Текст книги "Соблазнение в академии (СИ)"

Автор книги: Ти Шарэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Про "Приют Чародея" я, однако рассказывать не стала. Для этого нужно было упомянуть Стаса и Яна, а мне не хотелось видеть реакцию подруг на обоих мужчин.

28-е Златолиста.

Когда я обнаружила в портере сразу шестерых девушек подходящего для роли роста и комплекции, мое настроение резко изменилось от упаднического "я сорву сроки, и мне больше не доверят ни одного заказа" до бодрого "князья Уваровы унынием не грешили, и ты не смей".

– Спасибо, Мирон, – тепло поблагодарила помощника. Знала, что именно он подсуетился с объявлениями.

Улыбнулась девушкам, Яну. Тот отчего-то улыбку не вернул, только слегка склонил голову в приветствии. Мужчина выглядел хмурым и недовольным.

– Ян, – я вдруг решила поделиться своим приподнятым настроением с актером. – У меня хорошие предчувствия! Нам сегодня непременно повезёт.

– Непременно, – согласился он каким-то странным тоном, но заострять на этом внимание я не стала. Мало ли какие у человека сложности, не хочет рассказывать, не надо. Главное, чтобы на сцене не подвел.

Обернулась к притихшим девушкам и едва не рассмеялась. Смотрели они не на меня, а за мою спину – туда, где стоял Ян. Мужчина прислонился плечом к колонне, скрестил руки на груди. Я снова отметила, что Градский красив. И эта красота не оставила равнодушным никого.

– Приветствую вас, сударыни, – постаралась переключить внимание публики. – Сегодня отбор провожу я. Сразу предупреждаю, чтобы не было недопонимания – создатели иллюзий обращаются к актерам на "ты". На сцене все происходит динамично, и времени на расшаркивания нет. Ко мне можете обращаться также.

Девушки неуверенно закивали.

– Сударыня Донская, – заглянула в дощечку и назвала первое имя, – прошу на сцену.

Девушка стремительно поднялась и грациозно вспорхнула на сцену. Остановилась рядом с Яном, улыбнулась так мило и смущенно, что я мысленно потёрла руки.

Первая же кандидатка и весьма перспективная! Хорошенькая, порывистая и одновременно стеснительная. И этими качествами сильно напоминающая Катерину, для которой и предназначалась иллюзия.

Однако Ян окинул девушку таким холодным взглядом, что та мгновенно сникла, стушевалась и растерянно посмотрела на меня.

– Давайте попробуем сцену, на которой мы закончили, – я решила поскорее начать пробы. – Рита, на вас с Яном было совершено нападение. Ваши сопровождающие убиты, компаньонка пропала. Ян отбился от разбойников, но он ранен. Вы посреди леса, остановились отдохнуть.

Нападение мы все-таки успели записать в среду. Я согласилась только потому, что в этой сцене не было реплик главной героини. Все что мне нужно было делать – это крутить головой по сторонам.

– Где ты научился владеть палашом? – изумился Мирон после записи.

Ян буркнул что-то невразумительное и перевел тему. А я потом пристала к Мирону:

– Это был палаш, да? Я думала изобразить саблю.

– Нет, техника владения другая, – парень выглядел задумчивым, – такой в армии обучают. У нас отец военный, я не мог ошибиться.

Не знаю, что именно так озадачило Мирона, я тогда отвлеклась, а потом забыла расспросить. В конце концов, ни я, ни Катерина в холодном оружии не разбирались, вряд ли это принципиально для нее. Но палаш, так палаш – поищу изображения в книгах.

– Итак, – я вернулась мыслями к происходящему на сцене. – Ян свои реплики знает, Рита тоже прочитала, верно? Хорошо, но сегодня можешь импровизировать, если посчитаешь нужным.

Я села в первом ряду, неподалёку от остальных девушек и замерла в надежде и предвкушении. Но очень скоро улыбка сползла с губ. На сцене снова происходила катастрофа, и виной тому был Ян. Мало того, что мужчина сам отыгрывал в четверть возможностей, так еще и Рите мешал.

– Ян, – не выдержала я, когда вместо того, чтобы предложить девушку руку, мужчина развернулся и сел, прислонившись к колонне, которую я в иллюзии заменю на дерево. – Что с тобой?

– Я ранен, если помнишь, – спокойно сообщили мне.

– Но Руслан так бы не поступил! И этого нет в сценарии!

– Значит, ранение оказалось серьёзнее, чем мы думали, – невозмутимо пожал плечами Ян.

– Ты не ранен! – прорычала я, теряя терпение.

– Актерам свойственно вживаться в роль.

– Продолжайте!

Но дальше было только хуже. Ян вел себя как безупречный незнакомец, Рита от такого явного равнодушия терялась, двигалась неловко, говорила невпопад.

– Садись, Рита, – наконец, сжалилась я. – Сударыня Яженская, готовьтесь, а мне нужно поговорить с нашей звездой.

Я взлетела на сцену, схватила Яна за руку и поволокла за кулисы. В смысле попыталась, потому что мужчина словно окаменел, и мне не удалось сдвинуть его даже по инерции.

– Ян, – я прищурилась.

– Хочешь поговорить – попроси, – сказал невозмутимо.

– Пожалуйста, Ян, удели мне пару минут, – сцедила я.

– С удовольствием, Василиса.

Внезапно захотелось расплакаться. Я как-то вдруг осознала, что вымотана. Последние недели стали сплошным испытанием. Рушащиеся отношения с Марийкой, давящее ожидание Тео, учеба, предстоящий визит во дворец, проблемы с проектом…

"Я не железная, я только притворяюсь!"

– Что ты творишь, Ян? – спросила мужчину и потерла переносицу. В носу щипало от подступающих слез, и я хотела это скрыть.

– Эта девушка не подходит, – мягко сказал Ян.

– Ты мог ей помочь, и она бы справилась, – устало пробормотала я.

– Ты бы справилась лучше.

– Опять ты за свое. Я не актриса и не собираюсь собственноручно испортить проект.

– Все получится, я обещаю.

Я подняла глаза. Ян стоял совсем рядом. Высокий, серьёзный. В глазах светится обещание, а губы сжаты так твердо, что лицо мужчины больше не выглядит высокомерным или насмешливым. Такой Ян кажется ещё более красивым.

– Лучше пообещай мне, что мы найдем актрису на роль Ольги, – вздохнула я.

– Не хочу больше никого расстраивать. Ни тебя, ни этих несомненно приятных девушек. Я буду играть только с тобой, Василиса.

29-е Златолиста.

Хоть я и зарекалась выбираться большой компанией в город, но Вере позарез понадобились травы для заказа, поэтому нам с Тео пришлось потесниться.

Впрочем, мы отлично провели время, пробежавшись по лавкам. Мне удалось купить редкий экземпляр книги Титова-Панина о путешествии в Америку для Мити и самоходку, управляемую с доски, для Павки.

Мне нравились государевы внуки, и я всегда приезжала с подарками для мальчиков. Дмитрию недавно исполнилось четырнадцать, а Павлу нет и десяти, но оба княжича были серьёзны не по годам. Боюсь, трагическая смерть отца оставила отпечаток на всю их жизнь.

После мы встретились с Есенией и Верой в "Медовике", и на этот раз атмосфера во время беседы была несравненно легче. Меня отвлекали лишь мысли о Марийке и вчерашнем заявлении Яна, так что не удивительно, что в какой-то момент я их озвучила. Сначала самую тревожную.

– Я видела Машу за ужином, – в ответ сказала Вера. – Она сидела с девчонками с первого года и выглядела вполне довольной жизнью.

– Никогда не думала, что она может вот так, – грустно сказала я, – у нас были очень теплые отношения в детстве, а этот холодный нейтралитет… Я ее не узнаю.

– Маша повзрослела, – сказала Есения, шаря глазами по тарелкам в поисках самого вкусного пирожного. Розовый цвет сошел, оставив на коже подруги почти незаметные разводы. – И пытается вести себя по-взрослому.

– Грубить? – уточнил Теодор. – Капризничать, игнорировать сестру?

– Юношеский протест, – пожала плечами Еся.

– Я думаю, что дело в другом, – задумчиво произнесла Вера. – Уверена, Маша по-настоящему скучала по тебе. И по другому представляла вашу жизнь в академии.

– Я объясняла, что у меня много работы…

– На словах – это одно, – возразила Вера. – Она просто оказалась не готова к тому, что большую часть времени будет предоставлена самой себе.

– Стас ничего не говорил? – повернулась я к Тео. – Она не писала ему?

– Я не спрашивал. Но Станислав – дворянин и человек слова, так что, уверен, он не будет потворствовать Маше.

На вторую сложность, занимающую мои мысли, все отреагировали более бурно.

– Найди другого актера, – жестко сказала Вера. – С каких пор тебе ставят условия?

– Но ты и так осталась без главной героини, если потеряешь еще и героя… – растерянно произнесла Есения. – Тем более, что ты была так довольна Яном.

– Его игрой, – уточнила я, бросив быстрый взгляд на Тео. Тот хмурился.

Я знала, что такая тема моему будущему мужу не придётся по душе, но его мнение для меня было важно.

– Но ты сама говорила, что он играет нестабильно, – вспомнила Вера.

– Угу, – проворчала я, – от великолепно до очень хорошо.

– Незаменимых нет, – стояла на своем Вера.

– Если я сейчас заменю сударя Градского, – напомнила ей, – то мне придется переделать и все готовые записи. Это Марьяны не было видно в иллюзии, поэтому я могу обойтись заменой голоса. С Яном это не пройдёт, а у нас записано почти двадцать фрагментов. Можно будет забыть про выходные!

– Но ты правда могла бы сыграть, – сказала Есения. – У тебя отличные отметки по сценическому мастерству.

– Я не уверена, что смогу. И тем более не уверена, что хочу.

– Но для тебя важен этот заказ, да?

– Да, – кивнула подруге и вновь взглянула на молчавшего все это время Тео.

– Поговори с ним ещё раз, – предложила Вера. – Или пусть Ждан поговорит. Это не нормально, что актёр ставит тебе условия!

– Я сам с ним поговорю, – вдруг спокойно и ровно сказал Тео.

– Ты? – выдохнула я, удивленная и обеспокоенная.

– Вера права. Он забывается.

– Но после разговора с тобой он точно уйдет, – заволновалась я. – Если я подведу дядю… Ты же понимаешь, это не только репутация академии и моя лично. Катерина моя родственница, и мне хотелось, чтобы подарок к свадьбе вышел идеальным…

– Ты уже определись, – вмешалась Вера, – чего хочешь сама. Я так понимаю, что варианта всего три. Либо ты играешь за Ольгу. Либо ищешь нового актёра. Либо пытаешься убедить Яна передумать.

– Последнее самое предпочтительное, – признала я. – Но вчера я потратила весь свой дипломатический талант и не достигла успеха.

– Дипломатический талант? – фыркнула Вера. – На сколько минут тебя хватило? На две?

Я с укоризной посмотрела на подругу, но промолчала. Вера права, моего спокойствия вчера хватило не надолго. Потом я ругалась, угрожала и, вспылив, просто ушла. Ян крикнул мне в спину, что в понедельник ждет меня на сцене.

– Я поговорю с ним, – вновь повторил Тео. – Не волнуйся, мне совсем не нужно, чтобы ты загрузила себя лишней работой. Твой Градский никуда не денется.

30-е Златолиста.

Демьян

Я был уверен, что с утра Василиса снова попытается меня уговорить, и был готов к этому. Даже больше – я ждал этого с предвкушением. Когда девушка злилась, она забывала о границах, подходила так близко, что между нами не оставалось места на ладонь. Цедила что-то грозное, а я смотрел, как кривятся пухлые губы, и боролся с желанием до них дотронуться.

Свадьба, которую я задумал летом, должна была принести мне два ценных подарка. Я закрыл бы обязательство перед государем и добрался бы до нужного артефакта. Но ещё во время проб я понял, что судьба ко мне благосклонна – ко всему прочему моя будущая жена красива и, вероятно, талантлива.

То, что она не досталась мне сразу, только добавило азарта, а наличие соперника заставило подобраться и даже немного напрячься. Мой приз становился все ценнее и желаннее.

Настолько, что я только сейчас понял, что не навещал Аду уже больше седьмицы. Потянулся к брошенной на соседнее сиденье доске и отправил сообщение Борису, чтобы прислал девушке букет роз. Бордовых, почти черных, ее любимых.

Василиса задерживалась. Мирон прибирался на сцене, что-то переставлял, постоянно бросая на меня недружелюбные взгляды. О том, что я доставил хлопот княгине он, несомненно, знал.

– Сударь Градский? – глубокий мужской голос заставил меня удивлённо приподнять бровь. – Мы можем поговорить?

– Безусловно, – я поднялся, оказавшись вровень с блондином. – Граф фон Конуг, если память мне не изменяет.

– Не изменяет, – сухо подтвердил викинг.

– И о чем мы будем говорить?

– О ваших требованиях, сударь Градский. Василиса просила…

– Действительно просила?

Секунду он размышлял, потом криво усмехнулся и признал:

– Не просила. Я сам вызвался. Мне не нравится, что моя невеста нервничает из-за вас.

– На самом деле, – проникновенно сообщил я, – я пытаюсь помочь. Лучшей кандидатуры, чем она сама, не найти. Только Василиса знает, что хочет увидеть в иллюзии. Ее участие сэкономит и силы, и время.

– Она не хочет играть с вами.

– Именно со мной? – спросил я, позволив насмешке просочиться в голос.

И снова врождённая честность не дала парню слукавить:

– Полагаю, что вообще не хочет. И в этом нет надобности.

– Это не вам решать. Что-то мне подсказывает, что вам не нравится именно моя кандидатура. Чем обязан такой неприязни?

Я широко улыбнулся, пытаясь разозлить викинга, но он оказался крепче, чем я думал. Вообще, фон Конуг вызывал уважение – честный, серьёзный. Сильный и физически, и по одарённости. Достойный противник… будет. Лет через пять.

– Вы мне действительно не нравитесь, сударь, – прямо сказал блондин. – Но для Василисы важно закончить проект вовремя, поэтому я не буду настаивать на вашем уходе. Лишь на благоразумии.

– Боитесь конкуренции, граф?

– О ней речь не идёт, – блондин впервые проявил эмоции. Нахмурился, взглянул исподлобья. – Надеюсь, вы меня понимаете?

– Нет, – моя улыбка обнажила зубы, у викинга сжались кулаки. Я тоже подобрался, чуть качнулся назад, перенеся центр тяжести на левую ногу.

– Тогда скажу прямо, – в голосе блондина вибрировало рычание. – Если вы, сударь, позволите себе хотя бы малейшую непристойность в отношении моей невесты…

– Насколько я помню, – перебил его, – она вам пока не невеста.

– Я сообщу государю о помолвке через две седьмицы, во время визита, – Василиса шагнула из темноты, осуждающе качнула головой. – Вижу, что договориться не получается. Не понимаю такой несговорчивости, Ян.

– Может, дело в деньгах? – процедил викинг.

– Это здесь ни при чем, – легко отмахнулся я. – Я не передумаю. Либо так, либо мне придётся уйти.

– Тео, я могу поговорить с тобой?

Викинг задержал на мне внимательный взгляд прищуренных глаз, потом неохотно кивнул, развернулся и направился вслед за Василисой в сторону ее кабинета.

Вернулись они минут через двадцать. Василиса казалась расстроенной и задумчивой, викинг хмурым и собранным.

– Я буду присутствовать на записях, – сообщил блондин.

Я бросил быстрый взгляд на Василису, но она все так же задумчиво смотрела на викинга.

Василиса

– Тео, я могу поговорить с тобой? – попросила я.

Теодор согласился неохотно и поначалу словно не слышал меня.

– Мне непонятна затея этого Градского, Лисса. Тебе придется искать другого актёра.

– Позволь это решать мне, – проговорила мягко, хотя категоричное "придётся" царапнуло по нервам.

– Ему что-то нужно, – хмурился Тео. – А такие люди не останавливаются, пока не получат желаемое.

– Ты считаешь меня излишне доверчивой? – спросила, тоже хмурясь. В душе зрел протест.

– Неопытной, – чуть виновато покосившись на меня, произнёс Тео.

– Мы с тобой ровесники, – напомнила ему. – Считаешь, что видишь больше меня?

– Я мужчина и сужу именно с этой стороны…

– Ты, – я помедлила, – не доверяешь мне?

– Тебе доверяю, – вынужден был сказать Теодор, – я не доверяю Градскому.

– Этого и не нужно. Я не наивная девочка, которой легко вскружить голову широкими плечами или ласковой улыбкой. К тому же я видела игру Яна и прекрасно отдаю себе отчет, как выглядит обольщение со стороны. Я буду играть.

Последняя фраза прозвучала с одинаковой неожиданностью для нас обоих. Несколько мгновений в маленькой комнате висело молчание. Потом я обошла мужчину и села в своё кресло. Сжала виски руками.

– Мне некогда искать актера. И некогда разбираться с капризами Яна. У меня есть всего четыре дня записи до того, как мне придется уехать на целую седьмицу. И останется чуть больше месяца после поездки, чтобы завершить проект. Поэтому да. Я буду играть сама.

– Я вижу, как он смотрит на тебя, Лисса, – глухо произнес Тео.

– Также как смотрел на Марьяну. И на свою девушку Аду. И боги знают ещё на кого. Доверься мне, Тео. Я не Маша, мне невозможно вскружить голову.

На эти слова мужчина отреагировал странно – долго вглядывался в мое лицо своими внимательными и невыносимо серьёзными глазами. И мне казалась, что в их глубине прячется грусть.

– Я буду присутствовать в зале во время записи, – наконец сказал Тео.

– Что?! А твои занятия?

– Четыре дня подождут. А после, уверен, Градский успокоится. Когда ты вернёшься из дворца моей невестой.

Когда Теодор повторил свои условия для Яна, лицо того на мгновение исказила досада. Краем глаза я заметила брошенный на меня вопросительный взгляд, но проигнорировала его. Меня занимал Тео. Его тревога и неуверенность во мне. И то, что даже не являясь моим мужем, Теодор ставит мне условия.

Пока мы с Тихоном обсуждали декорации, мужчины разошлись по разным углам портера, словно создавая между собой максимально большую дистанцию.

Меня нервировало и отвлекало присутствие Тео. Пока Тихон закреплял на мне артефакт, я постоянно косилась в его сторону. И первые минуты разминки тоже, но, как это бывало и на занятиях по сценическому мастерству, потом я увлеклась, забыв обо всем. На время став Ольгой – изнеженной и трепетной девушкой, оказавшейся в незнакомом лесу с мужчиной, в которого она уже была влюблена.

– Не бойтесь, – говорит Ян, улыбаясь так тепло, что свет его глаз согревает. – Я выведу вас из леса.

– Вы ранены, – шепчу я, и мой взгляд останавливается на плече Яна. Я словно действительно вижу бурое по краям и влажное алое в центре пятно на когда-то белой рубашке.

– Не страшно, – мягко говорит Ян и осторожным движением берет за руку. Его ладонь сухая и горячая.

Я следую за ним безропотно, заворожённая уверенностью и мягкой силой.

– Знаете, что покорило меня, когда я увидел вас впервые? – говорит Ян, и я немного теряюсь. Этих слов не должно быть, но они звучат уместно и я молчу. Ян продолжает. – Ваши глаза. Их искренность. Когда вы радуетесь и когда злитесь, они мгновенно отражают ваши чувства. К счастью, или сожалению, но вы не умеете лгать – глаза выдают вас.

Мы ходим по кругу мимо колонн. Какая-то часть меня отдает себе в этом отчет, но другая ясно видит толстые шершавые стволы. Я ступаю по гладким доскам сцены, а чувствую под ногами упругую хвою. И обе части меня в смятении. Ольга ошарашена необычным признанием, а я тем, что оно произнесено не для Ольги, а для меня.

Ян понимает, что Тео не знает сценария, и нагло этим пользуется.

"Для чего?"

– Зачем вы говорите это? – тихо произношу я.

Ян молчит, крепко сжимая мои пальцы. Я перевожу взгляд наши сцепленные руки, записывая это мгновение на артефакт и уже не жду ответа, когда он звучит:

– Я знал, что мне предстоит жениться, но не рассчитывал, что буду с нетерпением ждать этого момента.

3-е Листопада.

– Маша, задержись, пожалуйста.

Я специально спустилась пораньше, чтобы поймать сестру, которая за последние несколько дней не разделила со мной ни одного ужина или завтрака. Совместные обеды исчезли из нашей жизни ещё раньше.

Сестра замерла, потом медленно развернулась и села за неприбранный стол. Любава выглянула было из кухни, но, повинуясь моему жесту, исчезла за дверью, прикрыв ее.

– Ты планируешь и дальше вести себя так? – тихо спросила я, присаживаясь напротив сестры.

– Как так? – тут же вскинула подбородок Марийка.

– Избегать меня.

– У меня много дел. Ты тут не самая занятая.

– Может ты хочешь вернуться к маме? – я внимательно следила за реакцией сестры.

– Нет! – тут же вскрикнула Марийка и насупилась.

– Хорошо. Тогда давай договоримся, что обе приложим усилия, чтобы наладить отношения. Я до сих пор не понимаю, чем вызвала такое к себе отношение. Тем, что переживаю за тебя?

– Тем, что ставишь условия, – буркнула девушка. – И не веришь.

– А Елена с Катей, значит, верят?

– Уже и про них все узнала? – Маша посмотрела на меня со злостью. – Запретишь общаться?

– Есть причины? – я приподняла бровь.

– Легко найти. Умеючи.

– Маша, – я вздохнула, – давай поговорим без колкостей. Мы родные люди и…

– Не ты ли мне угрожала недавно статусом главы рода?

– Одно другому не мешает, – поморщилась я. – И не угрожала, а напоминала.

Я снова начала злиться, хотя настраивалась быть терпеливой, чтобы вывести наконец сестру на нормальный разговор. Но Марийка скрестила руки на груди, откинулась на стул и смотрела настороженно и хмуро. И мне становилось все труднее сдерживать раздражение.

– Я тороплюсь, – сестра демонстративно посмотрела на хронометр. – Ты все сказала?

– Нет! – прорычала я. Мысленно заново договорилась сама с собой о терпении и снисхождении. – Мне хотелось бы, чтобы ты не пропускала совместные ужины.

– Я ем в столовой с подругами.

– Достаточно того, что ты с ними обедаешь. Жду тебя сегодня к семи.

– Это приказ? – повысила голос Марийка.

– Да! – рявкнула я. Договориться с собой уже не получилось, и следующая фраза вышла ещё более резкой. – Я надеюсь, ты прислушаешься к моим словам, иначе я буду вынуждена принять меры.

Марийка подскочила. Бросила на меня злющий взгляд и ушла, не попрощавшись.

– Я снова была слишком строга? – спросила я у пустой чашки.

Ситуация с сестрой меня тревожила все больше, но я никак не могла найти способ все исправить. Даже обратилась к наставнице по психологии Прохоровой. Она посоветовала быть максимально терпеливой и найти как можно больше точек соприкосновения. Именно для этого я решила настоять на семейных ужинах. И планировала сделать это спокойно и мягко. Терпеливо.

"Но над этим еще работать и работать".

Первым занятием по четвергам значился мой любимый предмет – конструирование иллюзий. К сожалению, в этом году нам с Тихоном оставили только один час конструирования. Расписание сократилось и уплотнилось, оставив для специализированных занятий только вторник и четверг. Пятница же полностью состояла из общих для третьего года предметов – история, вычислительная наука, натурфилософия, государственное устройство и, разумеется, гимнастика.

Тихон ждал меня у класса.

– Слышал, у тебя проблема с актером?

– Никаких проблем, – нахмурилась я. – Кто сказал?

– Слышал, – повторил парень и махнул рукой куда-то в сторону выхода. – И сцена была свободной.

– Кстати, об этом, – решила сменить тему, не желая вдаваться в подробности. – Я уезжаю через неделю. Понедельник уже обещала Даше, можешь забрать среду.

– Идет, – обрадовался Тихон. – У меня, конечно, не такие крупные заказы, но мелочёвкой завалили.

– Хорошая прибавка к стипендии, – понимающе улыбнулась я, Тихон кивнул.

– Все готово, – дверь класса открылась и оттуда выглянул наставник. – Василиса, Тихон. Заходите.

Наставник Симонов не обращался к ученикам безликими "сударь" или "сударыня". Он называл всех по имени и на "ты". И был единственным взрослым иллюзионистом, которого я знала.

А ещё наставник тщательно готовился к каждому занятию и не позволял заходить в класс без приглашения.

В этот раз круглый стол посреди комнаты оказался заставлен корзинами, полными разных фруктов. Я видела яблоки, груши, персики, виноград, абрикосы и даже мандарины.

– Садитесь, – наставник сел на свернутое валиком покрывало, мы с Тихоном устроились рядом. Первое время мне было крайне некомфортно сидеть таким образом, но потом я привыкла и оценила удобство – можно было выстраивать декорации на столе, а затем оценить их композиции как сбоку, так и сверху.

– Начнем с яблок, – наставник взял в руки ближайший плод и покрутил его перед собой. – Вы должны создавать иллюзию так, чтобы даже случайно оказавшийся в зоне видимости фрукт казался свежим, вкусным и сочным.

Симонов разломил яблоко, впившись в него тонкими, сильными пальцами.

– Ваше иллюзорное яблоко должно быть таким, чтобы глядя на него, чувствовать запах спелой сочной мякоти. Вдохните его.

Я поднесла полученную от наставника половинку к лицу и вдохнула сладкий, свежий запах. Погладила глянцевый бок, украдкой слизнула попавший на пальцы сок.

– Кусайте, – улыбнулся наставник. – А теперь возьмите по целому фрукту и закройте глаза. Почувствуйте гладкость, неровность формы, шероховатость ветки. Замечательно.

Также тщательно мы рассмотрели, пощупали и попробовали остальные фрукты.

– Крепите артефакты, – наконец велел наставник, наполняя одну из корзин картонными круглыми заготовками. – Отлично. Десяти секунд записи будет достаточно.

А после мы занялись тем, что отличает иллюзионистов от других одаренных – изменением записи с помощью своей силы.

– Тихон, – сказал наставник после просмотра работ. – Яблоки удались великолепно, остальное так и осталось папье-маше, только цветным. Поработай над этим, сдашь на следующем занятии. Василиса, все отлично, вопросов нет.

Вечера я ждала с некоторой опаской.

– Хочешь, я останусь? – предложил Тео за обедом.

– Нет, – поразмыслив, решила я. – При тебе она будет вести себя сдержанней, конечно, но мне нужно иное.

– Маша не такая, как ты, – сказал Вера. – На что ты надеешься? Что она вспылит и в порыве гнева выложит все свои претензии?

– Примерно на это и надеюсь, – нахмурилась я. – Думаешь, зря?

– Ты слишком прямолинейна, – покачала головой подруга. – И судишь всех по себе. Я разговаривала с Машей тогда по твоей просьбе. Она гораздо более замкнутая.

– Если бы Маша хотела рассказать, уже бы рассказала, – поддакнула Есения.

– И что вы предлагаете? Оставить как есть?

– Нет, – Вера покачала головой. – Думаю, тебе не стоит вообще поднимать сложные темы. Сделай вид, словно ничего не происходит.

– Попробую, – вздохнула я, не особенно уверенная в своей сдержанности.

Ужин начался спокойно. Марийка держалась настороженно, но на мои вопросы об учебе отвечала спокойно.

– Я рада, что у тебя появились подруги, – сказала я. – И я ничего про них не выясняла. Мне известны только имена. Ты же знаешь, что для меня совершенно неважно происхождение или благосостояние.

– Знаю, – помолчав, сказала Марийка. – Есения ведь из купеческой семьи, причём не первой гильдии, так? А от рода Веры осталось одно имя.

– Мне все равно. Важно только, что они отнеслись ко мне по человечески тогда, когда остальные смеялись над тем, что я не знаю элементарных вещей. Ваш год показался мне спокойнее и выдержаннее моего.

– Да, наверное.

– Мне нет разницы с кем ты общаешься, Маша. Лишь бы тебе было хорошо с этими людьми.

– Однако против некоторых ты, всё-таки, возражаешь, – хмыкнула сестра, не отрывая взгляда от отбивной, которую резала на крошечные кусочки.

– Не возражаю против общения, – помедлив, сказала я, ступая на зыбкую почву. – Но мне показалось, что ты хочешь чего-то большего…

– Показалась, – резковато ответила сестра, все также глядя в свою тарелку.

– Хорошо, – медленно произнесла я. – Пожалуйста, Маша, не торопись с выбором супруга. Яркие эмоции это, наверное, хорошо, но…

– Но, Лисса? – Маша наконец посмотрела мне прямо в глаза. – Ты ведь не знаешь, какого это?

– О чем ты? – тихо спросила я, не желая переводить разговор в плоскость скандала.

– Яркие эмоции. Ты ведь не любишь Тео, так?

– Что ты хочешь сказать?

– Ты даже не отрицаешь, – усмехнулась Марийка. – Ты все рассчитала. Выбрала себе идеального мужчину так, как выбирала идеальных слуг и управляющих. Ты ведь неплохо разбираешься в чужих людях.

– Но не в тебе? – спросила я, уводя разговор от Теодора.

– Я просто не хочу прожить жизнь с идеальным мужчиной. Я хочу прожить ее с любимым!

– Станислав…

– Давай закроем тему, чтобы снова не поругаться? – совершенно будничным тоном прервала меня Марийка.

– Давай, – сделала над собой усилие я.

7-е Листопада.

Мы сделали большую часть работы. Стадии знакомства, помолвки, сближения после пережитой опасности уже были записаны и проработаны. Сегодня пришла пора отыграть первый поцелуй.

– Мы не будем целоваться, – сразу предупредила я мужчину. – Для записи достаточно, если ты замрешь в паре сантиметров от моего лица.

Ян лукаво улыбнулся, чуть склонил голову, окинул смеющимся взглядом. Его, в отличие от меня, словно совершенно не беспокоил застывший в кресле для зрителей Тео.

– Напомню последовательность, – нервозность дрожью проникла в голос, и я глубоко вдохнула, прогоняя ее. – Мы гуляем по саду, ты увлекаешь меня в беседку, изображаешь поцелуй. Быстрый, не более трех секунд. Потом отстраняешься, говоришь свои реплики. Ольга прижимается к тебе, ты изображаешь лёгкие объятия. Все понятно?

Ян снова улыбнулся. Тепло, понимающе и без привычной насмешки. Я бросила быстрый взгляд на Тео. Мой будущий муж сидел, скрестив руки на груди, и неотрывно смотрел на Яна.

"Никто не обещал, что будет легко".

Мы сделали несколько прогонов до беседки. Поцелуй и объятия я планировала записать с первого раза, колени и так подкашивались от нехорошего предчувствия.

– Начинаем, – решительно выдохнула я и коснулась артефакта для записи.

– Вы обворожительны как никогда, Ольга, – говорит Ян, следуя сценарию.

– Благодарю вас, – я чуть опускаю голову, изображая потупленный взор. Взгляд останавливается на месте, где концы мужского сюртука соединяются застежкой в виде изумрудного жука.

На секунду я замираю, вспоминая, где видала подобное украшение, но роль требует сосредоточения, и я выбрасываю застежку из головы.

– Пройдемся по саду?

– С удовольствием.

Ян предлагает руку, я опираюсь на нее и мы идем по краю сцены. Я будто бы исподтишка смотрю на мужчину, занимая им весь обзор. Маленькая хитрость, чтобы избежать прорисовки окружающего пейзажа в будущем.

– Боитесь покидать дом, Ольга? – спрашивает Ян.

Я делаю паузу перед ответом:

– Немного. Гораздо меньше чем раньше.

Свадебные иллюзии заказывают именно с этой целью – уменьшить страх перед будущим, зародить теплые чувства к незнакомцу, что станет мужем. Уверена, для мужчин также создаются иллюзии, возможно с другим сценарием, но с одной целью – лучше испытывать хоть какие-то чувства у женщине, к которой привязываешь себя на всю жизнь. Ни один отец из дворянского рода не отдаст дочь без обряда. И главная причина вовсе не любовь к собственному чаду, а гарантия союза двух родов.

Мы тихо разговариваем, неспешно приближаясь к беседке. Краем глаза я вижу Ждану, которая показывает, что записи осталось на две минуты.

– Здесь прохладно, – говорит Ян. Увлекает меня под арку. Усаживает на скамью и садится рядом в пол оборота.

В иллюзии это будет беседка, скрытая от любопытных глаз плотным зеленым плетением, а сейчас мы у всех на виду, и кажется, что мои волосы шевелятся от висящего в воздухе напряжения.

– Простите мою наглость, – ласково говорит Ян и склоняется к моему лицу.

Я с ужасом жду, что он не последует сценарию и коснётся моих губ. Сердце замирает от этого ужаса и какого-то странного предвкушения. Но Ян останавливается в нескольких сантиметрах. Все равно очень близко, я чувствую теплоту дыхания, запах дорогого парфюма и понимаю, что предательски краснею.