Текст книги "Неукротимый голод (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Уши Драккала навострились, и он со странным, трепещущим теплом в груди наблюдал, как Урганд осторожно поднял детеныша, который выглядел таким крошечным и кротким в больших, грубых руках воргала. Ее крики были высокими, пронзительными и прекрасными. Хотя она была такой маленькой и юной, хотя на первый взгляд казалась беспомощной, Драккал уже чувствовал в ней боевой дух.

Урганд перевел взгляд с детеныша на Шей.

– Вы, терранцы, перерезаете родовые путы, не так ли?

Шей кивнула, ее усталые, яркие глаза встретились с глазами Драккала.

– Отец режет.

Ощущение в груди Драккала усилилось и расширилось вместе с приливом гордости. Все его тело дрожало от возбуждения и нервозности, настолько сильной, что ему казалось, будто он должен был дрожать от этого, но его руки были твердыми, когда он взял у Урганда маленький хирургический лазерный резак и перерезал пуповину там, где указал воргал. Резак прижег рану, и путы отвалились.

Саманта подошла с крошечным мягким одеялом, в которое аккуратно завернула малыша. Через мгновение детеныш оказался на груди Шей, и она начала его укачивать. Крики стихли.

Шей смотрела в это крошечное личико, ее собственное лицо, с обожанием и любовью. Слезы заблестели в ее глазах, и она улыбнулась.

Драккал встал рядом со своей парой, обнял ее левой рукой за плечи и уставился сверху вниз на детеныша. Их детеныша. Так нежно, как только мог, он протянул правую руку и погладил затылок этой хрупкой маленькой головки.

Кожа малышки была румяной и измазанной кровью и жидкостями, а густые темные волосы прилипли к макушке. Она совсем не была похожа на ажерского детеныша – что имело смысл, поскольку терранцы не очень походили на ажер. Но она была его.

– Прости, кирайя, – мягко сказал он, – но ты, возможно, сейчас всего лишь вторая по красоте.

Шей рассмеялась, мельком взглянув на Драккала. Она провела кончиками пальцев по щеке, носу и лбу детеныша.

– Она прекрасна, не правда ли?

– Как ты собираешься назвать ее? – спросила Саманта.

– Лия, – Шей снова посмотрела на Драккала, ее улыбка стала шире. – Лия Одри фор'Кантар.

Услышав это – фор'Кантар – из уст Шей, он почувствовал новую гордость за себя, которую давно не испытывал. Хотя он представился ей как Драккал фор'Кантар, он оставил это имя много лет назад, во временах своего пребывания на рабских аренах. Он думал, что пленение и порабощение сделали его недостойным своего племени, и он никогда не стремился по-настоящему вернуть его.

Но сейчас на него нахлынули самые старые воспоминания, воспоминания о том, когда он был детенышем, смутные, но, тем не менее, сильные. Он был частью племени, семьи, и он забыл, как это приятно. Он забыл, что это значит. Шей только что вернула ему это.

Эти терранцы были его народом. Они были его семьей. Они были его. Возможно, он долгое время не чувствовал никакого права на имя фор'Кантар, но оно всегда было его. И теперь оно принадлежало Шей. Принадлежало Лие Одри.

Несколько мгновений назад он думал, что его сердце не сможет сжаться сильнее, но это произошло – его переполнила новая волна гордости, чувства защищенности и сопричастности. Все то, от чего он отказался или что потерял в юности – вещи, которые он не думал, что вернуть их будет так сложно, – теперь снова были с ним. У него появилось место. Дом. Семья. Но теперь у него было нечто большее.

У него было собственное племя.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Шей лежала в постели, глядя на милое, спящее личико дочери, которая покоилась у нее на груди. То, что Лия сейчас здесь, было нереальным. После почти девяти месяцев такой борьбы, страха и беспокойства, что Шей и представить себе не могла, после всей боли последнего дня – самой сильной физической боли, которую она когда-либо испытывала, – у нее родился этот ребенок. Этот маленький человечек. Все это стоило того. Даже сейчас воспоминание о той боли тускнело, становясь неважным по сравнению с любовью, которую она испытывала к своей дочери.

Она провела еще несколько часов в лазарете после рождения Лии. Шей предстояло еще немного поработать. Она не понимала, что ребенок был не единственным, что ей нужно было выталкивать, но была счастлива никогда больше не думать о последствиях. Сэм и Урганд вымыли Лию, надели на нее самый милый, крошечный подгузник и завернули в мягкое одеяло. Шей тоже вымыли, прежде чем ее и Лию просканировали. К ее огромному облегчению, все прошло совершенно нормально. Наконец, она покормила ребенка и немного поспала.

Теперь она вернулась в комнату, которую делила с Драккалом, наслаждаясь комфортом и уединением – в первом ей помогали эффективные обезболивающие, которые, как гарантировал Урганд, не подействуют на Лию с грудным молоком. Лия снова заснула после очередного кормления и смены подгузника, но Шей еще не была готова ко сну. Она устала, это точно – казалось, что она напрягла каждую чертову клеточку своего тела, вплоть до глазных яблок, – но это было физическое истощение. Мысленно она просто хотела смотреть на это прекрасное чудо в своих объятиях.

Когда она провела большим пальцем по мягким темным волосам Лии, на глаза Шей навернулись слезы. Почувствовала ли ее мать эту глубокую, непосредственную связь, эту безусловную, неоспоримую любовь к Шей, когда та родилась?

Шей знала ответ на этот вопрос. Одри Коллинз чувствовала это, даже когда Шей было труднее всего, хотя Шей снова и снова причиняла ей боль. Ее мать все еще любила ее. Шей моргнула, и теплые слезы скатились по ее щекам.

– Бабушка любила бы тебя, Лия, – прошептала она, но даже эти тихие слова были попыткой преодолеть комок в горле. Она шмыгнула носом, когда полились новые слезы. – Хотела бы я сказать ей, как мне жаль. Как я была неправа, обвиняя ее. Как я сильно ошибалась.

– У всех нас есть свои сожаления, кирайя, – пробормотал Драккал рядом с ней.

Шей повернула к нему голову. Он лежал на животе, обхватив руками смятую подушку, и повернул к ней лицо. Хотя его глаза были полуприкрыты, они были такими же яркими и настороженными, как всегда. Его хвост медленно прошелся по ее ноге.

Подняв руку, Шей вытерла слезы со щек.

– Прости. Я не хотела тебя будить.

– Это не так. Я недавно проснулся. Мне нравилось слушать, как ты напеваешь, когда кормишь Лию.

Шей сморщила нос, но ее щеки потеплели, а сердце затрепетало от его слов.

– Так ты шпионил за мной?

Драккал издал звук, который был наполовину смешком, наполовину фырканьем, придвинулся ближе к ней и приподнялся. Он потерся щекой о шею и плечо Шей.

– Исправлять свои ошибки – это не то, что ты говоришь, Шей. Это то, что ты делаешь. Даже если ты не можешь сказать ей, ты можешь показать ей, что ты изменилась. Что ты научилась на своих ошибках.

Она улыбнулась, закрыла глаза и наклонила голову, давая ему больше доступа, протянув руку, чтобы рассеянно погладить его гриву.

– Я пыталась поступать правильно. После ее смерти… Я пыталась оставить преступную жизнь позади. Я больше не хотела этого делать, не могла, только не после… – она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, желая избавиться от рези в глазах. – Но я не могла сразу отрезать себя от всех, с кем я привыкла общаться. Это выглядит по-настоящему подозрительными, понимаешь? А Энтони… он просто оказался там в нужное время, именно в тот момент, когда мне кто-то был нужен, и…

Низкое рычание Драккала эхом отдалось в ней.

Шей усмехнулась.

– Извини. Жизнь с ним в любом случае была дерьмовой. Я не знаю, почему я просто не ушла, почему я просто не двигалась дальше. На меня не похоже – мириться с этим. Наверное, я просто отчаянно хотела не быть одна, понимаешь? Почему-то в то время я даже не осознавала, что он тянет меня обратно в ту жизнь, которую я хотела оставить позади, – она глубже погрузила пальцы в его гриву и повернула к нему лицо, пока не смогла заглянуть в один из его глаз. – Потом я узнала, что беременна. И когда он сказал мне просто избавиться от ребенка, этого было достаточно. Я поняла, что была такой, такой глупой. Я ушла от него, оставила все, что знала, и начала все заново. Я жила в квартире, похожей на дыру, работала на двух работах, за которые платили из под стола и не требовали проверки документов, потому что я хотела лучшей жизни. Мне нужна была лучшая жизнь… для нее. Для Лии. Как ты думаешь, моя мама гордилась мной тогда? Потому что я думала о ней. Каждый день надеялась, что она видит меня, слушает, знает, что я пытаюсь загладить все то дерьмо, которое натворила.

– Я думаю, что даже когда она не гордилась тобой, она любила тебя, – мягко ответил Драккал, поднимая руку, чтобы погладить ее по лицу. – Твои усилия стать лучше не остались бы для нее незамеченными.

Шей подалась навстречу его прикосновению. Этот простой, незамысловатый контакт между ними был таким мощным, таким ошеломляющим и в то же время таким заземляющим, она никогда не осознавала, как много можно передать через прикосновение. Снова иметь в своей жизни кого-то, кто так сильно заботился о ней, было… чудесно. Обычно она была не из тех, кто становится мягкой и сентиментальной – хотя сейчас она все еще могла использовать гормоны в качестве оправдания, – но она лелеяла эти тихие, нежные моменты с Драккалом. Она все больше и больше убеждалась, что с ним можно терять бдительность. Быть уязвимой – это нормально.

– О чем ты сожалеешь? – Шей отстранилась, чтобы снова встретиться с ним взглядом, и коснулась рукой его лица. – Кто была та женщина-ажера, Драк?

Искра ярости вновь вспыхнула в ее животе, когда она вспомнила, как называла себя эта женщина – любовницей Драккала.

Он раздраженно фыркнул через ноздри и ухмыльнулся.

– Не уверен, должен ли я заводиться или бояться, когда ты делаешь такое лицо, кирайя.

Шей нахмурилась.

– Какое лицо?

– Ты выглядишь так, словно хочешь разорвать кого-то в клочья. Не знаю, угроза это… или обещание.

Она выгнула бровь и слегка потрепала его за шерсть на щеке.

– Думаю, это будет зависеть от того, что ты мне расскажешь.

– Может, мне сначала отойти в другой конец комнаты?

Брови Шей сошлись на переносице.

– Ты не делаешь ситуацию лучше. Разве ты не должен, я не знаю, успокаивать свою пару, когда она начинает ревновать и все такое? Не раздражать ее. Особенно после того, как она только что родила ребенка.

Юмор на лице Драккала поблек, уступив место чему-то более серьезному, но его глаза сохранили любящий свет.

– Я говорил тебе, что она не важна для меня. Больше нет. Но… Я не буду лгать о том, кем она была для меня давным-давно. Ты готова выслушать меня, прежде чем убить?

Вздохнув, Шей опустила голову на подушку, снова повернув лицо к Драккалу, и погладила его по щеке большим пальцем.

– Я не собираюсь тебя убивать. Ты слишком большой, чтобы я могла избавиться от тела самостоятельно, – она ухмыльнулась, но это выражение быстро исчезло. Она высвободила свою руку из его, чтобы нежно положить ее на спящего ребенка. – Однако я не смогу справиться со своей безумной ревностью, учитывая, что она была твоей любовницей и все такое.

Выражение его лица омрачилось.

– Любовница – неподходящее слово. Ваня никогда никого не любила, кроме себя. Я думаю… Ты поделилась со мной многим из своего прошлого, Шей, а я на самом деле ничего тебе не рассказал. Мне нужно рассказать историю с самого начала, чтобы ты поняла. Чтобы я понял… потому что я не думаю, что у меня был шанс по-настоящему оставить все это позади, пока не появилась ты.

– Итак, начни с самого начала. Я хочу знать, Драккал. Хорошее, плохое, все. Это не изменит того, что я чувствую к тебе сейчас.

Он кивнул и лег, перекатившись на спину. Его глаза устремились к потолку, но в них был отстраненный блеск, как будто он смотрел далеко за пределы физического.

– Я родился на Джакоре, родной планете ажер. Повсюду большие города, миллиарды жителей… примерно так Сэм описывает вашу Землю – Терру. И мне это никогда не нравилось. Мои родители, по сути, были историками, поэтому я провел юность, изучая культуру и традиции своего народа, нашу историю, и мне казалось, что мы так далеко ушли от того, кем были. Я хотел чего-то другого. Я встретил Ваню за год до своего совершеннолетия. Казалось, она чувствовала то же, что и я – она хотела более простой жизни, жизни, больше соприкасающейся с корнями нашего народа. Мы хотели знать, каково это – жить за счет даров природы, охотиться, ловить рыбу и выживать, создавать вещи своими руками. Она была… красивой, уверенной в себе, сильной. Охотницей она была уже тогда. Все, что, как мне казалось, я хотел. Я влюбился в нее. Был влюблен долгое время, – его брови опустились, а губы сложились в глубокую морщинку, – я даже думал, что люблю ее.

Шей поджала губы и убрала руку от Лии, сжав ее в кулак. Она отвернулась от Драккала, чтобы посмотреть на умиротворенное личико своей малышки. Это успокоило некоторые буйные порывы внутри Шей.

У каждого есть прошлое, Шей. Смирись с этим. Драккал не сошел с ума, когда ты упомянула своего бывшего, от которого зачала ребенка.

Не то чтобы она злилась на Драккала – она просто хотела выбить пару зубов из самодовольной физиономии этой сучки Вани. Шей была уверена, что Драккалу пришлось подавить подобные мысли, когда говорилось о ее бывшем.

– Достигнув совершеннолетия, – продолжал Драккал, – мы покинули Джакору. Отправились на один из пограничных миров, планету с богатой дикой природой и небольшим населением. Мы запаслись припасами в одном из немногих постоянных поселений и отправились на поиски нашего кусочка дикой природы. Построили дом, устроили жизнь. И это было хорошо, несмотря ни на что. Или, по крайней мере, я говорил себе, что это хорошо. Это было нелегко – нам приходилось работать ради всего, и были изрядно голодные времена, – но это было приятно. Удовлетворительно. По крайней мере, для меня. И Ваня все еще была со мной. Мы занимались сексом. Часто. Но каждый раз, когда я настаивал на большем, она отстранялась. Думаю, я был слеп к признакам. Она не хотела ничего официального, не хотела никаких реальных обязательств сверх того, что у нас уже было. И я подумал, что того, что у нас было, должно было быть достаточно для меня, верно? Она жила со мной, делила дом и постель. Разве это не жадность – хотеть чего-то большего? Она начала совершать более длительные походы вдали от дома. Я думал, что она стремилась найти новых животных, новые места охоты или, возможно, разведать ценные ресурсы, чтобы продать информацию в городе. Иногда это был хороший способ пополнить наши запасы. Я был либо слишком глуп, либо слишком наивен, чтобы осознать правду о происходящем. Решил, что ей просто нужно пространство, и я хотел дать ей все, чего она хочет. Во время последнего из ее походов я был снаружи и рубил дрова. Я поднял голову и увидел этот большой, уродливый корабль, появляющийся из-за гор. Это было похоже на какой-то модифицированный военный транспорт. Были несколько грубых кораблей и еще более грубые существа, которые отправлялись на планеты, подобные той, чтобы залечь на дно и спрятаться от властей, но я никогда не видел ничего подобного, – Драккал сложил руки на животе, переплетя пальцы. – Тварь подлетела прямо к дому, открыла спускную рампу, и оттуда выпрыгнула дюжина работорговцев с оружием и шоковыми посохами. Я не дал себе времени подумать. Я вбежал внутрь, схватил винтовку и приготовился защищаться. Когда они подошли к дому, я выстрелил в них. Мой народ… у нас есть эта старая воинская традиция, на которую все на моей родной планете любили с гордостью указывать, но мало кто хочет следовать ей и сейчас. Правильным, благородным поступком было сражаться насмерть, защищая свой дом. А что, если я потерплю неудачу, и они все еще будут там, когда Ваня вернется домой? Я был готов к этому. Не могу сказать, что я был каким-то опытным воином или что у меня был большой опыт сражений, но я был готов, – напряжение образовало складку между его бровями и заставило мышцы челюсти на мгновение выпятиться. – Это превратилось в перестрелку. Они прикрывали друг друга, вынуждая меня уклоняться, чтобы они могли продвинуться к дому, но я знаю, что попал по крайней мере в двух из них. По крайней мере, я был неплохим стрелком. Все это время они кричали мне, чтобы я выходил, сдавался. А потом я слышу, как открывается задняя дверь, и я оборачиваюсь, готовый стрелять… только это была Ваня. Глупый я, увидев ее, не задумался, как ей удалось появиться именно в этот момент, не задумался, почему работорговцы еще не окружили то место… да и не было, наверное, причин. Я просто подумал про себя, что теперь у нас есть шанс. И она посмотрела мне прямо в глаза и кивнула, как будто была там ради меня, со мной, как будто она тоже была во всем до конца. Она шагнула ко мне, и я развернулся, чтобы отстреливаться от работорговцев, на самом деле взволнованный дракой, поскольку она была там. Я не слышал, как она активировала электрошокер. У меня даже не было шанса снова встретиться с ней лицом к лицу. Все мое тело напряглось, и я упал. Оставаясь в сознании – думаю, я был намного более вынослив, чем умен, – я пытался сопротивляться, когда она вытаскивала большой комплект наручников. Ей пришлось еще дважды ударить меня электрошокером, прежде чем она смогла меня сковать. Затем она позвала работорговцев, и они направились прямо к дому, как будто таков был план с самого начала. Потому что так оно и было. Они поставили меня на ноги и натянули на лицо капюшон, но я слышал их разговор. Слышал, как она говорила. И даже тогда, даже когда они тащили меня к своему кораблю, я просто не мог поверить, что она это сделала.

Челюсть Шей пронзила боль, только тогда она поняла, что сжимала ее уже некоторое время. Она разжала ее, но напряжение все еще сковывало тело.

– Если бы я знала обо всем этом раньше, Драк, я бы выстрелила ей в ебаное лицо в тот момент, когда она появилась.

В груди Драккала заурчало, и он протянул руку, чтобы провести тыльной стороной пальцев по ее руке. Он улыбнулся.

– Моя свирепая кирайя. Ты воин в сто раз лучше, чем она когда-либо могла надеяться стать. У меня было искушение убить ее… но она не стоит тех проблем, которые это могло бы вызвать. Вечной Страже было бы все равно, что она делала в прошлом, только то, что мы застрелили ее посреди улицы верхнего города.

– Но, как я уже сказал, я слышал их. Я был последней целью в списке, которая Ваня составила для них. Это был ее переход – ее цена за то, чтобы стать частью их команды. Думаю, ей надоела жизнь на границе. Захотелось перемен.

– Грязная, трусливая сука, – пробормотала Шей.

– Да, – прорычал он. – Она ебаная же’гааш.

Шей не удержалась и рассмеялась. Она прикусила губу, сдерживая как можно больше смеха, чтобы не потревожить Лию, и перевела взгляд с ребенка на Драккала.

– Ты абсолютно идеален. Может, я и натворила чего-то плохого, но, по крайней мере, я никогда никому не наносила удара в спину.

Драккал приподнял густую прядь волос Шей и накрутил ее на свой металлический палец.

– Шей, между вами двумя нет никакого сравнения. Она ничто. Ты для меня все.

Тепло расцвело в груди Шей и распространяясь наружу. Кайф, вызванный любовью Драккала, был лучше, чем мог дать любой наркотик, и это отодвинуло ее ревность. Ваня действительно больше ничего для него не значила.

– Что случилось после того, как они забрали тебя? – спросила она.

– Они привезли меня и всех других захваченных на Кальдориус, столицу всей проклятой вселенной работорговцев, – он покачал головой, и его язык ненадолго выскользнул, чтобы пробежаться по губам. – Полагаю, у меня телосложение, которое любят видеть на аренах для рабов, поэтому меня купил кто-то, кто хотел сделать из меня бойца. Так и случилось. Они усердно тренировали меня, и они были подлыми ублюдками, но это было хорошим отвлечением от моего отчаяния. Там было несколько мрачных, темных дней, – он взъерошил ее волосы большим и указательным пальцами и несколько секунд смотрел на них, прежде чем отпустить. – Долгое время я был на грани того, чтобы просто… сдаться. Покончить со всем этим. Хорошие боевые рабы были большим вложением средств для владельцев, толпы и азартные игры приносили много денег, поэтому они делали большинство боев не смертельными, но когда возникали смертельные схватки… иногда я действительно думал о том, чтобы просто проиграть. Я встретил Арка в тот день, когда мне пришлось сразиться с ним. Это был не смертельный бой, и он был таким милым, нежным созданием, так что, – его рот скривился в легкой ухмылке, – я позволил ему победить. Он расскажет это по-другому, но именно так и произошло.

Шей тихо хихикнула.

– А я-то думала, ты был честен со мной.

Он повернул к ней голову и сморщил лицо, как от боли.

– Ой, терранка. Я мог бы поставить Аркантуса на место, если бы захотел. Как я уже говорил, он был слишком симпатичным. Жаль было портить его.

Она ухмыльнулась.

– И, наверное, я была слишком хорошенькой, когда ограбила тебя?

– Ну, ты действительно наставила на меня пистолет…

– У тебя было другое оружие. Ты не был беспомощным маленьким котенком.

– В последнее время ты могла бы одурачить меня на этот счет, – проворчал он.

Шей знала, что он имел в виду ее беременность в целом, но роды более конкретно. Ее большой, сильный, свирепый ажера чувствовал себя бессильным, когда дело касалось ее боли.

– Ты был со мной все это время, Драк. Это значит больше, чем я могу выразить словами.

Он придвинулся немного ближе и поцеловал ее в лоб.

– Я всегда буду с тобой, кирайя.

Шей улыбнулась и положила руку ему на грудь, на сердце. Оно бешено колотилось под ее ладонью.

– Продолжай. Что произошло после того, как ты предположительно проиграл Арку?

– У нас было несколько минут, чтобы поговорить. Я видел его раньше, знал о нем. Он создавал себе репутацию – это была его тридцать вторая победа в тридцати двух боях. Непобежденный боец – это большое дело. И он был… не таким, как я ожидал, учитывая, как хорошо он сражался. Он эгоистичен и саркастичен, но он харизматичен, и в глубине души… он искренен. Именно он рассказал мне о правиле на Кальдориусе – выживи в ста пятидесяти матчах, и ты заработаешь свою свободу. Сказал, что у него есть кое-какие планы на то время, когда он заработает свою, и что ему понадобятся такие хорошие бойцы, как я. Не умирай, ажера. Как я уже сказал, я никогда по-настоящему не был бойцом до того, как попал в рабство, но мне это нравилось, и я был хорош в этом. И до этого момента я руководствовался гневом. На самом деле у меня не было направления. Аркантус дал мне его. Он дал мне то, над чем нужно работать.

– И с тех пор вы вместе, – заметила Шей. – Мне было интересно, как вы двое познакомились. Вы оба такие разные… но в то же время в чем-то похожи.

Драккал ухмыльнулся.

– У него есть несколько замечательных качеств. Большинство из них он перенял от меня. Но теперь все это… в прошлом. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я видел Ваню, и этого времени оказалось недостаточно. Я никогда никому не рассказывал правду о том, что она сделала. Просто было проще сказать, что она умерла при нападении работорговцев. Легче было пытаться убедить себя, что она мертва.

Брови Шей нахмурились.

– Даже Арку?

Он покачал головой.

– Даже Арку.

– Но я думала, что вы двое похожи, – она подняла руку и скрестила пальцы, – близки и все такое. Как будто у вас какой-то броманс, где нет секретов друг от друга.

– Броманс?

– Да. Это когда два чувака очень, очень близки. Как… лучшие друзья и братья и почти парочка одновременно?

– О. Да, мы дружим, – сказал он категорично. – Всякий раз, когда мы куда-нибудь выходим, мы сплетаем хвосты.

Шей прищурилась.

– Никакого переплетения хвостами не будет. Твой хвост и все, что к нему прикреплено, принадлежит мне.

Драккал усмехнулся и промурлыкал:

– Конечно, принадлежит, кирайя.

Она застонала.

– Боже, я люблю, когда ты мурлыкаешь. Я умру, ожидая, пока выздоровею, прежде чем снова смогу попрыгать на твоих костях.

Она даже не хотела знать степень повреждения своего бедного влагалища.

Это вызвало низкое рычание из его груди, от которого у Шей по спине побежали мурашки вплоть до пальцев ног.

– Я уже чувствую это, кирайя.

– Тогда мне придется позаботиться о тебе позже.

Для нее это было бы пыткой, но ей безмерно понравилось бы доставлять ему удовольствие.

Драккал взял ее руку и поднес к своему лицу, потерся о нее щекой, прежде чем перевернуть, чтобы лизнуть ладонь. Шероховатость его языка вызвала еще одну волну покалывания.

– Не раньше, чем я смогу позаботиться и о тебе. Ожидание будет того стоить.

Шей улыбнулась и погладила его челюсть. Это так и было бы.

– В любом случае, почему ты не сказал Арку? – спросила Шей.

Он испустил долгий, медленный вздох.

– Я не знаю. Часть меня думала, что он мог бы попытаться найти ее, если бы знал. Арк не терпит предательства, даже когда он не является прямой жертвой, и когда он цепляется за что-то, его бывает трудно отвлечь от этого. У нас были другие дела, для которых требовалось его внимание. И другая часть меня чувствовала, что я должен был сказать, что она мертва, потому что это был единственный способ освободиться от всего этого хаоса.

– Но теперь она здесь. И она знает, что ты здесь. Тебе следует рассказать Арку, Драккал. Ты не можешь держать такой пиздец в секрете.

– Да. И я должен был бы уже понять, что прошлое имеет привычку пытаться укусить тебя за задницу, если ты игнорируешь его, – он еще немного склонил голову набок, переводя взгляд на Лию, и нежно провел подушечкой пальца по ее маленькой спине. – Ване нельзя доверять. После того, что она тебе наговорила, о тебе… Она – потенциальная угроза. Нужно убедиться, что все в курсе, чтобы все были начеку. Шансы снова встретиться с ней невелики, но я не буду рисковать. Не сейчас, когда мне есть что терять.

После нескольких секунд молчания Драккал наклонился к Шей и снова поцеловал ее в лоб.

– Я собираюсь поговорить с ним прямо сейчас. Тебе что-нибудь нужно?

Шей обхватила руками спящего ребенка.

– Нет, со мной все в порядке.

– Хорошо, – он отстранился от нее, сел на краю кровати и потянулся, вставая. Его мех был взъерошен и торчал, но он все еще был чертовски сексуален, особенно в этих штанах, обтягивающих его подтянутую задницу. Он направился к двери.

– Отдохни еще немного. Я скоро вернусь.

– Помни, не виляй хвостом, – сказала Шей с ухмылкой.

Драккал фыркнул и рассмеялся.

– Если ты этого не видишь, это не считается.

Шей игриво усмехнулась.

– Вот тебе и доверие.

– Я буду думать о тебе, пока буду это делать, кирайя, – сказал он, подходя к двери.

– Держу пари, тебе бы не понравилось, если бы я сказала то же самое о Таргене.

Игривость исчезла с его лица.

– Это другое.

– Но он мой друг.

– Ты хочешь сказать, что у тебя броманс с Таргеном? – спросил он, приподняв бровь.

– В некотором смысле. Мне просто не хватает этой штуковины, болтающейся у меня между ног.

– Поторопись и выздоравливай, кирайя, и я заполню эту пустоту на столько, на сколько ты захочешь.

Шей ухмыльнулась.

– Мне нравится, когда ты говоришь непристойности.

Еще раз усмехнувшись, он открыл дверь и вышел в коридор, оставив Шей наедине с Лией.

Улыбка Шей не угасла.

– Слышишь, тело? Тебе лучше поторопиться.

Она снова повернулась лицом к Лие и наклонилась, чтобы прижаться губами к головке дочери. Она глубоко вдохнула, вдыхая сладкий аромат своего ребенка, и закрыла глаза. Усталость подступала к краям ее сознания. За последние несколько месяцев было больше истощения, беспокойства, дискомфорта и боли, чем Шей могла представить. Драккал сделал так, что переносить это стало намного легче, но он не мог избавиться от этого, не мог оградить ее от всего. И она знала, что это еще не все.

– Но ты того стоишь, – прошептала она. – И он тоже.

Драккал почувствовал себя легче, когда шел по тихим коридорам в поисках Аркантуса. Он никогда не делился своим прошлым ни с кем, кроме Арка, да и то лишь частично, включая ложь о Ване. Рассказать Шей историю – полную, правдивую историю – было все равно что сбросить с плеч непосильное бремя, о котором он даже не подозревал.

Другие описывали его как осторожного и трудно-читаемого, и он никогда не возражал. Его эмоции всегда были именно такими – его. То же самое касалось и его прошлого. Ему всегда казалось, что делиться тем и другим – только несправедливо обременить окружающих. Он никогда не хотел, чтобы они беспокоились о его проблемах.

Но пока Шей – его красивая, свирепая, сильная Шей – говорила о своих сожалениях на тренировочной площадке внизу несколько недель назад, Драккал понял, что делиться такими вещами с партнером – это не значит обременять кого-то другого, не значит проявлять слабость. Это сила, превосходящая все, что он знал раньше. Это мужество, которого он долгое время не мог набраться. Драккал всегда был рядом с Арком и остальной командой, но он никогда не позволял им быть рядом с ним.

Врек'ош, я становлюсь сентиментальным.

Впрочем, все было в порядке вещей. Появление его настоящей пары и новорожденного детеныша изменило взгляды Драккала к лучшему. Он хотел поделиться с ней всем, и он мог видеть, что позволение себе иногда опираться на нее только укрепит их обоих – и их брачные узы.

Он завернул за угол и вошел в коридор, ведущий в мастерскую Аркантуса. Он не собирался уклоняться от того, что намеревался сделать сейчас. Маленькая искорка тревоги и неуверенности в животе Драккала ничего не значила. Он исправит ту единственную ложь, которую сказал Арку много лет назад, и тогда каждый сможет жить дальше, осознавая возможную угрозу, исходящую от Вани.

Они могли вернуть себе нормальную жизнь – правда, Драккал еще не знал, что значит нормальная жизнь после рождения детеныша.

Драккал нажал на кнопку входа рядом с дверью в мастерскую и вошел в тот момент, когда дверь открылась.

Аркантус и Саманта полулежали вместе на одном из диванов, ее тело прижималось к его в томных объятиях. Сэм наблюдала за голографическим пламенем в огненной чаше, которое постоянно меняло цвет, в то время как Арк возился с ее волосами, заплетая три пряди в тонкую косу.

Саманта переключила свое внимание и тепло улыбнулась Драккалу.

– Добрый вечер, Драк.

Седхи взглянул на Драккала центральным глазом, в то время как его пальцы продолжали свою работу.

– Что, ты даже звонком больше не пользуешься?

– Хочешь уединения, запри дверь, – ответил Драккал. Он подошел к незанятому дивану и плюхнулся на него. Его глаза болели, а веки были тяжелыми, несмотря на то, что он поспал несколько часов и мало занимался физически за последний день, он был измотан. Он не мог даже представить, что чувствовала Шей, а сам не жаловался – его усталость была результатом чего-то более удивительного и прекрасного, чем он мог выразить.