Текст книги "В пути (СИ)"

Автор книги: Тимур Кучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Впрочем, троица невоспитанных юношей с непонятным желанием общаться с леди в безлюдном переулке могла принести куда большие проблемы, чем дрянная одежка, вышедшая из моды век или два назад. Вжавшись в стену, Линнет постаралась побыстрее покинуть злополучную подворотню, но один из незнакомцев тут же отрезал путь к отступлению и, обнажив чернеющие зубы в наглой улыбке, хлопнул пятерней о кирпичи в нескольких сантиметрах от головы жертвы.

– Торопишься куда? – Дерзко поинтересовался он, нависая над загнанной в угол. – Может с нами того?

– Чего того? – Спросила дочь графа, понимая, что имеет дело с худшим из возможных типов мужчин – наглым шутом, мнящим себя по меньшей мере межевым рыцарем, а то и наделенным личными владениями бароном. Шутом агрессивным, оставленным наедине с дворянкой и заметно превосходящим последнюю в силе.

– Того самого того. – Пояснил паяц, довольно скалясь. – Погуляешь с нами. А может и еще чего. Чего не понятно-то?

– Все понятно. А теперь отвали. – Уверенно произнесла Лина, старательно скрывая страх нетерпением и праведной ненавистью, но резкие слова лишь раззадорили придурков.

– Да ладно тебе, не хмурься. – Противным до тошноты голосом заблеял второй незнакомец. То ли коренастый, то ли попросту толстый (уродливый балахон замечательно скрывал фигуру) он неспешно приблизился и, опустив лапу на плечо, сдавил пальцы с силой достойной куда лучшего применения. Например, дотащить за леди корзину, а не ломать ей ключицу.

– Ты не смотри, что братан не очень складно говорит, – тем же начисто лишенным агрессии приторным тоном произнес крепыш, не ослабляя хватку, – он – отличный парень. Да все мы, если хочешь знать, отличные парни. Веселые и добродушные. Замечательно время проведешь, а потом спокойненько вернешься назад. Не думай, я все понимаю: мы не принцы, белых коней нет, на рожу не вышли, да ведь и ты бабенка так себе. Кожа да кости. Не изображай принцессу, соглашайся. Сама же спасибо скажешь.

– Аккуратнее. – Вмешался в разговор третий, поправляя сползшие на нос толстенные круглые очки. Абсолютно апатичный, он безразлично наблюдал за издевательствами, будто происходящее не имело к нему никакого отношения. – Мастер не обрадуется, если и у этой появятся синяки. Не повреди шкурку.

– Мастер не обрадуется, даже если я заверну ее в розовые лепестки и поднесу ему, наигрывая балладу на лютне. – Огрызнулся коренастый, убирая клешню. Развернувшись к очкарику, он несколько секунд буравил того взглядом, но быстро потеряв терпение ограничился лишь смачным плевком под ноги.

– Ну чего? – Попытался подхватить разговор гнилозубый полудурок. – Ага или не ага?

– Если хочешь получить четкий ответ, то стоит научиться разговаривать. – Желчно ответила девушка, демонстрируя достойное королевы самообладание. Спасение зависело от одного простого момента: догадаются ли зарвавшиеся простолюдины о полном контроле над готовой разреветься от боли и страха жертвой, или посчитают ее затаившейся в густой траве гадюкой, едва ожидающей ошибки врага. Проявление слабости означало безоговорочное поражение, а Линнет не хотела отдаваться на милость судьбе в лице мелких бандитов. – Пока из твоих бессвязных бредней не понятна и половина, так что рекомендую в ближайшее время нанять репетитора велийского, или любого другого распространенного языка.

– Че? – Не понял зубастый, зато его приятель в очках тихо захихикал, прикрывая рот кулаком.

– Действительно смешно. – Пояснил он косноязычному другу. – Эта ухитрилась уделать тебя, не скатываясь в брань. Чего и следовало ожидать от дворянки.

– Дворянки?

– Да, кретин, дворянки. Посмотри внимательно: осанка, манера держаться, и, разумеется, взгляд. Неужели не чувствуешь, что на нас смотрят как на конскую лепешку?

– Обожди. – Перебил крепыш, почесывая давно нестриженную голову. – Если она из благородных, то с ней охрана же должна быть.

– Охрана слегка отстала. – Улыбнулась Лина, хватаясь за внезапно появившийся шанс. – Парочка норнов с острыми мечами. Вы когда-нибудь видели настоящих северян? Здоровенных, бородатых, злобных, не стесняющихся заколоть человека из-за пустяка? Я пускаю их на некотором отдалении, чтоб честные торговцы не закрывали от страха лавки. Поверьте, как только норны появятся, вы умрете. Вам понадобятся не эти уродливые балахоны, а бочки, в которых возят коровьи туши со скотобойни. Мои телохранители убьют вас всех!

– Так чего мы лясы-то точим? – Буркнул коренастый и, резко схватив дочь графа за волосы, с силой приложил ее затылком о кирпичную кладку.

***

Голова звенела, словно внутри металась злобная баньши, в висках стучала рвущаяся наружу кровь, а задняя часть черепа горела точно наковальня, столкнувшаяся с тяжеленным кузнечным молотом. С трудом открыв глаза, Лина попыталась понять, куда попала, но не найдя сил сфокусировать взгляд вновь провалилась в забытье.

Второе пробуждение далось чуть легче первого. Приподняв веки, весящие не меньше той самой корзины, бедняжка тяжело застонала. Едва освещаемая огрызком свечи комната без окон напоминала тюрьму. Весьма комфортную, с небольшим столиком в углу, горой мягкой соломы вместо кровати и совсем без крыс, но все-таки тюрьму.

Потуги пошевелиться не привели лишь к ноющей боли от излишне затянутых веревок. Некто осмелился не только запереть дочь графа Валадэра, но еще и связать ей руки за спиной! Мог ли достойный человек даже подумать о подобном обращении с леди? Похолодев от ужаса, девушка внезапно осознала: ни одна живая душа не знает о ее весьма щекотливом положении и тем более не представляет, где искать узницу. Кроме, разумеется, похитителей.

Захрипев, Линнет начала звать на помощь, но пересохшее горло вместо привычного звонкого сопрано породило лишь хрип и ощущение застрявшей внутри наждачной бумаги. Оставалось лишь окунуться в жуткие ожидания и призрачные надежды. О глотке воды, отмщении и свободе. Впрочем, если бы пленницу попросили расставить желания по важности, а не очередности, она бы запросто отложила месть, но наверняка оставила воду в приоритете.

К счастью или наоборот, ждать пришлось недолго. Лишенная внутренней ручки дверь слегка скрипнула, и в глаза ударил поток света, обнажающий пыль, обрывки паутины и несколько пугающих красных пятен на деревянном паркете. Чуть отстав от света, в комнату просочился давешний очкарик со здоровенным подносом в руках.

– Как настроение, юная леди? – Улыбнулся он так, словно прибыл на званный ужин к старым друзьям. – Я подозреваю, грозные стражники слегка отстали?

– По-видимому. – Засипела Линнет, из последних сил стараясь не разреветься, опозорив род. Невозмутимость оставалась ее последним козырем, и дочь графа пообещала себе не дать недоброжелателям даже малейшего повода заявить, будто последние часы ее жизни бросили тень на династию.

– Жаль. – Почти искренне вздохнул парень, аккуратно опуская поднос на столик. – Я бы посмотрел на выражения лиц тех идиотов. Если, конечно, они не являлись плодом воображения. Или простенькой уловкой наивной дуры.

Сняв крышку не лишенным изящества движением, похититель двумя пальцами приподнял с подноса небольшую чашечку.

– Пей. – Велел он, поднося напиток ко рту жертвы.

В нос ударил неприятный сладковатый запах, и девушка вопросительно приподняла брови.

– Наркотик. – Объяснил похититель.

– Если откажусь? – Зашипела Лина, молясь Двуликому, что бы пересохшее горло не подвело, и голос звучал достаточно враждебно. – Заставишь?

– Зачем? – Вяло улыбнулся очкарик. – Нет смысла вливать в тебя эту штуку силой. Поверь, это в твоих интересах. Так проще перенести предстоящие приключения.

– Какие?

– А как же интрига? – В глубине глаз парня появились злые огоньки, а на лицо вылез тщательно скрываемый до этого мига кровожадный оскал. – Тебе точно не понравится. И кто знает, может ближе к концу игры я даже приму в ней непосредственное участие и добавлю немного разнообразия?

– Братья убьют тебя.

С ненавистью глядя на негодяя, Линнет сделала несколько жадных глотков и, припав к жидкости, едва не пропустила, как в комнату ввалились сопящие от натуги подельники, волочащие здоровенную арфу. Крякая, пыхтя и, судя по беззвучно шевелящимся губам, матерясь про себя, они установили абсолютно не вписывающийся в обстановку инструмент и, разогнувшись, отошли в дальний угол, освобождая проход четвертому гостю.

Розовая ночная рубашка до колен, длинные золотистые кудри, колышащиеся при каждом шаге, ядовито-зеленые кожаные босоножки, сиреневый лак на аккуратно остриженных ногтях (включая ноги!), яркая губная помада и темно-синяя подводка ресниц могли превратить любую, даже самую красивую женщину в самку крокодила, но на мужчине средних лет, плохо выбритом, с первыми признаками седины и давно сросшимися густыми бровями подобный гардероб вызывал сначала шок, а затем рвотные позывы.

– Привет, милашка. – Низким, грудным, очень красивым голосом, никак не вяжущимся с внешностью, поздоровался извращенец. Слегка склонив голову, он сделал кривой книксен и устроился на мягком пуфике рядом с арфой.

– Позволь представиться, – пропел самовлюбленный тип, легонько трогая струны ухоженными пальцами, – зовут ученики меня Паскаль, я посвящен как пятый ранг владыкой башни.

– Линнет… – Начала девушка, и хозяин тут же истошно завизжал, подпрыгивая так, будто кто-то подсунул под его тощую задницу полосу раскаленного металла.

– Вы не попадаете в ноты, мразь! – Орал он, топая ногами. – Мразь! Мразь! Мразь!

Поджав тонкие губы, урод мгновенно сменил приступ бешенства на холодную безжалостную ярость:

– Стефан, немедленно накажите ее! – Приказал он, указывая украшенным массивным кольцом мизинцем в сторону пленницы.

Вмиг оказавшийся рядом очкарик, резко замахнулся и со звонким хлопком отвесил жесткую пощечину тыльной стороной ладони, оставляя на щеке девушки пылающий след.

– Попробуйте еще раз, милашка. – Велел Паскаль, разбрасывая взглядом молнии. – Нет ничего важнее мелодии и мотива.

– Линнет, чей отец вас жестоко убьет. – Запела леди, стараясь не сбиться с ритма. – Крайне жестоко убьет. Очень жестоко убьет.

– Браво, браво! – Восхищенно заголосил оставивший угрозы без внимания хозяин, радостно хлопая в ладоши. Ученики последовали примеру наставника, и помещение заполнили звонкие аплодисменты.

– Милашка, ваши вокальные данные… – Закатив глаза, сумасшедший маг приложил ладони к груди и восхищенно вздохнул, – … невероятны. Я восхищен. Нет, любое восхищение – лишь жалкая тень чувства, испытываемого при звуках вашего чарующего голоса. Нет предела моей благодарности Двуликому за сегодняшний день. Вы могли стать музой театралам, графам, герцогам. Может самому императору! Поверьте, подобный поворот не удивил бы никого из присутствующих. Ох, Вивьен, вы не представляете, как я счастлив…

– Меня зовут Линнет… – Пробормотала девушка, пытаясь осмыслить происходящее. Вместо страха, или хотя бы смеха, вызванного угрозами, психи принялись восхвалять ее весьма сомнительные таланты. Видимо, люди, на самом деле умеющие петь, обладали чуть большей удачей и не попадались в плен “ценителям искусства”.

– Нет, нет. – Запротестовал Паскаль, активно жестикулируя. – Ваше имя ужасно. Юной деве, чей голос способен вызвать зависть у сирен, не подобает откликаться на столь скучное обращение. Думаете, Стефану, Клодду и Дидье повезло родиться в достойной семье, где мудрые родители имеют хоть толику вкуса? Нет, нет, и еще раз нет! Их имена – дар моего гения.

Прыжком соскочив с пуфика, он на цыпочках подбежал к дочке графа и, низко наклонившись оказался лицом к лицу с узницей. Скорчив гримасу, мужчина прошептал:

– Настоящие были просто ужасны. Сэм. Том. Мортимер. Не имена, а настоящие проклятие. К счастью, бедным детям повезло попасть ко мне, и, разумеется, несправедливость была исправлена. Не мог же я появится в обществе с Сэмом, Томом и Мортимером в роли учеников?

– Значит, появляться в женском платье и парике, вкус вам позволяет? – Поинтересовалась Лина, чувствуя возвращающуюся уверенность. Отцовская месть оставалась пустой угрозой, но неожиданные восхваления вернули надежду затянуть время и дать Эриберте возможность найти следы нерадивой студентки и спалить гнездо разврата до фундамента.

– Вивьен! – Воскликнул маг, отшатываясь. – Разве дозволено леди таким тоном разговаривать с уважаемым господином? Неслыханно!

– Наказать эту? – Деловым тоном поинтересовался очкарик, отводя назад руку для удара, но Паскаль жестом остановил его. Сложив ладони в молитвенном жесте, он грустно вздохнул:

– Бедняжка не виновата, мальчик мой. Виной всему возраст, помноженный на отсутствие должного воспитания. Следует пожалеть ее, а не избивать по любому поводу. Быть может стоит даже отвязать нашу гостью и позволить устроиться поудобнее? – Спросил он и тут же ответил самому себе:

– Нет-нет, еще рано. Кроме того милашка одарена по-настоящему чудесным слухом, вы согласны?

– Без сомнения. – Подтвердил Стефан, склонив голову.

– Прискорбно… – Пробормотал колдун, меняясь в лице. Мягкая улыбка сменилась сжатыми в нитку губами, в глазах застыла холодная зависть. – Столь чудный талант… Но я не переношу людей талантливее меня. Отрежьте ей одно ухо. Правое.

Изящно развернувшись на каблуках, главарь похитителей вышел из комнаты, оставляя внутри вонь поистине ужасных духов, Лину, трех учеников и изогнутый нож, блеснувший в чьих-то пальцах.

Касиан 4

– Что это было? – Решился наконец спросить Касиан, задыхаясь от безумного бега по лесу. Мышцы ныли, легкие умоляли о передышке, печень нагло требовала лечь на землю и не двигаться хотя бы сутки, а отбитые ребра ненавязчиво предлагали умереть. В глазах же до сих пор стояли отсветы чудовищного взрыва, охватившего все вокруг инфернальным огнем, спалившим половину солдат со скоростью пожирания пламенем сухой бумаги, а не человеческих тел, вырвавшим тяжеленные балки и раскидавшим их по округе словно невесомые прутики, заставившим живых неприятелей уносить ноги, заботясь не о чести и выполнении долга, а исключительно о собственном выживании.

Возможно, не поддайся последние панике, и у окруженных не осталось бы и шанса выбраться с пепелища, однако графа не заботила дисциплина в рядах неприятеля. Случившееся ошарашило его не меньше ригерских палачей, и лишь впившийся в рукав Хельрик заставил застывшего юношу последовать примеру врагов, спешно покидая разоренные земли.

– Что именно? – Коротко переспросил спутник. Припав к гигантскому старому пню, он внимательно всмотрелся в сторону пожара, охватившего Кум-Келли. Сжатые на рукояти меча пальцы побелели от напряжения, алая кровь медленно сочилась из раненой ладони, безжалостно пачкая свежую зеленую траву, но жрец, то ли не замечал боли, то ли игнорировал незначительные проблемы, полностью сосредоточившись на главной задаче – поиске возможных преследователей с их последующим уничтожением или героической смертью. Или не героической, а глупой и бессмысленной, как всегда и бывает, если отбросить пафос и благородство, впитываемое родившимися в знатных семьях счастливчиками с молоком матери.

– Взрыв конечно же! – Заорал Кас, вскинув руки. – Или с тобой сегодня случались еще какие-то непонятные вещи?

– Тише! – Шикнул лысый, приложив испачканный золой палец к губам. – Если ты не стремишься послать нашим милым друзьям весточку, то постарайся сдержать восторг. В противном случае, дай мне пару минут скрыться из виду. Умирать сегодня не входило в мои планы.

– Не забывай, что разговариваешь с высокородным. – Зарычал парень, но Душелов остался невозмутим.

– Отправьте войска навстречу врагу, напомните им о происхождении. – Едко парировал он. – Не тяните, ваша светлость… А взрыв – это взрыв. Не больше и не меньше.

– Почему мы остались живы? – Уточнил юноша, и сумасшедший довольно ухмыльнулся, на ходу меняя вежливую фамильярность на искрящееся самодовольство.

– Прекрасный вопрос. Мне бы очень хотелось рассказать о изменении основ мироздания и последующей за ним цепочке событий, но, увы, я ничерта не понимаю в тонких материях. Я помолился. Богиня ответила. Мы живы и мы здесь. Ликуй и радуйся.

– Двуликий никогда не откликался на просьбы последователей. – Вздохнул Касиан, размышляя об услышанном. – Приписываемые ему чудеса оказывались магией, а порой и наглым жульничеством. Конечно, ряд фактов сложно проверить из-за прошедших лет, но почему я должен верить, что ты – не банальный волшебник?

– Банальный? – Прищурился Хельрик. – Быть может, тебе повезло приятельствовать с сотней-другой чародеев, завтракать в летающем хрустальном замке, каждый вечер наслаждаться танцем миниатюрных пэйри, беседовать с мудрыми драконами? Хотя бы увеличить густоту бороды или еще что-нибудь, как обещают в магической лавке столицы?

– Отцу служил посвященный Дион. – Пробормотал парень, опустив взгляд. – А сейчас служит дяде… Мерзкому узурпатору.

– И мог бы твой посвященный устроить такой взрыв?

– Не думаю. Он только третей ступени.

– А окажись на его месте некто посильнее?

– Возможно.

– А выжить в нем?

– Маловероятно. – Нехотя признал юноша. Еще раз прокрутив диалог в гудящей голове, он постарался вспомнить все скудные знания о магах и пришел к крайне неутешительному выводу. Сильные пироманты при должной подготовке плавили камень точно мягкий свинец, но оказывались безоружными, едва нечто достаточно тяжелое и плотное летело в их направлении, а рушащиеся здание несомненно подходило под эти параметры. Дион однажды рассказывал байку про особо удачливого кудесника, ухитрившегося обратить в лед все жидкости в округе, не исключая собственную кровь. Недоучку тут же приговорили к повешению, но засунуть в петлю разорванное на куски тело не представлялось возможным, и формальный приговор отменили, вызвав бурное неодобрение собравшейся толпы. Впрочем, Марта бесновалась в тысячу раз сильнее, услышав какие подробности старик сообщает детям, и, отчитанный служанкой, тот еще долго держал рот на замке, всеми силами увиливая от требований Лины рассказать еще.

Будь новый знакомец хоть архимагом, фокусы подобной мощи оставались за гранью возможностей смертных. Возможно, даже за гранью их понимания. По большому счету имелось всего два толкования произошедших событий: невозможный и невероятный. Первый предполагал несколько колдунов (для надежности дюжину), оставшихся незамеченными для людей герцога и сотворивших невиданные доселе чары. Неважно, зачем и почему. Второй – вмешательство сущности, бесконечно превосходящей человека.

– Вашему сиятельству стоит выбросить скептицизм в речку, – Улыбнулся Хельрик, читая лицо спутника словно открытую книгу, – благо она недалеко.

– Вашей светлости. – Поправил Касиан и махнул рукой. – Наверно стоит привыкать к “эй ты”. Я – феодал без феода, не способный показаться в собственном замке. Без слуг, без денег, без особых навыков. Всю жизнь учился быть настоящим воином, а на деле играл в солдатиков. Первый же встреченный на пути враг чуть не забил меня кулаками. Я, конечно, ранен, но он вообще без оружия обошелся!

– Но ты жив, а он кормит червей. – Безапелляционно заявил Хельрик. – Не это ли показатель на чьей стороне боги?

– Или удача…

– Или удача. – Легко согласился жрец. – Разница по существу небольшая: фортуна в один прекрасный миг повернется спиной, но помощь Истинных абсолютна. Что лучше в твоей ситуации?

– В моей ситуации можно тихо подохнуть в какой-нибудь безвестной деревне, дожив до пятидесяти, а можно вернуться в Цаплин Холм и пару лет провести в сырых подвалах с кандалами на запястьях. – Вздохнул парень. – И что лучше я по правде не представляю. Только к чему эти идиотские вопросы? Договор заключен, обратной дороги нет.

– Она и не понадобится. – Заверил долговязый, поднимаясь на ноги.

– Пойдем. – Махнул он рукой прочь от горящего монастыря. – Похоже, твои поклонники нашли занятие веселее беготни по непроходимым чащобам.

– Чем дольше я мертв в их глазах – тем лучше. – Сжав кулаки, заявил граф. – А когда придет время, мы нападем на них как Годрик Покоритель на вудвосов у Лесного Оплота.

– Конечно, – одобрительно кивнул лысый, – великий вождь, правивший какое-то десятилетие, но расширивший территорию королевства почти втрое. Разбивший орды вудвосов…

– Ну как орды… – Добавил он, изучая до сих пор кровоточащий порез. – Отдельные племена. Небольшие, разобщенные. Подготовленные… думаю, стоит использовать слово “никак”. Костяные копья, каменные топоры, шкуры вместо доспехов, полное отсутствие тактики и стратегии… Великий монарх не опустился до жалких уловок, забросав пещерников костями собственных воинов вместо изощренных маневров, молниеносных атак, поддержки магов, в конце концов. Последних он, кстати, сильно недолюбливал, а порой и сжигал на кострах по совету служителей Двуликого.

– В летописях пишут иное.

– В летописях пишут, переписывают, откровенно врут, а временами вырывают страницы. Если бы после Годрика к власти пришел не его сын, а представитель династии Ригеров, то история запомнила бы его не Покорителем, а Кровавым. Или Безумным. Или Проклятым…

– Послушать тебя, – нахмурился Касиан, – так история – потаскуха, спящая с теми, у кого больше денег.

– Истинно. – Подтвердил Душелов. – Каждый благородный дом, большой или малый, кирпич за кирпичом слагает легенды. Если дом достаточно властный, легенда тянется к небу точно молодое дерево, постепенно обрастая многочисленными ветками и листьями. Если нет – получается чахлый куст, едва сводящий концы с концами в тени превосходящих соседей. Между настоящим буреломом и дебрями политики лишь одна разница – растения в лесу статичны, а власть имущие могут взять в руки топор, при удачном раскладе превращая чужое наследие в пенек, а при неудачном выкорчевывая и его, оставляя в земле жуткую яму. Хорошо, если не выгребную.

– Поэтому да, – подвел он итоги, – история непостоянна словно облака в небе. Сегодня ты – фаворит, а завтра бредешь по зарослям в компании неспособного заткнуться чудака.

– Я еще не решил, злит ли твоя болтовня или наоборот скрашивает скуку. – Засмеялся парень. – Скорее второе. Падение с башни, сутки в лесу, неделя или две в Кум-Келли… Разговоры позволяют чувствовать себя хоть капельку нормальным.

– Нормальным… – Протянул Хельрик, словно попробуя буквы на вкус. – Нормальность – сомнительное развлечение. Никаких слуг, никакого богатства, никакой власти. Деревянная избушка, некрасивая жена, рыба на завтрак, обед и ужин… Или ее отсутствие и трава на дне тарелки. И не стоит удивляться. Родиться в богатой, влиятельной семье – не самое типичное происхождение. Большинство людей в мире – чернь. Башмачники, землепашцы, охотники, портовые рабочие. Иногда – купцы и мастеровые.

– Мне нет до них дела. – Буркнул Касиан, поравнявшись со спутником. – Я должен вернуть замок и титул, прочее несущественно.

– Вот как. – Почесал подбородок жрец. – В таком случае тебе стоит забыть о мщении и подумать о карьере наемника или оруженосца. Полагаю, человек, с детства обучавшийся искусству меча и переживший настоящую битву, способен преуспеть на поле брани.

Резко остановившись, парень схватил спутника за плечо и, чеканя каждое слово, громко произнес:

– Никогда. Я не откажусь от мести. Я убью дядю. Я займу трон Цаплиного Холма. Я казню предателей. Я выполню обещание, построю храм и призову жителей графства почитать твоих богов. Я не отступлюсь, пока узурпатор занимает мое место, и любого, желающего помешать этому, ждет плаха, даже если он спас мою жизнь. Надеюсь, понятно?

– Более чем, ваше сиятельство… Ваша светлость. – Поправился Душелов, улыбаясь. – Столь чистое стремление к справедливости греет душу, но нельзя добиться значимой цели одними желаниями. Нужны средства. Действенные средства, если чуточку точнее.

– Замечательно. – Пробормотал граф. – Осталось ограбить короля или найти философский камень, подписать контракт с наемниками, привести к собственным стенам несколько сотен громил и превратить замок в руины.

– Или поставить на ту самую чернь, до которой тебе нет дела. Поразительно, – всплеснул руками Хельрик, – но у крестьян две руки, две ноги и два глаза. Ровно столько же, сколько у титулованных лордов и рыцарей, не считая, разумеется, калек.

– А еще отсутствие нормального вооружения и подготовки. С таким же успехом можно понабрать вудвосов и сломать каменные укрепления заточенными деревяшками. – Потер переносицу Касиан, не понимая, куда клонит собеседник. – Прямо как в прошлый раз. Не уверен, что пещерники сумели отправить к Двуликому хотя бы десяток солдат.

– Полагаешь, вооруженные до зубов профессионалы, игнорирующие приказы, или служащие врагам справятся лучше? Прошлый граф имел и деньги и власть, но кончил преданный собственным близнецом.

– Раскусить бы тварь заранее и бросить в самое глубокое подземелье. Или отрубить предателю голову. – Сжал кулаки юноша. – Устроить переворот и убить брата! Мерзкий выродок… Вернув свое, я найму лучших палачей и подвергну дядю жестоким пыткам.

– Может я даже подскажу тебе одного виртуоза, настоящего мастера сдирания кожи с людей. Но ты не уловил суть. – Грустно вздохнул Хельрик.

– Поддержка людей важна, без них никуда, бла-бла-бла. – Бросил парень, отбиваясь от пустых нотаций. – У отца она была, но на его похоронах не присутствовало и десяти человек! А вместо нормального склепа или костра его ждала наспех вырытая яма. Зато дядя Морган, которого не переносили в народе, теперь протирает штанами мой трон.

– Я не предлагал строить дружеские отношение с каждым встречным. – Пояснил Душелов, ловко перепрыгивая поваленное дерево. – Но и плевать на простолюдинов не стоит, иначе они возьмутся за вилы. Я был близ Улории, когда там вспыхнуло восстание. Поверь, будь стены крепости хоть на метр ниже, или подоспей королевские войска на неделю позже, местного лорда вместе с семьей разорвали бы на клочки. А виной всему непомерные налоги.

– Я знаю про тот бунт и не собираюсь обирать крестьян.

– Мудрый лидер не только не обирает подданных, но и заботится об их нуждах.

– Начинаю думать, что твоя болтовня все-таки злит. – Огрызнулся Касиан, уставший от прописных истин. – Последний идиот знает, какую-то часть денег логично тратить на чернь, какую-то на армию, какую-то на хозяйство. Отец так и поступал. И я поступлю, но когда будет что разделять.

– Напомни, кто был наверху той башни?

– Два солдата герцога, – напряг память граф, – Эгиль и еще один северянин, сир Рамон, сир Фергус, сир Ирвин… И Валадэры, само собой.

– Замечательно. – Хитро прищурился жрец. – А теперь расскажи мне о сире Фергусе, будь добр.

– Тупой. Огромный. Приходится родственником герцогу Ригеру… Крайне наглый. – Добавил юноша, немного подумав. – Самый неумелый рыцарь Цаплиного Холма… Не то чтоб совсем криворукий, скорее неповоротливый. Но очень хорошо вооруженный.

– Чем он живет? О чем мечтает? Чего боится?

– А кем он видит себя через десять лет не хочешь узнать? – Округлил глаза парень. Идиотские вопросы выбивали из колеи, заставляя замкнуться и игнорировать выпады спутника.

– Печально… – Прервал молчание Хельрик, раздвигая последний слой прячущих Велью веток. Выйдя на песчаный берег он довольно потянулся, подставляя лицо солнышку. – А вот твой дядька наверняка выяснял разные тонкости. Предложил титул… Хотя нет, возвысить сокровника герцога ему не по силам. Деньги? Тоже маловероятно…

– Титул. – Бросил сквозь сжатые зубы Касиан, проклиная хитрость узурпатора. Казалось, в борьбе за феод тот опережал соперников минимум на два ходов.

– Чем ты слушаешь? – Вздохнул жрец. – Зачем сиру Фергусу звание барона? Стать посмешищем для многочисленных кузенов и кузин?

– Не низкий титул! Герцогский!

– Хм… – Усевшись на корточки у воды, Душелов принялся аккуратно промывать рану, напряженно вглядываясь в собственное отражение. – В этом есть смысл. Подобное обещание… Да, определенно, оно могло подействовать, но лишь при некоторых условиях. Скажи, осилит Морган сместить сюзерена?

– Тролль его знает. Лорд Альвейн известен жесткостью. Говорят, его уже пытались свергнуть лет семь назад… Ходили слухи, что в заговоре участвовала ближайшая родня.

– Да, да, я слышал об этом в каком-то кабаке. Благородный господин, четвертованный в фамильном доспехе и брошенный посреди улицы на радость черни. Жуткая смерть, но яркий знак внутренним врагам. Вся округа до посевной гудела пчелиным ульем. Только мы снова уклонились от темы. Есть ли у твоей семьи значимые связи?

– Конечно. – Поднял брови граф. – Любого знатный дом заключает браки с другими династиями. Дворяне женятся исключительно друг на друге. Только никто из родственников не рискнет воевать с Ригерами. У них почти тысяча пехотинцев, столько же лучников и полсотни рыцарей. Если бы после войны двух Ронанов им не запретили разводить лошадей, то сейчас страной управлял лорд Альвейн, а не королева.

– Управляет регент. И управлял бы. Чтоб выступать против этого человека не хватит и десяти тысяч рыцарей.

Поднявшись, жрец указал рукой на торчащие метрах в пятнадцати ниже по течению валуны.

– Брод. – Пояснил он и, сняв левый сапог, жестом велел юноше разоблачаться.

– Рехнулся? – Вскрикнул Касиан, съежившись от предложения душевнобольного. Холодные скользкие камни, поросшие склизким мхом, не обещали ничего кроме многочисленных падений в неспешную реку.

– Знаешь другой способ проскочить мимо Цаплиного Холма и прихвостней любимого дядюшки? – Стягивая штаны поинтересовался Душелов. – Западные земли кишат вудвосами, только и ждущими заглянувшего на огонек дурака. Обойти крепость по широкой дуге не выйдет. Плыть – все равно что заявить “привет, неудачники, я жив”. Да и нанять лодку с пустыми карманами не получится. Какие еще могут быть варианты путешествия на юг без серьезных проблем? Я жду. – Спокойно добавил он, оставшись в одном исподнем.

– Да понял, понял… – Пробормотал парень, смирившись с необходимостью переправы. Подойдя вплотную к воде, он скинул обувь, по уму требующую замены после прошлого купания, робко окунул ногу и охнул от лизнувшего кожу холода. Зимой, или даже в марте-апреле предстоящая авантюра наверняка закончилась бы обморожением смертью, но сейчас переход на ту сторону казался вполне реальным, а на фоне недавних событий даже незначительным испытанием.

– Странный ты. – Заявил внезапно лысый, отрезая от молодой ивы длинную прямую ветку. – Сначала паникуешь, потом делаешь лицо кирпичем, будто горничная пригласила отведать свежевыпеченную перепелку. Учись прятать эмоции всегда. Крайне полезный навык, особенно будущему графу.

– Я уже граф. – Улыбнулся Касиан и, следуя примеру спутника саданул бедное дерево подобранным с земли осколком валуна, безжалостно отламывая сук понадежнее. Кинжал, подобранный с убитого солдата, остался в сгоревшем монастыре, а преодолевать реку без крепкой жердины не рискнул бы и умалишенный. – И у меня никогда не было горничной. Личная служанка полагалась только сестре и матери. Ну как личная… С утра и перед сном личная на двоих, дальше общая.