Текст книги "Хейтер из рода Стужевых, том 3 (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

Соавторы: Крафт Зигмунд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Человек кивнул и так же бесшумно исчез. Оставшись один, Водянов откинулся на спинку кресла и тихо засмеялся.

– Магическая академия… – протянул он, и в его голосе зазвучали нотки искреннего удовольствия. – Ну конечно. Где же ещё скрываться такому самородку?

Удача явно была на его стороне. Найденная информация сужала круг поисков в разы. А учитывая, что его младшая сестра училась там же, личность Демона должна будет открыться в ближайшем будущем. Света была его глазами и ушами в этом замкнутом мирке, а в том ей помогали обширные связи. Умная девочка, старший брат ей гордился, как и родители. А потому Максимилиан не сомневался в скором решении своего вопроса.

Он достал свой смартфон и выбрал нужный контакт.

– Сестрёнка, – произнёс он сладковатым тоном, когда она ответила. – Мне нужно тебя видеть. Срочно.

– Макс, я не могу сегодня сорваться в город, – её голос прозвучал устало и раздражённо. – У меня куча дел.

– Тогда я приеду сам, – улыбнулся он. – Сегодня вечером будешь на месте?

На том конце провода повисла короткая пауза.

– Если это недолго, то без проблем, – согласилась она. – Твой пропуск вроде ещё действительный?

– Да.

– Тогда до вечера.

Положив трубку, Максимилиан снова взялся за коньяк, но уже не пил, а просто вращал бокал в руках, разглядывая играющие в жидкости блики. Его мозг уже анализировал новые данные.

Студент… Это меняло дело. «Демон» явно был молод. Его манера боя – яростная, неотшлифованная, но невероятно эффективная – говорила о природном таланте, а не о годах тренировок. Но кто он? Простолюдин, пробившийся в академию благодаря силе дара? Вряд ли. Такие часто озлоблены на весь мир и жаждут признания – ими относительно легко манипулировать, суля богатство и статус. А это явно не про Демона. То же и с дворянами, грезящими о возвышении до полноценных аристократов или, как минимум, усилении рода.

Может, он аристократ? Какой-нибудь одиночка из обедневшего, но гордого рода, скрывающий свою силу по каким-то причинам? Это было бы ещё интереснее. С такими сложнее – у них свои амбиции, свои представления о чести. Но и отдача могла быть выше.

Очередная мысль заставила Максимилиана усмехнуться: а может, он и вовсе не студент? Может, он работает в академии? Уборщиком, лаборантом… Гениальный мастер-самоучка, прячущийся под личиной слуги? Такое бывало в глупых романах. Реальность, как правило, прозаичнее, но исключать ничего нельзя.

Так или иначе, один шаг был ясен. Света должна помочь сузить круг. У неё есть доступ к информации, к слухам, к людям. Она вычислит личность Демона. А уж он, Максимилиан, найдёт к нему подход. Мягкой силой, намёком, шантажом – неважно. Главное – сделать так, чтобы этот самородок начал жечь его врагов, а не абстрактных бойцов в подпольном клубе. Игра приобретала по-настоящему интересный оборот.

Глава 8

Я возвращался в общежитие вместе с Васей, когда увидел Марию. Та неспешно шла вместе со своей соседкой по комнате, Водяновой Светланой.

– Мария! Эй, сестрёнка! – крикнул я, широко улыбаясь и ускоряя шаг.

Девушка обернулась. Увидев меня, она слегка поморщилась, но сбавила шаг, что-то сказав Свете. Та кивнула и они обе остановились.

– Привет, – буркнула Мария в ответ на моё радушие.

– Как день прошёл? Мою любимую сестру никто не обижал? – поинтересовался я с явным сарказмом.

– А то ты не знаешь, – она закатила глаза. – Пусть только попробуют – я не проиграла ещё ни одной дуэли. В отличие от некоторых.

Не могла не удержаться от колкости в мою сторону. Хоть что-то в этом дурном мире постоянно – ненависть Марии ко мне. Спасибо ей за теплоту и энергию.

Я перевёл взгляд на её подругу и кивнул с той же приветливой улыбкой.

– Светлана, привет.

– Привет, Алексей, – улыбнулась она в ответ, но её улыбка была чуть более сдержанной.

В этот момент к нам подошёл Вася.

– Привет, – сказал он. – Как дела?

Мария громко выдохнула с явным осуждением, отчего Снежнов посмотрел на меня с немым вопросом: «Я что-то не так сказал»? Я тут же отмахнулся, чтобы не брал в голову.

– Идемте уже, холодно, – сказала моя сестра и развернулась.

Она сделала лишь шаг, прежде чем Света остановила её лёгким касанием руки.

– Вы идите без меня, – проговорила она, и её взгляд скользнул куда-то за наши спины. – Ко мне гости.

Мария проследила за её взглядом и ахнула, мы с Васей так же не удержались и обернулись. В нашу сторону шёл незнакомый мужчина в элегантном пальто. Высокий, светловолосый, с безупречной осанкой, на вид не больше двадцати пяти лет, лицо уверенное и породистое. Почти как у меня. Красавчик.

– Ой… – прошептала Мария, глаза её округлились. – Это что, твой… жених?

Света тихо засмеялась, посмотрев на неё с теплотой, будто ей было приятна такая догадка.

– Лучше. Это мой старший брат, Максимилиан.

– Познакомишь? – тут же выпалила Мария, с надеждой посмотрев на неё.

Я не удержался и подмигнул сестре:

– Что, Маш, сердце ёкнуло? Признавайся, влюбилась с первого взгляда в блондина-аристократа! И про Хомутова мигом забыла. Эх, какая ты у меня ветреная, – покачал я головой с таким видом, будто о чём-то сожалею. На деле меня мало интересовали дела сердечные этой глупышки. Главное, чтобы репутации рода её увлечения не мешали.

Мария вспыхнула от ярости. Она бросила на меня убийственный взгляд, понимая, что сейчас своими дурацкими шутками кое-кто испортит всё первое впечатление о ней.

– Знаешь что, я пойду, – резко сказала она, отступая на шаг. – Света, ты же меня потом познакомишь, да? Обещай!

– Постараюсь, – улыбнулась Светлана. – Но ничего не обещаю. Он у меня очень занятой.

Мария, не прощаясь, развернулась и почти побежала к общежитию, под мой громкий смех. И ведь даже не спросила, женат ли он, и если да, то на скольких. Совсем гордости нет, стоило увидеть смазливое личико, и готово.

Так, стоп. Мой смех резко оборвался и я посмотрел на Свету, нахмурившись. Она ж дворянка! Не баронесса! Но брат её действительно выглядит как барон, я даже не усомнился и не сразу вспомнил их официальное положение в обществе.

Мы с Васей не собирались дожидаться брата Водяновой, так что кивнули Свете и пошли своей дорогой. И всё же я успел услышать, как этот Максимилиан обратился к своей сестре:

– Светочка, это твои друзья были? Расскажешь о них поподробнее?

Я, может, и был бы не прочь послушать о махинациях этих Водяновых, но ситуация не располагала. Наверняка ведь будут шушукаться о чём-то, связанном с ректорской вознёй. Как бы это не вылилось в проблемы для меня.

* * *

Интерлюдия

Сквер утопал в вечерних сумерках, тишину нарушало лишь уханье голубей, что-то клюющих с земли. Кроме этих птиц, не было иных свидетелей встречи спокойной девушки и нервного парня.

Татьяна Рожинова, закутанная в дорогое пальто, сидела на скамейке, её лицо было бесстрастным. Она отламывала крошки от батона и кидала их птицам. Рядом с ней, ёрзая от холода и, возможно, нервного напряжения, сидел Глеб.

– Итак, ситуация сложна и проста одновременно, – начала Татьяна без предисловий, её голос был ровным и деловым. – Нам нужно, чтобы Миша абсолютно уверовал в то, что Алексей собирает на него компромат. Достаточно серьёзный, чтобы уничтожить его репутацию и карьеру отца.

Глеб кивнул, его тонкие губы изогнулись в подобии улыбки, в которой было больше злорадства, чем веселья.

– С Огневым это несложно. Он и так на грани паранойи. Особенно после дуэли с этим Стужевым. Достаточно небольшого толчка.

– Толчка будет недостаточно. Нужно что-то серьёзнее, – поправила его Татьяна. – То анонимное послание не сподвигло его на действия, как мы ожидали. Он должен увидеть доказательства. Или их убедительную имитацию.

– Какие? – спросил Глеб, наклоняясь вперед.

– Во-первых, нам нужен доступ к его вещам. К его конспектам. Ты живёшь с ним в одной комнате. Это твоя задача. Нужно найти что-то, что можно будет представить как «улику». Личную вещь, черновик с небрежными заметками – что угодно, что имеет к нему прямое отношение.

– С заметками вряд ли, он дневников не ведёт, – задумался Небесный. – А вот личная вещь… Думаю, подойдет платок. Он, когда нервничает, пот со лба вытирает.

– Неплохая идея, – благосклонно кивнула Татьяна. – Все знают, что по таким следам можно вычислить употребление стимуляторов. И кое-чего потяжелее, – она ухмыльнулась, пристально посмотрев на парня: – Он ведь не догадывается, что не только синюю пыльцу вдыхает?

– Нет, – На лице Глеба расцвела мстительная и довольная улыбка. – Он так погружён в себя и в придачу настолько самоуверен, что не поверит, даже если ему в лоб скажут об этом.

– Хорошо. Дальше – ключевой момент. Он должен увидеть платок у Стужева. Например… – она ненадолго задумалась. – Я подложу платок в сумку Стужева на самый верх. А ты, проходя мимо, якобы случайно зацепишь её так, что всё содержимое вывалится на пол. Он соберёт свои вещи, а платок не тронет, так как впервые увидит его. Но этого будет более чем достаточно. У Миши ведь на платках есть инициалы?

– Разумеется, как у любого аристократа, – восхищённо ответил Глеб. – Инициалы, герб, всё в вышивке. Гениальный план!

– Разумеется, других не имею, – довольным тоном ответила девушка. – Зная Алексея, он обязательно съязвит над Огневым из-за брошенного платка. А это только добавит огня в топку мнительности Миши.

– А дальше он сам всё додумает. Он сразу решит, что Стужев его стащил для чего-то. Для сбора образцов, например. И что издевается над ним специально, показывает, что Миша уже в его власти.

– Именно, – кивнула Татьяна. – Его собственная подозрительность сработает за нас. Возможно, даже сорвётся и нападёт на Стужева прямо там, при свидетелях. Но даже если этого не случится, не забудь подтвердить его догадки.

– Обижаешь, Татьяна, – хмыкнул Глеб, сверкнув взглядом. – Я даже упомяну, что видел его с озёрской фракцией.

Татьяна внимательно посмотрела на него, оценивая.

– Да. Это хорошая идея. Ты его сосед, друг и поставщик, он тебе доверяет. Твои слова станут последней каплей. Он однозначно не выдержит и хоть что-то предпримет.

– И попадёт в ловушку, которую мы для него приготовим, – закончил мысль Глеб, счастливо улыбаясь при этом.

– Распределим задачи, – вернулась к делу Татьяна. – Ты отвечаешь за вещь и за разговор с Михаилом. Я организую «случайную» встречу в библиотеке. День и время я тебе сообщу. Всё должно выглядеть максимально естественно. Играть ты умеешь, так что не подведи.

Глеб кивнул, поднимаясь со скамейки, чем распугал голубей, но ненадолго. Ушлые птицы тут же вернулись обратно за своей порцией крошек, оставшейся на снегу.

– Будет сделано, не сомневайся.

Парень повернулся и быстро зашагал прочь. Счастливый, он будто уже был готов начать праздновать и подпрыгивать от переизбытка чувств.

Татьяна осталась сидеть, наблюдая, как его фигура растворяется в сумерках. Улыбка сползла с её лица. Она бросила птицам последнюю порцию хлебных крошек и тоже поднялась со скамейки, чтобы уйти в противоположную сторону.

Очередной ход в этой игре должен принести результат.

* * *

Библиотека была наполнена приглушённым шёпотом и шелестом страниц. Мы вшестером – я, Земская, Рожинова, Цветаева, Мясоедова и Снежнов – оккупировали длинный стол, заваленный книгами по политологии и экономике. Конкретно я сражался с докладом о влиянии магических артефактов на экономику, чувствуя, как мозг потихоньку закипает.

Какая же нудятина! Вот кому это вообще может быть интересно?

Неожиданно мой стул качнулся, отрывая от написания заметки. За спиной послышался возглас и глухой звук удара.

Я обернулся и увидел, что о мою стоящую под стулом сумку с конспектами кто-то умудрился споткнуться, и тетради поскользили по плитке. А в спинку моего стула вцепился один из подсосов Огнева. Собственно, сам граф стоял рядом с ним, бегая глазами туда-сюда. Выглядел он обеспокоенным и таким, будто пытался слиться с окружением.

– Ты чего свои вещи тут развалил на весь коридор? – буркнул дружок графа с лёгкой ухмылкой, смотря на меня с явным превосходством. – Пройти невозможно! А если бы не я споткнулся, а сам Огнев? Упал и поранился? Что тогда?

– Тебе глаза для чего? Для красоты? – огрызнулся я, поднимаясь. Встал наравне с ним и вышло, что я оказался чуточку выше. – Ходить, видимо, не научился ещё. Под стулом стояла сумка, у тебя ноги кривые? И чего ты мне своим графом тычешь? Он сам что, язык проглотил?

– Сам ты… кривой… – начал было Глеб, но его слова застряли в горле. Он смотрел не на меня, а куда-то в сторону, причём обеспокоенно.

Я проследил за его взглядом. Михаил будто забыл о нашем существовании. Его взгляд, остекленевший и немигающий, был прикован к небольшому белому платку, который лежал рядом с моими тетрадями, прямо у его ног. На ткани были вышиты инициалы «М. В. О.».

– Подбери, что разбросал, – приказал я.

– Вот ещё! Делать мне нечего! – возмутился тот, но уже менее уверенно. Продолжал смотреть не на меня, а на своего господина.

– Скройся уже, – я оттолкнул мудака в сторону Огнева, чтобы оба придурка находились в зоне моей видимости. После присел и быстро собрал тетради.

Огнев был бледен, как полотно, и дышал как-то поверхностно, словно увидел не платок, а, не знаю, мышь дохлую, например. Я фыркнул. Странный он какой-то сегодня. Сам на себя не похож.

Стоп, а его отец разве не Виктор? Выходит, это его инициалы на платке? Михаил Викторович Огнев.

Я усмехнулся и повернулся к его подсосу:

– Чего стоишь? Мне не помог тетради поднять, так уважь хозяина. А то его царская особа бросает где ни попадя свои вещи, а подобрать гордость не позволяет, видимо. Что упало, то пропало, да, Огнев? Или ты мне решил таким странным способом свой платок подарить? Спасибо, без надобности, свои имею.

Обычно после подобных колкостей он взрывался, начинал что-то кричать про моё происхождение и своё заодно. Конечно, он молчал последнее время и старательно избегал меня. Но всегда ненавидел, так что…

Так, стоп. А почему я не ощущаю гнева⁈ Ни капельки!

Огнев просто стоял и молчал. Его лицо было маской испуга и какой-то необъяснимой заторможенности. Такое ощущение, будто он вообще не слышал меня и мысленно находился в совсем другом месте.

Это было… очень странно. Он что, пьян в стельку? Так нет, вроде. Но где волны гнева? Убийственный взгляд? Презрительная усмешка?

Друг Огнева так же выглядел испуганно. Он потянул Михаила в сторону, но тот стоял как статуя. Тогда парень поспешно поднял платок, после чего уволок своего невменяемого господина.

Я повернулся к столу. На меня смотрели встревоженные лица друзей. Даже Татьяна приподняла бровь.

– Что это с ним? – спросила она в недоумении.

– А мне откуда знать? – пожал я плечами и сел на свой стул.

– С похмелья, наверное, – отмахнулся Вася, но в его голосе тоже слышалась неуверенность.

– Ага, конечно, – в голосе Земской сквозило презрение. – Под кайфом он. Вся академия шепчется, что он на наркоту подсел.

– Ксения, – на ту строго посмотрела Татьяна, – Следи за языком. Это серьёзное обвинение.

Та в ответ лишь пренебрежительно фыркнула и уткнулась в учебник.

– С обвинениями в суде выступают. А мне плевать на этого зарвавшегося выскочку. Пусть идёт на дно, мне-то что, – бормотала она, а Татьяна укоризненно качала головой.

Цветаева с интересом смотрела на Земскую.

– А я слышала… – Ксюша хотела было что-то сказать, но её под столом пнула Виктория. Цветаева обиженно уставилась на подругу:

– Ты чего? Больно же!

– Думай, прежде чем говорить, – холодно заметила Татьяна. – Я и Ксения графини, а ты – всего лишь баронесса. Одно неверное слово, услышанное случайно не теми ушами, и твой род может получить неприятный сюрприз в виде претензии. А там или дуэль, или откуп. Думаешь, это шутки? В общественных местах обсуждать кого-либо выше тебя в табели рангов? Или твой род настолько влиятельный, что графья типа Огнева вам не чета?

– Да я ничего такого… – расстроилась Ксюша, опустив глаза.

Я лишь устало вздохнул. Мне-то фиолетово, кто и что делает. Но не удивлюсь, если Огнев и правда употребляет что-то тяжелее стимуляторов, пыльцы этой синей. Его поведение и внешний вид тогда в кладовке были, мягко говоря, странными.

Нужно было вернулся к докладу, но сосредоточиться я уже не мог. Эта картина – бледное, испуганное лицо Огнева, немигающий взгляд, прикованный к обычному платку, – не выходила из головы.

Почему он так отреагировал? Он не злился. Он… боялся. Но чего? Инициалов? Белой ткани? Это было странно. Очень странно. И, чёрт возьми, крайне подозрительно. Что-то здесь не так. Либо Михаил совсем сбрендил и действительно стал употреблять запрещённые вещества.

* * *

Интерлюдия

Дверь в комнату общежития захлопнулась с таким грохотом, что задрожали стены. Михаил Огнев, не снимая пальто, метнулся к центру комнаты, схватился за волосы и издал звук, средний между стоном и рычанием.

– Конец… – выдохнул он, и голос его сорвался на визгливый шёпот. – Это конец, Глеб! Понимаешь? Полный, абсолютный конец!

Небесный, которого от встречи лицом с дверью спасла лишь ловкость, смотрел на Михаила с деланым недоумением, за которым скрывалось пристальное внимание.

– Успокойся, Миша. О чём ты? Какой конец? Из-за какого-то платка?

– Ты ничего не понимаешь!

Михаил обернулся к нему, и на его лице застыла гримаса животного ужаса. Глаза были дикими, налитыми кровью. Дыхание частое, поверхностное.

– Он не просто так уронил его! Он смотрел на него! Смотрел на инициалы! Он всё знает! Я видел его глаза! Он специально всё это подстроил, этот грязный бастард! Он хотел унизить меня! И эти слова «бросать вещи, где попало» – он точно намёк сделал, что я у него на крючке!

Огнев зашагал по комнате, его движения были резкими, порывистыми, словно его било током.

– Он роет под меня! Целенаправленно! Ищет, копается! Он найдёт… Он обязательно найдёт! Или нашёл… И тогда… – он замолчал, сглотнув ком в горле, и безнадёжно махнул рукой.

– Что тогда? – настаивал Глеб, подходя ближе. Его голос звучал твёрже, в нём появились металлические нотки. – Что он может найти? Ну, платок. И что? Скажешь, потерял давно. Что он тебе сделает? Давай подкупим кого, пусть… накажет его. Где-то в городе. Никто ничего не докажет! Мы ему устроим такую жизнь…

– Молчи! – взревел Михаил, останавливаясь и закрывая уши ладонями. – Ты не понимаешь! Ты вообще ни черта не понимаешь!

Он не мог объяснить. Не мог выговорить слова о том, что будет, если отец узнает, что он пользуется магическими стимуляторами, а не только своей головой. Если бы только его ждало лишение наследства, позор, полное изгнание из семьи… Да он бы и сам сбежал, но его ведь люди отца из-под земли достанут! А потом…

О том, в какой ад может отец превратить его существование, Михаил думать не хотел. От одной лишь мысли об этом он забывал, как дышать, а кровь в венах стыла от ужаса. Его отец – сам демон из преисподней!

Но он не мог никому этого рассказать. Кто бы поверил? Всех детей родители всегда в задницу целуют. А если и ругают, даже с пеной у рта, всегда на деле несерьёзно. Но только не Виктор Огнев. Косой взгляд мог стать для него основанием для назначения десятка розг. Вот просто так, «чтобы не забывал».

Не забывал? Да Миша никогда не забудет! Но кого это волнует…

Он снова начал метаться, бормоча под нос бессвязные обрывки фраз: «…найдёт… донесёт… отец… всё пропало…»

Глеб наблюдал за этой истерикой, и на его лице не было сочувствия, лишь холодный, аналитический интерес. Он видел, что паника достигла нужного накала.

– Миш, – снова начал он, но уже мягче, – нужно успокоиться. Дыши глубже. Это всего лишь платок, и он снова у тебя, не забывай.

Но Михаил уже не слушал. Его нервы, и без того расшатанные, окончательно сдали. Вдруг он резко развернулся, подскочил к Глебу и с силой вцепился пальцами в лацканы его пиджака.

– Дай, – просипел он, его глаза были пустыми и отчаянными. – Дай пыльцы!.. Сейчас же. Я… Я всё потом отдам. Обещаю. Ты ведь меня знаешь!

Глеб сделал вид, что пытается освободиться, на лице изобразил досаду и беспокойство.

– Миш, ты ведь закинулся час назад. Нельзя так часто, побочки полезут. Да и у меня нет, Миш! Честно! Всё закончилось!

– Найди! – голос Михаила сорвался на крик, в нём слышались слёзы. – Ты же всегда находил! Найди сейчас! Мне нужно, понимаешь? Иначе я сойду с ума!

Он тряс Глеба за пиджак, его тело била мелкая дрожь. Небесный помолчал, глядя в его искажённое страхом лицо, и наконец сдался, тяжело вздохнув.

– Ладно… Ладно, успокойся. Я поищу. Вечером. Обещаю. Всё будет.

Михаил отпустил его, его руки безвольно упали вдоль тела. Он не сказал больше ни слова, просто отвернулся и побрёл к своей кровати, чтобы упасть на неё лицом в подушку, погрузившись в пучину собственного отчаяния.

Глеб поправил смятый пиджак. Уголки его губ дёрнулись в едва заметной усмешке. Всё шло по плану. Оставалось лишь дождаться вечера. Сегодня точно что-то случится.