Текст книги "Ограбление (ЛП)"

Автор книги: Тейт Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 23

ДЖОН

Желание остановить Трис, пока она не ушла, было почти непреодолимым. Мне потребовались все мои усилия, чтобы сжать кулак на столе и просто смотреть, как ее сексуальная, прикрытая штанами для йоги, задница удаляется обратно к входу в магазин.

– Ты спишь с ней? – спросила Джени, блядь, Хартман с явной завистью. – Потому что это полностью противоречит правилам университета. Тебя могут уволить, если кто-нибудь узнает.

– Да ну? Тогда почему ты так стараешься отсосать у меня, Джени? – Ладно. Возможно, это не очень тактично, но Трис вывела меня из равновесия.

Джени задыхалась от возмущения, прижав руку к груди.

– Профессор Смит! Я потрясена… что вы считаете, что я не буду относиться ко всему, что происходит между нами, с максимальной осторожностью и конфиденциальностью.

Боже правый.

– Джени, я ценю твое предложение, – вообще-то, нет, – но мы с Тристиан не спим вместе. – Пока. – Так что это крайне неуместно.

Официантка начала приносить мое блюдо, но я быстро попросил ее упаковать его в коробку, чтобы забрать с собой. У меня были дела поважнее.

– Что ты ей сказал? – спросила Джени с расширенными глазами, и я понял, что разговаривал с официанткой на мандаринском языке.

Однако мое внимание было приковано к темным волосам Тристиан у стойки с едой на вынос. Она была чем-то озабочена, перебирала пальцами волосы и опустила плечи.

– Джени, хочешь совет? Невежливо приглашать себя поесть с кем-то другим, особенно со своим профессором. Тебе не приходило в голову, что я хочу сегодня поужинать один? – Я бросил на нее жесткий взгляд, и она замялась. – Как ты заметила, я могу потерять работу за отношения со студентами. Без обид, милая, но я не стану рисковать ради тебя.

Она вздрогнула, и вполне обоснованно. Это не было даже тонко завуалированным оскорблением. Но меня раздражало, что Тристиан неправильно истолковала происходящее, ведь Джени села без приглашения всего несколько минут назад.

– Профессор Сми…

– Хватит, Джени, – я прервал ее, вставая. – Твое отчаяние становится очевидным.

Оставив ее там, я подошел к месту, где Трис все еще разговаривала с хозяйкой за стойкой. Мне удалось уловить достаточно из их разговора, чтобы понять, что происходит, поэтому, прежде чем Трис успела уйти, я положил руку ей на талию и вежливо попросил хозяйку посчитать ее еду вместе с моей, которую упаковывали в коробку на вынос. На мандаринском языке, конечно, что заставило Трис поднять голову и уставиться на меня.

– Мне нравится, как ты впечатлена сейчас, – пробормотал я, протягивая кредитку для оплаты. – Мне нужно удивлять тебя чаще.

– Я не впечатлена, – ворчала она, забирая свой пакет с едой, когда хозяйка передала его ей. – Мне неловко. Не могу поверить, что я забыла свой кошелёк. Я была уверена, что брала его, когда выходила из дома.

– Может быть, у тебя были другие заботы, – предположил я, сгибая пальцы там, где все еще держал ее талию. На тот случай, если она каким-то образом забыла о наших внеклассных занятиях.

Ее насмешка была несколько оскорбительной, когда она выскользнула из моей хватки.

– Спасибо, что заплатил, Джон, но тебе действительно пора возвращаться к своей спутнице. Спокойной ночи.

Она выскользнула за дверь как раз в тот момент, когда мой собственный пакет с едой появился на кухне, и я взял его, а затем последовал за ней. Я не окликнул ее и не стал догонять, но она знала. Я знал, что она знала.

Через полквартала она обернулась и уставилась на меня.

– Перестань преследовать меня, Джон. Это жутко.

Я указал на свою грудь, оглядываясь по сторонам, как будто не понимая, с кем она говорит.

– Я? Преследую тебя? Разве это не ты подошла к моему столику? Я наклонил голову в сторону, игриво улыбаясь. – Кроме того, может быть, мы просто идем в одном направлении.

Ее глаза сузились еще больше.

– Чушь.

Я пожал плечами.

– Может быть, я просто хочу убедиться, что ты благополучно добралась до дома. Ты знаешь, что здесь может быть опасно по ночам? Она просто смотрела прямо сквозь мою ложь, заставляя меня снова почувствовать себя неловко. – Кстати, чем ты будешь заниматься до конца вечера?

Она поджала губы, как будто раздумывала над тем, чтобы скормить мне ерунду. Затем вздохнула.

– Учусь. Мой профессор на самом деле все еще ожидает, что я буду сдавать новые материалы, а также выставлять оценки по работам.

– Похоже он придурок, – прокомментировал я, не обращая внимания. – Невыносимый, высокомерный, непомерно красивый придурок.

Она разорвала зрительный контакт, пытаясь скрыть улыбку, и прочистила горло.

– Да, хорошо. Этот придурок сейчас отвечает за мое академическое будущее, так что мне действительно пора возвращаться к учебе. Спокойной ночи, Джон.

Я продолжил следовать за ней, когда она начала идти, и она быстро потеряла терпение.

– Серьезно?

Я улыбнулся.

– Мне только что пришло в голову, что у тебя уже несколько недель не было нормальной личной консультации с твоим куратором по диссертации. С тех пор, как здоровье доктора Бейли начало ухудшаться.

Трис нахмурилась.

– У нас была одна вчера, когда ты вломился в мою квартиру и разбудил меня.

– Один раз не компенсирует все те недели пропущенного времени, – возразил я, – и дверь была открыта. Это не взлом, если я ничего не ломаю.

– Если ты предлагаешь провести консультацию сейчас, то ты безумнее, чем кажешься. Иди домой, Джон. Мне нужно переделать кучу дерьма и съесть вкусную курица в медовом соусе с вегетарианским жареным рисом. Она подняла свой пакет с едой, чтобы напомнить мне об этом, затем крутанулась на пятках и продолжила идти домой.

Я пошёл за ней.

– Джени, должно быть, чертовски ужасна в постели, если ты предпочитаешь преследовать меня, а не пойти к ней, – пробормотала Трис, достаточно громко, чтобы я услышал.

Я хихикнул и потянулся к своему пакету, чтобы взять спринг-ролл. Ням.

– Это ревность, мисс Айвз? Должен признать, зеленый цвет на тебе смотрится особенно сексуально.

Она пробормотала несколько ругательств себе под нос, а я с удовольствием уплетал свой спринг-ролл, следуя за ней до самого здания. Когда я попытался зайти за ней внутрь, она положила руку мне на грудь, чтобы остановить меня.

– Что, по-твоему, ты делаешь? – спросила она, подняв брови с явным вызовом.

Я улыбнулся своей самой лучшей невинной улыбкой.

– Моя еда остывает из-за всей этой охраны, которую мне пришлось выполнять как мужчине. Не могу ли я одолжить вилку?

Она слегка хихикнула.

– Ты действительно не можешь принять отказ, не так ли? Это задевает твое эго, Джон? Что тебя отшили? Держу пари, это что-то новенькое.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, Тристиан. Меня волнуют только твои академические результаты.

– И моя безопасность, когда я иду домой одна. – добавила она.

Я кивнул.

– И это.

Ее глаза сузились.

– И твоя остывающая еда.

Я усмехнулся.

– И это тоже.

Она снова поджала свои красивые губы, прищурившись.

– Ты можешь помочь мне с диссертацией, но это все. Потом ты уйдёшь.

Я поднял пакет с едой.

– И поесть?

Она закатила глаза. Снова.

– Ладно. Она отступила с дороги, пропуская меня внутрь, пока нажимала кнопку вызова лифта. – Но только потому, что это преступление – дать остыть хорошей еде.

Победа была так близка, что я чувствовал ее вкус.

Я держал рот на замке, пока мы ехали в лифте на ее этаж, а затем ждал, пока она отпирала свою дверь. Подозрительный взгляд, которым она одарила меня, когда я вошел в ее квартиру, был незаметен и очень забавен, но я все равно не стал испытывать судьбу.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросил я, поставив пакет с едой на кухонный стол и направившись прямо к шкафу, где хранились ее тарелки. Если она и заметила, что я уже знаю, где их найти, она ничего не сказала.

– У меня есть вино, – ответила она, положив свой пакет с едой рядом с моим и сложив руки. – Хотя это звучит как ужасная идея, учитывая, чем закончилась прошлая ночь.

Я хихикнул, доставая два бокала вина.

– Я бы сказал, что вышло довольно здорово.

– Просто для ясности, – сказала она с ноткой решимости в тоне, – эта… штука. В какую бы игру ты ни думал играть сегодня вечером? Это не сработает. Прошлая ночь была моментом безумия, и я не намерена ее повторять.

Я налил нам обоим по бокалу "Шираза".

– А что насчет сегодня?

– Всё совершенно забыто, однозначно, – солгала она, одарив меня саркастической улыбкой. – В любом случае, я не буду трахать тебя сегодня. И вообще ни в какой другой день, если на то пошло. Ты – плохая новость, и ты это прекрасно знаешь.

Она и понятия не имела.

– Тристиан… Я вздохнул, покачав головой, как будто мне было неловко. – Я никогда не хотел, чтобы ты трахала меня сегодня, и, честно говоря, я немного обижен, что ты думаешь, что это все, ради чего я пришел сюда. Да, ты меня привлекаешь. Но я никогда не был заинтересован в том, чтобы завоевывать женщину, изматывая ее… Я бы предпочел, чтобы мои партнеры в постели принимали участие с энтузиазмом. Я действительно просто хотел помочь тебе учиться.

Лжец.

Она ни на секунду не купилась на мою чушь.

– Ага. Конечно. Еще один раз, чтобы донести мою мысль. Я не собираюсь трахать тебя сегодня.

Меня охватило веселье.

– Ты не собираешься трахать меня сегодня. Я на сто процентов тебя услышал, чётко и ясно. Я предложил ей бокал вина. – Может, поедим?

Подозрение волнами накатывало на нее, но она все равно взяла бокал и смотрела, как я с легкостью накладываю нам еду, и мне не пришлось ничего искать на ее кухне. Пока она спала, я уже достаточно пошарил вокруг, чтобы знать, где она хранит все свои вещи.

По правде говоря, я не кормил ее словами, которые она хотела услышать. Я полностью признал, что сегодня у меня не будет секса. Она определенно была не в настроении, что, возможно, как-то связано с новым интересным горячим устройством розового цвета, которое лежит на ее табурете для рисования, когда я заглянул в ее студию. Спойлер: это была не кисть.

Но что еще важнее, мой план с Трис не полностью вращался вокруг постели с ней. Да, это был один из способов преодолеть эмоциональные барьеры и завоевать ее доверие, но мне нужно было нечто большее, если я хотел использовать ее доступ к "Макам". Мне нужно было узнать ее. Так что сегодня вечером я планировал именно это. Получить более глубокое представление о том, кто такая Тристиан Айвз и какие ключевые слова она могла бы выбрать для пароля.

А потом… может быть, завтра я трахну ее. А не наоборот.

Черт, теперь мой член снова стал твердым. Думай быстрее, Джон.

– Расскажи мне о Нельсоне и Хэнке, – предложил я, ухватившись за самую логичную тему для разговора и наименее возбуждающую. Старики особо к делу не относились, но, насколько я мог судить, они были самыми близкими родственниками Трис в этом городе. С них можно было начать.

Потянувшись в карман, я включил диктофон.

ГЛАВА 24

ТРИС

Когда я сидела за столом напротив Джона, разделяя странную интимную трапезу, я думала только о том, где, черт возьми, я оставила свой вибратор? Не потому, что мне нужно было им воспользоваться – в течении дня у меня было достаточно времени, чтобы им воспользоваться, – а потому, что я была бы вне себя от ужаса, если бы Джон увидел его. И это полностью разрушило бы мою холодную, спокойную, собранную атмосферу, если бы он узнал, что я провела весь день, мастурбируя, как сексоголик.

И слава богу, что я это сделала. Я никак не могла бы держать свои руки при себе, если бы я все еще была под тем кайфом от сексуального напряжения после сегодняшнего утра.

Джон, казалось, был искренне заинтересован в том, чтобы узнать меня получше, пока мы ели, что меня пугало. Я не открывалась никому, кроме своих пожилых соседей, и уж точно не доверяла так сильно Джону, как и не могла просто выгнать его. А он выглядел серьёзно. Так что я скормила ему какую-то слабенькую чушь, которая едва ли даже открывала завесу моей истории с Нельсоном и Хэнком.

– Почему у меня такое чувство, что ты не говоришь мне правду? – спросил он, откинувшись на спинку стула и широко расставив ноги. Я ненавидела, когда мужчины делали это в общественном транспорте, но в данной обстановке это было по-дурацки сексуально. Как будто ему нужно было дополнительное пространство для его массивного члена.

Черт. Неправильный ход мыслей, Трис.

– Почему я должна чувствовать необходимость лгать? – ответила я, вставая, чтобы отнести наши грязные тарелки на кухню, просто чтобы больше не думать о члене Джона. – Я же не какой-то смертоносный убийца, работающий на тайное сообщество. Я усмехнулась про себя, думая о том, какой дерьмовый убийца из меня бы получился.

Джон осушил последний бокал вина и присоединился ко мне на кухне.

– Нет, у тебя нет нужных вибраций для Гильдии наемников. Ты слишком… человек.

Я насмехалась.

– Еще бы. – Забавный парень. Как будто такое вообще существует. – Я думала, что сегодня ты собираешься помочь мне с диссертацией, а не глубоко нырять в мою личную жизнь.

– Кстати говоря, – он воспользовался открытием, которое я не собиралась предоставлять. – Как прошло твое свидание сегодня днем? Не может быть, чтобы все было хорошо, если ты в одиночку ходишь за китайской кухней на ужин.

Я открыла еще одну бутылку вина.

– Ты ничего не можешь с собой поделать, да? Может, мне стоит спросить, как прошло твое свидание с Джени, но я уже знаю ответ, поскольку ты здесь… со мной.

– Туше, – пробормотал он, протягивая свой бокал, чтобы я наполнила его. – Над чем ты сейчас работаешь?

Его глаза задержались на моих, пока он потягивал вино, и меня охватил жаркий прилив тепла.

– Над моей диссертацией. Мы это уже выяснили.

Он улыбнулся, а затем направился в сторону моей студии.

– Я имел в виду, что ты рисуешь? У тебя на правом предплечье брызги.

Я нахмурилась и посмотрела на конечность, о которой шла речь. Конечно, чуть ниже запястья было красно-серое пятно засохшей краски, которая слегка шелушилась. Как я не заметила этого, когда принимала душ, я понятия не имела.

Потом я вдруг вспомнила, где оставила Big’s Bunny, и задохнулась.

– Подожди, Джон, ты не должен… Но было слишком поздно: он уже был в моей студии живописи, стоял перед холстом, который я оставила на мольберте. Черт. Черт, черт, черт. Был ли он все еще там, на стуле? Или я его переложила? Почему я не могу вспомнить?

Прикусив внутреннюю сторону щеки, я поспешила в студию и попыталась незаметно оглядеться вокруг Джона, чтобы проверить, нет ли там этого розового ублюдка. Облегчение охватило меня, когда его нигде не было видно. Должно быть, я отнесла его в ванную, чтобы помыть. А может, даже засунула в ящик в спальне. Это звучало более правдоподобно.

– Расскажи мне об этом, – попросил Джон, разглядывая мой последний проект.

Я наклонила голову в сторону, глядя на абстрактные брызги цвета, затем подняла взгляд на Джона.

– Почему бы тебе не рассказать мне об этом, профессор? У тебя было довольно сильное мнение о моей живописи в Боулз.

Он наклонил свое лицо ко мне, приподняв одну бровь.

– Это совершенно иной стиль, чем автопортрет Литературной женщины, Трис.

Я ухмыльнулась.

– Я полна сюрпризов, Джон. Мой стиль меняется в зависимости от моего настроения… и задания. Тот портрет в Боулз был написан на заказ, когда я проходила неоклассическую фазу обучения.

Он слегка кивнул, вернув свое внимание к картине, с которой я возилась.

– А сейчас ты находишься в абстрактной фазе?

– Очевидно, – пробормотала я, в основном про себя. – Это был просто… терапевтический проект. Вообще-то в последнее время я работаю над натюрмортом.

Джон еще немного изучил мою незаконченную работу.

– В этом есть что-то очень знакомое. Что-то вроде… я не уверен. Мужественное? Чем ты вдохновлялась для этой работы?

Я прикусила язык, отказываясь смотреть на него, боясь выдать правду.

– Э-э, кошки, – сказала я, выбрав первое, что пришло мне в голову, и это был не ты, Джон.

– Кошки, – повторил он, хмуро глядя на картину.

– Да, Джон, кошки. Это изображение стаккато природы кошачьей привязанности. Очевидно же. – Я нахмурилась, удваивая свой бред. – Эта работа ещё не закончена. Схватив тряпку, я бросила ее на картину, чтобы скрыть ее от глаз, прежде чем он успел заметить, что угрюмый золотисто-коричневый цвет в углу был точным оттенком его глаз. – Итак… посмотрим на мою диссертацию?

Он хмыкнул в ответ, но продолжил осматривать мою студию, любопытный ублюдок.

– Какой тип натюрморта? – спросил он, взяв один из моих альбомов для эскизов и пролистав его. – Чаши с фруктами? Цветы?

Я сложила руки под грудью и посмотрела на него тяжелым взглядом.

– Я думала, ты пришел посмотреть на мои исследования, а не на мое искусство.

Положив мой альбом для эскизов на место, он быстро ухмыльнулся в мою сторону.

– Мне просто любопытно, вот и все. В прошлый раз, когда я был здесь, у меня не было возможности увидеть твои работы.

Нет, потому что я была занята тем, что взбиралась по его телу, как обезьяна по дереву.

– Ну же, Казанова, – протянула я. – Учебники здесь. Я вышла из студии и вздохнула с облегчением, когда он последовал за мной к журнальному столику, где я оставила все свои записи.

Я взяла красивый цветочный блокнот, в который я записывала все ключевые моменты, и протянула ему.

– Вот, взгляни на это. Мне просто нужно быстро в туалет.

Забежав в ванную, я стала лихорадочно искать все постыдное. Я собрала свою грязную одежду, бросив ее в корзину для белья, но нигде не обнаружила Big’s Bunny. Слава богу, он должен быть в моем ящике. И у Джона не было причин находиться в моей спальне, так что я была уверена, что все в порядке.

Это было облегчением. Поговорим о том, что это было близко.

– Все в порядке? – спросил большой сексуальный хрен, когда я вернулась в гостиную. Он сидел на моем диване, отчего он вдруг стал казаться намного меньше, чем я помнила.

Я кивнула, заняв единственное место, расположенное перпендикулярно дивану.

– Ага. Итак… я на правильном пути со своими записями?

Он посмотрел на мой блокнот в своих руках, затем прищурился на меня. Затем бросил взгляд на пустое место на диване рядом с собой.

Упрямо делая вид, что не слежу за ходом его мыслей, я просто невинно моргала в ожидании его ответа.

Он бросил на меня взгляд, затем вздохнул и отбросил тетрадь в сторону.

– Мы не должны пытаться обсуждать академические вопросы после вина. Мы наделаем кучу ошибок. Расскажи мне о том, как ты начала заниматься живописью.

Я сморщила нос, закинув ногу на ногу, чтобы обнять колено.

– Почему у меня такое чувство, что ты берешь у меня интервью, Джон?

Его улыбка слегка померкла.

– Правда? Прости, это не было моим намерением. Я просто считаю, что это помогает мне как учителю понять, что движет моими учениками. Где лежит их истинная страсть, будь то теория искусства, практика или история. – Он наклонился вперед, положив свои восхитительные предплечья на колени. – Помоги мне узнать тебя лучше, Тристиан.

Почему мое имя звучит так чертовски сексуально на его языке? Это должно быть акцент. Это было единственное объяснение.

Я тяжело сглотнула, все мои придумки вылетели из головы. Что-то в том, как напряженно он смотрел в мои глаза, лишило меня способности лгать.

– Нельсон втянул меня в это, – призналась я, мой голос был мягким. – Я встретила его в первый раз, когда мне было шесть лет. В казино. У моей мамы была очень плохая привычка играть в азартные игры, и она просто взяла меня с собой, а потом забыла, что я там была. Однажды ночью, должно быть, уже за полночь, я заблудилась, когда искала выпавшие четвертаки. Вдруг все вокруг стало выглядеть одинаково: яркий свет, громкие звуки и незнакомые люди. Моей мамы нигде не было видно, и я запаниковала.

Я сделала паузу, чтобы вздохнуть, вспоминая тот страх покинутости, как будто это было вчера, и Джон сдвинулся вперед на своем сиденье, несколько сократив расстояние между нами.

– И в тот день ты встретила Нельсона? – тихо спросил он, озабоченно нахмурив брови.

Я кивнула.

– Он нашел меня свернувшейся калачиком и плачущей под закрытым столом для игры в рулетку. Я рассказала ему, что случилось, и он помог мне найти маму. Она даже не заметила, что меня не было. – Сука. – Потом несколько ночей спустя он снова увидел меня там с ней. Он купил мне шоколадное молоко и задавал вопросы, которые заставили меня почувствовать себя… не знаю. Видимой. А через несколько часов он пришел с пакетом из сувенирного магазина казино. В нем была книжка-раскраска и баночка красивых цветных карандашей. Это была самая невероятная вещь в моей жизни.

– Это было очень мило с его стороны, – пробормотал Джон. – Вы часто виделись с ним после этого?

Я покачала головой.

– Нет, несколько лет. Я раскрасила каждую страницу в той книге, а потом мне удалось раздобыть чистую бумагу, чтобы начать рисовать картинки самой. В конце концов, карандаши закончились, а мама не стала покупать новые.

Он нахмурился.

– Дай угадаю, арендная плата была уже просрочена на несколько месяцев, а электричество вот-вот отключат?

Я слабо рассмеялась, отпустив колено, чтобы достать свое вино на столе.

– Откуда ты знаешь?

Джон помрачнел.

– Я знаю азартных игроков. Так как ты снова встретилась с Нельсоном?

Я сделала огромный, не слишком женственный глоток вина и тяжело сглотнула.

– Опять в том же казино. На этот раз мне было около девяти, я думаю? Он нашел меня в баре, я рисовала портреты посетителей синей шариковой ручкой на салфетках. Он запомнил меня и долго сидел, разговаривая со мной. В основном спрашивал о моей маме и о том, почему ребенок моего возраста находится в баре казино. Ну, знаешь, обычные вопросы.

Джон провел рукой по волосам.

– Да, я знаю. Так что случилось с твоей мамой? Почему ты живешь с Нельсоном?

Я улыбнулась, затем снова отпила вина.

– Я не живу с ним, мы просто соседи. Хотя формально Хэнк – мой домовладелец.

– Ах да, я помню, он упоминал, что он дизайнер интерьеров. Он проделал прекрасную работу над этой перепланировкой. – Взгляд Джона с благодарностью просканировал мой лофт с открытой планировкой, и у меня внутри все потеплело от гордости за Хэнка.

– В ту ночь, когда мне было девять лет, Нельсон дал мне визитку и сказал, что если я когда-нибудь попаду в беду и мне понадобится кто-то, кто будет меня охранять, позвонить по номеру на ней. Я спрятала ее в свои принадлежности для рисования и практически забыла о ней, пока мне не исполнилось одиннадцать и я не убежала из дома. Я была глупа, наивна, у меня не было никакого плана… но я отказывалась возвращаться домой. Потом я нашла карточку Нельсона на дне своей сумки и решила, что мне нечего терять. – Я пожала плечами, допивая вино еще одним глотком. – Остальное, как говорится, уже история.

Джон изучал меня в течение долгого, спокойного момента. Затем он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Итак… у нас больше общего, чем я предполагал.

Это удивило меня, и я проанализировала язык его тела. Он беспокоился за меня, да, но он также был напряжен и немного защищался.

– Твоя мама тоже?

Он покачал головой.

– Мой отец. Моя мать умерла, когда мне было четыре года. Рак мозга.

Я тихонько вздохнула.

– Джон, мне жаль…

– Я едва помню её, – признался он с грустной улыбкой. – Но она была всем миром для моего отца. Он никого не любил так, как ее… включая меня. Он впал в зависимость и просадил все состояние моей мамы, прежде чем я достиг средней школы. Это было впечатляюще, учитывая, что она была из очень богатой семьи. Она потеряла связь со своими родителями, когда вышла замуж за моего отца, но когда мой дедушка узнал… – Его слова затихли, и он на мгновение уставился в пространство.

Я промолчала, не желая вмешиваться в момент внутреннего размышления.

Он улыбнулся мне однобокой улыбкой, в которой был лишь намек на теплоту.

– Кристоф вырастил меня после того, как узнал, и это было лучшее, что могло со мной случиться. Он научил меня всему, что я знаю. Он сделал из меня человека, которым я являюсь сейчас, несмотря на моего отца.

В его голосе прозвучала глубина эмоций, которая удивила меня, и мне захотелось больше информации. Возможно, я никогда не признаюсь в этом, но я тоже хотела лучше понять его. Это, похоже, был первый раз, когда я увидела настоящего Джона Смита, и мне не хотелось, чтобы этот момент заканчивался.

– Я рада, что он был у тебя, – искренне сказала я ему. – Даже если он воспитал тебя высокомерным мудаком, который не может справиться с отказом. – Упс, вот и закончился нежный момент.

Джон со смехом откинул голову назад, а затем пожал плечами.

– Он отнюдь не был идеальным, и я осмелюсь сказать, что его эго затмило бы мое. Ты бы его возненавидела.

Вот дерьмо.

– Как давно он умер? – прошептала я, понимая, что он использовал прошедшее время, когда говорил о своем дедушке. Человек, который вырастил его, когда его дерьмовый отец потерпел неудачу. Когда я думала о потере Нельсона или даже Хэнка… это было как ножом в живот. Я не могла даже думать об этом.

Глаза Джона опустились на пол, и он сглотнул.

– Шесть месяцев назад, – сказал он, его голос был хриплым. – Из-за него я вообще здесь, как ни смешно. Играю в его игры даже после того, как он ушёл.

Смущение избороздило мои брови.

– Как это?

Губы Джона разошлись, затем его глаза встретились с моими, как будто он только что понял, что сказал. Затем он заставил улыбку изогнуть свои полные губы.

– Прости, просто… хандрю. Потерять его было неожиданно, даже в его возрасте. Он был одним из тех людей, которые казались бессмертными, понимаешь? – Он взглянул на часы, затем провел рукой по шее. – Уже довольно поздно. Мне пора идти.

Он уже поднялся на ноги и направился к двери, прежде чем я успела придумать правдоподобную причину, почему он должен остаться. Кроме того, что «я не хочу, чтобы ты уходил», у меня ничего не было. И я была слишком упряма, чтобы предложить ему такую уязвимость, когда он все еще играл в игры ревности с Джени Хартман.

– Джон, – пролепетала я, когда он открыл мою входную дверь. Он остановился, слегка повернувшись, чтобы посмотреть на меня. Я сделала несколько шагов ближе, неловко поигрывая подолом толстовки и чувствуя себя не в своей тарелке. – Спасибо… – За то, что был со мной настоящим. За то, что поделился чем-то настолько личным и заставил меня почувствовать себя менее незащищенной своей собственной честностью, —…за ужин, я имею в виду. Я отплачу тебе.

На его губах мелькнула грустная улыбка. Затем он пересек пространство между нами и обхватил мою щеку своей огромной рукой, наклонив мое лицо назад. Его губы мягко встретились с моими, но дальше этого дело не пошло.

– Вот, – пробормотал он. – Оплатила.

Мое дыхание перехватило в груди, и я чуть не утонула в его взгляде. Затем он отпустил мое лицо и снова пошёл к двери, заставив мои внутренности взвизгнуть, как будто я только что прокатилась на американских горках.

– О, из любопытства, – сказал он с порога, держась рукой за раму и оглядываясь назад. – Как называлось казино?

Я нахмурилась.

– "Королевский пеликан". А что?

Он кивнул один раз.

– Просто. Спокойной ночи, Венера.

Дверь закрылась прежде, чем я успела ответить, поэтому я прошептала "спокойной ночи" в пустоту.