Текст книги "S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ)"

Автор книги: Тимофей Перваков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 20

Bīt ša ēru iṣbatumma ul īpuš,

harrānam ša lā târu.

В дом, откуда вошедший никогда не выходит,

В путь, по которому не выйти обратно.

– Эпос о Гильгамеше – Таблица VII

– Подземный бункер «Глухарь» находится в стабе класса «тройник». С трёх сторон его обжимают довольно спокойные кластеры: подземная парковка, через которую мы пришли, обходная выработка соляных копей по левую сторону и сеть инженерных галерей противооползневой системы по правую. Последняя, правда, часто прилетает с кучей народа: инспекторы контроля деформаций, логисты, операторы дренажных систем и другие специалисты.

Соляные копи грузятся не полностью, только обходная выработка. И она служит для перемещения по ней горняков, так что чаще всего никого не встречаем, но иногда, в редких случаях, получаем толпу свежеобращённых. Видимо, это связано с тем, что порой кластер прилетает из мира, где обед у рудокопов происходит на несколько минут раньше. Вот и перекидывает множество ничего не подозревающих людей.

«Глухарь» мы построили семнадцать лет назад объединёнными усилиями нескольких рейдерских групп с целью создания вре́менного лагеря и зоны отдыха. Это самое безопасное место на многие десятки километров.

– А почему назвали так? – подал наконец голос Оскар. Из-за бинтов, перепоясывающих нос и часть лица, он немного гнусавил. Однако паренёк держался после множественных мелких ампутаций бодро, и Марка с Горгоном это радовало.

– Каков главный принцип выживания в Приграничье? – задал Горгон наводящий вопрос.

– Кооперативность? – тут же предположил Марк.

– Боевая мощь иммунных? – озвучил свою догадку Оскар.

Вместо ответа Горгон внимательно посмотрел на спутников и, улыбнувшись, нарочито медленно приложил палец к губам, словно призывая к молчанию.

– Главный принцип выживания в Приграничной зоне – имитация вашего отсутствия. Выживание зависит от отсутствия ваших звуков, следов, запахов и даже излучений.

Матёрый элитник с даром сейсмочувствительности или способностью ощущать потоки электронов мог бы услышать нас даже на глубине. Именно поэтому Глухарь – максимально экранированное место с возможностью донолдовских технологий. Бункер, насколько это возможно, не электрифицирован, не имеет в конструкции нестабильных изотопов, полностью герметичен, за исключением трёх точек входа, и шумоизолирован настолько хорошо, что способен целиком заглушить звук и вибрацию объёмного взрыва.

– Повезло же нам оказаться всего в шести кластерах от этого убежища! – обрадовался Оскар.

– Для того и строили его. Также укрепляли его на случай, если в будущем лет этак через тридцать – пятьдесят, при обновлении возраста соседних кластеров, он выдержал бы обрушения, миграции геологических формаций, перемену обводнённости, давлений и кислотности.

– Что значит обновление возраста кластеров? – ухватился за новую мысль Марк.

– Как вы помните, обычные кластеры перезагружаются через определённые временные промежутки. Для Приграничных кластеров средним периодом перезагрузки можно считать четыре недели. И каждый раз кластер прилетает примерно из миров, находящихся на одной и той же хронологической линии. Поэтому кажется, что обновлённый кластер является копией предыдущего, хотя они не полностью идентичны.

– И каждые тридцать – пятьдесят лет кластеры обновляют временную линию, из которой переносят участки миров? – продолжил Марк.

– Суть ты обозначил верно. Но сроки тут разнятся от кластера к кластеру и зависят от множества факторов, таких как близость к Пеклу, удалённость от Черноты, степень родства кластеров внутри кластерных конгломератов и многое другое. Поэтому, если вдруг через двадцать лет противооползневая система одряхлеет, то, прилетая в Стикс, может сразу обрушаться, создавая серую зону, через которую нельзя проложить тропы.

– А что будет, если в последующее обновление временно́й линии в мирах, из которых копируется сеть противооползневых галерей, сдерживающие горные массы каркасы будут уже обрушены? – задал резонный вопрос Марк.

– В таком случае этот участок мира может не пройти проверку на соответствие и заменится на абсолютно другой, который будет проходить все те же этапы до истечения условного «срока годности». Однако исключений из этого правила может быть множество. Не все кластеры испещрены подземными ходами. В срединных землях, куда не прилетает больших городов, кластеры, помимо очевидного соответствия поверхностных сооружений, соединяются геологическими формациями, сходными по плотности породами, изгибистой геометрией слоёв и прочими характеристически подобными структурами. Там не получится побродить под землёй, но есть свои плюсы. К примеру, если прилетает нефтяная скважина, то велика вероятность, что все окрестные кластеры грузятся тоже с нефтегазоносными пластами. А из-за перепада давления нефть и вырывается столбом наружу. Такие точки, конечно, бесхозности не терпят и их тут же занимают обладающие силой удерживать и доить кластер. Но понимая принципы кластерных стыковок, можно обнаружить много чего подобного.

– Вот это шикарно! – с неподдельным удивлением воскликнул Оскар, но тут же одёрнул себя и уже тише продолжил, – Это ведь райское изобилие всего на свете: домов, людей, ресурсов, редкостей, земель и вообще всего, что можно вообразить!

– Так-то оно так, но сладкая начинка всегда в несъедобной обёртке... Монстры, катаклизмы, внешники, атомиты, сектанты и чёрт ещё знает кто, ставят палки в колёса построению иммунными Рая под Черноглазом. Стикс не любит, когда кому-то хорошо, когда кто-то сидит на месте, когда считает себя самым хитрым и много чего ещё. От его присмотра нигде не спрячешься, и потому в это – вечно бурлящий бульон, в который постоянно подкидываются новые ингредиенты, и убирается пенистая плёнка.

– Но бульоны образуют накипь, и потом, сколько посуду её ни чисти – с ней не совладать, – произнёс Марк, внимательно следивший за линией разговора, – какие-то островки стабильности в вечном хаосе всегда образуются.

– Есть тут такое, что впору звать накипью... – одними губами, с несвойственной скованностью произнёс Горгон, – но об этом говорить ни к чему. Мы с вами пока всего лишь барахтаемся на поверхности, и нам главное – следить за незримой «ложкой», чтобы вместе с пеной, не зацепило и нас.

Помолчали. Марк налил ещё чаю и, переварив услышанную информацию, мужчина задал следующий вопрос:

– Дальше путь будет такой же непредсказуемый и сложный?

Горгон лишь улыбнулся и пожал плечами, давая понять, что у судьбы на всё свои планы.

– А есть в этом бункере что-нибудь для усиления нашей группы? Оружие какое?

– Огнестрелов тут нет, – огорчил паренька бородач, но сразу же поспешил обнадёжить, – но есть кое-что получше.

– И что же? – с азартным предвкушением спросил юноша.

– Рекурсивные арбалеты, – подмигнув, заулыбался во все тридцать два зуба Горгон.

– Арбалеты? – на лицо парня наползла кислая мина, – Да как с ними тут развернёшься?

Горгон же, вместо ответа, аккуратно водрузил на стол привлекательный чёрный кейс, который до этого был прислонён к одной из ножек.

Бородач открыл его и аккуратно поддел корпус арбалета в тканевом защитном чехле. Убрал тёмно-оливковый кожух и, улыбаясь, продемонстрировал его увлечённым товарищам. Лёгкий, но прочный каркас из алюминиево-магниевого сплава с хищной противоударной геометрией и антибликовым чернением. Проверив поверхность корпуса на предмет сколов и трещин, Горгон убедился, что всё в порядке, и положил каркас на стол.

Затем он взял плечи, выполненные из армированного углеродного композита, и вставил их в пазы. Они вошли с приятным, упругим заклёпом. Горгон придавил их мозолистой рукой, проверяя смыкание соединений.

После этого поднял магазин, аккуратно вставил его в слот на арбалете до хрусткого фиксаторного щелчка. Затем, дёрнув рычаг, старожил натянул её с лёгким усилием, почувствовав, как арбалет приготовился к выстрелу.

После этого Горгон проверил положение предохранительной пластины, которая блокирует механизм в случае ложного срабатывания. Включил и выключил её несколько раз, удостоверившись, что это не вызывает затруднений при стрельбе. Дёрнув за рычаг, он вновь натянул тетиву с лёгким усилием, проверяя реакцию механизма.

Подняв арбалет и прицелившись в воображаемую цель, Горгон продолжил ревизию. Он тщательно осмотрел каждый элемент, начиная от кнопки антиперегрузки на прикладе и заканчивая системой направляющих для болтов. Все механизмы двигались плавно, ничего не цеплялось, а затворы под подавательными рычагами не создавали лишнего сопротивления.

Вишенкой на торте стал тактический фонарь, который старожил приладил на одну из планок Пикатинни.

Горгон удовлетворённо кивнул, чувствуя, как арбалет теперь полностью собран и готов к действию.

– Смотрите, – сказал он, слегка покачивая оружие в руках, – это «Орехов–Н24», или просто «Орехов». Рекурсивный многозарядный арбалет, который станет надёжным товарищем, если вы научитесь с ним обращаться.

Он снова провёл рукой по корпусу, как будто погладил котёнка.

– То, что вы видите перед собой, – не арбалет, а сама Богиня компактности и эргономики, спустившаяся с небес. Два килограмма счастья для людей и тихой смерти заражённым. Калашников арбалетного мира. Безумная износостойкость, прочность и удобство – вот первые друзья этого произведения искусства.

Горгон переломил массивную добовиковую рукоять, и этим она тут же натянула рычаг тетивы. Магазин тут же заботливо подал болт. Эта нестандартная, мгновенная зарядка впечатлила обоих зрителей.

– Легко, правда? На одном движении, без лишних усилий. Натяжка меньше секунды, и арбалет готов крушить черепа. Никакого ручного взведения. Всё продумано до мелочей.

Он упёрся прикладом в плечо и замер, позволяя оценить удобство прицеливания.

– Магазин на десять болтов. Подаются мгновенно. Не нужно отвлекаться на перезарядку в критически важный момент. Сами магазины лишь немногим больше, чем рожок калаша.

– Болты, конечно, тоже непростые. Идеально сбалансированные жнецы смерти. Карбид вольфрама, спиральный профиль, микроячеистое, вибропоглощающее мембранное покрытие, гипербарическая заточка, алмазное напыление. Внутри – полиуретановая пустотелая камера-амортизатор.

– Обратите внимание на плечи. Вы можете менять усилие натяжения: 27 кг пробьют голову ползуна и пустыша с двадцати метров, или 41 кг, если впереди бегун или неразвитый лотерейщик. Жрач на стадии превращения в топтуна, увы, уже слишком крут, чтобы на собственной голове оценить пробивную мощь этого малыша, – На этих словах Горгон извлёк и покрутил в пальцах миниатюрный болт, – если только не наловчитесь бить по глазам движущейся цели, – подытожил старожил и кинул болт Оскару.

– Тетива – сверхпрочное полиамидное волокно с нитридом титана. Душа и голос арбалета. Меньше растягивается, меньше изнашивается – это и так понятно.

Он замолчал на мгновение, давая словам осесть в интеллектуальных полях его спутников. Затем снова взглянул на Оскара и Марка и стал переходить к концу.

– Планки Пикатинни на нём тоже есть. Для любого дополнительного оборудования, будь то лазер или оптика. Также стоит упомянуть, что в разные части арбалета встроены атомные часы, анализатор летучих соединений, лазерный дальномер и счётчик Гейгера. Ночью, в тумане, в воде, он не подведёт. Грамотно обращаясь с этим оружием, рейдер способен существенно увеличить свои шансы на выживание в лабиринте Приграничья, превратившись в тихого художника, кровавой кистью расписывающего картину боя.

Ухватив арбалет покрепче и взглянув на мужчин, он подытожил:

– Но чтобы арбалет стал по-настоящему полезен, он, как и любое оружие, должен сделаться продолжением ваших рук и глаз. Это – «Орехов». И беря его в руки, вы должны переставать понимать, где кончаются руки, а где начинается рукоять. И чтобы это случилось, будете вместе проходить тренировки.

Марк остался впечатлён арбалетом, чувствуя в себе желание опробовать его в деле. Оскар тоже перестал унывать оттого, что в планах нет огнестрелов, с которыми он, как считал, неплохо управлялся.

Горгон, видя, что его речь прошла удачно и идея научиться стрелять из рекурсивного арбалета запала в души его товарищей, негромко хлопнул в ладоши и заявил:

– Всё. Антракт. Перерыв на чай. Берите кружки с собой и давайте пройдёмся по всем помещением. Не зря же его столько времени строили.

Аромат наполнил гостиную. Мягкий и освежающий зелёный лист и лёгкая цитрусовая свежесть. Последь мёда и ванили, с едва уловимыми землистыми оттенками. Всё это сбалансированно сливалось в общее русло, создавая атмосферу уюта и покоя.

Мужчины прошли по коридору рядом с лазаретом. Двигались они медленно, как и положено отряду побитых калек.

Горгон уверенно вёл их по коридору, почти полностью поглощённому приглушённым светом аварийного освещения. Узкий блестящий серебром проход тянулся вперёд. Шуршание намоток, тихие шаги слабых ног и стук ходунков о напольный металл должны были отдаваться эхом в тихом металлическом пространстве, но на удивление, люди почти не слышали шагов друг друга.

– Перед нами стояла задача организовать этот клочок земли с максимальной пользой для ступивших на него. Видите вентиляционные решётки? За ними скрыты многоступенчатые фильтры грубой и тонкой очистки. Первая ступень – электростатический улавливатель, он удерживает крупные частицы. Вторая – углеродная матрица, справляется с химическими загрязнениями. На поверхность ничего не уходит, чтобы, не дай Стикс, это не привлекло особо любопытного заражённого. Твари они азартные. Для них примесь запаха старожила в отфильтрованном воздухе то же, что для нас головоломка. Начнёт вынюхивать и набредёт на воздуховод. Такое бывало не раз при попытках строить бункеры. Существует даже отдельное искусство проектирования зданий в Стиксе, именно с такими мастерами «Глухарь» и был в своё время возведён. Все циклы тут самозамыкаемые. Все системы дублированные, а в случае поломки обеих, нагрузка перераспределяется на адаптивные и резервные. Входов и выходов тут нет. Проектировался бункер под иммунных с дарами, способными проложить дорогу внутрь. Сложность также была в том, чтобы он десятки лет мог стоять без заботы человека, сам чистил воздух, сам высушивал его, сам обрабатывался от микробов, плесени и прочей гадости.

Они подошли к очередной стеклянной двери. Горгон легко толкнул её, и створка неслышно уехала в сторону, привычно утонув внутри стены.

– Каждый проход через дверь – изоляция и дезинфекция. Пары пероксидов и озона стерилизуют поверхность, ультрафиолет и кварц завершают работу. Наш иммунитет справляется с любой заразой, но до определённой концентрации. Яды, газы и любые другие интоксиканты могут убить нас, как и в прошлой жизни, пусть им это теперь и труднее.

Дальше коридор расширился, и они оказались перед помещением, защищённым двойным слоем прозрачного армированного стекла. Внутри в ярком свете флуоресцентных ламп виднелись неглубокие аквариумы с зелёной жидкостью.

– Это биологический отсек, – продолжал Горгон, не замедляя шага. – Единственное место, в котором бункер не убивает микробиом. Тут живёт модифицированная для повышенной ассимиляции углекислого газа и с улучшенным выделением кислорода колония цианобактерий. В общем, местный чистый воздух – заслуга триллиона зелёных тружеников. Используется питательная среда на основе замкнутого водного цикла: конденсация, очистка, рециркуляция. Это не просто зелёная жижа, разлитая по чашкам, – это автономный микроклиматический модуль.

Заходить туда не стали и повернули налево. Перед мужчинами снова отворилась дверь. И Горгон, глядя на помещение с ностальгической улыбкой, представил его.

– Многофункциональная зона, – указал Горгон на пространство вокруг. – Системы подвесных креплений позволяют трансформировать эту комнату в тренировочный зал, мастерскую или испытательный полигон. – Пол укреплён арамидным покрытием, чтобы выдерживать эффекты большинства даров и орудийных ударов.

Бывалый иммунный встал перед мужчинами, по-военному заведя руки за спину, обвёл помещение взглядом: его лицо оставалось сосредоточенным, но на лице играла любопытная ухмылка. После этого он посмотрел им в глаза и произнёс:

– Здесь мы раскроем потенциал ваших даров!

Глава 21

Gilgameš, ana dūmīqūtim lā takṣut,

pānka lū šalmu, maḫāṣam šaṭāru.

Гильгамеш, на силу ты свою не надейся,

Лицом будь спокоен, ударяй же верно.

– Эпос о Гильгамеше – Таблица III

– Для начала хочу сообщить, что способностью, позволяющей определить ваши дары, я не владею. Однако имеется колоссальное множество косвенных методов постигнуть природу сверхъестественных воздействий. На данную тему написано весьма немало руководств, мануалов и философских трудов.

Наиболее основательным из таких я считаю замечательное пособие Блокнота по полевому познанию силы Стикса. В нём собраны многолетние замечания и опыт множества рейдеров, касающийся искусства индуктивного познания дара.

К примеру, самое простое, что может сделать любой – осмотреть себя на предмет физических изменений. Хвостов и крыльев у иммунных я не встречал, но такие вещи, как выпадение волос, трансформация цвета глаз, появление эпителиальных образований, смена пигментации и многое другое, уже дадут кое-какие сведения о происходящем с человеком.

Однако, не говоря дурного слова о Блокноте, на мой взгляд, возлагать больших надежд на это не стоит. В большинстве случаев, визуальные изменения могут свидетельствовать в пользу появления пассивных даров – более редких в сравнении с общей массой и, как правило, малополезных на этапе пробуждения.

Большинству же иммунных достаются активные дары, и визуальные изменения если и происходят, то только при применении.

– И как понять пассивен ли мой дар или активен? – задал своевременный вопрос Оскар.

– Знахарь или другой спец по дарам мог бы ответить, просто взглянув на вас, но мы используем экспериментальный метод: будем активировать дар, следить за головной болью, расходом живца. Применил ты дар или нет, чаще всего получается определить по самочувствию и последующей слабости, поэтому предлагаю приступить к делу.

– А что насчёт внешних проявлений дара?

– Я пока вас отмывал и штопал, наружных признаков не заметил, а уж в наблюдательности мне не откажешь. Даже если бы кто-то из вас стал чаще моргать, по-другому пахнуть или говорить, я бы это заметил. Или, по крайней мере, интуиция сообщила бы мне, что что-то в вас изменилось и есть необходимость присмотреться получше.

Марк отогнул рукав костюма и поглядел на свою правую ладонь. Её венчали четыре забинтованные пальца без верхних фаланг. От тела исходил стойкий фармацевтический «аромат». Как Горгон может выделять в этом постоперационном амбре изменение запаха, Марку было неизвестно. Однако он приметил, что из-под бинта выглядывал какой-то текст. Заинтересовавшись, мужчина отогнул кусок марли и вчитался:

«Оскар, Марк, Горгон – три товарища»

– Что это за татуировка, – спросил он старожила.

Горгон тоже закатал рукав, показав аналогичную надпись. На предплечье Оскара виднелось похожее клеймо.

– Это опознаватель на случай, если вдруг на нас окажут ментальное воздействие. Например, если с помощью дара захотят натравить нас друг на друга, заставить сомневаться в том, кем мы приходимся друг другу, то первым делом сверьтесь с информацией на татуировке. Поверьте, заражённые и люди с такими коварными дарами встречаются чаще, чем можно себе представить, и они гораздо страшнее боевых, против них нужно готовить предупредительные меры. Это самая простая, но действенная.

– Паранойя, как я погляжу, здесь в чести, – с уважительной улыбкой глянул на Горгона Оскар.

– Без даров ментальной защиты приходится вертеться ужом, готовясь к возможным когнитивным атакам заранее, – развёл руками бородач. Подобных техник и хитростей иммунные выработали не одну сотню. Книг по ментальной защите для новичков тоже написано немало. Потом обязательно ознакомьтесь с ними в каталоге «Глухаря».

На это Марк кивнул, а Оскар нетерпеливо напомнил Горгону, чтобы он начал уже тренировку активации даров.

Бородач на это указал рукой в сторону пуленепробиваемой камеры и предложил мужчинам последовать к ней.

– Сперва о мерах безопасности. Мы, конечно, рискуем в любом случае, но если дар будет способен действовать через стекло и окажется разрушительным, то хотя бы частично обезопасит нас от последствий применения. Попробуете сначала использовать дар на расстоянии, а после, если это не сработает, будем активировать дар при касании, в движении и переходить к другим менее очевидным способам, пока что-нибудь не выясним.

В гермобоксе ведётся видеозапись, работают фиксаторы разного рода интерференций и сбор биометрических данных. Отсмотрим всё после увиденного на предмет волнений, которые незаметны человеческому глазу.

В герметичную камеру Горгон поместил обычное белое пёрышко и предложил Марку применить дар.

– Пока просто попробуй внутренне настроиться на то, чтобы оказать влияние на перо, очистив разум от лишних мыслей. Такой простой способ чаще всего приводит к срабатыванию дара у новичков.

Марк встал напротив прозрачного гермобокса с пером и постарался сосредоточиться на оказании влияния. Представил, что у него ни рук, ни ног, ни тела, ни головы, а только умозрительный прицел. И попробовал активировать дар. Перо лежало там же, где и было.

Прислушавшись к своим ощущениям, Марк не почувствовал каких-либо изменений. Иммунный сосредоточился и опять использовал способность, представив, как двигает пёрышко от себя, но вновь ничего не вышло. Так он пробовал снова и снова, но перо не реагировало на его попытки оказать какое бы то ни было минимальное воздействие. Стекло тоже выглядело как и прежде: ни царапин, ни трещин, ни потёков, ни узоров, ни обледенений.

Марк глянул на Горгона, но тот пожал плечами и предложил использовать для активации дара визуализацию:

– Представь, что действуешь невидимой рукой. Иногда это помогает призвать дар.

Марк пытался так и этак, то напрягался, то наоборот, расслаблялся, но дар не отзывался.

Горгон, видя, что старания мужчины не увенчались успехом, предложил Марку отдохнуть и понаблюдать за попытками Оскара.

Молодой человек тоже провёл полчаса, безуспешно силясь заставить перо взлететь или загореться, но ни его потуги, ни высказываемые вслух команды не помогали делу.

Молодые люди целое утро только и занимались тем, что неотрывно пробовали следовать советам старожила, используя различные метальные и мнемонические практики. Подключали воображение, задействовали разные эмоции, но ничего не происходило.

Около полудня перешли к тактильной практике: попробовали держать перо в руках, надавливать на него, всячески измывались над ним, пока всё оперение не осыпалось на пол.

Перешли на другие предметы и материалы, но, когда время подходило к вечеру, уставшие и злые от безрезультатных попыток проявить дар, наконец, угомонились.

Тогда Горгон предложил сделать перерыв, проанализировать все способы и применения, которым иммунные посвятили время, и найти иные пути, способные выразить дар Стикса в окружающий мир и между делом заняться стрельбой из арбалетов, чтобы сосредоточить внимание на другой задаче.

Арбалетная практика была куда понятней, и пару часов товарищи провели, собирая и разбирая арбалет, делая серии выстрелов по мишеням, проводя чистку и уход. Интересным оказался выниматель для болтов, с помощью которого их можно было вынуть из любого материала, куда бы он ни попал и как бы прочно ни засел. После того как убрали за собой, сели ужинать.

Марк выглядел озадаченным, словно перед ним развернулась сложная шахматная партия, а Оскар – погрустневшим и усталым.

– Ты говорил, что кто-то из нас мог активировать дар для закрытия гермодвери, верно я помню? – искал зацепки Марк, желая разгадать тайну.

– Да, я думаю, именно так, – кивнул Горгон, с наслаждением отпивая ароматный кофе.

– Значит, это что-то вроде усиления тела или уменьшения веса объекта? – проговаривал свои размышления Марк, отхлёбывая крепкий, насыщенный кофе.

– Вряд ли усиление тела. Ноги у вас в воде скользили, так что каким бы сильным ни стал иммунный, ему нужно было бы ещё иметь дар, повышающий сцепление с поверхностью, или его аналог.

– А могло пробудиться два дара сразу? Есть исключения из правил? – вставил своё слово взбодрившийся от кофеина Оскар.

– Не в нашем случае. Жемчуг никто из вас, как я понимаю, не принимал, хигтерами вы не являетесь, так что развитого дара с мощными гранями и, тем более нескольких даров, у вас быть, скорее всего, не может. На моей памяти не бывало такого, а про одномоментное появление двух даров у новичка, да ещё и столь подходящих к ситуации, не слышал.

– А уменьшение массы? – продолжал обсуждение Марк

– Даже если бы трёхтонная дверь стала весить в десять раз меньше, набегающий поток воды просто не позволил бы её захлопнуть. Я тогда, конечно, был без сознания, но по затопленности помещений понял, что поток был немалый, а доводчиков у этой двери нет. Это я знаю наверняка.

– Тогда как понять? – не сдавался Марк, надеясь во время обсуждения хотя бы найти намёк на ответ.

– Может, попробуем снова закрыть какую-нибудь дверь? – предложил Оскар

– А ты соображаешь, – похвалил паренька Горгон и отечески потрепал его короткие волосы, отчего Оскар сразу заулыбался.

– У нас в бункере одна гермодверь с похожим механизмом закрытия, так что, как поедим, можем проиграть аналогичный сценарий и поглядеть, что будет.

Так и поступили.

Оскар с Марком навалились на гермодверь и принялись толкать её изо всех сил. Набегающий поток волны заменили толстым куском резины, не позволявшим захлопнуться тяжёлой створке. Горгон заявил, что если дар действительно позволил закрыть многотонную гермодверь, толкаемую мощным водяным течением, то с этой задачей он справится и подавно. Кряхтя и стеная, мужчины пытались вдавить дверь в проём, стремясь активировать дары, но никакого эффекта добиться не удалось.

– Вспомните, о чём тогда думали, какие чувства были внутри. Может, если возродить их в своей душе, то среди них найдётся и катализатор.

Марк плохо помнил, как именно он себя чувствовал в тот момент. Тогда ему было не до размышлений и анализа ощущений. У них была цель и единственно, что было важно – прекратить затопление.

Оскар также не мог толком провести через себя чувства, что испытывал в тот день. Он тогда трясся как осиновый лист, боялся и действовал на шальной реактивности по указке Марка. Как только мог, он сосредоточился на ощущении, сначала страха, потом безумного приложения сил, затем отчаяния. И всё было не то. Это не давало ему ничего, только ослабляло его характер.

Но было и другое. Какое-то новое, недавно зародившееся светлое чувство, которое поддерживало в нём всё это время боевой дух, не позволяло сдаться под давлением обстоятельств. Какое-то чувство, придавшее ему в момент борьбы с дверью новых сил. Внезапное озарение нахлынуло на него живительной бледно-райской волной: он хочет спасти Горгона и Марка. И с этим осознанием молодой иммунный ощутил то, о чём говорил старожил. Чувство Дара. Однако дверь, подпираемая плотной резиной, даже не подумала подчиниться. Через три секунды после действия дара пришла и жуткая головная боль. Оскар схватился за виски и опёрся о стену.

– С победой, дорогой друг! – похлопал его по плечу подошедший Горгон.

– Так дверь же не закрылась, – морщась от острой мигрени, произнёс юноша.

– Нестрашно, – бескомпромиссно парировал Горгон. – Ну-ка, Оскар, хлебни живца, – Бородач протянул молодому человеку флягу с плещущимся на дне раствором, – а ты, Марк, поделись выводами.

Марк, ещё тяжело дыша после безуспешных попыток, сообщил первую пришедшую в голову мысль:

– Дар проснулся, теперь можем посчитать время отката и пробовать ещё.

– Верно. Ещё узнаем, как много живца требует использование дара, – добавил старожил.

Оскар приложил ёмкость к губам, сделал большой глоток, и фляга опустела.

– Не проходит? – поинтересовался Горгон, на что получил отрицательное мотание головой.

– Марк, сбе́гай, пожалуйста, пока на кухню за живцом. Там, в выпаривателе, должно быть прилично. Черпни мерным стаканом. Так вернее узнаем, сколько стоит активация.

Марк пошёл на кухню и обнаружил на конфорке простенький выпариватель. Компактный аппарат из паронагревателя, дефлегматора и стеклянных колб отделил спиртовые пары от жидкости, следствием чего получился живчик, лишённый алкоголя. Просто, но требует много времени, что в полевых условиях – роскошь.

Отмерив сто миллилитров, он поспешил обратно.

Оскар тут же сделал ещё небольшой глоток и после прислушался к ощущениям.

– Теперь прошла, – облегчённо выдохнул юноша, стирая рукавом костюма проступивший пот.

– Полтора глотка, – задумчиво проговорил Горгон, – должно быть, хороший дар, раз такой огромный расход живца. Сбросим полхлебка в счёт того, что сегодня ты его ещё не принимал, но даже глоток – это много.

– Как ты это сделал? – С интересом спросил его Марк.

Оскар заплетающимся языком поведал о том, как перебирал различные чувства, испытанные во время закрытия двери, и как вспомнил, что дар активировался в момент, когда он вызвал из глубины сердца столь несвойственное для его прошлой жизни желание помочь.

Марк сразу же попробовал активировать дар этим чувством, но это не привело к положительным результатам. Оскара же посетила мысль, которую тот сразу же озвучил:

– А если сейчас ещё попробовать включить дар?

– В этом случае либо не будет ничего: дар словно заснёт и не дозовёшься, либо он лягнёт тебя как лошадь копытом, снова голову прострелит болью.

– Что же, сейчас и выясним. Попробую ещё! – азартно улыбнувшись, сказал Оскар и, глянув на дверь, вызвал желание спасти своих напарников, после чего активировал дар...

– Ты живой? – послышался голос Марка откуда-то издалека.

– Что произошло? – устало, словно после разгрузки вагонов с углём, осведомился Оскар.

– Ты крикнул «Попробую ещё!» и вырубился, упав на пол.

– Болит голова? – спросил Горгон, смотря на зрачки Оскара и оттягивая веки.

– Немного, но больше накатывает слабость, – также вяло произнёс юноша.

– Не худший вариант, – со знанием дело заключил Горгон и тут же пояснил.

– Отклик от использования дара до перезарядки бывает разный, и, порой очень болезненный, как у моей петрификации, но у тебя словно срабатывает предохранитель и ты отключаешься. Было бы, наверное, лучше, если бы отклика просто не было, но дарёному коню в зубы не смотрят. Будем работать с тем, что есть. Когда выясним продолжительность отката, тебе нужно будет учиться отслеживать время с момента последней активации, чтобы не отключиться от преждевременной попытки.