Текст книги "Кайл Соллей (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20. Паруса фриманца

Последний день сентября.

Вечером, в наступающей после захода солнца полутьме, над бухтой раздались скрипы снастей и раскатистая нордская ругань. Фриманец, которого ждали так долго, что уже и перестали, явился. Один из полуволков рассерженно зарычал в сторону моря.

Я сидел и вяло спорил с аббатом по поводу кузни. Она понравилась Строму, который уже прибыл вместе с семьей. Меня смущали прямые нитки улиц от будущей площади до самой стены, они были слишком вытянутыми. Кажется, стоит начать строить более кучно. Аббат-архитектор не видел в этом смысла.

Работяги уже повалились спать, мальчики Осмер и Талли, тот самый, сын Строма, как завороженные смотрели в костер, который мы жгли, чтобы согреться в сентябрьской прохладе. Аврора уже не играла на цисте, хотя и держала в руках, рассеянно глядя в сторону холма. Внезапно Снорре, до этого расслабленно клевавший носом после трудного дня вскочил и побежал. Полуволк зарычал сильнее.

Когда мы с Михаэлем взобрались на строительные леса стен наполовину возведённого аббатского домика и увидели силуэт судна, сомнений не было. Сердце забилось чаще. Последние небесные отсветы выдавали гигантскую неуклюжую морскую корову, которая ощетинила паруса на целых трех мачтах. Наш норд бегал по пляжу, махал руками, орал, протяжно взывая попеременно к Всеотцу, Одину и чьим-то детородным органам.

Прибыли.

Потом была долгая-долгая ночь. Если драккары способны подойти к берегу и уткнуться в него прямо возле пляжа, то широкобокий фриманец неспешно стал на якоря посреди бухты. Снорре собрал и разжёг на каменистом пляже пару костров. Стали ждать лодки. Они появились, попарно выныривали из тумана, выгружали измученных, потрепанных, с широкими глазами нордов и уходили обратно во тьму ночи.

Хорошо, что уже в первой партии высадившихся был Магнус. А то это уж больно напоминало вооруженное вторжение. При свете костра, облаченный в шкуры, с топором, который использовал как своеобразную указку, охрипшим голосом руководил своими.

За первой партией появилась вторая, потом третья. Судно будет разгружаться до утра, всем не терпелось размять ноги и почувствовать сушу. Новые жители, новосёлы, увидели свой дом как скопление камней и редких кустов в лунном свете.

Аббата обнимали как родного. Видимо, знакомые по команде драккара Харальд, на котором он прибыл в Арморику. Он смущенно улыбался, с кем-то даже успел выпить. Снорре что-то торопливо рассказывал усталому Йону, сбивчиво перескакивая с нордского на всеобщий. Людей становилось всё больше и больше, кто-то кого-то звал по имени, рассерженная мамаша ругала сопливого белобрысого пацана.

В первую же ночь группа женщин оккупировала кухню, вместе с Авророй, орали друг на друга, не понимали языка, но каким-то образом договорились. Мужиков выпинали прочь. У них была уважительная причина, прямо в ночь прибытия, словно почувствовав, что – пора, одна из нордских жён рожала. Родился первый новый житель. Девочка. Маленькая, синяя, дрожащая. Северяне посчитали своим долгом показать её мне, да ещё и назвать в мою честь – Кайла.

Я слегка не так представлял себе прибытие нордов. Надо всех перезнакомить. Научить ладить. Новеньких целая тысяча, они-то прекрасно знают друг друга, но ни словом, ни делом не должны обидеть местных.

Уснул сидя, под утро, возле костра, проснулся, продремав всего пару часов. Когда пошел с гальюн, оглядел притихший лагерь. Сотни людей спали группами, усталые, прижавшись друг к другу, прямо на своих вещах, сложенных какими-то островками. Экипаж фриманца выгрузил пассажиров, но сам не сошёл. Судно слабо покачивалось посреди бухты. Несколько бородатых старичков в компании укрытого нордской курткой дремлющего Дыма палочками помешивали угли костра.

Присел рядом, сказал на нордском, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Мне один дед рассказывал, Никосием зовут, что людей марш разъединяет, а сражение сплачивает. Вроде как это народная греческая мудрость.

Старики лениво переглянулись.

– Имя у твоего дедушки дурацкое, чего уж там. Но мысль верная. Общий враг объединяет. Но ты это, если наша молодежь будет себя слишком борзо вести, говори нам. Мы парочку приколотим гвоздями к позорному столбу, другим не повадно будет.

– Гм. Учту.

* * *

Конечно, я не обычное сражение имел ввиду. Раньше, чем между прибывшими и местными пролегла пропасть, кто-то из северян глупо пошутил, рабочий схватился было за топор, дал всем цель. Бросил в водоворот работы. Её было много. Она станет общей задачей. Общим сражением.

Утром женщины заняли кухню, вместе с Авророй принялись кое-как кашеварить. Царил бардак. Отыскал Магнуса, вместе мы собрали всех, определяя прямо с утра – в бой. Нордов строили в группы, закрепляли им сержантов, я настаивал, чтобы бригадиров звали так. Давал им «фронт» работ. Всего групп получилось двадцать две. Расчистка будущих улиц. Две ушли рубить лес, перемешавшись с местными. Две – разгружать фриманца. Ещё одна должна наполнить привезенные емкости водой из холодного ручья. Кто-то будет рыть запруду в желтом ручье, для технических нужд. Надо таскать камень, восстанавливать стену, сразу в нескольких местах, сразу же прокладывать дорогу к болотникам. И строить, строить, строить – временные здания, даром ли мы столько бревен завезли. Успеть как можно больше до зимы. Все должны быть при деле. Две дюжины пацанов помельче отрядил в подчинение к Осмеру и Талли, постоянно разведывать окрестности, плевать, что языка не знают, научатся. Остальные – подсобничать на кухне.

Со временем мелкие собрались вокруг двух своих командиров, разделились на команды и стали ребячески конфликтовать, бегая наперебой жаловаться мне друг на друга. Пришлось построить их в большую шеренгу (и заодно научить этому слову) с учетом их пожеланий распределить на два отряда. Одни, под руководством Талли стали «Совами стены», защитниками города и поддержкой будущей городской стражи. Другие – «Лесные белки». Их задача была посложнее, патрулирование окрестностей. Со временем, банда Осмера так в этом поднаторела, что охватывала патрульными рейдами все земли Соллей, знали все, в том числе звериные тропы, соорудила себе систему копаных тайных схронов, где постоянно обретались. Значительно позже они помогли создать подробнейшую карту земель, а сейчас хотя бы не путались под ногами у взрослых и приносили реальную пользу.

Всем нордам сразу велел потихоньку-полегоньку учить всеобщий. По слову, по букве. Я задался целью загрузить делами всех, включая стариков, которые должны были обшарить берег на предмет – не выбросило ли море что-то полезное. Ещё группа знавших всеобщий и наименее похожая на разбойников под командованием Снорре и Магнуса была отправлена в Конкарно за продовольствием. Нескольких дипломатичных стариков – пойдут знакомиться с рыбниками.

И приказал готовиться к принесению клятвы фуа. Это обязательное условие, все взрослые, все до последнего должны принести клятву отцу. Для тех, кто всеобщий не знал, а их пока большинство, перевел текст на нордский, Снорре будет им говорить по слову, они повторять. Клятву принесут против обычаев не по одному, а оптом, группами, скорее всего так же, как и работают.

Уже среди дня заметил, что местные и норды оправились от первоначального культурного шока и теперь северяне светятся от счастья как дети на празднике. Усталые, но довольные, гогочут, обнимаются, хлопают работяг по спинам. Уже и забыли, что они уплыли из дома не от хорошей жизни. Что там почитают болотники, стену или вал, как святыню? Значит, надо за пару дней кое-как подлатать периметр города, это не сложно при такой толпе работников, выставить охрану на воротах и устроить праздник. День прибытия или день стены, которая отгораживает новый мир горожан. Людям нужен праздник. Запомню себе, чтобы закупить много вина.

Если до этого мне казалось, что людей слишком много, то теперь – дьявольски много. С наплывом не справлялась ни кухня, ни сортир, не хватало столов, инструментов, просто жилого места.

Впрочем, норды оказались не лыком шиты. Когда отворачивался, они не уваливались отдыхать или бегать от работы. Мужчины и женщины, серьезные, суровые, молчаливые, они делали что, по их мнению, нужно. Наверное, если бы высадились в диком лесу, то действительно стали бы строить огромные общие дома. А здесь – оживляли руины. Да, большая часть домов была просто грудами камней, над которыми потрудилась природа и время. Но фундаменты или подвалы некоторых были вполне целы. Норды расползались как муравьи, наспех перекрывая крыши развалин водорослями, занимали подвалы, причем в свободное от остальной работы время. Они молча приняли положенный уклад строительства и то, каким город будет. Сверх этого расчистили ближе к морю огромное пространство, по сути – площадь, чем посрамили меня и аббата, мы до этого не додумались.

* * *

Вечерело, народ устало бродил кто-куда, я сидел на здоровенном обрубке бревна, ни о чем особенно не думая.

– Барон Соллей?

Поднял голову. На меня смотрел добродушный среднего роста мужик, слегка пузатый, благородный, с курчавой золотистой бородкой и огнем в карих глазах. Не из новосёлов, значит с фриманца. Его рот расплылся в улыбке, он протянул мне руку в древнем универсальном рукопожатии-приветствии.

– Мадауг из Гвинеддов, – музыкально, нараспев представился он. – Принц Валлии. Между прочим, хранитель ваших будущих подданных в пути. Позволите присесть?

Встал, чтобы как следует приветствовать целого принца, но он добродушно махнул «не стоит» и привалился рядом.

– А вы, барон, изволите быть моим родственником. Да, да. Ваша матушка приходится мне троюродной сестрой. Все высокие роды сотни лет женятся друг на друге, поэтому перероднились. Любая современная война – это, по сути, семейный конфликт. Рассказать, как я тут очутился? Люблю путешествия, странствия. Был у своего доброго дядюшки, короля Сверрира из Биркебейнеров, правителя страны нордов. Он, как и я, знает, что такое распри и делёжка наследства. Ну и...

С этими словами Мадауг достал из заплечной сумки увесистый походный бочонок с ручкой.

– Найдется пара кружек? Это кельтский мёд. Хмелит и возвышает душу. Привёз много, здесь такой не достать.

К нам присоединился Михаэль, принц запросто поздоровался и познакомился с ним, потом вместе мы взобрались на недостроенный аббатский дом, пробную попытку строить жилище из нового кирпича. Отличный вид на будущий город. Достали разномастные кружки. Были только втроем. Я впервые пил с особой королевской крови и был удивлён его обаянию и отсутствию заносчивости. Даже мёд разливал не какой-нибудь чванливый слуга, а сам Мадауг. Голосом музыкальным, распевно и с сильным незнакомым акцентом, продолжал свой рассказ.

– И вот. Гостил я при дворе, в Бёргене, на морскую охоту сходил с дядей. Холод пробирает до костей. Сыро. Девки толстые. В один из дней нарисовались трое местных. Потёртые, будто пешком из ада пришли. Просятся на приём к трону. С дарами, с поклоном, как положено. Принял Сверрир. Мне всё любопытно, в особенности как вести себя королю, так что присутствовал. Рассказали они в красках историю. Про скитания свои, про огненного великана, и про то, что нордов проклятые южане не любят, обижают. Про чудесного парня из Арморики, который обещал их принять. Новый дом. Надежда. Ну и с просьбой, отпустите ваше величество с нами один фриманец, люд и барахло перевезти.

Король спрашивает, на кой ляд вы этому самому Соллею сдались? Они и рассказали про мёртвый город и что, мол, хочет силами нордов его заново отстроить. Сверрир по-своему это понял. Рассвирепел, но скорее по-доброму. Заорёт, что, конечно, трусливые южане мертвых боятся и что только видавший в жизни тёмную волну свинцового цвета, способную проглотить корабль, не убоится даже гнева Одина. Поорал немного. В общем, отпустил одно судно. За плату. Ну а мне домой уже пора было собираться. Договорились, на обратном пути меня подобрали. Всю дорогу Йон мне про Кайла истории рассказывал. Хватит на десять жизней главного королевского гонца. Вот и решил своими глазами на берег Соллей посмотреть, тётушке визит нанести. Примете в гости?

– Ну, – растерянно огляделся я, – У нас ночлег только палатки, да общий склад с работягами.

– Палатка, хоть открытое небо, была бы веселая компания и умные разговоры. Из хорошего в этом мире – тепло огня, тепло разговоров с интересными людьми, тепло женщины и тепло пьяного мёда. Путешествие не было опасным, скорее скучноватым, судно медленное, норды чуть что пели или ругались. Родственники. Кстати, вы знали, что фриманцы – это люди. Гордые вольные купцы научились делать такие громадины для торговли. С какой-то там ганзой или ганзеей. А его величество прибрал самих фриманцев с их ковчегами к рукам. Хотя само слово означает «свободный», они под властью короля, действуют по его приказу и принуждению. Оттого сердиты и на берег не сойдут даже поздороваться. Саранча ненасытная. Продувные бестии, христопродавцы. Ну да пёс с ними. Святой отец, пора ли налить следующую? Расскажите, как идет строительство?

– Спаси Бог вашу душу и весь род за королевское угощение. Сегодня был в селении болотников. Рабочие выкопали для них грунт и сложили слоями в некое подобие крепостного рва. Высокий. Жители радовались, как дети, нарвали цветов, украсили стену, пели песни. Но главное – пошёл кирпич. Ругал их, делал расчеты производительности, работают в четверть силы, мудошлепы. Обещали исправиться. Валу поклоняются как святому. Проклятые язычники. Как там у вас в Валлии с крепостью веры, благородный Мадауг?

– Валлийцы чисты, как горные ручьи, но старые заветы кельтов тоже не забывают. Иные крестьяне обряды совершают, мелкие жертвы приносят. Благородные закрывают на такое глаза. Плати налоги, не бунтуй и хоть с овцами сношайся. Но мы – истинные крестовые воины, многие пошли по призыву Понтифика на Святую землю. Я бы тоже пошел, но должен приглядывать за младшим братом. Потому как наш отче очень любит детей. Особенно процесс их создания. В результате нас – тринадцать от разных матерей. И поскольку все как есть принцы и принцессы, теперь претендуют на престол. Куют мечи, тренируют отряды. Грядет родовая междоусобица за наследство. Поэтому дальних родственников я люблю, а ближних…. Тоже полюблю, как только они отправляются в гости к Богу.

– Я, как второй, любимый, но не наследный отпрыск, предлагаю выпить тост за родителей, – уверенным тоном предложил Михаэль.

– Выпьем!

– Рассказывайте дальше, пресвятой аббат, мне в этом мире всё интересно, – продолжил принц, не забывая наполнять кружки.

– Придумал, как дать городу воду, – произнес на манер тоста Михаэль. Чокнулись. – Сохранился почти целый акведук древних. Я понимаю, что для северян вода редко бывает проблемой. На юге если нет воды, не будет даже одного домишки. В самом городе выкопаем пару колодцев, но этого мало. Акведук хорош, красив, но толку от него никакого. Начинается у холма, высотой в три человеческих роста. Видать в древности холм был выше и местность изменилась. Воду туда не пустишь. Ручья у нас целых два, но оба на высоте конских копыт. Никуда не годятся. Великанский – далеко, без посторонней помощи втекает в город, но вода окрашена горными породами, желтая, воняет тухлятиной, пить нельзя. Второй чистый, Пацан, но маловодный, и весь уходит в городской ров. Что придумал? Для Пацана выкопаем заводь. Там поставим колесо с ветряным приводом, которое будет закачивать воду в акведук. Дальше вода войдет в пределы городской стены. А там из большого неопознанного строения сделаем цистерну. Это огромная емкость, хранилище воды. Колоссальная. Для всего города хватит. Но это не всё. От цистерны будет питаться водяная мельница. Вращение, равномерное и сильное, такое как надо для лесопилки.

– Что такое лесопилка? – перебил принц.

– Вы видали как делают доски? Двое пильщиков, один сверху, другой снизу, матерясь и корячась долго-долго распускают бревно, пилят длинной пилой, отделяя от него доску? Я попробовал с рабочими, взял четверых вроде бы сильных, работали парами, по очереди. Истекая потом, за полный день на всех выработали три доски сомнительного качества. И это им ещё обрезать края надо. Никуда не годится. Науке давно известны лесопилки, когда от равномерного вращения здоровенная пила на месте целый день вжик-вжик, а бревно подталкивает вперед вес груза. Потом ставят следующее. Досок нам на город надо уйму, так что лесопильня или лесопилка, первое дело. Водяное колесо выдаст воду на большую каменную миску. Берите для дома, для хозяйства. Можно было бы обычный ветряк поставить, но вращение на нем капризное, неравномерное. И вообще, мы к лесопильне притянем всё производство, кузню перенесем, поставим печь для обжига известняка, топить будем отходами от пиления. Там же поставим грубую мельницу для римского цемента, там и ветряк пойдет, будем подмешивать песок и сушеную глину, в пропорции примерно одну треть, а цемент пойдет на кладку стен. Дома жилые, первый большой склад, в нем же поселенцы будут зимовать первую зиму, большой цех для слесарных работ возле лесопильни, дом стражников на входе в город. Кстати, ворота. Эти идут в сторону болот, только для поставок кирпича и годятся. Их оставим. Вот увидите, народ их прозовет кирпичными воротами. Нужны новые – в сторону замка. И дорогу придется строить. Это целая история, расчищать, укреплять, камни оттаскивать чтобы путь был, насколько возможно прямым. Правда, мы по другую сторону реки. И бродов нет. Пока будет использовать плот. Приставим какого найдем крестьянина. Как мост построить, ума не приложу. То есть, конечно, в теории знаю, как их строить…

– А город? Дома? – направил его мысль слегка нетрезвый принц.

– Три нитки улиц от будущей портовой или рыночной площади – готовы. По старым фундаментам, по старым улицам. Домики типовые, стена в стену, без просветов по четыре-шесть штук. Сравнительно узкие, вход, там большая комната, кухня, кладовая, нужник, лестница на второй этаж, и там две-три спаленки. Нордов поселим малыми семьями, муж, жена, ребятишки. Иные дома в два раза больше. Таким несколько домов плечом к плечу, непрерывно чтоб соседи через стену, потом разрыв – путь на соседнюю улицу. Дорога, широкая и прямая, от малой площади у ворот до главной площади, там когда-нибудь построим ратушу.

– А церковь?

– Ваше высочество…

– Перебью. Мой дед и прадед делали так, сперва возводили церкви и это каждый раз работало. Люди тянутся к храму. Путешественники заходят помолиться. Крестьянам нужны свадьбы и поминки. Мореходы ставят свечку святому Николаю. Так по одному, иногда семья-другая. Есть храм, будет и приход. Другое дело, чем ты будешь их кормить, Кайл?

– Послал закупщиков за мясом и пшеницей.

– Эта на завтра. А послезавтра? А через год? Десять лет?

Мы с аббатом переглянулись. До этого такие разговоры велись исключительно, между нами. Осторожно подбирая слова, стал рассказывать любопытной августейшей особе.

– В темноте не видать, но на том краю бухты, правее треугольного острова холмы, они смотрят на юг. Поросли бессмысленными колючими кустами, где бешеные лисы гоняют полевых мышей. Всё вырубим и будет баронский виноградник. Причем лозу не станем брать в городе Кемпер. Закупаем виноград, просто ягоды из разных мест и пород. Весной возьмем косточки, много, посадим в теплый местный грунт. Как учил библейский Ной. Адаптация. Что лучше прирастет, несколько вариантов – размножим и высадим огромный виноградник. Идею мне подал старик Никосий, он грек, пил гречанское вино под названием Нама, его делают из сушеного на солнце винограда – изюма, тоже греческого изобретения. Изюм. Часть полуготового изюма пустим на вино, оно будет сладким и густым, вроде «нама», не таким мерзким как местное пойло. Купят по хорошей цене. Хорошо просохший виноград можно продавать корабелам, их интересует любая провизия, которая может храниться. Изюм не только вкусный, но и лежит бесконечно долго, если не мочить, конечно. Сушить будем на больших лотках, под навесами, Никосий говорил, что на солнце сохнет быстрее, но без сжигающего взгляда Гелиоса более тонкий вкус. Постоянные ветра помогут в этом.

Потом, высадим на Певчем холме, это за нашей спиной, сад яблок и груш. Будем делать сидр, как в Стране Бюжей, они там все его пьют, давить и сгущать путем варки сок, тоже на продажу, если рыбалка пойдет, то и потрошеную рыбу можно сушить, так же под навесами. Купят. Ещё, пока искали известняк, нашли местный мутный камень. Пробовали его разогревать, добавлять горное масло – получается каменная смола. Наносишь на доску, она блестит и не пропускает воду. Отличная штука для защиты днища кораблей или лодок. Ну, ещё ремонтный док сделаем вместе с пирсами, заработаем на ремонте, у торговцев вечно что-то ломается. А народ, кто-то пусть горшки лепит, посуду, кто-то обувь, фермы пусть стоят. Земли распашем, будет хлеб.

– Кстати про фермы, пока не забыл – подал голос Михаэль, – к тебе завтра придут бабы. Двадцать восемь вдов, они себя так и называют, будут просить кусок болот.

– Чего, каких болот?

– Ну, может, не прям топей. Мне Сигурд рассказал. Они ещё в плаванье объединились. Женщины разных возрастов, все потеряли мужей. У какой пьяный утоп, или в военном походе. Разные. С детьми, иные многодетные. У северян мужиков мало, мрут, поэтому новых мужей найти не так и просто. Можно пойти вторыми жёнами, но будешь бедным родственником. Не очень здорово. И вот что они решили, попросят у тебя землю, объединятся и каждая построит себе ферму. А когда у тебя целая ферма, земля и дом, на такое приданое и мужик быстро найдется. Примак. А будет плохим мужем, она его всегда выгнать может, землю ей сам Соллей даровал. Они между собой выбрали самую красивую чтобы она с тобой переспала, ну, чтоб ты подобрее был.

Я подавился остатками мёда.

– Гм. Приплыли. Сложно как всё. Найдем им землю, прямо возле города, будет Бабский посад. Вдовий. Спасибо что предупредил. Мадауг, можно мне ещё меда? Кончился? Сейчас достанем вина, не такое вкусное, но душа требует добавки. Утром пойдем, поглядим на остатки маяка. Его тоже восстановим, только уже не в первую очередь. До зимы надо лесопильню, склад, амбар или что ещё, чтобы перезимовать спокойно, а там за лето начнем и жилища строить. У этих домишек большой смысл, мы хотим разбить общину на сотни маленьких семей, так им легче адаптироваться будет, и не будут держаться табуном. Потому что это вовсе не нордский город, а город франков, то есть вольных людей.

– У вас большие планы, Кайл. Хватает ли золота?

– Честно говоря, с этим проблемы. У кавалеров всегда лучше получалось обращаться со сталью, чем с благородными металлами. Нужны инструменты, кузнец способен выковать пяток лопат или топоров за день, а требуется тысяча. Повозки нужны, к ним кони или мулы. Бревна лиственницы для опор пирсов, её только морем везти и стоит жутко дорого. Провизия, деньги на закупку бревен и кирпича. В прошлый раз повезло, клад нашел, долгая история. Придется и тут пошарить по утопшим кораблям. Может, что-то отыщу.

– Это ерунда, барон, клады искать, как вор. Вижу, что верное дело. Ссужу денег. Расписка потребуется, займу под процент. Через пару лет приду за долгом. Сочтемся. Где там вино? О, слышу запах корицы и муската, это гипокрас?

Светила луна. Серебрила волны. На холмах застыла тьма. Фриманец собирался уйти не прощаясь, завтра, до рассвета. Даже не ступив на берег, с собой он унес новость о новом городе, о бухте надежды и защиты от всех штормов, о Николь. Его паруса были собраны, чтобы утром развернуться крыльями выносливой птицы.