Текст книги "S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ)"

Автор книги: Тимофей Перваков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 32

Ammīni, Ur-šanabi, qātū ipṭerū?

Ammīni libbu damiq?

Для кого же, Уршанаби, трудились руки?

Для кого же кровью истекает сердце?

Эпос о Гильгамеше – Таблица XI

После завтрака Марк вышел наружу. Маленькое безжизненное тело ребёнка, завёрнутое в найденную в комнате пожарной безопасности тряпицу, лежало у него на руках. Перед мужчиной была куча щебня, и он, положив ребёнка перед ней, достал сапёрную лопатку и стал осыпать её на тело мальчика, пока оно полностью не скрылось под горной породой. Шахта словно укрыла его сон каменным одеялом.

Марк стоял, глядя на камни, и думал о том, что горе прежнего мира не оставило его. И, вероятно, не оставит никогда. Но, может быть, через много времени он поймёт, как ему с этим жить. По сути, если бы не Стикс, он сгорел бы в огне войны, в огне собственной души. В этом смысле Стикс сохранил ему жизнь. Но зачем? И главное – зачем она самому Стиксу? На все вопросы можно было дать один-единственный ответ: «Случайность». Но если это так, то как распоряжаться случайно подаренной жизнью? Он встал, выдохнул, развернулся и зашагал вслед за Горгоном и Оскаром. Как бы то ни было, для выживания пустота в сердце лучше, чем щемящая боль. Если не останавливаться, то, возможно, через долгое время, пустоту сумеет заполнить что-нибудь ещё. По крайней мере, он на это надеялся.

Шахта, в которую они вернулись, была относительно современной. Аккуратно заложенные анкерные крепления без следов коррозии, свежая цементация стыков между плитами крепи, ровные вентиляционные каналы с нетронутыми лопастями дефлекторов. Всё это указывало на то, что порода здесь ещё свежа. Они двигались в направлении террикона – того самого места, на которое получилось приземлиться благодаря «Возврату» Оскара.

Им открылся вид на свалку переломанных тел. Гора гниющего мяса. Запах стоял тяжёлый, насыщенный аммиаком, железом и разложением, резавший ноздри. За ночь сюда нападали новые заражённые – медляки, привлечённые запахом смерти. Большинство уже были мертвы, растерзав друг друга в борьбе за зловонную плоть. Те, кто остались, ожидаемо занимались каннибализмом.

Бывшая проводница поезда сидела на корточках и методично грызла скальп мёртвого мужчины, грудь которого пересекала полоса синяка от ремня безопасности – похоже, он прибыл с подземной автодороги. В стороне бывший фермер, всё ещё в комбинезоне с эмблемой компании, разворотил грудную клетку какому-то офисному клерку и копался внутри, вытягивая крупные мышцы. Невысокая женщина с седыми косами, когда-то, возможно, бухгалтер, держала в руках обглоданный позвоночник и, склонив голову, ритмично кусала остатки сухожилий, не реагируя ни на что вокруг.

Мужчины, не сговариваясь, перехватили клювы и пошли добивать заражённых. Работали быстро, слаженно, без слов, не давая мутантам ни единого шанса на реакцию. Удары были точны и беспощадны. Марк выбирал ключевые суставы и основание черепа, Оскар же наносил удары сверху, пробивая клювом позвоночник. В споровые мешки старались не целить. Медляки и так умрут, но вот собирать потом ценные спораны по кровавой каше не хотелось. Вскоре всё было кончено, и мужчины стояли, обтирая оружие и отдыхая от чёрновой работы.

Из пятнадцати заражённых, от медляка до бегуна, удалось добыть шесть споранов. Это было неплохо. Горгон дал знак следовать за ним.

– «Ибо из тварей, которые дышат и ползают в прахе, истинно, в целой вселенной всесильнее нет человека», – произнёс Горгон, глядя на гору мёртвых мутантов, обращаясь не то к себе, не то к своим спутникам, но реакции на это не последовало.

После потрошительных процедур мужчины вернулись к вре́менному лагерю в помещении с противопожарным оборудованием.

– У Гомера было «несчастнее нет человека», – неожиданно отметил Марк, вспомнив, как этот фрагмент когда-то вслух читала Ириша.

– Я читал около десятка «Иллиад» из разных миров, – ответил старожил, пересыпая спораны по контейнерам, – и хотя в большей части различий было мало, одна версия сумела отличиться и порадовать жизнеутверждающим посылом.

Интересно, что во время жизни на старой Земле велись дискуссии об авторстве произведений, был ли Гомер или его личность – собирательный образ? Однако в Стиксе открывается совершенно новый дискуссионный пласт: какая версия произведения наиболее выразительна, глубока и значительна, какая версия наиболее ценна для людей?

– А какая, к чёрту, разница? Всё равно, читать могут лишь те, кому не надо постоянно думать, как бы им не отгрызли жопу, – прервал речь Горгона Оскар.

Бородач на это лишь рассмеялся и выразительно посмотрел на Оскара. Парень знал этот взгляд. Это была сложная эмоция перехода нарочито иронического снисхождения в старчески-умилённую радость осознания абсурда неуместности иронического взгляда. Старик постоянно играл в догонялки с рефлексией собственных эмоций, смеялся над тем, что сам выдумал, и далее над тем, как от этих выдумок менялся его собственный эмоциональный ландшафт. Со стороны это выглядело, как начальная стадия шизофрении, но на самом деле, это было смесью последствий долгой жизни и профдеформацией ввиду вынужденных одиноких странствий.

В этот момент из кармана Оскара выглянул грызун. Ловко выбрался наружу и по-куничьи проскользил по Оскару до пола. Марк вспомнил о том, что уже примечал его вчерашним вечером, и в этот раз он порадовался тому, что Оскару удалось кого-то по-настоящему спасти.

– Ну здравствуй, брат-грызун, – поприветствовал Горгон маленького зверька и протянул ему свою ладонь, на которой лежало несколько грецких орехов.

Грызун, мгновенно уловивший возможность лёгкой поживы, взвился с пола на ладонь Горгона, порхнув тонкими, полупрозрачными мембранами, натянутыми между передними и задними конечностями. Он взметнулся почти вертикально, словно крошечный планер, и мягко приземлился, точно рассчитав траекторию. Его движения отличались стремительностью, но при этом оставались удивительно плавными – без малейших рывков, демонстрируя, что каждое действие выверено до мелочей.

На первый взгляд существо действительно напоминало утончённую белку-летягу: гибкое туловище, крупные зрачки, пристальный взор. Но при ближайшем рассмотрении становилось очевидно: природа, сотворившая его, руководствовалась совсем иными принципами.

– Это не млекопитающее, – задумчиво протянул Горгон, наблюдая, как зверёк аккуратно перебирает лапками орехи, оценивая их качество. – И уж точно не белка-летяга. Он скорее ближе к миниатюрным крылатым динозаврам, чем к привычным нам животным. Смотрите, как взлетает? Белки планируют с высоты, а Оскар Младший может оторваться от поверхности без разгона.

Строение существа подтверждало слова бородача. Расправив меховые складки, зверёк едва заметно подрагивал тонкими хрящевыми подпорками внутри перепонок, словно проверяя их эластичность. Покров, казавшийся шерстяным, при детальном осмотре оказался усыпан мельчайшими, бархатистыми отростками, напоминающими совиные перья. Именно эта особенность делала его полёт бесшумным.

Горгон провёл пальцем по его спине, чувствуя, как под мягким мехом перекатываются гибкие хребтовые дуги. Позвонки у этого существа были не жёсткими, как у теплокровных, а упругими, обеспечивающими невероятную манёвренность. Конечности тоже отличались: в отличие от белок, у которых кисти вытянуты для захвата, здесь пальцы были короче, но мощнее, снабжённые цепкими коготками. Он мог не только карабкаться, как ящерица, но и мгновенно хватать добычу, словно ястреб.

– Лапы тоже не беличьи, – заметил Горгон, подставляя вторую ладонь и позволяя зверьку ловко переместиться. – Глядите-ка! Сгиб суставов уходит глубже, чем у млекопитающих, а хватательный механизм ближе к птичьему.

Зверёк, не ощущая угрозы, с интересом изучал человека, ловко перебираясь с одной руки на другую, слегка прихватывая пальцы крошечными зубами – будто пробуя их на вкус и проверяя упругость. Его круглые, умные глаза отслеживали малейшие движения почти со всех сторон.

– Сообразительный, – усмехнулся Горгон, позволяя зверьку порхать между его пальцами, резво перепрыгивая с ладони на ладонь. – Интересно, он так быстро ко мне привыкает или просто привык оценивать поверхность с позиции пригодности для полёта?

Зверёк вдруг зацепился когтями ещё крепче, прижался к ладони, напряг мышцы шеи и с силой стиснул челюсти. Он явно рассчитывал пробить кожу, но столкнулся с неожиданной проблемой – прокусить грубую, привыкшую к нагрузкам плоть, не получалось. Горгон, не проявляя ни тени беспокойства, наблюдал за его попытками с лёгким интересом.

– Ну, старательный, это сразу видно, – произнёс он негромко, двигая пальцами, но не спеша разжимать хватку.

Ощущая, как крошечные мышцы зверька заходят ходуном от напряжения, он медленно поднял свободную руку и больши́м пальцем точно надавил в точку чуть впереди угла нижней челюсти, в месте сочленения жевательных мышц с черепом. Одновременно мягко провёл указательным пальцем вдоль основания черепа, оказывая лёгкое давление на нервные окончания.

Реакция была мгновенной: зверёк вздрогнул, его челюсти, спазмировались в последний раз и разжались. Он моргнул, выпустил лапами кожу, а затем, осознав, что уже не кусает, торопливо втянул голову в плечи, как будто пытался осмыслить произошедшее.

Горгон чуть повёл запястьем, давая зверьку возможность соскользнуть, но тот остался сидеть, вытянув мордочку и едва заметно поводя усами, словно анализируя ощущения.

– Запомни, – пробормотал бородач, наблюдая за его поведением. – Если решишь попробовать ещё раз, результат будет тот же.

Зверь, казалось, понял, что говорит ему старожил, и потому спрыгнул с его жёсткой руки обратно к Оскару, после чего забрался к нему в нагрудный карман.

Горгон понаблюдал, как тот едва заметно дрожит, оценивая ситуацию, но не издаёт ни звука.

– Он всеядный, но с явным уклоном в тихую охоту, – наконец проговорил Горгон, чуть приподняв зверька, чтобы лучше рассмотреть его передние лапы. – У него короткие, но мощные пальцы с цепкими когтями, хватательный рефлекс развит, но не агрессивный. Видел, как он двигался? Он не просто лёгкий – он бесшумен. За всё время, что он с нами, не издал ни единого звука.

Он задумчиво провёл пальцем по мягкому меху на затылке зверька, отметив, как плотно тот прилегает к телу, скрывая под собой эластичную кожу.

– Был домашним. Жил у стариков в провалившемся доме, скорее всего, питался с рук. Мир за его пределами для него новый. Возможно, впервые видит что-то помимо своей клетки и окошек квартиры.

Горгон чуть наклонил голову, глядя на Оскара.

– Раз уж ты взял себе ученика, твоя задача – обучать его. Научить, как выживать здесь.

Оскар прищурился, скрестил руки на груди и хмыкнул.

– Научу. И, поверь, без многочасовых лекций.

Горгон усмехнулся краем губ, но ничего не ответил. Оскар Младший тем временем осторожно выбрался к своему хозяину на руку и выглядел так, словно уже принял новый порядок вещей.

Собрав снаряжение, мужчины продолжили торить путь, а их шаги отдавались глухими ударами, словно рабочие молоты по забойному уступу. Вокруг царила стерильная пустота – ни разбросанных инструментов, ни следов прошедшей смены, ни даже тонкого слоя пыли, характерного для разработанных горизонтов.

Шахта так и не успела стать полноценным производственным объектом: вокруг величественно возвышались рудоспускные рукава с одиноко лежащими на них неустановленными лотками, сонные шпуры лениво сидели в горной породе, так и не дождавшись взрывных зарядов, а столь необходимые крепи местами отсутствовали вовсе, обнажая голые пласты хрупких пород. Проходка явно прервалась на этапе закладки: крепёжные анкеры торчали, не соединённые сетками, местами валялись рулоны неразвёрнутого армирующего полотна. К углу уныло прислонился штабель бетонных тюбингов, приготовленных для обделки стволов, но так и не использованных.

Линза позволяла видеть окружающее пространство с потрясающей чёткостью: от мельчайших текстур минеральных прожилок до напряжённых трещин, которые в будущем могли бы вызвать осыпи. На полу кое-где встречались следы тяжёлой техники, но экскаваторы и буровые установки отсутствовали, словно их эвакуировали или же не успели завезти. Вентиляционные шахты, несмотря на наличие приточных коробов, молчали – система воздухообмена так и не была введена в эксплуатацию, что сделало воздух неподвижным и застоявшимся.

Пройдя через необорудованные переходы, миновав недостроенные крепи, группа, наконец, достигла границы кластера.

В проёме, разрезанном границей кластера, тянулся тоннель – идеально ровный. Однако нечто в нём сразу выбивалось из привычных канонов подземных конструкций.

Во-первых, материал стен. Он не был ни бетоном, ни металлом в привычном понимании. Линза, анализируя поверхность, не находила в её составе армирующих волокон или признаков привычного литья. Внешне гладкая, но не глянцевая, без привычных сколов и трещин, она напоминала нечто среднее между высокопрочным композитом и сверхпроводящими сплавами, устойчивыми к перегреву.

Во-вторых, странные углубления, идущие по всей окружности тоннеля с регулярной периодичностью. Они напоминали пазы для крепёжных элементов, но ни следов самих соединений, ни ржавчины, ни технической смазки не было видно – словно детали, которые здесь должны были находиться, испарились.

В-третьих, секционный характер конструкции. Трубопровод состоял из идеально подогнанных друг к другу сегментов – не сварных, не болтовых, а стыкующихся с прецизионной точностью. Промежутки между ними не были швами – скорее, сверхтонкими зазорами, невидимыми невооружённому глазу, но ощущаемыми тактильно.

Марк, находившийся в глубоком унынии, машинально следовал за Горгоном и Оскаром, но этот странный тоннель всё же пробил тонкую щель к его сознанию. В этом месте не было разрухи, пепла, крови – только странная, почти неземная симметрия. Впервые за долгое время он посмотрел на что-то не через призму усталости и боли, а через призму чистого, удивления.

Его взгляд замер на идеально гладкой внутренней поверхности трубы. Искусственная симметрия конструкции, сложная система кольцевых креплений, тонкие проводящие каналы, которых не могло быть в обычном тоннеле, характерные соединения сверхпроводниковых сегментов…

– Мать честная, да это же ускоритель частиц! – выдохнул он.

Горгон лишь победно усмехнулся. Знал, что его товарища выведет из оцепенения лишь нечто подобное.

– Именно. И не какой-нибудь ускоритель, а километровая секция ускорителя частиц с изначальным диаметром почти в триста километров. Одна из крупнейших моделей, когда-либо построенных. А теперь – наш новый источник богатства.

Оскар с недоумением огляделся.

– В смысле? Какие тут могут быть ценности? Это же просто труба.

Горгон покачал головой и медленно провёл рукой по идеально отполированному внутреннему покрытию.

– В этой «трубе» частицы разгоняли до околозвуковых скоростей, сталкивали их в высокоэнергетических режимах, создавая вещества, которые в обычных условиях просто не могут существовать, – произнёс Горгон, проводя ладонью по идеально гладкой стенке ускорителя. – Но здесь речь идёт не просто о коллизиях тяжёлых ионов.

Он медленно повернулся к товарищам, чуть прищурившись.

– В подобных установках получали гипотетические сверхтяжёлые элементы, которые в естественных условиях либо крайне нестабильны, либо распадаются в течение наносекунд. Но в этой модели ускорителя частиц, по всей видимости, применялась особая методика удержания, позволяющая стабилизировать элемент, который на обычной Земле существует лишь в считаных атомах, – астат-223.

Горгон постучал пальцем по массивной секции магнитного контура.

– Проблема астата в его крайней нестабильности. Он находится в области нейтронного дефицита, распадается через несколько часов и практически не встречается в природе. Но здесь использовалась многослойная система магнитных ловушек, комбинированная с лазерным охлаждением и плазменной сепарацией изотопов.

Он указал на сложную решётку сверхпроводниковых катушек.

– Обычно тяжёлые элементы получают при синтезе путём бомбардировки более лёгких ядер, но при этом они сразу же начинают радиоактивный распад. Здесь же, как мы с гильдейскими аналитиками полагаем, применяли резонансную изотопную коррекцию. Частица создавалась в состоянии магнитного захвата, после чего подвергалась ультракоротким лазерным импульсам в терагерцовом диапазоне. Это позволяло временно изменить квантовые энергетические уровни ядра, вводя его в метастабильное состояние.

Марк кивнул, стараясь уловить суть.

– То есть они буквально замораживали его распад?

– В некотором смысле, да. Ключевой момент – удержание изотопа в высоковакуумной камере и поддержание его в состоянии контролируемой когерентности. Благодаря этому ядро не подвергалось каскадной бета– и альфа-декомпозиции. В определённых условиях оно могло сохраняться практически вечно.

Оскар с сомнением покачал головой.

– Ну, допустим, а зачем он нам вообще нужен?

Горгон усмехнулся.

– Астат обладает уникальной гиперполяризуемостью. Его электронные оболочки можно заставить колебаться в узконаправленных резонансных частотах, что делает его идеальным компонентом для создания квантовых гравитационных сенсоров, голографических вычислительных систем и даже источников холодной энергетики. Но главное – его применение в эталонных часах.

Марк нахмурился.

– Ты про атомные часы?

– Именно. Его резонансная частота позволяет создать осциллятор с точностью, превышающей современные для Земных миров стандарты на несколько порядков. Он позволяет миниатюризировать атомные часы до размеров вируса, обеспечивая стабильность измерений на уровне квадриллионных долей секунды. И в Стиксе есть множество организаций, скупающих подобные соединения за любую цену.

Горгон глубоко вдохнул, затем коротко ударил по корпусу ускорителя.

– Теперь, думаю, вы понимаете, почему этот элемент так ценен?

Марк лишь кивнул. А Оскар задал вполне резонный вопрос:

– А заражённые нас не услышат?

– Только не здесь. Ускоритель частиц упирается в завал – там расположен кластер, обваливающийся при перезагрузке. А оловорудная шахта пустует. Если и были бы тут заражённые, то мы бы их уже увидели или почуяли. Поэтому приступим.

Горгон первым шагнул внутрь тоннеля. Следом за ним отправились и молодые люди. Линза тут же выделила ключевые конструкционные элементы. Основной корпус представлял собой многослойную структуру из магнитных сверхпроводников, нанокомпозитов с высокой термостойкостью и вакуумных каналов для стабилизации заряженных частиц. Вдоль стен шли модули корректировки пучка, охлаждающие секции и сложная система энергоснабжения.

Поиск нужного отсека занял время, но они действовали наверняка. Горгон точно знал, что искал, ведя остальных по едва заметным признакам, выдающим скрытый технический модуль.

– В таких установках всё критически важное размещали в многоуровневых отсеках с модульной компоновкой. Это означает, что нам придётся вскрывать несколько слоёв, прежде чем доберёмся до ловушки для ионов, – пояснил он, ощупывая металл, прислушиваясь к изменению звука под пальцами.

Тоннель был собран из сегментов с многослойной обшивкой: внешнее термостойкое покрытие, под ним ударопрочные каркасы с системой жёсткости, ещё глубже – внутренний магнитный контур, экранирующий от электромагнитного фона. Если вещество действительно сохранилось, а бывало, что вскрывая оболочку, мы не находили ничего, то оно находилось в самом сердце этой сложной структуры.

– Вот здесь, – наконец определил Горгон, касаясь тонкого зазора между сегментами. – Это крепление сервисного модуля. Но не думайте, что его можно просто снять – он зафиксирован на несколько степеней защиты.

Он кивнул Марку и Оскару:

– Работать будем вместе.

Сначала следовало избавиться от наружного термозащитного слоя. Горгон достал из разгрузки тонкий полимерный нож и начал методично подрезать герметизирующий слой вдоль линий соединения.

– Это углеродная матрица, армированная тугоплавкими волокнами. Обычным лезвием тут не обойдёшься, но этот нож пропитан раствором с ионными абразивами – он расщепляет связующие полимеры.

Оскар с усилием поддел освобождённый участок и, напрягая руки, медленно снял защитную оболочку, открывая следующий слой.

Теперь перед ними был прочный титано-ванадиевый сплав, соединённый не болтами, а замковыми креплениями с дифференцированным натяжением. Горгон провёл пальцем по краям и нахмурился.

– Тут применяется термическое расширение. При сборке этот сплав нагревали до критических температур, после чего он плотно охватывал соединения. Разбирать его – тот ещё геморрой..

Марку и Оскару пришлось использовать компактные дюбельные домкраты, взятые на складах "Глухаря", которые они установили по краям стыков. Медленно увеличивая давление, они постепенно разжимали соединение, пока Горгон, используя тонкий рычаг, не ослабил фиксаторы.

Сегмент с тяжёлым скрежетом сдвинулся, обнажая внутреннюю часть конструкции.

Оставался последний слой – внутренний магнитный экран, состоящий из чередующихся пластин сверхпроводников и ферроэлектрических композитов. Именно здесь находилась ловушка для ионов.

– Осторожно. Этот слой раньше находился под постоянным воздействием мощного магнитного поля. Может быть остаточная поляризация.

Горгон приложил руку к пластине, проверяя её проводимость, затем взял в руки антистатический браслет и накинул его на запястье, давая сигнал Марку сделать то же самое.

– Здесь нужен комплексный подход. Я буду ослаблять крепления, а вы держите плиты, чтобы они не сместились резко.

Оскар и Марк зафиксировали защитные листы, а Горгон начал методично их отсоединять, работая узким инструментом, напоминающим хирургический шпатель.

Наконец, последняя пластина отошла, и перед ними оказалась сердцевина отсека: капсула с микроскопическим, почти невидимым, слоем астата.

– Вот он, родимый, – тихо произнёс Горгон.

Они стояли над добычей: маленькой вытянутой капсулой длиной не более пяти сантиметров, чувствуя приятную удовлетворённость от выполненной работы. Неожиданной работы, но тем не менее интересной, и как обещает бородач, прибыльной. Однако оставалась финальная стадия – извлечение сокровища из «логова дракона».

Процесс требовал филигранной точности, поскольку даже малейшее нарушение структуры удерживающего модуля могло привести к потере драгоценного вещества.

Горгон внимательно осмотрел посадочное место капсулы. Она удерживалась не механическими креплениями, а системой сверхпроводящих ловушек, оставшихся под остаточным полем разомкнутого магнита. Любая попытка грубой демонтажной работы могла вызвать неравномерный перераспределённый потенциал и спровоцировать деградацию вещества.

– Нам нужно избавиться от остаточной намагниченности, – пробормотал он, проводя пальцем по поверхности металлического держателя.

Обычные методы здесь не подходили, но вскрытие предыдущих слоёв тоннеля подарило им нужный материал – сегмент магнитного компенсатора, используемого в качестве буферного экрана в соседних отсеках. Горгон осторожно снял его, держа строго за края, чтобы не исказить поляризацию, и аккуратно подвёл к капсуле.

– Держи ровно, – обратился он к Марку. – Нам нужно медленно снизить градиент напряжённости, иначе структура осадка может нарушиться.

Марку пришлось затаить дыхание. Он медленно приблизил пластину к силовому модулю, искажение поля стало видимым даже невооружённым глазом – поверхность металла капсулы будто покрылась движущейся рябью.

Оскар тем временем прижимал фиксирующие элементы, постепенно ослабляя удерживающие механизмы. Самое сложное заключалось в том, чтобы при этом не изменить положение капсулы – любое смещение могло привести к её неконтролируемому сдвигу и изменению драгоценного вещества. Эйка помогала троице, как могла, но полностью устранить человеческий фактор было невозможно.

– Стоп, – скомандовал Горгон, проследив за изменениями в поле. – Вроде всё в порядке.

Теперь можно было приступить к освобождению крепежа. Горгон отогнул в мультитуле тонкий карбидно-керамический инструмент, предназначенный для работы с хрупкими конструкциями, и начал поочерёдно ослаблять фиксирующие сегменты.

– Почти… – выдохнул он, когда последний зажим утратил сцепление.

Теперь капсула висела буквально в воздухе, покидая силовую ловушку, в которой провела долгие годы. Осторожными, едва заметными движениями Горгон подхватил её антистатическим захватом и медленно перенёс в подготовленный герметичный контейнер с внутренней прослойкой, поглощающей остаточные заряды.

Когда крышка защёлкнулась, все трое выдохнули почти одновременно.

Внутри находилось всего десятитысячная доля грамма астата-223, заключённого в инертную керамическую оболочку. Но даже такое количество превосходило ценность любых благородных металлов, что когда-либо находимых на старой Земле.

Горгон удовлетворённо взглянул на контейнер и усмехнулся:

– Это того стоило.

Все трое переглянулись, не говоря ни слова. Оскар провёл рукой по лицу, будто смывая остаточное напряжение. Горгон коротко кивнул, убирая контейнер в надёжный отсек разгрузки. А Марк… Марк просто стоял, ощущая нечто странное. Не облегчение, не ликование, а едва уловимое тепло – слабый отголосок того, что когда-то могло называться радостью.

Это чувство не затмевало тяжесть, не вырывалось наружу и не просило выхода. Оно просто было. Тихое, незаметное, но настоящее. Как огонёк, тлеющий под слоем пепла.

Возможно, не существует лучшей передышки от гнетущих мыслей, чем поиски сокровищ в компании друзей. Чем сама возможность сделать шаг вперёд и не думать, что будет дальше.