Текст книги "Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2 (СИ)"

Автор книги: Тимофей Тайецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4
Последний защитник государя

Радион глядел на стену с холма замка:

– Я послал весточку своему другу в Новгород. Помощь может быть в пути. Мы можем встретить их на другом берегу реки.

Сотник Арсений уже успел вернутся к замку, его люди возглавляли беженцев. Он внимательно посмотрел на толпу гражданских, несущих все свое имущество.

– Нет, если они поймают нас по пути туда, – горько ответил Добрыня.

Радион взглянул на уходящих, затем кинул взгляд на стену. И при этом прищурился, в его сердце закралось беспокойство. Из разрушенных ворот стены, в трёхстах метров, появилась кавалькада всадников и остановилась. Очень большая группа.

– Вот они, – сказал Добрыня, как раз в тот момент, когда появилась другая, еще более крупная группа. Все конные лучники.

Радион не беспокоился за жителей. Если они успеют перейти через мост, то будут спасены. Он дал им приказ разрушить мост, как только переберутся. Это остановит армию северян.

– Отведи солдат назад! – проревел Радион предупреждение. – Всем отступать в замок!

– Вы слышали его, – эхом отозвался дружинник.

Конные лучники скопились слева и справа от ворот стены. По центру сверкала доспехами элитная конница северян.

– Их больше сотни, – предположил Радион, поворачиваясь к Добрыне с бешено бьющимся сердцем.

– Сейчас же заходим в замок! – жрец с грохотом бросился к своей лошади. Перейти за мост они уже не успевали.

* * *

Минуту спустя Радион ворвался в открытые ворота замка. Остальные солдаты быстро отступали вслед за ним. Радион заметил Добрыню, отдающего приказы замковой страже, и сначала направился к нему. Но уголком глаза увидел сотника Арсения.

Тот выходил из замка с затравленным лицом, сутулый как старик. Поэтому жрец повернул лошадь, чтобы догнать его. Он спрыгнул с седла, его колени заболели при приземлении.

Сотник сел на перевернутый деревянный ящик, оставленный убегающими. Скорее, рухнул на него.

– Что с тобой? – Спросил его Радион, и чувство беспокойства усилилось в десять раз.

– Князь Ярослав, – сумел произнести сотник Арсений, глядя на свои окровавленные руки.

– Что⁈ – Жрец бросился внутрь здания.

Олаф приветствовал его гримасой, когда тот ворвался в открытую дверь. У двери была лужа крови, в которой сидел почти труп: бледный парень с закрытыми глазами.

«Нет.»

«Богов нет.»

Радион опустился на колени рядом с ним и лихорадочно ощупал пульс. Во рту у него пересохло.

– Князь держится, – проговорил бывший пират, когда его охватило отчаяние. – Сделал все, что мог, чтобы залатать рану. Потерял слишком много крови.

– Что случилось? – Радион заскрежетал зубами.

– Князь получил удар ножом в легкое, – ответил Олаф, и жрец увидел, где броня поддалась лезвию.

«Проклятье!»

– Кто это сделал?

Бывший пират печально покачал головой.

– Я ухаживал за лошадью князя возле конюшни. Последний раз, когда я его видел, он вошел сюда невредимым.

«Убийца, скрывающийся в замке?» – Радион задумался, поглаживая растрепанные волосы Ярослава.

Как он мог это упустить? Ларион – охотник за головами пришел ему на ум, и он встал в ярости.

– Ему нужен лекарь, – произнес Олаф, его голос звучал опустошенно. Его жизнь зависела от благополучия молодого князя. – Чертовски хороший лекарь…

Северяне планировали захватить замок до наступления ночи. Радион осознавал это. Было ясно, что они стремились уничтожить семью Кречетовых. Постоянные покушения на его жизнь, убийство отца – все это ясно демонстрировало ситуацию.

– Где же мы найдем его, – продолжил Радион, осознавая свое бессилие. – И даже если князь продержится так долго, все будет потеряно.

В какой-то мере, это было очевидно.

– Тогда я останусь здесь, рядом с князем Ярославом, – заявил вернувшийся сотник Арсений, лицо которого выражало мрачную решимость. – Я клянусь перед всеми богами, что умру рядом с ним.

– Я бы предпочел спасти его, сотник Арсений, – сказал Радион, чувствуя дискомфорт от таких гробовых речей. – Если есть хоть какая-то возможность.

– Есть, – раздался голос из толпы. Радион обернулся, но увидел лишь Олафа с угрюмым лицом, уставившегося на него.

– Кто, чёрт возьми, это сказал? – фыркнул бывший пират. А потом опустил взгляд, чтобы разглядеть то, что привлекло его внимание.

Сотник Арсений начал разговор, и его удивление быстро сменилось гневом.

– Это кровавый леший⁈ – спросил сотник, опуская руку на рукоять меча.

Радион вспомнил дикие рассказы Ярослава в гостинице Новгорода. Тогда он смеялся над выдумками мальчика о домовых. Но маленькое пухлое существо, стоявшее в метре от него, оказалось действительно таким.

Или же это был ребенок с длинной бородой, доходившая до колен. При этом под огромным носом были пышные усы. На фоне крупного тела его голова казалась маленькой.

Это было слишком много волос для любого ребенка, которого видел Радион.

– Убери этот меч, сотник Арсений! – рявкнул он на сотника с дикими глазами.

– Сам ты леший, етить тебя. Я домовой, дух хранитель этого замка и его хозяев, – серьезно сказал домовой, скрестив маленькие ручки на груди, встречая всех взглядом. – Меня зовут Матвей.

– Хах, – рассмеялся Олаф, разряжая натянутое напряжение, которое возникло после его слов. – На мгновение я подумал, что сошел с ума!

– О, боги, жрец Перуна! – возмутился сотник Арсений. – Вы не можете позволить этому существу прикасаться к князю Ярославу!

Радион сжал челюсти. Его взгляд остановился. Ярослав был смертельно бледен, домовой осматривал его рану, а сотник – был в гневе.

– У вас есть какие-либо другие предложения, сотник Арсений?

– Что?

– Я сказал, вы меня слышали!

Арсений нахмурился.

– Мне было приказано защищать князя Кречетова, – ответил он, его голос звучал резко. Тот факт, что он подвел его, оставался невысказанным.

– Северяне скоро прорвут ворота замка, – сказал Радион. Он заметил беспокойство домового, который поспешно рылся в мешке, и вздохнул. – Нас меньше, а противник силен. Боюсь, даже если мы сдадимся, то выбраться из замка будет не просто.

«Или одному из нас,» – подумал он.

– Черт побери, – буркнул сотник Арсений, проводя пальцами по своим седым волосам. – Я не могу просто так поверить… Что, если этот «нечистый» обманывает?

– Что может быть хуже всего, что он сделает? – с горечью возразил Радион.

– Что происходит? – Сотник указал на Матвея, который рассматривал небольшую миску, найденную в мешке. Казалось, что это просто ступка из черного камня и пестик.

Радион взглянул:

– Нам нужно дать ему время, – сказал он Арсению, качая головой от всего происходящего, но все еще готовый попытаться. Затем добавил. – Можете ли вы найти Добрыню и привести его сюда?

Тот кивнул и пошел искать Добрыню.

Радион не хотел верить, что все потеряно, и решил воспользоваться шансом спасти Ярослава. Не после всего, что уже случилось. Мальчик заслуживает лучшего.

– Но мы не можем руководить обороной отсюда, – тихо про себя прошептал жрец.

– Есть ли способ выбраться отсюда? – спросил он домового, когда сотник убежал искать Добрыню.

– Возможно, – ответил домовой, потрясая свое лохматой бородой.

– Мне нужно что-то большее, Матвей! – сказал Радион с ноткой раздражения.

– Нам придется перенести его, – пояснил домовой, добавляя немного воды из кувшина в ступку. Он продолжал взбивать смесь. – Перенести через труднопроходимую местность, в темноте.

Радион с удивлением моргнул. Ведь туман рассеялся, небо прояснилось и утреннее солнце хорошо освещало двор.

– Куда это мы его понесем?

– Туннель, потайной ход, – просто ответил Матвей, нанося припарки на очищенную рану. Олаф помог ему снять доспехи ранее. – Нам понадобится хорошая поддержка, жрец Радион.

Радион кивнул и, услышав шаги, повернулся, чтобы поприветствовать Добрыню. Бывший дружинник вошел внутрь. Увидев князя на пороге смерти, он нахмурился, а затем глаза его широко открылись при виде Матвея.

– Что, черт возьми, это такое⁈

– В народе его называют «нечистая сила», – пояснил Олаф, будто был специалистом в этом вопросе. Но тут же поправил себя, посмотрев на нахмурившегося Матвея. – Хотя мы не можем его так называть. Он лечит князя.

* * *

– Я поджег наши запасы, – сообщил Добрыня. Послеполуденное солнце ещё освещало двор замка. Облака дыма окутали замок, а огонь внутри сжег почти всё от стены до стены.

В прошлый раз его подожгла банда наемников. А сейчас это пришлось сделать им самим. Судьба определенно имеет иронию и дрянное чувство юмора.

Радион кивнул, почти незаметно улыбаясь. Кожа на его шее натиралась от ворота кольчуги. Он выпил последнюю каплю воды ещё несколько часов назад, но голода не чувствовал.

Его мысли переключились на бледного Ярослава. Добрыня и Олаф занесли его на самодельных носилках в туннель.

Этот тайный ход должен привести их наружу. Легенды гласят, что домовые говорят правду, только будучи относительно трезвыми. Что же, придется поверить ему на слово.

А сам жрец остался у входа, чтобы задержать нападающих. С ним остался также и сотник Арсений. И отряд его солдат, которых он привел из форта Роговой.

Радион вспомнил о годах, проведенных им в Ордене Перуна. О тренировках во дворе замка. Двор был намного больше этого, с лимонными деревьями, бросающими тень. И двумя колодцами, дающими всем чистую воду. Он вспомнил, как мама подарила ему вязаную рубашку, когда он впервые надел жреческие доспехи. Также вспомнил смех своей младшей сестры.

Жрец давно износил эту рубашку. И последний раз, когда он видел свою сестру, она плакала. Эти воспоминания Радион предпочел бы стереть из памяти.

Он сплюнул, во рту было горько и сухо. Затем сжал отцовский клинок, глядя на первых всадников, въезжающих через разрушенные ворота замка.

Эта битва подходила к концу.

– Тебе нужен мой щит от всадников? – Спросил Добрыня с выражением покорности на покрытом сажей лице. – Прошло много времени, но он все еще крепкий.

– Думаю, они не решатся напасть верхом, – ответил Радион, и несколько всадников, словно по команде, спрыгнули с седел. – Северные дьяволы заботятся о своих лошадях слишком усердно.

* * *

Сотника Арсения пронзили трёхметровым копьем в качестве доказательства неправоты жреца. Сотник ответил ударом, который проник под край шлема всадника. Северянин ехал верхом некоторое время, орошая доспехи темно-красным цветом. Конь был разъярен: из пасти шла пена. Всадник соскользнул с седла и упал на землю.

Защитники замка обрадовались этому, но атакующие прорвались решительной массовой атакой. Вскоре после этого осталось менее тридцати солдат. Они пытались создать еще одну защитную стену внутри замка, чтобы сдержать их. Однако это было ненадолго. Выжившие, которых не перебили сразу, разбились на небольшие группы внутри двора. Все они были окружены: большинство сражалось до последнего.

Сам Радион отступил к зияющему входу в туннель, удерживая щит на левом плече. С ним был раненный Арсений и семь солдатами, следовавшие за ним. Трое храбрецов прикрывал их последнее отступление. Первый получил стрелу в шею. И умер: захлебнулся в собственной крови на их глазах.

– Стрелы! – воскликнул Арсений и велел солдатам поднять щиты.

Лучники северян выстроились в двадцати метрах от них и сделали очередной залп. Не меньше пятнадцати воинов бросилось в атаку, чтобы уничтожить их после этого.

Не менее сотни из них заполнили двор замка. Радион взглянул на Арсения, чтобы определить, жив ли он еще. Пять стрел застряли в его щите, две проникли сквозь металл наручей. Сотник грязно выругался, давая знать, что он в порядке. Тогда Радион сделал шаг вперед, чтобы защитить раненого.

Первый северянин атаковал воина, стоявшего рядом с ним. Радион не мог вспомнить его имя, как ни старался. Просто силой обеих рук отразил опасное копье от него. Жрец целился в его левое бедро и промахнулся. Но все же сумел смертельно ранить северянина в бок.

Радион увернулся от меча нападающего разведчика. Тот упал от клинка жреца, поймав удар в шею. В одно мгновение жрец откинул меч и схватил копье. Радион блокировал копьем, защищая воина, который стоял рядом с ним. Затем с силой ударил разъяренного северянина копьем прямо в нос. Узкий металл вонзился внутрь, пробивая кости, и погружаясь в мозг.

Всадник сильно ударил его сбоку, но он перехватил удар наручем. Атака проскользнула по металлу вниз, высекая искры, и оставила рану на его запястье. Радион отскочил назад, и увидел, как Арсений получил кинжал под мышку.

Сотник с тяжелым вздохом упал, четверо разведчиков окружили его, как голодные шакалы. Они с горящими глазами набросились на него и разрубили изуродованное лицо пополам. Из раны потекла кровь.

Радион оттолкнул варяга, который был ранен. Отразил нападение всадника и пнул в колено нападающего, сломав его с ужасным хрустом. Это тут же вывело его из строя атакующих.

Радион отступил назад, пока не оказался у стены, с громадной башней справа. Он понял, что остался один. Так как остальные были убиты или слишком ранены, чтобы продолжать бороться.

«Вот и все, славная кончина для жреца Перуна,» – подумал Радион.

Его глаза застилал пот, шлем на голове начал съезжать. А рукоять меча стала скользкой от его собственной крови.

«Надеюсь, ты сможешь выжить, мой мальчик. Я уже мало что могу сделать.»

Он взглянул на своих противников: по меньшей мере тридцать северян перед ним. В основном конница – разведчики, которые спешились с лошадей. С легкими мечами в руках, чтобы удобнее было сражаться. Лучники северян, снова достали свои луки.

Подъехал всадник в медвежьей шкуре, который преследовал его с самого начала сражения. Он вальяжно спешился с коня и вытащил меч.

– Хочешь попробовать, парень? Тебе так долго хотелось этой битвы, – насмешливо спросил Радион, когда человек в доспехах с рычанием приблизился к нему. Между ними оставалось несколько метров, и меч блеснул на солнце.

Радион блокировал удар восходящим мечом, ответил ударом по диагонали. Режущий край разрезал чешуйчатую броню, но остановился на кольчужной рубашке под ней. Всадник отпрянул, золотая маска на его лице оставалось неподвижной. За исключением страха в его глазах.

Радион шагнул вперед, отвел меч противника и рубанул вверх, разбив маску наполовину. Бледное лицо северянина, покрытое потом, мгновенно покраснело. Он закричал, когда понял, что Радион выбил ему правый глаз.

На коленях, с рукой у лица, «медведь» отступил, а один из разведчиков бросился к нему. Остальные были ошеломлены таким поворотом событий. Радион защищался, тяжело дыша через прорези шлема. Одним глазом он следил за приближающимся врагом, а другим – за товарищами. Чуть дальше он заметил всадника чье лицо был испачкано сажей. Но блеск его зеленых глаз он узнал – это был принц Рагнар.

Ему пришлось отвести с него взгляд, когда один из разведчиков атаковал.

Атаковал и тут же получил сталь в живот. Радион ударил его сбоку, чтобы усилить его рану. Потом вытащил меч. Вслед за клинком жреца наружу вылезли кишки и органы. Затем он повернулся, чтобы завершить дело с «медведем». Тот стоял на коленях в нескольких метрах от него. Этот забияка отчаянно пытался вправить выбитый глаз, но безуспешно.

«А ведь как он угрожал вчера за стеной.» – хмыкнул жрец Радион.

Его сильно ударило в грудь, словно пинок лошади, он даже поскользнулся. Затем ещё один колючий удар, который чувствовался ниже. Радион остановился и уставился на лучников северян, которые готовили свои луки.

Они стояли в десяти метрах от него, вместо того чтобы идти вперёд. В каком-то смысле, он понял их решение, чувствуя вкус крови во рту. Ещё больше крови стекало под его бронёй.

«Действительно зачем ближний бой, когда есть луки и стрелы.»

Теряющий сознание жрец Радион, убедил себя, что умереть при ясном небе над головой не так уж плохо.

Чего не видел Радион, так это конец боя.

– Стойте! – крикнул зеленоглазый юноша на коне. – Этот нам еще пригодится.

Глава 5
Необычная просьба

– ЛОМАЙТЕ МОСТ! – закричал старик, пробегая последние пару метров вприпрыжку, проявляя удивительную для своего возраста ловкость.

Сначала Дане показалось это забавным. Но затем она посмотрела в другую сторону, и ее лицо вытянулось. Солдат сражался с двумя северянами у входа на деревянный мост. Третий, вооруженный луком, стоял сзади, пытаясь пронзить его стрелой.

– Давай! Сделай это! – гневно рявкнул старик на нерешительного селянина.

– Что сделать?

Тем временем солдат сделал выпад, и нанес удар врагу в шею. Затем шагнул назад, и противник упал лицом вниз, кровь брызнула вверх.

Достигнув конца моста, Дана споткнулась и замахала руками в надежде восстановить равновесие.

– Ради всех богов, бей по мосту кувалдой! – Измученный старик сделал замечание рослому селянину.

Раньше Радион с Добрыней подпилили мост. Он держался, но достаточно было удара в нужное место, чтобы он рухнул. Тот со всей силы ударил кувалдой по ослабленной опоре, выбивая его.

Дана кувырком достигла твердой земли. Проскользила еще метр, чтобы поймать баланс, и оглянулась. С поврежденного деревянного моста донесся громкий скрип.

Солдат пнул северянина между ног и сильно оттолкнул назад. Но в ответ получил стрелу прямо в живот от лучника. Солдат метнул кинжал в лучника, положив конец его жизни. Затем бросился по мосту так быстро, как только мог. Когда он достиг середины, весь мост начал трястись. Он стал изгибаться, образуя петлю, которая повторяла течение бурной реки.

– БЕГИ!!! – Жители кричали, перекрывая шум.

Перила и доски на мосту ломались и рассыпались, секции его рушились. Шум нарастал, это было как обвал громадной горы. Солдат поднял голову и посмотрел в сторону врагов. Северяне позади карабкались по рушащемуся мосту, как сумасшедшие.

В конце-концов на последнем издыхании он добежал. Жители деревни тут же схватили его и унесли.

Затем тридцать метров моста исчезли вместе с частью врагов. Всё стало серым, а волны поглотили обломки в одно мгновение.

«Какая ужасная смерть!» – вздрогнула Дана, как от удара. Все звуки исчезли, кроме реки.

Выжившие собрались у дороги, где когда-то был мост через реку. После контузии многие не могли двигаться. Кто был в состоянии, пытались направиться к форту Роговой.

Дана взглянула на жителей деревни. Опечаленная, прислонилась к дереву и закрыла лицо руками.

– Где Добрыня? – спросил ее старик.

– Он не выжил. – Она почти не узнала свой собственный голос.

– А как же юный государь, князь Ярослав? – Поинтересовался селянин с кувалдой.

– Я не знаю, где он, – ответила она, пытаясь вспомнить, где видела его в последний раз. Там, в замке.

Селянин поморщился, ему не понравился ее ответ. У него не хватало части бороды, опаленной пожаром, уничтожившим стену. И это придавало ему довольно странный вид.

– Он выбрался, – сказал мальчишка, почти черный от сажи и грязи. – Государь умный.

– Да, это он может, – кивнул селянин с кувалдой.

Дана понятия не имела, сможет ли Ярослав выйти из замка. А затем переправиться через реку.

– Я должна была остаться и помочь, – вздохнув, сказала она.

Вокруг неё остались несколько самых верных жителей. Все они надеялись, что она придумает способ, как помочь государю.

Дана оглядела их и встала:

– Итак, мы должны сделать всё, чтобы найти Ярослава.

* * *

«Ага, вот оно,» – подумал домовой Матвей. Над его головой сплошной камень, кварцевые прожилки – справа, слева – подземная река. Свет факела отражался и заставлял тени двигаться, как будто живые.

Олаф подскочил, услышав его приближение. Он нервно взглянул на колеблющийся огонек с мечом в руке.

– Это ты, домовой? – Спросил бывший пират, прищурившись, чтобы разглядеть темноту.

– Ты знаешь тут кого-то еще? – Возразил Матвей, подойдя к ним.

Добрыня расхохотался при этих словах. Бывший дружинник всё ещё нес Ярослава на спине. Молодой князь был без сознания. Он выглядел лучше, но опасность еще не исчезла.

– Никогда не думал, что встречу кого-то вроде тебя, – проворчал Олаф с гримасой.

– Я нашел путь, но вам нужно быть осторожными, – сказал домовой, желая подтолкнуть их к действию.

– Насколько глубока подземная река? – спросил Добрыня чуть позже.

– Меня беспокоит то, что в ней есть, – ответил Матвей, останавливаясь, чтобы осмотреть интересный камень.

– Черт возьми, что это значит? – Спросил Олаф встревоженным тоном.

– Откуда мне знать? – Возразил Матвей

– Ты же чертов эксперт по подземельям?

– Я домовой, а не гном.

– Тогда, черт возьми, почему мы идем за тобой?

Домовой уставился в его сторону, густые брови сошлись на лбу.

– Ты не захотел оставаться в замке.

– Верно, что я этого не захотел, – признал Олаф. – Я не дурак.

– Они могли бы заключить сделку, – сказал Добрыня. Он снова отстал, так как нес самый большой груз. – Северяне могли бы их отпустить.

– Хах, зачем им это делать? – Поинтересовался Олаф, который знал о своих соплеменниках больше.

– Они не похожи на тех, кто заключает сделки, – прокомментировал Матвей.

Они достигли поворота, пещера разделилась на два больших туннеля. Домовой немного знал этот путь. Один следует вдоль реки, и ведет к выходу у ее истока. А другой ведет в другом направлении.

Он жестом велел им остановиться.

– Отдохните здесь немного.

Олаф оглянулся вокруг, но не нашёл ничего, что подошло бы для сидения, и сел прямо на землю, опустив рядом с собой мешок. Добрыня последовал примеру пирата, но осторожно уложил на землю князя перед собой и только потом сел рядом.

– Как он? – спросил Олаф с беспокойством.

– Он еще дышит, – ответил Добрыня, оценивая травмы Ярослава. – Хотя это требует усилий.

Олаф медленно жевал кусок соленой свинины, запивая водой из своей фляги. Он остановился, заметив Добрыню пьющего из кожаной фляги и взглянул на него с укором.

– Это мёд? – поинтересовался Олаф.

Добрыня приподнял бровь, не успев сделать глоток.

– Почему ты спрашиваешь?

– Можно попробовать? – настаивал Олаф.

– Я не говорил, что это мёд, – смущенно возразил Добрыня.

– Ты не сказал, что нельзя.

Добрыня вздохнул и, понимая, что нечего скрывать, передал ему флягу.

Тот немного пригубил:

– Святые сиськи Велеса! – возмутился Олаф, а Добрыня нахмурился, пытаясь забрать флягу.

– У Велеса не было сисек, идиот.

– Откуда ты знаешь?

– Когда я служил в дружине, ходили слухи, – ответил Добрыня, забирая флягу. Он потряс ее и заметил, что в ней почти не осталось. – Я оставлю это на дорогу.

Матвей вздохнул, взглянув на них и подождал пока они закончат. Затем он помог Добрыне снова поднять Ярослава.

«По крайней мере, на лице парня появилось больше цвета,» – подумал Матвей, перекладывая мешок через плечо.

Но князю следовало как можно скорее прийти в себя. Тот факт, что он все еще не приходил в сознание, вызывал серьезную тревогу. С каждым днем вероятность того, что он вообще проснется, уменьшалась.

В общем они прошли около недели под землей. Пока наконец не выбрались на поверхность.

* * *

Я охнул, открыл рот, пытаясь вдохнуть с отчаянным желанием. Во рту стоял горько-сладкий привкус, сердце бешено колотилось. А на воспаленных деснах ощущался нежный аромат мяты.

Открыв глаза, я увидел небо. Потом поднялся и огляделся вокруг. Мир начал кружится вокруг меня.

Но я попытался поднять руку, но после сна в нее все еще плохо поступала кровь. Мои глаза слезились. Двигаться я мог, а вот остановился лишь когда упал с громким стуком.

«Что, черт возьми, со мной случилось?»

В этот момент передо мной появилась волосатая рожа ребенка. Я даже не успел испугаться.

– Князь Ярослав! – произнес он. В голосе звучала хрипота, которая вызывала беспокойство. – Вы… эм, проснулись.

– Ну, да… – начал я, но замолчал, когда бородатый парень сильно нахмурился

Вместо этого возникла масса вопросов. Внимательнее вгляделся в него.

– Ты домовой, – с радостью и хохотом воскликнул я, указывая пальцем и ощущая облегчение. – Я думал, ты бородатый ребенок, ха-ха!

Бородатый домовой фыркнул в ответ и пару раз покачал головой, прежде чем снова стать серьезным.

– Конечно, мы такие. Вы можете идти?

«Это был вопрос с подвохом?»

– Да, могу.

Он улыбнулся:

– Это замечательно!

– Спасибо, – прохрипел я и добавил, посмотрев на смотрящего на меня домового. – Я отплачу вам за вашу доброту.

Мужчина-домовой фыркнул на это.

– В этом нет необходимости. Добрыня уже сделал это, государь, – объяснил он.

– Добрыня здесь? – удивленно спросил я.

– Да, – сказал домовой и повернулся уходить. – Я скажу ему, что вы очнулись. Они ушли на охоту.

Я хотел было спросить, кого еще он имел в виду. Но домовой исчез в кустах.

Минут через десять кусты вновь затрещали и появился дружинник.

– Князь Ярослав, – промолвил Добрыня. – Вы в порядке?

Его лицо потеряло свою прежнюю строгость, а в бороде мелькнули серые пряди. Странно, что он оброс за слишком короткий срок.

Я ответил кивком.

– Ну, не совсем, – признался я. – Но, я могу двигаться вполне прилично.

– Так значит, домовой был полезен? – Добрыня задал вопрос, но сам уже понял, что знает ответ.

– Честно говоря, не уверен, – ответил я. – Но, возможно, да.

– Я уверен, он что-то сделал, – Добрыня попытался уверить меня.

Конечно, он не знал, что я не люблю домовых. И собак. Но об этом я рассказывал лишь Радиону. Кстати было странно, что жреца здесь нет.

– Хах, – выразил свое раздражение Олаф, сидя на пеньке.

– Да, – поддержал Добрыня, делая паузу по какой-то причине.

– В общем, это странно, – настаивал я, но увидев лишь глупую ухмылку пирата, решил не углубляться. – Где же жрец Перуна, мой друг Радион?

Добрыня поморщился, под его глазами были темные круги, знак усталости от долгого пути.

– Жрец Радион и остальные остались в замке, чтобы выиграть время для нас.

Я ожидал еще какого-то комментария, но мужчина просто молчал, взгляд задумчиво блуждал. Что за хаос тут творится?

– Итак, – разрешил я тишину, не усматривая желания вдаваться в подробности. – Нам пора идти на подмогу. Согласны?

Добрыня просто причмокнул губами и уставился на свои грязные ботинки. Олаф только фыркнул.

Я тяжело вздохнул.

– Эй, давайте спасем их! – Я призвал их, поднимая кулак, но мой энтузиазм таял с каждой секундой.

– Государь, – начал Добрыня, явно неуверенный. – Жрец Радион остался, это правда.

Я медленно кивнул, чувствуя, как раздражение нарастает.

Добрыня не спешил рассказывать.

– Проблема в том, что замок находится очень далеко. А с момента битвы прошла уже почти неделя.

Я удивленно моргнул и отступил назад.

– Но я проснулся здесь час назад.

– Вы были без сознания более недели, государь, – пояснил Добрыня. – Большую часть пути мы провели в туннелях. Независимо от дальнейшей судьбы Радиона, мы уже ничего не можем изменить.

«Это… нет,» – подумал я, ощущая себя все более неуклюжим.

– Ты говоришь, замок Новой Славы был захвачен северянами?

– Так и есть, государь.

Мое раздражение росло. Жрец Перуна не мог быть мертв. Я с силой почесал голову, ногти впивались в кожу. Этот человек был непобедимым, черт возьми! Радион стал первым, с кем я познакомился в этом мире. Если, конечно не считать мертвого Кречетова.

Смириться с этим было непросто.

– Прошу прощения, государь, – сказал Добрыня, печально опустив глаза.

Я глубоко вздохнул, пытаясь подавить отчаяние. Я сжал кулаки и скрестил руки на груди. Так я пытался унять бунтующую внутри тревогу.

«Не падай духом, не поддавайся страху,» – совет Радиона все еще звучал в моей голове.

Но я ничего из этого не хотел.

«Черт!» – Я мысленно выругался, поворачиваясь то туда, то сюда.

– Государь… – начал Олаф, но я бросил на него взгляд, заставляющий замолчать.

– Мы не знаем, – прохрипел я, и у меня задергался глаз. – Если он убит. Мы должны найти, что с ним случилось.

– Вам нужно отпустить эту мысль, – посоветовал Добрыня, и нахмурившись добавил. – Князю в первую очередь следует подумать о Новгороде. Наверняка слухи уже дошли…

«Кого волнует смута в Новгороде?»

– Я не брошу своих друзей, дружинник.

– Мертвым не нужна помощь, государь. Люди в Новгороде могут вскоре столкнуться с вторжением врагов. Вы их надежда, государь.

– Сначала нам нужно вернуться туда, – указал Олаф. – Легче сказать, чем сделать.

– Мы не знаем, мертв он или нет. Твое мнение меня также не волнует, – процедил я сквозь зубы. – Я хочу убедиться, вот что я говорю. Я также хочу знать, куда исчезла Дана, и предупредить ее о Ларионе.

– Кто он? – Спросил Олаф, чуть не свалившись с пенька, когда попытался сменить позу.

– Охотник за головами, – объяснил я, глядя на них. – Тот, кто пытался меня убить.

– Я не видел его с того дня, – сказал Добрыня скептически. – Вы уверены?

– Нет, я просто так сказал, – презрительно ответил я. – Конечно, я чертовски уверен!

– Назад пути нет, – объяснил Олаф. – Вход через который мы бежали уже закрыт.

– Хорошо, – смягчился я. – Мы вернемся за выжившими. А потом, может быть, отправимся в Новгород, если он еще стоит.

– Вы не можете уйти, не выполнив свою часть сделки, – сказал домовой, и я вздрогнул, не заметив его появления. Его легко было не заметить.

Как бывший вор я пристально посмотрел на маленькое бородатое существо.

– Ухух, – наконец, сказал я, немного рассматривая его. – Ты выглядишь, как заросший барбос. Серьезно. Что с тобой случилось?

Гном скривил рот, губы почти касались кончика большого носа.

– Мне нужно поговорить с князем Ярославом, – сказал он остальным. – Оставьте нас одних.

В глазах Добрыни разыгралась буря эмоций, не желая подчиняться его приказам. Но я пожал плечами и сделал им жест удалится.

– Ладно, мохнатый, – сказал я снисходительно, хотя сердце мое билось быстрее, когда мы остались вдвоем. – О чем ты хочешь поговорить?

– О вас, государь, – ответил домовой, прищурив глаза, словно проникая в мои мысли.

– Обо мне?

– Да, вы. Как вы остались живы? Вы были почти мертвы, когда мы нашли вас, – он оглянулся, будто проверяя, не подслушивает ли кто-то. Я сначала подумал, что домовой свихнулся. – Вы поправились всего за одну ночь. Как?

– Потому что у меня крепкий организм? – спросил я, с трудом скрывая волнение, напряженно вглядываясь в домового.

Ему было не до смеха. Его взгляд был холодным, словно пронизывал меня насквозь.

– Чудо? – попробовал я, рискуя получить еще один упрек. Но домовой уже был на грани раздражения.

– Я был тем, кто вытащил вас с того света, – его слова звучали как обвинение, и я почувствовал, как дрожь пробежала по моему телу.

Я попытался отмахнуться, словно опытный преступник.

– Да ладно, я что был в коме?

– Я имел в виду раньше, – возразил домовой, уточняя свои слова, словно затягивая ловушку вокруг меня.

Я проворчал что-то невразумительное, ненавидя, когда меня допрашивают. Ни один настоящий вор не любит такого рода вопросов.

– Послушай… друг, – начал я, взвешивая свои следующие слова. Это было едва ли не предупреждение. – Не люблю, когда с меня требуют долги, которые я не обещал.

Домовой лишь усмехнулся, полностью не впечатленный моим заявлением.