Текст книги "Кайл Соллей (СИ)"

Автор книги: Тимофей Кулабухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Ладно, ладно, оставим это. Вернемся к городу. Давно хотел спросить, как ты его собираешься назвать? Кайл-Ситта?

– Нет. Он будет называться Николь. Знаешь легенду?

– Слыхал. Символично. Ну, значит, пусть будет город Николь.

Глава 18. Кирпич

– Барон, ты согласен с тем, что нельзя строить, как вы северяне лепили свои замки? Огнем и мечом, под угрозой смерти сгоняли толпу необученных крестьян, заставляли медленно и упорно делать примитивную работу. Бревна, землю, камни тащить. На одну крепость у вас уходит по два-три поколения!

Михаэль вещал, сидя на бревнышке возле входа в пещеру.

Снорре и Аврора за утихшей руганью и взаимными подколками оборудовали лагерь. Нарезали и сложили простые соломенные постели, выкопали отхожее место, из плоского камня соорудили будущую кухню, на выходе из пещеры сложили каменное кострище, чтобы не под дождем, но и пещеру не задымить. Притащили выбеленные морской водой стволы деревьев, выброшенные волнами, Аврора уговорила норда обрубить их топором, заготовить дров. Обшарив окрестности, нашла припрятанный кем-то из рыбников котел для воды и готовки. Ко второй половине дня, устав от брожений по руинам и стене, мы вернулись как раз к свежей густой мясной похлебке. Откуда родом мясо – благоразумно не спрашивали.

– Нет вопросов. В Пиренеях как быстро вы замок строили?

– Кастильи возводят быстро – год, два. Бывает и несколько месяцев. Перемирия короткие, союзы возникают и рушатся. Сегодня нет арабов, завтра прискакали. Или соседский герцог. Иногда союзники мусульмане, а братья-христиане – враги. Конечно, вписывали в ландшафт, использовали горы, уступы, пропасти. Развалины использовали, как здесь, древние там много следов оставили. Инженеры продумывали заранее, это экономит силы простолюдинов. Не могли себе позволить «долгострой».

– Есть идеи, с чего начать?

– Можем в Конкарно пойти, собрать всех работяг, которые там обитают и всех нанять. Бригады три соберется. Ещё есть город Бресте. К прибытию нордов будет хотя бы часть временных построек. Крестьян твоих особо не используешь.

– А болотники, они же веками делают кирпич? Дуболесы не только охотники, они лес и дрова заготавливают.

– Давай съездим, посмотрим.

– А схема города?

– Будет стол с бумагой, будет и чертеж. Пока могу только на мокром сером песочке палочкой накалякать.

– Валяй.

* * *

Впоследствии отец выделил для сопровождения Михаэля старого эспье Андрэ по прозвищу Одноглазый, хотя глаз у него был, просто затянутый огромным бельмом и молодого – Артюра. Для того, чтобы распоряжения аббата были более весомыми, ну и для безопасности.

А пока мы стояли посреди селения болотников, в то время как их старейшина с непроизносимым именем Руэйдхри, при помощи ещё двоих низкорослых мужичков показывал свои кирпичи. Судя по выражению глаз Михаэля, строительный материал ему не нравился.

– Дерьмо! Стронзатэ! Дерьмо у местных коров ровнее. Из лепешек могли бы строить, – выразил он свою мысль.

– Мы потомки древних римлян, – с апломбом возразил болотник с характерным древним именем Маолгфхогмхэйр, – с начала времён храним древние знания и опыт в этих болотах. И умения делать отличный кирпич, неподвластный вам, диким варварам!

– Я вообще-то испанец и просвещенный монах, – парировал слегка разгневанный аббат.

Пришлось мне встрять в спор.

– Мы привезли дары и статуэтку Святой Девы Марии для дома старейшины. Ведите в дом, накрывайте на стол, будем думать, как привести всё единому и неделимому кирпичу. Не кипятитесь, Руэй.

– Руэйдхри, или по традиции – декан, это на нашем языке означает старший, зыркнул на меня из-под кустистых бровей старейшина. – Мы тут уважаем барона и его власть, платим ренту вовремя и никого не трогаем, но и себя оскорблять не дадим.

– А теперь всей деревней превращаетесь в гильдию по производству кирпича, потому что я намерен восстановить Мертвый город.

– Немыслимое дело! Его разрушили сами боги и легион дикарей! – воскликнул старейшина.

– Не боги. Те б его снесли с горизонта. Только люди. Разграбили, пожгли, народ в полон увели. У вас не сохранились сведения об этом?

– Легенды живы. А во Дворце мертвых есть картины и записи, – он ткнул пальцем куда-то за мою спину. – Завтра можем посетить это священное место, а пока и правда пройдемте в моё жилище, к очагу.

В весьма странном круглом доме, сухом, с высокой конусообразной крышей, с земляным полом и кирпичным основанием, прямо за обедом вернулись к строительным материалам.

– Мы не пойдем против технологии древних, – аббат выставил вверх указательный палец, измазанный в свином жире. – Сначала вы добываете глину? Покажете карьер? Его придется очень увеличить.

– Очень? – насупился старейшина.

– Очень, – подтвердил Михаэль. – Примерно до размера вашей деревушки. Мы дадим вам новые лопаты и носилки, и тележки, даже большие телеги специальные. Потом материал везется в готовальные ямы, у вас есть одна, я видел, она уже почти разрушилась, и есть следы от ещё одной. Мы выкопаем, по крайней мере, десять.

– А куда денем такую гору грунта? – кустистые брови болотника оставались плотно сомкнутыми, цепкий взгляд следил за движениями пальца аббата.

– У вас граница селения была обозначена земляным валом, округлым и правильным, он от времени разрушился, так вот мы вам его можем отсыпать снова, учитывая вашу любовь к традициям.

– Отсыплем стену?! При моей жизни? Посрамим старого пердуна Франга? Что ж ты подвижник сразу не сказал, что святой человек!

Внезапно оказалось, что упрямым как ослам болотникам не столь важны были двенадцать медных денье за сотню добрых кирпичей, а это большие деньги, учитывая сколько их будет произведено, не важно, что я куплю им зерна на пару лет, чтобы освободить от сельского хозяйства, а вот восстановление какого-то сраного вала – важно. Радовались как язычники человеческим жертвоприношениям.

Старик достал уродливый, но огромный горшок ягодной браги сомнительного происхождения, послал внуков за кем-то, и скоро обсуждение шло вместе с одетой в шкуры и металлические бусы местной элитой.

Аббат на ходу определял, кто будет следить за забором глины, как очень важной частью процесса, болотники с важным видом соглашались. Добрая глина важней всего! Выбрали геометрию идеальной расстановки готовальных ям, туда слоями сгружается глина и болотная вода, кстати, для этого сразу решили копать два дополнительных колодца. Смесь выстаивается две недели, воду регулярно добавляют, пока заполняются другие ямы, потом смесь вывозится, яма снова заполняется и так по большому кругу. Готовая смесь – глиняное тесто, отвозится под навесы (чтобы работать и в дождь) на лепильные столы, так будет удобнее и повысит производительность труда, однако их ещё нужно будет построить. Местные женщины, поскольку это работа аккуратная, при помощи деревянных форм, их в наличии всего три, а понадобится пара сотен, лепят кирпичи. Сырцы складывают в сарайчики – сушильни, где они медленно, чтоб не треснули, сохнут ещё неделю. Подсохшие сырцы аккуратно, это будут делать ответственные старики – закладывают в гигантские печи для обжига, которые тоже предстоит ещё построить, где горящий торф превращает формованную глину в обожженный кирпич. Потом ещё медленно доходит под крышей. Целая история с этим кирпичом. Но болотники были, как ни странно – довольны, все оговоренная технология полностью соответствовала их древней традиции, только усиливала её.

Аббат свинцовой палочкой принялся записывать себе количество столов, которые надо построить, лопат, тачек, телег и подносов, сараев и всего-всего. Вздохнул, что нужен рукастый печник, чтобы собрать здание обжигальной печи. Я в уме прикидывал в какую сумму денег вылетит этот кирпич. Выходило целое состояние. Надо искать ещё утонувшие корабли, мы же вроде побережье, иначе разоримся ещё до начала стройки. Или замок какой разграбить?

* * *

– Любезный Руэйдхри, а у болотников есть предубеждения против восстановления этого здания?

– Ваша милость барон, вам, конечно, простительно, только мы вовсе не болотники, это окрестные нас так в дикости своей величают, мы себя именуем «потомки», означает потомки древних римлян, мы наследники властителей города. Согласно легенде, хозяева города, мудрецы, правители и военачальники нашли спасение в болотах, когда пришлые дикари разграбили и пожгли город, а мы – потомки, остались охранять древние знания.

Руины впереди были довольно обширны. Местные, в том числе и болотники (как бы они себя не называли) считали это Дворцом мертвых. Мелким пацанов Кайл, конечно, тоже тут лазил. Сохранились три стены из четырех и круглые башенки с двух углов. По всем болотам валялись покрытые лишайником бесцветные куски черепицы. Если найти сложенные в стопку несколько штук, по средним можно угадать, что цвет их был когда-то красным. А здание было большим и широким – три этажа. Огромный двор, до сих пор не поглощенный болотом. Словом, его в теории можно восстановить, если фундамент держал остатки стен сотни лет, наверное, до сих пор крепок.

С первого взгляда понятно почему ни норды, ни мои предки не заинтересовались дворцом как основой для замка или поселения. Кругом болота: вонючие, ровные и бесплодные. Жить тут тоскливо, с учетом змей и топей – опасно само по себе. Оборонять в такой местности было бы сложно. Поэтому для них руины были просто бессмысленной достопримечательностью.

Кроме старейшины нас сопровождала целая армия детей постарше и подростков, которые, без стеснения пялились то на меня, то на своего старейшину, забегали вперед и путались под ногами. Старик неопределенно ответил на предубеждения о восстановлении дворца. Болотники жили по довольно странным правилам и обычаям, усматривая чуть что волю древних людей, которых почитали намного больше Господа и святых. Выходило, что такого запрета нет, но и смысла тоже вроде как нет, кто же станет жить в отстроенном дворце? Пустая трата сил.

– Мне надо залезть на стену, повыше, – потянул за рукав отец Михаэль. Он выглядел озадаченным, брови нахмурены, в глазах работа мысли.

– Давай сначала посмотрим, что за надписи древних.

Здание изнутри сохранилось даже лучше, чем снаружи. На покрытых плесенью поверхностях кое-где угадывались рисунки, какие-то непропорциональные женщины несли на плечах кувшины, нелепые мужчины размахивали гротескными мечами и копьями. Всё это было интересно, но совершенно бессмысленно, понять вложенный в картины смысл невозможно. К тому же рисунки явно были сделаны, когда во Дворце было всё хорошо, к разрушению города это не имело никакого отношения. Естественно, старейшина так не считал. Я получил долгую пафосную экскурсию по всем рисункам, статуям и просто крупным предметам, которые не смогли утащить вследствие больших размеров. Длинные, витиеватые истории, переполненные фантазиями и тьмой невежества. Единственным достойным внимания объектом была здоровенная грубо выбитая на одной из стен, почти под потолком, надпись, непонятная мне. Аббат при её виде как-то многозначительно хэкнул, но смолчал. Старик смерил его долгим взглядом и прочел.

– Начертано! Я Принципус, честный воин. Двадцать три. Одиннадцать сотен. Армия. Море. Шторм. Проклятый бритт. Огонь, вражда, смерть. Мы укрылись в Кастеллуме, под защитой Хастилле. Хранят нас Боги!

Воцарилась тишина. Потом Руэйдхри рассказал, что на самом деле их селение называется в честь этой самой богини Хастилле, а её изображение – слепая тётка с мечом, они почитают её, как свою заступницу и молятся ей.

Аббату было откровенно плевать на явное проявление язычества, он усиленно тянул меня залезть повыше и осмотреть окрестности. Полезли вместе с парой подростков, им пришлось помогать Михаэлю. Там, на высокой стене, болота выглядели возвышенно и живописно. Архитектор принялся показывать мне какие-то линии, границы и закономерности, всё время косился на пацанов и многозначительно обещал, что позже всё объяснит.

Я же попросил болотников отвести на выжженный кусок болот. Они, конечно же, знали такое место и принялись рассказывать небылицы о его возникновении. Я это пресек, нарычал, что лично принимал в этом участие и пересказал историю, выдуманную отцом про Рафаэля. Надо же поддерживать легенду.

Аббат и проводники не поняли, зачем мы туда ходили. А я просто постоял, посмотрел на пока ещё мертвый кусок болот. В месте приземления штурмборта была огромная идеально круглая яма, которую успела наполнить черная вода. Из-за угольного цвета обгорелого грунта она казалась бездонной. Здесь упокоился мой командир. Спи крепко, сержант Ха-Ашт. Тихо побродив там пару минут, махнул рукой – двигать дальше.

Вечером, вернувшись в лагерь, аббат принялся рассказывать то, до чего додумался во Дворце. Про выжженные болота даже не вспомнил.

– Та надпись на смеси латыни и галльского. Варварские слова на вульгарной северной латыни, той, которая сотни лет спустя стала всеобщим языком. Короче, судя по всему, по имени их вождя и членов племени, они никакие не римляне. Хастилле, это стена, вал, а изображение вообще – Фемиды. Они не римляне, они потомки рабов, поэтому всё путают. Скорее всего, когда на город напали, часть надсмотрщиков из варваров-наемников и часть рабов удрали в старую военную крепость, где когда-то обитал военный гарнизон легионеров. Наспех огородились, там и стали жить, когда город сгорел. Наверное, нападавшие не смогли ту римскую крепость взять. Или поленились. Местность эта – никакие не болота, это были поля, сады и виноградники. Даже линии дорог видны. Это и есть агрокультура древних, которая кормила город. Кругом были оросительные каналы, без обслуживания местность стала заболачиваться и постепенно всё распаскудилось. Грязь, вода и говнище. Свиньи эти кругом. Но это был процветающий край! Этот дворец скорей всего резиденция местного хозяина полей, садов и рабов. Ничего не осталось. Эта шайка вонючих болотников собирает на своих топях лишайник, торф, грибы и ягоды, и верят, что они истинные римляне. И имена дурацкие, ты заметил? Это варварские имена, дохристианские. А декан значит – десятый, тот кто командует десятью солдатами, а вовсе не старейшина.

– Послушай, Михаэль, пусть себе верят, во что хотят. Верят и молятся на свою стену, тем более что ты им её восстановить пообещал. Не факт, что это понравится отцу, надо будет сделать, чтобы и вал отсыпан, но и в крепость это не превращалось, к чему нам в землях Соллей лишняя фортификация? Я же так понял, что главное, чтобы они кирпич делали, так? Справятся?

Аббат заулыбался, привычным жестом поправил монашеский балахон, кивнул и предложил тост.

– Выпьем. За кирпич. Форма брусок, высота три фаланги, ширины шесть, длина – двенадцать. Лично закажу формы у краснодеревщика из Конкарно, плотник не пойдет. Пропитать льняным маслом. И чтоб отполировал внутреннюю поверхность. Так. Кирпич будет, теперь надо придумать лесозаготовку, доставку. Лесопилку бы построить. А потом уже самое сложное, добыть известь для римского цемента.

– Сложное? То есть это сегодня простое было?

– Да, – беззаботно кивнул Михаэль. – Когда будут первые партии кирпича, на пробу построим мне дом, двухэтажный, с площадкой вместо крыши для наблюдений за стройкой. Только место подберем живописное. Я же, надо думать, останусь в этом городе жить?

* * *

Технологию дуболесов аббат решил не менять. Потому что, когда удалось донести до дремучих жителей лесной деревни, что за поставку бревен до будущего города они получат настоящие медные денье, а не устную благодарность барона, эта идея им очень понравилась. Они наобещали целую гору бревен. В их деревне нашелся большой кусок козьей шкуры, на котором аббат написал и для верности нарисовал примерные характеристики требующегося леса, длина, толщина, порода, и чтобы без сучков, дупл и прочих посторонних предметов. И пообещал, что проверять будет лично перед оплатой.

Мы засомневались, что они привезут так много, как наговорили, но, сколько довезут, всё выкупим.

Рыбников озадачили привозом рыбы на стройку, тоже за звонкую монету, потому что одним зерном сыт не будешь, а после, и правда поехали в Конкарно.

После шумного рынка таверна Дебаркадер встречала приятным полумраком и тишиной. Армана на месте не было, его дочь Элен учтиво усадила и накормила нас с аббатом. Слухи о том, что молодой барон Соллей затеял большую стройку, постепенно расползались как дождевые черви, на нас поглядывали, а я радовался, что сделал для архитектора хорошую легенду, потому что он становился местной знаменитостью.

Весь день закупали и заказывали кованые гвозди и скобы для стройки, масло для светильников, лопаты, кирки, заступы, топоры и молотки. Всё требовало доставки, так как нормальной дороги не были, то грузы везли в ясную погоду лодками. Там же под присмотром Авроры, которая сама на себя приняла роль горластого командира – выгружали. Я даже на пробу доверил ей некоторые деньги.

Первой строительной бригадой стали никакие не норды, а та шайка, которая уже трудилась в замке. Командовал этим потасканным отрядом худой молчаливый Ордерик, по виду – бывший бандит и каторжник. Возможно, его смутное прошлое действительно было примерно таким, поскольку он никогда ничего не рассказывал, даже откуда родом.

Морда Ордерика сделалась недовольной, как только мы с Михаэлем стали зазывать его из теплого уютного замка в пещеру на берегу сырой бухты. Конечно, он и его бригада не крестьяне, которые вроде как обязаны выполнять приказ хозяина земли. Но, работа в замке Соллей с грехом пополам окончилась, а новая ждала только на берегу Слепой бухты.

Поворчав и посовещавшись, они собрали по углам свой инструмент (мажордом Оливер с неискренней улыбочкой следил, чтобы ничего не упёрли) и поплелись за нами в сторону моря. К сожалению, мне, попавшему в поле зрения отца с матерью, пришлось скоро покинуть будущую стройку, чтобы выполнить непонятное социальное обязательство – посетить старого доброго Рэне Гостони Де Тремони. Толстяк, весельчак, друг отца и мой потенциальный тесть. А заодно вручить подарки своей невесте по имени Ноэлла. Мерд! Как там аббат говорит? Стронзатэ – дерьмо.

Что делать с тем, что я не хочу жениться? Не знаю, как это работает, но мне нравятся девушки. У них приятные лица и голоса. Мягкая нежная кожа и волосы. Глаза как целый мир. Таинственные окружности. В Спарте мы со Снорре несколько раз знакомились и общались с местными девицами, слегка обескураженные их громким смехом.

Снорре вечно наглый и чуть что достает топор, но при них робел. Гильом, конечно, заметил его и мою стыдливость, пару раз предлагал отправить нас в городской бордель. Сам-то негодяй туда не ногой, у него дескать есть несколько дам сердца, они не поймут. В ответ мы его посылали по другому адресу. А сами вздыхали по длинноволосым красоткам.

Жениться не хотел. До икоты. И, хотя, родители шли мне во всем навстречу, даже разрешили строить город, мои возражения по поводу брака с этой самой Ноэллой, которую даже помнил весьма смутно – просто не воспринимались.

С другой стороны, человек имеющий цель, увидит какую-то возможность для её достижения. Тем более, что избежать брака, наверное, проще, чем построить город. В крайнем случае, я могу сбежать из-под венца в очередной крестовый поход, сказав, что намерен отомстить сарацинам за брата. Только от Николь я не убегу. Эта, ещё не родившаяся дама – начинала занимать большое место в моем сердце.

А смутная возможность избежать брака с прекрасной Ноэллой нашлась, была прыщавой и именовалась Ольтом.

* * *

Ещё раз с тоской глянул на невозмутимого Снорре. Полдня пути верхом и вот, с очередного пригорка открывается чудесный вид. Замок Тремони возвышался впереди, был предательски красив словно благородный молодой конь. Ближе к морю, чем наш, стоял на каменной возвышенности, эдаком горном «столе». Деревенька внизу пестрела разноцветными крышами, извилистый подъем наверх, потом оборонная стена или скорее насыпь камней, в ней первые ворота, потом через небольшой промежуток сам замок, ровный, высокий. Слева от него огромное пространство возвышенности стола нечто вроде внешнего двора замка, у большинства такого нет. Там у Тремони были внешние конюшни и загон для барашков, курятни, амбары и просто здоровенный сад со смотровыми площадками, на одной из которых, под конусообразной крышей оборудована беседка для летних посиделок. Чтобы вкусно кушать с красивым видом и солнце не припекало.

Чертов замок богат, уютен и красив, вокруг каменного стола густой лес, вдали морская гладь, а сами Тремони ухитряются ни с кем не ссориться и не воевать.

Пока выполнялись все ритуалы, я заученно здоровался с Рэне, с его женой – благородной Моргэйн, сыновьями, невестой Ноэллой, от меня не укрылось, с какой ненавистью на меня смотрит одетый благородно стоящий поодаль паренёк. Вроде не из слуг, но и не то, чтобы член семьи. Другой гость?

Ноэлла была красивой. Ничем не похожая на своего отца-толстяка, светловолосая, с правильными чертами лица, учтивая. Постоянно прятала от меня взгляд. Мать семейства мадам Моргейн быстро направила ситуацию в привычное ей русло – нас усадили обедать, где я подвергся перекрестному обстрелу по поводу поездки в страну Бюжей, драки с Фарлонгами, о своей новой невестке, которую толком не знал, и слухах про строительство города.

Обед подавали из пяти смен блюд, начиная с фаршированных грибами уток. Повара готовили за то время, пока мы поглощали предыдущее. Я уклончиво отвечал на вопросы про невестку. Пересказывал историю про драку в Вороньем замке, отчего вырос в глазах младших братьев Ноэллы. О городе – сказал, что это была мечта отца, восстановить небольшое поселение на пару сотен человек. Про нордов держал язык за зубами. Думаю, Арморика к такому ещё не готова. Кстати о северянах, мой собственный саттель появился, кланялся хозяйке дома, с улыбочкой благодарил за то, что его тоже накормили и что это лучший обед в его жизни и вообще госпожа Моргейн лучшая дама на свете. Потом доложил мне, что кони устроены и хотел бы сказать мне пару слов «на ушко». Хозяева дома ему любезно позволили. Так мне не пришлось гадать, что за парень сидит на дальнем углу стола, молчит как сыч и смотрит с нескрываемой злобой.

Ушлый Снорре выпил кружку-другую винца с другими слугами и ненавязчиво узнал этот секрет. Собственно, это знали и видели все, кроме родителей. Почему-то для них это оставалось тайной или они просто не желали этого видеть. Хотя не заметит это только слепой.

Парня звали Ольтклит Ойер или по-простецки Ольт. Он был бастардом общего знакомого отца и Рэне – некоего Кирка Голодного, барона Хоттой. Кирк пламенно любил мать Ольта, отчего тот и появился на свет, но обоснованно побаивался своей законной супруги, которой эта история совсем не нравилась. Мать Ольта была не крестьянкой, а богатой вдовой из Бресте, и теперь жила с новым мужем. Парень из этой ситуации выпал, поскольку его отец, как рыцарь сначала забрал его себе чуть ли не силой, вознамерился воспитать воином, а потом не смог вернуть матери и был вынужден сплавить на воспитание другу Рэне в замок Тремони. Ольт умел драться на мечах, ездить верхом и вообще примерно соответствовал рыцарскому титулу, которого, конечно, никак не мог получить как бастард. Незаконнорожденный не имел прирожденного статуса «рыцарь», ни даже фамилии отца, звание даровать мог разве что монарх. С таким же успехом король мог посвятить в рыцари своего конюха или повара, причем у тех было больше шансов, потому что они знали помазанника Божьего лично.

В этих условиях Ольт не нашел ничего лучше, чем по уши втрескаться в дочку хозяина и своего воспитателя, которая приходилась мне невестой. Чувства были жаркими и, похоже, взаимными, судя по красноречивым взглядам обоих. А мог бы просто уйти внаём к какому-нибудь герцогу или маркизу и спокойно умереть на полях междоусобиц или под жарким сарацинским солнцем.

Слышал о ревности. Но не испытывал её. Красавица Ноэлла не трогала мою душу. Может, проблема была в страхе жениться? Я не представлял, что такое брак, семья, как воспитывать детей. Нет, определенно надо использовать эту любовную историю. Решение пришло быстро. К концу вечера, сделал знак слугам, чтобы наполнили бокалы. Поднялся и сказал тост.

Конечно же, это не был такой эффектный тост, как в гостях у Фарлонгов. Благодарил за гостеприимство, пил за дом, семью, богатство земли, и чтобы война никогда не приходила в гости. Когда выпили тост, не сел, а спросил у отца семейства – Рэне, не отпустит ли он со мной своего воспитанника Ольтклита, как помощника в строительстве поселения и спутника в моих приключениях.

– Конечно. Парень что-то заскучал. Буду рад удружить тебе и твоему отцу. Передай ему, чтоб через месяц ждал нас в гости. Ишь, решили ребенка родить! Такое надо отметить, не иначе Божья благодать. Денек погости и поезжайте с Ольтом послезавтра утром, как проспитесь. Завтра будем гулять. Дам ему в дорогу добрый меч. И наполняйте кубки, чего приуныли?