, с кем связались.
– Уберите его с моих глаз, пока я не передумал и не отправил его испытывать крылья.
Локи и Гай кивнув и подхватив мужчину под руки, вывели его из комнатушки. А я остался сидеть на месте, глядя в прорезь окна, где успокоившаяся метель оставила белый снежный покров.
Больше ждать нельзя. Мне не хочется оставлять Рому так быстро после того, как мне удалось заполучить самое главное в жизни. Придется решиться на этот шаг и попытаться обыграть противника, зная, что за спиной предатель, вычислить которого пока не представляется возможным. Риск. Это огромный риск, но альтернатива страшна и не предсказуема. Ромашку придется предупредить и рассказать ей все как есть. Она у меня умница и будет осторожной. Пора действовать.
Закрывая дверь холодной комнаты, я не мог точно сказать, чего было в моих чувствах больше: волнения из-за сложного разговора или радости, ведь у меня есть веский предлог похитить свою жену у всего света.
Глава 46
Мягкий солнечный свет в это время года очень быстро идет на убыль. День, начатый гораздо позже, чем обычно, для меня заканчивался стремительно. Сидя на деревянной лавке, я мерно укачивала Богдана на своих руках и провожала взглядом закатывающийся за горизонт шар. Глаза резало от ослепительно-белого света, отражающегося от свежего покрова снега, но оторваться не было сил. Красиво, спокойно и на удивление завораживающе.
Мне уже давно удалось побороть нарастающую в душе бурю эмоций, и теперь мысли текли ровно и неспешно. Да и есть ли смысл переживать о тысяче вещей, которые по большому счету не имеют значения? Зачем беспокоиться о том, как на меня посмотрят, или что подумают? С детства отвергаемая людьми, я привыкла к тому, что меня предпочитают не замечать. Были и те, кто проявлял излишнее внимание, когда я выросла, но таких взглядов я предпочитала избегать сама. Наверное, по этой причине я так остро реагировала на то, что моя жизнь стала центром интереса обитателей замка и всех прилегающих земель. Я чувствовала спиной каждый взгляд и слышала слова, сказанные мне вслед. Нет, в них не было осуждения или иронии, только искренняя доброжелательность и толика недоумения. Я привыкну и к этому. Обязательно привыкну не замечать взглядов и не слышать слов. Мне теперь есть ради чего учиться жить по-новому.
Словно почувствовав, что мои мысли плавно перекочевали к нему, ребенок завозился во сне, забавно посапывая. Как можно чего-то бояться, когда за твоей спиной такое чудо? Многое, очень многое можно перебороть и преодолеть ради беззубой улыбки и ясного взгляда довольных глаз. Поцеловав теплый лобик, обняла немного крепче, чтобы случайно не вывернулся из рук и не упал.
Да и теперь я не только мама, но и жена. Жена лучшего из мужчин. Всегда серьезный, властный, непреклонный, он показал себя с совершенно неожиданной стороны. Первое время, тщательно избегая его внимания, я и подумать не могла, что в этом оборотне может скрываться столько граней, столько потаенных черт. Сильный волк оказался еще и таким ласковым и страстным.
Последняя мысль погрузила меня в свежие воспоминания о минувшей ночи. Никогда прежде я не испытывала ничего более противоречивого. Масса чувств и ощущений, которые еще сложно осмыслить и оценить. Да и нужно ли?
– Кто-то залился предательским румянцем… – пропела Руфь, не отрываясь от своего занятия.
Она уже несколько минут пыталась снять старый гобелен и заменить его новым с более ярким и радостным рисунком.
– Руфь, пожалуйста, – с намеком отозвалась я.
– Не вижу ничего страшного в том, чтобы посмаковать твое новое положение.
– Не уверена, что готова к этому.
– Ты можешь молчать и кивать в нужном месте.
Подергав за край плотного сукна, и не добившись никакого результата, она обтерла пыль с рук о передник и присела рядом.
– Тебе нравится мысль, что Грей и Богдан твои?
Не ожидая такого вопроса, обернулась к кормилице.
– Чему ты удивляешься? Решила, что я собираюсь заглянуть под супружеское одеяло?
Я смутилась от такой прямолинейности. И стушевалась под укоризненным взглядом, ведь предположила, что она захочет поднять именно эту тему.
– Это ваше личное дело, которое никого не касается, – кивая себе, проговорила Руфь.
Остается надеяться, что все придерживаются того же мнения. А, может, это я слишком много значения придаю случившемуся, ведь для остальных это обычное дело.
– Да и какой смысл интересоваться, понравилось ли тебе, если и так все на лице написано, – подмигнула Руфь и залилась смехом.
В ответ я лишь слабо улыбнулась, чувствуя, как пылают уши. Прекрасно понимаю: однажды и сама привыкну легко принимать эту часть супружеской жизни, но пока снисходительная улыбка к самой себе – это все, на что я была способна.
– Ты так и не ответила, – вернула меня к беседе Руфь.
– А нужно отвечать?
– Мне ответ очевиден, а вот тебе не помешало бы разложить все по полочкам и разобраться в себе.
– Что именно?
– Все. Иногда, чтобы увидеть со стороны то, что плохо укладывается в голове, нужно проговорить это вслух. Так вот, что ты думаешь о появлении в твоей жизни двух вышеупомянутых мужчин?
– После того как улеглась паника, страх и неуверенность? – грустно улыбнулась я, вспоминая тот клубок негативных эмоций.
– Да. Что чувствуешь сейчас?
– Умиротворение, – должна была признать я после нескольких минут глубокой задумчивости. – Я словно потрепанный штормами корабль, вернувшийся в порт.
– Есть сомнения? Неуверенность?
– Смущение и немного растерянности, – нашла я более точные слова.
– Это не беда. Теперь скажи, что думаешь о новом доме?
Что думаю? Не знаю – должна была признаться себе.
– Все произошло так внезапно, что я не думала об этом.
– Так этим мы сейчас и занимаемся. Так что?
В памяти всплыли коридоры и переходы, лестницы, бойницы, многочисленные обитатели замка, которых я не могла воспринимать отдельно от нового дома. Голубятня, смех гоняющейся за птицами детворы, внимательные часовые, которым служанки с кухни тайком таскали пирожки. Что думаю я обо всем этом?
– Мне нравится чувствовать себя частью всего этого, – сказала я вслух.
– Последнее, но, пожалуй, самое главное – Грей.
– Грей. Знаешь, пожалуй, его я не боялась никогда. Он вызывал трепет, уважение и немного напряженного ожидания. Не понимаю почему, но он изначально ассоциировался у меня с высокой каменной стеной – неприступной и надежной. Долгое время я видела в нем хорошего хозяина, сильного воина и справедливого господина. Мне никак не верилось, что он совершенно серьезно относится ко мне. Считала, что это блажь, и искренне раздражалась, когда окружающие подталкивали меня к нему. Не знаю, когда все изменилось. Когда он перестал быть для меня лордом Вульфом и стал мужчиной из плоти и крови. Знаю одно, что-то очень крепкими толстыми канатами привязывает меня к нему. Это нечто большее, чем восхищение или страсть. Нечто тягуче-нежное с огненной начинкой. То, что заставляет ждать его прихода и ловить его взгляд, трепетать от каждого его прикосновения и греться в лучах его тепла.
– Любовь? – серьезно спросила Руфь.
Слово, произнесенное Руфь, оглушило. Я обернулась к кормилице, чтобы что-нибудь ответить, но слова застряли в горле. Ответить, но чем? Отрицанием или согласием, теперь уже и для меня очевидного явления. Ведь она совершенно права – это именно то, чего недоставало в том потоке речи, который я произнесла несколькими минутами ранее. Более того, это как раз то слово, которое может заменить все вышесказанное.
Какими же быстрыми и в то же время бесконечно долгими бывают минуты прозрения. Мысли понеслись быстрым потоком, но сосредоточиться я могла только на одной – как же такое короткое слово может быть вместилищем стольких чувств. Оно казалось ничтожно малым, и совсем не соответствовало распирающим мою душу чувствам и эмоциям.
Руфь молча ждала, когда я решусь. Но оказалось, что порой очень сложно издать даже звук. Мне даже ответить согласием на предложение Грея было легче, чем сейчас обнажить душу и сжечь последние мосты. Но обманывать себя глупо, да и бессмысленно. Скажу я его вслух или буду как сокровище хранить только для себя – какая разница? Это чувство есть, и оно растет каждый день вместе с моей верой в мужчину, которому досталось мое сердце.
– Любовь, – слетело с моих губ на выдохе.
Пока я смаковала новое для себя слово, Руфь забрала из моих рук Богдана.
– Пойдем, прогуляемся, – пояснила она мне свои действия и, оставив меня в немой растерянности, ушла.
Но не успела я обернуться ей вслед, как сильные теплые руки сомкнулись вокруг меня.
– Любовь? – едва слышно выдохнул мне в макушку Грей, стоящий позади меня на коленях.
Сердце судорожно дернулось и понеслось вскачь, пытаясь догнать стремительно побежавшую по венам кровь. Накатила жаркая волна, словно тысячи тонких иголочек впились в кожу. В ушах загудело, как будто я нырнула в холодную воду. И еще множество других ощущений, которые сложно описать, закружили в своем водовороте.
Грей терпеливо ждал и только крепче сжавшиеся руки на мне выдавали его волнение и нетерпение.
Могу ли я повторить сказанное Руфи? И как могу не сказать? Ведь он и есть тот единственный, кому предназначено это слово и прилагающаяся к нему лавина чувств.
Заставив себя расслабиться в его руках и откинуться на его грудь, сказала мягко и тихо, словно боясь спугнуть мгновение:
– Люблю тебя.
Судорожный вздох стал мне наградой за смелость. Грей принялся тереться лицом о мою шею, плечо и щеку, покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться в таком положении, и что-то бессвязно бормотать. Какими все же порой бывают податливыми сильные мужчины.
Еще минута и ему стало мало того, что он мог получить, обнимая меня со спины. Рывок и я удобно устроена на его коленях. На меня обрушился шквал страстных жадных поцелуев, и они были мало похожи на те, которые он дарил прошедшей ночью. Было в них нечто первобытное, собственническое, захватническое. Сейчас, когда из его объятий и поцелуев ушли трепет и ласка, стало понятно, насколько сложно ему было сдерживать свои инстинкты. Но меня больше не испугаешь напором. Теперь я знаю изнанку страсти, и она прекрасна, когда разделена с тем самым мужчиной. Теперь я была готова к новым ее граням и жадно впитывала тот огонь, который разжигал Грей.
Его губы сместились в область шеи и плеч, заставляя меня откинуть голову назад. А его губы, прокладывая влажные дорожки, неустанно бормотали:
– Родная моя, сладкая, нежная девочка. Моя. Моя. Вся моя.
От жаркого шепота, от сладких поцелуев, от смелых прикосновений кружилась голова и заходилось сердце. Дыхание стало прерывистым и как будто чужим. Нет, не чужим – его. Наше. Одно на двоих.
Наверное, нам стоило поговорить, но его волк уже не мог справиться с приливом желаний. И если быть честной с самой собой, то и мне его метод выражения чувств очень понравился. Мне всегда было сложно поддерживать ничего незначащие беседы и серьезные разговоры. А с Греем я могла выразить чувства и мысли ответными объятиями и поцелуями. Целовать, гладить, ласкать, дарить себя. Кому они нужны эти слова? Когда глазами, руками, телами можно сказать друг другу стократ больше.
Глава 47
Белая льняная простынь приятно холодила разгоряченную кожу. Я лежала на животе, наслаждаясь легкими поглаживаниями, прикосновениями немного шершавых пальцев к спине. Утомленная и счастливая, я вдыхала запах любимого мужчины и чувствовала себя невероятно счастливой в этом покое после бури. Как мы попали в спальню Грея, я не помню, слишком увлечена была происходящим, чтобы замечать такие мелочи. Поглощенная новыми гранями близких отношений, всецело доверилась мужу. И была не разочарована.
– Не спишь? – едва слышный шепот прошелся горячей волной вдоль позвоночника.
– Нет, – не желая ломать уютную тишину, также приглушенно ответила я.
Меня легко и аккуратно перекатили на спину, и я оказалась лежащей под большим мужским телом, всей поверхностью кожи ощущая его тепло и силу. Глаза в глаза. Очень интимно и возбуждающе. Он убрал с моей щеки прядь волос, внимательно следя за моей реакцией. А я только и могла, что довольной кошкой потереться о его руку.
– Прости, – сипло сказал Грей.
– За что? – растерялась я.
Он опустил глаза к моей груди и провел пальцем по маленьким голубым пятнышкам на ребрах. Синяки? Не помню, чтобы мне хоть раз было больно или неприятно. А на фоне того, что моя кожа местами была покрыта белыми росчерками шрамов, то эти синяки смотрелись уж как-то совсем убого.
– Я должен был быть аккуратней, – похоже злясь на себя, заметил Грей.
– Нет, не должен. Все было волшебно, – честно сказала я, и прямо встретила изучающий взгляд.
Не найдя фальши в моих глазах, он позволил себе довольную улыбку больше похожую на кошачью, чем на волчью.
– Моей жене нравятся старания ее мужа? – задорный блеск в глазах не позволил отвести взгляда.
– Нравятся, – краснея ответила я и, чтобы перевести тему, которая еще долго, похоже, будет для меня неловкой, заметила. – Да и если ты будешь извиняться, тогда и мне придется просить прощения.
Маневр удался, и теперь Грей выглядел крайне озадаченным. Не дожидаясь вопроса, молча обвела след от своих зубов на его плече. Скосив глаза и мгновенно оценив ситуацию, Грей хмыкнул:
– Ромочка, разве это повод для расстройства? Нет, радость моя. Вот это, – кивнул он на свое плечо. – Повод для гордости. Этот укус, как ничто другое указывает на то, что моя жена довольна.
Вспомнив момент, когда я впилась зубами в его кожу, густо покраснела, поняв, о чем он говорит.
– И поверь, я буду рад каждому такому укусу. И буду носить эти знаки с гордостью.
Его явное намерение обзавестись очередной наградой очень явственно уперлось мне в живот своей твердой пульсацией.
– Если хочешь, то можешь и царапаться, – разрешил он мне, прежде чем накрыть мои губы поцелуем.
На этот раз он действительно был очень нежен и ласкал едва уловимыми касаниями, заботясь о том, чтобы не оставить новых следов на моей коже. Но его аккуратность и неспешность не изменили результата и он, как и планировал, обзавелся еще одним знаком отличия.
С трудом отдышавшись, я лениво рассматривала Грея из-под ресниц, а он, задумавшись о чем-то, перебирал мои локоны пальцами. И столько тоски отражалось на его лице, что чувство близкой беды ужалило злой пчелой. Я опасалась произнести даже слово, боясь, что любой звук может уничтожить то хрупкое счастье, которое досталось мне так нежданно. Но мне не удалось скрыть свое беспокойство от любимого оборотня. Может, запах болезненного волнения или судорожно сбившееся дыхание выдали меня.
– Я должен буду уехать, – не выпуская волос из пальцев и даже не изменив позы, сказал Грей.
Имею ли я право задавать вопросы? В людских семьях женщины часто бесправны и бессловесны, и любое вмешательство в мужские дела может быть чревато последствиями. Оборотни – другие, и я сама не раз убеждалась в этом. Вот и теперь, он поступил, как и прежде, неожиданно и с уважением. Я очень боялась преступить невидимые границы дозволенного. Нет, я совсем не думала, что меня накажут или обидят. Совсем нет. Я боялась неаккуратным вопросом создать раскол в нашей неокрепшей семье. Ведь рано или поздно одна маленькая трещина может уничтожить даже самый крепкий камень.
